Фатум: Импульс перемен (обновляется)

      Нокаут медленно приходил в себя. Он запустил самодиагностику.       «Вычислительные блоки в норме… Когнинивные, очевидно, тоже… — он проверял систему за системой. — Проверка одометрии… тяги правого манипулятора не работают или повреждены. Калибровка по концевым датчикам… Эй! Я что, связан?!»       Как раз завершилась диагностика накопителей, и Нокаут нырнул в свою память. Воспоминания, которые он нашёл, были одно позорнее другого. Заехал в засаду людей и позволил себя захватить! Живым! И убил только одного! Вдобавок, он был с Бет… Шлак, Бет ранили! Рикошет от его манипулятора! Он сказал им спасти её. Есть шанс, что они взяли Бет с собой.       Закончилась проверка радио-модуля, и Нокаут принялся сканировать эфир. Его внимание сразу привлекла серия чётких шифрованных сигналов: кто-то говорил по рации совсем рядом. Нокаут записал передачи и принялся расшифровывать.       «Прогоним через генетический алгортим… не, не то. Разложим сигнал на гармоники и прогоним через лингвивстическую нейронку… тоже ерунда. А если метод свёртки…» — Нокаут перебирал известные ему алгоритмы самообучения, которые, если прогнать их достаточно раз, должны сами разгадать шифр. Впрочем, «достаточно раз» могло затянуться на день-два, даже если Нокаут займёт все доступные мощности. Сам думать Нокаут сейчас не хотел. Отправив дешифровку к фоновым процессам, он принялся калибровать аудио и видео аппаратуру.       «Видео с левого сенсора ни к чёрту. Половину оптики разбили, клоуны, — отметил Нокаут. — Отключу, чтоб не мешалась. Калибровка правого… Это что, вагон? Самосвал?»       Шум, который Нокаут поначалу отфильтровал как помехи, оказался шумом дороги. «Ну конечно, — понял он. — Меня погрузили в тот нелепый вагончик на колёсах, который меня протаранил. Ну ничего, я ещё сдержу своё обещание. Эту машинку я разнесу на куски с особым наслаждением. А потом располовиню всех, кто встанет между мной и Бет. Выдвинуть бы пилу…»       — А-а-а-а-а! — крик боли потонул в шуме машин. Нокаута будто пронзила электрическая дуга, которая жарила его проводку, перегружала сенсоры и цепи обратной связи.       «Они в курсе, что я очнулся».       Нокаут почувствовал, как ослаб. Перегруженная электроника требовала времени, чтобы восстановиться. Живой металл в теле Нокаута понемногу восстанавливал цепи, возвращая силы. Слишком медленно.       Нокаут поймал ещё несколько передач. Вопреки его надеждам, шифр сам собой не взломался. Надо было думать самому.       Он напрягся и стал самостоятельно перебирать варианты. Любые сочетания звуков, которые имели смысл, он пытался уместить в тайминги радиопередач. Спустя несколько минут напряжённого перебора, бессвязный шум стал походить на человеческие звуки, потом на слова, и, наконец, на целые предложения. Нокаут проиграл все записанные передачи.       «Охотник Гончей, приём. Как там наш ВИП?»       «Охотник, это Гончая, приём. У меня небольшая активность. Не уверен, но, кажется, он просыпается».       «Охотник Гончей, приём. Вы знаете, что делать. ВИП может нас подслушивать. Отбой».       Лоуренс вёл грузовик и порядком нервничал. Прямо за его спиной дремало инопланетное чудовище размером с дом. Если оно проснётся, Лоуренс будет первым, на ком чудовище отыграется. Присутствие капитана на пассажирском сиденье внушало спокойствие, но он недавно на скорости пятьдесят миль в час перескочил в машину к Сайласу и раненой девушке. А она очень даже ничего, если бы не все эти раны…       «Навещу её первым, как она поправится, — решил Лоуренс. — На правах героя, который привёз целого кибертронца. Очевидно, допрашивать будут его, а девушку заштопают и завербуют, ну или отпустят. Успеть бы первым…»       Лоуренс просматривал на экран, прикрученный к приборной панели. На нём, как на медицинском приборе, тянулось несколько горизонтальных линий с небольшими пиками и просадками. Если хоть одна линия уйдёт вверх — значит, кибертронец двигает сервоприводом, и нужно нажимать красную кнопку. Это замкнёт его электронику на мощные катушки, и, если верить Вилли, «kaputt его нервной системе».       