The Problem With Soulmarks Is

Гарри снова стал обращать внимание, когда две пожилые леди Блэк начали ссориться из-за чего-то до такой степени, что начали бросаться проклятиями. Он смотрел на это с широко раскрытыми глазами, пока Арктур не прекратил ссору, хлопнув рукой по столу и потребовав убрать палочки. Патриарх Блэков заправил за ухо прядь волос и снова сел за стол, разглаживая мантию. — Теперь, когда мы все снова вспомнили, как должны вести себя цивилизованные ведьмы и волшебники, — сказал он порицающим тоном, — возможно, мы можем вернуться к семейным делам. Есть ли еще какие-нибудь серьезные вопросы, которые мы должны обсудить? Рядом с Орионом и Вальбургой, Сигнус Блэк прочистил горло. Гарри помнил из уроков, что он был отцом Беллатрисы и двух близнецов шестого курса. — Нам еще предстоит обсудить брачные контракты для Андромеды и Нарциссы. Беллатриса уже была обручена в конце четвертого года обучения в Хогвартсе... — Гарри заметил, как Беллатриса скорчила гримасу, — а мои младшие дочери еще даже не рассмотрели свои предложения. Кроме того, ни одна из девочек еще не встретила свою родственную душу, поэтому мы не можем знать, будут ли их половинки подходящими партнерами. Гарри заметил резкие, почти сердитые взгляды, которыми обменялись Сигнус и его жена, и вдруг понял, что именно жена, должно быть, отложила это дело. Возможно, она не согласна с брачными контрактами? Арктур медленно кивнул. — Разумное предложение. Полагаю, у вас уже есть несколько предложений, и именно поэтому вы рекомендовали мне заняться этим вопросом? Сигнус резко кивнул. — Да, это так, милорд. Из кармана он достал большую кожаную папку, набитую пергаментом. Он протянул ее Арктурусу, который открыл ее и начал перелистывать стопку писем, в которых Гарри увидел, что это письма, предлагающие различные вещи в обмен на руку дочери Дома Блэк, и все они были написаны изящным почерком. Гарри с любопытством читал предложения через плечо Арктура, Орион с другой стороны тоже просматривал их. Все это был формальный язык и деловые предложения. Гарри это не очень нравилось, но Мелания красноречиво говорила о преимуществах правильного брачного контракта для девушки, когда он осмелился высказать свое мнение по этому поводу несколько недель назад. По всей видимости, такие контракты могли гарантировать, что деньги и социальный статус девушки останутся нетронутыми или улучшатся в зависимости от ее брака. Все брачные контракты содержали список вариантов, которые гарантировали, что в случае плохого обращения или иного пренебрежения девушка всегда сможет вернуться в дом своей семьи без каких-либо юридических или социальных последствий, зачастую даже сохранив своих детей. По законам Министерства дети всегда оставались с отцом, если только в брачном контракте не было подобных пунктов. Гарри понял, что в этом есть свои плюсы, но и минусов тоже хватало. Например, тот факт, что, несмотря на планирование будущего этих двух девочек, близнецы не присутствовали, чтобы высказать свое мнение. С любопытством Гарри заметил крошечный уголок пергамента, который выглядел совсем не чистым и гладким, торчащим из задней части большого кожаного переплета. Немного потянув за уголок и раскрыв папку еще раз, он понял, что в самом низу стопки лежит одно предложение, которое выглядит... странно. Гарри с недоумением увидел, что оно даже не лежит в стопке, а засунуто в задний клапан папки, как будто для того, чтобы спрятать его. Гарри начал вытаскивать его из стопки, а Арктур и Орион сидели, с любопытством глядя на него. Когда Гарри достал письмо, он понял, что оно было скомкано, свернуто в клубок, как будто его собирались выбросить, а затем снова разглажено, поэтому и выглядело так странно. Это письмо совсем не походило на те, что лежали на самом верху стопки, предлагая деньги, деловые связи и внешнеторговые сделки. Письмо начиналось просто и скромно, но с большим количеством комплиментов - в соответствии с тем, как учили Гарри уроки этикета, - как в адрес Сигнуса, так и в адрес семьи Блэк. Затем он перешел к предложению... которое, по общему признанию, было довольно односторонним. Предложение заключалось в том, чтобы любить, лелеять и боготворить Андромеду, дочь Дома Блэк, всем, что у писателя есть, обеспечить ей жизнь, которая должна быть у нее в соответствии с ее положением, даже если ему придется работать день и ночь, чтобы сделать ее такой, и чтобы все дети, рожденные от их с Андромедой союза, принадлежали исключительно к Дому Блэк, а не решили основать