Сквозь щель в платяном шкафу

      — Он цитировал взгляды Анхали Хана из его трудов про устройство государства. — Сказал Ханде. — Ну, тогда я, точнее, еще не знал, откуда Сирилл это взял. Хана я прочитал только в прошлом году.              — «Эссе о насилии»?              — Да. — Ханде съел орешек.              — Анхали внесен в список нерекомендованных.              — Так я о нем и узнал. Он писал, что споры прекращаются, когда один из противников становится сильнее остальных. Так появляется государство, оно накапливает армию и полицию и, в итоге, монополизирует право на насилие. Еще Анхали считал, что это — единственная возможность для общества жить мирно, но про это Сирилл уже не упоминал. Вообще, я все больше замечаю, что люди склонны искажать смыслы.              — Зачем?              Эмре откинулся на спинку скамейки, и Ханде снова поймал его заинтересованный взгляд. Еще никто и никогда не слушал его болтовню так внимательно. А Эмре еще и задавал вопросы, не спеша возвращать Ханде к теме их встречи — Сирилл и его крамольные речи.              — Я читал в одном журнале статью, и там написано, что люди склонны искажать информацию, чтобы она подтверждала их гипотезы. Очень интересно, вообще-то. Автор — студент, пишет магистерскую на эту тему.              — И после этого вы решили, что Сирилл был неправ в своей критике?              Эмре Лорано удобно устроился почти на середине скамейке, грубо нарушив этим социальную дистанцию. Сидел нога на ногу и больше не смущал Ханде черной формой. Сегодня Эмре Лорано был в гражданской одежде — джинсы, футболка и очки. Из-за них Ханде не видел глаз альфы и сильно нервничал, пока Эмре не догадался их снять.              Ханде хрустнул очередным орешком и посмеялся.              — Да. — Ответил он.              — Вам кажется, вы умны?              — Люди называют это снобизмом.              — А вам это нравится. — Проницательно протянул Эмре Лорно.              Ханде кивнул и уронил последний орешек из пачки. Быстро нагнулся, поднял его с земли и обтер о полы своей туники, после чего с удовольствием съел. Заметив, что альфа все еще очень внимательно на него смотрит, Ханде вытер губы платочком, а пустую упаковку смял и спрятал в карман.              — Вам все равно никто не поверит.              — И часто омеги из Семьи Кайял едят с земли?              — В детстве я съел водяного червяка. — Признался Ханде. — А еще на летней ярмарке в Сеине один раз продавали жареных тараканов. На самом деле, они даже вкусные, если много не думать и просто есть.              — Это в вас говорят южные корни. Насекомых любят есть коренные народы архипелага Дасе.              — Нет, Оми жил рядом с Митрином. Это далеко от островов.              Это была уже вторая встреча в саду после заключения договора. А еще были переписки в сети, пока что немногословные, но регулярные. Ханде совсем ничего не мог дать Эмре Лорано про Сирилла и просто болтал, вспоминая книги, которые Сирилл цитировал, и кафе в Старом городе, которые он любил посещать. Исходя из того, что альфа продолжал терпеливо слушать, поддерживал разговор о червяках и странных кулинарных пристрастиях, Ханде решил, что от этих встреч он ожидает еще чего-то, что не входило в их уговор.              По полянке с прудом снова пробежали тени от туч, и Ханде понял, что их встреча неуклонно двигалась к своему завершению. Прогноз погоды обещал большую вероятность дождя ближе к вечеру и даже предупреждал о грозах.              Ханде поправил строгую прическу, закрепленную заколкой с большим гранатовым камнем, и повел головой, показывая альфе тонкую оголенную шею. Ханде гордился своим телом, ведь после второй беременности ему пришлось ревностно сражаться с лишним весом и ненавистными растяжками. Но все было позади, и он снова мог без стеснения загорать у бассейна или вот так показывать альфе чуть оголенное плечико.              — Вы мне расскажете, как Сириллу удалось вас ранить? — спросил он вкрадчивым голосом.              — Мне казалось, говорить на этих встречах должны вы.              — Я говорил почти два часа.              — Вы прекрасно умеете заговаривать зубы.              — Спасибо.              Искусство флирта Ханде постигал по книгам и фильмам для омег, но никогда не практиковал его. Ну не с Филиппом же ему было флиртовать? Да и другие альфы Ханде никогда не интересовали. По крайней мере, реальные альфы. Сир Даррис из нового романа был хорош, да. Жаль, что выдуманный. А вот Эмре Лорано был настоящим живым альфой, сидевшим рядом с Ханде на скамейке и сильно пахнущий свежим морским воздухом, присущим побережью поздней дождливой весной.              — Скоро будет дождь. — Сказал ему Эмре.              — Да.              — Я вас провожу до ворот.              Ханде посмотрел на тучки и вздохнул. Последние два часа он потратил на болтовню о прочитанных книгах и на рассказы об их с Сириллом прогулках по городу. Последнее несколько растревожило его сердце, заставило взгрустнуть и в который раз подумать о том, чтобы прекратить всякое общение с Эмре. Но потом Ханде заглянул в синие глаза альфы и нашел их особенно красивыми и привлекательными.              — Не хотите отвечать на мои вопросы?              — Вы же на мои не отвечаете.              Эмре Лорано поднялся на ноги и, вдруг, вспомнив про свое благородное воспитание, протянул Ханде руку. Его поведение особенно настораживало — Эмре не отвечал ни на один серьезный вопрос, предпочитая увиливать или переводить тему. Ханде не спешил принимать предложенную руку и в раздумьях смотрел на нее. Тучи сгущались, но до настоящей грозы было еще далеко.              — Ну же, — поддразнил Эмре Лорано, — не упрямьтесь.              Ханде принял его ладонь и поднялся со скамейки. Все его длинные воздушные одежды тут же соскользнули вниз и поддались усилившимся порывам ветра. Ханде горделиво вздернул подбородок, прямо смотря на альфу. Руки его он не отпустил.              На таком близком интимном расстоянии запахи говорили вместо слов, потому что они стали необычайно сильны и переплелись в причудливый взрывной коктейль. Ханде дышал этим запахом, с тоской осознавая, что у него это случилось впервые в жизни: альфа, сильнее его во всем, с запахом, который легко завораживал даже омегу с чужой меткой. Как будто до этого момента у Ханде не было полноценной жизни, наполненной всеми возможными красками мира.              Эмре свободной рукой поправил волосы Ханде, заправил одну выбившуюся прядку за ушко. Этот возмутительный и непристойный в отношение замужнего омеги жест не рассердил Ханде и не заставил высказать альфе замечание. Вместо этого он чуть прикрыл глаза, наслаждаясь моментом. Приятные прикосновения отозвались возбуждением во всем теле. Впервые в жизни Ханде так нравился альфа и его скупые ласки.              Ветерок снова подул, унеся запахи в сторону воды. Ханде тяжело вздохнул, вернулся в реальный мир и открыл глаза. Посмотрел на Эмре без страха и смущения.              Альфа предложил ему свой локоть и повел по дорожке. Под ногами зашуршали мелкие камешки.              — Я встретился с Сириллом здесь, в Арсалане. — Тихо заговорил Эмре. — Они пытаются подобраться к высшим чинам в правительстве и армии. Недавно нарвались на нашу засаду.              — Но разве ваш Атэ не говорил, что в Арсалане безопасно? Его речь произвела впечатление на публику и журналистов, и если вдруг здесь….              — Здесь безопасней, чем в любом другом городе Империи. — Перебил Эмре. — А на вас?              — Что?              — Речь не произвела впечатления?              Ханде задумчиво огляделся. Пестрые цветы, кустарники и летающие между ними насекомые и пчелки создавали легкое беззаботное настроение. Иногда цветочные запахи становились до того сильны, что Ханде переставал чувствовать альфу, идущего с ним под руку. Но даже сказочный сад не мог надолго заглушить в груди тревожное липкое чувство страха и настороженности, с которым Ханде жил уже несколько лет.              Речь Натиля Лорано только сильнее разожгла огонь тревоги. Мир для Ханде виделся очень хрупким и ненадежным, трещащим по швам и готовым вот-вот развалиться на сотни мелких осколков. Совет Семи и Натиль Лорано не делали его лучше.              — Она запомнилась. — Уклончиво сказал Ханде.              Несмотря на все чувства, которые он испытывал к этому альфе, и, несмотря на то, что он готов был пойти на поводу у своих желаний и изменить Филиппу, он продолжал понимать, что Эмре — второй сын Лорано. Не наследник, но все благородные понимали, какими коварными могут быть запасные дети, держащиеся в тени своего Дома.              Они остановились неподалеку от ворот под тенью высоких яблонь. Ханде неохотно отпустил руку альфы и повернулся к нему. Эмре смотрел на него спокойно и даже улыбался. Но не так, как Филипп. Улыбка была приятной и не походила на высокомерную ухмылку.              — Я заметил, что тогда вы не ликовали вместе с остальными. — Вкрадчиво сказал Эмре. — Казалось, вам неприятна речь и успехи нашей полиции и армии вас не радуют.              Ханде передернул плечами.              — А вы следили за мной, потому что вас обязывает служба или по каким-то другим причинам?              Эмре не ответил и лишь засмеялся. Ветер усилился, заиграл кронами деревьев и зашелестел в листьях. Тучи закрыли яркое солнце, и по саду поплыла тень. Яркие алые одежды Ханде затрепетали точно живые, и выбившаяся прядка волос упала ему на лицо.              — Нам лучше не появляться на улицах города вместе. — Сказал ему Эмре. — Идите вперед. Скоро дождь.              Ханде ждал еще каких-то слов или прикосновения, но альфа не подходил ближе и больше не протягивал руки. Ветер окончательно испортил его прическу, истрепал черные упрямые волосы. Рубашка альфы чуть смялась. С этими синими большими глазами Эмре выглядел как юный мальчишка и Ханде не мог не смотреть на него.              — Мы уже прощаемся? — глупо спросил он.              — Гроза близко, и мне пора идти.              Ханде снова улыбнулся.              — Тогда постарайтесь не попасть под молнию. — Попросил он.       

