Нежданные метаморфозы

«Четвёртая истина:

Реабилитация чистого генома — высший общественный приоритет».

***

      На улице уже было относительно спокойно, а воздух отдавал влагой. В районе Медианы время от времени проезжали машины, разрушая ночную тишину тихой части города. Но по мере приближения к Конуре Ома всё громче слышал невнятную музыку из колонок и возгласы сомнительных личностей.        Выведя со смартфона голограмму, изображающую переписку, Кокичи нажал на кнопку звонка. Пока из динамиков звучали гудки, эхолокатик вытащил прикреплённую к устройству  гарнитуру.       — Да? — послышался женский голос.       — Харукава, всё в силе?! — достаточно задорно спросил парень.       — Я же писала, что да, зачем спрашиваешь? — казалось, собеседница была раздражена внезапным звонком.       — Хотел удостовериться, не соскочишь ли ты, — из трубки послышался вздох, — ладно-ладно, а где ты сейчас?       — В пути. Тебе, может, ещё координаты местоположения отправить? — сказала девушка с явной иронией. — Совесть-то имей.       — Да что ты так сразу про это! Я просто хотел узнать, сколько тебе добираться ещё, — вместе с этим Кокичи неосознанно улыбнулся, будто его лицо было видно собеседнице.       — Через пятнадцать минут буду, — отрезала Маки, после послышался звук окончания звонка.       — А… всегда она так, — убирая телефон с наушниками в мелкую сумку, Ома приметил круглосуточный магазин. — «Хм, всё равно я уже почти у клуба. Заскочу».       В заведении было в несколько раз тише, нежели на улице. Пройдя к одному из стендов, Кокичи взял две медицинской маски в руки: одна — чёрная, вторая — белая. При малейшей простуде было принято носить их в обязательном порядке, в ином случае могли даже понизить лояльность. Однако Ома не болел.       «В храм обычно не ходят, облачившись в чёрное, думаю, лучше взять белую…» — отложив "тестовые экземпляры", Кокичи взял пачку белых одноразовых масок, к сожалению или к счастью, по одной те не продавались.       Оплатив товар, Ома быстро выскочил обратно на улицу, находу пытаясь затолкать упаковку как мог.       Зайдя в клуб, парень увидел Харукаву, таранящую её взглядом, за одним из столиков.        — Хэй, ты говорила тебе ещё пятнадцать минут, ты рано, — парень сел на стул рядом.        — Просчиталась. Так что ты хотел? И… здесь сегодня довольно тихо, — девушка оглядела зал.       — А, просто вчера здесь рядом была перестрелка, к слову, с твоим же коллегой детективом! — он сказал это с улыбкой, хотя на секунду Маки и выпучилась на него глазами, — и я как раз по этому же поводу! Эй, ты не выглядишь обеспокоенной.       — Ты бы так не говорил об этом, если бы с Сайхарой действительно произошло что-то серьёзное, — Харукава отпила чашку кофе, которую, по-видимому, успела заказать.        — Сейчас почти ночь, серьёзно? — Ома глянул на напиток, но собеседница ничего не ответила. — Неважно, так вот…  После этого инцидента с него сняли дело, о котором он очень печётся, а ты же перевелась в общую направленность Ордена несколько месяцев назад после того случая с… — Кокичи замялся.       — Я поняла, — Маки понурила взгляд, прикусив губу. — К чему ты ведёшь-то?       — Шуичи хотел предложить передать это дело тебе!        — Выглядит больше так, будто этого ты хочешь, — девушка выгнула бровь, — в любом случае, мой ответ «Нет».        — Почему?! — Ома опёрся на стол ладонями.       — Ко мне уже завтра переведут стажёра, так что я сильно сомневаюсь, что такое одобрят…  — из сумки собеседницы зазвучал телефон. Из-за встроенной настройки шумопонижения музыки и так не было бы слышно, но Харукава всё же поднесла устройство ближе к лицу. — Я слушаю, — пока Маки что-то говорили по ту сторону трубки, эмпатка несколько раз посмотрела на Ому со скепсисом. — Но, синьор Базиле, разве не… А, я поняла, хорошо. Всего хорошего, — девушка убрала телефон, поджав губу. — Мог и не стараться, Ома.       — С тебя сняли стажёра, радость-то какая!? — эхолокатик откинулся на спинку стула, придерживаясь руками за стол.       — Нет… Просто впридачу к нему дали дело и сказали как можно скорее узнать его подробности у Сайхары, — она потёрла переносицу, защурив глаза. — Одна головная боль. Так Шуичи не в больнице? — на отрицательный кивок парня, Харукава продолжила: — Тогда сейчас этим и займусь, — Ома на прощание помахал ей. — Я думала, ты тоже пойдёшь.       — Пф, у меня ночное веселье, бывай, — он остался сидеть, на что девушка просто развернулась и ушла, выдохнув.        Вся игривость и радость сошли с лица парня, который следил за уходом знакомой из поля зрения. Подождав несколько минут, он тихонько выскочил из клуба, пробираясь по самым забитым и никому не нужным улочкам Конуры в медицинской маске. Оглянувшись перед последним переходом, Ома проверил, нет ли за ним хвоста. Наконец подойдя к металлической двери, Кокичи постучался, ожидая.        — Кто, — приглушённо прозвучал холодный женский голос.       Усмехнувшись, эхолокатик ответил:       — "Dice", открывай, — Кокичи облокотился на стенку рядом.       — Ома-сан, — девушка была чуть младше, так что, немного отклáнявшись, она отошла в сторону, открывая проход к лестнице в подвал.        — Привет, Хаюн-а, я слышал о происшествии с Наоми, и решение, принятое твои старшим братцем в моё отсутствие, меня не обрадовало, — переступая со ступеньки вниз, Кокичи обернулся к замявшейся блондинке. По стоявшей в здании влаге и сырости можно было подумать, что тут наверняка давным давно уже завелась всякая живность, однако встретить нечто подобное даже в Конуре было просто невозможным.        — Ты же знаешь, что Эревна поймала её и допрашивала, кто знает, до чего может довести участие Наоми в организации.       — Но не допросились же? — Ома улыбнулся сам себе. — Насколько я знаю, Доюн должен был считать её и понять, что из неё так и ничего не вытащили.       — Это так, но… Наоми ещё подросток, она ужасно боится нас подставить, хотя именно это и может сделать сейчас, в конце концов, нельзя забывать об эхолокатиках Эклисии и исходах похуже, хуже для Наоми.       Вздохнув, Кокичи ответил:       — Всё равно, без моего слова Доюн-щи не может ничего сделать: я назначен главой, — фраза прозвучало слишком грубо, как показалось Оме.       Девушка сзади будто собиралась что-то добавить, однако воздержалась.       Наконец спустившись, Кокичи увидел, сидящих по разные стороны комнаты участников «D.I.C.E.» (как он сам их назвал в шутку от любви к настольным играм), а на диване — высокий блондин рядом с хнычущей девчушкой, то и была Наоми.       Эхолокатик постарался прислушаться к мыслям девушки, не закрывая уши, пока никто не нарушил тишину. Та лишь твердила о том, что ничего не знает, как и ожидал Ома.       Завидев Кокичи, парень насупился, но всё же встал.       — Доюн-щи, — Ома старался выглядеть дружелюбно, всё же старший Чхве считался авторитетом, но не доверял Кокичи полностью.       — Ты вовремя, Ома-сан. Полагаю, ты уже знаешь о случившемся, — парень кивнул. — Наоми, несмотря на всю преданность нашим идеалам и идеям, к сожалению, может, сама того не ведая, подставить нас. Никто не знает, не захочет ли Эревна снова выцепить её, — со спины послышался более громкий всхлип.        — Прошу, не выгоняйте меня, я даже подумать о планах организации не посмею, — девушка схватила Доюна за подол кофты.       — Be calm, Наоми-тян, тебя никто не выкинет отсюда, — Кокичи вёл себя как сама доброта.       Ома частенько по привычке использовал английскую лексику (в детстве именно этот язык преподавали каппиону). Исключением была социальная группа, где эхолокатик старался говорить на японском, если не на логосе, хотя выходило это у него не очень хорошо.       — Ома, ты не понимаешь опрометчивости этого решения! — казалось, собеседник начинал злиться.       — В любом случае, ты не можешь принимать здесь решения! Глава — я! — театрально Кокичи свёл брови.       — Ты собрал всех здесь? Может, ты спас некоторых из здешних от нечеловеческих условий? Нет, мы знаем, что это сделала настоящая глава, которая лишь поставила тебя на своё место, а она согласна с моим решением, — Чхве смотрел на фиолетововолосого с пренебрежением, так что Оме стало действительно немного, но неприятно.       — Выйдете все, — холодно отрезал эхолокатик.       За спиной послышались шаги, а заплаканная девушка тихо встала с дивана, обходя молодых людей. Однако младшая Чхве оставалась в противоположном углу комнаты.        — Хаюн, это и к тебе относится, — не поворачивая головы Доюн посмотрел на сестру, которая быстро зашла в соседнюю дверь, громко хлопнув той. — Ну, я разыграл эту сцену, как ты и хотел, — неприязнь исчезла с лица собеседника. — Не думаешь, что сейчас подобное может лишь внести разлад?       — Последние слова ведь и являются твоим мнением, разве нет? Так что не совсем это и ложь, — парень иронично улыбнулся.       — Да, но раз глава так решила, значит, у неё были на то веские причины.       — Она не действовала, слишком боялась, но скоро это изменится с моим участием. В конце концов, с документами, которые содержат тайны Эклисии и не только, мы сможем с большим успехом противостоять ей, — правда, само существование подобных вещей казалось Оме глупостью: «Кто же будет фиксировать все свои грехи на бумаге, которая может попасть в чужие руки».       — Ты действительно веришь, что выйдет их получить? — Доюн усмехнулся.       — Я лично заберу их из архива центрального храма через несколько дней или даже раньше, — голос звучал спокойно, будто он говорил о самом обыденном деле.        В воздухе повисла пауза, которую прервал собеседник:       — Наоми всё же стоит отправить в интернат, где её инициируют. Так будет лучше для всех. Эревна не заинтересуется ею вновь, если она больше не будет вмешана.        — Пф, Эревна не заинтересуется любым из нас, если мы не будем замешаны в чём-то подобном. Поразительно, как её, даже считая нестабильной, не вернули в интернат, а просто отпустили.       — Вот именно, вдруг они решили сделать её засланным казачком? — Ома закатил глаза на слова Чхве. — Даже если нет, мы не можем быть уверены, что Эклисия не расправится с Наоми и…       Кокичи не сдержал издевательский смех:       — Ты реально думаешь, что потом Эревне выделят огромные средства на анализ воспоминаний какого-то подростка максималиста?! Не смеши, даже у Эклисии деньги небесконечные, дело слишком мелкое.       — Мы должны предвидеть любой исход…        — Тогда любой из нас должен быть готов в буквальном смысле «убиться об стенку», если на него устроят покушение, — равнодушно ответил Кокичи.       — Ома! Наоми лишь ребёнок, как ты можешь так говорить! — парень встал прямо перед эхолокатиком.       — Какое время — такое и детство. И ты был прав, её тоже не я сюда привёл, она собственными усилиями здесь оказалась, знала, на что шла.       — Однако, как я и говорил, глава была согласна с моим решением.       — Не думаю, что она будет против, я свяжусь с ней, — вновь наступила недолгая тишина. — У остальных всё в порядке? Они осторожны?       — Да, но не многие люди понимают наши идеи, у нас всё ещё нет их внятного объяснения. Глава предложила написать декларацию, она хочет, чтобы ты этим занялся.       — Хм, декларация? Если мы будем вот так сразу выдавать людям декларации, то Эклисия мгновенно заметит столь радикальное течение… Ладно, я займусь этим, — Ома постарался похлопать парня по плечу, хотя это выглядело немного жалко.       Кокичи покинул так называемое логово через другой выход, быстро добравшись до дома, он ожидал встретить там Харукаву, однако в квартире было тихо. Сначала эхолокатик подумал, что Сайхара уже спал, но в жилище вообще никого не оказалось.       «Strangely… Куда он мог пойти в такой час? Надеюсь, всё в порядке».

