Бесстыжие

от лица Арины…

             Синий дым растворяется в воздухе. Мятный привкус во рту. Где-то за стеной шумная вечеринка подходит к концу. Я никого не звала и не планировала играть в прятки с гостями. Дерьмовый день закончился, а мне так и не удалась добраться до подушки. Устала на столько, что нет сил даже на обиды и ненависть к себе. Ноги гудят, а в голове нет мыслей. Я забыла продлить подписку на режим «философа». Просто сижу на кафельном полу в лоджии, курю кальян и слушаю последние сплетни из уст Танечки Титовой. Она пытается меня отвлечь от мыслей о разговоре с деканом, который назначен на понедельник. Но правда в том, что я о нём и не думаю. Ничего уже не исправить и мне остаётся только ждать своей участи.       — О чём задумалась? — Таня стучит указательным пальцем по мундштуку, обращая моё внимание. Похоже, что я перестала реагировать на её голос. Кажется она рассказывала мне забавную историю про Ковалёва.       — Ни о чём, — моргнув, качаю головой. И ведь не соврала. Выпускаю кольцо дыма перед собой, наблюдая, как оно меняет форму. Как расплывается его окружность. Шея затекла, а затылок онемел от соприкосновения с холодной стеной.       — Так тебе нравится Ковалёв или всё-таки Вербицкий? — задаю вопрос, не из любопытства. Просто так, чтобы поддержать разговор, пока гости не ушли из моей квартиры.       — Есть вероятность, что оба, но каждый по-своему, — шумно выдыхая отвечает Титова, а затем снова стучит пальцем, но уже по шахте кальяна. Делаю очередную затяжку перед тем, как передать мундштук подруге.       — Попахивает полиаморными отношениями, — истеричный смешок покидает горло. Накрываю губы рукой, чтобы скрыть издевательскую улыбку. Нет, мы не критикуем личную жизнь других. Мы и сами далеко не святоши. Мы? Кто мы? Я и моё безумие. Имена будут лишними, они стерты из сознания, но не из глубин памяти.       — Не вижу в этом ничего плохого. Мне исполнился двадцать один год, и у меня нет желания прожить следующие лет десять так же скучно, как и предыдущие, — довольно серьёзным тоном отвечает Таня, после чего подносит мундштук к губам и делает глубокую затяжку. Я неосознанно потираю правую бровь подушечкой указательного пальца.       — Как у тебя с Яриком? Всё хорошо? — Титова очень быстро переводит стрелки на меня. Похоже, что на откровенный разговор она не настроена, и пытать её я не собираюсь.       — Всё хорошо, — ответив, поджимаю губы. Орлов сейчас где-то спорит с Макаровой. Алина закатила вечеринку без спроса. Его это взбесило. Я же устала от шума и решила уйти туда, где потише, прихватив с собой кальян.       — Но? — подруга наклоняет голову к плечу. Она заметила нотку фальши в моём голосе. Делаю глубокий вдох. Таня и это замечает. Она щурит свои карие глаза. От неё ничего не утаишь.       — Я не умею быть счастливой, — выдыхаю через нос и уже через пару секунд добавляю: «Да и есть нюансы в построении отношений с таким человеком, как я…»       — Таким как ты? — Титова изгибает брови и смотрит на меня непонимающим взглядом. Я не хочу отвечать. Не люблю выдавливать слова, когда и так всё понятно. Ничего не меняется. Мне уже не шестнадцать лет, а мне по-прежнему приходится озвучивать это слово.       — Больным, — ответив, сжимаю челюсть. Нет ничего романтичного в построении отношений с человеком, у которого имеется справка от психиатра. Я неизлечимо больна. Но не каждый понимает, каково мне. Родиться с отклонением и прожить с ним до последнего дня. Мой мир другой. Моё восприятие иное. Я не могу измениться, а лишь только от части контролировать своё поведение. Со временем Ярик начнёт не просто замечать мои недостатки. Они начнут его раздражать. Так уже было, не с ним, но было.       Таня молчит. Она осознала, что зря задала свой вопрос. Я и не заметила, что из моих глаз потекли слёзы. Усталость даёт о себе знать. Титова передаёт мне мундштук.       — Если тебе действительно нравится Максим, готовься к тому, что его не изменить, — договорив, втягиваю в себя табачный дым с мятным вкусом. Он охлаждает мои лёгкие и помещает в меня странные ощущения. Я словно чувствую наступление момента, после которого всё перевернётся. Это предчувствие или немой шёпот тревоги?       Титова моргает, а после качает головой. Она будто не готова воспринимать мои слова в серьёз, или решила, что не будет пытаться изменить Вербицкого. Будет. Просто пока не понимает этого. Максу нужна помощь. Его состоянию не поможет даже самая лучшая девушка на свете. Я поняла это, когда увидела его пытающимся свести счёты с жизнью. Он не был похож на того, кто просто требовал внимания.       — Максимилиан однажды сказал мне, что не завидует моему парню… — с задумчивым видом произносит Танечка, а затем замолкает и переводит взгляд своих карих глаз на приоткрытое окно. — Было не приятно, — дополнив свой ответ, она прикусывает нижнюю губу.       — Это ни самое неприятное, что можно услышать от человека, который тебе нравится, — у меня не особо получается скрывать лёгкую иронию в голосе. Я могу привести целый список болезненных фраз, что превратили меня в циника.       — Ну, знаешь ли, тогда меня это задело, — Титова обиделась, слегка надула щёки и уставилась на меня с таким страшным взглядом, будто я отобрала конфетку у ребёнка. Мне не стоило раскрывать рта.       — А какова вероятность, что у твоих детей будет СДВГ? — вопрос, покинувший мои уста звучит странно, и возможно не к месту. Я проговорила его с тем же механическим голосом, что когда-то услышала от человека, которого любила. Точнее, мне так казалось. Тогда я не знала, что гиперфиксацию легко спутать с влюбленностью. Симптомы те же. Мне никто не сказал, не объяснил и не подготовил. Период взросления был самой адовой частью моей жизни. Для меня этот вопрос прозвучал, как: «А какова вероятность, что твои дети будут тоже больными?»       Таня не сразу понимает, что происходит. Ей требуется время на осознание. Она моргает, а затем замирает. Зрачки в её карих глазах расширяются, а рот слегка приоткрывается от удивления. Я слышу, как моя подруга с шумом выдыхает. Передаю ей мундштук.       — Кто тебе такое сказал? — поворачиваю голову на голос и замечаю Яра. Я не заметила, как он появился в дверном проёме лоджии. Он случайно подслушал наш разговор, а может и не случайно.       — Бывший, — со странной усмешкой отвечаю. Я не люблю произносить его имя. Есть веская причина. Есть люди, которые должны оставаться в прошлом, чтобы не иметь роли в настоящем.       — Егор? — Титова почему-то решает задать уточняющий вопрос и по моей коже на затылке разбегаются мурашки. Качаю головой. Нет. Не тот бывший. Тот, что стал первым, а со временем и вовсе превратился в проклятие.       Ярослав подходит ко мне и сгибает ноги в коленях, чтобы устроится рядом со мной, присев на пол. Он наклоняет голову, чтобы поцеловать меня в висок. Такие мелочи приятны и крайне необходимы. Они спасают меня в минуты жестоких воспоминаний. И я мысленно щелкаю пальцами, чтобы прогнать тень. Тень того, о ком не стоит думать.       — Ладно, мне пора. Завтра… — зевнув, Таня начинает говорить, а затем смотрит на наручные часы и с изумлением округляет глаза, —… сегодня мне нужно навестить Максимилиана.       Девушка поднимается с пола, издавая забавные звуки, охающие и кряхтящие. Мы просидели в лоджии не меньше четырёх часов и она совсем не заметила, как ночь стала подходить к концу. Скоро начнёт светать.       — Доброй ночи, — почти шёпотом произносит Ярослав, провожая Титову уставшим взглядом. Моя голова падает на его плечо. Если я прикрою веку, то непременно усну, провалюсь в пропасть сновидений.       — Почти все гости разошлись, — тем же шёпотом проговаривает слова Яр, намекая мне, что мы вполне можем идти спать. Я вдыхаю через нос аромат его парфюма, он смешался с запахом мятного дыма. Рядом с ним даже усталость кажется мне приятной. Так тепло и спокойно. В мыслях тишина, а на сердце безмятежность.       — Отнесешь меня в кроватку? — скорчив грустную рожицу, обращаюсь к парню с просьбой. — Кажется у меня ножки отказали, — наигранно выдыхаю. Ярик усмехается. Он обхватывает мои ноги под коленями, я же цепляюсь руками за его шею. Орлов поднимает меня с пола и выносит на кухню, совмещенную с гостиной. Боковым зрением замечаю, как Макарова с бокалом в руке впаривает кому-то из волонтёрского отряда очередную байку о своих сексуальных приключениях. Меня не обрадовала её идея устроить пати после конкурса красоты. Мы об этом не договаривались. Алина в последнее время стала часто пропадать. Редко ночует дома, а если и ночует, то приходит очень поздно. У Яра с ней напряженные отношения. Макарова не любит нравоучений. Орлов не любит бардак и шум по ночам. Он чутко спит. Алина же приходит по ночам и гремит посудой на кухне. Она всегда ест после тусовок. Я же стараюсь их мирить при каждой стычке.       Через минуту моя голова наконец-то настигает подушку. Такую мягкую и желанную. Я бы уснула мгновенно, но почувствовала прикосновение к животу горячих пальцев. Открываю глаза и вижу, как Ярик ловко расправляется со шнурком на моих шортах.       — Что ты делаешь? — приподнимаю голову и обращаюсь к парню.       — Раздеваю тебя, — он отвечает абсолютно будничным тоном. Неосознанно улыбаюсь. Шорты улетаю в направление ванной. Лёгкий холодок пробегает между ног. Ну, не люблю я носить нижнего белья, тем более дома.       — У меня отказали ножки, а не ручки, — усмехаюсь, понимая, что Ярослав не просто так решил мне помочь избавиться от одежды. Он конечно очень заботливый молодой человек, но его пошлость… М-м-м… С ней ничего не сравниться. Орлов отстраняется, пока я подгибаю ноги и развожу колени в стороны. Его гипнотический взгляд пробуждает во мне желание. Сон подождёт. Есть что-то фатальное в нашем притяжении. Ярослав наклоняется к моему колену, чтобы провести влажную линию губами. Он чертовски хорош в тусклом освещении. За окном стоят фонари, а я забыла задвинуть шторы. Забавно, но меня возбуждает тот факт, что в комнату может кто-то войти. Мы ведь не одни в квартире. Мы молоды и май за окном прекрасен. Губы скользят по коже к внутренней стороне бедра, и я утопаю в этом моменте. Мне удаётся отвергнуть все мысленные процессы и крики из прошлого. Здесь и сейчас я принимаю своё безумие. Яр вонзает зубы в плоть, с хрипом выдыхаю. В боли есть какой-то особенный кайф. Неосознанно подаюсь бёдрами вперёд и закатываю глаза. Первая поступь наслаждения. Белые пьяные ночи, скоро рассвет. Мурашки по коже. Наклоняю голову к плечу. Второй укус будоражит сознание. Я твоя. Вся моя плоть принадлежит тебе на безусловном праве собственности. Облизываю губы, пока ты снова вонзаешься зубами в кожу, безудержно и жадно. Первый стон покидает мои уста. Боль порождает похоть. Ярослав смотрит на меня. Безумная улыбка сияет на моих устах. Я прижимаю колени к постели полностью открывая себя, требуя продолжения. Яр проводит языком по бедрам вычерчивая линию к паху. Я не закрываю глаз, когда он настигает точки удовольствия. Хочу видеть, ощущать абсолютную власть над ним.       