Мистера Эрдингера и его команду капитан завербовал на какой-то конференции по робототехнике, и с тех пор механоиды стали куда лучше понимать, как устроены пришельцы с Кибертрона. Впрочем, как признавался сам Вилли, до полного понимания было ещё далеко.       Один из графиков на мониторе пополз вверх. «Что ж тебе, сука, не спится?» — подумал Лоуренс и нажал на кнопку. Чудовище в кузове взревело, машину качнуло. Графики выровнялись, но их уровень как будто стал выше. Лоуренс схватился за рацию.       Нокаут продолжал слушать записи:       «Внимание, это Гончая! ВИП проснулся, повторяю, ВИП проснулся! Приём».       «Гончая, это Охотник, приём. Разряд его успокоил?»       «Да, успокоил».       «Отлично, солдат. Жарь его, если он ещё дёрнется. Через полчаса будет остановка, подсадим тебе кого-нибудь. Мне нужно, чтобы ты не терял фокус. Приём».       «Так точно, сэр. Отбой».       На этом записи заканчивались. Нокауту показались забавными их словечки «приём-отбой». Они встречались в каждой передаче, по ним он и воссоздал шифр. Впрочем, весёлого в его положении было мало. Надо было думать, как выбраться и забрать у них Бет. Потеряв её, он потеряет доверие автоботов и провалит своё задание. Но самое важное — он потеряет друга.       «Попробую раскачать это ржавое ведро, — подумал Нокаут. — Если получится его перевернуть, вывалюсь на дорогу и сорву с себя все эти провода. И тогда человечек в кабинке сам попробует своё лекарство…»       Нокаут теперь понимал, насколько печально его положение, но кое-где его похитители просчитались. Во-первых, свои проводочки эти клоуны прицепили к чувствительным цепям обратной связи, а не к силовым кабелям. Значит, шевелиться он сможет, как бы больно ему ни было. Во-вторых, на его стороне элемент неожиданности. Механоиды ударили его током только тогда, когда он пошевелился. Получается, либо в их маленькой электросхемке есть изъян, не позволяющий жарить его постоянно, либо они боятся убить Нокаута.       «Бояться вам надо другого, — подумал Нокаут, — разъярённого кибертронца, которого вы, клоуны, взбесили так, как никто за тысячу циклов».       Цепи обратной связи по большей части восстановились. Кое-где дребезжали контакты, скакал сигнал аналого-цифровых преобразователей, невпопад работали тактовые генераторы. Главное — выдержать ещё пару ударов током.       Нокаут собрался с силами, приготовился к боли, и дёрнулся в сторону, насколько позволяли связывающие его тросы. Гироскопы показали отклонение: у него получилось. Машина накренилась в сторону. Она тут же повернула в сторону крена, с грохотом встала на четыре колеса, и Нокаута пронзило электрической дугой. Он снова взревел, но уже не болезненно, а решительно. Импульс прошёл и Нокаут рванулся снова. У него уже не было уверенности, что он двинулся куда нужно: половина драйверов снова сгорела, а вторая выдавала дикие помехи. Машина, однако, снова накренилась, вильнула, и с грохотом встала обратно на четыре колеса. От помех в проводке акселерометры сходили с ума, но они зафиксировали силу удара: больше, чем в прошлый раз. Ещё пару раз качнуть, и…       Нокаута снова пронзила электрическая дуга. Так больно ему не было никогда: он не мог думать ни о чём, кроме боли. Все порты ввода-вывода принимали лишь один сигнал: туапая и пронзающая, повсеместная, сводящая с ума боль. Этот импульс был дольше предыдущих. В полтора раза дольше, в два, в два с половиной, в три…       Боль, наконец, прекратилась. Нокаут больше не смог пошевелиться: вся кинематика ушла в режим