Дотянуться до небес

В одной из многочисленных деревень, где вовсю кипит жизнь с самого раннего утра, с рассвета, в самом обыкновенном, неприметном на первый взгляд дворике, посередине большого цветника сидела девушка, такая же неприметная, как и сам дворик. Она, ловко орудуя синей старой тяпкой, вытаскивала из политой черной земли ненужные мелкие сорняки, кое-где торчащие между ярко-оранжевыми шарами бархоток и пестрых гвоздик. Девушка работала крайне сосредоточенно, даже не обращала внимания на непослушную короткую прядь волос, норовившую залезть в глаза и щекочущую нос. - Гелена! Девушка вздрогнула от неожиданности, обернулась и, торопливо стряхнув с ладоней землю, подошла к калитке, через которую перегнулся юноша примерно одного с ней возраста, такой же светловолосый и загорелый. - Не смей меня так пугать!– возмутилась девушка.- И сейчас же слезь с калитки, сам чинить будешь, когда сломается. - И тебе доброе утро,- ответил юноша, хитро улыбаясь и даже не думая слезать,- там молоко привезли, тебе надо? - Да,- девушка дунула на прядь, закрывшую обзор, но та снова упала на глаза,- одну минуту, я сейчас выйду. Она скрылась в доме, а юноша задумчиво глядел в небо, где высоко-высоко кружились острокрылые стрижи, выделяясь крохотными черными точками на фоне яркого, по-летнему голубого небесного океана. Теплое, необыкновенное жаркое летнее небо, каждый новый день не такое, как в предыдущий. Молодой человек взъерошил пшеничные волосы, глубоко вздохнул и потянул назад руки до хруста в лопатках, словно расправлял крылья. - Пойдем, Григ, а то опоздаем,- Гелена закрыла скрипнувшую калитку на обыкновенный велосипедный замок. Они какое-то время шагали по узеньким деревенским улочкам, которые можно было бы пересчитать по пальцам, спустились к длинному узкому озерцу, где всегда купались дети, и их радостный визг будоражил жителей ближайших домов с самого утра до позднего вечера. Шли молча, как давно знакомые люди, которые знают друг друга достаточно долго, молчать и слушать шаги рядом идущего человека, по выражению глаз понимая, о чем он думает. Они и вправду были знакомы долго, по их мере, разумеется - около трех лет. Они привыкли друг к другу. Молочное привозили из соседнего села, с другого берега речушки, в местный крошечный магазин дважды в неделю к десяти утра, чтобы даже самые сони успели за вкуснейшим свежим домашним творогом и сметаной, схожей по цвету с заварным кремом, и молоком, которое, если прийти пораньше, может еще согреть руки мягким теплом. Григ пропустил девушку вперед. - Добрый день! Давно тебя не было,- из-за шторки к прилавку, укрытому бежевой клеенкой, вышла низенькая пышная хозяюшка в синем ярком фартуке, с тугим пучком черных волос на макушке. - Добрый, тетя Варя,- приветливо улыбнулась Геля,- на огороде все есть, да забот много… А у вас осталась сыворотка? - Да, конечно. Я же знаю, ты ее часто берешь, так что оставила баночку. - Прекрасно! И можно еще, пожалуйста, творог, тот, который не самый сухой, и сметану… Маленькую коробочку. - А зачем… - начал было Григ, но девушка отмахнулась и не дала ему закончить. - Ну, что ты хотел спросить?– спросила девушка, когда они уже повернули в сторону дома. - Ничего особенно важного. Пойдем вечером летать? - Нет, лучше завтра, пораньше утром, вечером в поле могут быть люди. Ты опять забыл, что живешь в обычном поселке, а не с крылатыми. - Да. Все никак не привыкну. - Ой, нет! Поехали лучше в город? – радостно предложила Гелена, будто совсем позабыв о крыльях, о том, что их странный разговор могут услышать окружающие; видимо, в силу своей юности и беззаботности они оба еще не осознавали, насколько далеки от того, что зовется настоящей дружбой, насколько легко меняются чувства, как просто затеряться среди толпы... Некоторые люди-птицы жили среди обычных людей, ничем не выделяясь, так же работали, веселились, собирались с друзьями, семьями, но не показывали своей второй натуры – это было одно из самых главных правил. Исключения составляли устроенные вдалеке от людских глаз и ушей поселения, как правило очень старые, где икары - так называли людей-птиц,- жили обособленно. Среди них было много талантливых ремесленников, целителей, служителей искусства и науки, такие личности чаще всего вели полукочевой образ жизни, чередуя жизнь среди простых людей с жизнью бок о бок с сородичами. Некоторые икары предпочитали, наоборот, большие города, где проще затеряться и вести непримечательную жизнь работа-дом, дом-работа, как у обыкновенных людей. - Ну… Ладно, поехали,- согласился Григ, немного озадаченный ее неожиданным предложением,- а утром… - Полетаем, полетаем, не