Все чувство обостряются от взрыва окситоцина. Химия, между нами чистая химия. Вздрагиваю, когда зубы смыкаются, пленив мой клитор. Новая волна мурашек разносится по коже. Пошлый стон вырывается из моего горла. Такой хриплый и болезненный. Ярослав проводит языком между складок больших половых губ. Я уже несколько минут страдаю от неровного дыхания. Никакого самоконтроля, он только мешает. Мы имеем право на слабость. Я ощущаю себя именно слабой, когда во влагалище поникает его палец. Неровное дыхание? Как же! Моё дыхание сбилось на столько, что я стала задыхаться, хватая воздух губами. Футболка на мне словно уменьшилась на два размера, сковывая грудь. Подцепив лёгкую ткань пальцами отправляю ненужную вещь на пол. Сердце разрывается на части, окропив все внутренние органы кровью. Такой горячей, что она выжигает всё внутри меня.       Я протягиваю руку к Орлову, чтобы коснуться его головы и вынудить на более грубые ласки. Арина Харламова никогда не была святошей. Она нашла в сексе то, чего не могла найти в жизни. В минуты похоти мне не нужно было притворяться нормальной. Я научилась наслаждаться каждым моментом, послав к чёрту стыд. Яр добавляет второй палец, растягивая стенки влагалища, из которого сочится вязкая, тёплая, пошлая жидкость. Возбуждение и вторая поступь наслаждения. Его зубы снова вонзаются в клитор и мои стоны становятся громче. К чёрту гостей! Я их не звала. Может так они поймут, что пора убраться из моей квартиры. Пальцы толкаются глубже, безбожно доводя меня до рецидива. Я продолжаю хватать губами воздух, пока его губы жадно втягиваю в себя клитор.       — Хочу, — озвучив своё желание, намекаю Ярику, что пора переходить к полному проникновению. Он усмехается. Его жаркое дыхание опаляет кожу моей промежности. Хочу, чтобы тело горело. Хочу ощутить тебя в себе. Сейчас! Орлов приподнимается, чтобы снять с себя майку, а затем и остальную одежду. Меня убивает голод похоти. Он душит, рвёт меня зубами изнутри. Я сдвигаюсь ближе, Яр же хватает меня за талию и поднимает в воздух. Он устраивается удобнее, а затем усаживает меня на свои бедра. Я намеренно подаюсь вперёд уничтожая расстояние между нами. Отблеск его глаз освещает мой путь в кромешной темноте. На вдохе моя грудь касается его торса. Соски давно затвердели, а в животе завязался настолько тугой узел, что я испытываю немую боль. Проталкиваю руку между нашими телами, чтобы коснуться мокрой головки твёрдого, как камень, члена. Меня сводит с ума твоё возбуждение и запах. Наши губы сталкиваются не в силах сопротивляться немыслимому притяжению. О таком не пишут в девичьих романах. Не пишут о пошлом и грязном желании отдаться, забыв обо всём. Нам ненужно притворяться кем-то другим. Мы не стесняемся своих помыслов. Только честность и ничего больше. Я кусаю пухлые губы, а затем толкаюсь языком в его рот. Забираю чужую душу без права выкупа. Яр обхватывает пальцами мои ягодицы и сжимает, причиняя сладкую боль. Тону в нашем поцелуе. Падаю в бездну безумия.       Орлов прижимается ко мне так резко, от чего я не успеваю сделать вдох. Его концентрированный запах проникает в мои лёгкие вместо кислорода. Я дышу им, он дышит мной. Его твёрдый язык с силой забирает у меня инициативу, чтобы пройтись по нёбу. Нас медленно и мучительно убивает страсть. Она разжигает огонь между нами, чтобы испепелить наши сердца. Внезапно Яр разрывает наш поцелуй и убирает правую руку с моих ягодиц, чтобы потянуть меня за волосы и заставить наклонить голову к плечу. Грубо, но мне нравится. Горячее дыхание опаляет шею. Я обхватываю пальцами ствол члена и улыбаюсь, но не долго. Вскрикиваю, когда зубы парня безжалостно смыкаются на шее. Отсчитываю секунды до момента, когда боль раствориться внутри. Снова закатываю глаза от чистого восторга. Я ненормальная. Плевать! Только безумцам доступны тайны истинного наслаждения. Острого, как самый жгучий перец. Петля времени замкнулась. Мы будто вернулись в прошлое, в гостиничный номер, где два потерянных человека нашли смысл. Смысл. Настоящий смысл.       