***

             Об облаве в кафе написали где-то через неделю. Ханде за завтраком скролил новостную ленту, и кусочек свежего тоста застрял у него в горле, когда он увидел фотографию смутно знакомой веранды с оградительной лентой. У Ханде все внутри похолодело, он поднял взгляд на молчаливого Филиппа. Муж ничего не заметил, и Ханде быстро ушел в сад курить.              Кафе он упоминал несколько раз, вспоминая свои прогулки с Сириллом по Старому городу, и даже не думал, что эта деталь важна. Эмре, напротив, цеплялся ко всем деталям, и был результат. «Еженедельник» ссылался на официальные данные, писал о трех ликвидированных боевиках-альфах, вспоминал про недавние аресты в Митрине, цитировал слова секретаря Совета: полное истребление остатков Истинной Армии к концу года и начало реформ в мятежных регионах.              Ханде сидел у бассейна в домашнем халате, курил слабую сигарету и искал новую информацию об облаве. Никто и нигде не писал про омегу-террориста и не упоминал фамилию Лорано, приписывая успехи полиции и гарнизону Арсалана.              Эмре больше не появлялся в его жизни и не писал. Прошлой ночью он приснился Ханде вместо очередного кошмара, отчего было не менее жутко. Ханде постоянно думал об этом альфе. Он так внимательно слушал, был так умен и так приятно прикасался и говорил. А запах! Так пахло море, когда Ханде спускался к нему с набережной. Чайки кричали, кружась над водой, а волны приносили соль и тину.              Ханде не влюбился, потому что он никогда в своей жизни не влюблялся. Но он скучал по вниманию, по возможности свободно поговорить и снова зацепиться языками с альфой, который не реагировал на это агрессией и раздражением. Ханде даже настолько отчаялся от осознания своих новых чувств, что одной ночью соблазнил Филиппа на секс. Думал, что все дело в продолжительном воздержании и скорой течке. Но уже лежа под потным и тяжелым альфой с его членом у себя в заднице, Ханде испытал лишь разочарование от этой затеи. Он симулировал оргазм, быстро удовлетворил Филиппа и отодвинулся, как только альфа кончил.              Ханде промочил ноги в прохладной воде бассейна и снова спрятал телефон в карман. Почему-то он чувствовал себя юным наивным омегой из романа, обманутым подлым альфой-соблазнителем. Но, вроде, Эмре ничего ему не обещал, просил только о паре встреч и о рассказе про дружбу с Сириллом. А если между ними что-то и возникло, если Ханде показалось, что….              Он покачал головой, отгоняя назойливые мысли.              К тому моменту, как Ханде вернулся в дом, Филипп уже отбыл в городской офис, в башню Аурум. Слуги быстро меняли сервировку на столе. Принесли кашки, фрукты и молоко для детей, травяной чай с мятой для взрослых. Латти, соблюдая расписание, спустил детей к завтраку сразу после того, как Филипп покинул столовую. Альфа предпочитал спокойное тихое утро и не любил за завтраком детских криков. А Роуз кричал часто.              Старший сын лежал навзничь на полу, на небольшом круглом ковре рядом со столом. Заметив Ханде, он хитро прищурился и громко заплакал, выдавливая рыдания. Ханде подошел ближе, обошел ребенка и присел в свободное кресло, поправив полы халатика. Латти и Эскаль молча склонили головы на несколько секунд и снова вернулись к своим делам: эконом сервировал стол, а Латти следил за тем, как Кемаль самостоятельно кушал кашку детской ложечкой. На истерику Роуз никто не обращал внимания, отчего его всхлипы быстро стихли.              — Что происходит? — Ханде взмахом руки отказался от чая и с трудом поймал взгляд Латти. Видно было, что омегу обучали быть слугой в благородном доме, быть незаметным и скромным. Филипп перекупил его за очень большие деньги, когда неожиданно для себя осознал, что не каждый омега мог быть хорошим педагогом. — Кто обидел Роуз?              — Извините, — тихо сказал Латти, — но он хотел зеленые яблоки из сада. Он скоро успокоится.              — Но разве они вкусные, Роуз? — спросил Ханде у притихшего сына. — Эскаль, найди на кухне пару спелых яблок, раз уж без них….              — Я хочу из сада!              — И подай мне черный кофе. — Закончил Ханде. — Роуз, мы не будем есть неспелые фрукты из сада. Никогда.              — Почему?!              Ханде задумался и ничего ответить не успел. Роуз захныкал, задергался на полу, напоминая Ханде странную и слишком громкую рыбу, выброшенную на берег. С каждым днем, когда казалось, что дальше уже некуда, сын становился все более шумным, капризным и непослушным. Латти своим мягким голосом убеждал, что все это пройдет и просил не вестись на детские манипуляции и капризы. С Ханде это работало, а вот с Филиппом не всегда.              Когда Эскаль принес кофе и аппетитные красные яблоки, Роуз все-таки согласился сесть на стульчик и съесть завтрак. Чтобы он не отвлекался и не лез к брату, Ханде взял Кемаля на руки и прижал к себе. Младший сын оставался ласковым и спокойным ребенком, поэтому охотно сидел на ручках, играясь с лентами, вплетенными в волосы Ханде.              — Ты уже такой большой, — Ханде погладил Кемаля по спине, — всю кашку съел?              — Да! — Кемаль дернул его за косу.              — Скоро будешь больше Роуз.              — Омеге нельзя быть большим и толстым. — Роуз разговаривал с набитым ртом и кусочки омлета падали обратно на тарелку. Латти лишь молча расправил у него на груди салфеточку и пригрозил пальцем.              — Почему же? — Ханде приподнял бровь.              — Атэ так сказал!              Ханде вздохнул и отпил из чашечки горячий крепкий кофе. Он не мог учить ребенка и говорить, что эти требования не важны. Потому что это было не так, а Роуз не должен был вырасти с иллюзиями в голове.              — Я вырасту и выйду замуж за принца Эмре.              Ханде не смог успокоить внезапную дрожь в руке и участившееся сердцебиение. Даже Кемаль замер, заметив его тревогу. Сам Ханде подумал, что это начало очередного приступа. Ведь они всегда появлялись после отмены таблеток, и даже никакие травки и сигареты не помогали. Но дрожь быстро прошла. И Ханде с еще большим страхом понял, что дело снова в том альфе.              — За принца из книги? — спросил он осторожно.              Не хотелось пугать или расстраивать детей.              Роуз ничего не заметил и схватил самое большое и красное яблоко из миски. Порция омлета так и осталась недоеденной.              — Из мультика! — крикнул Роуз. — Принц Эмре красивый!              Ханде прикрыл глаза, снова отпивая кофе. Да, принц Эмре был очень красивым.              

