Фатум: Импульс перемен (обновляется)

      Тело непрерывно горело от боли. Иногда боль была настолько сильной, что хотелось кричать. В такие моменты Бет могла только замирать и надеяться, что её отпустит как можно скорее. Казалось, что-то разрывало её грудную клетку изнутри. В памяти всплыли неприятные сцены из триллеров, где что-то подобное проворачивали маньяки со своими жертвами. «Пожалуй, с ужастиками пора завязывать», — она медленно осмотрелась, стараясь не делать лишних движений. Состояние было каким-то мутным: спать не хотелось, но сконцентрироваться ни на чём не получалось. Взгляд бесцельно блуждал по комнате. Комната была большой и светлой, Бет поняла это по просторному потолку.       «Тихо как на кладбище».       Бет лежала в окружении медицинских приборов. По сторонам от её кровати стояли высокие белые ширмы. Чуть наклонив голову, Бет увидела из-под ширмы металлические ножки соседней койки. Окон не было, комнату освещали длинные прямоугольные лампы под потолком. От света заболели глаза, и Левин прикрыла их.       «Это точно не больница, — сделала выводы Бет, — столько кроватей, а лежу здесь только я».       «К тому же, никто не спросил мою страховку, хе-хе».       Она вспомнила, как её занесли на носилках в минивен, как милый врач Нико боролся за её жизнь, и как в машину влетел Ковальски… Вывод напрашивался сам собой. Она у механоидов.       Она точно была нужна им живой. Но зачем? Шантаж отца и автоботов? Обмен на какую-нибудь кибертронскую диковинку? Или будут выпытывать у неё информацию? Что она может им рассказать? Что делает домашку с Рэтчетом? Или её запрут в лаборатории и будут ставить эксперименты? Сценарии один страшнее другого. Отец говорил ей, что это за люди — самые опасные террористы в мире: «На их фоне сам Бен Ладен выглядит как исламский Санта-Клаус».       Во рту совсем пересохло. Бет открыла глаза. Справа она увидела мужчину. Тишину помещения нарушало только его ровное неторопливое дыхание. Он что-то читал и слегка покачивался на стуле, бесцеремонно закинув ноги на её кровать. Бет нахмурилась. Будь у неё силы, она бы выждала момент и пнула его, вот это было бы весело! Но напрягаться в её положении было попросту больно. Левин повернула голову и демонстративно кашлянула. Получилось не так круто, как она представляла, — скорее слабо и тихо, — но наглец обратил на неё внимание. Он опустил ноги, отложил книгу на тумбу и пододвинулся ближе. Присмотревшись, Бет поняла, что уже видела его. Это был тот капитан, чью кровь ей переливали.       — Эй, не спишь?       Он протянул ей бутылку.       — Вот, попей колу. Поднимай гемоглобин.       Бет молча уставилась на него. А как же шантаж, допросы, эксперименты, пытки? Или жидкость отравлена? Может, они нахимичили какую-нибудь сыворотку правды, и она выдаст всё, что знает? Заметив её взгляд, капитан открыл бутылку и немного отпил. Бет кивнула и протянула ему руку. Что он там сказал поднимать? Гемоглобин? Скорее, у неё подскочит глюкоза. Здесь же сплошной сахар! Она поднесла бутылку к губам и с наслаждением сделала несколько глотков.       — Не налегай так, — он мягко забрал у неё бутылку. — Мне не хочется за тебя получать, если ты тут блёвнешь.       — Какой заботливый, — прохрипела Бет и прикрыла глаза. Он пришёл сюда не просто так, это точно. Допрашивать её? Тогда пусть уже начинает! — Чего тебе?       — Фу, как некультурно. Вообще-то я тебе жизнь спас.       — И что теперь, мне тебе на шею броситься?       — Для начала могла бы сказать «спасибо», — он не дождался ответа и протянул ей руку. — Я Джим Ковальски.       Бет посмотрела на его раскрытую ладонь и слегка сжала в своей его пальцы.       — Элизабет Левин.       «Хотя, ты и так это знаешь», — было бы глупо рассчитывать, что механоиды не навели о ней справки. Возможно, они были в курсе и о засекреченном проекте с её имплантом. Наверняка у них везде свои агенты.       — Как самочувствие? — поинтересовался Джим. С добродушной улыбкой он оказался вполне симпатичным парнем. Бет нахмурилась: с чего бы ему интересоваться её состоянием? Он же один из механоидов, а им точно нужен только её имплант.       — Тебе-то что?       — Интересуюсь, как поживают мои лейкоциты.       Бет закатила глаза. Ну, да, в ней же его кровь. Всё равно это не было поводом задружиться с врагами её друзей и отца.       Она почувствовала, как он тронул её за нос, и вздрогнула.       — Не дуйся, — он продолжал смотреть на неё с добродушной улыбкой.       «За идиотку меня держишь? — Бет толкнула его ногой и поморщилась. Любое резкое движение отдавалось болью. — Какие мы добренькие, аж блевать тянет».       — Иди в жопу!       — Сейчас я позову врача, и уже в твою жопу войдёт во-о-от такая клизма, — он широко развёл руками, как зазнавшийся рыбак.       — Я… Я тебе… Я тебя сейчас придушу!       Не прекращая улыбаться, он молча изогнул бровь. Оба понимали, что в таком состоянии она самостоятельно не сделает даже пары шагов. Бет вспомнила, что впервые увидела Ковальски, когда они с Нокаутом проехали мимо их самосвала. Джим и его напарник в один момент лишили сознания двух взрослых мужчин. Ни ему, ни кому-то ещё из механоидов она не соперник. Не факт, что против таких профи поможет и её способность…       От возмущения у неё закружилась голова. Странно. Похоже, так она себя чувствовала либо из-за общей слабости, либо после операции — механоиды же должны были как-то достать из неё осколки. Бет попыталась глубоко вдохнуть, но вдруг осознала, что не может этого сделать. Как будто кто-то забрал у неё контроль над диафрагмой. Ей казалось, что какая-то преграда в горле не позволяла воздуху пройти в лёгкие. Подобное она испытывала после тяжёлых тренировок, особенно бега, когда Бет хотелось вдохнуть весь кислород в мире.       Она нахмурилась и отвернула голову.       — Давай, хорош себя так вести. Мало того, что мне грубишь, так ещё и набросилась со шприцом на врача.       Набросилась на врача? Когда такое было? В прочем, не важно. Он же тоже один из этих уродов.       — И чё?       — Хер те через плечо. Он тебя с того света доставал, извинись хотя бы.       — Знаешь, куда можешь засунуть свои нравоучения?       — Об этом месте мы уже условились, — он снова показал свой рыбацкий жест.       