***

      Кайто даже не успел понять, как оказался в саду местного отделения Ордена. Рядом шла «Патрон».        — Прошу прощения, я не представилась в прошлый раз, Харукава Маки, — девушка остановилась и протянула ладонь. — Момота-сан, верно? — телекинетик слегка удивился. — Просто в деле прочитала.       — На ты можно? — парень до сих пор не пожал руку, что, кажется, не понравилось собеседнице.       — Мне без разницы.       — Считала меня?       — Ты мне руку не пожал, — брюнетка свела брови и надула губы, — каким образом?       — Хм, не общался с эмпатикамм, нюансов не знаю, — Момота собирался наконец протянуть ладонь, но девушка в последний момент увернулась в другую сторону. — «Допустим…» — Кайто закатил глаза. — А в тот раз?       — В клубе? Ну… ты подозрительно выглядел и злой был, так что не только, — Патрон говорила как-то несвойственно долго.       «Не только что?.. Считала? Может, мне поэтому так фигово было потом?»       — В конце концов, я права была, в перестрелках участвуешь…       — Да не стрелял я ни в кого!       — Ладно, считай искуплением, что тебе придется помогать с делом, над которым работал человек, якобы умерший из-за тебя.       — Мне, наверное, стоит попросить прощения у него, — Кайто уставился на сирень.       — Если сильно хочешь, пожалуйста, всё равно встретитесь, но на тебя не злятся.        — Так что за дело?

***

      Кажется, Сайхара ожидал, что Маки к нему наведается.       — Оме не стоило тебя напрягать… — его речь прервали.       — Не беспокойся, это и без него бы произошло. Меня Базиле Джованни назначил сам.       — Почему он решил тебе передать дело? Обычно общий профиль задействуют в расследованиях в последнюю очередь.       «Общий профиль» являлся объединением всех остальных, но на более простом уровне, хотя и многозадачном.       — Судя по его словам, это связано с тем, что мы были в одной социальной группе… Короче, видимо, он предполагает, что ты всё равно будешь неофициально участвовать в расследовании, — Шуичи промолчал. — Что за перестрелка? Выглядит несерьёзно, — Харукава кивнула на перевязанную руку.       — Изначально Базиле собирался отправить ко мне хилера, но передумал, теперь ясно, почему, — под нос себе пробормотал парень. — Мелочь, слегка задели, — Сайхара тоже глянул на бинты. — Решил просто выследить подозрительных личностей у клуба, там рядом одна из жертв пропала. Заметил стрелявшую девушку, а я даже с ней не заговорил, так она бежать бросилась и стрелять. Да как-то проходящий, наверное, решил, что я на неё нападаю и выхватил пистолет, который я выбил из рук стрелявшей.       — Хм, как она выглядела хоть, может, фоторобот составить.       — Не думаю, что это поможет, большую часть характеристик легко изменить, — собеседница всё ещё стояла, ожидая ответа. — Высокая, достаточно худая, с длинными зелёными волосами, а бóльшая часть лица закрыта маской, глаза толком не разглядел: темно было… — казалось, что Сайхара договорил, но вдруг продолжил: — Хотя было кое-что странное, думаю, мне как раз стоит уточнить у тебя: когда я выбивал пистолет, я несколько раз задел грудь и… она будто была… поролоновой. Такое может быть?       — Ты сейчас шутишь надо мной? Ты хоть одну женскую грудь трогал, кроме материнской? — Харукава холодно посмотрела на сидящего собеседника.         — Поэтому я и спрашиваю…       — Предполагаешь, что это мог быть мужчина? Думаю, подобное вполне возможно. А что с делом?

