Ангел Дьявола

16.05.2004 Ее пальцы немного потрясывает, когда она зачерпывает немного вязкой красно-зеленой мази с черными вкраплениями в ней. Неприятная на ощупь субстанция похожа на густое желе в котором появились комочки. Миа тихо выдыхает, когда до нее доходит горьковатый привкус этой мази, и она пытается задержать дыхание на выдохе. Быстро растирает ту между ладоней, согревая так, что мазь почти начинает гореть. Она натирает ладонями шею, чувствуя горячее жжение, а потом заматывает влажным белым шарфом, делая своеобразный компресс. Быстро отмыв руки от палящей кожу мази, она вытирает их о полотенце и закрывает баночку, прокручивая железную крышку пару раз до упора. Она делает так каждый вечер. Это помогает связкам почти размокать внутри. Мазь проникает внутрь сквозь кожу, размягчая застоявшиеся и некогда используемые до предела связки. Она рвала их. Валери сказала после более детального осмотра. Поэтому она не разговаривает. Даже не шепчет своей хрипотой, чтобы не сделать еще хуже. Хуже, чем было сделано. Напоследок она пару минут смотрит в отражение зеркала, замечая невиданный ранее румянец. Совсем чуть-чуть на уже не таких впалых, как раньше щеках. Миа выходит из ванной в свою комнату, где на кровати уже лежит Мида. Она не знает почему, но после того, как Драко так быстро тогда уехал, Артемида почти сразу пришла к ней и больше никуда не уходила. Будто сопровождая ее везде как защитник. А она не против. Не против этой прекрасной собаки, что сейчас смешно зевает, вытягивая розовый язык наружу, а потом кладет голову себе на лапы и внимательно смотрит на нее. Мида та, к кому она не боится подходить. Не боится дотронуться, проводя рукой по гладкой и мягкой шерсти. Без нее дом бы казался пустым. Она конечно знает, что в другом крыле есть еще Джинни и Джеймс, но их обособленность заставляет и ее держаться подальше. Ни Тео, ни Блейз, ни Валери так и не приезжали. Она так и не поняла, чем те занимаются. Где работают и что делают, когда покидают дом. Драко казался ей самым свободным в плане расписания, но с его отъездом вчера днем стало слишком пусто. Утешает лишь Мида. Миа подходит к собаке, что лежит головой к изножью кровати, и пару раз проводит меж торчащих больших ушей, слегка почесывая. Она ложится спать почти голодная, потому что за день не смогла ничего съесть, кроме пары бутербродов за завтрак. И лишь четыре чашки крепкого чая, что она нашла в одном из шкафчиков, продержали ее до девяти вечера. 17.05.2004 Она аккуратно прокручивай газовый вентиль, зажигая огонь на плите, над которой стоит полный воды чайник. Щелчок, а потом появляется сине-красное пламя, и она отходит. Миа открывает холодильник, подмечая, что тот почти пуст. Справа на дверце стоит двухлитровая бутылка молока, которая наполовину пуста. Рядом с ней стоят какие-то соусы и майонез. На основных полках лишь коробка с яйцами, которых осталось пару штук, и которые она не уверена, как готовить. А в контейнерах внизу немного овощей, который никак не привлекают, почти отбивая аппетит. Миа прикусывает губу, доставая с верхней полки открытые упаковки с уже порезанным сыром и колбасой. Усталый вздох покидает легкие, проходя сквозь приоткрытые губы, когда она кладет упаковки на столешницу позади себя. Не густо. Интересно, а тут тоже все обновляется по магии. Или как? Они просто хотят, чтобы какой-то продукт появился и тот появляется. Или у них просто все закончилось… Миа открывает деревянную хлебницу, что стоит у холодильника, и достает пару кусочков темного хлеба, что ела вчера, и кладет те рядом с колбасой и сыром. Она пару секунду размышляет, а потом вновь открывает холодильник и быстро вытаскивает с полочки кетчуп и майонез. Миа аккуратно выдавливает и то и другое на каждый кусочек хлеба, а потом перемешивает ножом, размазывая розоватую субстанцию. Ей кажется, что это должно быть вкусным. Она выкладывает сверху по два кусочка сырокопченой колбасы, а сверху, сложив пополам, желтый сыр с парой отверстий. Она придавливает получившеюся конструкцию, и ее импровизированный соус слегка вытекает, пачкая указательный палец левой руки. Миа облизывает его, проводя кончиком языка по подушечке пальца, слизывая соус. А ведь и правда вкусно. Она улыбается, а за ее спиной уже начинает кипеть чайник. Облака пара выходят из железного носика и почти пыхтят, когда она выливает кипяток в прозрачную кружку. Вода внутри тут же начинает темнеть, окрашиваясь чайными листочками, а Миа убирает чайник обратно на плиту. Она пару раз поднимает и опускает в воде чайный пакетик, прежде чем провести им по краю кружки, убирая остатки воды, а затем выкидывает его в мусорку под раковиной. Миа отодвигает чашку и два бутерброда на другую сторону кухонного острова, а затем сама обходит его и садится за барный стул, что стоят с другой стороны. Мида все это время лежит на полу у французских дверей, перекрывая проход своей огромной тушей.

