Ангел Дьявола

      Дом сотрясается волной, когда купол пропускает нового гостя с помощью специального ключа. Ему впервые пришлось активировать его ради безопасности и быстроты.       Драко отходит от двери, которая не поддается его усилиям и магии, оставаясь запертой для него. Он пытался последовать за Тео после того, как позвонил Северусу и передал информацию, но его не впустили.       Магия Вал не впустила его внутрь, как бы он ни пытался.       — Где она?! — Входная дверь с грохотом распахивается, ударяясь о стену, волей случая не ломаясь, и злой голос Северуса наполняет весь дом, когда он выкрикивает это, влетая внутрь.       Драко подходит к лестнице, мгновенно пересекаясь взглядом с черными, наполненными злостью и яростью, глазами. Северус тут же начинает бежать по лестнице наверх. Полы его пальто развеваются, почти как когда-то развивалась его мантия, когда он скользил по коридорам Хогвартса.       Снейп проносится мимо него, едва не задевая плечом, и влетает в ее комнату. Дверь за ним резко закрывается, и он почти ничего не успевает увидеть, кроме фигуры Тео, что возвышается над кроватью.       Драко сжимает и разжимает кулаки от волнения и начинает ходить назад и вперед.       — Вон! — спустя пару минут рявкает Северус, заставляя Драко остановится. Проходит еще время, когда он вновь рявкает, но уже тише: — Пошел вон, я сказал.       После этого Тео выходит из комнаты, выглядя слишком потерянным. Он опускает взгляд вниз, смотря на свои окровавленные руки, которые слегка дрожат. Драко видит, как он сглатывает, прикрывая глаза.       Его шрамы кажутся белее, чем когда-либо, потому что кровь отлила от его лица из-за ужаса и страха, что он испытывает. Не за себя. За нее.       Драко не надо представлять каково это.       Он знает.       Был на его месте несколько раз.       — Я… — начинает было Тео, но останавливается, выдыхая и облизывая губы. Он поворачивается лицом к двери, из-за которой его только что выгнали, сжимая кулаки. — Она пришла ко мне, — едва слышным, хриплым голосом произносит он. — Она воспользовалась камином и пришла ко мне. Пэнси нашла ее без сознания в приемной гостиной. Она почти не дышала, — надрываясь, произносит он, отходя от двери. Драко слышит боль в голосе лучшего друга. — Она… ее сердце не билось, — он оборачивается на Драко со слезами в глазах, — понимаешь? Оно прекратило биться у меня на руках. Я не… Она может умереть.       Драко подходит к нему, смотря чуть свысока.       — Но не умрет, — наконец спокойно произносит Драко, за что должен благодарить свою окклюменцию. — Она не умрет, Тео, слышишь меня? Это Валери. Она просто не может умереть, — добавляет он больше самому себе, внедряя эту мысль в свое сознание.       — Что здесь происходит?       Драко поворачивает голову на Блейза. Во всем этом он даже не заметил вибрацию браслета о его перемещении. Карие глаза Блейза бегают с него на Тео и обратно, пока он идет к ним по переходу. Его взгляд задерживается на Тео и крови на его руках и той, что покрывает его одежду.       — Забини! — рявкает Северус из-за двери. Брови Блейза тут же поднимаются в шоке. — Иди сюда! — кричит Снейп.       — Какого черта? — спрашивает Блейз, проходя мимо них с Тео.       Дверь открывается, и Драко замечает встревоженное лицо крестного, на котором теперь отчетливо виднеются морщины. Тело Валери лежит на кровати, скрытое пледом.       — Шевелись, нужна твоя помощь, — бросает он, отходя от двери.       Блейз, не оглядываясь на них, проходит внутрь.       — Может я… — начинает Тео, но Снейп обрывает его.       — Нет.       Тео раздраженно проводит рукой по волосам, стоит двери вновь захлопнуться. Время для них вновь превращается в несуществующую единицу измерения.       Внизу, в главном холле, собрались все Хранители за исключением Зевса, который наверняка остался вместе с Джинни и детьми. Они все внимательно ждут там, занимая большую часть пола.       Арес единственный из них спустя время поднимается наверх и, не обращая внимания ни на Тео, ни на Драко, заходит внутрь комнаты. В тот проблеск, что он дает своим крупом, Драко замечает, что их никого нет больше в главном помещении. По крайней мере Драко больше их не видно.       — Ты знаешь, что с ней случилось? — спустя время спрашивает он, все еще не понимая, что произошло.       — Нет, — Тео качает головой и бросает встревоженный взгляд на дверь. — Я понятия не имею, что происходит, и кто сделал это с ней. У нее буквально отсутствуют куски кожи, Драко, — добавляет он шепотом.       