новый собственный Дом. Оно было подписано: "Теодор Тонкс, Первый от своего имени, ученик целителя в лазарете Хогвартса". Кроме того, в письме был постскриптум от Андромеды, в котором говорилось, что она также отправит письмо своему отцу по поводу этого предложения о помолвке. Гарри взглянул на Сигнуса, чьи кулаки были сжаты, а губы поджаты, плотно и яростно. Его глаза были похожи на льдинки, но в их глубине горел яростный огонь. — Из моих уроков, - медленно произнес Гарри, — брачные предложения должны представляться лорду Дома от наименьшего к наибольшему. Согласно этому обычаю, полагаю, вы были правы, поставив это предложение в конец. Арктурус издал заинтересованный звук и взял письмо у Гарри. Он медленно прочитал его, его брови поднялись. Орион, читавший его через плечо, начал бросать на Гарри испуганные взгляды. Все остальные Блэки с любопытством и недоумением переглядывались между Гарри, двумя Блэками во главе стола и Сигнусом. Рядом с разъяренным мужчиной сидела его жена с мстительно-веселым видом. Гарри задался вопросом, знала ли она об этом предложении и, возможно, поддержала его. Лорд Блэк откинулся в кресле и с нежностью посмотрел на Сигнуса. — Могу я взглянуть на письмо Андромеды? — спросил он. Его слова были спокойны, но глаза говорили о том, что он точно знает, чего Сигнус хочет от него в связи с этим предложением о помолвке, и недоволен попыткой вмешательства в это дело. После месяца или около того, проведенного с Арктуром, Гарри понял, что это гордый, глубоко традиционный человек. Возможно, он нетерпим к магглорожденным, но готов выслушать любой аргумент, противоречащий его собственному, лишь бы потом привести свои контраргументы. Сигнус был уличен в попытке грубого манипулирования главой своего дома. Неважно, отказался бы Арктур от предложения помолвки от магглорожденного, но грозный лорд Блэк никогда не потерпит такого неуважения со стороны члена своего дома. После нескольких мгновений яростного взгляда на Гарри, Сигнус достал письмо и передал его Арктуру. Гарри прочел его через плечо, и ему пришлось подавить ухмылку. Очевидно, Тонкс была похожа на свою мать. Письмо было до смешного язвительным, полным тонких колкостей в адрес ее отца и еще более тонких просьб к Арктурусу, который, как она, должно быть, знала, попросил бы показать ему письмо, если бы вообще увидел предложение Теда Тонкса о помолвке, прислушаться к ее желаниям и дать ей тот брак, которого она желала. В первых же абзацах она признается, что Теодор Тонкс- ее суженый, и она получит его и никого другого. В остальной части письма было подробно описано, что Андромеда сделает, если ее обручат с кем-то, кроме ее суженого - почти две страницы страшных угроз сделать что-то радикальное, например, кастрировать своего нежеланного супруга или даже сбежать и скрыться в магловском мире, шок и ужас, и что ей совершенно все равно, если ее отрекутся за то, что она добивается того, чего хочет. Арктурус медленно прочитал письмо, нахмурившись еще сильнее. Затем он намеренно отложил письмо и повернулся к Гарри. — Что ты думаешь об этом, мой юный племянник? Гарри моргнул. На мгновение он растерялся, а потом увидел расчетливый блеск в глазах мужчины, нетерпеливый взгляд Вальбурги и пристальный взгляд Дореи, ожидавшей, что он вот-вот разобьется и сгорит. Это, как и многое другое, что Арктур поставил перед Гарри в последнее время, было проверкой того, насколько хорошо он умеет ориентироваться в семье. В частности, Гарри прекрасно понимал, что его личные убеждения совершенно противоположны общему мнению остальных Блэков в ответ на это предложение о помолвке. Но сможет ли он осуществить задуманное, не вызвав при этом бунта? Лорд был бесполезен, если не мог повести свою семью в нужном ему направлении, и именно это Арктур хотел выяснить, сможет ли Гарри. Его глаза на мгновение встретились с глазами Ориона, но затем он внезапно успокоился. Нежные серые глаза Сириуса смотрели на него в ответ. Конечно, в них не было теней, наведённых дементором, не было тонкого оттенка горя, не излечимого войной, но это были глаза его крёстного отца. Гарри подумал о Сириусе, его Сириусе, который, как Гарри был уверен, никогда не существовал в новом времени. Внезапно он понял, что именно нужно делать. — По-моему, — медленно и осторожно сказал Гарри, тщательно подбирая слова и искусственный акцент, — для Дома Блэков это хорошая возможность. Сигнус зашипел. Орион сидел, довольный, а Арктур поднял одну бровь. — Возможность? — спросил он. Гарри тонко