***

На улице прекрасная погода. Солнце периодически пропадает за пушистыми белыми облаками, не слишком нагревая кожу. А ветер почти замедлил свое дуновение до полной остановки в воздухе. Миа сидит у открытой наружу двери. Той, через которую они выходили с Драко. Она облокотилась головой о дверной косяк, лишь едва выглядывая наружу. Отсюда видно конец дома, что вытянут. Видно окна и французские двери из гостиной и крыло Джинни. Миа размеренно дышит, опуская и поднимая грудную клетку, почти касаясь свободного воздуха, но боясь выйти наружу. Без него это вызывает лишь дрожь в ногах и теле и неконтролируемый страх, причину которого она не знает. Мида лежит рядом, дыша через открытую пасть, высунув наружу язык. И Миа периодически поглаживает спину собаки. Ее тонкие пальцы пропадают под длинным светлым мехом. Она прикрывает глаза всего на секунду и открывает, лишь когда слышит детский голос, а потом видит, как Джеймс машет кому-то в доме и разворачивается, идя в ее сторону. Мальчик приостанавливается, наклоняя голову немного вбок, впиваясь в нее взглядом. И если бы не широкая улыбка на его лице, такая, что почти ломит губы от счастья, она бы с уверенностью сказала, что он копия отца. — Привет, — радостно говорит мальчик, подбегая к ней. Он оборачивается назад, прежде чем подойти совсем близко. — Я Джеймс, — задорно продолжает он, осматривая ее. — А ты Миа, да? Она лишь улыбается, смущенно смотря на мальчика, не способная ответить чем-то большим. Он проводит руками по джинсовой ткани комбинезона, одна лямка которого не застегнута. — Папа сказал, что ты не можешь разговаривать, — задумчиво произносит Джеймс, быстро смотря на велосипед, что стоит у стены, а потом опять останавливается взгляд на ней. — Можно посидеть с тобой? Миа кивает, и мальчик что-то восклицает, быстро садясь напротив нее, скрещивая ноги. Он смешно наклоняет голову набок. — Почему ты сидишь тут? Она прикусывает нижнюю губу, опуская взгляд вниз на ноги. — Тебе страшно выходить на улицу? Миа немного поворачивает голову, встречаясь краем глаза со светло-голубыми почти серыми глазами мальчика, что выделяются на фоне его темно-молочной кожи. Он внимательно смотрит на нее. И Миа кивает, слегка опуская подбородок вниз. — Почему? Пожимает плечами, и Джеймс подносит указательный палец к губам, размышляя о чем-то. — Папа говорит, чтобы я не ходил на улицу ночью один. Он говорит, что это небезопасно. А мама говорит, что в темноте могут жить чудовища, — тише добавляет он, и Миа слегка вздрагивает, начиная поглаживать Миду правой рукой. — Может, ты тоже боишься, потому что здесь могут быть чудовища. Она не знает. Может ли это быть так? Возможно. Она не успевает об этом подумать, когда Джеймс продолжает: — Но здесь тебе нечего бояться. Здесь есть моя мама. Есть они, — он смотрит на Миду, что лежит за ней. — Они защитят нас. Но если хочешь, то я могу защитить тебя. От этого она улыбается, поднимая голову на мальчика, чьи губы растягиваются в мальчишеской ухмылке. Она качает головой, и с ее губ почти слетает тихий смешок. Почти… — Ты что, мне не веришь? — он поднимает правую руку и напрягает ее. — Видела, какие у меня мышцы? Папа говорит, что я очень сильный. Джеймс улыбается и начинает тихо смеяться. Он кажется ей слишком взрослым для своих лет. Его речь без запинок, а яркие глаза светятся пониманием. — Давай дружить, — он перестает смеяться, но все еще улыбается, и протягивает ей свою руку. — Да, конечно, — он повышает голос, имитируя ее собственный. И она широко раскрывает глаза, смотря на этого хулигана, но не может сдерживать рвущуюся наружу улыбку. — Конечно, я буду твоим другом, Джеймс. Миа закатывает глаза и протягивает руку, обхватывая пальцами детскую ладошку. Джеймс пару раз трясет их, будто завершая знакомство каким-то заключением мирного соглашения. — Теперь мы с тобой друзья, — серьезно говорит он, а потом ухмыляется и протягивает чуть громкое: — Круто-о-о!