Драко ничего не успевает сказать, как дверь вновь открывается, и Блейз вылетает оттуда с бледноватым оттенком лица на его темной коже. Его глаза кажутся стеклянными, и Драко сразу понимает, что тот блокирует все эмоции. Он не обращает на них внимания и бежит в свою комнату, видимо, за какими-то средствами. У Блейза всегда есть запас большого количества зелий.       Он возвращается спустя пару минут с несколькими склянками и баночками в руках, а затем скрывается со всем этим внутри комнаты, в которую им с Тео запрещено заходить.       — У нее черные глаза, — шепчет Тео, когда проходит еще несколько минут.       Драко переводит на него взгляд, смотря в почти безжизненные зеленые глаза, в которых больше нет света. Тео смотрит на него тем самым взглядом, в котором все понимаешь.       Он понимает, что это значит.       Драко тоже.       Черные глаза значат то, что магия внутри нее вошла в конфронтацию с внешним раздражителем, получив доступ к ее системе. Это смертельно. Мало кто способен не упасть в пропасть невозврата.       Слишком большое количество магии воздействия. Намного более сильное, чем может выдержать обычный волшебник. Даже не все сильные способны на это.       — Какого черта с ней произошло? — задается он вопросом, на которой никто из них не имеет ответа.       Пока…       Пока дикий крик не наполняет дом до разрыва глотки. От него стынет кровь в жилах и встают волосы на затылке. Он не живой. Не настоящий. Слишком терзающий душу.       И еще…       Крик не заканчивается, срываясь на хрип, пока Драко, с широко открытыми глазами, съезжает по стене. Он даже не знает, в какой момент дошел до нее.       Он никогда не слышал ее криков.       До недавнего времени.       Валери никогда не кричала.       Драко оседает на пол, смотря перед собой на лестничную площадку и перила, пока где-то за спиной вновь раздаются крики, от которых разносятся ледяные мурашки по коже. К крику добавляется вой Ареса, но ничто из этого не успокаивает его.       Драко невидящим взглядом смотрит перед собой.       Потому что он слышал этот крик.       Но не сегодня.       Три дня назад.       На острове Мэн.       Люблю, когда смелые птички наконец начинают петь. Есть в этом что-то прекрасное…       Драко нервно сглатывает, не чувствуя, как одинокая слеза, несмотря на всю его окклюменцию, прорывается сквозь стену и теперь скатывается по щеке, охлаждая кожу.       Это была она.       Он должен был догадаться.       Должен был догадаться по поведению Беллы, Пиритса и самое главное — Темного Лорда. Ответ лежал так близко на поверхности.       А теперь неизвестно: выживет она или нет.       Нет никакой определенности. Но она должна. Она самая сильная из них всех. Если кто и может пережить из них дорогу к смерти, то это она.       Драко даже не уверен, за что именно ее пытали. За то, что она хладнокровно убила своего отца, заморозив его сердце после охоты, или за то, что похитила и спрятала его детей, провозгласив их убитыми, тела которых не нашли.       Крик в какой-то момент наконец прекращается. Но дышать и жить легче не становится. Понимание и осознание всего того, что произошло, не дает ему это сделать.       Драко не знает, сколько в этот раз проходит времени, когда дверь в ее спальню в очередной раз открывается. Он поднимает взгляд в тот момент, как Северус впечатывает со всей силы Тео в стену, приподнимая за ткань кофты.       — Ты должен был беречь ее! — рычит Северус в лицо Тео, встряхивая его тело. — Ты должен был быть с ней! — продолжает кричать он. — Какого черта, я тебя спрашиваю? А? Какого черта, ты оставил ее одну?       — Она… — Тео хрипит. — Она сама попросила.       Северус с силой вновь впечатывает тело Тео в стену, она вибрирует и трещит от удара.       — Я доверил. Ее. Тебе, — рычит он, сквозь зубы, голосом, наполненным яростью и болью. — И ты решил оставить ее? Доволен? Вы! Оба! — Северус откидывает Тео в сторону, поворачиваясь на Драко, направляя свою злость на него. — Тебе повезло, что она будет жить, — произносит он, указывая пальцем на Драко, — иначе я бы лично убил вас обоих.       Попробуй…       — И не смотри на меня так, Драко. Ты не знаешь и половины того, на что я способен. Никогда не недооценивай своего противника. А ты, — он вновь обращается к Тео. Драко, как в замедленной съемке, наблюдает за тем, как крестный сжимает пальцы в кулак и заносит руку, ударяя Тео в лицо. — Еще раз поступишь с ней так, сниму с тебя кожу.       За стеной спальни раздаётся слабый крик, переходящий в стон. Он привлекает внимание Снейпа, и тот, не задумываясь, вновь уходит в спальню.       