Лондонский мост || London bridge

Эндрю не совсем понимает, как он оказался здесь. Здесь - это в Хитроу, крупнейшем международном аэропорту Лондона. Того, что в Великобритании. Нет, он, конечно, помнит точную цепочку событий, которая и привела его сюда, но... Пока не осознаёт, не верит в это. У Эндрю с собой два чемодана и рюкзак с ноутбуком. В карманах кожанки старый телефон-раскладушка, жвачка, серебристая зажигалка Zippo, сигареты и очень пафосная элегантная ручка "Parker" чёрного цвета. Эту ручку Нил прислал ему в подарок просто так, в обычный серый августовский вторник, когда Эндрю начал учиться на первом курсе в Пальметто. Сказал, что захотел подарить Эндрю что-то вещественное. Наглый ублюдок. Эндрю никогда не скажет этого вслух, но он очень дорожит ручкой. За те два года, что она у него есть, он пять раз менял стержень, потому что заканчивались чернила. Zippo - тоже своего рода подарок, только от Ваймака. Когда Эндрю резко и неожиданно разорвал контракт с лисами в конце второго курса и сказал тренеру, что уезжает, Ваймак пожелал ему удачи и дал свою зажигалку. Сентиментальный идиот, они оба. Потому что Эндрю не выбросил подарок. Забрал с собой на другой конец света. Эндрю абсолютно уставший после ужасающего многочасового полёта, он нервно высматривает свои чемоданы среди чужих, катающихся по транспортёрной ленте в бесконечно-зацикленном потоке. Он хочет курить, есть и спать. Его мозг - вихрь ускользающих от осознанного понимания панических мыслей и небольшой комок странного волнения из-за предстоящей встречи с Нилом. Но это вполне можно объяснить - Эндрю даже не знает, как выглядит его родственная душа. Его решение уехать из США во многих аспектах можно считать импульсивным. Но он ни о чём не жалеет. Эндрю никогда ни о чём не жалеет, потому что, если бы он начал, уже сошёл бы с ума. Лучше вообще не думать об этом. Не думать о брате. О кузене. О чертовом Кевине Дэе. Не думать о тех, кто предал его доверие, кто день за днём смотрел ему в глаза и нагло врал, раз за разом нарушая сделки, что держали Эндрю на плаву. Сделки, которые он заключал только с одной целью - удержать свою семью рядом с ним, в безопасности, с какими-никакими шансами на хорошее будущее после окончания универа. Эндрю не верит в сожаления. Не верит в судьбу. Что случилось, то случилось. Его решения - всегда только его. В двенадцать лет он решил поставить на брата. Из-за Аарона он отказался от Касс. Он сел в колонию. Переехал на другой край страны. Убил Тильду. Отвадил от него друзей-наркоманов и шлюх-подружек с букетом ЗППП. Выслушивал про себя ужасные вещи день за днём, пока близнеца выворачивало наизнанку в ломке. Даже после того, как брат очистился от наркотиков, менее ужасными его слова не стали, сплошная желчь, бесконечные упрёки, придирки, оскорбления, инфантильные истерики, ненависть-ненависть-ненависть. Эндрю помнит каждое его слово. Эндрю не умеет забывать. Нил много раз говорил ему, что он уже слишком многим пожертвовал ради брата, который даже не хочет становиться ему братом. Эндрю предпочитал игнорировать это, думал, что оно будет того стоить в перспективе, когда до Аарона дойдёт смысл их сделки, когда близнец научится, наконец, понимать мотивы и поступки Эндрю. Хотя, что тут может быть непонятного - куда уж проще - быть в безопасности и рядом, просто остаться рядом до конца учебы. Но весь первый курс Аарон не очень скрытно бегал по девушкам, пока в итоге не остановился на тупой чирлидерше, с которой ныкался по углам кампуса, думая, что брат слепой и ничего не заметит. Соблюдая сделку, Эндрю припугнул девчонку, чтобы она отвалила. Он пытался понять, что же в ней есть такого, что заставило близнеца действительно бегать за ней - они с Аароном точно не родственные души, он проверил. И всё, что Эндрю в итоге получил от брата - лавина острых, режущих до крови слов. - Лучше бы ты исчез, лучше бы никогда не появлялся в моей жизни! Ты жестокий бездушный психопат, который только и умеет, что уничтожать всё вокруг! Я мечтаю о том дне, когда тебя наконец упекут за решётку, чтобы мне не пришлось терпеть эту идиотскую сделку до выпуска! - Кричал на него близнец, брызжа слюной с искривлённым в гневе лицом, так похожим на его собственное. После этого брат больше не разговаривал с ним, демонстративно игнорируя. Кевин Дэй - вообще отдельная песня. Сломанный воронёнок, сбежавший из гнезда, приползший на порог к Ваймаку с ебучей мафией на хвосте. Нил долго и сильно матерился, когда узнал про их сделку, но всё равно поддержал Эндрю, потому что... На самом деле, он не знает почему. Просто это Нил. Эндрю трудно было хотеть что-либо, а Дэй так убедительно заливал про смысл жизни, про карьеру и будущее, про то, что Эндрю стоит того, чтобы иметь надёжную опору после университета, иметь место, где он будет важен и ценен. Конечно, Кевин имел ввиду ёбаное экси, но в формулировке их сделки не было слова "экси". Эндрю сделал вид, что поверил Кевину насчет всего остального, и просто согласился. С одной стороны, он был на все сто процентов уверен, что у воронёнка ничего не выйдет. Как бы сильно Эндрю ни отрицал, он глубоко внутри себя знал, что кое-кто ждёт его на другом континенте, а не в профессиональной команде ебучего экси. С другой же - Кевину нужна была реальная помощь здесь и сейчас, а Эндрю - саморазрушительный упрямый осёл, отвергающий чувства. Он просто решил попробовать. Сделка с Кевином с самого начала была односторонней и бессмысленной. Но Эндрю всегда держит своё слово. Он защищал Кевина от Рико, от Воронов, от чрезмерного употребления алкоголя, от селфхарма в виде максимально изнурительных для его тела тренировок. Он слушал его пьяный бред (в основном против воли), его пиздострадания по Жану, которого Дэй "бросил" на растерзание мориямскому утырку, его нытьё про непослушных лисов, которые почему-то не играют так, как хочет Его Величество. Зачаток хребта у Дэя появлялся только на корте, но никогда - перед Рико. Эндрю всё смотрел и смотрел на жалкие попытки Дэя заставить его полюбить грёбаный стикбол, на пресмыкающийся перед Рико вид на банкетах, на то, что в итоге он почти согласился вернуться в ёбаное гнездо в конце второго курса, когда ситуация достигла критической кульминации угроз и психологического