Ангел Дьявола

Он сжимает пальцы в кулаки. Разгибает. Щелкает костяшками, издавая чпокающий звук, когда суставы встают на место. Ведет шеей, растягивая затекшие мышцы. Он не должен был сюда приезжать. Не должен был, но Элли появилась рядом с ним и сказала, что Миссис Малфой стало хуже. И вот он оказался здесь. Пару секунд смотрел на то, как его мать кричит от раздирающей боли, которую ничто не может остановить. А потом… Пара капель в стакан воды, что тут же окрашивается в черный. Пару капель живой смерти из цветка, что растет лишь в одной местности в России. И прямо ей в рот. Связывая хрупкие запястья наколдованными веревками, чтобы не покалечила себя еще больше и дала влить ему жидкость. Насильно. Драко устало выдыхает, замечая красноватые следы от веревки на запястье матери. Он выделяется. Ее кожа почти белая. Бледная… — Как она? Он знает, что она уже какое-то время стоит в дверях. Знает, но не обращает на это внимания. Слышит ее тихие шаги по старому паркету комнаты. Не отрывает взгляд от матери. Нарцисса Малфой… В этом имени было столько силы и величия. Он помнит, как это было. Помнит, как почти все в их мире уважали ее. Чуть ли не преклонялись, как перед королевой. Она была его королевой. Матерью с добрым сердцем, о котором никто не знал. Той, что отправляла его любимые конфеты и выпечку с Михо, их совой, ему в Хогвартс. Той, что рассказывала любимые сказки на ночь. Той, что учила танцевать вальс и играть на пианино, не отдавая любимого мальчика на растерзание жестким учителям. Он благодарен ей за этой. За свою мать, что была его ангелом. Его отец любил так называть ее. Он видел, как Люциус смотрел на нее с любовью. Видел, как они гуляли вечерами возле озера. Как она смеялась при нем. Открыто. Не боясь. Люциус дарил свою любовь только ей. Драко почти не доставалось. Но он знал, понимал, что Люциус любит его так, как может. Он учил его играть в шахматы. Разговаривал с ним на французском почти с самого детства. Учил истории, а потом, когда он стал старше, то учил, как управлять людьми. Это было самым нелюбимым занятием, но одним из самых нужных. Люциус учил его приспосабливаться. Легкая рука касается его плеча, и он заметно вздрагивает. Медленно моргает, снимая легкую муть с глаз, потому что он слишком долго не моргал, зациклившись на ровном поднятии груди матери. Она лежит на своей кровати в собственной спальне, куда могут войти лишь несколько человек. И его жена не из их числа. Ее когда-то безупречные белые волосы стали ломкими и ужасно сухими. По крайней мере, то, что от них сейчас осталось. Их стало заметно меньше после начала болезни. Половина из них просто выпала. Оставалась клочками на белой подушке. Это страшно. Видеть, как самый дорогой тебе человек медленно покидает тебя, уходя за порог смерти. Он почти чувствует этот смертельный аромат, что завис над ее кроватью. Он приходит к ней, чтобы поговорить и дать лекарства. То, что дает лишние пару дней жизни. Потому что отпускать безумно больно и страшно. Без нее у него никого не останется. Сначала она. Потом отец. Он до сих пор слышит отчаянный крик матери, когда он сказал ей об этом. Помнит, как ее тело содрогалось в его объятиях. Он помнит, потому что с того дня все началось. Это было словно началом отсчета конца. Ей становилось все хуже и хуже. А он не знал, что делать. Блейз разводил руками. Говорил, что без понятия. Не знает, что это. Похоже на проклятье. Что-то с кровью, но он не знает, как это лечить. Слизнорт не учил этому. Он помнит, как пришел в один из плохих дней домой. Помнит, как Валери поднимала