***

      — За достаточно короткий промежуток времени в Хофу-Райту пропало несколько человек. Один случай — в Гнезде, два — в Медиане, а ещё два последних случились как раз в Конуре, верно?  — почти слово в слову Кайто повторил речь Патрона.        — Да.       «Нужно было читать Агату Кристи, которую мне пыталась втиснуть Чабашира! Я не силён в подобном», — парень стукнул себя по лбу.       — В предпоследнем случае исчезла девушка-нестабильная, а вместе с этим пустили пулю в голову её сожителя — пирокинетику, вероятно, из-за того что тот мог являться свидетелем…       — Да, как раз с ним перепутали Сайхару в полиции. О последнем исчезновении нам доложили в то самое время, когда я узнавала об остальных случаях. Исчез мужчина-нестабильный, а вместе с этим застрелили его чистого брата в общей квартире. Калибр оружия тот же. Причина расправы, скорее всего, та же. И мозг обеих жертв сильно пострадал. Исчезнувших объединяет лишь то, что все являлись нестабильными "второй группы", что значит, что похитили их из домов, где они находились в изоляции со своими близкими. Из лабораторий тех точно не достали бы.       — А этот автократор Базиле ведёт несколько дел?       — Да, потому что первый случай произошёл на территории, за которую отвечает он, так что поэтому по закону синьор ответственен за весь «цикл» дел, — девушка умолкла, когда они выходили из сада в центр города. — Удивительно, что подозреваемый ни разу не попал на камеру. «Он точно знает об их местоположении», — так предположил Сайхара.        Гнездо глобально отличалось от Конуры. Чисто, светлая инфраструктура, панорамные окна домов, люди, одетые, как говорят, «с иголочки». Так что житель самого забитого района города не мог не выделяться. Проходящие осуждающе смотрели на достаточно потрепанную и простую одежду телекинетика, от взглядов становилось некомфортно. Так что даже так незнакомцы, вероятнее всего, понимали, что перед ними нечистый.       Девушка оглянулась на Момоту, который уже будто несколько минут был в трансе.       — В Гнезде просто всего-ничего был… — Кайто оглядывался на красивые рекламные вывески и голограммы.       — Обычное дело, в случае работы после стажировки.       — Говоришь так, будто я могу не остаться после стажировки.       — Подумай просто дважды. "Свои" могут начать завидовать или посчитать за предателя. С «противостоящими системе» знакомыми тоже, возможно, придется возиться, — Кайто вздохнул, понимая, о ком могла бы пойти речь в его случае.        — Хэй, я прекрасно понимал, на что иду, не дурак, — Момота насупился.       — А я думала… — к Харукаве повернулся телекинетик, ожидая конца фразы, — неважно. Но добавлю всё же: мы для вышестоящих даже не прислуга или рабы, а предметы (?), вещи, которые должны без вопрос выполнять любую их прихоть.       — Ты это к чему ведёшь?       — Так. Просто не у всех в начальстве с головой всё в порядке, учти. Могут в случае неповиновения проблемы устроить. Настоящие. И близким.        — Чёрт, ясно… но мне не хочется где-то в овраге загнуться к тридцати с домом в деревне и зарплатой ниже минимума… Говорю же, представлял, куда иду.       — Всё же подумай дважды. Потом уйти не выйдет: знать слишком много будешь, — Харукава пристально посмотрела на собеседника, что тело даже мурашками покрылось.       «Может, быть дурачком в такой ситуации — не такая уж плохая участь…»       — Х-хорошо, прошу, не смотри на меня так! Но кому могли сдаться нестабильные, они же опасны.        — Сайхара полагает, что в этом и суть. Хотят нарушить генетическую безопасность, — Кайто удивился: за подобное без раздумий казнят, при малейшей возможности. — Примечательно оружие, из которого застрелили пирокинетика и чистого, которое ты выкинул. Это невыпущенная полицейская модель. Но сам уже должен догадаться был, что полиция в жизни не позволит Ордену мешаться в их складах и так далее. Но информацию уже запросили, сказали, что предоставят. Однако никто не знает, сколько придется ждать, всё-таки Светская Палата, у которой в подчинении Полиция, и Эклисия, имеющая Эревну с Орденом под боком, делят главенство.        — Тогда у Полиции есть причины "поднасрать" Эревне, чтобы доверие к той упало.       — Сейчас оттуда подтвердили лишь то, что оружия действительно не хватает. В одной из деревень рядом с Хофу-Райту произошло убийство, никак не связанное с исчезновениями нестабильных, но зато оружие то же самое. Уже успели поймать вероятного преступника: он сделал признание, однако о пистолете отказывается говорить.       — Но в чём смысл, если он уже сознался?       — В этом и вопрос, будем узнавать.       — Перед полицией молчал, а нам с чего расскажет? — Кайто нахмурился.       — Ну, может, головой работать у тебя хорошо не выйдет, хотя бы лицом смазливым это сделай. Кто знает, вдруг ты та ещё обояшка и убийца мигом во всём сознается.       «Мне сейчас на это как реагировать? — Момота с недоумением быстро заморгал. — Вроде приятно, а как-то… Ладно».       — Я с тобой свяжусь, завтра нужно будет выбраться туда.        Из-за отсутствия каких-либо планов Кайто решил съездить в больницу на медицинский контроль. Всё же начальство попросила пройти его как можно скорее.       Момота быстро написал подруге:

«Занята?»