***

             Теплые морские волны пенились, накатывали на каменный пляж с тихим шелестом. Вода была спокойной, окрашенной в закатные тона заходящего солнца. То и дело над ним с громким криком пролетали чайки, пока патрульный вертолет их не распугал. Латти держал Кемаля под руки, пока он восторженно топал ногами на мелководье. Роуз забегал в море все дальше, уже почти по пояс, а потом с веселым смехом убегал от волн. Вся его одежда и волосы уже были мокрыми, а панамка улетела в сторону. Ханде внимательно следил за детьми с берега, расслабленно куря самокрутку. В эту часть набережной почти никто из района Мантуй не заходил и к воде не спускался. Кроме них с детьми и охраны никого не было.              Одна волна — сильнее остальных — добралась до Ханде, лизнула носочки его тонких тапочек и заставила отступить на шаг назад. Ханде нравилась вода и нравилась та дикая, но спокойная сила, которую им этим вечером показывал океан, но он был уже не в том возрасте, чтобы восторженно бегать голыми пятками по пляжу и кидаться навстречу приливу, как это делали его дети. Бедный Латти тоже промок, пытаясь не дать им утопиться.              Волна вспенилась и отступила, оставив после себя на гладких камнях небольшую ракушку идеальной круглой формы с серебристым отливом. Ханде смотрел на нее, пока докуривал, а потом поднял и покрутил в руках.              — Роуз, — позвал он громко, — смотри, что я нашел!              Ханде отдал сыну ракушку, когда тот подбежал к нему, и Роуз радостно подпрыгнул, любуясь ей.              — Я покажу Латти! — крикнул он, снова убегая.              Унявший свои тревоги теплым морским воздухом и сигаретой, Ханде потянулся в карман за телефоном. Среди сотен непрочитанных сообщений от Луиссиана, Феликса, местных омег и журналистов, приглашающих на различные интервью, затерялось одно входящее от Эмре. Снова скрытое, снова на второй аккаунт, созданный для постыдных удовольствий.              «Поужинаем?»              Больше ничего. Двухнедельное молчание, терзания и мучения Ханде вылились лишь в одно слово. В дерзкое и неприличное предложение замужнему омеге с детьми. Эмре Лорано предлагал Ханде совершить супружескую измену, а это в высшем обществе считалось непозволительным оскорблением.              Поэтому Ханде уже второй день смотрел на это короткое сообщение, но ничего не отвечал. Удалить тоже не мог, ведь мысли его все крутились вокруг Эмре и их нескольких коротких встреч в саду.              Он так внимательно тогда слушал….              — Здравствуйте, Ханде! — раздался нежный теплый голос, но с грубоватым северным акцентом.              Ханде вынырнул из своих фантазий, испуганно вздрогнул и обернулся, чтобы увидеть, как по каменным ступенькам с набережной к ним спускается беременный омега. Северный супруг того альфы из партии Возрождения, имя которого Ханде уже забыл. Они виделись на нескольких приемах и один раз пересеклись во время прогулки по городу. Остальные омеги района Мантуй во главе с Атилем с трудом принимали чужака и шептались у него за спиной, предлагая проверить его на порочащие связи и убеждения и выслать из центра Империи.              — Здравствуйте. — Ответил Ханде не сразу, омега уже успел ступить на последнюю ступеньку. — Разве вам не опасно ходить по крутым лестницам?              Его живот был настолько большим, что даже под просторными традиционными одеждами имперских омег он выдавал крайний срок беременности. Этот омега вот-вот должен был родить. Ханде не доносил Роуз до конца, но вот с Кемалем на таком сроке он уже даже из дома не выходил.              — Я люблю море. — Омега подошел ближе, обдав Ханде своим заурядным древесным запахом. — В Динии оно не такое дружелюбное и постоянно во льдах.              Ханде отвернулся, посмотрел на огненный горизонт. Красное солнце коснулось края воды и стало быстро таять в ней. Чайки снова вернулись, а над далекими башнями дворца поднялись подвижные темные тучки — тысячи златок, живущих там, проснулись для своих ночных трелей. Ханде прекрасно понимал, что могло заворожить северного омегу, привыкшего видеть только высокие горы и снега.              — Ваши дети такие милые. — Сказал этот омега и послал Ханде искреннюю улыбку. — Знаете, я все больше боюсь, что не справлюсь, — он погладил живот, — что стану для него плохим Оми.              Роуз вбежал в воду, но волна сбила его с ног и накрыла с головой. Ханде испуганно вздрогнул, но альфа из охраны тут же оказался рядом и поднял мальчика из воды. Латти подхватил Кемаля на руки и тоже подошел ближе. Все они быстро пошли на берег.              — Это пройдет. — Ответил Ханде. — Наверное.              — Не знаю, решусь ли когда-нибудь на второго.              Ханде вспомнил его имя: Йенка              — Обычно здесь никто не гуляет, — снова заговорил омега, — а я прихожу по вечерам промочить ноги. Арахия постоянно занят в парламенте. Ваш супруг тоже?              Ханде кивнул, а потом с некой долей удивления проследил, как Йенка неуклюже скинул свои тапочки, расшитые бисером, и немного приподнял длинные одежды. Он сделал несколько шагов вперед по камням, и вот уже по щиколотку оказался в воде. На фоне яркого красного заката он выглядел как дух, явившейся на ночь из моря в своих белых одеждах.              Ханде же пришлось отойти еще дальше, спасаясь от набегающих волн. Он не мог так же, как этот северный странный омега, лезть в воду и гулять среди волн, моча край одежды.              — Оми! — крикнул Роуз со стороны. — Мы идем домой!              Омега повернулся к Ханде, улыбнулся так, что показал свои белоснежные зубы и удлиненные клыки. Мифы о северных омегах, которые могли обернуться и перегрызть горло, ходили не зря.              — Уходите? — спросил он своим ласковым голосом.              — Детям давно пора спать.              — Жаль, а Арсалане мне не хватает компании.              Ханде лишь пожал плечами, отходя все дальше от поднимающейся воды. Одна особо хитрая волна сумела намочить его левую ногу, ласково мазнув по носочку.                     

