Ангел Дьявола

30.06.2004 Она облизывает жирные от сырных чипсов пальцы. Заносит по одному в рот, проводя языком по коже, слизывая немного солено-сырную субстанцию от сырных палочек Cheetos. — Что ты смотришь? — она оборачивается на голос Драко. Миа слабо улыбается, замечая его улыбку. Для нее это каждый раз как в первый. Видеть его интерес в глазах и эту чертову улыбку, в которой можно замереть и остаться. — Не знаю, — легко отвечает она, и Драко переключает взгляд на белый экран проектора. Усмехается и идет вперед. Садится на диван рядом с ней, мельком просматривая ее саму, прежде чем откинуться на невысокую спинку спиной. — Я нашла в том комоде, — добавляет Миа, указывая большим пальцем назад. Туда, где стоит небольшой темный комод с пластинками, а рядом небольшая коробка в которой сложены большое количество карт памяти в разных небольших упаковках. Компания молодых девушек в старых платьях идет по берегу реки. Проходят мимо большого дерева, когда замечают на другом берегу двух всадником. Мистер Бингли, — выкрикивают несколько из них. И Миа сразу слышит тихий смешок Драко рядом с собой. — Это Гордость и Предубеждение, — говорит он, смотря на экран проектора, пока одна из главных героинь показывает свои ленты к балу. — Откуда ты знаешь? — с интересом спрашивает она, пока девушка продолжает что-то говорить о том, чтобы позвать кого-то. Вроде того офицера, что стоит с Элизабет. — На ней ничего не было написано. Драко по-доброму усмехается. — Там не было ничего написано, потому что его еще нет в продаже. Это считай режиссёрская версия. Миа слегка приоткрывает рот от удивления, смотря на Драко, пока действия на экране идут дальше. Элизабет и офицер теперь одни. Она лишь краем глаза следит за тем, как тот что-то рассказывает Элизабет про Мистера Дарси. — Откуда она у вас? — почти шепотом спрашивает она. Драко отрывает взгляд от экрана, кося свой белый глаз на нее. Лишь слегка поворачивает голову в ее сторону. Он улыбается. И она смотрит на край его улыбки. На эту небольшую полосочку у губ. — Скажем так, я знал, как можно было достать. А книга, на основе которой снят фильм, была любимой у очень дорогого мне человека, — добавляет он уже тише. Ей не надо спрашивать, кого он имеет в виду. Она и так знает. Почти догадывается. Это внутреннее подсознание. Оно напоминает легким холодом внутри вен. О той, кем она никогда не будет. Они с ней, как небо и земля. Рай и Ад. Две противоположности, которые не сходятся в одном прямой. Они идут параллельно, никак не сходясь в одном точке. Они будто отражения. Зеркальное отражение друг друга. Она не знает этого. Драко никогда не говорил. Но она чувствует это. Где-то внутри своей души, которая оказывается существует. Она такая воздушная и мягкая, что можно почти потрогать. Она нежная. Нетронутая чернотой мира. Оберегаемая. Еще совсем хрупкая, но, кажется, очищенная от всей грязи и боли. — О чем она? — спустя минуты тишины спрашивает она. Драко вздыхает. — О невозможной любви, которая становится возможной. — Это как? — Это когда два человека не могут быть вместе, но их любовь настолько сильна, даже если она не очевидна, что они делают все, чтобы пройти до конца и встретиться у алтаря. Нет ничего ужаснее, чем связать свою жизнь с человеком, которого не любишь. Она прикусывает нижнюю губу. Надавливает сильнее, чем нужно. Пока на экране слышно музыку с бала, на который они все поехали. Он наконец поворачивает голову в ее сторону. Полностью. Смотрит своими серыми глазами полными боли и сожаления. Они почти зеркальные. — Я думала любовь прекрасна… — наивным голос произносит она. Тихо. Почти легко. Она читала о любви. Драко горько усмехается. — Любовь это большое количество боли. — Тогда я не хочу любить, — она отворачивается от него, утыкаясь взглядом в экран. Подтягивает колени ближе к груди. — Я и так пережила слишком много боли, — тихо начинает она, — и если любовь тоже приносит боль, то я не хочу ее. Ее распущенные волосы прикрывают лицо. Она пытается утонуть в фильме. В ярких картинках танцев или красивых платьях и прическах. Но не может, когда Драко убирает прядь ей за ухо и пододвигается. Так близко, что почти касается. — Любовь самое восхитительное чувство на земле, котенок, — он обдувает ухо своим теплым дыханием, заставляя сердце на мгновение остановиться, замереть. — Никогда не отказывайся от нее. Любовь стоит всей той боли, что способна принести. Любовь стоит всего. И они замирают. Замирают в чертовом мгновении. Когда он в нескольких сантиметрах от нее. В одном небольшом движении. Но при этом недосягаем. Она чувствует его теплое дыхание, где-то у виска, а затем… Драко прикасается своими губами к ее