волнуйся! Но мне пора. Сегодня еще много дел, нужно закончить с документами… - Да, иди. До встречи! На этом юноша с девушкой разошлись каждый в свою сторону, она – к озеру, а он – к полю, шумящему самосевом и волнами еще только-только начавшей золотиться ржи. Девушка, дойдя до поворота, обернулась, но друга уже не было видно, только над колосьями и зарослями орешника у поворота на дорогу через поле взмыл маленький серый сокол, рассекая голубизну свинцом крыльев, точно лезвием серпа. Григ вскоре очутился у высоких деревянных дверей, на вид очень тяжелых, высокого четырехэтажного каменного здания, сложенного давным-давно из песчаника. За счет этого, в общем-то, неприметного оттенка дом не выглядел громоздким и излишне официальным, однако сохранял некоторую величественность, присущую старинным фамильным особнякам; узкие высокие готические окна с белыми тонкими решетками, выкованными когда-то давно искусными мастерами, и чуть затемненные стекла придавали ему строгий и несколько суровый вид, создавая впечатление, что дом хмурится. Затененные густыми, разлапистыми елями дорожки из серой гранитной плитки, полированной подошвами, в этот час непривычно пустовали. Молодой человек потянул тяжелую дверь за литую ручку, но та не поддалась, и он тронул тонкий шнурок, привязанный к язычку маленького колокола, откликнувшегося на прикосновение едва слышным серебряным звоном, раздавшимся где-то в недрах таинственного здания. Шли минуты, а тишину нарушал лишь чуть отдаленный шум автомобильной трассы; Григ, подперев плечом нагревшуюся за день стену, задумался настолько, что не заметил, как задремал. - Молодой человек, так можно прождать до завтрашнего утра и никого не дождаться,- раздался совсем рядом немного насмешливый мужской голос, моментально снявший с Григория всю сонливость. - Третий Советник Май? Что вам понадобилось здесь сегодня? На столь бесцеремонный вопрос знакомый, укутанный в темно-зеленый плащ, только хмыкнул, отпирая двери собственным ключом. - Не следует задавать таких вопросов Советникам,- мужчина прошел вперед, поджидая юношу,- все равно ответа не получите. - И правда,- Гриша шагнул вслед за ним в прохладу холла с высоким потолком,- не подскажете, где мне сегодня найти Судью? - Третий этаж. Пятый коридор направо от лестницы, дверь без номера. Тебе не сообщили, что Кристиан теперь занимает этот кабинет? Об этом предупреждали всех десятников-лучников. - Как видите, мне не сказали,- юноша раздосадованно сморщил нос. Мужчина едва заметно улыбнулся. - Всего хорошего. И он, слегка кивнув на прощание, чеканным шагом направился к лестнице, уходящей на нижние этажи, откуда был открыт доступ в больничные помещения и архивы. Григ же довольно быстро очутился перед нужной дверью; на том месте, где у всех остальных располагался номер, красовался герб – ворон с распахнутыми крыльями, заключенный в ромб. По спине гостя невольно пробежал озноб. Хозяев Ворона никто не знал в лицо, но всем было известно, что птица эта – Палач, который забирает, склёвывает Крылатые Души икаров по приказу Старейшины. Дверь с легким шорохом отворилась, впуская юношу в небольшой строгий кабинет. За стопками карт, покрывавших длинный дубовый стол, склонился широкоплечий рослый икар, Судья. Он недовольно хмурился и шипел, злобно ткнув карандашом в какую-то точку на листе бумаги, даже для приветствия не оторвавшись от своего занятия. - Вы успели точно ко времени, Григ. Весьма похвально. Однако, перейдем сразу к делу, Вас сюда вызвали не просто так. Первая эскадрилья разбита, необходимо собрать новые отряды,- серые глаза пытливо сверкнули из-под бровей быстрым взглядом,- Ваш отряд, тридцать икаров, если не ошибаюсь, завтра должен отправиться в лагерь. Это последний рубеж, оставшийся незахваченным Грифами, следом только это здание. - Как разбита?.. Кристиан, сколько там людей, лекарей осталось?- юноша шагнул к столу, смотря на карты вверх ногами. - Достаточно. Патрули не допустят повторной ошибки, слишком цена высока. Обескрыленных много… - А причина? - Все вполне банально – предатель в наших рядах. Ко всему прочему, наш разведчик вышел из строя. Больше ничего сказать не могу. - Ясно. Так во сколько завтра отправляемся? Но ответить Судья не успел – дверь, хлопнув об стену, отворилась, и в кабинет широким торопливым шагом вошел ни кто иной, как Главная Целительница, Синяя Птица. - Кристиан, сколько еще Вы намерены рисковать жизнью стольких икаров? Это уже переходит все границы, мы потеряли целую эскадрилью, больше двух сотен икаров оказалось в лазарете. Мы не справляемся. - Постойте,- перебил Судья, поднимая руку,- об этом лучше говорить не мне, а Старейшине, это