давления. Когда же в новости попала трагическая кончина Рико в автокатастрофе, Кевин бухал три дня подряд, вот только не из-за того, что праздновал обретённую свободу, а потому что горевал. Он так и сказал: "Дай мне горевать так, как я хочу". Эндрю в тот момент подумал, что у Кевина блядская биполярка, ну или стокгольмский синдром, как минимум. Но сделка была выполнена, Рико больше не был угрозой для Кевина, а Ичиро ясно дал понять будущей экси-звезде, что теперь он принадлежит главной ветви на определённых условиях (будешь платить нам кучу денег из своей будущей зарплаты профессионала). Теперь он в относительной безопасности. После этого Эндрю целый месяц молча наблюдал за Кевином, ждал, когда же тот начнёт хоть слегка чесаться о своей части их сделки. Но всё стало ещё хуже, чем раньше. Кевин закрылся, почти забросил свои ночные тренировки, предпочитая пить в квартире Ваймака, перестал читать Эндрю нотации о вреде курения и чрезмерном употреблении слишком сладкой еды, не напрягал его на обычных тренировках, даже когда голкипер нагло игнорировал пролетающие мимо него мячи. Не было криков и истерик про экси, как не было и никаких попыток разжечь в Эндрю хоть какой-то интерес к чему-либо помимо экси. Кевин будто сдался и сдулся после смерти Рико и абсолютно забыл о своём обещании. Не то, чтобы это было удивительно или неожиданно (Эндрю с самого начала знал, что у него ничего не получится), но Кевин даже не старался. В какой-то момент Эндрю понял, что всё это бесполезно. Люди никогда не держали данные ему обещания. Последней каплей, как ни странно, был именно Ники. Гиперактивный сверхэмоциональный кузен, который стал единственным сносным опекуном для Эндрю за всю его жизнь. Ники как мог заботился о близнецах, организовав безопасный дом и свежую еду, помогал с учёбой и работой, старался сблизить братьев, хоть и безуспешно. Ники действительно старался, для Эндрю этого было достаточно. Между ними не было никакой сделки, но Эндрю умел платить по счетам. Он организовал кузену место в команде лис, чтобы он смог получить бесплатное высшее образование, которое поможет ему устроиться на хорошую работу в Германии, и считал, что они в расчёте. В те выходные они уехали в Райские Сумерки отмечать последние сданные экзамены. На утро после бурной тусовки Эндрю случайно подслушал разговор Ники с Эриком по скайпу. Немец недавно получил в наследство крупную сумму денег и предлагал кузену потратить эти деньги на его учёбу в университете в Штудгарде. - Это отличная возможность, душа моя, просто подумай об этом, ладно? Ты же понимаешь, что с немецким дипломом у тебя будет больше шансов, чем с американским? И мы, наконец, будем вместе, здесь. Просто подумай об этом, - говорил Эрик на немецком мягким голосом. - Я не знаю, дорогой, у близнецов всё не очень хорошо, они вообще не разговаривают, я не могу их тут бросить сейчас... - Ники, они больше не дети, нуждающиеся в опекуне. Они взрослые люди и должны сами с этим разобраться. Я знаю, что ты за них очень переживаешь, но ты не виноват в их конфликте, и не тебе это исправлять. Я полностью поддержу любое твоё решение, душа моя, но не пора ли тебе подумать и о себе? Решить, что будет лучше именно для тебя? Теперь у тебя есть выбор. Ты страдаешь там, и я это чувствую, мне так больно смотреть, как ты изводишь себя, стоя меж двух огней. Просто подумай, прошу тебя. - Хорошо, я подумаю. Я так скучаю по тебе, любимый... Эндрю ошарашенно замер посреди коридора. Вот и оно. Это тот самый момент, когда Ники тоже оставит его. Эрик был абсолютно прав, когда говорил, что кузен не сможет починить отношения близнецов. Ники страдает, он одинок в своей борьбе за жалкое подобие семьи, которое придумал себе сам, он вдали от своей родственной души уже много лет. Эндрю думал, что у него есть ещё время, но увы, оно закончилось. Нужно просто с этим смириться. Ники уже давно бы вернулся в Германию, если бы Эндрю не пристроил его в Пальметто. Ничего такого. Это даже хорошо. Пусть хоть один из них будет счастлив. Через неделю Ники собрал близнецов в гостиной дома в Колумбии и поднял этот вопрос. Он подробно описал предложение Эрика оплатить его учёбу в Германии и заверил братьев, что всё равно будет поддерживать с ними связь, если решит уехать. Это переросло в грандиозную ссору между кузеном и Аароном, который решил, что Ники бросает лично его, потому что хочет поскорее избавиться от балласта. Он включил максимально гомофобный режим и стал покрывать Хэммика настолько ужасными словами, что даже у Эндрю глаз задергался от омерзения к близнецу. Впервые за все эти годы захотелось ударить брата по-настоящему. В итоге Аарон бросил яростное "как же вы меня заебали, катитесь вы оба в ад, ненавижу вас, просто съебитесь уже навсегда и оставьте меня в покое" и хлопнул дверью. - Выбери то, что сделает тебя счастливым, - сказал Эндрю и ушёл в свою комнату. Ники очень долго плакал, так и оставшись сидеть в гостиной, громко, навзрыд. У них не было сделки, Эндрю прекрасно помнил об этом. Ники свободен делать всё, что захочет со своей жизнью, он волен уехать в Германию хоть сейчас, волен остаться здесь с ними навсегда, волен сжечь этот дом, который купил для них троих, ставший первым реально безопасным домом для Эндрю с личной спальней, дверь которой закрывалась на надежный замок. Эндрю не может заставлять Ники остаться, он понимает, что кузен никогда бы не остался с ними навсегда. Это было ожидаемо. Он должен был предвидеть это, должен был подготовиться заранее. Аарон. Кевин. Теперь и Ники. Никого не осталось, чтобы удержать Эндрю. Он знал, что опасно близко подошёл к краю эмоционального обрыва, с которого ему вскоре придётся упасть. Ни одна его сделка не сработала. Брат его возненавидел, Кевин забил хер на своё обещание, Ники собирался уехать в Германию. В тот день он позвонил Би и долго-долго слушал её низкий спокойный голос, чтобы удержать себя в реальности. Это не помогло. Все её слова пролетали мимо него фоновым шумом, не задерживаясь ни на секунду в сознании. Он всё слушал и слушал, но был настолько утоплен в своих собственных чёрных мыслях, что не замечал ничего вокруг. Его семья развалилась. Он не смог удержать их рядом, хотя отдал всё, что у него было. Смысла оставаться в университете