виску. Застывает так, касаясь лишь губами ее кожи. И она прикрывает глаза. Ей кажется, что сейчас она расплачется. Настолько чувства переполняют ее маленькое сердце размером с кулачок. И она хочет запечатлеть это мгновение в себе. В его немного шершавых губах. Теплоте его тела, что почти излучает жар. В бешеном стуке собственного сердца в груди. И уже не слышно того, что происходит в фильме. Нет ни звуков. Ни запахов. Лишь он. 2.07.2004 Она сидит на их небольшом песочном берегу озера, пока Джеймс и Блейз плавают. Афина, та, что принадлежит Блейзу, лежит рядом, высунув розовый язык и громко дыша из-за жары. Солнце прогрело воздух почти до тридцати градусов. Поэтому Блейз вывел Джеймса плавать. Миа уже видела это пару раз. В прошлые с ним была Джинни. Джеймс кричит, когда Блейз подкидывает его в воздух, и с сильным всплеском падает в воду, тут же выплывая на поверхность. К ее удивлению Джеймс очень хорошо плавает. Миа нравится наблюдать за этими двумя. Рядом с Джеймсом Блейз совершенно другой. Будто внутри него переключается какой-то механизм. За этим приятно наблюдать. За тем, как он заботливо общается с мальчиком и исполняет почти все желания. Джеймс чувствует себя здесь как дома, хотя, как она знает, никогда не покидал территорию этого дома и его окрестностей. Он знает лишь этот мир. Порой она тоже. Свобода в которой они живут. Для кого-то может показаться, что они взаперти. Они не могут выйти отсюда. Хотя, наверное, если бы она действительно хотела, то смогла бы выйти отсюда. То, что кто-то мог бы назвать настоящей тюрьмой, стала для них свободой. Настоящей. Той, где они чувствуют и находятся в безопасности. В пределах этой территории — безопасно. Миа скрещивает ноги в щиколотках, чувствуя, как солнце покрывает кожу тонким слоем тепла. Она почти горячая. Светлая, но теплая на ощупь. Намного светлее, чем кожа Джеймса и тем более Блейза. Когда-то она была еще светлее, чем кожа Драко. Что-то задевает волоски на ее руке, и она резко опускает взгляд вниз. На левую ладонь, которыми опирается о песок, поддерживая себя. Ее губы растягиваются в медленной ленивой улыбке. Прекрасная темно-голубая бабочка устроилась у нее на тыльной стороне ладони, держа свои голубые крылышки раскрытыми. Их кончики окрашены черным, будто забирая небесную голубизну в свою темноту. Бабочка остается на ее руке пару секунд, пока громкий крик и всплеск воды не пугают ее. Она быстро взмахивает в небо и уносится подальше от озера, ввысь. — Знаешь, считается, что бабочка — это символ души, — спокойный голос Джинни застает ее врасплох, и она резко крутит головой. Джинни садится рядом с ней с другой стороны. — Привет, — чуть выше поднимая голос от испуга, произносит Миа, и Джинни слабо улыбается. — Привет, — произносит на выдохе. Машет, видимо своему сыну, что тут же выкрикивает громкое «Мама», в затем «Смотри, как я могу!». Блейз подкидывает его в очередной раз, и мальчик прыгает в воду с плеч отца. — Моя мама всегда так говорила: Бабочки — это символ души. Возрождения. А если ты увидишь золотую бабочку — это что-то хорошее и тебе уготовано место вместе с твоими любимыми. — Уготовано место? — хмурясь спрашивает она. — Когда ты умираешь. — А-а-а, — лишь протягивает Миа, и поджимает губы. Она больше ничего не говорит. Не знает, о чем можно говорить с Джинни. Их общения почти всегда односложное. Даже спустя столько времени ей все еще не очень комфортно в ее присутствии. Такое ощущение, что ее организм не воспринимает ее, потому что Джинни не воспринимает остальных членов семьи. А те стали ей слишком дороги. Потому что они стали ее семьей. Семьей, которой никогда не было. И это странное ощущение, когда еще недавно совсем чужие тебе люди, становятся самыми близкими на земле. Твой мир полностью переворачивается. Ее мир перевернулся. — А ты почему не плаваешь? — вопрос почти выбивает почву из-под ног, если бы мог, и это было не риторическим сравнением. Миа сглатывает, смотря на Джинни, которая с интересом следит за Джеймсом. Она расслаблена, чего не скажешь о Миа. Почему она не плавает? По той же причине, по которой не носит одежду с открытой спиной. По той же причине, что всегда надевает эту легкую льняную рубашку поверх белой майки, чтобы прикрывала спину. — Просто не хочу, — стараясь звучать спокойно, произносит она, надеясь, что Джинни этого хватит. Она лишь смеряет ее странным взглядом, проходясь снизу вверх. От красно-белых кед, до солнцезащитных очков, что она убрала на голову, используя как ободок для волос, потому что солнце светит сбоку, а не прямо на лицо. — Я, наверное, пойду, — бросает Миа, слыша, как какая-то машина едет по дороге к дому, но еще не видя ее за