глубокого восстановления. Этот трюк придумал и встроил в своё программное обеспечение сам Нокаут: когда повреждения серьёзны, несколько силовых реле полностью изолируют все активные системы: приводы, радиопередачу, радары, сонары — словом, все признаки жизни. Видео-, аудио-ввод, станция предупреждения об облучении, радиоприёмник и другие пассивные системы продолжают работать: по ним можно понять, когда опасности рядом нет, и спастись. Он назвал своё изобретение «сыграть в неживого» и предлагал установить другим, но никто не согласился. Для высших воинов Кибертрона это противоречило чести, а низших, вроде вехиконов, было проще заменить, чем ремонтировать. Нокаут поймал новую передачу:       «Гончая, приём, это Охотник. Доложите о статусе».       «Говорит Гончая, приём! Этот пид… пытался перевернуть грузовик! Я дал ему весь заряд! Кажется, это его выключило! Отбой».       «Гончая, приём, что значит «выключило»? Есть фоновый сигнал или ты его убил?»       «Говорит Гончая, приём! Сигнала нет, повторяю, сигнала нет! Наверное, притворился мёртвым».       «Твою мать, Лоуренс! Молись, чтобы это было так! Нам нужен живой кибертронец, а не мёртвый!»       Последовала пауза. Кажется, они клюнули на трюк Нокаута и соображали, что делать.       «Охотник всем, приём! Вы сверлили точно по схеме?»       «Говорит Капкан-один. Мы брали только мелкие проводки и микросхемы в ногах. Я согласен с Гончей, он притворяется. Наверное, он не шевелится, потому что ему спалили предохранители, или что-то такое. Приём».       «Говорит Капкан-два. Мы брали мелкие провода и микросхемы в руках. Согласен с Капканом-один. Приём».       «Говорит Охотник. Если вы так уверены, что он жив, предоставьте Гончей прикрытие. Мне нужно, чтобы один человек с «барреттом» забрался на стрелу крана. Отбой».       На каждой кочке стрела автомобильного крана болталась на пару футов влево-вправо, и немного вверх-вниз. Когда одного минивена не стало, а второй использовали как медицинскую машину, оставшиеся «наследники» поехали на платформе автомобильного крана. Карабинами они пристегнулись ко всему, за что можно было зацепиться, а сверху накрылись брезентовым полотном. Вторым полотном был накрыт кузов грузовика с пришельцем. Настроение у людей было мрачное: они потеряли человека и машину, случайно подстрелили девочку. Если им по пути встретятся копы, придётся пустить их в расход. Теперь добавилась новая проблема: кто-то должен был залезть на самый конец болтающейся балки, затащить туда четырнадцатикилограммовую крупнокалиберную винтовку, и подстрелить бешеного пришельца прежде, чем он доберётся до Лоуренса и остальных.       — Я пойду, — перекрывая шум дороги, крикнул один. — Я до армейки занимался скалолазанием.       — Нет, я пойду, — крикнул другой. — Я был марксменом в своём взводе. М82 это тебе не пулемёт, Аддамс. Лучше возьми мою снарягу.       Больше желающих поболтаться над дорогой на скорости в пятьдесят миль в час не нашлось. Второй снял свой автомат и бронежилет, отдал Джеку Аддамсу и выбрался из-под брезента. Аддамс тоже вылез и принимал от других винтовку. Он поглядывал на товарища, который с трудом карабкался наверх по поворотному механизму.       — Майки, — крикнул он, — не мучай жопу, дай я залезу!       — Не мешай, — крикнул второй. — Всегда хотел стать акробатом в цирке!       Майк взобрался наверх, обнял стрелу и пополз вперёд. Джек положил винтовку между ног, одной рукой держался за кран, а вторую протянул к товарищу. Что-то ему подсказывало, что добром это не кончится. Машина налетела на яму в дороге. Стрелу сильно тряхнуло, Майк выдавил из себя зычное «Бля-я-я!» и повис вниз головой. Рука Джека Аддамса подхватила его голову и спасла от удара о железный каркас.       — Майки, ты не акробат! Ты, сука, клоун! Слезай и подай мне винтовку!       