его с пола, потому что идти он больше не мог. Помнит, что кроме нее никого не было. Один звонок Дриа. Ее прилет на следующий день. Визит в Мэнор ночью, чтобы никто не узнал. Ее почти черные глаза полные сожаления, потому что поздно что-либо делать. Рак… Она назвала это раком. Болезнью, что разрослась по телу его матери как сорняк, оставляя свои поганые метастазы. Тогда его мать была еще в состоянии самостоятельно есть и ходить. Уже год, как не может. Лечение, что предложила Александрия, лишь задерживает. Не дает клеткам внутри ее организма разрушаться до полного изничтожения, но этого никогда не будет хватать. Его левое запястье обжигает, и он подносит руку ближе. Смотрит на небольшую надпись черного цвета о том, что Джин выполнила его просьбу. Проводит большим пальцем по надписи и стирает ее. Печатает свое «спасибо» в уме, зная, что то появится на ее браслете. Он слышит, как Валери выдыхает. Чуть сжимает его плечо под тонкой кофтой. Он благодарен, что она понимает. Наверное, как никто. — Я буду в твоем крыле, — говорит она, а затем выходит, оставляя его наедине с матерью. Драко вытягивает ноги вперед. Скрещивает те в щиколотках. Внимательно следит, как ее грудь поднимается, прикрытая атласным одеялом. Он смотрит, как ее рука приподнимается вместе с дыханием. Та лежит прямо на груди. Он любил целовать их. Мой маленький джентльмен… Он почти усмехается, вспоминая об этом. Ему повезло. Повезло больше, чем большинству. Но даже так. Когда все пошло не туда? Когда его дед стал последователем Темного Лорда, а у его отца не осталось выбора, как не было и у него. Почему у них не было выбора? Почему они должны были подчиниться? Чтобы остаться живыми? Херово выходит… Поэтому он не хочет детей. Не хочет иметь детей с женой. Не хочет приводить безупречное создание в этот мир, что даже сейчас наполнен болью. Он был вчера в колонии LuSaVi в Провинции Эйвери. Он видел этих маленьких детей, которых забрали из магловских семей. Потому что всех их находили. Находили и собирали вместе, убивая их родителей, чтобы такого больше не повторялось. Единиц оставляли. Женщин. Чтобы кто-то следил за детьми, но не мог сбежать. Потому что, что может одна беззащитная женщина против взрослого мужчины, который может использовать одно непростительное, лишая воли. Валери говорит, что находить легко. Если умеешь. Она была Искателем в начале. Он точно об этом знает. Также, как и о том, что она была в России, а потом работала вместе с его отцом до публичной казни. Находить легко… Неконтролируемая магия, что случается у маленьких детей от года до семи лет, ярко горит красным на магической карте, что предназначена для этого. Джеймсу повезло. Когда Валери их нашла тот был еще маленький, а под крышей Элефериа магия под контролем. Там она не отслеживается, погребенная под черным щитом, что ограничивает. Джеймсу повезло, иначе он бы, как и другие дети, оказался в одной из колоний. Их несколько. И он видел детей там. Он был там для Инспекции. Был в качестве Командора, а не Карателя. Он видел, как Эйвери старший насилует работающих там женщин ради забавы. Ему не нужен бордель, которых стало еще больше. Никто там не брезгует грязной кровью… Это кажется смешным. Почти идиотическим. Драко старался не задумываться над участью девочек, что растут в таком месте. У них была крыша над головой и еда, и они были живы. Это все, что волновало отдел по контролю, с которым его вызвали. На все остальное плевать. Вот поэтому. Поэтому у него есть Элефериа. Для этого каждый из них медленно работает под прикрытием. Тео — Командор