улыбнулся. Он был уверен, что Арктур понятия не имеет, куда он клонит, и ему не терпелось удивить его. — Ну, судя по всему... это предложение вассальной зависимости. По столу Блэков, большинство из которых всё ещё не понимали, о чём эти два письма, пробежали любопытные звуки. Арктур моргнул один раз, явно растерявшись, и Гарри мысленно ударил кулаком по воздуху. — Почему ты так говоришь, Генри? — спросил Орион, подхватывая то, на чем остановился его отец, пока Арктур спокойно восстанавливал свои мысли. — Письмо от молодого человека, первое его имя, — что, как учили Гарри, в наше время всегда означало магглорожденного, — и его предложение включает в себя предоставление Дому Блэк полной власти над будущими поколениями его Дома. Разве не это вы только что объяснили мне, кузен Орион? Это похоже на предложение вассальства. Орион сдержал улыбку. — Должен признать, что в таком свете это действительно так. —Вальбурга что-то сердито прошипела ему на ухо, и его улыбка исчезла, а все лицо осунулось. Но прежде чем она успела разрушить идею Гарри, мальчик опередил ее, повернувшись к Арктурусу. — Ты так не думаешь, дядя? — спросил он. Арктур взял письмо большим и указательным пальцами. — В нем говорится, что он готов отказаться от своего имени и права основать собственный Дом в обмен на руку Андромеды. — Ну, это ведь только первое его предложение, не так ли? — возразил Гарри. — Он собирается сначала пойти на самые грандиозные уступки в надежде, что вы вообще услышите его предложение. — Как будто так и будет, — прошипела Вальбурга, явно разгневанная. — Как будто любой лорд Дома Блэк станет порочить наш род, вводя в него грязнокровку. — Во-первых, — огрызнулся Гарри как можно спокойнее, — следи за своим языком, Вальбурга. Мы находимся на собрании благородной семьи, а не обедаем в "Дырявом котле". Мне говорили, что мы должны относиться к этим собраниям с уважением и достоинством, а не с вульгарностью. — Румянец, пробежавший по ее шее, подсказал Гарри, что он попал в точку, и он продолжил с большим спокойствием. — Кроме того, как сказал мне ваш муж не так давно на этой самой встрече, Дом Блэк в прошлом запятнал свой род магглорожденными вассалами, так что я не вижу причин, по которым это предложение является таким уж отвратительным. Он может быть первым в своей семье, кто владеет магией, но он явно хочет полностью присоединиться к обществу волшебников. Он хочет стать лучше, и разве это не лучшее решение? Я имею в виду, что нельзя убить их всех, это было бы и нелепо, и вызвало бы слишком большой общественный резонанс. Если от них нельзя избавиться, их нужно использовать. По крайней мере, так считала Мелания. И семья, похоже, это прекрасно понимала, поскольку бросала на нее взгляды, одобрительно поглядывая на Гарри с противоположного конца стола. Да и фраза "почему мы все не можем просто поладить" в терминах леди Блэк не вызвала бы у этой стаи чистокровных желания линчевать его. — Лично я, — продолжил Гарри, — считаю, что это самое ценное обручение из всех. Что такое торговые сделки на одно поколение или единовременные суммы денег и земли по сравнению с верностью поколений? Арктур отложил письмо, и по его впечатленному виду Гарри понял, что ему действительно удалось его убедить. — Я вполне согласен, — мягко сказал Арктур. — Преданность- это та валюта, которая переживет все остальные. Возможно, настало время для Блэков вновь обрести новых вассалов. Твои доводы были очень хорошо аргументированы, мой наследник. — Он окинул взглядом стол, за которым мало кто выглядел довольным. — Письмо юной Андромеды было ее декларацией, и в нем она призналась, что помогла этому магглорожденному мальчику написать свое предложение, потому что он ее суженый. Андромеда всегда была хитрой девушкой. Я не думаю, что такая умная юная ведьма откажется от всех чувств даже из-за своего суженого. Наверняка она видит какую-то пользу, которую он может принести нашему Дому. Гарри поражался тому, как всего несколькими словами Арктурусу удавалось превратить несчастные лица в задумчивые. Надо бы и ему научиться этому, подумал он про себя. Это было потрясающе! Арктур снова повернулся к своему "племяннику". — Я думаю, что, возможно, во время урока по вассалам, который состоится через две недели, ты поможешь мне составить проект нового брачного договора между нашей Андромедой и юным Теодором Тонксом. Он действительно что-то изменил! У Гарри едва не перехватило дыхание от осознания того, что только что произошло. В том времени, в котором он