не осталось, как и не осталось смысла пытаться что-то делать с этой жизнью. Би несколько раз окликнула его, но ничего не пробивало нисходящую спираль депрессивных размышлений... Пока он не почувствовал слабое покалывание на подушечке левого указательного пальца. И будто ушат воды обрушился на больную горящую голову, резко остановив бесконечную бурю, когда он увидел маленькую чернильную точку, которую нарисовал Нил. Нил. Его родственная душа. Его персональная несбыточная мечта. В их мире родственные души - это священная связь. Она выше всего - родственных и дружеских отношений, даже выше брачных уз, как платонически, так и юридически. Это союз двух душ, а не тел. Многое в мире было подстроено под соулмейтов - законы, традиции, порядки в обществе, религии. Когда одному из пары исполняется пятнадцать лет, родственные души имеют возможность общаться друг с другом при помощи своей кожи. Любые чернила, нанесённые на тело, проявляются в том же месте у твоей родственной души. У нормальных людей обычно всё просто - они выясняют имя, адрес или телефон и стараются встретиться при первой же возможности, начинают общаться, сближаются, узнают друг друга. Эндрю же сидел в колонии для несовершеннолетних в Окленде, когда ему исполнилось пятнадцать. И он абсолютно не хотел иметь соулмейта, эту навязанную кем-то связь, от которой не сможет отказаться. Он не верил в судьбу, не выбирал этого человека и точно не собирался "общаться" с помощью своей кожи. Эндрю хотел сразу дать понять человеку по ту сторону, что он не желанен, так же, как и сам не хотел быть желанным для него. Ты - ничто. Вот что Эндрю написал украденной шариковой ручкой на своей ладони, надеясь, что родственная душа поймет намёк и никогда больше не захочет с ним разговаривать. Я в курсе. Таков был ответ. Не то, чтобы Эндрю заинтересовался этим глупым теплым покалыванием на коже, когда слова волшебным образом нарисовались чужим почерком. Это ничего не значит. Не пиши мне, не пытайся найти меня и не задавай вопросов. Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Эндрю решил перестраховаться и чётко обозначить границы. Это хорошо. Я не в безопасности. Тебе лучше не общаться со мной вообще. Запомни мой почерк, если он изменится - не верь ни единому слову и не ведись на просьбы встретиться, угрозы или мольбы о помощи - я никогда не попросил бы тебя об этом. Это не шутка, я серьёзно - ни за что не реагируй. Так как место для письма на ладони закончилось еще в прошлый раз, эта фраза образовалась прямо на его левом предплечье. Эндрю долго и ошарашенно смотрел, как изящные летящие черные буквы пересекают его белые шрамы, ужасно сюрреалистичное зрелище. Он ощущал нежное покалывание, будто осторожное прикосновение чужих пальцев, прямо по вырезанным на руке линиям, но от этого не было противно. А потом смысл слов дошёл до мозга. И, блять... Эндрю был в ярости. Как смеет человек, который его совершенно не знает, которого только что прямым текстом отвергли, защищать его? Эндрю не давал ему такого права. А потом он вспомнил про Аарона, потерянного брата-близнеца, знакомого незнакомца, вспомнил про то, как сам защитил его от Дрейка, точно так же оттолкнув, так же не спросив. Параллели были проведены в его сознании, и они совсем не понравились Эндрю. Он долго не мог придумать, что написать дальше, что ответить на это, пока снова не почувствовал еще одно тёплое покалывание. Прощай. И удачи. Надеюсь, твоя жизнь не такая дерьмовая, как моя. Вот что написала его родственная душа. Ну конечно. Ему бы никогда не достался обычный среднестатистический человек без трудного детства или серьёзных проблем за пазухой. Что ж. Это было интересно. Даже, можно сказать, интригующе. Целую неделю после дня рождения Эндрю думал, думал, думал... Он много раз брал в руки украденную шариковую ручку, почти подносил ее к ладони и сразу отдергивал. Это нелогично. Он ругал себя последними словами, он уговаривал себя остановиться и забить, он вёл оживленные споры с самим собой в тёмном пространстве черепной коробки, почти не обращая внимание на происходящее вокруг. Эндрю не был глупцом, он не хотел снова попасться в ту же ловушку, в которой оказался, когда решил держаться за Касс. Но... Но всегда есть гребаное "но". Это его родственная душа. Этот человек по замыслу мироздания "создан" для него, для Эндрю. Ничего в этом блядском мире не было для Эндрю. Никто и никогда не выбирал его, ничто ему не принадлежало, а то немногое, что он мог бы назвать своим - отбирали и уничтожали. Так было всегда и, скорее всего, будет всегда, незачем надеяться на обратное. Он бы не хотел, чтобы его родственная душа оказалась ещё одним монстром, который сломает его. Или хуже - если этот человек станет для него чем-то нужным и важным, а потом всё равно так или иначе оставит Эндрю. Потому что все так делали, не будет исключений. Но... Он должен узнать наверняка, должен понять, какой вид угрозы представляет из себя соулмейт, а потом решить, что делать с этим знанием, и делать ли вообще что-то. Ничего плохого не должно случиться, если он немного пообщается с ним, так ведь? И он не смог отговорить себя от еще одного "сообщения". Как тебя зовут? - Написал Эндрю на своей ладони очень мелким шрифтом. В этот раз ответ пришлось ждать почти час, и он совсем не переживал и не мельтешил по прачечной, в которой дежурил, нет. Я не могу на это ответить. Слишком опасно для тебя знать моё имя. И вообще, почему ты решил снова написать? Почерк был тот же самый, Эндрю немного расслабился. Передумал. Если ты собираешься и дальше писать мне, нужно установить правила. Моя мать очень не обрадуется, если увидит, что я общаюсь с тобой. Какие правила? Не пиши на ладонях или на других открытых местах типа шеи или лица, где это могут заметить. И нам нужен "код", чтобы начать разговор. Я не всегда смогу сразу ответить. Перед тем, как что-то написать тебе, я буду ставить маленькую точку на подушечке указательного пальца. Если ты можешь ответить прямо сейчас, поставь точку на безымянном пальце. Это будет работать в обе стороны. Не пиши ничего, если я не поставил точку в ответ, это может подвергнуть нас обоих опасности. Ты будешь скрывать соулмейта даже от своей матери? Определённо да. Я буду скрывать тебя ото всех. У