со своей небольшой армией после отца. Он состоит в Совете наряду со всеми Командорами. Это почти собрания Пожирателей, но без Темного Лорда, лишь с Министром. Тобиасом Бернардом… Признаться, Драко его не переносит. Так же, как и его отец когда-то. Никто из них ему не доверяет. Он появился внезапно после победы Лорда. Появился и через год стал Министром. Валери знакома с ним ближе, чем он. Она была с его отцом тогда, когда проходили выборы. Из них всех Валери знает больше. Потому что она была с начала. С самого начала была в самом эпицентре этого кошмара. Периодически пропадала, а потом появлялась. Она как призрак скользила между людьми, оставляя за собой аромат смерти, но никто не понимал, как это происходит. Кем она работает и что делает. Даже они не знают. Она лишь говорит, что сделает или сможет сделать. А они порой просят… Он не хочет догадываться, чего ей это стоит. Ему своего дерьма достаточно. А они погрязли в нем все. Она наверняка больше всего. Но он не знает. Может, Тео… Эти двое давно ходят вокруг друг друга. Стараются быть незаметными, потому что не знают, к чему это приведет. У Тео есть жена. И это не Валери. Хотя Драко точно знает, что с Пэнси Тео связывает только дружба. Валери тоже. Он знает, что те даже не спали вместе. Он почти завидует им. По крайней мере Тео может спокойно находиться у себя дома. Он нет…

***

Драко тихо прикрывает за собой дверь. Аккуратно отпускает позолоченную ручку, чтобы та не издала скрежета. — Элли, — произносит он тихо. Эльфийка почти тут же появляется перед ним с негромким хлопком. Ее большие уши слегка раскачиваются на кончиках от перемещения, и она поправляет розовую наволочку, что немного сползла с плеча. — Хозяин Драко звал Элли? — звонким голос уточняет она, смотря на него своими большими сероватыми глазами. Ее длинный нос немного вздернут наверх, а уголки губ приподняты в подобии улыбки. Элли всегда была его любимым эльфом. Она появилась здесь вместе с Нарциссой после свадьбы, а потом воспитывала маленького мальчика, потому что кроме нее миссис Малфой никому не доверяла. Элли была той, что приносила ему печенье с теплым молоком после отбоя. И которое они вместе ели, сидя на ковре у камина в его детской. Его отец не любил это, но никогда не мог ничего сказать против Элли. Потому что Нарцисса не позволяла… А Элли принадлежала ей. — Да, Элли. Я хочу, чтобы ты дала ей это, когда она проснется, — он протягивает ей розоватый сосуд с мерцающей внутри жидкостью. — Пять ложек, не больше. Она забирает сосуд из его рук. В ее он кажется намного больше, чем в его собственных. Элли кивает, внимательно осматривая сосуд в своих небольших руках. — Хорошо, хозяин Драко. Элли сделает, как сказал хозяин Драко. — Спасибо, Элли. Можешь идти. Эльфийка с хлопком испаряется, и Драко выдыхает. Проводит рукой по лицу. Прямо по шраму. Наклоняет голову из стороны в сторону, прежде чем сделать глубокий вдох и пойти в свою часть Мэнора. Драко знает, где ее искать. Он проходит в большую гостиную недалеко от его спальни и небольшой библиотеки. Идет прямо к Валери, что стоит, смотря в темноту за окном. Он знает, что луна хорошо сегодня освещает местность. — Знаешь, — начинает она, не поворачиваясь, когда он подходит и останавливается рядом. Ее голос спокойный и почти забывчивый, — порой что-то происходит, и ты не можешь понять в какой момент все пошло не в ту сторону. В какой момент мы превратились в тех, кем стали. Помнишь, как мы носились по тому лабиринту в детстве. Драко смотрит на лабиринт в темноте, что раньше был не выше его роста. Он