Яр возвращает свою руку на ягодицу, чтобы приподнять меня и резко опустить на свой член. Болезненный стон разрывает моё горло. Он продолжает кусать мою шею. Его зубы вонзаются в нетронутые участки кожи. Я же разрываюсь между ощущениями боли и наполненности. Сжимаю бёдра, чтобы почувствовать его плоть максимально ярко. Никакой осторожности, она только мешает желаниям. Сплав удовольствия и похоти. Он растекается по моим венам. Орлов двигает моими бёдрами, толкаясь глубже. Облизываю губы и наклоняю голову, чтобы поцеловать его в плечо. Обожаю этот вкус. Солоноватый и безумный. Он внутри меня. Я чувствую, как его твердый пульсирующий член скользит, расширяя стенки влагалища. Облизываю плечо и вонзаю зубы в ответ. Хриплый стон покидает уста Ярослава, толкаюсь бёдрами навстречу. Восторг. Восторг убивающий рассудок. Выброс дофамин заставляет мир исчезнуть.       Провожу губами по шее, обводя каждую родинку языком. Кладу руки на его плечи, чтобы вонзить ногти в кожу. Требую боли. Боли и экстаза. Ярослав в буквальном смысле насаживает меня на свой член, чтобы я почувствовал как головка его полового органа упирается в матку. Я случайно закусываю свой язык до привкуса кровь, что растворяется во рту. Удовольствие разливается негой по телу. Я приподнимаю бёдра, чтобы повторить ощущения через секунду. Громкий стон врезается в его кожу. Провожу губами линию выше, чтобы добраться до уха. Всасываю мочку и пьянею. Мне сложно держать себя в сознание. Отстраняюсь, чтобы вдохнуть кислород. Орлов находит мои губы и мы снова сталкиваются во тьме. Пожираем друг друга. Два безумца. Два пленника похоти. Моё влагалище сжимается вокруг его члена. Он трахает меня грубо. Наши тела содрогаются. Меня убивает разрядом молнии, что возник где-то внутри живота. Экстаз и полное безумие. Искры из глаз. Недостаток кислорода и только поцелуй не даёт моему сознанию отключиться. Я содрогаюсь снова и снова, ощущая как меня наполняет его семя.       Рассвет. В соседней комнате давно затихли чужие голоса. Я тону в твоих объятиях. Мы лежим поверх одеяла мокрые от пота. Нас будто вернул кто-то в прошлое. Мы не спим, потому что оба боимся потерять минуты, отведенные нам злодейкой судьбой. Я так люблю тебя. И наверное буду любить вечно. Рисую пальцами на твоей груди карту к своему сердцу. Ты знаешь путь, но мне страшно, что забудешь. Меня снова накрывают сомнения. Я больна и знаю, что наступит момент, когда сказке придёт конец. Меня пугает собственный эгоизм и осознание того, что ты будешь счастлив без меня. Найдешь себе нормальную девушку. У неё будут недостатки, но с моими они не сравнятся.       — Я эгоистка, — шумно выдыхаю через рот, озвучив свои мысли. Как бы сейчас не было хорошо, наступит момент, когда всё будет плохо. Бабочки в животе погибнут рано или поздно.       — Ты? — Ярослав усмехается, лаская пальцами мою шею. Между нашими лицами сантиметров десять. Мягкая подушка зовёт меня в сон, но я боюсь проснуться и не найти тебя рядом.       — Опять надумываешь себе всякую хуетень, — Орлов сдвигается ближе, чтобы прикусить зубами кончик моего носа. Я его люблю. Впервые в жизни судьба подарила мне любовь. Именно любовь, а не фальшивое чувство, рожденное в результате фокусов собственного мозга.       — Ты как будто себе ничего не надумываешь, — усмехаюсь, вспомнив о его необоснованных приступах ревности. Ярослав приподнимает голову, чтобы дотянуться до моего плеча и укусить. — Ай, больно! — вскрикиваю и смеюсь. Мы оба слишком изранены, чтобы поверить в своё счастье. Чтобы перестать пугаться теней, что следуют за нами по пятам.       — Ты не всё рассказала про Тимура, — Яр вспоминает о нашем разговоре после конкурса красоты. Я изложила ему вкратце, что произошло несколько лет назад. — Он был влюблен в Машу? — брюнет снова кладёт голову на подушку.       — Теперь мне думается, что он всегда её любил, — после недолгой паузы отвечаю.       Я была уверена в том, что хорошо знаю Макарова. Была уверена в том, что он любил только Нику. Свою жену. Мало кто знает, но Тимур был женат. Женился сразу после школы. Никто такого поворота не ожидал. Его девушка забеременела, но сразу после свадьбы случился выкидыш. Ника обезумила от горя. Макаров старался поддержать жену, но в их отношениях появился третий. Он-то и уничтожил их надежды на счастливую совместную жизнь. Тимур взял академ сразу после развода. Забавно, но тогда его поддержала только Маша. Не семья, не лучшие друзья, а моя сестра, с которой он был знаком со школы. Не знаю, по какой причине их дружба не переросла в нечто большее.       — Я знаю, кто соврал Леонову про измену Маши, — Орлов громко выдыхает, а затем шепчет фразу, что растворяет моё желание провалиться в сон.       — Надеюсь это был не ты? — отрываю голову от подушки и пытаюсь рассмотреть эмоции на лице парня. Он по-прежнему расслаблен и спокоен. Наш город не такой большой и в нём случайности не бывают случайными.       — Нет, но Леон мне рассказал об этом, — Яр пытается успокоить меня, но через секунду мой разум накрывает тревога.       — Не знала, что вы общались, — договорив, закусываю губы и продолжаю вглядываться в лицо парня. В его глазах тёмные океан и они сводят меня с ума, отвлекая от темы разговора.       — Я бы не сказал, что мы общались. Был период, когда пересекались… — Орлов отвечает со странной усмешкой. Похоже их отношения нельзя назвать простыми. Ну, ничего удивительного.       — Понятно, — меня же интересует имя. Имя того, кто всё разрушил. Того, кто повлиял сразу на несколько судеб. — Ну, ты мне скажешь, кто наврал Леонову?       — Макс, — его ответ повергает меня в шок. Я не была тогда знакома с Вербицким и естественно не знала, что среди близких Леонова мог быть подобный человек. Его друзья казались мне безобидными, и сам Андрей так и не назвал мне имя.       — Теперь понятно, почему он себя так странно ведёт, — закрываю глаза, вспомнив о том, что Макс исчез, стоило Маше появится рядом. Неужели он чувствовал себя виноватым?       — Андрей сегодня сверлил взглядом твою сестру, — Ярослав озвучивают свои слова с каким-то странным тоном.       — Придурок, — шумно выдыхаю. Я действительно считаю Леонова придурком. Упрямым придурком.       — Он и тебя сверлил глазами, — смотрю на парня и вижу на его лице тень сомнения. Мы не были знакомы тогда, когда всё началось, а жаль. Я бы хотела встретить тебя раньше.       — Придурок, — повторяюсь, а затем тянусь к своему телефону, что лежит под подушкой. Провожу пальцем по экрану смартфона. Десятки непрочитанных сообщений, с шумом выдыхаю. Моё внимание переключается и я забываю о нашем разговоре. Снова зависаю на минуту, не меньше.       — Что ты там делаешь? — Ярослав хмурит брови. Усмехаюсь, он приподнимается, чтобы взглянуть на экран. Я же ловко прячу телефон под подушку.       — Ты кому-то пишешь? — он задаёт вопрос, меня забавляет его очевидный приступ ревности. Смотрю в его глаза и ухмыляюсь. Мне так нравится власть над его чувствами. Эгоистично, но я ничего не могу с собой поделать.       — Неа, — кручу головой и смеюсь. Яр сдвигается ближе и ловит мои губы своими. Я испытываю счастье. Растворяюсь в моменте, когда мне не нужно заставлять себя улыбаться и обманывать собственный мозг. Он рядом и мне не страшно.

***

      Мы проспали до четырёх часов. Выпали из реальности, чтобы восстановить силы. Мне снились сны о тени, но проснувшись я не смогла их вспомнить. Осталось лишь предостережение, что гуляло по сознанию. Бежать от тебя. Проснулась с чувством тревоги. Вскочила с кровати, вспомнив о том, что забыла вчера принять лекарства. Вбежала в ванную комнату и бросилась искать заветный пузырёк. Его нет. Я моргаю несколько раз, заметив своё растерянное отражение в зеркале.       — Ты что-то …? — слышу голос Ярослава из спальни, но мой мозг замкнуло. Таблеток нет. Паника. Тахикардия и удушье. Где мои таблетки????       — Повтори вопрос, я не расслышала, — дрожащим голосом прошу Орлова, смотрю в собственное отражение. В моих глазах читается ужас. Тень прошлого. Предчувствие.       — Тебе пришло уведомление, что курьер приедет с шести до восьми вечера, — громче прежнего произносит слова Орлов и я вспоминаю о доставке.       — Да, я кое-что заказала, — киваю и включаю холодную воду, чтобы поскорее прийти в себя. Спокойствие. Дыши. Никакой тени нет. Это лишь иллюзия. Помни, ты всё уже преодолела. Вам не понять моих смятений и не нужно. Всё хорошо. Всё просто прекрасно!       — Новый вибратор? — Яр усмехается, перевожу взгляд в его сторону и улыбаюсь. Во мне снова просыпается похоть. В дневном свете так сложно скрыть свои желание, особенно, когда я вижу голый мужской торс. Облизываю губы, вспоминая о прошлой ночи.       — Нет, ты пока справляешься, — качаю головой, не скрывая похоти собственного взгляда. Мои мыли только об одном. Я хочу прочертить линию языком от его груди до пресса и ниже.       Ба-бах! Громкий звук заставляет меня вздрогнуть. Моргаю. У Ярика в руках только футболка. Грохот исходил из кухни. Смотрю на парня, пока он прислушивается к чертыханию где-то за стенами. Макарова что-то уронила. Судя по звуку что-то тяжелое. Выбегаю в комнату и накидываю на голое тело халат, после чего спешу поскорее оказаться на кухне. Орлов идёт за мной следом. Щурюсь от яркого света, стоит мне только достигнуть точки назначения. Яркое солнце освещает всю комнату, посреди которой стоит моя подруга и хуесосит огромный чемодан.       — Алин, что ты делаешь? — задаю вопрос подруге, застыв у дивана. Зачем ей чемодан? Яр проходит к кухонному острову, оглянув Макарову презрительным взглядом. Она ему не нравится. Алина никогда не нравилась моим парням, за исключением Егора. Тот всегда мог найти с ней общий язык.       — Не видишь? Собираю вещи, — сарказм? Неужели я слышу в её голосе сарказм? Моргаю. Прокручиваю её слова в голове. Мне не померещилось, это был сарказм.       — Я переезжаю, — объясняет Макарова, поднимая, упавший чемодан с пола. Переезжает? Не понимаю. Она вроде не собиралась покидать мою квартиру. Отец выгнал её из дома, а мама. Мать Макаровых уже давно страдала от серьёзного расстройства. Елена Макарова ещё лет пять назад потеряла связь с реальностью. Она страдала от ранней деменции.       — Возвращаешься домой? — нахмурив брови, озвучиваю свой вопрос. Орлов включает плиту и ставит на неё чайник. Я знаю, что он прислушивается к нашему разговору, но делает вид будто в нём не участвует.       — Буду жить у своего парня, — с наигранной улыбкой на губах отвечает Алина. Меня терзают сомнения. Макарова никогда не проживал на территории своих парней. Она не любила переходить черту. Её пугала возможность закрепить отношения в загсе. Я прихожу к выводу, что моя подруга съезжает не к парню, а к кому-то другому.       — Ты на меня за что-то обиделась? — наклоняю голову в бок, продолжая хмурить брови.       — Нет, с чего ты взяла? — Алина качает головой. На её губах всё та же притворная улыбка. — Всё хорошо! Правда! — она говорит, а я ей не верю. Меня накрывает чувство вины. Мы давненько не говорили с Макаровой по душам.       Алина стучит руками по карманам ветровки, словно что-то пытается найти. Она разворачивается к дивану и хватает с него клатч, из него выпадает знакомый мне пузырёк. Я замираю. Это мои таблетки? Подхожу ближе и наклоняюсь, чтобы поднять с пола стеклянный пузырёк.       — Зачем тебе мои таблетки? — озвучиваю первую пришедшую на ум мысль. Перевожу взгляд на подругу, она же лишь хлопает накрашенными ресницами. Ничего не понимаю. Алина прекрасно знает, что это за таблетки. Я не страдаю от аллергии. У меня СДВГ. Расстройство психического спектра.       — Я случайно их прихватила, когда собиралась, — пожимает плечами Макарова. Не верю. Пузырёк лежал в моей ванной. Она не могла его случайно прихватить. Тряхнув пузырёк в руках, замечаю, что в нём не хватает таблеток.       — Но тут нет и половины, а я забирала его из аптеки в понедельник, — смотрю на подругу, требуя правдивого ответа. Для меня это очень серьёзно. Я прекрасно понимаю, что пью.       — Может ты с дозировкой намудрила? — вопрос Макаровой выбивает почву из-под моих ног. Не приятно. Это всё равно, что обвинить меня в злоупотребление психоактивными веществами. Ярослав находится в нескольких метрах от нас, отчего я испытываю стыд. Моё лицо горит.       — Алин, ты понимаешь, что это не витаминки? — не отрываю глаз от подруги. Я не собираюсь играть в глупые игры. Это серьёзно!!! — Мне их прописывает психиатр, — повысив тон добавляю.       — Я их не пила, — Макарова качает головой. Щелчок. Я слышу щелчок у правого уха и срываюсь.       — То есть я выжрала половину пузырька и не заметила? — сквозь зубы проговариваю. Меня выбешивает тот факт, что лучшая подруга обвиняет меня в злоупотреблении лекарствами, которые мне прописал психиатр. Я пытаюсь совладать с собой, но всё тщетно.       — Давай не будем ругаться, — Алина снова притворно улыбается. Не понимаю, что происходит. Мой мозг вот-вот взорвётся. — Меня ждёт такси. Я побежала, — Макарова машет мне рукой и схватив чемодан, мелкими шагами направляется к двери. Она оставляет меня с пузырьков в руках и сомнениями. Чтобы вы понимали, для людей с диагнозом обвинение в наркомании — очень болезненная тема. Нам выписывают отнюдь не безобидные лекарства. Для здорового человека это наркотики и даже для больных важно соблюдать дозировку.       — Это что сейчас было? — поворачиваю голову в сторону Ярослава и проговариваю вопрос. Честно признаться меня пугает мысль, что он мог поверить в выдуманное оправдание Макаровой.       — Сам не понял, — Орлов качает головой, нарезая хлеб. Он готовит завтрак. Поздний завтрак. Мой желудок заурчал, напомнив мне о голоде.       — Я не напутала дозировку, — не понимаю, зачем мой мозг вынуждает меня сказать именно эту фразу. Мне страшно? Я в смятение. Боюсь, что Яр разочаруется во мне.       — Я тебе верю, — парень наклоняет голову в бок, на его лице читается сочувствие. Именно сочувствие. Он слегка поджал губы и его внешние уголки бровей сдвинулись выше обычного. Сглатываю слюну, перебирая в пальцах пузырёк с таблетками. Разворачиваюсь на пятках и иду в спальню, чтобы забрать свой телефон. Мне срочно нужно написать одно сообщение. Мой мозг переходит в автоматический режим. Так бывает, когда напряжение нарастает.       Дописав сообщение, открываю пузырёк и вынимаю из него две таблетки. Они должны помочь. Должны. Во всяком случае всегда помогали облегчить мой состояние. Прячу и телефон и пузырёк с лекарством в кармане перед тем, как вернуться на кухню к Ярику. Чёрт! Я ощущаю, как напряжение нарастает. Мне начинает казаться, что меня скоро настигнет неминуемое облако тьмы. Звучит слишком безумно.       Оказавшись на кухне, облачаюсь в улыбчивую маску, чтобы не пугать Ярослава. Всё хорошо! Всё просто прекрасно! Подхожу к парню и оглядываю кухню. Орлов готовит тосты и омлет. Мне нужно отвлечься от навязчивых мыслей, что словно падальщики терзают мой мозг. Решаюсь помочь парню. Иду к холодильнику. В моём кармане вибрирует телефон. Не обращаю внимание, не важно. Потом посмотрю. Жду, когда таблетки начнут действовать. Замираю. Снова оглядываюсь по сторонам. Я забыла, что хотела сделать. Растерянность. Меня накрывает растерянность. Замечаю, что в моих стою у холодильника. В кармане халата снова вибрирует смартфон. Вспомнила. Я хотела помочь Ярику.       — Кто там тебе всё пишет? — усмехается Орлов, бросив на меня странный взгляд. Опять ревнует. Зря! Закатываю глаза, после чего достаю телефон из кармана, чтобы просмотреть сообщения.       — Таня, — отвечаю на очевидный приступ ревности. Морщу лоб, вчитываясь в сообщения на экране.       — Что-то случилось? — Ярик «ненавязчиво» интересуется, чем вызывает улыбку на моих губах. Ревнует. Приятно? Очень!       — Она потеряла конспекты, — качаю головой и убираю телефон в карман. Меня больше интересует Макарова. Куда она поехала? Зачем ей мои лекарства?