Эндрю закончилось свободное место на предплечье, поэтому он пошёл отмывать чернила с руки. Вообще-то в колонии запрещалось общаться с родственной душой таким образом (только официальные посещения лично), но это обычная тюрьма для трудных подростков. Шариковые ручки были такой же контрабандой здесь, как сигареты или наркотики, было легко купить или украсть её у кого-нибудь из старших. Пока ты не спалился, охранники тебя не трогали, и Эндрю был глупо благодарен находчивости родственной души за такие меры предосторожности - если бы его поймали на переписке, поместили бы в одиночку минимум на месяц. Эндрю смыл чернила с руки и с каким-то глупым благоговением наблюдал, как чужие слова исчезают с его кожи через несколько минут, потому что соулмейт тоже помыл свою руку. По десятибалльной шкале, насколько ты в опасности? - решил спросить Эндрю самое важное. Одиннадцать. Я вряд ли доживу до совершеннолетия. Мерзкий холодок беспокойства пробежал по позвоночнику Эндрю, когда он увидел эти слова. Не то, чтобы он думал, будто сам сможет прожить дольше. Мир жесток, не так ли? Жесток не мир, а люди в нём. В точку. Так и проходили дни Эндрю в колонии. Им редко удавалось так много и долго переписываться, но Эндрю потребовал минимум раз в неделю выходить на связь, чтобы дать друг другу знать, что они оба еще живы. Иногда ему хватало всего одной точки на пальце, чтобы выдохнуть непривычное, скопившееся в легких напряжение, не имеющее ничего общего с сигаретным дымом. Это было опасно, так опасно для Эндрю, он ненавидел свою родственную душу за то, что та заставляла его волноваться. Какое-то время Эндрю даже не знал, какого гендера его соулмейт, он просто не хотел спрашивать, чтобы не подпитывать в себе любопытство и блядскую необоснованную надежду непонятно на что, они оба нарочно избегали обличающих местоимений. В какой-то момент родственная душа перестала выходить на связь. Это было сразу после Нового года, целых шестнадцать дней тишины и чистых от чернил предплечий. Как бы сильно Эндрю ни убеждал себя, что ему должно быть всё равно, если этот человек умрёт, ничего не получалось. Он места себе не находил, и это бесило его ещё больше. Какой же он идиот, что вновь попался на эту удочку, вновь позволил себе переживать о другом человеке так сильно, что хотелось орать. Всего два месяца понадобилось его родственной душе, чтобы аккуратными словами прогрызть себе путь в его мысли и чувства. Возможно, за него говорила эту ебучая связь соулмейтов, но даже если так, легче не становилось. Когда на указательном пальце наконец появилась заветная точка, Эндрю чуть не упал от жгучей волны облегчения и кипящей ярости. Он сразу схватил ручку и нарисовал свою точку на безымянном. Несколько минут ничего не происходило, а потом знакомое нежное покалывание на предплечье предупредило его о новой надписи. Прости. Я не хотел нарушать своё обещание, но у меня не было выбора. Пошёл ты. Что случилось? Болел. А теперь правду. Я не вру. Оказывается, если выпрыгнуть из тачки на большой скорости и лишиться трети кожи на торсе, можно проваляться без сознания несколько дней, а потом еще несколько в лихорадке и болевом шоке. Эндрю опешил. Какого хуя, нет, серьёзно, какого хуя?! Почему его родственная душа совершает настолько идиотские поступки? Ты же не серьёзно?! Серьёзно. Мы вроде договорились не врать друг другу. Умалчивать, но не врать. Значит, ты был в больнице? - Написал Эндрю и понял, что сморозил глупость. Если бы соулмейт попал в больницу без сознания, на его запястье проставили бы специальный штамп со всей важной информацией - чтобы родственная душа была мгновенно проинформирована о состоянии здоровья и местонахождении. Это закон. Конечно, нет, если бы я попал в больницу, я бы уже был мёртв. Прости, не могу долго говорить, мама скоро вернётся. До завтра? До завтра. Это звучало как обещание. Эндрю понял, что его соулмейт абсолютная угроза. Как для самого себя, так и для Эндрю. На следующий день он решил выпытать как можно больше подробностей о родственной душе. Он не мог перестать волноваться, не мог ничем помочь, но мог дать себе хоть какую-то иллюзию контроля над ситуацией, чтобы немного унять зуд волнения под кожей. Знание - сила. Он сможет применить эту силу, если понадобится. Эндрю не удивился, что его соулмейтом оказался парень - он еще полгода назад понял, что его не привлекают девушки. Несколько поцелуйных экспериментов с товарищем по заключению убедили его окончательно. Смириться было непросто, как непросто было и определить влияние своей ужасной травмы на новые потребности организма. Понадобилось разработать жёсткие правила и проверить личные границы, чтобы перестать уничтожать собственный разум грязными мыслями и вновь не схватиться за лезвие. Эндрю больше интересовала реакция соулмейта. Он обрадуется? Или ужаснется? Он тоже гей? Или, может, би? Или они вообще платонические родственные души - такое тоже часто бывает. Он решил напрямую спросить. Ответ его немного удивил. Я не знаю свою ориентацию. Свидания точно не мой приоритет. Никогда раньше никем не интересовался. Один раз я поцеловал девчонку, но это плохо закончилось для меня. Как поцелуй с девушкой мог плохо закончиться? Эндрю никогда не прикасался к женщинам, поэтому, понятия не имел. На самом деле, это неважно. Он не собирается встречаться с родственной душой ни в каком из смыслов. Тогда почему все внутренности сжались от этой простой истины? Что это? Ревность? Досада? Интерес? Скорее, глупость. Шли дни, скучные, отупляющие, монотонные. Такими они становились в период между точками на указательном пальце. И только чернила на предплечье могли заинтересовать Эндрю. Как мне тебя называть? Называй, как хочешь, это не имеет значения. Эндрю придумал ему имя. Нил. Мне нравится. Спасибо. Как мне называть тебя? Эндрю. Привет, Эндрю :) Идиот. Это всё еще было сюрреалистично. Будто он и вправду придумал Нила - интересного человека с загадочно трагичной судьбой, с которым он может безопасно общаться, который соблюдает границы, не лжёт, держит своё слово и не задаёт лишние вопросы. Ему не верилось, что он существует на самом деле, будто Нил - красивая галлюцинация, будто Эндрю воображает все эти чёрные летящие буквы на своих руках. Иногда он хотел показать свои