находится в главном саду под лестницами. Справа от него большая зимняя оранжерея, что состоит полностью из стекла. — Мы были меньше и не могли тебя догнать, — сухо отвечает он, медленно просачиваясь под щиты окклюменции. Она усмехается. — Да, — на выдохе с усмешкой. — Но Маркус догонял и ловил. — Он был кабаном. — Ничего не изменилось. Он таким и остался. — Но ты не та маленькая девочка с рыжими волосами, которыми восхищалась моя мать. — И ты не тот мальчик, который пытался пригласить меня на танец. — То, что ты сделала, было не вежливо. Он косится на нее, когда она ничего не отвечает. Слегка приподнимает брови, смотря на то, как она сжимает губы вместе. Он видит, как Валери сглатывает, а потом выдыхает. — Было… И поэтому отец перестал брать меня с собой. Но не суть, — она поворачивается, заглядывая прямо ему в глаза, — суть в том, Драко, что люди всегда знают отправную точку. Мы знаем точную дату того, когда все пошло не так. Знаем почему… Но мы боимся признаться самим себе, что это случилось именно тогда. Мы боимся. И даже самые храбрые чего-то боятся. — Зачем ты это все говоришь? — Не знаю, — честно отвечает она и пожимает плечами. — Решила вдруг пофилософствовать, нельзя? Уголок его губ приподнимается, и он хмыкает. — Будто кто-то может тебе, что-то запретить, — легко. Он действительно верит в то, что только что сказал. Будто ей действительно кто-то мог что-то запретить, но она лишь усмехается. Поворачивает голову в сторону окна, и он смотрит на ее профиль. Аккуратные черты лица, прямой нос с небольшой горбинкой. То, как она приподнимает подбородок, смотря вдаль. Вал выдыхает. — Твоя жена идет, — тише, чем обычно говорит она, и Драко вскидывает свою голову в сторону двери, что идет из главного коридора в его часть крыла. Он ничего не слышит, но раз Валери говорит об этом, значит это так. Она поворачивается к нему, подходя ближе. Встает почти вплотную. И он уже знает, что она хочет сделать. Поэтому в ухмылке прикусывает щеку изнутри и щурится. Валери проводит рукой по его волосам и оттягивает. Они короткие, но не настолько. Он усмехается. Подается немного вниз. Для нее это немного. Она высокая. Их носы почти соприкасаются. Он может почти сосчитать количество веснушек на ее лице, что начинают виднеться от солнца. Пару миллиметров, что разделяют их. Ее темные глаза и волосы, что выглядят слишком темными в не полностью освещенной гостиной. Драко слышит звук каблуков, что чеканят по паркету. Усмехается в хищном оскале и кладет руку Валери на талию, притягивая ближе. — Я буду там, — шепчет она почти ему в губы, и он тихо кивает. Звук каблуков становится все громче и громче и, как только они почти достигают его дубовых дверей, Валери отстраняется. Как раз в тот момент, когда его жена заходит внутрь. Он даже не смотрит на нее. Лишь на Валери. Она резко разворачивается и проводит рукой по губам. Со стороны это точно кажется будто они только что страстно целовались. Он проводит рукой по волосам, слегка зачесывая их назад. Смотрит, как Валери обходит его жену, даже не обращая на нее внимания. Валери невысокого о ней мнения. Он знает почему. Она говорила Люциусу не делать этого, но тот был уперт в своем желании. Он думал, что так будет лучше. И, в конце концов, она проиграла. Валери никогда не желала ему этого. Она сама рассказывала ему это в вечер, когда он впервые напился при ней и рассказал про свою жену. Ему казалось, что Валери знает намного больше. Не казалось. Он уверен. Это должна была быть не она, сказала ему тогда Вал, после почти выпитой бутылки вина. Порой он