родился, Андромеда сбежала (возможно, после того, как убила какого-нибудь несчастного чистокровного мальчика) с Тедом Тонксом, и они сбежали в маггловский мир. Без денег на приданое и откровенно чёрного списка Блэков в высшем обществе ни один из молодожёнов не смог продолжить обучение целительству после окончания Хогвартса, и пара наскребла денег, чтобы вместе учиться в маггловском университете. Тонкс родилась раньше срока и росла почти в нищете, пока ее родители не нашли достойно оплачиваемую работу в маггловском мире. Здесь всё будет иначе. Здесь за ними обоими будет стоять вся мощь семьи Блэк. Орион кивнул Гарри, вновь обретшему мужество, а Вальбурга угрюмо сидела рядом с ним. Несмотря на то, что Гарри знал, что это нарушение протокола, он не смог сдержать улыбку, которая расплылась по его лицу в ответ на комплимент. Затем волосы на его шее встали дыбом. Он почувствовал, как его с ног до головы окутывает магическое тепло, ставшее уже привычным ощущением активации защиты души-крови. От его кожи исходили золотые и красные волны: одна туманная форма ловила поднятой рукой заклинание, направленное под стол, а другая устремилась к Сигнусу. — Просто держите его! — воскликнул Гарри, наполовину встав и подняв руку в знак протеста. К его удивлению, магия приостановилась: призрак его отца, похоже, осознал просьбу и на мгновение замешкался, прежде чем просто обезоружить мужчину и заморозить его на месте. Палочка Сигнуса была аккуратно положена перед Гарри. Гарри чувствовал на себе пристальные взгляды, и ему отчаянно хотелось спрятаться. Дорея поймала его взгляд и прикрыла рот рукой. На напоминание о том, что он может стать немым, если ему будет неудобно, он сжал челюсти. Сигнус застыл на месте, а Вальбурга и ее мать зашипели. — Что за... Что вы себе позволяете!? — Гарри ничего не делал! — вызывающе сказала Дорея. — Ликорис приняла вполне понятные меры, чтобы защитить своего единственного сына в таком опасном месте, как Австралия, и Сигну смог нарваться на них, только если бы попытался причинить Гарри какой-нибудь вред. Это заставило ошеломлённый стол замолчать. Арктурус начал действовать, взяв со стола перед Гарри палочку Сигнуса, а затем вытащил свою собственную палочку, чтобы окаменить Сигнуса. Защиты душ, похоже, почувствовав, что Гарри находится в безопасности, когда старый Лорд Блэк стоит на месте, отступили и снова погрузились в кожу Гарри, уснув до следующего раза, когда они понадобятся. Заговорила Кассиопея. — Меры? Мне показалось, что это старая защита крови Блэков. Гарри говорил руками, а не ртом, и Дорея перевела. — Мы думаем, что так оно и есть. Вчера я практиковался в дуэли, и на меня наложили старое заклинание крови души. После этого и началось это. — Да, — согласилась Дорея. — Мы думаем, что это родовое защитное заклинание, призывающее духов прошлых Блэков уберечь молодого члена от вреда. Сейчас он вообще не может играть в квиддич; магия просто останавливает блоджеров. — Я удивлен, что такое защитное заклинание вообще позволяет ему летать, — серьезно сказал Поллукс, сидя рядом с Гарри. Гарри удалось разжать челюсть настолько, чтобы обратиться к своему ничего не знающему прадедушке. — Кажется, полет вообще не представляет опасности, — признался он, — но я довольно хорошо летаю и не пробовал делать никаких опасных трюков с тех пор, как это стало происходить. Мы надеемся найти способ контролировать это. — Но оно появилось только сейчас? — пристально спросила Кассиопея. Дорея кивнула. — Да, у него скоро экзамены по СОВ, и мы практиковались в дуэли. Я использовала несколько старых семейных заклинаний, как магии крови, так и магии души - мы не уверены, какое из них действительно пробудило его защиту. Поскольку Дорея была фантастическим дуэлянтом, это была правдоподобная ложь. Мать Вальбурги хмыкнула. — Ну тогда я не понимаю, как ты можешь утверждать, что это дело рук Ликорис! — На нем стоит магическая подпись его матери! — раздраженно ответила Дорея своей невестке. — Должно быть, оно было нарушено, — вклинилась Кассиопея. —Старые заклинания часто бывают очень хрупкими. Малейшая ошибка могла нарушить его работу на долгие годы, пока случайное очищение не позволило магии снова действовать в полную силу. — Похоже, это тема для изучения Блэков, — твердо сказал Арктур, не обращая внимания на тихие и любопытные разговоры вокруг стола. — Я хочу, чтобы как можно больше Блэковских женщин присоединились к Дорее и Кассиопее в исследовании старых защитных чар Блэков. Все результаты исследований можно