исписанные руки хоть кому-нибудь и спросить - ты тоже это видишь, скажи, что ты это видишь, я же не сошёл с ума? Конечно, он этого никогда бы не сделал. Узнавать подробности о жизни Нила стало новой головоломкой для Эндрю, спасающей его от серой скуки тюремного заключения. Забирать ответы на вопросы за просто так он не хотел, и игра "правда за правду" стала для них решением. Делиться своими собственными тайнами в ответ на чужие. Честная сделка, равноценный обмен. Нил не любит овощи, терпеть не может жаркую погоду, умеет угонять машины, быстро бегает, раньше играл в экси, но сейчас ему нельзя, у него много шрамов. Сопоставив несколько фактов, Эндрю пришёл к выводу, что Нил с матерью находятся в бегах от кого-то. Они постоянно переезжают, а как только их находят, они сбегают. Иногда тихо, иногда с боем и травмами. Вот почему Нил ничего толком не рассказывает о себе. Чем меньше Эндрю знает обо всём этом, тем безопаснее для них обоих. Со своей стороны он поделился равноценными правдами - любит сладости, ненавидит холод, умеет взламывать замки (а кто не умеет, спросил Нил), играет в экси голкипером в тюремной команде - чтобы не бегать, разумеется, бег для идиотов. У него тоже много шрамов. Упомянув игру в экси, Эндрю открыл ящик пандоры. Нила будто подменили, и все его тщательно сдерживаемые аккуратно взвешенные слова превратились в бесконечный поток вопросов. О нет, как так вышло, что ему в родственные души попался экси-наркоман? Ты хорош? Насколько ты хорош? Перепиши свою статистику! Это невероятно, я так тебе завидую. Расскажи мне про это больше! Хотел бы я сыграть с тобой! Эндрю было скучно играть в экси, но это был способ выходить на улицу чаще, поэтому терпел. Но этот трепет и волнение, источаемые его родственной душой, которые он видел в дрожащих буквах и нетерпеливых словах, зажигал что-то внутри него. С ужасом он понял, что, если бы Нил пришёл посмотреть его игру - он бы показал всё, на что способен, закрыл бы ворота. Эндрю запретил упоминать экси в их переписке чаще одного раза в месяц. Летом его выпустили по УДО под заботливую опеку Тильды Миньярд. Блядский Лютер постарался. Эндрю бы послал его нахуй, но, к сожалению, дядя притащил Аарона на личную встречу, чтобы "замотивировать". Не потребовалось много времени, чтобы каталогизировать все проблемы брата - синяки на руках и, возможно, всём теле, наркотическая пелена в глазах, затравленный вид, трясущиеся руки, болезненный цвет кожи. Аарону явно нужна была помощь и защита. Почему этого не видел Лютер? Эндрю думал, что брат в безопасности со своей семьёй, но, видимо, ошибался. Взрослым вообще нельзя доверять, они слепы ко всему, чего не хотят видеть. Выбора особо не было, либо сидеть тут еще два с половиной года, либо выйти и вернуться в "семью" под контроль биологической матери. Эндрю согласился переехать в Колумбию. Эндрю не стал рассказывать про своего соулмейта брату. Как не стал рассказывать Нилу про свою новую жизнь на воле, сделку с Аароном или свой план избавиться от Тильды в автомобильной аварии. Они продолжали скрывать подробности своей жизни, но уже не из страха друг перед другом, а из необходимости. Конфиденциальность защищала их обоих от угрозы, которая нависла над Нилом. И если Эндрю было глубоко начхать на свою собственную безопасность, то рисковать Аароном он не собирался - он уже слишком много сделал для защиты брата и не планировал втягивать его в свои проблемы. Конечно, всё пошло по пизде сразу после автомобильной аварии, когда бессознательного Эндрю с переломами рёбер и сильным кровотечением из раны в голове привезли в местную больницу и проставили на руке обязательный медицинский штамп. Теперь Нил знал его полное имя, группу крови, общее медицинское заключение о его травмах, а также адрес больницы. Это было плохо. Нил не хотел знать эту информацию, он достаточно чётко дал Эндрю понять, что это опасно. Но было слишком поздно. Когда Эндрю достаточно пришёл в себя в больничной палате, разобравшись с первичным осмотром и тестами от назойливых врачей, он проверил свои руки. Чернильная надпись на предплечье чуть выше медицинского штампа ощущалась жестокой пощечиной. Больше никогда не пиши мне, или я тебя убью. Теперь я знаю, кто ты и где ты находишься. Эндрю пришёл в ужас, но не из-за угрозы, а потому что почерк был совсем другим, незнакомым. Не было и заветной точки на указательном пальце. Это написал не Нил, или же написал сам под принуждением, но специально изменил почерк, чтобы Эндрю догадался, что что-то не так. Что случилось? Неужели, его всё-таки поймали? Нужно было срочно выяснить. Он позвал медсестру и попросил одолжить ручку. Быстро поставив чернильную точку на безымянном пальце, он стал ждать ответ, но его не было. Не было и на следующий день, когда он вернулся домой. Не было и после похорон Тильды, не было и через неделю, когда Ники забрал близнецов к себе, заставив Лютера отвалить. Каждый день Эндрю отправлял условный сигнал, но тишина в ответ мучила его воспалённый разум. Заставляла его делать предположения. Одно хуже другого. Из-за Эндрю Нил подвергся опасности. Нил узнал, кто Эндрю на самом деле, погуглил информацию и просто не захотел продолжать общаться. Нил отказался от него. Нила поймали. Нила убили. Нил мёртв и больше никогда ему не напишет. Шли дни, а Нил молчал. Было хуже вдвойне, потому что Эндрю пришлось быстро снимать Аарона с наркотиков, заперев в ванной на втором этаже их нового дома. Слышать угрозы, проклятья и оскорбления от близнеца и не иметь возможности выплеснуть свою боль. Вернуться в школу, отпугивать наркоманов и шлюх от брата, играть в ёбаный экси. Ненавидеть Нила, себя и весь этот блядский мир, в котором он и его родственная душа никогда не имели шанса на спокойную жизнь. Целых два месяца тишины чуть не свели Эндрю с ума. Но он не нарушил своего обещания - ни в коем случае не писать Нилу, пока он не поставит свою точку на указательном пальце. Не реагировать на слова, написанные чужим почерком. Вот о чём они договорились изначально. Эндрю не хотел снова подвергнуть Нила опасности своими эгоистичными побуждениями, хоть и был несколько раз на грани. Желание написать хоть что-нибудь поперёк своих шрамов иногда было таким сильным, таким невыносимым, что соперничало с