«Нет, у меня перерыв на смене».

«Окей, я к тебе зайду».

      Можно было бы прийти на процедуру ближе к дому, но специалисты там были сомнительные, да и всё равно Кайто было по пути.        Когда парень уже подходил к зданию, Акамацу как раз сидела у входа. Момота помахал девушке.       — Привет, ну что? — кажется, Каэде была в хорошем настроении.       — Устроился, стажёром, — на последнем слове голос немного дрогнул.       — Молодец, —девушка отреагировала вполне спокойно.       — И… Ничего не скажешь? — из-за недавних слов подруги телекинетик совсем не ожидал такой реакции.       — А что мне тебе сказать? Ты и так знаешь, что я думаю на этот счёт.        После недолгой паузы Момота спросил:       — Контроль у вас пройти смогу?       — Да без проблем, а у тебя разве не недавно был он?       — На работе попросили для документов.       — Ясно, тогда пошли, пока у меня смена не закончилась, — Акамацу вскочила со скамьи, похлопав по подолу одежды ладонями.        Медицинский контроль были обязаны проходить все каппионы и нестабильные с тринадцати лет. В конце концов, от резких и опасных мутаций были застрахованы лишь омикроны, которых даже назвали светилами человечества из-за названия. У нестабильных было очень мало допускаемых отклонений: лишь каппа и ещё несколько. В иных случаях человека с небезопасным геном старались вылечить всеми возможными способами, за одно исследуя его. Именно Эклисия занималась разложением ДНК и РНК, проверяли всё. Если решить проблему не выходило, то в качестве крайней меры человека изолировали либо дома, либо в лаборатории, а при высокой лояльности Эклисия лично оплачивали лечение.       Никто с подобными методами не спорил, большинство понимало, почему они так необходимы. Всё-таки на кону стояло существование человечества в принципе, именно генетическая безопасность стала приоритетом общества, наказания за нарушения в этой области были серьёзнее всех остальных. За пропуск сдачи контроля назначались бешеные штрафы, увеличивающиеся с новыми пропусками в геометрической прогрессии. Нельзя не признать, что методы Эклисии медленно, но работали: омикронов действительно становилось больше.        Дойдя до зоны с аппаратом, молодые люди встали в очередь. Сам контроль был удобный: нужно было ввести свои данные, затем устройство быстро брало кровь из вены с помощью одноразовой иглы и некоторое время анализировала вещество (что, к слову, занимало здесь немногим больше, чем в местах с более быстрой техникой), после обозначая на датчике результат.        Кайто был далеко не единственным, кто хотел пройти контроль в больнице, так что у аппарата выстроилась немаленькая очередь. Но у Момоты был железобетонный "аргумент" против толпы: Акамацу.        Парень дёрнул девушку за халат, указав головой на стоящих людей.       — Тебе реально лень в очереди стоять? — тихо поинтересовалась та, на что телекинетик, кивнув головой, молча подтвердил её слова. — Чёрт.       — Что случилось? — Кайто немного удивился.       — Ничего. Это я про тебя, — Момота хотел ответить, но Акамацу продолжила: — Пошли. Пропустите, пожалуйста, — за аппарат как раз собиралась сесть женщина лет двадцати на вид, которую Каэде собиралась остановить.       — Не надо. Прошу, — Кайто встал спиной к устройству. — Сходим куда-нибудь, как закончишь?        — Уже планировала как раз.       Внезапно за спиной раздался странный звук: сидящая пыталась высвободиться от аппарата, который до конца процедуры автоматически сдерживал руку металическим ободком, но сейчас на экране также горел красный крест.        — Доктор, прошу, отключите это! З-здесь какая-то ошибка, — казалось, что девушка вот-вот готова зарыдать в три ручья.        — Успокойтесь, с вами всё будет хорошо. Ничего страшного не произошло, — Акамацу присела на корточки, взяв свободную руку сидящей. Кажется, та немного угомонилась.        Все в помещении чудесно понимали, что аппарат не сломался, а лишь удерживал носителя опасных генов.        На подобные ситуации приезжали сотрудники Ордена, через короткий промежуток времени в зале они и появились. Два крепких "мужика" в форме, которую должны выдать и Момоте после стажировки, высвободили девушку и, накинув белый халат на неё, вывели всё ещё хныкающую.        Позади прозвучал детский голос, умоляющий, видимо, мать, уйти. Рядом действительно стояла девочка лет двенадцати.       — Не бойся, здесь за день проходят очень-очень много людей, и подобное — редкость, тем более в твоём возрасте, — Акамацу улыбнулась невысокой блондинке. — Клянусь.        В этот момент Момота уже ожидал, когда устройство выдаст результат, пока рука всё ещё сдерживалось. В итоге на экране высветился зелёный крест.       — Видишь, давай, ничего пугающего, — Кайто освободил место.       Девочка с сомнением села. Когда появился отрицательный результат, она спокойно выдохнула. Акамацу присела, хлопнув в маленькие ладошки и добавив: «Молодец».        Отходя, девушка спросила у телекинетика:       — Я скоро закончу, подождёшь?       — Да без б. Может, в бар сходить?       — Окей, — хилерша быстро исчезла из поля зрения.       Момота уселся напротив телевизора, транслирующего речи религиозного служителя.       — Тогда выводили самые разные виды растений и животных! Человечество беспощадно рушило генетику, вмешивалось в неё! Мы игнорировали, сколько появилось у нас непереносимостей, а ведь уже тогда Каратель предупреждал людей! Политические державы были слишком сосредоточены на своих конфликтах, игнорируя природную катастрофу.       Одни из первых массовых смертей были выявлены в центральных городах США. В Нью-Йорке из-за особо сильного загрязнения люди погибали сотнями! Тогда «Мутационный апокалипсис» меньше всего затрагивал Азию. Однако целых семьдесят процентов населения скончалось от непереносимостей чуть ли не всего подряд. Многие погибли и от голода. Последним ударом стало то, что атомные, тепловые и гидро электростанции начали давать сбои. Они взрывались, затопляли всё, вызывая множество новых проблем. Большинство бежало в страны Азии и смогло найти здесь убежище. Люди прятались в катакомбах, не высовывая и носов. Некоторые люди постепенно начали даже регрессировать в развитии, больше походя на диких животных. И тогда, в подземных туннелях когда-то одного из самых технологичных городов мира, пришёл Верховный Хресмолог, самый первый, — эту часть истории в интернате учили буквально наизусть, от «а» до «я». Вместе с этими сведениями говорили и, что именно тогда "зародились" каппионы, которых ужасно боялись, прозвав столь не лицеприятно, ассоциируя с неудачей, болезнями и смертью. Мужчин убивали, а женщин впридачу насиловали. — Именно Верховный Хресмолог смог поставить общество на ноги, он основал Эклисию, полагая, что, чтобы объединить столь разных представителей человечества, нужно создать фундаментально новую для него жизнь, — Кайто вспомнил и то, что именно первый аналог Христианского Папы запретил убийства каппионов.        — Ты этой мозгопромывалки в интернате не наслушался? — к нему подошла Акамацу, поправляя самые белые (буквально) пряди волос. — Пошли, я Миу с Кибо позвала заодно.        — Каэде, — вставая, телекинетик захватил кофту.       — Чего тебе? — отперев дверь, они увидели уже тёмное небо.       — Помнишь историю с концерта творчества?       — Нашёл, что вспомнить, — казалось, девушка помрачнела.