***

— Эй! — женский голос отрывает ее от чтения, и она хмурится. Переводит взгляд с книги, что лежит на коленях, на дверь в комнату, не совсем понимая, кто бы это мог быть. — Миа, ты тут? — голос становится громче, и Миа быстро слезает с кровати и идет к двери. — Миа! Это Джинни! Миа открывает дверь, и Джинни останавливается на переходе между двумя крылами дома у окна. — Привет, — тише уже добавляет она, делая неуверенный взмах рукой для приветствия. Миа хмурится, не понимая, что она тут делает, но отвечает тем же. Ей становится спокойней, когда с боку подходит Мида и останавливается, трясь своей шерстью о талию. — Ты, наверное, думаешь, что я тут делаю, — ее голос кажется ей нервным. Слегка неуверенным. Миа кивает. — В общем Драко попросил, чтобы я… — она выдыхает и проводит рукой по левой брови, слегка почесывая. — Он попросил, чтобы я проконтролировала, чтобы ты поела. Вот! Миа слегка приоткрывает рот, размыкая сухие губы. Хмурится. Драко попросил, чтобы эта девушка проследила за тем, чтобы она поела? — Короче, ты голодна? Я приготовила курицу, так что… В ее животе неприятно урчит. Воспоминания о недавнем завтраке уже давно испарились. Этого мало. Миа кивает и слышит, как Джинни тяжело выдыхает, будто снимая огромный груз со своих плеч. — Тогда пошли? Миа смотрит вниз на свои босые ноги, прежде чем поднять взгляд на Джинни, понимая, что та, в отличие от других, не может читать ее мысли. Джинни усмехается, прицокивая языком. — Эм… Если ты про обувь, то нет. Тебе не понадобится. Так что… И да, прости, я не такая, как эти, — она выделяет последнее слово долей презрения, что не остается незамеченным, — читать мысли не умею. Но, думаю, мы сработаемся. Она ей не нравится. Миа не знает почему, но в обществе Джинни как-то некомфортно. Слишком тесно. Поэтому она старается держаться в стороне, когда они идут в большую гостиную. Она лишь на секунду останавливается, когда перешагивает порог комнаты, замечая с другой стороны в углу открытый проход. Сглатывает, помня, что раньше его не было и на его месте было отделение книжного шкафа, что занимают целую стену. Но Джинни уверенно идет дальше, и ей ничего не остается, как следовать за ней в эту тайную дверь. Внутри исходят звуки радио, на волне которого играет какая-то громкая песня. Слышно, как Джеймс порой пытается подпевать, но не попадает ни в одни ноты. Она усмехается, слыша это. Они проходят в кухню-столовую через небольшой коридорчик, в котором находится белая деревянная лестница. Краска местами полопалась и протерлась. Слева от себя она сразу замечает большую входную дверь, что наверняка является главным входом в это место. Эта кухня-столовая оказывается намного меньше, чем в главном доме, но уютная. Прямо у двери расположен небольшой деревянный стол на четыре человека. Джеймс сидит к ним спиной, болтая ногами, но стоит Джинни пройти мимо, как мальчик быстро оборачивается, одаривая ее широкой улыбкой. — Кру-у-уто, — протягивает Джеймс, смотря на нее, будто этот ужин самое интересное событие. — Мама сказала, что ты придешь, но я не поверил. Она слышит краем уха, как Джинни что-то шепчет себе под нос, но не обращает на это внимания. Джеймс показывает ей на стул слева от себя, и Миа с благодарностью принимает приглашение. Джинни возится на кухне. Открывает духовку, из которой тут же доносится пряный и сочный аромат запеченной курицы. В ее животе начинает урчать от такого запаха, а во рту скапливается слюна, которую она быстро проглатывает. Здесь намного больше дерева. И еще светлее. На полу выложена мозаичная плитка ромбиками. Пыльно-розовая и белая. Большая плита стоит слева почти посередине стены. Рядом с ней деревянная столешница, на которой стоит много корзинок с фруктами, а над ней расположено окно. Миа осматривается. Ведет взглядом по входной французской двери, что расположена чуть сбоку от центра стены и выходит в проход между кухонными шкафчиками справа и кухонным островом, что намного меньше, чем в их столовой. Он полностью состоит из дерева, а под ним находится несколько полок, что прикрыты шторками из ткани. Она хмурится, понимая, что та столовая стала их. Ее. Как тот дом стал ее собственным, а она стала его частью. Никто не замечает ее озадаченного лица. Джеймс продолжает ерзать на стуле, периодически подпевая песням, что сменяются одна за другой. А Джинни возится с приготовлениями, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Миа догадывается, что это из-за нее. В конце концов, она тоже чувствует себя неуютно. И лишь сладкий аромат поджаренной курицы, что Джинни достает из духовки, останавливает ее от того, чтобы встать и уйти в спокойствие своей комнаты. Мирно почесывать Миду за ушком и читать очередную главу книги.