искромётным нетерпением схватиться за острую бритву и добавить несколько кровавых полос в коллекцию. Чёртов Нил. Как же сильно Эндрю его ненавидел. Как же сильно за него переживал. Чёрная точка на указательном пальце появилась однажды тёплым мартовским утром. Он был в школе, сидел на уроке английской литературы, втыкая в потолок, и от неожиданности чуть не упал со стула. Схватив свои вещи и быстро засунув их в рюкзак, он без разрешения учителя выбежал из класса и побежал в туалет на третьем этаже, в котором можно было спокойно закрыться в кабинке. Свою точку он рисовал на безымянном пальце каждое утро, сразу, как только просыпался. Шариковая ручка надёжно лежала под подушкой рядом с раскладным ножом. Поэтому он быстро закатал рукав толстовки и стянул повязку с левой руки. Нил? Привет, Эндрю. Ты в безопасности сейчас? Не верю, что я говорю это, но да. Я не в порядке, но пока я в безопасности. И... Блять. Эндрю, наконец, сделал свой первый нормальный вдох, не замутнённый тревогой и страхом за родственную душу. Что случилось? - Вывел он дрожащими пальцами. Оказывается, много чего случилось за эти месяцы. Нил рассказывает ему всё. Абсолютно всё. Историю Натаниэля Веснински, сына Балтиморского Мясника. Рассказывает о тяжёлом детстве, полном крови, насилия, ножей и боли, о побеге с матерью, укравшей кучу денег у своего мужа. О днях и годах жизни по всему миру без крыши над головой, в дрянных мотелях, притонах, угнанных тачках, ночлежках. О двадцати двух личностях, краске для волос, цветных контактных линзах, дешевых шмотках из секонд-хэнда и всего одной сумке через плечо, умещающей все его вещи. В тот день, когда Эндрю попал в больницу, Нил позвонил туда. Он так сильно волновался, что нарушил правила своей матери и позвонил в приёмную, поговорил с врачом, чтобы узнать, что случилось и в каком состоянии Эндрю. Мэри узнала про этот звонок, узнала про соулмейта, увидела штамп на запястье Нила и впала в бешенство. Она заставила его написать угрозу на руке и поклясться, что он больше никогда в жизни не выйдет на связь с родственной душой, или она сама позаботится о том, чтобы Эндрю "перестал быть проблемой". Она реально хотела убить тебя. Я не мог не подчиниться. Прости. Глупый, глупый Нил, все ещё защищал его. Эндрю так сильно его ненавидел. Дальше угроз, правда, дело не успело зайти, потому что вскоре их нашли. Мясник догнал их в Сиэттле. Нил скупо рассказал, что Мэри погибла от многочисленных повреждений и внутреннего кровотечения, и Нил сжёг её тело прямо в тачке, а потом своими руками закопал кости в песке на пляже где-то в Калифорнии. Нил остался совсем один, он не мог пойти к Эндрю, не мог подвергнуть его опасности, поэтому он позвонил еще одному мафиози из своей семьи - дяде Стюарту. Пока волшебный дядя летел со своей свитой через океан, отец нагнал своего сына и утащил в блядский Балтимор, чтобы истязать его. Не буду скрывать, Эндрю, это было ужасно, я еле выжил. Его не просто так звали мясником. Что с ним стало? Мой дядя казнил его. И всех, кто был в доме. Я почти свободен. Почти? Оказывается, ещё в детстве отец продал меня, как скот, клану Морияма. Они типа якудза. Я должен был стать Вороном, играть в экси с Кевином и Рико и зарабатывать этим кучу денег. Я жив, и они всё ещё считают меня своей собственностью. Но отец лишил меня шанса играть в экси, он повредил моё колено. Стюарт хочет договориться с ними, чтобы выкупить меня. Я не знаю, что будет дальше. Пиздец, Нил. Да, я знаю. Где ты сейчас? В Лондоне. Нил был в Лондоне, с семьёй своей матери, почти в безопасности и почти в порядке. Он был жив, хоть и сильно потрёпан. Он потерял возможность играть в экси, но он отвоевал своё право на жизнь. Конечно, понадобится много времени, чтобы Нил до конца восстановил своё здоровье, но теперь это время у него было. Они могли свободно общаться. Шли месяцы, и Эндрю рассказал ему почти всю историю своей жизни, рассказал про детский дом в Окленде, про дерьмовые приёмные семьи, про Касс и Дрейка, про Аарона и Ники, про сделку с братом и Тильду. Он не получил ни презрения, ни осуждения, ни жалости, только безусловное принятие и молчаливую поддержку. Вот что такое родственная душа. Вот что такое их связь. Они были на разных концах земного шара, но друг для друга были ближе, чем кто-либо другой. Нил официально сменил своё имя и взял фамилию Хэтфорд. Он жил в Лондоне, ходил в блатную школу и наслаждался обычной жизнью, о которой всегда мечтал. Ну, Эндрю так думал. Сам же он варился в адском котле из ненависти от своего брата, пренебрежения от других людей и общей апатии к жизни. Сделка с Аароном скоро должна была завершиться, выпускной был не за горами, и Эндрю не знал, что делать дальше. Нил сказал, что он может прилететь к нему в любое время, что он примет его и обеспечит всем необходимым. Но Эндрю боялся встретиться с Нилом лицом к лицу, боялся того, что их связь перестанет быть "ничем", и тогда будет в миллион раз хуже, когда он это потеряет. Безопаснее было не встречаться никогда. Сначала в его школу пришли Рико и Кевин, чтобы завербовать его в Вороны. Как же приятно было послать их нахуй, о, Эндрю получил удовольствие от перекошенной рожи японского ублюдка. Даже не зная о том, кто такие Морияма на самом деле, он бы не принял их предложение. Экси для него ничего не значил. Кевин некрасиво плевался яростной слюной на это заявление. Аарон полил Эндрю очередным потоком дерьма за это решение, типа, какое право ты имеешь упускать такую возможность, ты идиот! Ники тоже не особо понял отказ получить халявное образование и шанс на "светлое будущее". Нил же сказал, что Эндрю всё сделал правильно, попасть в Эвермор под контроль Рико было бы ужасно само по себе, врагу не пожелаешь. И ещё предупредил, что младший Морияма - обидчивый говнюк, он обязательно отомстит и подстроит какую-нибудь подлянку. Сказал быть осторожным, следить за своей семьёй и не вестись на провокации. Ох, как же Нил оказался прав. Не прошло и недели, как четверо гомофобных утырков напали на Ники в подворотне за Райскими Сумерками, передав привет от Рико. Эндрю всех отправил в больницу, а сам в наручниках отправился в полицейский участок. На этот раз на его запястье красовался тюремный штамп с его именем, уголовной статьёй и