деревьями, что скрывают ту часть территории. Джинни лишь пожимает плечами, и Миа быстро встает. Хочется безумно уйти отсюда. От этого места. От нее. Возможно, это неправильно. Возможно. Но не для нее. 6.07.2004 Белоснежное платье струится волнами по ее телу, доставая до самого пола. Оно легкое и почти бесформенное. С белым орнаментом на груди, который не сильно выделяется. Она поправляет манжеты на рукавах. Немного проворачивает. Два месяца назад она бы просто слилась с этим платьем. Утонула бы в нем полностью, пропадая под тканью. — Готова? — Джинни просовывает голову в дверь, смотря на нее. И Миа быстро поворачивается, слегка улыбаясь. — Тогда пошли. На платье Джинни есть красные узоры, что вышиты на рукавах и двумя полосками идут по груди. Разные орнаменты и цветы. Ее платье короче, чем у Миа. А ярко-рыжие волосы сильно выделяются на белом, вместе с большим количеством веснушек. Они спускаются вниз, почти сбегая по ступенькам. Какой-то особый азарт начинает играть в крови. Выходят сквозь главные двери, ступая босиком на мелкую гальку, что тут же впивается в ступни. Они лишь быстрее перебегают на траву, и Миа звонко смеется. Она почти сразу замечает фигуры Тео и Драко, что стоят возле большого костра. Тео первый замечает их. И, видимо, говорит об этом Драко, потому что тот тут же поворачивается. Яркое пламя играет на их лицах и телах, отбрасывая оранжевые блики на светлые одежды. У них они похожие. Свободные хлопковые рубашки и светлые брюки. Они тоже босиком. Сегодня нужно так. Сегодня день объединения с природой. Так ей сказали, сегодня ночью они празднуют. Отдают почет. Кому-то. Чему-то… Драко сказал, что здесь, в Англии, обычно таким не занимаются, но они с Валери были в России. Он показывал ей фотографии тех мест, которые хранятся в кабинете. А в России это чуть ли не главная ночь в году. Поэтому они здесь. В этих белых платьях. Босиком. И с распущенными волосами. А в крови будто горит веселье, проникая в кровь и разносясь по организму. Кажется, что ничего больше не существует. Миа делает глубокий вдох от проносящегося мимо порыва ветра, позволяя лесу и огню проникнуть внутрь, распаляя организм сильнее. Буквально наполняя его природной жизнью. Напитывая целебным эликсиром. Джинни все еще держит ее за руку, когда они идут к костру. Оранжевые порывы вырываются из-под сложенных пирамидой больших веток. Это завораживает. В той вечерней темноте, когда солнце уже почти зашло за горизонт поздним вечером, оставляя темно-синее небо разливаться в своих глубинных красках, а ветер становится чуть прохладнее. Потому что солнце уже не прогревает его. Не греет. Но сейчас, в самом начале июля, тепло. Теплый ветер обдает лицо, и пару небольших прядей залетают прямо на лицо, мешаясь на глазах. Она посмеивается. — Готовы? — спрашивает Драко, смотря на них. Тео улыбается рядом, подходя к ним. — Да, — голос Джинни на удивление почти мягкий. Не такой, как обычно, по отношению к ним. — Блейз скоро должен привести Джеймса. — Валери тоже скоро придет, — говорит Тео, на секунду поворачиваясь в сторону лесу, куда они когда-то ходили с Драко. И она заглядывает в сероватые глаза, что немного поблескивают от огня. Драко смотрит на нее. Наблюдает. Она видит, как опускается его адамово яблоко, и он сглатывает. Проводит языком по губам. Это завораживает. Почти гипнотизирует. Ее зрачки расширяются, а сердце почему-то начинает сильнее стучать в груди. Сегодня все открыто. То, что обычно темной пеленой жизни. Сегодня все открывается. Внутри. Снаружи. Позволяя природе почти просочиться сквозь небольшие поры на теле. И она проскальзывает внутрь, разнося жизнь по телу с бешеной скоростью. Это опьяняет. — Так что? Что мы будем делать? — наконец спрашивает она, переминаясь с ноги на ногу, и смотрит на Драко, ища ответа в его глазах. — Ну-у-у, — протягивает он, — для начала у каждой из вас будет венок на голове. Потом будем сидеть возле костра… — Не слушай его, Миа, — прерывает Тео, усмехаясь. — Мы просто будем пить и почитать природу. И да, венки будут, а потом мы все будем плавать в пруду. — Плавать? — ее глаза становятся шире. Плавать? А это обязательно… — Все не так плохо, Миа, — слышит голос Джинни слева от себя и поворачивается в ее сторону. Джинни смотрит на нее своими яркими карими глазами и усмехается. — Поверь мне. Она прикусывает губу. — А разве это не должно быть… не знаю… каким-то магическим обрядом? — задается вопросом, потому что почти ничего об этом не знает. — По идее да, но обряды проводят только в России или в старых странах. Мы не можем следовать полной традиции. Здесь это не сработает так, как должно. Но, так как эта территория фактически является