***

В один момент она не выдерживает. Ищет взглядом за чтобы зацепится, возя вилкой по тарелке. Ее взгляд цепляется за красный браслет на руке Джеймса, и она спрашивает его об этом. — Это? — мальчик воодушевленно оттягивает рукав кофты, показывая сразу несколько плетенных браслетов, что обрамляют детское запястье. Они разных цветов. Красный, который она увидела. Потом идет оранжевый, а третий, последний, ромбиками переплетает голубой и зеленый. — Это фенечки, — с улыбкой говорит Джеймс. — Я сам их сплел. Она замечает, как Джинни слегка улыбается, и сама одаривает мальчика добродушной улыбкой. Это красиво. — Ты тоже такой хочешь? Я могу и тебе сделать, — радостно продолжает он, и Миа соглашается. Потому что, почему бы и нет… Джеймс первый заканчивает с ужином, почти не разговаривая кроме их небольшого диалога про фенечки, набивая полный рот нежной курицы и закатывая глаза от удовольствия. Джинни молчит. Она тоже. Когда Джеймс заканчивает и подскакивает с кресла, он убирает тарелку в раковину, что расположена рядом с плитой. Мальчик благодарит мать, и быстро обнимает Миа на прощание, прежде чем скрывается на втором этаже. Он оставляет их в неловкой тишине. Миа накалывает очередной кусочек курицы и отправляет себе в рот, запивая это все водой. Это не пицца. Не паста от Валери или другая еда от нее же. Но это съедобно. И достаточно вкусно. Джинни откашливается, явно пытаясь привлечь внимание. — Драко хотел извиниться, что так получилось. Возникли небольшие проблемы, и ему приходится задержаться. Миа не спрашивает, где именно тому нужно задержаться. Лишь задумывается об этом. Об их жизнях за пределами дома. Их небольшой Элеферией. — Блейз сейчас слишком занят, чтобы часто появляться здесь, а Нотт и Селвин… Честно, понятия не имею, где они. Они не говорили. Так что… Миа прикусывает нижнюю губу. — Слушай… — слегка наклоняет голову, — а ты не пробовала. Не знаю… писать? Писать? Она хмурится, потому что нет, она не пробовала. Почему? Не знает. Как-то не доходили до этого руки. Джинни быстро встает со стула. Подходит к какому-то ящику и что-то достает из него. Садится обратно. Она протягивает ей листок бумаги и карандаш. Миа пару секунду просто смотрит на белый лист в линейку и черный карандаш с мягким кончиком. Закусывает нижнюю губу сбоку, а затем медленно касается карандаша пальцами, боясь, что тот ударит ее током. Но ничего не происходит. Она пару раз вертит тот в руке. Внимательно смотрит, прежде чем положить его в ладонь, чтобы было удобно. Она хмурится, смотря на чистый листок бумаги. Кончик карандаша надавливается на бумагу с силой, оставляя жирную точку. Ее брови сходятся на переносице, где появляются морщинки от напряжения. Она проводит линию. Просто линию. Затем еще одну по диагонали до середины. Она рисует с другой стороны все зеркально. Тщательно вырисовывает букву «м». Затем идет «и», а после «а». Она умеет писать… — Прекрасно, — слышит голос Джинни, полный облегчения. — У тебя есть вопросы? Миа задерживается взглядом на уже не чистом листке бумаги. Думает. И лишь затем пишет односложно предложение из двух слов, потому что кажется, что на большее она не способна. Не способна изъяснять свои мысли красиво. Нет еды Она поворачивает бумажку к Джинни, и та быстро читает. Хмурится. — Ты имеешь в виду там? — Джинни указывает головой в сторону стены, что соединяет два почти отдельных дома, и Миа кивает, подтверждая эту догадку. — А-а-а-а, — протягивает она. — Там почти никогда нет еды, поэтому они готовят то, что есть. Селвин вроде закупается. И Нотт иногда. Драко видимо знал, что там не густо и поэтому написал мне. Миа быстро разворачивает бумажку обратно, начиная писать. Она крепко сжимает карандаш в своей руке. Сильнее, чем это необходимо. Аккуратно выводит темные буквы на бумаге. Спасибо Разворачивает. — Не за что…