***

      В целом подготовка шла спокойно, как и промежуточные репетиции. День проходил почти как обычно. Только все собирались на концерт и более усердно повторяли номера. Старый единственный деловой костюм был Кайто уже мелким, так что выуживать одежду пришлось у Идабаши, который был на самом деле немногим больше на тот момент. Хотя "донашивали" почти все в социальной группе. К Каэде приехала Ирума (что не было редкостью), отдавшая своё  платье, которое, к слову, никак нельзя было назвать плохим.       — Ты ей сейчас голову оторвёшь расческой, — Кайто на кровати повторял «Прозаседавшихся», пока Ирума делала начёс младшей сестре.       — Нормально всё! — иронично, что возмутилась именно Каэде, но через секунду на всю комнату раздалось: — Ай-ай-ай, подожди, Миу! — девушка ухватилась за руку позади.       — Это было ожидаемо.       — Нихера!       — Не ругайся, — старшая дёрнула Каэде за резинку. — И где ты такого набралась? — на этот вопрос Акамацу пристально посмотрела на сестру, как бы без слов говоря: «а сама как думаешь?» — Ладно, сойдёт, — Ирума встала с кровати Каэде, забрав маленькую косметичку. — Пойду место в зале займу.       Как Миу вышла, Акамацу вскочила с кровати, что-то отмечая в тетраде на заваленном столе: за взлом двери в итоге наказали всю группу кучей дополнительных заданий, хотя на парней никто толком не обиделся за это.       — Может, тоже уже пойдём за кулисы? — Момота отложил листок со стихотворением.       У входа на сцену было уже достаточно много людей. Первыми из их группы выступали как раз Каэде и Кайто. Перед самым началом голоса в зале стихли. Хилерша показалось отстранённой, но телекинетик не придал этому большого значения. Тем более когда пришла её очередь, Акамацу спокойно вышла на сцену.       — Красиво, — тихо прошептал почти про себя парень. И действительно: одна часть за другой гармонично менялись. Всё выступление согруппницы, как казалось, прошло чудесно, только сразу после последней ноты, она резко обернулась назад, будто проверяя что-то.       — Удачи, — заходя за кулисы, Каэде даже не посмотрела на друга.       Момота тоже справился на ура. Правда, казалось, что никто действительно «ничего не понял».        В зал интернатовцев не пускали, а за кулисами мешаться не хотелось, несмотря на желание посмотреть номер оставшихся Чабаширы и Юмено. Так что, немного походив по рекреациям, Момота вернулся в часть их социальной группы.        В общей комнате было тихо. Из-за того что в концертном зале толком не проветривали, телекинетика безумно мучало желание снять деловой костюм. В спальне хилерши тоже не оказалось, так что Кайто подумал, что та пошла на фуршет.        Дверь ванной была закрыта. Стоило её отпереть, как вышел большой клубок плотного пара, обжигающего кожу.        — Твою! Что за газовая камера? — парень разогнал облако ладонью. Рядом с раковиной, присев на коробку для белья, стояла Акамацу, вычесывающая мокрые волосы гребешком. — О, так ты здесь, — Кайто попробовал открыть душ, но вылетело пару несчастных капель. — Да ты всю воду потратила!       — Просто лак долго не вымывался…       Момота кинул девушке мелкое полотенце:       — Выжми их хоть, а то потом все навернёмся на плитке, — он глянул на несколько упавших на пол капель.       Девушка ничего не ответила, но после вздоха телекинетика заговорила:        — Кайто, — парень повернулся, — ты говорил, твоего отца застрелили… Ты видел тело?       — Ты это вообще к чему сейчас? — вопрос действительно был неожиданным.       — Ты спрашивал, почему я не хотела играть на фортепиано.       — Ну, фактически… видел, но без раны.       — Ясно, — Кайто продолжал смотреть, как бы ожидая пояснений. — Я в тот день неважно себя чувствовала и попросила оставить меня дома, хотя мама и отговаривала. В один момент она особенно встревожилась, когда позвонили в дверь. Попросила меня спрятаться, а ближайшим «убежищем» был рояль, накрытый тканью, чтобы не пылился. Я особого значения тогда не придала этой просьбе, не впервой было, что мама говорила мне где-то укрыться, пока кто-то приходил. Но когда я спокойно сидела под инструментом, услышала крики. Мамины. Ужасно перепугалась, но вылазить не стала. В один момент шаги послышались в комнате с роялем. Неизвестный повалил маму и беспощадно начал наносить ей удары ножом, наверное… Один за другим, — парень нервно сглотнул в этот момент. — От ужаса я чуть не крикнула, однако судорожно вцепилась ладонью в рот и защурила глаза. Но крики продолжались, пока в один момент не наступила тишина, я не осмелилась вылезти или открыть глаза до тех пор, как не услышала отдаляющееся шаги неизвестного и закрывающуюся дверь. На полу всё ещё лежала мама, и смотрела она будто бы на меня, пристально. В тот момент я выскочила к ней, на секунду посмотрев на клавиатуру: она не была закрыта и запачкалась в крови. Каждый раз меня не покидает чувство, будто весь инструмент окраситься красным, а сзади будет труп, — девушка умолкла. — Но я подумала в этот раз, что, наверное, мама расстроилась бы, узнай, что я не прикасаюсь к фортепиано, — собеседник хотел ответить, но хилерша продолжила: — Я до сих пор понятия не имею, кто конкретно убил её но… перед тем, как закрыть глаза, я видела, как по полу волочились абсолютно белым, как чистый лист бумаги, платьем, а с шеи свисал религиозный символ, — было понятно, что Акамацу винит Эклисию, однако Момота хотел возразить, что подобное присуще и другим религиям, однако следующее слова полностью опровергли эти домыслы: — И перед тем как уйти, убийца сказал: «Да простит тебе Творец-Каратель твои грехи», — Каэде сжала низ своей футболки.       — Эклисия?..