магической частью России, то мы должны проводить хотя бы такое. — Я не знала. — Теперь знаешь, — подмигивает Тео и оборачивается, будто чувствуя присутствие Валери где-то там, потому что буквально через пару секунд она тоже замечает ее. Валери выходит из-за деревьев, что поглощены какой-то несвойственной им темнотой. Тьма будто следует за ней, исходя из нее. А ее темно-рыжие волосы, которые кардинально отличаются от волос Джинни, почти горят на фоне белого платья с узорами и темноты леса. Она что-то держит в руках, медленно идя к ним. Ступая босыми ногами по высокой траве, что скрывает их. Тео следит за ней, пока Миа реагирует на детский смех и оборачивается, видя, как Блейз несет на руках Джеймса. Он смеется, передавая свой смех Блейзу, заставляя того оголять белоснежные зубы в широкой улыбке. Джинни отпускает ее руку, вприпрыжку идя к сыну и его отцу, оставляя Миа одну. Валери перешептывается с Тео, подходя к ним. Улыбается, встречаясь с ней взглядом. И подходит. — Это твой, — мягко говорит она, протягивая ей венок. Миа берет его. Множество разных цветов переплетены между собой, соединяясь лентами из травы. Они похожи на мелкие полевые цветы, что растут возле речки. — Спасибо. Она улыбается и надевает венок на голову. Слегка поправляет, широко улыбаясь. Так, что даже щеки начинает немного сводить. Он чувствуется легкостью на голове. Будто нимб. — Вот теперь ты действительно ангел, — с усмешкой произносит Драко. Он усмехается, на секунду опуская взгляд вниз, будто не веря своим словам, а затем вновь заглядывает в ее глаза. Пронзает душу, заставляя дыхание сбиться. Вдох… Дышать. Надо дышать. Выдох. Интересно, а Кэллен тоже себя так ощущала, когда Ричард смотрел на нее. Только нее. Или у них все было по-другому. До того как она предала его перед входом в Храм Ветром. Читая, ей кажется, что она может оживать там. В книгах. В написанных кем-то историях. Проживать слова в собственной голове. Это как фильм, который они порой смотрят в гостиной, пуская белый экран для проектора. Вот только здесь проектора нет. Лишь воображение, что переключает слова в картинки, отключая от реальности. Где фильм, а где прочитанная книга… И, наверное, такие моменты, как сейчас, тоже хорошо бы были написаны в книгах. Переданы простыми словами, составленными в предложения умелой рукой автора. Судьбоносное решение пера. Чей-то хороший конец. Чьи-то описанные чувства и истории. Потому что сейчас сердце замирает. Утопает в серебряных глазах напротив. В небольшой улыбке на губах, что затрагивает их в почти доброй ухмылке. — Правда? — тихо, едва слышно, спрашивает она, и Драко подходит к ней, убирая прядь волос за ухо. Но те, не то, чтобы ей мешали. Это просто знак. Просто что-то, чтобы он коснулся ее. Потому что его костяшки задевают кожу щеки, почти заставляя смутится. Опустить взгляд вниз. Не смотреть. Перестать дышать. Существовать. Это странно. Заставляет что-то внутри оживать. Почти расцветать. В животе становится тепло и немного щекотно. Поднять взгляд наверх. На секунду, чтобы понять, как близко на самом деле они стоят. — Мгм. С этим венком на голове. — Он перебирает цветочки пальцами, смотря на них, пока единственное на что смотрит она — его губы. Слегка приоткрытые и розовые. — В этом платье. — Опускает взгляд вниз. Прямо на нее. — Не хватает лишь крыльев за спиной. — Ну, может, я тогда и не настоящий ангел, — с улыбкой произносит она. Легко пожимает плечами, смотря на то, как он на секунду хмурится. — Крыльев то нет. — Нет, — едва слышно, на выдохе. Он замирает. Его глаза замирают где-то на ней. Где угодно, но не на глазах. Его рука зависает в воздухе, почти касаясь. Она чувствует исходящее от нее тепло. — Готовы? — голос Валери почти вырывает из этого… чего? Транса? Драко даже качает головой, будто сбрасывая с себя какие-то оковы. Что-то невидимое. Незаметное. — Да, — он откашливается, когда голос хрипит. Миа разворачивается, поворачиваясь к нему спиной. На Джинни и Валери теперь тоже есть венки. У Валери он полностью белый. С мелкими вкраплениями каких-то ромашек и еще более мелких цветочков. Из него торчат листья папоротника и веточки, делая венок шире. Тот, что на Джинни, более фиолетовый. В нем заплелись лавандовые колокольчики и какие-то желтоватые цветы, названия которых Миа не знает. В нем тоже есть трава, такая же как и в ее собственном. Она не осознает, в какой момент все изменяется, но вот Джинни прыгает через костер, который стал чуть ниже, и громко смеется. Смех перекликается с ветром и разносится по округе. Вдалеке раздается громкий вой, который тут же подхватывают еще четыре. Валери быстро перепрыгивает через костер, а потом оббегает его