будет передать Генриху через Дорею, поскольку он живет в Поттер-Мэноре. Но сейчас нам нужно решить более серьезную проблему. За столом снова стало тихо. Арктур повернулся к Сигнусу и пробормотал заклинание, которое разморозило его голову и плечи, но остальную часть тела оставило окаменевшей. Сигнус несколько мгновений моргал по-совиному, прежде чем осознал, в каком положении он оказался. Осознание того, что его поймали, длилось всего несколько секунд: его глаза расширились, а лицо осунулось. — Сигнус Нигеллус Блэк, — мягко сказал Лорд Блэк. — Ты только что напал не только на младшего члена своего дома, но и на того, кто, как я ясно дал понять на этой встрече, должен рассматриваться как наследник и будущий лорд этого дома. И это после того, как ты солгал своему лорду о статусе душевных знаков одной из ваших дочерей, и попытался манипулировать решениями твоего лорда относительно брака дочери нашего Дома. Что ты можешь сказать в свое оправдание? Лицо Сигнуса стало неприятным, но он прекрасно понимал, что все, что он скажет о мерзких грязнокровках и тому подобных вещах, приведет к тому, что он окажется в еще более горячей воде, и ничего не сказал. — Что-нибудь? — спросил Арктур, по-прежнему мягким, как молоко, тоном. — Нет? Его юный кузен просто моргнул и уставился на него. Поллукс хмыкнул, встретившись взглядом с Арктуром, окинувшим Гарри. Подросток откинулся назад, когда Арктур, казалось, пришел к молчаливому согласию с мужчиной, и лорд замолчал, пока отец Сигнуса медленно поднимался на ноги. — Мне, — сурово произнес Поллукс, — никогда еще не было так стыдно за представителя своего рода. То, что ты воспротивился этому предложению о помолвке, вполне понятно, но твои опасения и желания должны были быть доведены до сведения твоего господина. Я бы никогда не поступил так, как поступил ты. — Его взгляд остановился на Вальбурге. — И не думайте, что я не знаю, кто мог внушить вам подобные мысли о вмешательстве. Вальбурга, сидевшая на своем месте, покраснела и опустила глаза, явно давая понять, что Поллукс был прав,и она помогла Сигнусу придумать этот план. — И независимо от подобных планов, ты напал на ребенка, который младше тебя самого, на Блэка, которого только-только приняли в нашу семью. Нашего наследника! Как ты посмел! Этот мальчик поступил, как подобает Наследнику - указал на то, что пропустил его лорд, и он явно думал только о дальнейшем развитии нашей семьи. Как и ты должен был! Неужели ты не понимаешь, что за твои действия тебя могут отреч? Ты сидел здесь и утверждал,что хочешь защитить будущее своих дочерей, а сам подверг это будущее опасности! Если бы от тебя отреклись, всех детей твоей линии взяла бы на воспитание семья твоя жена! Мы потеряли бы двух дочерей Дома, чтобы придать им силу другой семьи. А ты... ты бы потерял все! Гарри сидел с широко раскрытыми глазами, наблюдая, как Поллукс,с другого конца стола разрывает Сигнус. Старший волшебник повернулся к Арктурусу и поклонился. — Милорд, я прошу прощения за своего глупого и непослушного отпрыска. В качестве наказания я бы предложил заключить его в тюрьму и забрать его дочерей в мой собственный дом, поскольку он ясно доказал, что поставит их статус под угрозу, чтобы продвинуть свои личные политические планы. Арктур медленно кивнул. — А каково ваше мнение об этом брачном предложении, кузен Поллукс? Поллукс скорчил гримасу, но взглянул на Гарри. Его взгляд несколько смягчился. — Я не желаю позволять любому грязнокровке иметь доступ к моей внучке, но сын Ликориса высказывает отличные соображения. Лестрейнджи обеспечены еще на несколько поколений, но Бартемиус Крауч не согласен с планами семьи и, если бы ему дали шанс, он отделил бы свой род от нашего.Увеличение вассалов было бы полезно для того, чтобы наша семья оставалась в авангарде общества. Я тоже согласен с тем, что верность - валюта более ценная, чем деньги или земля. — Он усмехнулся. — На самом деле, если бы речь шла не о мальчике, которого зовут первым, я бы с радостью согласился, чтобы мой род основал новый вассальный дом для нашей семьи. Более того, я бы никогда не разлучил юную Андромеду с ее суженым. Лорд Блэк снова кивнул. — Да будет так, — сказал он. Он обратил яростный взор на Сигнуса. — Сигнус Нигеллус Блэк, за твои сегодняшние действия я заключаю тебя под стражу в твоем доме до следующего сбора семьи Блэк. Тебе запрещено развлекаться и рассылать письма, а твоей жене не разрешается передавать за тебя сообщения, когда она выходит из дома. Кроме того, твои дочери