***

             Ханде приехал в район Орзо после заката в тот день, когда Филипп улетел в Сеин. Центральные улицы района развлечений оставались многолюдными всю ночь, повсюду висели яркие вывески баров и ресторанов, почти на каждом шагу встречались веселые компании людей, везде играла музыка.              Автомобиль свернул с дороги в небольшой тесный проезд между кирпичными зданиями и свободно проехал на частную закрытую парковку. Ханде взмахом руки отпустил охрану и приказал водителю оставаться и ждать его здесь. В одиночестве он пошел к небольшой неприметной двери, подсвеченной лишь одним фонарем.              У Ханде сердце хотело выпрыгнуть из груди или взорваться прямо так, убив его на месте. Дрожащей рукой он надавил на кнопку звонка у двери и быстро прошел внутрь, как только она открылась.              Закрытый клуб-ресторан для элиты Арсалана не отличался той вычурной роскошью, какую Ханде привык видеть в залах и храмах, а весь был покрыт полумраком и теплым приглушенным светом. В тесном коридоре и зале, куда его провели, пахло древесным запахом и немного травами. Играла тихая музыка, совсем не похожая на те ритмичные мелодии, что раздавались на улицах.              Тихий услужливый бета в костюме не задал ни одного вопроса, а лишь низко поклонился Ханде и жестом пригласил идти за собой через пустой зал в сторону приватных кабинетов. Остановился перед первой же резной дверью, постучал по косяку и дернул ручку, открывая ее. Снова поклонился и замер, почти полностью скрытый мраком.              Ханде вошел внутрь и в первую же очередь задохнулся от сильного запаха моря, соли, трав, от запаха Эмре Лорано, которым пропиталось все, что находилось в этом маленьком уютном кабинете. Ханде замер на пороге, не в силах сделать шаг вперед, не в силах шевелиться. До течки оставался еще месяц, но внизу уже немного намокло, смазка намочила трусы. Как умный омега, Ханде был хоть и в узких, но в темных черных штанах, способных скрыть протекание. Рабашку он тоже подобрал черную и без украшений. Лишь все та же его любимая заколка с рубином оставалась ярким пятном образа.              Эмре Лорано плавным движение поднялся с подушек и поклонился ему, положив руку на сердце. Ханде немного засмущался, но быстро взял себя в руки. Прошел вперед, и дверь у него за спиной захлопнулась с легким щелчком.              — Вы все-таки пришли. — Сказал Эмре Лорано низким совсем нереальным голосом.              Ханде чувствовал, что он течет совсем как малолетний влюбленный омежка перед своим кумиром или как местная шлюха, принявшая стимулирующих веществ. Не было никакого шанса на то, что альфа этого не заметил. Запах Ханде уже изменился и заполонил всю комнату, смешиваясь с морскими ароматами Лорано в причудливую композицию.              — Мы же договорились с вами. — Шепнул он.              — Я не до конца верил.              — Отчего же?              Ханде прошел вперед, приближаясь к альфе. Эмре оставался на ногах, не спешил снова садиться на подушечки. Ханде остановился преступно близко к нему, поднял взгляд от широкой груди, облаченной все в ту же черную рубашку, к синим глазам.              — Ваш запах сводит с ума. — Признался альфа.              Он прикоснулся к оголенному локтю Ханде, отчего по всему телу пошли мурашки. Ханде вздрогнул.              — Разве вы никогда не чувствовали благородного омегу? — лукаво спросил он.              — Таких омег как вы, очень тяжело найти.              Ханде засмеялся, польщенный этим банальным, довольно примитивным комплиментом. Он ожидал от такого альфы как Эмре продолжения.              — Если бы вас отдали за меня, все могло бы быть….              Он запустил руку в волосы Ханде, почти разрушая прическу, в которую они были собраны. Губы Эмре коснулись его осторожно, и Ханде подался вперед, сам напористо целуя Эмре. Губы были сухими, но теплыми и сладкими от выпитого вина. И такими мягкими, что Ханде хотелось их прокусить. Его рука лежала у Ханде на затылке, запутавшаяся в длинных волосах. Ханде целовал альфу со всей своей решимостью и смелостью, которую только имел. Желудок крутило от волнения, ноги подгибались, а теплый влажный язык альфы исследовал каждый уголок его рта.              Ханде отстранился и тяжело вдохнул, наполняя горящие легкие воздухом с примесью аромата моря. Эмре раскраснелся, его губы чуть приоткрылись, и он следил за ним, не отпуская.              