и берет за руку Тео, чтобы со смехом и улыбками прыгнуть через него вместе. Ей кажется, что она еще никогда не видела Валери такой свободной. Жизнерадостной. То, как она в открытую смеется, заставляет теплу пройти по телу. Это так странно, чувствовать радость за других. Миа косится на Драко, замечая нежность в его взгляде, когда он смотрит на Валери, которая почти танцует пробегая под рукой Тео, и тот кружит ее, пока Валери дико смеется. — Это редкость, да? — тихо спрашивает она, пока Блейз перепрыгивает, держа за руку Джеймса. — Видеть Валери такой. — Драко сразу понимает, о чем она. — Да. Достаточно редко. Но, — он смотрит на нее, слегка поворачивая голову в ее сторону, — для нас всех это так. Редкость моментов. — Жизнь здесь и сейчас? Он усмехается. — Здесь и сейчас. Это смешно. Наблюдать, как взрослые люди перепрыгивают через горящий огонь, но при этом это завораживает. Будто все сменяется, а огонь очищает. Миа может поклясться, что видит, как пламя почти танцует. Ветер раздувает его, делая иногда сильнее, чем был. Поднимает искры в воздух, перекрывая дымом вечернюю темноту. Все сливается в небольшое сумасшествие. — Готова? Она не успевает ничего сообразить, когда Драко берет ее за руку и начинает тянуть. И вот она уже подбегает к кострищу, крепко цепляясь за Драко. Прыгает. Адреналин в крови расцветает. Зашкаливает. Врывается в кровь. И ее несет. Смех накрывает с головой. Такой открытый и свободный, что хочется почти кричать от радости.

***

— Хорошо, что мы теперь делаем? — весело спрашивает Джинни, немного пошатываясь от выпитого сока или чего-то такого. Сладко-вяжущего. Почти белого. Они стоят на берегу озера недалеко от деревянного пирса. Ноги утопают в мокром холодном песке. И она шевелит большими пальцами, зарываясь немного глубже в песок. Небольшие волны, что появляются на озере от ветра, омывают ноги прохладной водой, но это лишь щекочет, а не охлаждает. Она хихикает, и Валери шикает на нее, но это заставляет лишь хихикать еще сильнее. Она икает. И Джинни начинает хохотать. — Да, девочки, блин, — протягивает Валери и оступается, хватаясь за Миа рукой, отчего та вскрикивает в порыве смеха. Кажется, что они пьяны. Но не от алкоголя. А от этого странного чувства легкости и свободы, что проникает в поры. В голове совершенно пусто. Но это приятно. Не страшно. Не так, как неизведанная пустота. Отсутствие. Ничего. — Ладно, ладно, — Миа почти слышит, как Джинни при этом закатывает глаза. — Так, что… А, да, точно. Венки. Джинни быстро снимает с себя венок, и тот цепляется за волосы. Пряди тащатся за ним, как пойманные в сетку рыбы. Но она вырывает их почти с силой, ойкая, а затем почесывая затылок. — Мы должны кинуть венки в воду, — Валери снимает свой венок двумя руками, звуча серьезнее. Будто вся легкость перед ней испарилась. Она сжимает его руками, чувствуя соцветия и жёсткость веток пальцами. — Чем дальше он уплывет, тем дольше ты будешь жить, либо тем быстрее ты выйдешь замуж. Миа с интересом смотрит на Валери, которая задумчиво держит венок в руках. Улыбается, когда Джинни выкрикивает и выбрасывает венок в воду. Тот ударяется, посылая круги ряби по озеру, и медленно начинает качаться на небольших волнах, удаляясь все дальше и дальше от берега. Валери же успевает сесть на корточки и легко отпускает свой венок. Вода подхватывает его и начинает медленно уносить от берега. Вал внимательно следит за ним. Почти гипнотизирует. — Ну же, Миа, давай, — слышит веселый голос Джинни и усмехается. — Давай, — она обходит Валери, что начинает подниматься, и подходит к ней. — Давай, Миа, осталась лишь ты. Ей бы хотелось, чтобы Джинни чаще была такой открытой, а не той, что она привыкла видеть. Всегда в своем отдельном мире. Почти не разговаривает. Лишь наблюдает. Будто все они самые злейшие ее враги. Миа улыбается и выдыхает, смотря на то, как от улыбки у Джинни проявляются ямочки на обеих щеках. Это мило. Ей идет. — Ладно, хорошо. Вот. — Она аккуратно обхватывает венок двумя руками. Старается не вредить соцветиям. Снимает его, бережно приподнимая, и подносит к груди. Она дает себе мгновение, прежде чем последовать Валери и тоже опуститься на колени, чувствуя, как вода мочит подол платья. Немного обдает кожу холодом. Она кладет венок на воду. И слегка подталкивает его. Плыви, как можно дальше, пожалуйста. И он плывёт. Ветер относит его к остальным, что уплыли в открытые воды большого озера. Оно действительно большое. До другого берега метров двести не меньше. Миа встает. И три девушки стоят рядом, смотря, как их венки уносит все дальше и дальше. И для каждой из них это значит одно. Жизнь… Долгая, долгая жизнь. А большего им и не надо.