Северус не выходит оттуда следующие несколько дней…                     13.12.2004       — На дороге спящей, выйдет зверь гулящий, — пропивает тихим, хрипловатым голосом на русском крестный, когда Драко наконец заходит в комнату Валери.       Северус удерживает ее на своих руках, сидя на краю кровати, и раскачивается убаюкивая. Драко замедляется, боясь нарушить этот странный покой, а видеть крестного таким слишком непривычно.       Он резкий, надменный, но не мягкий.       Не такой, каким выглядит сейчас: почти разбитым. Он напоминает чем-то Тео, пока тот сегодня утром наконец не пошел к себе домой. К Пэнси, которая сходит там с ума, хоть они и разговаривали по телефону. Драко едва уговорил его убрать кровь с одежды и кожи.       А ведь когда-то он сам был на его месте. И это его руки и одежда были испачканы кровью. Не Валери. Миа.       — Он пойдет по кочкам, выйдет из лесочка, — продолжает напевать Снейп какую-то песню вроде колыбельной. По крайней мере Драко думает именно так. Он никогда не слышал ее до этого, но мотив напоминает именно то, чтобы пели матери своим маленьким детям, пытаясь тех убаюкать перед сладким сном.       Северус должно быть пытается сделать то же самое — спасти Вал от возможных кошмаров. Может она и была созданием темноты, но Драко знает, видел, что с появлением солнца, она буквально начинала светиться.       Кажется, что он стоит на месте слишком долго. Северус знает, что он здесь, знает о его вторжении в ее покои, которые больше не заблокированы ее магией. Он поднимает на Драко свои черные глаза спустя несколько строк песни. Его тонкие губы продолжают складывать слова в мелодию, когда он прознает Драко своим взглядом.       Драко поднимает руку, в которой все это время держал несколько зелий, за которыми ему пришлось аппарировать к Блейзу. Снейп ведет взглядом на тумбочку рядом с простой кроватью. Драко медленно подходит к ней, ставя склянки к остальным пустующим.       Только тогда он замечает черные линии на коже Валери. Они почти незаметны, но стоит ему заприметить одну, как за ней виднеются все остальные, что паутиной покрывают кожу. Местами они темнее и толще, где-то тонкие и едва заметные. Они проходят по сосудам.       Драко знает отчего они, поэтому медленно сглатывает вязкую слюну.       Он даже знает, кто именно способен оставить такие следы. Слишком сложный баланс того, чтобы не разорвать внутренние органы и сосуды от спазмов.       Круциатус. Это чертова паутина Круциатуса, которую может сделать его тетушка. Белла.       Валери вздрагивает, стон срывается с едва приоткрытых губ. Драко замечает, что Снейп перестал петь, внимательно смотря на него. Но, стоило Валери подать признаки боли, все его внимание вновь возвратилось к ней, и он продолжил петь свою колыбельную, будто укачивая на своих руках ребенка.       Драко поднимает взгляд, отрываясь от них, и впервые осматривает комнату. Он никогда этого раньше не делал. Никогда не заглядывал внутрь.       Внимание сразу привлекают большие цельные окна, которые расположились по двум стенам комнаты. Одно выходит на рассвет, другое на закат. Валери, видимо, применила магию, устанавливая и скрывая их, потому что снаружи дома они выглядят точно так же, как и их собственные, но внутри они другие: два метра в длину и в метре от пола. Под правым окном находится что-то типа подоконника, на котором можно сидеть, а под окном, что выходит на внутренний двор, стоит лаконичный рабочий стол, поверхность которого почти незанята.       — Драко, — призывает его Северус в голове. Драко слегка приподнимает бровь, встречаясь взглядом со старым профессором зелий, — свободен, — раздается его голос внутри Драко, пока Снейп все также продолжает напевать свою колыбельную.       Малфой пользуется последней возможностью осмотреть здесь все. Бежевые оттенки и песочные стены с минимальным количеством мебели. Он замечает Ареса в углу комнаты, что не прекращая смотрит на него все это время своими красными глазами.       Драко в последний раз осматривает Валери, укутанную в плед на руках Северуса, под внимательным взглядом крестного.       — Это был Пиритс, Белла и Том, — хрипло произносит он, смотря на собранные в косу рыжие волосы, на мгновение задумываясь, кто их заплел.       Магден и Белла. Не Том.       Драко слегка приподнимает брови, не понимая, откуда Снейп может это знать и быть так уверен.       Том — монстр, но даже он не способен причинить ей вред или убить.       — Потому что он ее крестный, — понимая, договаривает Драко.       Конечно…       — С ней все будет хорошо? — тихо спрашивает Драко.       Северус опускает взгляд вниз, смотря на Валери в своих руках. Он, не прекращая, укачивает ее тело. Драко может только представить, что происходило с ней все эти дни.       