No Place Like (Home)

Несмотря на все сопутствующие и затуманивающие тогда разум обстоятельства, Хлоя абсолютно уверена, что Эрик не единожды употреблял слово «безопасность» в отношении этого славного уголка в округе Хоуп, того самого, под присмотром лидера секты. Дуло ружья, ну или чего-то в этом же роде, такого же смертельно опасного, упирающееся ей между лопатками просто-таки вопит о полнейшем отсутствии этой самой безопасности. Пожалуй, даже поболее, чем несовершенная, как Кло уже для себя решила, судебная система секты и стремительная карательная её ветвь. — Шевели давай ногами, подстилка эдемская, — агрессивно советует ей её сопровождающий и придаёт убедительности своим словам, тыкая, как ребёнок в кнопку лифта, дулом ружья ей в спину. «Гондон сраный, — в бессильной злобе думает Кло, — сто процентов мизерный член или ещё какие комплексы. Ну какой адекватный мужик в здравом уме будет так яростно тыкать ружьём в безоружного человека, который даже и не сопротивляется». А она, конечно же, не сопротивляется. Это только героини фэнтези пуленепробиваемые и с девятью жизнями, у неё, Кло, тело обычное, а жизнь одна. Та самая, что может завершиться внезапно и безвозвратно.

***

Нападения, конечно же, ничто не предвещало. Но, с другой стороны, плохо то нападение, о котором заранее известно противнику. Более того, когда что-то грохает у вышки и начинается перестрелка, Хлоя не сразу понимает, что это атака недругов. Во-первых, потому что на территории имеется нечто вроде стрельбища или тренировочной площадки. И бывает, что звуки оттуда прекрасно слышны из любой точки поселения вокруг церкви. Во-вторых, в понимании девушки все эти нападения — нечто хорошо скоординированное и даже зрелищное. А тут просто громыхнуло, валит дым, какие-то крики, типчики в плащах агрессивно палят, как кажется Хлое, в ближайшие ели, горит минивэн. Зрелищности ноль, суеты вагон. Хлоя даже не пытается вникать кто и зачем лезет на территорию Сида, и уж тем более не хватает корягу у забора и не бросается с ней на звуки выстрелов. Напротив, она, уловив источник основного шума, разворачивается в противоположную от него сторону, намереваясь тихонько переждать всё это великолепие где-то подальше от центра событий. Правда тут же её посещает здравая мысль, нечто из серии: «Враги моего врага — друзья», и девушка замирает у забора, отделяющего двор с домиками от зловещего вида блоков для тех бедолаг, которым места в более пригодных для проживания помещениях не хватает. А потом ей становится не до размышлений, потому что снова слышится звук взрыва, двор ещё сильнее затягивает дымом, теперь зеленоватым. «Да в рот мне ноги, этого ещё не хватало», — в панике думает Кло, закрывая нос и рот рукавом толстовки. В попытках выбраться из мерзкого сладковатого облака она подбирается ближе к продолжающему полыхать минивэну, надеясь, что если что-то там в машине и будет взрываться, то не когда она, Хлоя проходит мимо. Как-то так оказывается, что в этой части двора она одна. Выстрелы теперь доносятся откуда-то ближе к хозяйственному блоку и где-то возле амбара. Кло ещё раз задаётся вопросом, не рвануть ли ей, раз уж такое дело, в лес, организовать там сопротивление и далее по списку. Но, оказывается, сопротивление уже есть, и его представитель как раз щёлкает затвором позади девушки. — Руки покажи, медленно, — командует мужской голос, — что ты там держишь у лица. — Может эта, блаженная, как у Веры в округе, — предполагает второй голос, — да не стреляй ты в неё. Да блять. Ну просто блять. Хлоя медленно отнимает руку от лица, обращая внимание, что здесь уже не чувствуется сладковатый дым. — Разворачивайся, медленно, — продолжает командовать обладатель оружия. «Ну и где вся эта толпа праздношатающихся чёрных плащей?» — злится девушка. На самом деле, она, конечно, не знает