Рация зашипела.       «Капкан, говорит Охотник, приём. Вы сможете залезть туда или нет?»       Аддамс помог товарищу слезть и ответил:       «Говорит капкан, приём. Сможем, сэр».       «Рассчитываем на вас, Капкан. Подстрахуйте его как-нибудь. Отбой».       Джек отдал товарищу свой автомат и бронежилет, отстегнул страховочный карабин и подтянулся на стреле крана. Ему передали винтовку. Обнимая ногами массивную стрелу, он кое-как забросил «Барретт» за спину и пополз вперёд. Конечно, это отличалось от лазания по горам, но, главное было поймать баланс. Медленно, фут за футом, Аддамс пробирался вперёд. Товарищи из-под брезента нервно рассматривали балку автомобильного крана, которая болталась тем больше, чем дальше она была от основания. Кто-то отцепил свою страховку и отдал Джеку. Он перекинул её вокруг балки, как петлю, и прицепил к ней свою. По крайней мере, теперь он не сорвётся вниз. Наконец, Джек занял позицию, обнял ногами балку, положил на неё винтовку и дослал патрон. Он взял на прицел Нокаута и стал выискивать слабые места. Лоуренс и водитель минивена восхищённо посматривали на него.       «Говорит Капкан, приём. «Барретт» на позиции».       «Вижу, Капкан, приём. Превосходно. Остановка через двадцать-двадцать пять минут, смените его потом. «Барретт», можешь говорить?»       Аддамс резко покрутил головой. Очевидно, ему было не до этого.       «Понял тебя, «Барретт». Стреляй, если он ещё дёрнется. Если можешь, целься в суставы. Не можешь — стреляй в центр масс. Не попади в голову, повторяю, не в голову! Отбой».       «Центр масс?! — повторил про себя Нокаут. — Они вообще в курсе, что там Искра и Т-шестерня?! Они точно хотят меня живым?! Нет, надо сваливать, пока эти клоуны не сделали меня мишенью».       Осталось придумать, как выбраться. Фокус с раскачиванием не прошёл: любое движение они отслеживают. Судя по их разговорчикам, они подцепились только к кинематике, а значит, зарядку пушки они прощёлкают. Но пушку ещё надо выдвинуть. Или…       Нокауту пришла очень дурацкая идея. Проблема была в том, что идея была единственная. Если нельзя выдвинуть пушку, можно выстрелить, пока она спрятана внутри манипулятора. Сделать из собственного манипулятора бомбу, которая подорвёт всю машину. В этом плане ему повезло: он был связан, как попало, и брошен в кузов. Левый манипулятор смотрел чётко вниз. Оставалось смириться с тем, что сейчас он сделает часть себя настоящей бомбой, а потом с одним манипулятором должен будет убить всех механоидов, спасти Бет и отвезти её к автоботам. Впрочем, насчёт механоидов он переживал меньше всего. Они перехитрили Нокаута один раз, но на этом тузы в их рукаве закончились. У Нокаута же был последний туз… буквально… в рукаве.       «Говорит гончая, приём! ВИП включился, повторяю, ВИП включился!»       «Дать по нему пару выстрелов?»       «Отставить! Берегите патроны».       Джек сжался вокруг своей балки, отполз чуть назад и упёр сошки в конец крана. Так вся отдача патрона пятидесятого калибра уйдёт в кран, а не в его плечо. У него десять выстрелов. Джек припал щекой к ложу. Шанса на перезарядку, скорее всего, не будет. Прицельная сетка расплывалась из-за дорожной тряски.       Сначала Джек подумал, что синий свет в кузове самосвала ему померещился. Однако он становился ярче и ярче, пока не стало очевидным, какой у него источник. Джек прицелился в какой-то сустав и нажал на спуск.       БУ-Х-Х-Х — эхо от выстрела из винтовки пронеслось над пустыней.       — Пушка!!! — Крикнул Джек товарищам внизу и снова нажал на спуск.       БУ-Х-Х-Х       БУ-Х-Х-Х — ещё две пули рассыпались искрами на теле пришельца. Было непонятно, пробили они что-то или нет.       — Он заряжает пушку!!! — снова крикнул Джек.       Кто-то на автокране попытался предупредить остальных по рации, но канал был занят.       «Здорово, клоуны! — в наушниках у механоидов прозвучал насмешливый синтетический голос. — Время умирать».       В минивене на мгновение повисла тишина. Все, кроме Бет, посмотрели в окошко в задней двери. Девушка балансировала на грани жизни и смерти. Сейчас привести её в чувства не представлялось возможным. Если б не её раны, можно было бы соединить её со своим другом. Заставить её уговорить кибертронца не сопротивляться, спасти её жизнь в обмен на сотрудничество. Теперь он что-то готовил. Впрочем, бывших морпехов, сражавшихся с «Аль-Каидой», моджахедами, ИГИЛ-ловцами и ещё чёрт знает кем, словами было не напугать.       Несколько мгновений спустя, под самосвалом прогремел взрыв. Машина развалилась на две части. Передняя, с кабиной и Лоуренсом, ушла вправо, накренилась, подломила колесо и упала набок. На обочине она пропахала несколько ярдов и покатилась по земле, пока не остановилась на боку. Лоуренс повис на ремне безопасности. Вторая часть машины покатилась в другую сторону. Над пустыней разнёсся громкий, протяжный синтетический вой, похожий на сплав китовьего, слоновьего и львиного голосов. Нокаут, все ещё связанный, покатился по обочине, издавая звуки нечеловеческой ярости и агонии. Остановившись, он принялся бешено кататься по земле, разрывая стальные кабели. Один за другим кабели рвались, и обрывки с резкими щелчками ударялись об асфальт. Вот это зрелище на время парализовало всех механоидов.       Первым себя взял в руки МакТавиш. Он открыл дверь и принялся палить по бесновавшемуся на земле Нокауту. Выстрелы пробудили остальных. Ковальски взял автомат у водителя, протянул Сайласу и сказал:       — Сэр, вломите ему! У меня есть план!       Сайлас бросил ему рацию, взял автомат и стал отстреливаться вместе с МакТавишем. Капитану он спокойно доверял как свою жизнь, так и жизни солдат.       Ковальски поймал рацию и кивнул.       «Капкан, слушай мою команду! Разворачивайтесь и езжайте к пришельцу! Кирштайн, вытащи Лоуренса! Два бойца разворачивают магнитную пушку, остальные прикрывают! Капкан-два, еб…шьте ему по голове, пока не треснет! «Барретт», не рискуй, бей по центру масс! Зарядить подствольники! Только осторожнее, Лоуренса не зацепите!»       Минивен проехал мимо автокрана. С крана уже стреляли. Со стрелками вдоль борта он был похож на старый корабль, сверкающий двумя рядами пушек. На своей страховке, под стрелой, в обнимку с винтовкой болтался Джек: слишком резкий поворот заложили. Ковальски обернулся к водителю и бросил:       — Тормози здесь, но будь готов дать по газам. Он пойдёт за девчонкой. Мы будем приманкой. — Он снова поднёс рацию к лицу:       «Кирштайн, вытащишь Лоуренса и бегом в минивен, мы вас подберём! Остальные, спрыгивайте с крана и рассредоточьтесь!»       Он помедлил, придумывая, что сказать напоследок.       «Прогоним его в ту дыру, из которой он выполз!»       Боль придавала Нокауту сил. Сильнее всего болевой сигнал был от левого манипулятора, хотя ничего ниже локтя у него не осталось. Немного досталось и ножным приводам: они двигались рывками и странно подвывали. Зато правый манипулятор был в порядке. Сейчас это всё, что ему было нужно.       Нокаут ещё не разорвал на себе последний трос, когда почувствовал выстрелы. Десятками они разбивались о живой металл, но почти не наносили ущерба. Главное — понял он — не подставлять оптику и открытые части приводов. Он повернулся к механоидам, прикрывая полноценным манипулятором лицевую пластину, и попытался встать. Мельком он увидел автомобильный кран, вокруг него множество вспышек от выстрелов, и человечка, пытавшегося снять другого со стрелы. Очевидно, там Бет не было. Рядом с ним что-то взорвалось, осколков он даже не почувствовал.       «Воюют со мной хлопушками и рогатками, — про себя усмехнулся он. — Точно, клоуны… Должна быть ещё машина…»       Нокаут попытался приподняться, опираясь на левый манипулятор. По ощущениям, он был целым, но внезапно он повалился на землю. Странно. Ему казалось, он был на месте, и, к тому же, адски болел…       Над головой Нокаута что-то просвистело. Его продолжали обстреливать во всех сторон, не обращая внимания на броню. Он приподнялся и увидел минивен, в нём отстреливались три механоида, а за ними — слабая тепловая сигнатура, почти холодная…       — Верните мне Бет!       — Приди и возьми, петушара, — ответили ему по рации.       — Кто это сказал?!       Со стороны крана Нокаут заметил точку, которая стремительно приближалась. Если бы не побитая оптика, он бы вмиг определил, что это за снаряд, его скорость и траекторию… Но сейчас он мог только защититься. Нокаут пригнул голову, закрылся правым манипулятором… И увидел вспышку на грудной пластине. Снаряд разорвался в паре ярдов от его лицевой пластины, снёс несколько элементов кузова и ещё сильнее разбил оптику. Нокаут взревел от ярости.       — Как же вы меня бесите!!!       — Катись отсюда и поплачь, петушара, — услышал он в радиоканале механоидов.       — Кто это сказал?! — Нокаут вскочил, закрылся обломком левого манипулятора и выдвинул пушку. Он несколько выстрелов вслепую, стараясь не попасть в чёрную машинку.       — Первый лейтенант Джеймс Ковальски. Я здесь, в чёрной машине, — ответил голос. Нокаут навёл пушку на машину и почувствовал, как крупнокалиберная пуля попала рядом с плечевым приводом. — Стреляй по нам, тут твоя Бет.       Машина начала сдавать задом в сторону оторвавшейся кабины. Нокаут понял: они хотят вытащить оттуда своего, прикрываясь Бет. Ну уж нет. Даже в таком виде он побыстрее.       — Думаешь, у этой пушки один режим, клоун?! — ответил Нокаут и метнулся в сторону кабины. У пушки был один режим. Он снова почувствовал крупнокалиберный выстрел, который скользнул по лицевой пластине.       Гранатомётные выстрелы, однако, прекратились. Нокаут понял, что приближается к механоидам, и они боялись зацепить своих.       — Да мне плевать, — услышал он в ответ. — Катись отсюда нахер, пока живой.       В голосе было больше уверенности, чем ему позволяла ситуация. Нокаут, прикрываясь сломанным манипулятором, осмотрел оторванную кабину. Внутри никого не было. Рядом с ней тоже. Может, по пути…       — А ну стоять! Не стреляйте, а то я их на атомы разнесу! — крикнул Нокаут и зарядил пушку. Синий свет замерцал в стволе орудия. Перед ним, между минивеном и кабиной, бежал один механоид и нёс на себе другого.       Механоид остановился. Остальные прекратили стрельбу. На всякий случай Нокаут всё ещё прикрывал лицевую пластину. Ещё пара попаданий по оптике — и он мовсем лишится зрения. Из машины с поднятыми руками вышел Сайлас.       — Отдавай мне Бет, иначе я их сплавлю в один кусок плазмы! — повторил своё требование Нокаут.       — Что ты с ней сделаешь, кибертронец? Она из-за тебя умирает, а мы везём её ко врачу! Да из неё каждую секунду жизнь выходит!       — Из-за меня?! Ха-ха-ха-ха-а! Вы реально клоуны! А ничего, что ты!.. — Нокаут хотел показать пальцем левого манипулятора на Сайласа, но смог двинуть только своим обрубком.       Последнее, что услышал Нокаут — хруст стекла в левом окуляре. Он открыл свою лицевую пластину, и человечек с крупнокалиберной винтовкой положил пулю прямо в треснутую оптику. Пуля прошла сквозь линзы, матрицу, оптический процессор, отрикошетила от затылочной пластины и застряла в блоке оперативной памяти. Кэш центрального процессора мгновенно переполнился, фоновые процессы один за одним перестали отвечать, и Нокаут, издав рваный синтетический звук, рухнул на асфальт.       