думал, как бы сложилась его жизнь будь это кто-то другой. Луна, например, которая стала женой его дяди. Он видел ее всего пару раз. Рабастан почти не берет ее с собой и не устраивает празднований в своем поместье. Но он знает, что у этих двоих есть трое детей. Валери убеждала его, что все в порядке. Но то, что он слышал на сборах и собраниях не соответствовало этому. Но… он предпочитал верить Валери, которая говорила, что Луна нашла способ. Блядь… — Драко, — ее голос заставляет почти передернуть плечами. Он наконец поднимает взгляд на нее, находя яркое пятно белой блузки с воротником. Сглатывает, смотря на каштановые волосы, которые он терпеть не мог. Но она любит каждый раз красить их, избавляясь от натуральных светлых. Кажется, это имеет что-то с тем, что она всегда была хвостиком своей сестры. Белой тенью на которую ни он да и никто из его курса не обращал внимания. Даже Дафна редко звала ее к ним. — Астория, — сухо произносит он. Ее имя все еще противно на языке. И он не понимает, как такая девушка способна проявлять в нем всю злобу, что есть внутри. Он никогда не был ее принцем, о котором та всегда мечтала. Ее мечтой, которую она получила. Он слышал в Хогвартсе, что она была влюблена в него, но никогда не обращал на это внимание. Его внимание занимала другая. Всегда. Поэтому он стал монстром. Тем, кем его считали все в ВМИ. Ее личным Дьяволом, о котором слагают легенды и теперь пугают маленьких детей. Он был ее монстром. Последним мудаком. Ему плевать. — Ты что-то хотела? Она вскидывает подбородок и расправляет плечи, но это лишь раздражает Драко еще больше. Она пытается подражать Валери, но никогда не сможет. Она не может подражать даже сестре. Это смешно. Ее попытки смехотворны. Но она уже четвертый год чувствует себя уверенной, нося его фамилию после своего имени. Даже если это не магическая связь, а лишь на бумаге в Министерстве. Она его жена. Астория, блядь, Гринграсс его жена. — Что она опять тут делала? Драко борется с собой, чтобы не закатить глаза, и делает шаг вперед. Он щурит глаза, смотря на нее. И Астория почти отступает. — Она может быть тут, когда захочет, Астория, и я тебе неоднократно об этом говорил. — Это и мой дом тоже, — упрямо говорит она, и Драко злобно усмехается. Он почти насмехается над ней. — Астория, — он выдыхает с усмешкой и качает головой, — в этом доме нет ничего твоего. — Я Малфой! — На бумаге, Астория. Но тебе никогда не стать Малфой. — Когда Нарци… Он не дает ей договорить. Быстро доходит до нее и обхватывает пальцами горло, пережимая кислород. Слегка приподнимает, чтобы подтянуть лицо к себе. Астория задыхается. Ее руки хватаются за его предплечья в надежде, что он отпустит, но нет. — Не смей, — цедит сквозь зубы, слыша ее отчаянные кряхтения, — говорить о моей матери. Ты никогда, никогда, слышишь, не заменишь ее. Тебе никогда не стать полноправной леди Малфой. И я уже говорил тебе это. Драко резко отпускает ее, заставляя делать резкие вздохи, чтобы получить долгожданный глоток воздуха. — Ненавижу тебя, — слышит ее хриплый голос и усмехается. — Поверь, Астория, это взаимно. Она резко разворачивается и уходит, все еще держа руку на груди и глубоко дыша. Лучше пусть она будет ненавидеть его, чем он еще раз испытает первый год их совместной жизни. Ее попытки соблазнить его, которые раздражали его донельзя, потому что он не мог. Не мог… А потом она покрасила волосы. И Драко чуть не убил ее за это. Потому что… потому. С тех пор она часто перекрашивает волосы в каштановый, напоминая Драко каждый раз о самой большой потере в жизни.