адресом участка, куда его отвезли. Самый настоящий, потому что Эндрю уже есть восемнадцать лет, он взрослый и всё такое. Нил будет в ярости. Нил действительно был в ярости, когда связался с полицией. Он нанял хорошего адвоката, который быстро приехал в участок, раскидал детективов по стенам - фигурально, пригрозил встречным иском за неправомерные действия копов, внёс залог и отправил Эндрю в больницу, чтобы обработать и зафиксировать его травмы. Как только Эндрю добрался до дома, то сразу написал Нилу. Ты идиот. Мне не нужна твоя помощь. Я знаю. Но она всё равно у тебя есть. И всегда будет. Ненавижу тебя. О, как же Эндрю его ненавидел. За всё вот это, за его непрошенную заботу, за безоговорочное понимание, за безвозмездную безусловную помощь. Он ничего не требовал взамен, он никогда не просил у Эндрю что-то, чего бы он сам не хотел отдавать. Ненависть уже опасно близко граничила с обожанием и восхищением, с какими-то более светлыми и тёплыми чувствами, которые Эндрю предпочёл бы никогда не озвучивать. Он оказался не таким умным, каким считал себя, раз позволил всему этому поглотить разум и пробраться в сердце. Но Эндрю не верит в сожаления, не верит в судьбу, прошлое в прошлом. Он рад, что хоть один человек до сих пор остаётся на его стороне несмотря ни на что. Аарон и Ники же стали его бояться. Это было довольно очевидно, особенно, когда кузен вздрагивал каждый раз, когда Эндрю заходил в комнату. Брат же на время заткнулся, перестав поливать его помоями ругательств, боясь спровоцировать агрессию в свою сторону. Будто бы Эндрю в любую секунду может сорваться с цепи и избить его за неверное слово. Шли дни, суд пришёл и прошёл, как цунами. Эндрю нарядили в идиотский костюм, адвокат яростно боролся с прокурором, ловко и манипулятивно переубеждая присяжных в мотивах действий Эндрю. Его оправдали. Условный срок, сто часов общественных работ и обязательное посещение психотерапевта в течение трех лет. Прокурор предлагал ещё посадить его на какие-то таблетки-антипсихотики, но адвокат умело его заткнул. Эндрю легко отделался от всего этого пиздеца, так что теперь он мог бы показать Рико средний палец и послать его нахуй. Под конец учебного года заявился Ваймак и предложил то, от чего Эндрю не хотел отказываться - три контракта, стипендия, учёба, полный пансион, его семья рядом ещё на пять лет. Предложение Нила переехать к нему в Лондон после школы было всё ещё в силе, но Эндрю же упрямый осёл, который боится собственных чувств, а Ваймак действительно может быть убедительным, когда хочет. Несмотря ни на что, Нил поддержал Эндрю, сказал, что будет рад следить за его успехами в экси и собирается смотреть все игры. А потом прислал ему на адрес Лисьей Норы свой первый подарок - дорогущую выпендрёжную ручку Parker, чёрную и элегантную, со специальными легко отмывающимися чернилами, разработанную для соулмейтов. Первый курс был клоунской пантомимой с гомофобными товарищами по команде, ебучими тренировками экси и Аароном, который почему-то решил, что может нарушать сделку. Пока близнец пользовался гандонами и не вступал в отношения, Эндрю было плевать, с кем он трахается, но каждый раз, когда на горизонте появлялась более-менее постоянная подружка, Эндрю прогонял её красивыми угрозами. Пришлось также разобраться с Мэттом, который негативно влиял на Аарона своей неспособностью сопротивляться зависимости, пришлось свозить Дэн и Рене в Колумбию, чтобы оценить степень угрозы для его семьи. Кличка "монстр" быстро прилипла к Эндрю в универе. Переломанный Кевин, появившийся на их пороге после рождественского банкета, вывел на новый уровень слово "пиздец". И если полицейские рейды, частый вандализм вороньих фанатов и утечка персональных данных в конце первого курса были просто весёлым развлечением, то переезд Эдгара Аллана в их округ в начале второго курса расставил всё по своим местам. Рико гадил как мог. Убил Сета Гордона, нанимал хулиганов громить кампус, пытался унижать Кевина и лисов на банкетах и в СМИ. Шоу Кэти Фердинанд стало дерьмовым выступлением, а Рико уехал со съемочной площадки с фингалом под глазом. Свинья Хиггинс внезапно всплыл сразу после Хэллоуина. В доме Спиров началось расследование - Дрейк без вести пропал после того, как его поймали в недвусмысленной ситуации с очередным приёмным ребенком. Его отпустили под залог и подписку о невыезде, а потом он исчез. Копы решили опросить всех детей, кто когда-либо жил в том доме, чтобы собрать показания. Эндрю послал Хиггинса нахуй. Еще через неделю тело Дрейка нашли в сточной канаве в очень нелицеприятном виде. Когда Эндрю рассказал об этом Нилу, то по его реакции он сразу понял, что к чему. Нахуя ты это сделал?! После тебя там было ещё шесть детей, Дрю. Для меня ты бы сделал то же самое, не отрицай. Теперь она знает. Касс всё знает. Она знала это всегда. Не могла не знать. Она не просто закрывала глаза на его дела, но и помогала ему, заманивала в свой дом беззащитных детей своей добротой и теплом, а потом прикрывала педофила годами. Она психически нездорова и уже во всём созналась властям. Её арестуют. И это было уже слишком. Если Касс никогда на самом деле его не любила, то он зря терпел Дрейка почти год. Всё было зря. Хорошо, что Эндрю не верит в сожаления, иначе всего одна эта мысль могла бы сокрушить его до невозвратного состояния. Хорошо, что у него есть Нил и Би, которые держат Эндрю в реальности и не позволяют скатываться на тёмное шершавое дно. Эндрю не собирался притворяться, что не рад болезненной кончине своего главного мучителя, поэтому, потратив несколько сеансов с Би на обсуждение этой темы, он оставил её там же, где оставлял все свои болезненные воспоминания. Дрейк больше никогда не прикоснётся ни к нему, ни к брату, ни к какому другому ребёнку, и эта новость по злорадному удовлетворению смогла соперничать только с новостью о смерти Рико. Эндрю не знал, какую сделку в итоге Нил заключил с Морияма и какой ценой, но был абсолютно уверен, что несчастный случай с бесполезным вторым сыном - его рук дело. Нил не особо распространялся, чем занимается для Хэтфордов, но после смерти Кенго в марте этого года бриташкам стало проще простого вести дела с Ичиро. Прекрати вмешиваться. Рико не твоя забота, а моя. Сиди в своём Лондоне и не