будут переданы на попечение их деда Поллукса до тех пор, пока они не выйдут замуж, чтобы улучшить положение нашего Дома, и тебе не будет позволено помогать в выборе будущего ни одной из девушек. Гарри чувствовал тяжесть магии в воздухе, опасный гул заклятий на заднем плане, и он знал, что только что произошло нечто важное. И все же он задавался вопросом... как именно Арктур мог обеспечить соблюдение всего этого? Но момент прошел, и Арктур стал выглядеть не пугающим, а сердитым. Взмахом палочки Сигнус был освобожден от оков. Арктур указал на дверь. — Вы покидаете это собрание, молодой человек, — закончил Лорд Блэк. Сигнус выглядел разгневанным и растерянным. Он встал, поклонился отцу и Лорду и вышел из комнаты. Если бы он был подростком, Гарри показалось, что он бы расплакался. Вальбурга, на удивление, не высказала ни слова протеста, как и ее мать: обе явно осознавали всю серьезность ситуации. Как только шаги Сигнуса стихли на лестнице, Арктур еще одним взмахом палочки закрыл дверь и снова сел, Поллукс тоже сел. Он вздохнул. Поллукс выглядел утомленным. — Что ж, — сказал Арктур, — нам еще предстоит обсудить ходатайства Нарциссы. Может, на этот раз мы сделаем это вежливо и без фокусов?

*                   *                   *

После долгого обсуждения различных контрактов, предложенных как для Нарциссы, так и для любой из девочек-близнецов, Арктур, Орион и Поллукс остановились на самом выгодном, по их мнению, предложении - от некоего Абраксаса Малфоя, который просил дочь Дома Блэк выйти замуж за его сына в обмен на союз на ближайшие пятьдесят лет, французскую винодельню и замок, а также непомерную сумму денег в качестве выкупа за невесту. Гарри скорее ожидал этого, но не мог удержаться от волнения. Он снова вспомнил, как мельком увидел маму Малфоя. Гарри уже понял, что у чистокровных дворян вроде Блэков есть разница между общественным и личным отношением, но он вспомнил красивую светловолосую женщину, высокую и стройную, которая была бы симпатичной, если бы не смотрела так, будто у нее под носом неприятный запах. Вероятно, в тот момент она столкнулась со стаей предателей крови Уизли, сидевших рядом с ее прекрасными местами в министерской ложе, но он видел ее мельком и во время игры. Она была в полном восторге, бледно-серые глаза горели нетерпением, даже когда она сидела с неизменным спокойствием. Но, одаривая сына снисходительными улыбками по поводу его волнения, она ни разу не взглянула на мужа, и они никак не соприкоснулись. Даже провожать ее до места пришлось сыну, а не Люциусу. Возможно, они недавно поссорились, возможно, она знала о готовящемся бунте Пожирателей смерти и не одобряла его, но в тот момент Гарри не мог избавиться от ощущения, что она... довольно несчастна. И он точно знал, что Люциус и Нарцисса не были родственными душами. И даже через двадцать лет Люциус все еще будет носить его браслет. У Люциуса был... а у Нарциссы - нет. — Тебя что-то беспокоит, юный наследник? — спросил Поллукс. Гарри моргнул и поднял глаза. Он колебался, не зная, как сказать. Затем он посмотрел на Беллатрикс, которая выглядела пустой, как мраморная статуя, а ее глаза гневно пылали от всех этих разговоров о продаже ее сестры за такое богатство. Гарри открыл рот и сказал: — Я знаю, что мне еще предстоит многое узнать о правильном обществе, но... меня беспокоит, что мы даже не спрашиваем мнения девочек. — Он взглянул на Арктура, становясь все смелее, так как никто его не высмеивал. — Если бы вы не заметили попытку Сигнуса манипулировать контрактом Андромеды, вы бы даже не узнали о том письме, в котором она ясно изложила свои желания. Что... что бы случилось, если бы она выполнила свои угрозы? Брови Арктура поднялись. — Ну, если бы я не знал о ее письме, я бы воспринял это как неуважение и бунт, я полагаю. Это письмо - декларация о намерениях - скоро ты узнаешь, как ее писать. В нем она сообщает своему лорду, на что она согласится, а на что нет. Любой член Палаты может написать такое письмо или сделать такое заявление лично, и лорд с честью выслушает его как защитник Палаты, если только это будет сделано задолго до принятия лордом каких-либо решений. Но если бы я не знал, что такое заявление было сделано, я бы не догадался, что она ведет себя так из-за своего суженого. В таком случае от нее, скорее всего, отрекутся, если она действительно поступит так, как заявила в этом заявлении. Это часть того, почему действия Сигнуса не могут быть разрешены. Все декларации о намерениях должны быть переданы мне немедленно, а на этом письме дата была проставлена более месяца назад. — Он разрушил бы её жизнь, потому что у неё не было бы возможности лично заявить о себе до принятия решения, — тихо сказал Гарри. — Это... это неправильно, что он мог сделать что-то подобное. Арктур и Поллукс посмотрели на него. — Что ты предлагаешь? — Орион был единственным, кто спросил: — ...