Левин хотелось подскочить и хорошенько пнуть Ковальски. Самоуверенный, наглый, к тому же механоид. Джим, конечно, прав: если бы не его самоотверженность и работа врачей, она бы сейчас остывала где-нибудь на полке местного морга. С другой стороны, с какой стати она вообще должна с ними разговаривать? Заберите имплант, дайте печень донора, — Ковальски отлично подойдёт на эту роль, может, перестанет так нагло лыбиться, — и отпустите. Изучайте её инородную внутренность сколько влезет!       — Чего ты прицепился?       — Мы просто знакомимся.       — Не очень-то удачно.       — Как видишь, не я здесь веду себя как вредный подросток.       Какой ещё подросток? Она вполне взрослая! Ей уже семнадцать полных лет!       — Ага, зато ты как хренов маньяк.       — Ну всё, надоела. Где мой большой ножик… — улыбка вмиг пропала с лица Ковальски, он встал и пошёл к медицинскому шкафчику.       — И шутник из тебя не очень!       Джим обернулся на секунду, и перед ней предстал совершенно другой человек. Пустые, холодные, как у рыбы, глаза на совершенно неподвижном лице. Он смерил её взглядом и продолжил перебирать что-то в шкафчиках.       — Ага. — Джим взял что-то, встал и спрятал за спину.       — Эй, не смеш… — Бет встретилась с ним глазами. Казалось, одним взглядом он велел ей замолчать. Бет охватила паника. Сердце болезненно сжалось. Датчик сердцебиения настороженно запищал. Она ждала, когда её накроет волной адреналина. Тогда она сможет что-то предпринять… Но ничего не происходило. У неё не было сил. Он что, вот так просто её зарежет? А вдруг он и правда какой-то псих? И она только что спровоцировала это! Это же механоиды, они точно все тут ненормальные…       «Он реально маньяк…»       «Сейчас он… что?»       Лицо Ковальски поплыло от смеха.       — П-ф-ф-ф… Ха-ха-ха! — он схватился за живот и залился самым жизнерадостным смехом.       — Придурок.       — А-а-а-ха-ха, видела бы ты себя! — Джим поднял руки над головой, изображая панику. — О-о-о, он меня заманьячит! А-а-а, меня зарежут гематогенкой! П-ха-ха… О-о-й, — он бросил ей батончик, который и брал из шкафчика.       Батончик приземлился на одеяло, а Бет поджала губы и отвернулась. От испуга на глаза навернулись слёзы. Она сжала ткань в руках, сдерживая волну паники. Мысль, что она больше не может контролировать собственное дыхание, не давала покоя. Что сейчас, что в состоянии паники, её грудь двигалась одинаково равномерно и спокойно. Слишком спокойно. В неё вшили какой-то нано-ИВЛ?       — Ладно, прости. Ты там чуть не обделалась, — он сказал это обеспокоенно, без насмешки. — Незатейливый солдатский юморок.       — Не делай так больше! — Бет ещё не отошла от впечатления. Её всё ещё трясло от испуга, отчего голос звучал жалобно, как у котёнка.       — Не буду, не бойся.       Бет хотела ещё что-то сказать ему, но поняла, что комната плывёт перед её глазами. Образ Джима расплывался, вокруг потемнело… Ей опять что-то вкололи, или она настолько слаба, что простой разговор привёл к полуобморочному состоянию?       — Эй, ты чего? Тебе плохо? — Бет попыталась сосредоточить на нём взгляд, но ничего не вышло. Казалось, её череп сдавливал металлический обруч. Она застонала. — Понял, никуда не уходи, я быстро.       Джим вылетел из лазарета за врачом. Бет снова провалилась в темноту.       Сколько Бет так пролежала, она не знала. Состояние напоминало сонный паралич: она не могла пошевелиться. Грудь всё так же болела, голова кружилась, по всему телу расползалась болезненная слабость. Постепенно к ней стали возвращаться ощущения. Она услышала голоса. Первый, возмущённый, был ей незнаком. Второй, приятный и знакомый, звучал скорее растеряно.       — Только пришла в себя, вот ведь… Ты что с ней делал?       — Мы просто шутили…       — Я вижу! Она чуть кони не двинула от твоих шуточек! — Бет ничего не видела, но ощущала, как возмущённый человек убрал её волосы и что-то заправил за уши. В носу защекотало, но после этого дышать стало легче. — Бедная девочка…       — Да не хотел я, чтобы она вот так…       — Ей нужен покой и время, чтобы восстановиться! Человек собственное дыхание не контролирует, а ты её пугаешь! Посмотри, она же совсем серая… Хочешь, чтобы и эти лёгкие отстегнулись?       — Ты ещё лекции мне почитай… Да понял я, понял!       — Вот и славно, — приоткрыв глаза, Бет увидела перед собой мужчину в белом халате. Его седые волосы были стрижены под машинку. Доктор выглядел лет на пятьдесят. Он опустил медицинскую маску и внимательно посмотрел на неё голубыми глазами через маленькие круглые очки. — Всё хорошо, Элизабет, ты в безопасности.       Бет дёрнулась и неуклюже взмахнула руками. Врач и Ковальски схватили её за запястья. Она его точно где-то видела… Пульсоксиметр запищал чаще.       — Но-но-но! Всё хорошо, Элизабет, никто не причинит тебе вреда!       Она настороженно посмотрела на него: «Где, где, где, где я видела его?»       Ну, конечно!       Она уже приходила в себя, до встречи с Ковальски. Тогда её состояние напоминало горячечный бред. Образы расплывались перед глазами. Бет помнила, как доползла до двери, как безуспешно тянула её на себя, потому что та открывалась в другую сторону. Тогда она опрометчиво сорвала с себя датчики, и на сигналы аппаратуры прибежали врачи. Она вспомнила, как и набросилась на них со шприцом, который выдернула из вены… Теперь понятно, о чём говорил Джим. Неловкая ситуация…       — Ты ещё кто? — просипела Бет, пристально смотря мужчине в глаза.       — Спокойно, спокойно. Я твой лечащий врач, Томас Митчелл. Всё хорошо, Элизабет, с тобой ничего не случится. Ты в безопасности.       «Он это говорит, чтобы меня успокоить, или боится, что я опять на него кинусь?» — Бет хотелось надеяться, что тогда она оказала врачам должное сопротивление.       — Чт… Что произошло? Что это за… — Бет нащупала пальцами трубку в носу, но врач мягко опустил её руку.       — Не трогай. Так тебе будет легче дышать. Ты потеряла сознание из-за гипоксии. Старайся не напрягаться. Тебе нужно восстановиться, затем мы сможем заняться твоим дыханием и настроить его.       — Настроить… дыхание? — Бет начинала предполагать, что с ней могли сделать механоиды. Митчелл сказал: «Хочешь, чтобы и эти лёгкие отстегнулись?» — только этого не хватало… Верить в свою невесёлую теорию ей совсем не хотелось.       Врач медленно вздохнул. Когда-нибудь она бы всё равно узнала о предпринятых им с Панацеей мерах. Лучше сделать это сейчас.       — Мне нужно тебе кое-что сказать. Не пугайся, хорошо?       Бет напряглась: обычно после такого говорят не самые приятные вещи. Она посмотрела на Ковальски в поисках поддержки, но он, судя по всему, тоже не был в курсе.       — Тебя доставили в крайне тяжёлом состоянии. Все шесть попаданий пришлись на твои лёгкие, три из них оказались сквозными, но оставили после себя осколки костей. Большую часть инородных тел мы удалили, но… Часть осколков осталась.       Врач сделал паузу и подобрал с её кровати несколько рентгеновских снимков. «Видимо, притащил с собой, пока я была в отключке. Не к добру это…» — подумала Бет. От напряжения она не шевелилась, и, если бы могла, даже дышать бы перестала. Но как будто что-то не позволяло ей взять контроль над собственным дыханием. Что теперь он скажет? Что в ней болтается куча блуждающих осколков? Тогда дело дрянь: рядом находились крупные сосуды и сердце. Бет не была отличницей, но основы анатомии знала. Один такой осколок мог попасть по кровотоку в её сердце или мозг и моментально убить её. Он сейчас скажет, что она ходячий труп, да?       Доктор показал на свет первый снимок. Пара рёбер была сломана, шесть слегка тёмных пятен отмечали попадания пуль. Вокруг них были рассыпаны белые точки — осколки.       — Мелкие частицы вызвали воспаление. Кусочки одежды, осколки костей и пуль — найти и удалить их всех было невозможно. Твоё состояние ухудшалось, нам пришлось пойти на крайние меры.       «Какие ещё крайние меры? — Бет насторожено наблюдала за ним. Она посмотрела на Ковальски, он так же внимательно слушал врача. — Он же не скажет, что…»       — В данный момент твоей жизни ничего не угрожает. Хорошие новости в том…       — Что ещё за крайние меры? — Бет не нуждалась в его приободрении. Она хотела знать правду и вместе с тем боялась её. Что с ней сделали?       — Да… Лучше узнать правду раньше, чем позже. Мы не смогли спасти твои лёгкие, — признался он. — Их заменили на искусственный экспериментальный образец. Это был единственный способ спасти тебя.       Губы Бет дрогнули. Она растеряно смотрела на врача. В смысле — заменили? Как батарейки в пульте? Какой ещё экспериментальный образец? Ей теперь всю жизнь подстраиваться под работу импланта? Она потеряла сознание от простого испуга, что будет, если она пробежится? Как теперь вообще жить с их экспериментальными лёгкими? Лежать пластом? А баскетбол? А что вообще дальше?       — Ч-что? — Бет не знала, с чего начать. Слишком много мыслей, слишком много вопросов и мрачных сценариев дальнейшей жизни крутились у неё в голове. Ей казалось, её прежний мир рухнул. Да так и было! Всё из-за этих грёбанных механоидов! Сначала похитили, она испугалась и убила людей. Случайно, да, но… воспоминания об этом будут преследовать её всю жизнь. Теперь эти ублюдки подстрелили её и не смогли нормально помочь. Что ещё они вытворят?       — Всё будет хорошо, — когда Бет попыталась приподняться, Томас положил руки на её плечи и настойчиво опустил обратно на подушку. Прибор оповестил об ускорении сердцебиения. — Спокойно, спокойно, всё хорошо… Тебе нужен покой. И время на восстановление. Когда ты восстановишься, мы сможем откалибровать имплант, и ты будешь дышать как раньше. Как будто ничего не произошло.       Бет отвернулась. С другой стороны, как назло, сидел Ковальски. Ей захотелось закрыться, спрятаться от людей, от слов, от происходящего.       «Ага, давай, строй из себя альтруиста, — она закусила щёку, чтобы не поддаваться панике ещё больше. — Сейчас начнут оправдываться, что не хотели, чтобы так получилось, что сделали всё, что могли… Конечно! Врите больше! Если бы здесь были Рэтчет и Нокаут, они бы не лишили меня ещё одного органа…»       Её осенило.       «Нокаут! — всё это время Бет была слишком занята попытками выжить и совсем забыла о нём. Сердце забилось быстрее, пульсоксиметр пищал в такт её ударам. Митчелл и Ковальски наверняка приняли это за её переживания о собственном теле. — Он тоже должен быть здесь! В каком-нибудь центре разработок, или типа того… Чёрт, только бы с ним ничего не сделали… Нужно найти его и вместе уйти. Нокаут — мой билет отсюда».       — Элизабет, постарайся успокоиться. Это был единственный способ спасти тебя. Тебе нужно восстановиться. Образец экспериментальный, — пояснил врач. — Нам нужно время, чтобы настроить его.       «Вот проваливай отсюда и настраивай сколько влезет», — хотела ответить Бет, но вместо этого просто кивнула. Нужно узнать, где они держат Нокаута, освободить его и сбежать вместе!       — Вот, — врач протянул ей небольшой пульт с единственной кнопкой. — Нажмёшь, если что-то понадобится. Не стесняйся просить помощи дойти до туалета, он справа от тебя. Сейчас что-нибудь хочешь?       — Чай, — Бет давно одолевала жажда.       Врач кивнул и поднялся с её кровати. Он посмотрел на Ковальски.       — Позаботься о девочке.       Джим махнул рукой и скрылся за ширмами. Митчелл внимательно посмотрел на экраны приборов.       — Когда тебе станет лучше, мы сможем начать калибровку. Через несколько дней. Твоё тело удивительно хорошо приняло имплант. Мы уже проводили несколько таких операций. Рад сказать тебе, что ты поправляешься быстрее всех.       «Ну конечно, — подумала Бет. — Если б не эта дурацкая восприимчивость, у меня и печень была нормальная. Я бы с вами вообще не пересекалась».       — Твой имплант, первый имплант, — уточнил он, — значительно ускоряет восстановление. Не знаю, в курсе ли ты, но у тебя там целая фабрика гормонов, клеток, аминокислот, ферментов, и других веществ. Скажи, ты болела когда-нибудь?       — Простуда считается? — Бет вспомнила, что болела максимум по два-три дня. В школе она завидовала другим ребятам, которые могли болеть неделями, а у неё даже очень больное горло проходило за день.       — Понятно. Ну и запутали меня анализы твоей крови… — доктор улыбнулся. — Если твою печень воссоздать, массу людей можно спасти от диабета, гормональных нарушений…       Он заметил, как Бет напряглась.       — Расслабься, Элизабет, это дело добровольное. Сейчас важно поскорее поставить тебя на ноги и откалибровать твои новые лёгкие…       — Добровольное? — Бет не дала ему закончить. Неестественная обходительность механоидов раздражала её. Сдувают с неё пылинки, бегают за чаем, развлекают историями, как будто больше им делать нечего. — В прошлый раз что-то меня никто не спрашивал! Вы похитили меня, притащили хрен знает, куда, и распилили бы на куски, я правильно помню? Как-то всё это произошло без моего согласия.       