лезь. Он окончательно свихнулся, Дрю, он реально опасен для всех вас, ему уже главная ветвь не указ. У меня наконец есть средства, чтобы справиться со всеми нашими монстрами, я не позволю тебе бороться с этим в одиночку. Ты не один, Дрю. Я прикрою твою спину. К чёрту Нила Хэтфорда, к чёрту всё. Это невыносимо. Я тебя так ненавижу, ты себе даже представить не можешь. Насколько? :) 120% Проценты не так работают, гений. И вообще, с каждым разом, когда ты это говоришь, я верю тебе всё меньше. Заткнись, идиот. Но вот ведь проблема, да? Теперь у него не было никакого смысла оставаться здесь. Аарон был в безопасности и не хотел видеть его. Кевин забил на свою часть сделки и не собирался её выполнять. Ники скоро улетит. Экси так и не смогло пробудить хоть какой-то интерес в Эндрю, а образование ему даром не сдалось, он поступил в универ только с одной целью - дать шанс на лучшее будущее своим братьям, быть рядом со своей семьёй. Но нет смысла в сожалениях, он сам это выбрал, быть здесь с ними, с Кевином и лисами. Просто этот выбор не привёл его туда, где он бы хотел быть. Он мог бы остаться, заставить брата соблюдать сделку до конца, заставить Ники доучиться в штатах, притащить Кевина на корт и, стиснув зубы, вновь терпеть то, чем у него не было никакого желания заниматься. Он мог бы. Но больше не хотел. Эндрю устал. Так устал бороться за то, что обычные люди получают просто так, каждый раз разрывая себя на части, теряя их в процессе и не получая ничего взамен. Только Нил мог его понять, только его родственная душа. Эндрю устал держаться от него подальше из давнего страха. Нил уже сотню раз доказал ему, что несмотря ни на что будет на его стороне. Человек, с которым он не знаком лично, которого даже ни разу не видел, с которым ни разу элементарно не говорил по телефону. Его родственная душа, которая роднее кровной семьи. Поэтому... Эндрю пошёл к Ваймаку и бесцеремонно расторг контракт с лисами, получив в ответ сухую улыбку, пожелания удачи и зажигалку Zippo в подарок. Он спросил Аарона, хочет ли он разорвать их сделку навсегда. Угадайте его ответ с первого раза. Он сказал Ники не париться и собирать вещи. Совет да любовь вам с Эриком, в добрый путь. Он продал машину, мебель из своей комнаты в Колумбии и большинство вещей, оставив себе только самое необходимое, что поместилось в два больших чемодана. Снял деньги со счета и купил билет на самолёт в один конец. И он ушёл. Транспортёрная лента бесконечным движением гипнотизирует Эндрю. Наконец, он замечает свои чемоданы и успевает выхватить их из общего потока. Осталось только найти выход и встретиться с Нилом в зале ожидания. Встретиться с Нилом - с его родственной душой - впервые за шесть с лишним лет. Нет, Эндрю не боится. Может, лишь немного волнуется. Не каждый же день такое с ним происходит. Маленькая чёрная точка на его пальце покалывает теплом. Он достаёт из кармана свою ручку и рисует ответную точку. Жду тебя прямо у выхода. Думаю, ты меня быстро узнаешь, я буду в оранжевом. Идиот. Эндрю наскребает всё своё мужество и храбрость и направляется к выходу. Он уже много раз представлял себе их встречу. В его фантазиях силуэт Нила был подёрнут дымкой неизвестности, черты его лица и тело постоянно менялись, потому что Эндрю не позволял себе знать то, как выглядит его родственная душа. Он не искал фото в интернете, не читал статьи про семью Веснински. Он не хотел лишний раз соблазняться, но что-то ему подсказывает, что Нил в любом своём виде станет последним гвоздём в крышку его гроба. Эндрю выходит из раздвижных дверей в огромный холл и замирает. Да, определённо, угроза. Как он всегда и думал. Нила было бы невозможно спутать ни с кем. Эндрю даже вдох нормальный сделать не может. Сердце колотится, ладони неприятно потеют, а по позвоночнику пробегает целое стадо мурашек. Посреди белых стен и полов, слепящих потолочных ламп, на фоне серо-чёрной толпы стоит единственное яркое пятно. Невысокий худощавый парень в обычных синих джинсах, обтягивающей водолазке с длинными рукавами и его - Эндрю - игровом джерси лисов с цифрами 03 на груди и фамилией Миньярд на всю спину. Его недлинные вьющиеся волосы переливаются всеми оттенками меди, его глаза гипнотизируют небесной синевой, три тонких белых шрама по диагонали пересекают левую щеку, но это не уродует его, совсем нет. Он пиздецки красив. Блять. У Эндрю не было ни единого грёбаного шанса, ведь так? Нил смотрит на него в ответ, не моргая. Быстро оглядывает с ног до головы, а потом расплывается в самой яркой и счастливой улыбке, которую Эндрю видел в своей жизни. Ему никто и никогда так не улыбался. Нил первым приходит в себя и быстро подходит, останавливаясь перед Эндрю в нескольких футах. Личное пространство не нарушено, но почему-то Миньярду очень хочется сократить расстояние. Стать ближе, почувствовать тепло тела, прикоснуться. Его несбыточная мечта только что сбылась, но всё еще кажется лишь галлюцинацией. - Да или нет? - Эндрю едва узнаёт свой голос, почти шепот. - Да, - так же тихо отвечает Нил и продолжает улыбаться. Эндрю спешно отпускает чемоданы и тянется правой рукой к лицу Нила. Ему срочно надо прикоснуться, проверить, мираж это или нет. Пальцы невесомо касаются тёплой кожи на повреждённой щеке, прослеживая все шрамы сверху вниз. Нил делает шумный вдох, продолжая удерживать зрительный контакт, не моргая, жадно рассматривая каждую черточку на лице Эндрю. - Не верится, что ты и правда здесь, - говорит Нил, и сжимает руки в кулаки. - Не верится, что ты существуешь на самом деле, - отвечает Эндрю. Он делает шаг вперед, перемещая пальцы на заднюю часть его шеи, небрежно зарываясь в мягкие волосы на загривке. Эндрю чувствует жар, холод и дрожь, всё это одновременно, будто невинное прикосновение вывело связь на новый уровень, выше, выше. Эндрю тянется второй рукой к руке Нила, аккуратно разжимает крепко стиснутые пальцы и переплетает их со своими. Нил хватается за него, крепко и одновременно невыносимо мягко, часто и мелко дышит, пытаясь собраться, успокоиться, закрыв глаза. Они оба молчат. Но им и не нужны слова. Так и стоят посреди блядского Хитроу, на другом краю света, две родственные души, два человека, связанных на всю жизнь. Теперь Эндрю понимает суть. - Привет, Дрю. - Привет, Нил.