***

      Тревога не отступила. К сожалению даже самые сильные препараты иногда не в силах помочь больному человеку. Иногда я просыпаюсь с ощущением того самого пиздеца. Предчувствие. Нейроотличные люди частенько испытывают данное чувство. Это сложно объяснить. И вопреки моей богатой фантазии, у этого состояния есть научное объяснение. Всё просто. Наш мозг заранее знает, когда нас накроет, благодаря ассоциациям. Он всё помнит. Достаточно один раз пережить стрессовую ситуацию, чтобы мозг сложил карту памяти и составил планы на будущее.       Заглотив поздний завтрак, мы решили посмотреть сериал. Субботний день. Никаких обязательств перед универом. Я не залипла, как обычно. Меня то и дело отвлекали навязчивые мысли. Орлов же смотрел на экран телевизора не отвлекаясь. У меня периодически вибрировал телефон в кармане. Когда мой мозг устал бороться с тревогой, он решил отключиться. Я заснула. Мне казалось, что прошло несколько секунд, но на самом деле целых три часа.       Открываю глаза и меня одолевает страх. Ярослава рядом нет. Приступ внезапной тахикардии. Грудную клетку сдавило и сердечку не хватает места. Усаживаюсь на диван и оглядываюсь по сторонам. Замечаю Орлова, он стоит в лоджии и с кем-то говорит по телефону. По привычке морщу лоб. Я ещё не проснулась, если точнее, то мой разум всё ещё спит. Голова ватная, а веки слипаются. Страх медленно отступает. Делаю глубокий вдох и поправляю ткань халата, что сбилась в моих ногах.       — Кто звонил? — когда Ярик входит в комнату, задаю ему вопрос сонным голосом. Протираю глаза, мне так сложно прийти в себя. Дневной сон был лишним.       — Леонов, — отвечает парень и падает рядом со мной на диван лицом вниз. Наклоняюсь к нему, чтобы поцеловать в шейный позвонок. Ощущаю губами мурашки на его кожи и улыбаюсь.       — Максимка опять что-то натворил? — спрашиваю шёпотом. Мне совсем не хочется повышать голос. Тишина кажется такой приятной. Провожу носом по шее, вдыхая его запах.       — Я ничего не понял, — он приподнимает голову, а затем переворачивается на спину. Орлов убирает прядь моих волос за ухо. В его взгляде я растворяюсь, словно мёд в горячем чае. Наклоняюсь снова, чтобы поцеловать, мазнув языком по губам. Всё идеально. Я счастлива. Теплая нега окутала моё сердце. Безупречный момент.       Вздрагиваю от внезапного резкого звука. Кто-то постучал в дверь. Неохотно разрываю поцелуй. Ярик же с недовольным лицом поднимается с дивана. Наверное это курьер. Я заказала доставку на дом. Орлов проходит к входной двери и отпирает замок.       — Это курьер? — мне с дивана не видно, кто пришёл. Снова поправляю свой халат и спускаю босые ноги на пол, чтобы подняться.       — Нет, это я, — в квартиру входит Андрей Леонов. Странно, Ярослав не говорил, что Леон спешит к нам в гости. Не люблю встречать гостей, которых не звала. Андрей снимает с себя кроссовки у входной двери. Орлов же проходит к кухонному острову. Я смотрю на него, но он будто сам не понимает, что происходит.       — Зачем пришёл? — адресую вопрос Леонову.       — Хочу, чтобы вы мне всё рассказали, — в одну секунду наши взгляды пересекаются, и я понимаю, что Андрей чертовски зол. На его лбу пульсирует венка, а брови сведены к переносице. Он весь красный. Нет, не красный. Багровый. Его лицо пылает от злости.       — Я не понимаю, — качаю головой и иду к ближайшему барному стулу, чтобы на него забраться и присесть. Неосознанно сжимаю пальцы правой руки в кулак, так что побелели костяшки. Ярослав ставит чайник на плиту. Я же ощущаю тянущее чувство голода в желудке. Мы завтракали несколько часов назад.       — От Макса я правды не дождусь, поэтому вы мне всё расскажите, — Леон проходит к кухонному острову. Мы с Яром переглядываемся. Оба не понимаем, что происходит. Я слышу, как где-то внутри меня скребётся тревога.       — Что конкретно тебя интересует? — наконец-то Орлов решается прояснить ситуацию. Он сжимает челюсть от раздражения и скрещивает на груди руки. Ему определенно не нравится поведение нашего гостя. Сам виноват, я его не звала.       — Я хочу понимать, что происходит, — прочистив горло начинает говорить Леонов, — Что за история с Сашей? — договорив он будто зеркалит оппонента. Андрей скрещивает руки на груди. Со стороны они выглядят странно. Будто два альфа-самца решили поделить территорию.       — Ты про Сашу, меня, Максима и Диму? — немного подумав, Яр задаёт уточняющий вопрос. Леон же почему-то переводит свой испепеляющий взгляд на меня.       — Я тут не при чём, не смотри на меня так, — выставляю ладони перед собой. Я не знаю, что там произошло, и не хочу в этом участвовать. У меня предостаточно проблем.       — Саша встречалась с Максом и Димой, а я влез в их отношения, — Орлов отвлекает внимание гостя на себя. Ну, если коротко, то он всё сказал. Напряженная тишина воцаряется в комнате. Я снова сжимаю пальцы в кулак. Болезненный спазм сковывает мою шею. Инстинктивно наклоняю голову к плечу, чтобы ослабить мышечный спазм.       Андрей смотрит на Ярослава с неприкрытым отвращением. Он словно требует рассказать все подробности, иначе будет драка. Мне это не нравится.       — Леонов, зачем тебе это? — прерываю тишину хриплым голосом. Драки не будет. Тоже мне рыцарь в сияющих доспехах.              — Арина, помолчи, пожалуйста, я разговариваю с Яром, — сквозь зубы проговаривает наш гость и у меня отвисает челюсть. Теперь злюсь уже я. Ярик качает головой, мысленно приказывая мне не вмешиваться. Чайник закипает на плите. Закусываю щеки изнутри от возмущения. В воздухе запахло тестостероном.       — Хочешь подробностей? — Орлов разворачивается к плите, чтобы снять чайник. — Я влез в их отношения из мести. Дима мне соврал. Закончилось всё тем, что мама Саши обо всё узнала и решила отправить дочь в школу-интернат, — он делает паузу, чтобы перевести дыхание, а затем добавляет: «Я попытался всё исправить и мы с Сашей поженились».       Знаю, эти слова дались ему не легко, он до сих пор испытывает вину за свои ошибки.       — И она согласилась стать твоей женой после всего? — Леонов усмехается и качает головой.       — Она не знала всего, — приглушенным голосом отвечает Яр. Я слышу вину, что кричит в его сердце. Орлов тянется к баночке с зелёным чаем. Мне же приходится следить за ними молча, с металлическим привкусом во рту.       — И ей было всего семнадцать лет, — Андрей буквально выплёвывает свои слова. Похоже Саша нашла нового друга. Он прав, как бы мне не хотелось защищать во всём Ярослава. Это было жестоко играть с семнадцатилетней девчонкой в игру. Максим и Дима тоже хороши, выбрали самую беспомощную жертву.              — Ты обо всё этом знала? — Леонов внезапно переводит стрелки на меня. Сердце пропускает удар. Я замираю. Его взгляд. Сложно описать всё, что в нём можно прочитать. Он тяжелый, болезненный и кричащий.       — Какая разница? — шумно выдыхаю, мысленно умоляя его уйти.       — Какая разница? — он усмехается и отходит на шаг назад. — Ты встречаешься с ним, зная о том, что он натворил, — его финальная фраза рассекла воздух и добралась до адресата. Я смотрю на него не моргая. Одна лишь мысль всплывает в моём сознании: «бежать от тебя».       — Не понял, — Ярик переводит потерянный взгляд на меня, а я продолжаю сжимать пальцы в кулак, испытывая перенапряжение и немыслимую боль.       — Арин, дай мне свой телефон, — слышу просьбу Орлова и вынимаю смартфон из кармана халата. Он всё равно узнает правду. И правда в том, что я ненадёжный рассказчик. Нужно иметь недюжинную смелость, чтобы откровенно делиться о прошлом.       — Уходи, — умоляю Леонова покинуть мою квартиру, — Андрей, уходи, — умоляю его снова покинуть мою жизнь. Он ведь не нотации читать пришёл. Тень из прошлого качает головой.       — Вы встречались? — листая сообщения в моём телефоне, Ярослав озвучивает вопрос. Его голос дрожит. Я слышу хруст собственных пальцев.       — Скажи ему! — Леон опять приказывает мне. Вздрагиваю.       — Сказать что? — Орлов кладёт мой телефон на кухонный остров. Я вижу боль в каждом его движении. Прости меня. Прости, если сможешь. Сжимаю челюсть. Меня загнали в угол обстоятельства.       Встречались? Да. И эти отношения сложно назвать правильными и нормальными. Моё сердце поедают трупные черви.       — Что она знала тебя, когда вы познакомились, — вместо меня отвечает Андрей, — она знала, что ты сводный брат Макса.              Перевожу взгляд на Леонова и мечтаю провалиться сквозь пол, чтобы никогда больше не видеть его глаз. Я сделала всё, чтобы он исчез из моей жизни. И это был самый наивный самообман.       Знала. Знала, потому что Андрей Леонов стал моим проклятием задолго до знакомства с Ярославом Орловым. И в этой истории два безумца и одно чудовище. И этим чудовищем была я. «Бежать от тебя» — моя привычка, мой способ вырваться из временной петли. Увы, но я не самый надёжный рассказчик.