***

Джинни закрывает за ней дверь, оставляя одну в освещенной лишь одним торшером гостиной. Она замечает движение впереди и смотрит, как Мида проходит внутрь. Останавливается, встречаясь с ней взглядом, и садится. Она идет к ней. Проводит рукой между ушей, слегка улыбаясь. Она не знает, сколько времени. Наверное, часов одиннадцать вечера. Почти доходя до лестницы, она уже заносит ногу на первую ступеньку, но останавливается. Поворачивается, смотря на Миду, что останавливается рядом, а затем разворачивается и, недолго думая, идет в музыкальную. Она не сразу находит выключатель, что находится за дверью, но все же переключает его, включая свет в помещении. Артемида громко зевает и тянется. Миа подходит к фортепиано. Прикусывает губу, смотря на крышку, что закрывает клавиши, а потом с усилием все же поднимает ее. Садится на табуретку, пока за ее спиной Мида устраивается на кожаном диване слева. Она безразборчиво проходит пальцами по клавишам, вырывая резковатые звуки. Они не складываются в нежную мелодию, что получилась в тот раз. Миа пытается вспомнить, как это было. Как ее пальцы ходили по клавишам, плавно перебирая по нотам. Но у нее ничего не получается. Будто пропадает огромный кусок какого-то пазла в ее голове. Будто чего-то не хватает. Кого-то… Она с раздражением бьет по клавишам. Замечает, как слезы начинают течь из глаз, обжигая щеки. Она запретила себе здесь плакать. Будто не должна была. Будто она не имеет права плакать в этом доме. Но сейчас она именно это и делает. Ее плечи тихо содрогаются, а спина сгибается под тяжелой ношей усталости и не понятия. Это становится почти невыносимо. Терять себя в счастье мира, когда оно оказывается на расстоянии вытянутой руки. Когда кошмары неизвестности преследуют на каждом пути, играя в игры с ее памятью. Как бы она хотела, чтобы туман в ее голове рассеялся. Как бы она хотела узнать, кто она такая. Как бы она хотела просто помнить… Она чувствует тепло на своих ногах. Слезы скатываются с подбородка и падают прямиком на белую шерсть Миды, что положила на нее свою голову. Миа слабо улыбается. Немного. Совсем капельку приподнимает уголки рта, а затем поджимает губы. Тихие всхлипы не вырываются из нее. Она сдерживает их. Пытается делать глубокие вдохи, чтобы не уйти дальше по этой лестницы боли и отчаяния к самой себе. Ее пальцы все крепче врезаются в белый мех. Почти зарываются в нем, утопая. А слезы все тише и тише льются из глаз.

***

Этой ночью ей снится сон. Первый за все это время. Ей снится чистое звездное небо с сотнями звезд, сквозь которые проходят белые линии, соединяя их. Она чувствует, будто парит в собственном сне, окруженная бескрайними просторами вселенной. Она находит странное спокойствие в них. Она находит спокойствие в звездах. Немного утешения…