***

— Как думаешь, о чем они думают? — тихо спрашивает Блейз, стоя рядом с ним со скрещенными на груди руками. Драко хмурится, смотря на трех девушек у воды, что тихо стоят, смотря на то, как уплывают их венки. Это прекрасно в своем волшебном мире. То, что они сделали. Его всегда завораживала эта часть магии, что открывалась в сегодняшнюю ночь и поглощала тело. На настоящем празднике он был лишь один раз. Успел побывать в конце первого года обучения, когда Дриа привела его на главное празднование. Тогда вся магия почти искрилась. Ему казалось, что он знал, что такое волшебство, но то… То, что он тогда увидел, поразило и перевернуло его сознание. Он коснулся почти сокровенного. Того, куда почти не пускают чужаков. Куда не попасть без особого приглашения. Это было феерически страшно и завораживающе. Заставляя кровь застывать в жилах при виде странных сущностей, а потом почти гореть, разбиваясь внутри на мелкие частички, когда люди собирались в хороводы. Это было пугающе, но волшебно. Почти сокровенно. Как Грааль. — Скорее всего ни о чем, — тихо проговаривает он, но Тео цокает языком, подходя к ним, и Драко ведет бровью. — Вал всегда о чем-то думает. В этом я не сомневаюсь. — Это так странно, вам не кажется? Вал и Джинни на дух друг друга не переносят, а в эту ночь они ведут себя, как старые друзья. — Что я могу сказать, мой друг, — с долей веселья произносит Тео и хлопает Блейза по плечу. — Магия. Это магия. Можешь тоже попытать удачу. Может сегодня она побудет на твоей стороне. Блейз хмурится, поджимая губы, и Драко сочувственно похлопывает друга по плечу. Он почти понимает, что тот чувствует. — Попробуй, Блейз. Если действительно хочешь. — А ты, Малфой, попробуешь? — Блейз поворачивается к нему и приподнимает бровь. Драко почти чувствует, что Блейз хочет что-то сказать. Что-то, что ему однозначно не понравится, но Тео что-то шепчет мулату на ухо. — Я не должен был, — тихо проговаривает Драко, понимая, что не стоило этого говорить. Задевать больную тему лучшего друга. Блейз с благодарностью кивает и уходит. Тео подходит ближе к Драко, вставая рядом. И они вдвоём смотрят, как Блейз подходит к пирсу и заходит на него, а потом прыгает. Прыжок заставляет девушек отмереть и Джинни вскрикивает. А потом все они смеются. — Ладно, пошли, — Тео кладет руку ему на плечо и слегка сжимает. — Пора завершать эту ночь. Тео прав. В дали почти виднеются первые признаки рассвета. Джеймс давно спит в своей кровати, пока они продолжают празднование здесь. Это воля. Свобода. Тео подбегает к Валери и резко подхватывает ее на руки. Валери визжит и брыкается, но смеется. Драко знает, что если бы она хотела, то не дала бы Нотту этого сделать. Поэтому он просто усмехается, начиная идти вперед. Джинни сама забегает в воду, брызгаясь. И Драко замечает, что брызги долетают до Миа, и та дергается тихо посмеиваясь. Тео прыгает вместе с Валери на руках с пирса под громкий смех. — Готова? — спрашивает он, подходя к Миа, которая неуверенно смотрит на купающихся в озере людей. Еще слишком темно, чтобы хорошо видеть, но глаза привыкли к темноте и видно не так плохо, как могло бы быть. Тем более, где-то на границе леса начинает проступать светлая полоса. Пора заканчивать. — Думаю, что да, — неуверенно произносит она, пока в воде, словно дети, резвятся остальные. Блейз что-то выкрикивает, пока Валери пытается утопить Тео. Миа неловко берет его за руку, будто боясь, что он не дастся. Но Драко лишь поудобнее берет ее маленькую ладошку в свою и уверенно сжимает. Ему нравится это. То, как она буквально жмется к нему каждый раз, когда они вместе. Будто она недостающая частичка мозаики. Будто он ее все. Это отдается странным теплом внутри, почти доходя до ледяного сердца, которое сейчас наиболее уязвимо. Будто Элефериа центр глобального потепления. И ледники на его сердце каждый раз плавятся и откалываются айсбергами. Драко делает шаг вперед. В воду. Прохлада которой, сразу остужает ноги. Он почти проваливается в мягкий вязкий песок под ногами. Немного шатается, идя вперед. Брюки становятся мокрыми, и легкая ткань быстро прилепляется к икрам. Но его рука натягивается. Драко оборачивается. Миа все еще стоит на берегу, едва касаясь воды ногами. Прикусывает губу, смотря на их вытянутые руки. Он выдыхает. Закатывает глаза. И в один широкий шаг подходит к ней, разлепляя руки, и подхватывает на руки. Миа тихо вскрикивает, но ее вскрик утопает в смехе и криках позади в воде. В сильных всплесках, когда Блейза с силой ударяет по поверхности, обливая брызгами Джинни. — Держу, — успокаивающе говорит он и идет