***

      — Миу написала, что они подходят, — каппионы заняли первый попавшийся стол. — Будешь что-то? — девушка резко откинулась на спинку стула.       — Не буду, завтра на работу, — телекинетик также проверил, не писала ли ему Патрон. — Неужели действительно так редко попадаются нестабильные второй группы? Выглядишь встревоженной.       — Да нет. Просто про метки что-то вспомнила. Чабашира же говорила, что когда она ходила с Химико ставить каппу, та в три ручья рыдала.       — Так понятное дело: больно ж, когда кожу буквально прижигают.        — Да, просто сама не помню, как мне ставили… — девушка повернула голову. — Наконец пришли, — у стола появились Миу и Кибо.       — Привет! — стоявшая потрепала Акамацу по голове.        — Тенко ждём? — поинтересовался Идабаши, сев рядом с Момотой.       — Сказала, что занята, — Каэде придвинула стул рядом для Ирумы.        — Как на работе? — Кайто обращался к электрокинетику.       — Ничего интересного. На службе качественная техника, почти не требующая вмешательств каппа, так что толком не делаю ничего.        — К слову! Раз уж зашла тема о технике: я сделала то, что ты просила! — Ирума воодушевлённо закопошилась в сумке.       — Ты правда сделала это? Я же шутила, даже не думала, что такое реально возможно, — Акамацу вытаращилась на старшую.        — Похоже, я единственный, кто не понимает, о чём речь, — телекинетик глянул на Кибо, которые, судя по всему, чудесно осознавал содержание разговора.       — Та-да-а-ам! — Миу достала непрозрачные очки, сделанные со странной формой. — Ты безумно недооцениваешь моего гения! — девушка театрально приложила руку к груди. Увидев недоумение одного из сидящих, Ирума пояснила: — С помощью секретного элемента оправ и особого стекла эти очки позволяют видеть даже в самой кромешной тьме!       — Я жаловалась, что из-за того, что я поздно возвращаюсь из больницы, а фонари на моей улице всё не могут починить, ни черта не вижу и в шутку сказала: «Было бы у меня хотя бы пенсне со встроенным ночным зрением — жизнь мёдом показалась бы», — Акамацу напялило новомодное изобретение.        — Здесь не темно, они рабочие: я проверяла, — после этих слов на шее Ирумы нависла довольная хилерша. — А ты чего молчишь? Тебя же вроде в Орден взяли?        Кайто посмотрел на Каэде, которая как бы сделала вид, что не поняла, откуда же это могла узнать старшая чистая сестра.        — Да пока только на стажировку, рано говорить ещё. 