Механоиды замерли на своих позициях, не веря своему успеху. Если бы Аддамс промазал хоть чуть-чуть, или не сделал свой выстрел, это чудовище убило бы всех. А потом забрало девочку, и та бы скончалась у него на руках: не похоже, чтобы оно сейчас смогло собраться обратно в машину. Кто-то сбегал за новым магазином для Джека. Кирштайн опустил Лоуренса и метнулся к минивену.       — Возьмите Лоуренса! Я его добью! — он протянул руку МакТавишу. — Джонни, автомат!       Чтобы быстрее добежать до Лоуренса, он избавился от своего автомата и сбросил жилет. Он забрал автомат у товарища, выхватил из его подсумка магазин и метнулся к Нокауту. Все приготовились смотреть на «Бешеного Гарри» в действии. И в случае чего отбивать его труп у кибертронца.       Гарри Кирштайн служил в штурмовой команде в Ираке и Афганистане. Он побывал на всех ролях: выбивал дверные замки и петли, первым номером «залетал» в помещения с боевиками, прикрывал своих снаружи. Его команда гордилась тем, что не ранила ни одного гражданского, и гордилась своим «Бешеным Гарри». Говорили, что однажды он настолько ошалел, что «залетел» в здание вместе со служебной собакой. Пёс — в окно, Гарри — в дверь. Когда морпехи поспешили на помощь, они нашли внутри окровавленные стены, трёх мёртвых моджахедов и Гарри с собакой, которая щёлкала зубами над его горлом. «Пёсик обиделся, что я убил их раньше», — шутил потом Кирштайн.       Механоид влез на Нокаута, поставил ногу на лицевую пластину и разрядил магазин в разбитый левый окуляр. Вокруг него в воздух взлетало множество сверкающих осколков. Пули крошили стекло и рикошетили от металлических внутренностей Нокаута, превращая в пыль сложную электронику. Вспышки от выстрелов озаряли злобный оскал солдата. Он не злорадствовал. Он мстил.       — Это вам за пацанов! — крикнул он в разбитое лицо Нокаута, вставил новый магазин и разрядил его в правый окуляр. Когда стрельба стихла, от оптики Нокаута осталось лишь стеклянное крошево. Кирштайн обернулся к своим.       — Дайте гранату! Чтоб наверняка! — не дожидаясь ответа, он слез с Нокаута и побежал к своим.       — Кирштайн, хватит! — вмешался Сайлас. — Мы не брали гранат, да и времени у нас нет. Сжигаем машину и уходим!       Механоиды засуетились, но Кирштайн не унимался. Он подбежал к одному из гранатомётчиков и потребовал у него снаряд.       — Давай м-203, с расстояния подорвём!       — Гарри, угомонись, мы победили! Сейчас надо сматываться! Понимаешь?       — Это ты не понимаешь! — ответил Гарри и попытался вынуть снаряд из подсумка товарища. Завязалась борьба. — Дай сюда, он сейчас оживёт и нам всем пи…       — Солдат! Я сказал отставить! — командным голосом прикрикнул Сайлас. Он подошёл к Кирштайну и отнял оружие. — Верни своё снаряжение и помогай остальным уничтожать улики. Вперёд!       Сайлас обратился ко всем.       — Жгите салон грузовика и логотип! Чтобы копы ничего там не нашли!       Пока бойцы суетились с бензином у половинок грузовика, Сайлас рассматривал Нокаута. Может, Кирштайн и прав. В бронетехнике все жизненно важные системы прячут за бронёй. Если разбить танку прицел, это выведет его из боя, но экипажу ничего не будет. А если, как в старые времена, забросать горючей смесью…       — Эй! Оставьте немного бензина! — окрикнул своих Сайлас.       Когда он забрался на корпус Нокаута, обломки самосвала уже полыхали. Сайласу передали канистры, и он одну за другой залил бензин в разбитую оптику Нокаута. Горючее просачивалось через битое стекло и уходил куда-то вглубь кибертронца. Бойцы собрались перед Нокаутом и своим командующим. Сайлас чиркнул зажигалкой и бросил её на лицевую пластину. Голова Нокаута вспыхнула, и густой чёрный дым повалил из обоих окуляров. Сайлас обратился к солдатам:       — Товарищи «Наследники Фиделя»! Сегодня мы победили первого воина Кибертрона! И мы не остановимся, пока последний пришелец не покинет нашу планету!       