Врач вздохнул. Он смотрел ей в глаза, не скрывая искреннего сочувствия.       — Мне правда жаль, что с тобой так обошлись, Элизабет. Это было ужасно. Но решение принимал не я. Я врач, я ждал тебя здесь. На встречу ты, понятное дело, не пришла. Вместо тебя привезли Лэнса, но его было уже не спасти.       Бет отвела взгляд. Воспоминания преследовали её. Она сосредоточилась на складках ширмы, лишь бы не вспоминать пережитый ужас.       — Отряд должен был доставить тебя сюда. Живой и невредимой. Полагаю, они хотели по-быстрому взять анализы, чтобы рассчитать анестезию, — по взгляду Бет он понял, что понятнее ей не стало. — Если рассчитать дозу неправильно, человек не уснет. Или не проснется.       Он взял в руки рентгеновские снимки.       — Мне правда жаль, Элизабет. Тебя подписали на эту войну много лет назад, когда заменили твою печень этим устройством, — Томас снова посмотрел на неё. Бет выглядела подавленной и растерянной. Врач наклонился и слегка пожал ей руку. — Сейчас главное поставить тебя на ноги. Больше отдыхай и меньше беспокойся, Элизабет. Это будет лучшим лекарством.       Мужчина снял очки и, потирая их, покинул помещение.       Бет осталась наедине со своими мыслями. Как же, не беспокоиться. Новости её не то, чтобы не радовали… Глубоко в душе она была искренне благодарна механоидам за спасение. Если верить словам отца, они должны были на живую вырвать её инопланетную печень, и, злобно хихикая, уехать в закат. И всё равно, если бы не эта дурацкая стычка, ничего бы не было! Зачем ей в теле новый кусок железа? Она только смирилась с предыдущим! И как там выглядит этот имплант? Левин бы хотела на него посмотреть. Неуклюже шевеля ногой, она стащила с себя одеяло. Её грудная клетка была плотно перемотана бинтами. Увидеть то, что было под ними, было невозможно. Возможно, это и к лучшему. У неё не было ни сил, ни желания смотреть на новые шрамы.       Нокаут. Он должен был быть где-то здесь. То, что она здесь не одна, вселяло надежду. Однако вместе с тем в голову лезли неприятные мысли о том, что Нокаута уже нет в живых. Балкхед как-то поделился с ней историей о спасении своего главного врага, Брейкдауна, из плена механоидов. Они хотели сделать своего трансформера, и для этого почти распилили его на части. Страх за друга липкими щупальцами сжал её сердце. Надо спешить, пока они не принялись пилить Нокаута… С другой стороны, Сайлас сказал, что отпустит Нокаута, если он поделится технологиями… Чёрта с два он его отпустит! Но если М.Е.Х. так необходима информация о трансформерах, они сорвали джекпот: Нокаут был не просто трансформером, а врачом и изобретателем. Последнее изобретение было настолько могущественным, что его вообще пришлось уничтожить. Нет, вряд ли его станут убивать…       «Я не позволю им навредить тебе. Лежи и не высовывайся, — она вспомнила последние слова Нокаута, обращённые к ней. — Она… Ранена… Спасите!» — он и в последний момент пытался её спасти. А что она сейчас может сделать для него? Разве что лежать пластом. От осознания собственной беспомощности на глаза навернулись слёзы. Бет быстро смахнула их. Ещё рано отчаиваться! Как только придёт в себя, первым делом побежит к нему. Прибежит, и выскажет всё, что о нём думает! Но для начала спасёт его металлическую задницу от переплавки, или что там с ним хотят сделать? Неважно. Найдёт его, спасёт его задницу и всё выскажет!       — Ещё не уснула? — голос Джима вывел Бет из раздумий. — Чай, как заказывали. — Он протянул ей металлическую кружку.       — Уснёшь тут, — Бет неуклюже заползла на подушку. Она прикрыла глаза. Ей было очень неуютно от чувства, что кто-то дышит за неё. Бет чувствовала нездоровую сонливость, слабость во всём теле — новые лёгкие явно работали хуже старых. От кислородной трубки ей стало полегче: так она хотя бы сознание не потеряет. Бет обхватила кружку пальцами. Их обдало приятным теплом. Она сделала глоток, чувствуя, как внутри растекается тепло, и вспомнила, что последний раз она пила ещё в Джаспере. Чувство жажды как будто проявилось в ней, и Бет мгновенно выпила всю чашку. — Он с сахаром?       — Там мёд и лимон. Ты болеешь, я подумал, что это как-нибудь ускорит твоё выздоровление.       — Мне кажется, что в моём случае это не так работает.       — Пей давай, умничать потом будешь.       Бет улыбнулась: «Ладно, это было мило. Но всё равно они тут все занимаются какой-то чертовщиной. Сбегу при первой же возможности, а пока пусть расскажет мне всё».       — Давай, рассказывай, — она прищурила глаза и посмотрела на Ковальски, изображая интерес.       — О чём? О Фиделе?       Бет нахмурилась и посмотрела в сторону. А причём тут Фидель? Точно! Когда она балансировала на гране сознания в машине, Джим отвлекал её рассказами о жизни известного революционера. А к чему он это вообще начал? Заговаривает ей зубы?       — Нет! — Бет пристально посмотрела ему в глаза. — Дружкам своим сказки рассказывай. Мне ты ответишь на вопросы. Где Нокаут? Где я? Ты кто такой? Что задумал Сайлас? Чем вы тут занимаетесь? Что вы за-м-м-м! — она хмуро уставилась на его руку, когда Джим приложил палец к её губам.       — Хе-хе, не кипятись ты. Опять ты тут вырубишься, а мне за доком бежать, — он убрал руку и сел поудобнее. — Давай по порядку.       — Убери свои вонючие ноги с моей кровати!       — Они тебе мешают?       — Да!       — Вонючие, блин… — проворчал он, убирая ноги. — Походить бы тебе в берцах пару дней, узнаешь…       — Где. Нокаут? — отчеканила Бет. Узнать, где держат друга, сейчас было важнее всего. Без него ей не выбраться. Только у него есть встроенный модуль связи, — или как там он называется, — а ещё рост в шесть метров, пушки, пилы и прочие полезности. С ним они бы без проблем выбрались и связались с автоботами. Бет опасалась, что Нокаут пустит в ход все свои орудия, как только она его освободит. Её грела и тяготила мысль о том, что только благодаря механоидам: Драговичу, Ковальски, МакТавишу и Митчеллу, она вообще жива. Оказалось, они почти такие же люди, как она. Силами одного Нокаута их можно обезоружить, заставить сдаться, отдать в суд… Но не убивать. Так было бы правильно.       — Твой инопланетный приятель? — Бет кивнула. — Ну… — Ковальски посмотрел рассеянным взглядом в пол. Бет замерла: «Только бы его не распилили, только бы его не распилили…»       Ковальски заметил, как она напряглась. Если бы девчонка могла контролировать своё дыхание, точно бы его затаила. Он усмехнулся про себя: «Отлично, всё идёт как надо».       — Вы его убили?       — Чего? — он удивлённо приподнял брови и посмотрел на неё. Перед собой Джим увидел растерянную и напуганную девочку. «Видать, она считает его близким другом. Интересно». — Ты сейчас серьёзно?       Бет облегчённо прикрыла глаза. Похоже, что нет, с Нокаутом всё хорошо.       — Ты бы лучше о себе беспокоилась, — заботливо ответил он. — Как ты вообще оказалась у него… ну… — он слегка замялся. — Внутри? Он тебя похитил?       — Похитил? Не-ет, он же не вы, — Бет насупилась. Как он вообще мог так подумать? — Ладно, такое было один раз, но потом он перешёл на нашу сторону… Он вообще просто забирал меня из школы!       — А зачем ему тебя возить? У него своих дел нет?       — Есть, наверное, — Бет на короткое время задумалась: интересно, чем таким мог заниматься Нокаут на Немезиде? Развлекать Мегатрона увлекательными историями об уличных гонках и кино? — Может, чинит кого-нибудь или что-то изобретает…       «Чинит и изобретает? — думая о её словах, Ковальски нисколько не поменялся в лице. — Полезный у неё друг. Знания одного железного чёрта продвинули бы прогресс лет на сто вперёд…».       — Короче, один засранец киданул меня, и я попросила Нокаута меня забрать.       — А зачем они вообще с вами ездят? На кой чёрт здоровенным роботам нянчиться с детьми?       Бет возмущённо посмотрела на него. «Как просто», — подумал Джим, наблюдая, как она нахмурилась.       — Не такие уж мы и дети, — она и Джек так уж точно! Сколько раз им приходилось спасать друзей, когда все планы рушились или на поле боя появлялась жаждущая приключений Мико? Да и сама она своим упорством и безбашенностью не раз выручала и автоботов, и школьных товарищей. Рафаэль был, безусловно, полезнее всех ребят. Иногда Бет казалось, что перед ней не человек, а компьютер с лицом ребёнка. В свои двенадцать лет он вытворял что-то невероятное. Для Бет и остальных друзей, прогуливавших информатику, это было неотличимо от магии. — Знаешь, если бы не мы, автоботам пришлось бы гораздо труднее! Так что не надо сбрасывать нас со счетов.       Бет видела, что Джим был явно удивлён. А что не так? Часть вылазок автоботов провалилась бы, не будь поблизости кого-то из их четвёрки. Огромные роботы далеко не везде могли пролезть, и уж тем более показаться на глаза обычным людям. К тому же, их главный враг часто забывал о ребятах, и они успевали сделать что-то важное, пока команда Прайма сражалась в открытую.       «Они что, совсем не стесняются прикрываться детьми? Видать, недалеко наши пришельцы ушли от обычных сомалийских бандитов».       — Когда я увидел вас в самолёте, подумал, ФБР настолько поехали, что начали использовать детей… — пробормотал он. Бет напряглась: она уже сказала, что они не дети. — А это были ваши космические «друзья».       — Это была моя идея!       Ковальски уставился на неё.       — Проникнуть на захваченный самолёт? — Бет кивнула. — Откуда вы вообще узнали? Кто вас туда провёл?       — Мой отец, — тогда Бет была ужасно горда собой: ей удалось убедить отца, что она не бесполезна, что она тоже член команды автоботов. Тогда она чувствовала себя действительно важной и нужной.       Служба в ЦРУ не прошла для Джима даром. Его учили подмечать самые мелкие жесты и движения человека, чтобы угадывать его настроение. С Бет было проще некуда: свои эмоции она не скрывала, а даже преувеличивала. Из полученной информации и сценок, которые она закатывала, складывалась обычная подростковая история: «Элизабет Роза Левин, родилась в девяносто шестом, родители в разводе. Регулярно переезжает из страны в страну, постоянных друзей нет. Понятно, почему она так вцепилась в своих новых дружков. С отцом, похоже, видится не так часто. Отец агент ФБР, бывший рейнджер, наверняка человек тяжёлый. Должно быть, отношения с дочерью непростые. А она из кожи вон лезет, чтобы «заслужить» любовь жёсткого отца, — он медленно вздохнул, смотря ей в глаза. — Сидела бы ты, Бетти, дома, а не искала на жопу приключений. Теперь ты с этого поезда не соскочишь. Сильно разогналась».       Он прикрыл глаза рукой, нахмурился и потёр пальцами переносицу. Бет искренне не понимала его реакции. Что не так? То, что у них нет такой мощной поддержки, как у неё, конечно, печально.       — У твоего отца так много детей? — он, конечно, знал ответ, но подождал, пока Бет мотнёт головой. — Тогда какого хера он так… Ладно, хорошо. Но всё равно это всё пиз… Кхм, очень безответственно.       «Изображу немного заботы. Тебе этого не хватает, правда?»       — Он знает, что автоботы защищают меня и моих друзей, — ответила Бет. Она искренне хотела донести до него, что их главный, общий враг — десептиконы. Автоботы не рискуют жизнями простых людей, с чего этот дурак вообще решил, что Оптимус будет прикрываться своими земными союзниками?       — От кого вас защищать? Вы простые д… — он поймал её недовольный взгляд. — Ой, не смотри на меня так, тебе даже восемнадцати нет.       — От десептиконов. — Можно было сказать: «Ребята, вы не туда воюете», — но, пожалуй, лучшим решением будет постепенно донести это до умов механоидов. Бет догадывалась, что ума там немного, поэтому для начала собиралась посеять зерно сомнения.       — А им вы что сделали?       — Они наши враги.       — Они враги друг другу. Люди их пока не интересуют.       «Вот же глупый! — подумал Бет и посмотрела на Джима с лёгким разочарованием. — Всё гораздо проще, чем ты думаешь!»       — Тогда ответь мне на вопрос, Джимбо, — он недовольно стиснул зубы. Бет ехидно улыбнулась. — За кого ты будешь переживать сильнее: за случайного прохожего или близкого человека?       Ковальски усмехнулся про себя: «Отлично, побольше уверенности. Мы в разведке любим хвастунов».       — По-моему, ответ очевиден.       — Бинго! Оптимус, конечно, не допустит ничьей гибели, но… Полагаю, даже у такого, как он, есть свои приоритеты. Десептиконы прекрасно это понимают. Это одна из причин, по которой они присматривают за нами.       «Вот что он детишкам рассказывает?! Не допустит ничьей гибели?! — Джим не изменился в лице, но глубоко внутри него прошла волна воспоминаний. — Скажи это нашим парням, которых твои отмороженные «боты» превратили в пепел. Сожгли в собственных машинах. Размазали по стенам. Скажи это их близким… Оптимус, двуличный ты кусок говна, манипулируешь детьми, чтобы ими прикрываться. Ну ничего, я тебя выведу на чистую воду. Никто не забыт, сука, ничто не забыто».       — А вторая?       — Вторая причина — это то, что мы зна… — она прикусила язык. Сердце пропустило удар, и Бет молча уставилась на Ковальски.       «Вот же… Ах ты хитрый урод, — подумала она. Он так увлёк ей разговором, так легко расположил к себе, так естественно демонстрировал свою заботу и притворялся новым другом, что она и не заметила, как чуть не выдала ему главное: она знает, где находится их база. — Ничего я тебе больше не скажу, у меня язык к нёбу прилип».       Джим нахмурился.       — Всё хорошо? Тебе опять плохо?       «Да, от твоего присутствия. Исчезни отсюда!» — Бет медленно помотала головой. Она старалась не нервничать, чтобы Джим не понял по её сердцебиению, что что-то не так. В груди появилось чувство голода, и она прекрасно понимала, что это. Переживания и длительное отсутствие перекуров вводили её в очень нервозное состояние. Ковальски здесь был последней каплей.       Точно! Ковальски! Он выглядел как человек, у которого можно стрельнуть сигу. Бет так подумала, раз он военный, то почти наверняка заядлый курильщик.       — Слышь, Джимбо, — она посмотрела на него исподлобья и улыбнулась. Он пододвинулся ближе. — Дай закурить, а?       Он замер. Улыбка медленно сползла с его лица. Джим смотрел как будто сквозь Бет, как будто что-то унесло его из реальности. Его сложенные в замок пальцы побелели от напряжения. Бет нахмурилась, она увидела, как изменился его взгляд. Левин показалось, будто он постарел лет на десять. Тени и морщины на его лице стали резче. Джим замер, его дыхание сделалось совсем беззвучным.       Бет нахмурилась. Он опять свои шутки шутит? До этого она решила, что словом «маньяк» вызвала у него приступ шизофрении или вроде того. А теперь что, будет учить её, что курение убивает? Вот уж чего-чего, а это ей совсем не нужно.       — Второй раз твои шуточки не прокатят, — она сложила руки на груди и поморщилась. Ковальски будто оглох. — Эй? Это тоже не смешно.       Он вздрогнул, заморгал и посмотрел на неё, стараясь сфокусировать взгляд. Джим мотнул головой, будто прогоняя плохой сон. Ковальски посмотрел куда-то в сторону, а затем снова на Бет. От его прошлого состояния не осталось и следа.       — Ладно, — сказал он. — У меня ещё дел выше крыши, кроме как тебя веселить.       «Веселить? О да, твои шутки такие весёлые, каждый раз с жизнью прощаюсь, — Бет посмотрела на батончик. — Лучше б сижку принёс», — она хотела повторить свою просьбу, но он перебил:       — А курение убивает. Поверь, я сам видел, — он поднялся и потянулся. — Рад был с тобой поболтать. Не скучай, Элизабет, и выздоравливай.       Он захватил бутылку с колой и ушёл, и Бет осталась одна. «Не скучай», ага, с ними точно не соскучишься. Голова гудела от обилия новостей. Ещё и этот Ковальски ведёт себя как ненормальный. Бет запрокинула голову на подушку и прикрыла глаза. Он так легко раскрутил её на разговор, что она чуть не выдала ему, что знает, где находится база автоботов. Как же глупо. Ещё глупее было полагать, что он с ней нянчится по доброте душевной. «Идиотка», — Бет поджала губы. Конечно, она ожидала от механоидов совершенно другого отношения к пленникам: пытки, запугивания, наркотики… Её отец работал в ФБР, он по-любому знал, как заставить человека говорить. В своих историях он всегда пропускал допросы, говоря что-то вроде: «У него выдалась весёлая ночь, и наутро мы знали его босса…» — воображение Бет заполняло эти пробелы сценами из фильмов ужасов или чем похуже… Это механоиды, они не будут с ней возиться. Не получилось по-хорошему, будут действовать по-плохому. Понятно, зачем они сохранили её жизнь. Им нужна была информация. Нет уж, чёрта с два они её получат!       Её состояние оставляло желать лучшего. Сейчас она точно не сбежит. Бет чувствовала себя уставшей, как будто её положили под многотонную плиту. Но несмотря на усталость, спать не хотелось. Она повернула голову. Джим забыл свою книгу.       «Интересно, какие секретики ты там хранишь, — она потянулась к ней и посмотрела на обложку — «Ведьмак»? Что-то новое. Ну, чтива получше я тут не найду…»       Другого досуга в ближайшие дни не наблюдалось. Бет открыла первую страницу.

***

      Отложив в небольшую стопку очередную книгу, Бет свесила ноги с кровати. Она взяла в руки поднос, села поудобнее и принялась за завтрак. Еда у механоидов оказалась не такой уж и гадкой, как она себе представляла. Её рацион состоял из каши и супа, раз в день приносили курицу с рисом. Вместе с завтраком ей приносили термос с кипятком и пакетики с чаем. Ковальски больше не появлялся. Из развлечений у Бет были только книжки, несколько карандашей и блокнот. Два раза в день, утром и вечером, к ней заходил доктор Митчелл. С собой он всегда приносил ноутбук, подключался к её импланту через небольшой разъём в боку, и снимал показания. Он признался, что ни черта не понимает в этой технике, и данные нужны для кого-то другого. Митчелл осматривал её обычным способом, а после оставался поговорить. Бет следила, чтобы снова не проболтаться, но, казалось, Томас и не хотел ничего выведывать. Она не слишком верила в доброго доктора, но их беседы ни о чём не позволяли ей свихнуться в одиночестве.       «Скоро мы сможем снять швы и сможешь дышать полной грудью, — сказал Митчелл. — Хватит тебе таскать этот баллон». Передвигаться, не теряя сознание, она могла только с кислородным баллоном, но Томас ещё в первый день заверил её, что это временная мера. Бет покидала свою палату только раз, когда ей делали рентген. Её провели по хорошо освещённому коридору, и она надеялась получше узнать, где находится. Коридор представлял собой внутренности грузовых контейнеров, сваренных вместе. Вдоль потолка тянулась вентиляционная труба. «По-любому эта труба забирает воздух снаружи. Она и приведет меня к свободе», — отметила Бет.       Каждый день доктор удивлялся, как быстро она выздоравливает. Бет не особенно радовали эти слова: будь она обычной девушкой, ходила бы сейчас в школу. Страдала бы от неразделённой любви и плохих оценок… Обычная, скучная жизнь казалась ей теперь привлекательной, спокойной.       «Вообще у нас есть приставка… но болеющим играть не полагается. Знаешь, как только мы убрали икс-бокс из палаты, мои пациенты стали быстрее выздоравливать», — сказал Митчелл, когда Бет попыталась выпросить ей что-нибудь из техники. Ни телефона, ни компьютера, другой электроники ей не давали. Оно и ясно: если Левин свяжется с автоботами или отцом, их быстро накроют. Приставкой, как решила Бет, с ней не поделились из вредности. Или жадности.       Так долго болеть для Бет было непривычно. Она давно хотела попробовать притвориться больной и прогулять школу, но это было слишком! Да, к ней относились хорошо, но она не забывала, что находится в плену у механоидов. И хрен его знает, сколько ещё они будут играть с ней в благородство. Нужно сматываться.       Одним утром к ней в палату помимо доктора Митчелла вошёл высокий молодой человек с ноутбуком. Он был в слишком коротком врачебном халате, очевидно сделанным для кого-то поменьше. «Этот ноутбук, — подумала Бет. — На нем доктор снимал показания. Вот и владелец. Неужели он изобрёл мой имплант?»       — Привет, Элизабет, — доктор улыбался как обычно, но было в его лице какое-то напряжение. — Мы собрали достаточно данных, и сегодня мы с коллегой будем калибровать твои лёгкие.       Пока что Бет играла по правилам. Она широко улыбнулась и протянула руку.       — Привет, а как тебя зовут?       Парень взял её руку, слабо пожал её, и только потом ответил:       — Арнолд.       Его лёгкий немецкий акцент позабавил Бет: «Чёрта с два это твоё настоящее имя».       — Шварценеггер?       — Угу. — Он и не пытался скрыть, что имя не его. Парень уселся на стул рядом с кроватью, достал из кармана кабель и вставил в ноутбук. Другой конец кабеля он протянул Бет — Помочь или сама справишься?       — У-у-у, Томас, у вас такой загадочный коллега, — сказала Бет и стала нащупывать разъём в боку. Раны зажили, но чувствительность вернулась пока не полностью. Парень набирал что-то на ноутбуке, не обращая на Бет внимания.       — Сосредоточься на своих ощущениях, Элизабет. — Доктор подошёл к Бет и прислонил фонендоскоп к груди.       — Дыхание в норме, пульс… — он взглянул на часы и выдержал небольшую паузу, — шестьдесят пять-семьдесят ударов в минуту.       — У меня шестьдесят девять, — ответил парень. — Класс. Давление?       Пока загадочный парень с доктором сверяли датчики, Бет могла получше его рассмотреть. У него были чёрные волосы, лёгкая щетина, острый нос и тёмно-синие глаза. Его губы находились в постоянном движении, он проговаривал про себя что-то, что видел на экране. Мешки под глазами и щетина отличали его от бойцов и доктора — те выглядели аккуратнее и свежее.       «Типичный программист, хе-хе, — подумала Бет. — И что он делает у механоидов? У них же зарплаты сумасшедшие».       — Слушай, Арнольд, а как ты попал к механоидам? За сайты нынче мало платят?       Парень нахмурился, постучал немного по клавиатуре и сказал, не отрываясь от экрана:       — Благотворительность. Не мешай. — Он поднял глаза на Митчелла. — Док, мы готовы.       Доктор подошёл к кровати.       — Давай-ка, вот так, — Митчелл снял с Бет кислородную трубку. Парень с ноутбуком нажал ещё несколько клавиш и затих. — Попробуй встать и пройти в другой конец комнаты. Я рядом, чтобы поймать тебя. Осторожнее, на кабель не наступи.       Опять падать в обморок из-за недостатка воздуха ей совсем не хотелось. Бет встала на ноги. Вроде, голова не кружилась. Она сделала несколько неуверенных шагов, опасаясь, что сейчас ей снова станет плохо. На удивление, всё было в порядке. Уже увереннее Бет пошла вперёд. Её дыхание слегка участилось. Бет попробовала присесть несколько раз, и дыхание стало ещё глубже и чаще. Она бы и пробежалась здесь, но размер палаты не позволял.       — Голова не кружится? — спросил парень с ноутбуком. Бет заметила, что он слегка переменился в лице: в экран он смотрел уверенно, а на неё — обеспокоенно.       — Нет-нет, всё прекрасно, а что? — Бет не сдерживала своей радости. Пусть этот «Арнольд» строит из себя что хочет, главное, что он почти вернул всё как было!       — Мы с доктором Митчеллом сделали новый алгоритм предсказания твоей потребности в кислороде. — Парень, очевидно, понял, что всё работает, и теперь почти светился от гордости. — Как только всё у тебя заживёт, посмотрим, как наш имплант поведёт себя под нагрузкой. Иди обратно, обновим тебе прошивку на контроллер приводного уровня.       Бет не стала спрашивать, что это значит. Она всё ещё не контролировала своё дыхание, зато теперь оно полностью подстраивалось под неё. Движения давались легче, чем несколько дней назад. Её лёгкие сами собой расправлялись в нужном объёме в зависимости от активности движений. Это было ещё непривычнее, чем таскать за собой кислородный баллон.       — Превосходно! — сказал Митчелл, когда Бет вернулась. — Элизабет, твои лёгкие превосходно работают!       — Я… Спасибо, — ответила она, чувствуя, как её грудная клетка расправляется, впервые за последнюю неделю. Теперь, чтобы говорить, приходилось подлавливать момент выдоха. — Но я не совсем могу контролировать их. Они как бы… живут сами по себе.       — Этот образец экспериментальный, — сказал парень с ноутбуком. — В них есть механизм обратной связи по активации твоих мышц, но мы пока не довели его до идеала.       — А по-человечески можно?       Парень вздохнул.       — Ты сможешь дышать, как раньше, но пока придется походить так. Если всё пойдёт удачно, мы с тобой за пару недель отладим все алгоритмы.       — Всего-то?! — Бет была поражена. За одну неделю взаперти в палате она от скуки была готова на стенку лезть…       — Это если не потребуется ещё операция, — улыбнулся парень. Бет показалось, что его голос звучит слегка издевательски. — Давай садись, накатим прошивку и на сегодня всё.       Бет послушно села. Её не отпускала мысль о том, что её будут мариновать в этой палате ещё минимум две недели. «Нет уж, — подумала она, — свалю отсюда, и покажу мой чудо-имплант отцу и Рэтчету».       — Готово, осталось перезагрузить. Блин, просил же убрать этот баг в загрузчике…       «По-любому они откуда-нибудь стащили этот имплант. Этот недотёпа с ноутбуком даже настроить его до конца не может. Вот выберусь отсюда и отец отведет меня к тем, кто его разработал…» — размышления Бет прервались, когда она заметила, что почти не дышит. Задыхаясь, она подняла беспомощный взгляд на «Арнольда» и прохрипела:       — Ты… ш-ш-то… надел…       Некоторые слова она говорила на вдохе. Она чувствовала, как мышцы в её груди и горле тщетно сопротивляются движениям машины.       — Вот зараза, — сказал он раздражённо. — Спокойно, сейчас откатим изменения. Чекаут на мастер… Перезагружаем… — парень перестал стучать по клавиатуре и несколько мгновений напряжённо смотрел в монитор. — Готово.       Он поднял взгляд на Бет.       — Как дела?       — Руки бы тебе отор… — сказала Бет, делая глубокий вдох. — Всё в порядке. Такое каждый раз будет?       — Скорее всего да. — Ответил он и показал что-то на экране доктору Митчеллу. Тот молча кивнул. — Пока мы не будем уверены, что ты с нашим имплантом марафон пробежишь, не выпишем тебя.       — Зачем вы со мной так носитесь? — не выдержала Бет. — Прямо клинику мне тут устроили.       — А ты как думаешь? — парень закрыл крышку ноутбука. — Ты — первый в мире человек с искусственными лёгкими. Твой бесценный вклад в медицину спасёт много жизней. Давай сюда кабель.       Бет опять показалось, что он говорит с издёвкой. Она выдернула дурацкий провод, и боль острым лезвием прошлась по её боку. Не подав вида, Бет бросила его парню.       — А вот так больше не делай, — сказал он, поднимаясь со стула. — Повредишь кабель — сама переобжимать будешь.       «Арнольд» направился к выходу. У двери он снял халат, повесил его на спинку кровати и обернулся.       — У меня есть приёмник от твоей кнопки. Давай так: нажимаешь один раз — приходит доктор. Что-то не так с имплантом — нажимаешь много раз и прибегаем мы оба. Пока!       Парень улыбнулся на прощание и вышел. Бет уставилась на доктора.       — Что будет, когда меня вылечат? — всю прошедшую неделю её волновал этот вопрос. Сегодня ей сняли швы, сделали ещё одну перевязку, и наконец-то отрегулировали имплант. Но ведь на этом её пребывание здесь не закончится. Никто не рассказал ей о том, где Нокаут, да и он сам, похоже, так и не смог вырваться. Иногда Бет задумывалась о том, не соврал ли ей Ковальски. Нокаут вообще жив? За ней придут? Автоботы, отец, а может быть, десептиконы прибегут спасать своего медика? Хоть кто-нибудь? Когда-нибудь она отсюда выберется?       — Не бойся, Элизабет, никто не причинит тебе вреда, — врач положил руку ей на плечо. Он всё время делал так, когда она задавала неудобные вопросы и начинала нервничать. Подобный жест действительно действовал успокаивающее. — Я знаю, что с тобой хотел поговорить командующий, но, поверь, он ничего тебе не сделает.       Митчелл сказал это с такой уверенностью, что Бет почти поверила. Когда ей прострелили лёгкие, Сайлас вызывал вертолёт для её эвакуации, рискуя дюжиной своих людей. Он отдал Ковальски безумный приказ: на полном ходу прыгать из одной машины в другую. Даже его паранойя по поводу кулона из энергона показалась Бет своеобразным проявлением заботы. Но никакие поступки не меняли главного: Сайлас — глава самой опасной в мире террористической организации М.Е.Х. Как это вообще расшифровывается? «Мы едим ху…»?       Бет усмехнулась про себя. «Ага, Сайлас и поговорить. У нас все разговоры заканчивались тем, что кто-то получал по морде, — мрачно подумала она. — Нет, сбегу сегодня же!»       Бет кивнула Митчеллу: он сделал для неё всё, что мог. Повисла тишина. Митчелл собрал резанные бинты, осмотрел свою пациентку, улыбнулся на прощание и направился к выходу. Оба были погружены в свои мысли.       «Наверное, думает, как побыстрее поставить меня на ноги, — подумала Бет, когда дверь закрылась. — А думаю, как бы отсюда сбежать. Мне почти что жалко бросать его».       Бет встала и подкралась к двери. В руке она держала вилку с тремя зубчиками: два были отогнуты, а один загнут на конце. «Спасибо, папа-параноик, — подумала она, — научил делать отмычку из любой металлической фигни».       В непрочной фанерной двери был простенький замок на три личинки: Бет определила это по форме ключа. Очевидно, механоиды не планировали содержать пленных в палате. Бет легла на пол и открыла заранее приготовленную дырку в полу из линолеума. Под ним был металлический лист. Она прильнула ухом к холодному железу и сосредоточилась до предела.       «С таким полом я услышу, даже если кто-то со стула встанет», — подумала Левин. Она чувствовала себя бандитом из кино про дикий Запад, припавшим ухом к рельсам и слушающим, не едет ли поезд с деньгами. «Есть два типа людей, блондинчик, — вспомнила она, — у одних револьвер, а другие копают яму». — Револьвером Бет пока не разжилась, но чем дольше она находилась в плену, тем ближе становилась «яма», в которую её непременно сбросят. Как только выжмут из неё всю пользу.       Прошло минут пять, но Бет казалось, что прошел целый день. Она вжимала ухо в пол, зажмуривала глаза, но не слышала ничего. Иногда ей казалось, что кто-то ходит очень вдалеке, но она не могла определить наверняка. «Даже если так, — подумала Бет, — до поворота на выход метров десять, как-нибудь проскочу».       Бет встала и просунула отмычку в замок. Рядом никого не было, поэтому она стала скрести отмычкой в замочной скважине.       Вставила — вниз — протащила.       «А что будет, если меня поймают? Может и лёгкие мои заберут?»       Вставила — вниз — протащила.       «Что там с Нокаутом? Прошла неделя… Идти за ним или сбежать и позвать автоботов?»       Вставила — вниз — протащила.       «Сколько их там? Десятки? Сотни? Насколько мы глубоко под землёй?»       Вставила — вниз — и отмычка прошла по замку совсем без сопротивления.       «Точно! Этот придурок с ноутбуком оставил халат! Вот мой билет на свободу!»       Бет отогнула вставила вилку в замок двумя отогнутыми зубчиками. Они находились параллельно друг другу, и, при должной фантазии, походили на ключ. Замок повернулся и тихонько щёлкнул.       «Сработало, — в груди Бет радость смешалась с тревогой, а жившие своей жизнью лёгкие делали это ощущение совсем небывалым. — Сервис был на пять звёзд, но я свалю из вашего отеля до того, как мне выставят счёт».       Найти выход на улицу, а там как получится. Любой ценой вызвать помощь или спасти Нокаута — они уйдут отсюда только вместе!       Бет накинула халат, вздохнула, сделала невозмутимое лицо и вышла за дверь.