Ханде потребовалось несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть себе способность говорить, и все самообладание, чтобы не потянуться к альфе за продолжением.              — Зачем я вам нужен? — задал Ханде свой самый главный вопрос. — Зачем вы подошли ко мне и заставляете делать все это?              На лице Эмре промелькнул намек на веселье.              — Я заставляю вас что-то делать?              — Да.              — Что же?              — Совершенно…. — Ханде со стоном выдохнул воздух, когда рука альфы спустилась с его затылка к шее и пошла ниже. — Толкаете на грязные, совершенно неприемлемые….              Он снова встретился с губами альфы, а в его рот снова толкнулся язык. Эмре легко прикусил Ханде, а потом обнял, руками залез под рубашку, исследуя голое тело, нежно водя пальцами по груди и соскам Ханде, которые в мгновение стали слишком чувствительными. Ханде не мог сопротивляться, поэтому ему оставалось лишь держаться за альфу да отвечать на этот дерзкий поцелуй, постепенно переходящий во что-то большее.              Что-то в груди у Ханде задрожало, заколка упала на пол, ударившись о доски, а волосы разметались у него по плечам. На рубашке порвалась одна пуговица, другая расстегнулась, открывая ключицу и часть плеча с меткой супруга. Ханде сумел остановиться только тогда, когда Эмре задел рукой эту метку. Как будто что-то острое пронзило тело Ханде, и он уперся ладонью альфе в грудь, пытаясь оттолкнуть. Сам он отвернулся, подставляя шею под горячее дыхание.              — Что-то…              — Не надо. — Попросил Ханде.              Эмре медленно его отпустил и отошел в сторону. Ханде тяжело дышал, почти глотал тяжелый воздух с высокой концентрацией тяжелых ароматов. Метка все еще горела огнем, а в штанах все больше мокрело. Все это походило на самое начало течки, на начало безумия, которое накрывало его с головой.              Эмре взял со стола бутылку и отпил вино прямо из горлышка. Ханде же поправил рубашку, поднял с пола заколку и зажал ее в кулаке. Посмотрел на альфу. Синие глаза горели все тем же диким вызовом и желанием. Эмре не мог успокоиться. Так же как и сам Ханде.              — А чего же вы хотите, Ханде? — спросил Эмре. — Что ждете, соглашаясь на эти встречи?              — Я….              — Только не говорите, что ехали сюда от беспокойства за своего дружка!              — Я…. Нет, — Ханде качнул головой, — я ехал, чтобы увидеть вас.              — Зачем?              — Хотел…вас.              — Семья Кайял что-то задумала против меня?              — Нет. — Глупо повторил Ханде. — Нет.              Эмре сделал пару глотков из бутылки и передал ее Ханде. Внутри было цветочное вино с легким ароматом. Ханде попробовал немного, чтобы смочить рот и избавиться от сухости в пересохшем горле. Губы его все еще помнили грубые ласки Эмре, помнили ощущения от его прикосновений.              Напившись, Ханде упал на подушечки и беспомощно посмотрел на альфу. Что Эмре от него хотел? Ханде принял предложение, дождался отъезда супруга и почти сбежал ночью из дома, приехав в веселый квартал на свидание. В темный приватный кабинет с вином и с этими вот удобными и мягкими подушечками. Зачем альфа теперь его мучил? Зачем сначала целовал, а потом расспрашивал?              Ханде нервно сжал в пальцах одну из подушек.              — Я иду против своей Семьи, против супруга и даже против друга, встречаясь с вами без позволения, я… я доверяю вам в какой-то мере и вы мне нравитесь. Разве этого вам недостаточно?              — Недостаточно для чего?              Этот хитрый альфа игрался с ним как с забавной маленькой зверушкой, попавшейся в его лапы. Эмре, конечно же, понимал, для чего они находились здесь: запахи говорили обо всем. Ханде и не знал раньше, что он может вот так, источать такой сильный аромат, который должен был свести любого альфу с ума. Но Ханде раньше никогда и не хотел привлечь альфу к себе.              Он отложил заколку в сторону, а дрожащими руками начал расстегивать оставшиеся пуговицы на рубашке, открывая для Эмре свое голое тело. Когда ткань скользнула вниз, мазнув по метке, она снова загорелась, но Ханде продолжил. Он откинул от лица распущенные волосы и принялся стягивать с ног узкие брюки. Ерзая на мягких подушечках, он полностью обнажился перед альфой и только тогда снова поднял на него взгляд.              