***

— Все в порядке? Он лишь качает головой на вопрос Валери, выходя из камина, что расположен в домике. Он не официальный и служит их способом передвижения сюда. — Вот почему ты не могла стать моей женой? — вдруг спрашивает он, проходя дальше в комнату. — Все было бы намного проще. — По той же причине, почему я смогла не выходить замуж вовсе. — О которой ты ничего не скажешь? — Может когда-нибудь. Он усмехается, и они вместе выходят из небольшой гостиной, идя к выходу. — Когда-нибудь? — Ну да. Когда мне будет лет сто тридцать, и я буду лежать на смертном одре, то расскажу тебе свою интересную историю жизни. Она говорит об этом с улыбкой. Будто они действительно смогут прожить до такого времени. Будто это действительно возможно, а не просто юмор, который они часто шутят. — Напомни мне написать твои мемуары, — с усмешкой добавляет он. — Обязательно! Нельзя, чтобы такое добро пропадало. Они выходят из дома, и Драко замечает несколько больших коробок поверх которых лежат еще и пакеты. — Что это? Очередная доставка Джинни? — Я попросил заказать одежду для Миа. Он поднимает коробки, а Валери кладет сверху пакеты, и те почти достают до его подбородка. Они подходят к открытому гаражу, где под навесом стоят их машины. Драко идет к своему пикапу и, подойдя к нему, скидывает коробки в кузов. Слышит, как Валери снимает с сигнализации свою машину и открывает водительскую дверь. Черный джип, что стоит с краю. — Я в магазин и вернусь! — выкрикивает она, прежде чем хлопнуть дверью машины и завести ее. Он садится в свою машину, смотря в окно заднего вида, как Валери выезжает с парковки и едет в противоположную от дома сторону. Драко тоже заводит машину. Вставляет ключи в зажигание и проворачивает, слыша звук разогревающегося мотора. Здесь ехать недалеко. Какие-то сотни метров до въезда на территорию дома. А потом примерно столько же по подъездной дорожке. Все это, чтобы их не нашли. Все, чтобы сохранить свободу в безопасности. Сохранить Джинни и Джеймса, а теперь еще и ангела.

***

Входная дверь сама перед ним открывается, стоит ему подойти к ней. Он заходит внутрь, проходя в небольшой коридор, а затем в освещенный камином холл. В нем тихо трещит дерево, разрываясь внутри от пламени. От этого тепло. Драко со вздохом выдыхает, поднимая взгляд на верх. На лестницу. И его дыхание на миг замирает. Он сам замирает. Будто каждая частичка внутри его тела в одно мгновение сковывает, покрывается резким льдом, а затем быстро таит. Будто сама лава вырвалась из вулкана, спускаясь вниз. Он сглатывает. Его адамово яблоко ходит в шее. — Ты не спишь, — не вопрос. Просто констатация факта. Он не знает, почему это удивляет его. Потому, что она сидит на верхней ступени лестницы и смотрит на него, будто ждала все это время? Или… Он наблюдает за тем, как она встает, расправляя края светлой футболки, что ей слишком велика и дотягивается почти до середины бедра. Рукава почти скрывают кожу до локтей. — Хэй, — ее голос хрипит. Натягивается в воздухе. Он едва слышен. — Хэй… — на одном дыхании, не веря в происходящее. Ты вернулся. Он улыбается. Действительно улыбается, позволяя щекам напрячься от непривычного напряжения в скулах. Прикусывает губу, чувствуя внутреннее облегчение. Он не знает, почему она заставляет его чувствовать такое. Почему с ней он вспоминает, что может быть так. Он давно не помнил этого чувства. Драко слегка нагибает голову на бок, замечая Миду, что спускается с небольшой лестницы их крыла. Собака широко зевает и тянется в проходе между этажами, пока не подходит к Миа. Артемида садится рядом с ней, и Миа тут же кладет руку ей на голову. Прямо между торчащих ушей. — Ты ждала меня? Она пожимает плечами, и он усмехается. Прицокивает языком. И уже идет к лестнице, когда слышит отчетливый голос в ее голове. Одно слово, что заставляет остановиться и вскинуть голову. Наверное… Миа прикусывает нижнюю губу, почти раздирая ту зубами. Видимо от нервов. Его маленький котенок нервничает. Стоп… В какой, блядь, момент она стала его