раз. Два: объясните вначале, что произошло. В противном случае я ничего не смогу предпринять. - Вам известно, что Грифы напали на разведчика, Буревестника. Он сейчас в лазарете, однако камертоны и метрономы молчат. Нам неоткуда получать информацию о планах Грифов. Старейшина должен понимать, насколько шатко сейчас наше положение, особенно с учетом последних событий. - Черт те что!.. Позовите ко мне Третьего Советника. - Он сам придет. Просил, чтобы был Старейшина. Буревестника едва не оставили без крыльев, целители пока ничего не могут сказать. Даже я. И я не могу вернуть обескрыленных в строй. Никто из наших целителей не может. Вам придется долго уговаривать Мая… - Думаешь? - Уверена. Вам ведь известно, он никогда не хотел быть тем, кто он сейчас. Они замолкли. Юноша хотел повторить свой вопрос, на который так и не получил ответа, но его снова прервали – несчастная дверь, чуть не вылетев с петель, впустила в кабинет длинноногую когтистую птицу огромных размеров довольно устрашающего вида. Целительница отскочил в угол кабинета, потянув за собой несколько оторопевшего Грига, а птица, остановившись, подняла вверх потрепанные крылья, крутанулась вокруг своей оси, и перед зрителями предстал высокий мужчина средних лет с темными, почти черными взъерошенными волосами без единой седой ниточки и пронзительными темными глазами. На идеально сидящем темно-синем костюме – ни пылинки, на черном матовом галстуке поблескивает серебряный зажим в виде тонкого крыла – единственное, что может привлечь внимание чересчур внимательного прохожего. Он, скользнув внимательным взглядом по Григу с Целительницей, развернулся к Судье, прищелкнув каблуками. Вероятно, его оторвали от работы в городе. - Доброго дня, господин Судья,- отчетливо проговорил вошедший, немного растягивая букву «р»,- мне срочно нужен Советник. Почему его нигде нет? И командир отряда, который отправится завтра в лагерь. - Не очень-то и добрый, Генерал. Григ перед Вами, а Советника вы отыщете в лазарете. - Ясно,- генерал развернулся к юноше,- рад встрече. Думаю, вы меня знаете заочно, я - главнокомандующий. Прошу пройти за мной, я отдам вам кое-какие бумаги, касающиеся ваших лучников из отряда, заодно познакомитесь с моим Советником. И молодой человек, распрощавшись наконец с Судьей и Синей птицей, которая, торопливо кивнув, принялась что-то тихо говорить прислушивающемуся Кристиану, последовал за Генералом по переплетениям коридорчиков и витков лестниц на нижние этажи, пока они не свернули в ничем не приметный коридор. Единственным отличием было отсутствие табличек на темных, тяжёлых дверях. Здесь, насколько помнил юноша, располагалась небольшая часть обширных архивов, использующаяся наиболее часто или находящаяся в работе у Советников. И то лишь те записи, которые дозволялось выносить за пределы библиотек. Май торопливо вышел из-за двойных дверей, удерживая в руках огромную стопку карт, несколько свитков в металлических тубусах и пару книг в кожаных новых переплётах. - Вы мне нужны, Советник,- резко сказал Генерал, даже не здороваясь,- прошу следовать за мной. Дело срочное и не терпит отлагательств. Май, недовольно поджав губы, почтительно кивнул на прощание работнику архива и последовал за прямым, точно палка, Генералом. Для Грига в этот до крайности суетной день многое прояснилось: большинство планов военных действий и расположения отрядов являлись плодом совместной работы нескольких высокопоставленных особ, а именно – двоих Советников Старейшины (Птицы Сирин и Алконоста), Третьего Советника, стоявшего особняком от остальных, Генерала и, собственно, самого Старейшины, который, в зависимости от услышанного от каждого из участников, подтверждал, опровергал правильность плана и вносил коррективы. Иногда к работе присоединялся Судья, но его старались часто по таким поводам не беспокоить. В данный момент ситуация значительно осложнилась, поскольку разведчик вышел из строя, информацию из стана врага получать было неоткуда и приходилось действовать исключительно по предположениям. А после обнаружения в своих рядах предателя и разгрома Первой Эскадрильи под угрозой оказался последний уцелевший лагерь, куда, собственно, и направляли на подмогу отряд Грига. Ему крайне не нравилось, что кто-то заподозрил присутствие шпиона в лагере, это означало, что следует быть крайне осторожным и более осмотрительным. И только к концу дня, когда старинные часы в кабинете десятников-арбалетчиков гулко отзвонили в очередной раз, Гриша вспомнил о своей подруге. Знает ли Гелена о происходящем в лагере? Куда теперь отправят ее, помощницу Алконоста, главного блюстителя порядка архивов?..