Одобрительные возгласы раздались среди солдат. Сайлас продолжал:       — Технологии Кибертрона станут нашим преимуществом в борьбе с полицейским государством миллиардеров, промышленников и банкиров! А когда мы победим и их, технологии Кибертрона встанут на службу всему человечеству, а не дюжине корпораций! Свобода!       — Равенство! Братство! — подхватили механоиды.       — Свобода! Равенство! Братство! — скандировали они, возводя вверх руки со сжатыми кулаками и автоматами.       Свобода. Равенство. Братство. Лозунг Французской революции, принесшей свободу далеко не всем. Революции, которая породила императора Наполеона. Сайлас был уверен, что не допустит ошибок прошлого.       Механоиды погрузились на свои машины и уехали. Они потеряли кибетртронца, но его подружку ещё можно было спасти.       Через час странный сигнал маяка Нокаута отправились проверять Рэтчет и Балкхэд. Мико увязалась с ними. Она страшно хотела пополнить свою коллекцию фоток, ведь намечалось что-то интересное, но, когда они прибыли на место, забыла про телефон. Повсюду валялись разнокалиберные гильзы. На обочине лежали две половины самосвала с покорёженным металлом в вместо ходовой. На асфальте было несколько чёрных пятен — следы попаданий сорокамиллиметровых гранат. Такие же пятна были на корпусе Нокаута. Он лежал неподвижно, большая часть автомобильной фурнитуры, которой он так гордился, будто содрали с него. Рэтчет и Балкхэд подъехали к Нокауту со стороны ног, высадили Мико и трансформировались. Они увидели лицевую пластину и в шоке остановились.       — Что там? Что там такое? — Мико поняла, что пропускает что-то важное.       — Мико, не надо тебе это видеть… — Балкхэд заслонил её массивным манипулятором. Впрочем, он не смотрел на неё, и она легко выкрутилась.       — А зачем вы меня взяли? Мне нужно увидеть, чтобы рассказать Оптимусу и остальным! — сказала она и побежала вперёд, к Нокауту.       — Мико, стой, говорю! — разрушитель подался вперёд, но Рэтчет его остановил.       — Пусть смотрит, Балк. Хватит с нас детского сада.       Мико неуклюже карабкалась на корпус Нокаута.       — Никто не заслуживает такой смерти, Рэтч. Воины должны уважать честь тех, кого сразили.       — Это не воины, Балк. Это механоиды. Тебе ли не знать?       — Всё равно это ужасно. Мы защищаем людей от Мегатрона и всё такое… Даже Мегатрон не так жесток.       — Мы защищаем людей, Балк. Существа, которые учинили такую расправу — точно не люди.       Мико, наконец, забралась на корпус Нокаута и увидела лицевую пластину. Почерневший от копоти, совершенно без фурнитуры, двумя безжизненными чёрными впадинами Нокаут смотрел в небо. Мико смотрела, не в силах оторвать глаз. Балкхэд осторожно приподнял её и убрал в сторону. Она села на асфальт и устремила пустой взгляд куда-то вдаль. Обгоревшая, совершенно безжизненная лицевая пластина Нокаута всё ещё была перед глазами девочки. Ещё вчера они втроём с Рафаэлем играли в гонки на приставке…             Рэтчет, особо ни на что не надеясь, принялся осматривать Нокаута. Левый манипулятор как будто разорвало изнутри. Механоиды научились детонировать кибертронские пушки? Нет, не сходится. Рэтчет осмотрелся.       — Рэтч! Кажется, его связали! — сказал Балкхэд, потрясая оборванным кабелем. Он намотал его на манипуляторы, и в три рывка порвал пополам. — Крепкая верёвочка.       Рэтчет настроил сенсоры и попытался уловить излучение искры Нокаута. Разрушитель крикнул и сбил медика с толку:       — В этом корыте его везли? Тесновато. — Рэтчет обернулся. Балкхэд держал половину самосвала перед собой, и глядел на Рэтчета через дыру в днище. — Неужели этот безумец взорвал свой манипуятор, чтобы выбраться?       — Тихо! Не мешай мне! — одёрнул его Рэтчет. Что-то не сходилось в сенсорах. Он снял показания ещё пару раз. — Быть не может…       — Что у тебя, Рэтч?       — Балк, срочно вызывай земной мост! Его Искра ещё не остыла!