Все, что делал с ней Снейп, спасая с того света при помощи зелий, эликсиров и магии.       Валери сжимает тонкими пальцами ткань черного бадлона Северуса, что скрывает шрамы на его шее. Ее хватка недостаточно сильная, но она есть. Она вцепляется в него подсознательно, используя крестного в роли опоры и якоря в мире живых.       Снейп единственный, кто удерживает ее здесь, не давая тьме заволочить ее полностью. Если бы не он, то даже Драко бы не смог ей с этим помочь. Эта магия сильнее и старее той, с которой он может справляться.       Он не Бог и не всесилен.       Александрия могла бы это сделать, но сейчас Северус лучшее, что у них есть. Драко уже связался с Дрией, и она обещала привлечь душ, чтобы это ни значило. Они не дадут ей умереть.       Драко никогда не ввязывался в настолько темную, потустороннюю магию. А в своем обучении он зашел намного дальше, чем разлом души на несколько частей, что можно было найти и услышать в Хогвартсе.       Такие знание, что получил он, хранятся и преподаются в исключительном порядке лишь в Российской Магической Империи — они самые Черные волшебники из всех. Никто не уходит в чернокнижие так глубоко, как они.       И, когда говорят, что у Романовых связь со Смертью. То имеют в виду реальную смерть, что для многих представляется балахоном с косой, но в действительности не является таковой.       Александрия Романова может сказать, как та выглядит в реальности.       Но сейчас ее здесь нет.       Сейчас? Со временем, да. Вообще? Ты совсем охренел с ней себя так вести… Напомни, почему ты еще не сдох? Ах, да… Спасибо, Валери Селвин. Почему это место существует? Точно, Валери его обустроила. Скажи спасибо, что у меня руки заняты, а то придушил бы в придачу к Нотту. Вы совсем уже охерели что ли?!       Драко сглатывает, нарываясь на яростный взгляд крестного. Его темные глаза буквально сверкают алой злостью магии внутри. Она плещется в его зрачках, готовая вытечь наружу. Даже голос в голове звучит слишком угрожающе.       В комнате медленно становится темнее, будто жизнь высасывается из каждого его уголка. Арес начинает грозно рычать и поднимается на свои лапы. Он скалится, огрызаясь на пустоту.       Валери издает болевой стон, ее тело вздрагивает, а затем начинает трястись.       — Пошел вон! — рычит на него Северус, обрывая на секунды колыбельную, а затем вновь начиная ее, но в этот раз уже громче.       Драко пятится назад, замечая клубы темноты, что в углах светлой комнаты становятся еще заметнее, чем прежде. Холодок пробирается по коже. Арес сверкает красными глазами, подходя к кровати. Он кладет свою морду поверх тела Валери, продолжая странно рычать.       Драко не ждет остального. Ноги уносят его оттуда, и, стоит ему перейти порог, как дверь с хлопком закрывается.       — Блядь, — матерится Драко, дергаясь от неожиданности. Сердце начинает учащенно биться в груди от запоздалого осознания страха. — Да какого черта происходит? — бормочет себе под нос, смотря на дверь.       Драко ведет головой из стороны в сторону, отходя все дальше от спальни Валери, и упирается ногами в чей-то круп. Он оборачивает голову через плечо, бросая взгляд вниз. Афина внимательно смотрит на него снизу, лежа на полу.       — Да твою ж мать, — вздыхает Драко, прикрывая глаза, пытаясь прийти в себя.       Он откашливается, прочищая горло, а затем идет вниз на первый этаж. В малой гостиной горит свет, и он, не думая, заходит внутрь, находя на светлом диване, сидящего с полным стаканом виски, Тео. Он выпивает почти все залпом, не обращая никакого внимания на Драко.       — Как Пэнси? — интересуется Драко, проходя внутрь комнаты. Он садится на диван напротив, смотря на разбитого вдребезги друга. Он даже не знает, чем может помочь ему, кроме как просто быть рядом.       Тео усмехается в стакан, допивая остатки виски, а затем наливает себе еще. Сейчас он ничем не отличается от Драко месячной давности.       — Хорошо, — облизывая губы, произносит он, а затем вновь усмехается, смотря в свой налитый стакан. — Выгнала меня из дома. Представляешь? Она выгнала меня из дома, чтобы я был с Валери.       Драко лишь слегка приподнимает брови, не удивляясь поведению Пэнс. Она всегда знала, что Валери значила для Тео. И, видимо, только сейчас узнала, почему он стал так много времени проводить дома.       — Она наорала на меня, побила и, кажется, чем-то кинула в меня. Не уверен, чем именно. Но да. А она беременна, селезень тебя дери, — бормочет он себе под нос, недовольно качая головой.       — Пэнси беременна? — пытаясь скрыть удивление, переспрашивает он.       Тео хмыкает, выпивая виски.       — Уже месяц.       Драко качает головой, почти в разочаровании. Он почему-то не думал, что все действительно произойдет таким способом. Не думал, что у Тео и Пэнси действительно будет ребенок.       Кажется, что вокруг него их уже слишком много. Слишком много детей в его окружение. Слишком много невинных жизней, которых сложно защитить от суровости их мира.       Слишком много тьмы для света.       Слишком мало теплоты.       Драко ведет кистью руки, призывая к себе стакан из серванта. Он парит в воздухе, приземляясь на стол рядом с бутылкой открытого виски. Тео, не теряя времени, самостоятельно наливает Драко алкоголя. Больше, чем положено по стандарту.       — За что пьем? — спрашивает Драко, обхватывая стакан пальцами, не отрывая его от стола.       Тео поднимает на него свои зеленые глаза, которые сейчас выглядят слишком темными. Он ведет взглядом по шраму на его правом глазу, пока Драко в свою очередь делает то же самое, концентрируя внимание на двух полосах, что украшают лицо брата.       Брата. Сейчас они намного больше, чем просто лучшие друзья. Братья.       — За жизнь?       Драко моргает. Медленно. Чувствуя, как глаза с блаженством закрываются, а затем вновь открываются, слегка затуманивая зрение.       — За жизнь, — повторяет он, зная, что хранится за этой фразой.       За жизнь тех, кто им дорог.       За жизнь тех, кто сейчас борется за нее.       За жизнь Валери и Миа.       За жизнь…       Звук бьющегося друг о друга стекла наполняет комнату едва слышным дзинь, когда они чокаются. Драко и Тео выпивают виски, не чувствуя вкуса на языке, оставляя немного в стаканах.       Он не морщится, когда алкоголь обжигает горло, наполняя тело мнимой теплотой. Драко подзывает к себе Тео пальцем, и они оба перегибаются через столик, пододвигаясь к краям диванов. Рука Драко с силой обхватывает затылок Тео. Их лбы почти соприкасаются.       — С ней все будет хорошо, — медленно произносит Драко, наполняя слова правдивостью. — С нами всеми все будет хорошо. — Он даже не задумывается о том, что повторяет старые слова.                     16.12.2004       Холодный ветер проходит по нему волной, почти заставляя ежиться. Снега нет, поэтому ему остается только они: порывы зимнего ветра.       Впереди, под тонким слоем льда, слышно, как журчит быстрая река. Ее скорость слишком высока, чтобы замерзать полностью. Местами даже нет и корки льда.       Драко стоит почти на самом берегу. Небольшом переходе поляны на песок, который он считает пляжем. Эта полоса достаточно небольшая и каждый год размывается из-за слишком большого порой количества воды.       Но сейчас все это скрыто снегом, в котором утопают его ноги.       Драко делает глубокий вдох, наполняя легкие морозным воздухом. Он переставляет немного ногу, отчего раздается знакомый хруст снега. Взгляд ненароком опускается вниз, и он смотрит на собственные ботинки, что сейчас припорошены снегом.       Со мной все будет хорошо, Драко. С нами со всеми все будет хорошо.       Ее хриплый голос проносится в голове с порывом ветра.       — Ты ошибалась, — говорит он в пустоту, сглатывая. — Ничего не будет хорошо.       А ведь тогда он даже не знал, что это Гермиона.       Драко тяжело вздыхает, разворачивается и уходит по протоптанной им же тропинке, оставляя за собой следы от ботинок, как последнее напоминание о себе.       Он покидает свою поляну, которая когда-то могла подарить ему утешение и спокойствие, стоило ему лишь прийти сюда. Но, кажется, теперь ему нет покоя нигде.       Пока его Ангела не будет рядом, он не может жить. Хранитель внутри него не может этого сделать. Ему нужен Ангел, чтобы существовать. Но без него Ангел не может жить.       Артемида сидит возле главного входа, явно ожидая его прихода. Драко выходит из-за кромки леса. Дорога до дома занимает у него так много времени.       Стоит Драко подойти ближе, Мида поднимается на свои лапы и идет ему навстречу.       — Что такое? — спрашивает Драко у своего волка. Они умные. Они понимают.       Мида останавливается и оборачивает морду на дом, а затем вновь поворачивает на него, смотря своими голубыми глазами. Ее белый мех почти сливается с цветом здешних пейзажей, где все покрыто слоем снега.       Она Хранительница зимнего леса. Хранительница света и Рая.       — Что там?       Артемида смотрит на него глазами полными грусти. А затем разворачивается и сама начинает идти обратно ко входу. Драко следует за ней, слегка хмурясь, не понимая, что происходит.       Он понимает это, только когда заходит.       — Можешь идти, — мягко бросает он Миде, слыша звуки раздражения, что доносятся из кухни. Что-то падает там, еще и еще, а затем кто-то рычит.       Драко знает, кто это.       Он отряхивается от снега, проходя на кухню, замечая Ареса, что лежит возле дверей по правой стороне. Волк бросает на него взгляд, обозначая, что знает о его присутствии, а затем вновь смотрит на свою хозяйку.       Драко останавливается в метре от выхода на кухню, пройдя внутрь помещения. Раздражение Валери становится только еще больше очевидным. На полу валяются миски. Мука и какая-то смесь занимает большую половину пола между островом и основной кухней.       Валери рычит в раздражении, почти скаля зубы, а затем крик покидает ее легкие, от которого вся посуда, что была взята ей, разлетается во все стороны, ударяясь о стены. Драко успевает выбросить щит почти в последнюю секунду, не ожидая этого. Он отшатывается, смотря на нож, что висит в воздухе в десяти сантиметрах от его лица, и сглатывает.       Остальная посуда, что была направлена не на него, разбивается о стены, а некоторая ломает стекла в окнах. Арес мигом поднимается на своем месте, но не шевелится, продолжая наблюдать за хозяйкой. Валери тяжело вздыхает, касаясь руками лица, прикрывая его, а затем кричит в ладони, сдавливая крик в собственной коже.       Только тогда Драко замечает, как они трясутся, пока она пытается убрать это, стараясь напрячь мышцы.       Она разбивается на его глазах.       Тихий плач пронзает его насквозь.       Блядь.       Валери Селвин никогда не плачет.       И это пугает.       Драко даже на секунду задумывается, не сошел ли он с ума, или, может, ему показалось. Но за первым раздается второй и третий надрывный плач, а ее плечи начинают заметно трястись.       Драко ведет рукой, убирая приборы и посуду, что заморозил в воздухе перед собой, на кухонную столешницу. Валери тяжело дышит и, кажется, все еще не замечает его присутствия.       Вся кухня похожа на то, что здесь произошел ураган, который снес буквально все на своем пути. Это настоящий хаос, в котором нет свободного места.       — Сука! — рычит Вал, убирая руки от лица, со всей силы ударяя ладонями о столешницу. Ее спина сгибается, и она опускается вниз. Драко бросает обеспокоенный взгляд на ее руки, замечая, как спустя пару секунд из-под них начинает появляться кровь.       Именно это отрезвляет его, и он, ступая по осколкам непонятного чего, что хрустит под ногами, в четыре широких шага доходит до нее.       — Вал, — мягко зовет он ее по имени.       Валери вздрагивает, резко выпрямляясь и отскакивая от него.       Она не знала, что я здесь.       — Драко, — на выдохе слетает с ее сухих губ. Ее рот слегка приоткрылся от неожиданности, а красно-черные глаза за мгновение наполнились страхом и тревогой.       Он впервые видит ее такой.       На ней нет шрамов, по крайней мере Драко не видит их, но ее тело все также носит на себе черную паутину напоминаний магии. В глазах местами ушел черный цвет, оставляя за собой красные разрывы капилляров.       Так могут выглядеть монстры из ночных кошмаров. Ее вид сейчас действительно устрашает. Даже в черном топе и спортивных штанах такого же цвета, в которых он никогда ее не видел.       Единственное, что отличает ее от того, что он видел до этого, это нарисованные руны на ее коже, что идут от виска до сердца, по шее, прямо по яремной вене.       Драко узнает их все: Турисаз, Ансуз, Гебо, Вуньо, Иса, Альгиз, Эваз. Иначе: Решимость, Связь с высшими силами, Выбор, Свет, Восстановление сил, Защита, Движение.       Несмотря на все это, слезы стекают по ее лицу, не прикрытые и не скрытые ничем.       — Что ты… — ее голос обрывается, она впервые на его памяти выглядит настолько потерянной. Это заставляет его нервно сглатывать.       Драко не ждет более, он просто вытягивает руки и обхватывает ее тело, прижимая к себе. Она не сопротивляется. Прямо как тогда на крыше. Ее руки оказываются зажатыми его собственными, когда он прижимает их к ее телу. С раскрытых ладоней, в которых застряли осколки стекла, стекают капли крови прямо на пол, смешиваясь с сухой мукой.       Едва проходит минута, как ноги Вал не выдерживают, и она буквально оседает в его руках. Но он не дает ей этого сделать, удерживая ее, и лишь сильнее прижимает ее тело, чувствуя, как она содрогается в рыданиях на его груди.       Она одна из сильнейших людей, кого он знает. И сейчас она плачет в его руках. Сломленная, но спасенная. Все еще живая.       Валери раскалывается, но он не дает ей этого сделать, удерживая все кусочки в своих руках.       — Прости меня, — шепчет он ей в макушку. Сейчас она кажется ему намного меньше, чем в жизни. — Прости меня. Я не должен был тебе этого говорить. Это не я. Я знаю, что ты делаешь все на пределе своих возможностей и больше. Прости меня, прости…       Он даже не заметил, как все это ударило по нему, пока сейчас не почувствовал горечь слез на щеках. Даже несмотря на окклюменцию, которая здесь, в Элефирии, зачастую дает сбой, вырывая эмоции на свободу. Так, как и должно быть.       Ведь жизнь в свободе, а свобода часть жизни. И познать ее и принять можно лишь прожив свободной душой, которая не знает чужих рамок, кроме установленных самим собой.       Свобода равняется жизни, но жизнь не равняется свободе.       — Ты не виноват, — спустя время тихо хрипит она ему в грудь. — Я сама на это пошла. Я знала.       — Зачем ты это сделала?       — Мне нужно было место Командора. К тому же мой отец действительно мне надоел. Давно хотела это сделать. — Она пытается улыбнуться, говоря это. Он знает.       Валери хочет отстраниться от него: она пытается сделать шаг назад, упираясь спиной в его руки, и он позволяет ей это, отпуская. Слезы все еще тихо стекают с ее покрасневших глаз, и она слизывает несколько с губ.       Драко опускает взгляд вниз, на ее трясущиеся руки, которые она больше не контролирует, хоть и пытается.       — Нужно обработать твои руки, — произносит он, смотря на осколки, что торчат из ее кожи, и кровь.       — Черт, — бормочет Вал, опуская взгляд вниз, видимо, впервые понимая, что поранилась. — Я даже не почувствовала этого, — тише произносит она себе под нос.       Сенсорные нейроны в ее теле нарушены и не передают сигналы о нарушении и боли дальше в спинной мозг. Еще одно разрушение в череде многих.       Драко замечает, как ее правая рука непроизвольно дергается, и Вал тут же прикасается к ней второй, будто пытаясь удержать в следующий раз. Ему жалко смотреть на нее. Но ей не нужна жалость. Ни его, ни кого бы то ни было….       — Давай сюда. — Драко обхватывает ее правую руку и поворачивает ее. — Ничего страшного, просто несколько осколков. А твоему организму нужно намного больше времени, чтобы восстановиться. — Он прикладывает свою ладонь поверх ее, оставляя между ними несколько сантиметров.       Драко применяет магию, устраняя осколки из ее кожи, а затем проводит большим пальцем по каждому небольшому порезу, очищая его. Закончив с правой рукой, он проделывает то же самое с левой.       Валери не останавливает его.       Закончив, он отпускает ее руку, и, не думая, касается пальцами ее щек, стирая следы слез с ее прекрасного лица, на котором просвечивают веснушки.       — Как новенькая, — почти улыбаясь, произносит он.       — А с душой так можно? — хрипло спрашивает она, зная ответ, и его улыбка, намек на нее, тут же исчезает с лица от ее слов. Валери вздыхает, обхватывая себя руками, и осматривает комнату, которая превратилась в место боевых действий. — Твою мать, — медленно произносит Вал. — Я просто хотела успокоиться и прийти в себя.       — Что ты хотела приготовить?       Она опускает взгляд вниз, на пол усыпанной мукой и еще какой-то смесью.       — Что-нибудь. Все?       — Начнем заново?       Валери поднимает на него свои глаза. Драко не обращает внимания на черноту и кровь внутри них также, как Миа никогда не обращала внимания на его шрам и глаз.       — Будешь готовить?       — Ты забыла? — он усмехается. — Теперь я умею.       Губы Вал трогает едва заметная улыбка, и Драко сам ловит себя на том, что улыбается. Для нее.       К вечеру они успели приготовить порцию каннеллони с сыром и соусом, лазанью, сделать ванильно-шоколадные кексы и пожарить картошки. На все это у них ушло чуть больше четырех часов.       Драко ни разу не жаловался, пока Вал больше давала ему указания. Резкие, неконтролируемые спазмы и тремор в руках почти не давали ей делать что-то самостоятельно.       Поэтому он был здесь. С ней.       Потому что в тот момент, тогда он был ей нужен, как никогда прежде. А ведь он даже не догадывается, насколько сильно она нуждалась в нем. Хоть в ком-то…       Этот вечер они провели вдвоем. И впервые за долгое время они оба сидели за кухонным накрытым столом и ели. И это было так по-старому хорошо, что даже говорить никто из них не хотел.       Это был фрагмент жизни в пределах смерти.                     17.12.2004       — Посмотри на меня. Тео, посмотри на меня, — мягкий голос Валери доносится из-за двери спальни Тео. Драко останавливается на выходе из кабинета, бросая взгляд в слегка приоткрытую дверь.       — Вал, — голос его брата надламывается.       — Я прошу тебя, Тео, — в ее голосе слышится мольба.       — Я отдам свою жизнь за тебя, — не сдерживается Тео, и Драко сглатывает, оказываясь невольным слушателем их жизни. — Я прошу тебя. Я молю. Не давай им больше себя.       — Я не могу. Я…       — Ты никому не должна! — зло обрывает он ее, зная, что Вал собиралась сказать. — Собираешься умереть на всем этом? Положить свою жизнь?! А что мне останется делать?! Смотреть на то, как ты умрешь? Опять держать твое бездыханное тело?!       — Ты лучшее, что со мною случалось, — не обращая внимания на его слова и высоту голоса, мягко, нежно произносит она. — Все, что у меня осталось, принадлежит тебе. Все, кроме моей свободы, — уточняет она, чуть жестче.       — Давай сбежим. Бросим все это и уедем. Нас не найдут. Нас никто не сможет найти.       — Ты же знаешь, что я не могу, — с печалью в голосе говорит она.       — Я люблю тебя, — срывается Тео.       — Знаю, — тихо произносит Вал. — Я знаю.       — Я никогда больше тебя не оставлю. Слышишь меня? Как бы сильно ты этого не хотела. Как бы ни пыталась. Ты никуда не денешься от меня, Валери Селвин. Поняла? Ты моя душа. Куда идешь ты, пойду и я.       Они молчат какое-то время. Драко может только догадываться, что происходит за приоткрытой дверью в четырех метрах от него. А затем голос Валери вновь нарушает тишину.       — Тео, — произносит она мягко.       — М?       — Не оставляй меня, пожалуйста.       Драко сглатывает от боли и уязвимости в ее голосе и уходит, мягко, неслышно прикрывая за собой дверь в кабинет. Он отходит оттуда почти на цыпочках, стараясь не издать ни звука.       И у него получается. Тишина никогда не прерывается, позволяя двоим остаться одним. По крайней мере им есть с кем быть.                     19.12.2004       — Больно? — тихо спрашивает Джеймс, дотрагиваясь своими маленькими пальчиками до лица Валери. Темнота и краснота частично ушли с белков, но все также заметны и пугающе. Но ничего не останавливает Джеймса кроме общей обеспокоенности.       Валери слабо улыбается, мягко обхватывая руки Джеймса бледными пальцами. Тремор в них можно заметить только если хорошо присматриваться. Но Драко знает, что он есть. Он знает, на что смотреть.       — Больше нет, — улыбаясь, отвечает Валери, смотря на Джеймса. — Честно. Больше не больно.       — Было больно?       Улыбка Валери заметно дрогает, и она сглатывает.       — Немножко, — лжет она.       — Я люблю тебя, тетя Вал, — быстро произносит Джеймс тихим голосом. Это самое большое количество слов, что он произнес с момента похищения Миа. Он обхватывает Вал ручками за шею и обнимает.       Валери помогает ему устроиться у себя на коленях, обхватывая руками. Она избегает чужих взглядов, предпочитая закрыть глаза, но Драко видит их. Видит, как смотрят на нее Блейз и Тео, видя то же, что и он.       — Я тоже тебя люблю, медвежонок, — доносится шепот Валери. — Я тоже тебя люблю.       — Больше не больно, — слышит Драко отголосок слов Джеймса.       — Больше нет.       Джеймс лишь сильнее зарывается лицом в шею Вал. Драко наблюдает краем глаза за реакцией Джинни, которая впервые попросилась провести вечер с ними за пиццей и просмотром мультиков.       Блейз рассказал ей, что случилось.       Драко уверен, что именно поэтому она здесь, сидит в соседнем от него кресле со скрываемым удивлением в чертах лица. Для нее это все в новинку. До этого она никогда не заходила так далеко.       А сейчас она оставила детей Элли, которую попросил Драко о помощи, потому что не мог доверить заботу над детьми никому кроме нее, и пришла сюда.       Ради Валери. Ради сына.       — И что мы смотрим на этот раз? — спрашивает Блейз, сидя на своем месте на диване. Он вопросительно смотрит на Валери с Джеймсом.       — Зима. Думаю, надо что-то зимнее? Что скажешь, Джеймс?       Джеймс тихонько кивает своей головкой, продолжая держать ее в шее Валери. Прямо рядом с рунами, что все также выделяются на ее коже.       — Как насчет «Полярного экспресса»?       — Мгм.       — Включай нам «Полярный экспресс», Блейз.       Блейз кивает ей.       — Сейчас будет сделано.       Пара взмахов руки, и свет в гостиной тускнеет, а на экране появляется изображение заставки киностудии, и Драко представляет, как пройдет его следующий час.       Здесь.       С семьей.       С мыслью о том, что кого-то здесь не хватает.       С мыслью о том, что Миа должна быть здесь.       И этот вечер отличается от других. Подставки с пиццами, которые по обычаю приготовил Блейз, к концу вечера почти не изменили своего вида. На них так и остались лежать пиццы.       И это говорит о многом…