может быть, испытательный срок? — Гарри быстро предложил, слова налетали друг на друга. — Дать каждой девушке... год, чтобы она передумала. Они ведь заканчивают школу в конце следующего учебного года, не так ли? Дайте им обеим время до окончания школы, чтобы они могли решить, идти им на помолвку или нет. — Он взглянул на Поллукса, и ему пришла в голову еще одна идея. Благодаря Тонкс и тому, что она ему рассказала, он понял, что у ее родителей была романтическая связь душ, но из уроков первого курса он знал, что связи душ требуют месяцев, а иногда и лет, чтобы установиться в том виде, в котором они должны были быть. Но поскольку никто, кроме него, не знал, что это романтические отношения... он мог бы предложить что-нибудь, чтобы подсластить эту новую идею старым Блэкам. — Возможно, Андромеда отзовет свое заявление, когда у нее будет время подумать. Возможно, она решит, что ей и ее суженому будет лучше быть друзьями - их связь, вероятно, все еще новая, поскольку о ней никто не знал. Возможно, они еще не знают, что их связывает. Но мы,так или иначе,не узнаем, как близнецы относятся к своим обручениям, пока им не дадут высказаться. Поллукс медленно кивнул. — Разумная идея, — сказал он. — Я знаю, что договоренности часто могут быть спорной темой для молодых ведьм, которые еще не осознали свою ценность для нашего Дома. Стол затих, когда заговорила Леди Дома. — Лично мне эта идея нравится, — сказала Мелания. Старая женщина улыбнулась. — Возможно, в будущем нам стоит ввести такой стандарт для наших семейных контрактов. Но в конечном итоге решать будет Арктурус. Он задумчиво сидел, обдумывая предложение о браке Малфоя. В конце концов,он кивнул. — Очень хорошо. Каждая семья теряет дочерей каждые несколько поколений, потому что они предпочитают быть отвергнутыми за то, что следуют своей душе или своему сердцу, а не выходят замуж по долгу службы. Ликорис была одной из таких, а все вы из моего поколения помните Седреллу. Некоторые даже знают историю двоюродной бабушки Ислы, которая бежала в магловский мир в нищете вместо того, чтобы выйти замуж за человека, позже заключенного в Азкабан за жестокое обращение с семьей, потому что ее дед не принял во внимание ее заявление о намерениях. Я считаю, что такая политика будет полезна для нашей семьи. Он положил тяжелую руку на плечо Гарри. — Молодец, племянник. Гарри снова не смог сдержать улыбку, вызванную этим комплиментом. — Может быть, мы перепишем оба контракта вместе? — предложил Поллукс. — Ты упоминал о том, что написал контракт Андромеды на одном из уроков лордства? Арктур кивнул. — Мы проводим их каждое воскресенье. На этом уроке мы будем изучать бальный этикет, готовясь к летнему суаре, а в следующее воскресенье мы собирались изучать вассальство, союзы и торговлю. — О! Могу ли я помочь с уроком этикета, милорд, пожалуйста? — взмолилась Беллатрикс. Мелания, сидевшая в трех креслах от нее, широко улыбнулась. — Прекрасная идея, не правда ли, любовь моя? Ему будет полезно иметь молодую девушку в качестве партнерши по танцам. Мои старые суставы уже не те, что раньше. — И я бы предложил свою помощь на следующем уроке, — добавил Поллукс. — Мы можем включить в план уроков на этот день брачные и обручальные контракты. Гарри с недоумением наблюдал за тем, как вокруг него вдруг вспыхнул шквал вопросов: все спрашивали о плане урока, просили помочь в обучении. Поллукс опустил взгляд и, казалось, заметил его бледное лицо и немое недоумение. — Что-то случилось, парень? — спросил старший волшебник. Рот Гарри беззвучно открывался и закрывался. Смутившись, он показал свой ответ и смущённо уставился в стол. Он почти чувствовал, как весь стол повернулся к Дореа. — Он просто немного ошеломлен таким вниманием. Вряд ли те разрушители проклятий из Гринготтса, с которыми он жил после смерти Ликорис, так уж суетились вокруг него, — сказала она, и Гарри почувствовал волну облегчения. Он до сих пор не знал, почему показал то, что чувствовал на самом деле. Я не понимаю, почему все так беспокоятся. Он все еще чувствовал, как по его шее пробежал румянец, когда ответ Дореи вызвал хор "ах" со стороны женщин в комнате.