где, но точно помнит, что обычно в районе полудня идёт не то смена караула, не то ещё какой-то подобный процесс, когда сразу куча ребяток с ружьями наперевес покидает блоки, и в этот же прекрасный момент наблюдается удивительное для секты с таким развитым карательным сегментом падение дисциплины. Ну то есть, ей, Хлое, всё равно, конечно, ничего не поделать против крепышей с оружием, а вот те, кто организовывал это нападение, очевидно просчитывают момент, когда у территории церкви толпится поменьше тех, кто может оказать вооружённое сопротивление. — О, это же сестра того парня, что с тобой в одной команде футбольной был, как там его, Эрик, помнишь? Час от часу не легче. — Эй, мы с тобой в старшую школу ходили, у нас был общий класс по естественным наукам, помнишь? — обладатель второго голоса обращается уже непосредственно к Хлое и кажется чуть более адекватным, по крайней мере опускает своё ружьё. — Заткнись, Джейк, — сквозь зубы откликается обладатель первого голоса, парень с натянутой по самые брови кепкой болельщика. — Она же с ними, не видишь что ли. — Послушайте, я… — торопливо начинает Кло — Заткнись, — советует ей парень в кепке. — Мне вообще пофиг кто ты там, а Эрик твой пристрелил Ленни, все наши знают, что он с этими проклятыми эдемщиками. Он смотрит пару секунд на Хлою и какая-то неприятная гаденькая ухмылочка появляется на его лице: — А что, правду говорят, у вас там в секте принято трахаться с собственными братьями, по примеру этого вашего Джозефа с Верой? «Да ты совсем дебил, да?» — со смесью брезгливости и удивления думает Кло. У неё была мысль успеть поведать о своей плачевной ситуации и бежать куда-то в штаб сопротивления, но если там все как этот в кепке, то уж возможно и надёжнее оставаться с сектантами. До первых разборов списка её прегрешений. О том, как странным болезненным образом сжимается её сердце от нездоровых намёков в сторону отношений Сида, она думать не хочет. — Да хватит, Мик, — раздражённо выговаривает Джейк под шуршание раций у них в руках, — Вера же ему даже неродная по крови, чё тоже эту муть повторять. — Да похрен, — бурчит его собеседник и дулом ружья указывает девушке на дорогу. — Давай, шевели ногами, подстилка эдемская, наши уже у церкви. Это удачно, что мы тебя взяли живой, посмотрим, как ваш Отец ценит жизни своих прихожан. «Это ни хрена не удачно, — думает девушка, — вот просто ни капельки». Она правда слегка меняет своё мнение, когда они проходят мимо крыльца одного из домиков, и Хлоя замечает тело девушки, с которой только сегодня пересекалась на складе. Ладно, у меня всё не так уж плохо. — Что, подружку узнала? — хмыкает этот мерзкий Мик, ещё радостнее тыча дулом в спину Хлои, когда та непроизвольно замедляет шаг. Гондон сраный. — Да отвяжись ты от неё, — вступает Джейк. — Чёрт, мы же договаривались не трогать безоружных, и вообще без жертв, что за дичь тут устроили. — Да похуй, все они нелюди, она б тебя пристрелила, будь возможность, да, цыпа? — обращается он уже к Кло и подчёркивает важность своего вопроса очередным болезненным тычком. Гондонище. В жопу себе потыкай. Их весёлой прогулке подходит закономерный конец, когда они минуют арку и выходят к деревянным дверям церкви. Там уже виднеется ещё группа сопротивленцев, держащих на прицеле наверняка каких-то знакомых Кло — может соседок по дому или по каким-то из многочисленных заданий по хозяйству. Хлоя снова думает, что время для нападения выбрано вполне себе удачно — когда на территории в принципе остаётся минимум людей и минимум типчиков с оружием. Сид в своей белоснежной рубашке удачно выделяется на фоне замерших возле него особо мрачных типов, среди которых и памятный крепыш с мачете. Можно было бы подумать, что их всех теснят к дверям сопротивленцы, и это вынужденное отступление, но выражение на лице Отца