***

      Как и ожидал Ома, утром Сайхара вернулся, рассказав впридачу о новом исчезновении с убийством.       Однако сегодня у Кокичи были слишком серьёзные планы, чтобы оставаться дома.        Примерно к часу дня, когда утренние ритуалы уже подошли к концу и большинство жителей города находилось на работе, эхолокатик собрал сумку, нацепив белые ужасно тонкий лонгслив и маску. Не оповестив фактического хозяина квартиры, Ома вышел, однако застыл на лестничной площадке: у двери квартиры лежала посылка, вызвавшая у парня нескрываемое довольство и интерес. Кокичи чудесно знал, что посылка была для него, хотя как адресат значился Сайхара. Ох, наверное, Оме должно быть стыдно за нарушение правил, о котором даже пирокинетик не в курсах-то (?)        Парень быстро выбежал на улицу, встретившую его ярким солнцем, на части разрывая коробку. Саму упаковку парень просто кинул в первый попавшийся бак, а прикрепленную к ней бумажку с данными сначала поджог, только после чего пустил пепел на дно.        Содержимое посылки мгновенно сунул вглубь сумки: по словам адресанта, подобная вещь существовала лишь в одном экземпляре, а ходить с коробкой было, во-первых, неудобно, во-вторых, странно, а дело требовало дотошного внимания к деталям.       Улицы центра чуть ли не слепили своей белизной и стерильностью. Даже как-то тошно было эхолокатику смотреть на это.        «Как в больничку попал… В любом случае, я здесь», — Ома прошёл через огромный дверной проём.       Вход в Храм. Центральный. После пришествия первого Хресмолога культурные фундаменты разных народов настолько были готовы смешаться в друг друге, лишь бы сохранить частичку себя, что «Сердце Хофу-Райту» походило на помесь синтоистского святилища (всё сооружение сопровождала белая лаконичная киризума, однако с особым центром), христианской церкви (здание было прямоугольным, а по бокам располагались два домика поменьше). Но в первую очередь храм вызывал ассоциации с Грецией: Эклисия стояла на массивных ионических колоннах, а у входа стояли гладкие камни, предназначенные для статуй и огня. Неспроста же предполагают, что Верховный Хресмолог был сыном афинянки.       Внутри помещение казалось даже чуть больше. Огромный зал, выложенный мрамором, и всё те же колонны. Вдали виднелся алтарь Творца. А в центр помещения падал яркий луч света.       «Spacious однако. В потолке дырка, как проще сказать, значит, нужно действовать после захода солнца, а то смысла в отключении электричества не будет вовсе. Ночью нормальные люди не служат. Хотя ночное небо тоже немного да освещает… Тут же буквально дыра, не стекло, а если дождь? — Ома как полоумный пялился на самую крышу, запрокинув голову, пока тихий гам внезапно не стих.       К алтарю направлялась пара людей. В белых длинных одеяниях (в которых Ома даже не смог раз разглядеть конкретную одежду) шла относительно низкая девушка. На лицо приложена тонкая линия фаты, хотя голубые глаза были открыты.       «Светлая ткань выглядит прям как сапфир на этой достаточно смуглой Miss», — в этот момент Кокичи подметил и молодого человека рядом.       Тот был в куда более удобной и тёмной одежде, а рядом с невинно улыбающееся девушкой его лицо казалось ещё и мрачным.        Внезапно «Miss» тихо дёрнула, похоже, своего подчинённого и что-то показала руками, после глянув прямо на Ому.       «Глухая или немая, что ли?..» — эхолокатик непроизвольно сделал совсем незаметный поклон девушке, не отводя взгляд: чувствовал какое-то благоговение, отчего его даже передёрнуло.       Неожиданно заговорил её подчиненный:       — К ночи проём закрывается плитами полностью, — видимо, у Омы на лице был написан вопрос. Эхолокатик промолчал, лишь натянув улыбку на лицо, несмотря на то, что оно было наполовину скрыто.       Священнослужительница с молодым человеком прошли мимо. Из стихшей толпы послышались голоса:       — Мам, мам, — тихо шептала девочка лет семи, — это Сивилла? — она наполовину спряталась за родительницей от взгляда девушки.       — Тише, дорогая, да, — женщина вывела дочь из-за спины.       От сказанного у Омы спёрло в горле:        «Очень надеюсь, что эта многоуважаемая не emphasize мою особу… — парень посильнее натянул маску. — Будет странно, если я сейчас уйду, не отслужив даже…» — Кокичи подошёл к алтарю, чтобы совершить стандартный для Эклисии ритуал.       Выходя, эхолокатик постарался ещё подметить особенности залы. На лестнице, поднеся смартфон близко к лицу (чтобы не выводить голограмму), написал: «Есть примерный чертёж Эклисии?»

***

      Проснувшись, Кайто увидел сообщение от Патрона: «Выезжаем на место. Зайду к тебе к десяти часам утра».       — Совсем забыл, что она в курсе, где я живу…        Парень быстро собрался: свитшот и свободные штаны. Пришла девушка ровно к назначенному времени.       — Это ведь загородом, верно? Как добираться будем? — выйдя на улицу, лицо обдало ветерком.       — На службе машины выдают специально для подобного.        — В какую деревню ехать хоть? — Момота ещё не полностью проснулся, подтягиваясь по пути.       — Каму-Эджи.       Кайто застопорился: он чудесно знал, что это за место. Место, где он вырос.