вперед. Он идет, пока вода не достает до пояса. Ее платье полностью погружается в воду, начиная тянуть вниз. Драко смотрит вниз на нее, замечая, что ее глаза с интересом следят за ним. — Дальше? — облизывает губы. Миа кивает. И Драко несет ее дальше. Их дыхание становится более глубоким, когда вода доходит до тела. Ее громкий вздох, когда вода касается спины. И тогда Миа прижимается к нему ближе, заставляя усмехаться. Она обвивает руками его шею и немного подтягивается, будто пытаясь спастись от неминуемой тягости воды. Но Драко лишь идет дальше. — Тебе придется держать меня так все время, — тихо произносит она, куда-то в район его шеи. — Почему? — интересуется он. — Я вообще-то думал тебя бросить прямо здесь, — добавляет с усмешкой, и она жмется к нему еще сильнее. Сжимает руки на шее, цепляясь пальцами за собственные локти. — Мне кажется, я не умею плавать, — тихо, с долей иронии. Драко немного отодвигает голову назад, заглядывая в карие глаза. Они широко раскрыты, розовые губы слегка приоткрыты в небольшой слабой улыбке. — И, боюсь, если ты меня отпустишь, я просто утону, — она говорит это легко, но ее слова, будто включают какой-то защитный механизм внутри него, и он делает хватку на ее теле сильнее. Миа хмурится, видимо, замечая это. Ее темноватые брови слегка приподнимаются, а потом сходятся на секунду на переносице, пока полностью не расслабляются. Она прикусывает нижнюю губу, и Драко сглатывает. — Не говори так, я не дам тебе утонуть, слышишь? Я не допущу ничего подобного. Она отрывает свою правую руку из мертвой хватки и странно проводит ей по его щеке, слегка поглаживая. — Я знаю, Драко. Знаю. И в этом мире они одни. Две странные души, что нашли друг друга в каком-то богом забытом месте, где существует полная свобода души и тела. И сейчас, в это самое мгновение, для них нет никого. Никого кроме них самих. Даже магия ночи, кажется, решила дать этим двоим секунды спокойствия, замирая в долгих взглядах, сквозь которые почти можно ощутить протянутые какие-то невидимые связи. Наверное, магия так и ощущается. Эта странная магия жизни и природы. Дураки скажут, что она опасная и темная. Знающие… не найдут ничего прекраснее и ценнее… Они не слышат криков рядом с собой. Не замечают, как Джинни выбегает из озера, громко смеясь, а Блейз медленно выходит за ней, покачивая головой и усмехаясь. Не видно, как Тео, перебросив Валери через плечо, выносит ту из воды, а потом кружит где-то на середине между домом и озером, оставляя их одних. И, может они и остались вдвоем, но они точно не единственные, кого коснулась темная магия ночи. Ведь, в конце концов, у каждого должен быть миг, наполненный жизнью. Настоящей такой. Сладковато-мягкой.

***

— Нам обязательно это делать? — невинно и по-детски спрашивает она, и так догадываясь, каков будет ответ. Драко лукаво улыбается, смотря на нее. Между ними всего каких-то сантиметров десять. Ее ноги обвивают его талию, потому что он сказал, что так нужно, а руки почти вцепились в крепкую шею. Прохладная вода доходит ей до груди, посылая мягкие мурашки по коже. Соски съёживаются и немного выпирают сквозь мокрую ткань платья. За спиной небо приобретает светло-фиолетовый оттенок, а стая собак буквально пару минут назад выбежала из леса. Кто-то из них несколько раз пролаял, но ни она ни Драко не поняли кто именно. — Готова? — он подмигивает ей. Нет. Она не готова. Не готова. — На счет три. Раз… Два… Он не договаривает до трех, которых она так ждала, прикрывая глаза. Она почти не успевает задержать дыхание, когда Драко резко приседает, опуская их обоих под воду. Так, что с поверхности пропадают даже макушки. Это обдает резким холодом в голове. Легкой пульсацией, когда он также резко выныривает, и она делает рваный глубокий вдох, прижимаясь к его телу и дыша куда-то в висок, пытаясь восстановить дыхание. А он просто смеется. Так невинно. С долей какой-то искринки, что отзывается внутри. — Ты… Ты сказал на счет три, — причитает она, пытаясь восстановить дыхание. — Но согласись, это было весело, котенок. Она улыбается. Котенок. Это ласковое прозвище, что он дал ей, разливается теплом внутри. Согревает. Это так мило, что почти щемит сердце. — Нет. Он усмехается. — Врешь. Я знаю, что да. Миа отодвигается от него, пробивая спиной слои темной воды. Те слегка плещутся, поддаваясь импульсу. Она не знает, что ведет ее по этой странной дорожке. Она сваливает все на магию и волшебство. Потому что… Она не может оторвать взгляда от его улыбки. От этой чертовой ухмылки, когда он приподнимает один уголок рта, оставляя другой на месте. Ей нравится это.