совсем не соответствует данной теории. Он скорее выглядит королём, вышедшим поприветствовать своих нерадивых подданных. — Джозеф Сид! — излишне громко, что выдаёт нехилую нервозность, как кажется Кло, начинает кто-то из сопротивленцев. — У нас твои люди, у твоего брата — наши. Нам нужны гарантии, что их нам вернут сегодня же живыми! — надрывается всё тот же голос. «Самонадеянно, — думает Хлоя, — вообще, если их люди у другого брата, какого хрена они припёрлись сюда». — Да, пусть твой ебанутый братец отдаст обратно наших! — выкрикивает кто-то из горстки сопротивленцев. Конечно горстка горсткой, но каким-то чудесным образом по территории Сида они пробрались, да и численно сейчас они примерно равны. Кло вздыхает и поднимает взгляд на Отца. Вот конкретно сейчас ей бы прям хотелось, чтобы он смотрел в её сторону, но его взгляд направлен на говорящего. — Ибо благ и милосерд Господь Бог ваш и не отвратит лица от вас, если вы обратитесь к Нему, — голос Джозефа, как всегда, каким-то магическим образом перетягивает на себя всё внимание. — И потому Господь медлит, чтобы помиловать вас, и потому еще удерживается, чтобы сжалиться над вами. «Это всё прекрасно, — думает Хлоя, — только не в тебя, святоша проклятый, целятся из ружья». — Вам не стоило приходить сюда и угрожать моей пастве, — тихо и веско замечает Джозеф. — Не заговаривал нам зубы, Сид, где наши люди? — Здесь их нет, — бесстрастно замечает мужчина, мастерски обходя прямые ответы. Вообще за такую раздражающую манеру общаться, Хлоя уже пару раз выстрелила бы в Сида на месте сопротивленцев. Не ясно, что их сдерживает, вряд ли осознание ценности человеческой жизни. Джейк за спиной Кло негромко ругается, откровенно говоря, она разделяет его чувства. — Я позволю вам уйти, ибо ведомы вы были благими намерениями, — в голосе Сида явственно слышится столь унизительное в данной ситуации снисхождение. «Благими намерениями вымощена дорога в Ад», — очень к месту вспоминается Хлое. — Да мы сами и так уйдём, Сид, ты нам не указ, — нагло замечает кто-то из сопротивления, — пристрелив всех, кого сочтем нужным. Взгляд Отца скользит по сборищу перед ним и на пару мгновений пересекается с Хлоей. — Гневаясь, не согрешайте, — нравоучительно замечает Сид, и Кло может только порадоваться терпению жителей округа за своей спиной. Лично она после каждой фразы Джозефа мечтает его придушить. — Господь всё видит, щит Он для всех, надеющихся на него — Отец простирает руки к небу. И у кого-то другого этот жест выглядел бы дешёвым, но в движениях Джозефа столько уверенной силы и значимости, что не хватает разве что сверкающих в небе молний для пущего эффекта, ну или раскатистого грома. Впрочем, для эффекта вполне себе годятся сектанты в плащах, жилетах и, что важнее всего, с оружием и выражением мрачной решимости на и без того недружелюбных лицах. Они появляются со стороны реки и выходят из-за церкви, застывают напротив внезапно ставшей очень жалкой группой сопротивленцев. Парень в бейсболке позади Кло что-то агрессивно бурчит и не менее агрессивно вновь тычет ей в спину дулом ружья. Теперь девушка думает, что же, собственно, мешает сектантам попросту пристрелить всех сопротивленцев, разве это не то, что они делают на ежедневной основе? Думать о том, что, строго говоря, она сама выступает неким живым щитом между двумя сторонами, ей не хочется. — Бросайте оружие, — мягко предлагает Сид. Но звучит это как предложение, от которого не стоит отказываться, — нам не нужны лишние смерти, просто уходите. — Отходим, — командует кто-то из сопротивленцев, — Мик, опусти ружье. — Да иди ты нахрен! — взвивается этот самый Мик за спиной у Кло. — У нас скоро людей не останется, а вы всё будете отходить, как последние трусы! Я пристрелю эту эдемовскую шлюху, клянусь, Сид, посмотрим, как ты сможешь этому помешать! Тело