*                   *                   *

Гарри подошёл к Арктуру уже после того, как собрание официально закончилось,и люди просто стояли группами, общаясь. Он только что спасся от Беллатрикс, которая крепко обняла его и прошептала на ухо "спасибо, что позаботился о моих сестрах, наследник Блэк". Вальбурга на другом конце комнаты по-прежнему бросала на Гарри колючие взгляды, но это его не беспокоило. Арктур, поручивший организацию помощи в проведении уроков Гарри Ориону, собирал брачные предложения, сложенные на его конце стола. — Э-э, сэр? — робко спросил Гарри. Мужчина взглянул на него. — Да? Тебе что-то нужно, Гарри? — Я просто хотел спросить, — сказал Гарри. — Мне интересно, откуда вы знаете, что Сигнус сделает то, что вы ему сказали. Если он действительно против, что помешает ему взбунтоваться? Вы всегда говорили мне, что я должен научиться ориентироваться на семью, потому что лорд не может руководить, если его дом не согласен с ним, но... Арктур тихо рассмеялся. — Между твоей зрелостью и сообразительностью я часто забываю, что ты вырос не в нашем мире. Гарри, хотя это, правда, что Дом может восстать, он может сделать это только в том случае, если ему дана свобода действий. Каждый кровный член нашего Дома связан клятвой верности и кровными узами души, подобно тому, как связаны вассальные узы, но гораздо крепче. И с юридической точки зрения, когда семья числится в Министерстве или в МКВ в качестве Волшебного Дома, все имущество и члены семьи находятся под прямым контролем лорда. Он создан по образцу отца Древнего Рима. Сигнус знает, что если он ослушается меня, я могу лишить его счетов или даже законно заключить в семейную темницу за непослушание. Более того, я сделал свои слова прямым приказом. Он заколебался. — Обычно Наследнику не говорят об этом, пока он не вырастет, но клятвы и узы, принятые в детстве членами нашего Дома и нашими вассалами, гарантируют, что если лорд отдаст прямой приказ, Дом будет вынужден подчиниться. Конечно, хороший лорд скуп на приказы, чтобы не прослыть тираном. Это, по сути, первый настоящий приказ, который я отдал за время своего пребывания на посту лорда Блэка". Глаза Гарри стали огромными. — О, — тихо воскликнул он, — я не знал... — Конечно, ты не знал, — сказал Арктур. — Из того, что ты мне рассказал, Сириус сбежал, когда еще был Наследником, и был отлучен от семьи, когда умер его отец, и находился в Азкабане, когда я умер. Он ничего не знал, а значит, не смог бы рассказать тебе. Гарри молчал и размышлял, пока мужчина звал эльфа, чтобы тот забрал кожаный переплёт с пергаментом и положил его в свой кабинет во Франции. — Кстати... кстати, — сказал он как раз перед тем, как Арктур отошел, предположительно для общения, — что это за... э-э... Летний вечер и почему мне нужно изучать этикет для него? Глаза мужчины сверкнули почти озорным блеском. — О, это просто самая большая вечеринка Министерства за лето, — сказал он. — Через три недели Мелания узнала от своих дам, что лорд Астор предложил свой замок для проведения этого мероприятия. Я решил взять тебя с собой, поэтому, конечно, должен быть уверен, что ты умеешь танцевать,и знаешь все светские тонкости великосветского мероприятия. Гарри в ужасе уставился на него. — Вечеринка? — только и смог вымолвить он, вспоминая Йольский бал, и его опасения достигли невероятных высот. Арктур снова похлопал его по плечу, в его глазах все еще плясали нотки озорства. — Не волнуйся, парень, — бодро сказал он. — Если ты справился со стаей Блэков так же, как сегодня, то вечеринка станет для тебя сущим пустяком. Гарри был обречен. Определенно, определенно обречен.