В синих глазах Эмре Лорано совсем не осталось искры разума. Он глубоко дышал, чуть скалился, показывая клыки. У него на шее бешено билась венка. Альфа из последних сил держал себя в руках, а у Ханде от одного его вида выделилось столько смазки, что промокла одна из подушечек.              Эмре зарычал, когда опустился перед ним на колени и накрыл горячей ладонью низ живота Ханде. Пальцы альфы пробежались по бледным следам от растяжек и по бокам, вызвали у Ханде стон. Он заерзал на подушечках, пытаясь подставиться под ласку альфы.              — Некрасиво? — сумел шепнуть он, когда альфа вернулся к животу.              Эмре не ответил, потому что задел рукой приставший член и погладил его, подбираясь медленно к самому сокровенному. Альфа накрыл собой тело Ханде, исследуя рукой его дырочку, проникая туда, то одним, то несколькими пальцами. Ханде слегка поскуливал, извивался, сам насаживаясь на пальцы, и видел перед собой только яркие синие глаза, в которые он, кажется, влюбился как глупый подросток.              Чувствуя стыдливое смущение от своего поведения, Ханде руками потянулся к ремню альфы, пытаясь дрожащими пальцами в полумраке расстегнуть тяжелую пряжку. Эмре в это время продолжал ласкать его, поглаживать и подавлять последнюю волю соленым морским запахом.              Ханде справился, и Эмре быстрыми резкими движениями избавился от брюк, после чего откинул в сторону, отчего со стола что-то с грохотом упало. К тяжелым ароматам их запахов добавился и сладкий и цветочный от разлитого вина.              Возбужденный член альфы стоял, на головке уже выступила капля предэкулята, и Ханде, ерзая на подушках и извиваясь под ласками альфы, не понимал, почему, тот медлит.              — Пожалуйста…. — Заскулил Ханде, цепляясь пальцами за оголенные плечи. Его тело было горячим, Ханде было жарко и плохо без альфы внутри него.              — Что…ты говоришь?              — Давай….              — Что?              Эмре надавил на его промежность, снова позволяя Ханде насадиться на его пальцы.              — Трахни уже меня!              — Ты так блядски стонешь.              Обилие смазки смягчило возможные неудобства, когда совсем немаленький член альфы вошел в него сразу же на половину длины. Ханде лишь издал длинный протяжный звук, похожий на скулеж, а когда альфа остановился на секунду, сам подался к нему, насаживаясь сильнее. Он развел ноги, чтобы альфе было удобней, схватил его за оголенное плечо, притягивая к себе. Когда Эмре сделал еще один толчок, Ханде дернулся и ногтем расцарапал его кожу.              Ему еще удавалось не сводить взгляда с безумных глаз альфы с расширившемся зрачком, когда Эмре начал двигаться в нем, но когда член альфы задел что-то чувствительное внутри, Ханде застонал и откинул голову на подушки, обнажая шею. Это был бы хороший момент для альфы оставить свою метку, но Ханде уже был помечен другим.              Ханде оставалось держаться за альфу, терзая его плечи и спину ногтями и стонать от каждого толчка. А они становились все сильнее. Альфа над ним не сдерживал рык, содрогался всем телом и крепко держал Ханде, пока быстро и почти грубо трахал его своим большим членом.              Ханде выгнулся после очередного толчка, вонзил ногти в альфу, оставляя ему ранки, и громко застонал, кончив себе на живот. И задрожал, забился от смеси удовольствия и такой сладкой боли, когда Эмре стиснул его в крепких объятиях, выбивая из легких последний воздух. Альфа громко зарычал, тело его напряглось и дернулось, а после этого он замер, все еще оставаясь в Ханде. Он кончил и теперь тяжело дышал над Ханде, обдавая его своим горячим дыханием.              — С того дня…. — он нежно поцеловал Ханде в ключицу. — С того дня четыре года назад, как я увидел вас, знал, что встретил очень необыкновенного…. — Ханде выгнулся под ласками, — очень необыкновенного омегу. И очень-очень распутного.              Эмре, не выходя из него, потянулся к губам за поцелуем. Его руки гладили голую кожу Ханде.              — Могу ли я рассчитывать на продолжение?              Волосы прилипли к потной шее и лицу. Ханде откинулся на подушечки и прикрыл глаза, молчаливо принимая поцелуи альфы на своем теле и его ласки. Слегка двигался, подставляя под руки и губы ту часть тела, которую следовало погладить или поцеловать. Он согласно кивнул головой, не зная, заметил ли альфа его ответ или нет.