котенком? Когда… Блядь. Он в полном дерьме. Однозначно. Поэтому он откашливается. Потому что этого не может быть. Невозможно. Он не может. Не должен. Но это кажется так чертовски правильно, что он не может. Он же должен. Должен найти счастье в темные времена. Должен получить свое эгоистичное счастье. Кусочек рая в собственном Аду. Она бы поняла. Она хотела бы этого. Она всегда хотела, чтобы он был счастлив. Она всегда привозила большую коробку с магловскими сладостями, потому что их шоколад оказался намного вкуснее, чем то, что он мог найти в магическом мире. Драко очень надеется, что она поймет. В каком бы раю она не была. Она бы хотела этого. И сейчас, она наверняка внимательно наблюдает за ним в образе ангела. И улыбается. Потому что где бы она ни была, там спокойно. Свободно. Чтобы ее душа всегда была свободна. И может, она сама послала этого ангела к нему в машину. Ведь какова была вероятность, что Миа залезет именно к нему. Именно в его машину из всех остальных. Почти нулевая. Шанс один на тысячу. Но вот она здесь. Стоит в чужой слишком большой футболке на краю лестницы, слегка сжимая ткань руками, и внимательно смотрит на него своими темными глазами. Легкая улыбка на ее лице в любой момент так и норовит превратиться в слегка нервную. — Я привез тут кое-что, — ему нужно переключиться. Драко приподнимает в руках коробки и пакеты, что все это время держит. — Кажется, теперь у тебя будет собственный гардероб. Он видит, как от его слов ее глаза вмиг загораются, и она с нетерпением смотрит на коробки в его руках. Потом на него, а затем опять переключается на коробки. Драко усмехается. Легкий смешок покидает его легкие, и он подходит к лестнице, начиная подниматься наверх. Миа лишь слегка отходит, пропуская его вперед, и он на мгновение замедляется, проходя мимо. Она такая маленькая по сравнению с ним. Он и так это знает, но каждый чертов раз, это ударяет по нему разрядом небольшой молнии. Она чем-то похожа на нее, но при этом совершенно другая. Драко оставляет коробки в ее комнате, ставя те на пол, и Миа быстро опускается рядом с ними на колени. Она разворачивает и открывает их со скоростью ребенка, который распаковывает свои подарки в рождественское утро. Блядь, у нее ничего не было своего. Он не удивлен, что ей не терпится наконец поиметь хоть что-то. То, что дают они много, но недостаточно. Даже сейчас он понимает это. Драко пару секунд смотрит на нее. На то, как она увлечена, разрывая почтовый пакет и доставая оттуда что-то. Драко попросил купить что-то похожее на гардероб Дриа, чтобы ей было комфортнее. Наверняка она привыкла носить эту одежду. Он выходит, оставляя ее одну, и прикрывает дверь, после того как Мида выходит за ним. — Ты была с ней все время? — спрашивает он, пока идет к своей комнате, и Мида издает едва слышный тихий рык, подтверждая его слова. Это связь его удивляет. Он знает, что эти собаки, в которых течет кровь волка, особенные. Знает, как они связаны. Он никогда не встречал настоящих хранителей, но читал о них в книгах, пока учился в России черной магии. Эта пятерка была чем-то похожим. Не совсем Хранители. Не настоящие. Но сделанные. Хранители не водятся на территории Британии начиная с четырнадцатого века. По крайней мере, так писалось в той рукописи, что он прочитал в открытом доступе библиотеки при Колдовстворце. Драко заходит в свою комнату, что ощущается домом. Его плечи опускаются, когда он делает глубокий вдох, а затем выдыхает. Он идет в свой душ, пропуская тело через потоки едва теплой воды, чтобы смыть с себя тяжесть последних дней. Когда он выходит, Мида спит на своем кожаном коричневом диване под окном, и Драко быстро смотрит на время, понимая, что сейчас пять часов утра. Он проспит весь день, если ему дадут. И он с радостью забирается в постель, погружаясь в мягкость серых подушек, почти сразу проваливаясь в сон. Он позволяет щитам во сне упасть. Всего на пару мгновений. На пару секунд, чтобы увидеть широкую улыбку и услышать родной звонкий смех. Всего на пару секунд…