***

Он знает, зачем это делает. Его рука сильнее прижимает ее спину к себе. Толща воды лишь надавливает, позволяя уйти глубже. Он проводит большим пальцем по очертанию ее ягодицы, которую придерживает другой рукой. Ее губы в нескольких сантиметрах. Таких мучительно-дальних, но близких. И он делает это. Быстро. Решительно. Молниеносно. Его губы обрушиваются на ее в сладком поцелуе. Почти незаметном. Сладко-медовым. На ощупь. На вкус. Она выдыхает. Прямо ему в губы. Рваный вздох, и он теряется. Это так привычно по-старому. Так по-родному, будто сама магия внутри отзывается на родные прикосновения. Драко готов целовать ее всю ночь. Простыми легкими касаниями дотрагиваться до каждого участка ее изнеможённого и покалеченного судьбой тела. Он ощущал такой порыв лишь с одной. И с ней. Это забвенно. Невозможно обыкновенно. Драко… Родной голос бьет по голове. Ударяет словно молния. Такой родной, что хочется плакать. Прямо здесь и сейчас. И он отрывается. Прикладывается своим лбом к ее. Кончиком носа. Едва касаясь. Заглядывает в глаза, почти видя прошлое родное отражение его души. Пленительницы его сердца. Это где-то в небольших фрагментах и осколках. — Драко, — сладко и на выдохе. Миа… Догадывается ли она, сколько значит для него. На что он готов ради нее. На что пойдет. Догадывается ли она, что за пару месяцев стала его. Он и сам еще не до конца это осознает. Не совсем принимает, что его ангел опять спустился с небес на землю. Это сложно. Беречь ангела будучи самим Дьяволом. Ходить по тонкому краю серой вселенной. Шаг влево. Вправо. Смерть… Он отбрасывает эти мысли. Потому что не здесь. Не сейчас. Не в тот момент, когда жизнь начинает новый рассвет за ее спиной, просыпаясь вместе с пением птиц издалека и теплым летним ветром, что треплет волосы.

***

Миа вцепляется крепче в него, когда он начинает разворачиваться и аккуратно, все еще придерживая ее спину и ягодицы руками, выходит из воды. Она все еще держится и виснет на его теле, как маленькая коала на любимом дереве. Это уморительно-смешно. С легкой долей юмора. Держать ее так удобнее и легче, хотя вода прибавляет веса раза в полтора, но Миа все равно ощущается как пушинка. Будто все еще ничего не весит. Хотя она точно набрала килограммов десять за три месяца. Платье неприятно тянет вниз от воды, и он почти чувствует ее дискомфорт, то, как ей хочется незамедлительно снять его, но Драко шепчет высушивающее заклинание, и то вмиг делает их одежды сухими. Снова легкими и приятными. Нежными к прикосновению. Он не трогает лишь волосы, оставляя те мокрыми прядями высыхать самостоятельно. С кончиков медленно стекают капли воды, падая на их одежды, оставляя мокрые пятна, но их это не волнует. Его не волнует. Драко несет ее в дом, внутри которого сразу обдает уютным теплом. Он поднимается наверх, замечая Миду, что ждет его в небольшом холле их крыла. Артемида широко зевает и разворачивается на своих мощных лапах, идя в комнату. Он понимает, что она заснула, когда кладет ее на свою кровать. Ее руки отрываются от его шеи и почти безвольно падают, не успей он поймать их до падения. Она вполне могла бы ударить ими себя. Миа поджимает колени во сне к груди, натягивая ткань платья. Ее ноги полностью скрываются под светлой тканью, и Драко с нежностью улыбается, накрывая ее сверху легким одеялом. Артемида, которая обычно предпочитает спать на кожаном диване под окном, запрыгивает на кровать и ложится в ноги к Миа. Драко лишь качает головой, но ничего не говорит. Он раздевается, складывая одежду для праздника в нижний ящик, которым редко пользуется, и достает свои спортивные штаны из верхнего. Этой привычки он тоже обязан Александрии, которая почти все время ходит в спортивных костюмах. Так быстрее. Проще. На всякий случай. И в них удобно спать. Правда. Драко залезает под одеяло на своей стороне и поворачивается на бок. Взмахивает кистью, закрывая жалюзи в комнате, погружая ее в приятную темноту, и зажигает лишь небольшой светильник с ее стороны. Он давно заметил, что она боится темноты. — Спи спокойно, ангел, — шепчет он, смотря на то, как Миа причмокивает во сне и глубже зарывается в подушку и одеяло, и лишь затем с ее губ срывается едва слышный выдох облегчения. Понимание полной безопасности.