Хлои немеет. Наверное, она не создана проживать яркую жизнь героинь всяких там приключенческих фэнтези и триллеров. Иначе уже наверняка сообразила бы, как можно просто увернуться от назойливого дула у себя между лопатками. Но пока она только думает, что если у явно очень нервного Мика палец нажмёт на спусковой крючок раньше, чем закончится поток его прочувствованной речи, то и её жизнь оборвётся, стремительно и невозвратимо. Или не получится ли, что если она дёрнется хоть куда, то, выстрелив, ружье как раз угодит ей пулей в какую-нибудь особо важную часть тела. Впрочем, с такого расстояния попадание в хоть какую угодно часть не сулит ей благоприятного исхода. — Мик, не дури, — нервно замечает женщина из сопротивления, — уходим. — Заткнись, тоже не терпится лизать задницы этим психованным Сидам? — огрызается Мик. Судя по тому, как звучит его голос, он не ленится развернуться в сторону говорившей, а судя по дулу, соскользнувшему с ромбовидной мышцы куда-то в область селезёнки, он ещё и отходит немного в сторону. Хлоя замечает, как какая-то тень пробегает по лицу Сида, словно он слегка кривит губы в отвращении. И ещё до того, как затихают слова истерика-Мика, Джозеф со скоростью, которая ни разу не вяжется с его обликом и манерой держаться в целом, выхватывает из рук ближайшего к нему типа в жилете оружие и выстреливает в сторону Хлои. Она даже не успевает вскрикнуть или что там ещё положено. И, кстати, никаких там «вся жизнь пролетела перед глазами». На миг девушка ощущает укол сожаления, что всё вот так неудачно обрывается, а потом понимает, что у неё-то ничего не обрывается. Зато позади слышен звук падающего тела и больше не чувствуется истеричного тыканья дула в спину. — Всё очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения, — звучат ужасающе спокойно и чётко слова Сида в тишине вокруг. — Уходите, — повторяет он для сопротивленцев, которые, как и Хлоя, похоже, едва дышат, — тот урон, что вы причинили на моей территории, прощён. Девушка не смотрит в сторону сопротивленцев, только слышит шаги, бряцанье оружия. Откровенно говоря, Кло вновь оказывается в состоянии, когда всё произошедшее доходит не в полном объёме и как будто сквозь плотную вату. Она совершенно точно не собирается падать в обморок или биться в истерике, но глядя в словно стеклянные сейчас глаза бывшего одноклассника брата, ярче, чем когда-либо осознает хрупкость собственной жизни. Она видит лицо Сида, вручающего оружие обратно его владельцу. Он, Сид, не выглядит кровожадным лидером секты, наслаждающимся собственной победой и удачным выстрелом. Скорее уставшим и даже как будто раздосадованным. Он что-то командует своим людям, той части, что прибыла недавно, те расходятся по территории, чуть хмурится, когда выслушивает крепыша с мачете и хмурого здоровяка, терпеливо кивает головой в ответ на, вероятно, благодарственный лепет неудавшихся жертв сопротивления. И поднимает глаза на Хлою. Девушка не отводит взгляд. Сид говорит что-то группе прихожан вокруг него, те потихоньку начинают расходиться. Джозеф идёт в сторону Кло. Она всё так же смотрит на него. Думает, что, собственно, теперь уже как-то не очень вежливо (и благоразумно, учитывая потрясающую и неожиданную меткость Отца) разворачиваться и идти куда-то, делая вид, что знает куда и зачем. — Не бойся, — тихо произносит Сид, внимательно разглядывая лицо Хлои своими невозможными глазами цвета неба над этим проклятым округом. — Не бойся, — практически шепчет он, и девушка понимает, что каким-то непостижимым, как и многое сегодня, образом, оказывается у него в объятиях. Запах хлопка и ветивера в этот раз действует потрясающе расслабляюще, и она уже не понимает, кажется ли ей прикосновение его горячих губ к виску, когда он шепчет: — Ибо я с тобой. А может быть я всё же в психушке в Атланте.