Перенос

***

      Солнце ярко светило, а на душе было тепло, только вот от волнения все мысли путались. Ветер растрёпывал его короткие волосы и вызывал лёгкую нервную полуулыбку. Реохей жмурился, глядя на такую близкую, если подумать, звезду, и уголки его губ сами, без его на то желания разъезжались, обнажая перед миром все его чувства.       Сасагава, несмотря на свою внешнюю радость — пусть и немного беспокойную — не мог не думать обо всём то, что могло пойти не так. Он не мог не представлять многочисленные сценарии по которым всё, чего хотел Ками-сама — и, следовательно, всё то, чего желал сам боксёр — могло пойти прахом. — Кого ты ждёшь в такую рань, братик? — спросила его сестра, высунув из окна своё сонное лицо. — Разве тебе не нужно на тренировку или в школу?       Девушка после нескольких длинных лекций об уважении к своим ближним и просто незнакомцев, проведённых максимально случайными — с её точки зрения — людьми, наконец-то перестала оскорблять Бога. «Хотя, — подумал солнце, отмахнувшись от вопроса Киоко. — Возможно, это просто потому, что один из «лекторов» слишком улёкся, — он усмехнулся, представив себе напуганную сестру и стоящую над ней разозлённую непочтением к своему господину Сондж. — Да, это определённо более вероятно». Она, однако, всё равно не питала особой любви к небу и каждый раз, когда слышала его имя морщилась, будто съела лимон, но хотя бы больше не высказывала свою позицию относительно него в открытую, позоря брата.       Спина Тсуны была идеально прямая, а он сам мягко улыбался. Его волосы казались золотыми в свете закатного солнца. Его глаза, когда они встретились взглядами, светились. Казалось, что они были сделаны из чистейшего янтаря — такого красивого оранжевого цвета они были. Казалось, что они были буквально раскалены — так ярко они сияли, будто бы светясь изнутри.       Савада на сей раз был один, без хранителей, один из которых обычно сопровождал своё небо, куда бы тот не пошёл, и без подчинённых, что были бы рады хоть на минутку остаться с Хозяином наедине. С того момента, как он открыл свою личность; с того момента, как он создал Фамилию; с того самого момента Хозяин ни на секунду не оставался один. С ним всегда кто-то был. — Ками-сама! — радостно поздоровался Реохей, когда Тсунаёши подошёл к нему достаточно близко, чтобы ему не пришлось повышать голос. — Зачем я Вам понадобился? — спросил он негромко — так, как нравится Саваде — и взволнованно улыбнулся. — Моя очередь сопровождать Вас в городе? — Верно, — мягко кивнул небо, напрочь проигнорировав Киоко, высунувшуюся из окна. — Ты единственный не занят тренировками или другими поручениями, — пояснил он своё решение и быстро продолжил, словно не желая допустить появления сомнений в голове у солнца. — Молодец, что справился со всем так быстро.

***

      Око Бури наслаждался объятиями Ёши и его тихим голосом, напевающим какой-то незамысловатый мотив, призванный, видимо, отогнать все глупые мысли. Всё казалось правильным. Тёплые руки юноши гладили спину бывшего аркобалено, а его пушистые волосы щекотали щёку. Горячее дыхание Тсунаёши вызывало мурашки и будоражило; а его пламя, окружающее боевика Триады со всех сторон, напротив убаюкивало.       Прямо перед ними Кёя сражался с Сасагавой, едва не вгрызаясь зубами в его глотку, желая доказать свою силу то ли своему родственнику, то ли самому себе, то ли всё-таки нынешнем своему владельцу. Хибари признал небо быстро — стоило ему только выпустить своё пламя полностью, обратив в камень парочку преступников, по которым точно никто не будет скучать — и теперь больше не изъявлял желания оспорить право Савады на территорию Намимори.       Фиолетовые всполохи снова и снова появлялись на голой земле Кокуё-лэнда, то и дело сталкиваясь с жёлтыми и постоянно пытаясь соперничать с ними. Осколки пожара шипели, становясь невероятно похожими на своего хозяина. Они не уничтожали ничего, не плавили, не сжигали — скорее наоборот. Пурпурные отблески трещали, законно разъярённые, желающие растерзать осмелившегося угрожать им и их положению наглеца. Пламя — довольно слабое, если сравнивать с огнём самого Фонга, и уж тем более, если сравнивать с пламенем Ёши — умножало количество капель металла, из которого больше никогда ничего не сделают, удлиняло тонфа и явно мешало Сасагаве, так и норовя увеличить камень, на который он вставал, когда уставал летать с помощью сделанных Шоичи ботинок. — Ты думаешь этого достаточно? — спросил ураган, отвернувшись от битвы и уткнувшись носом в пушистые волосы Тсунаёши. — Не знаю, — пожал плечами Савада, погладив его по плечу. — Я бы хотел сказать «да», но… — он хмыкнул и довольно промычал. — Я могу только надеяться.       Око Бури заинтересованно глянул в сторону сражения, чтобы понять, что же так понравилось его Хозяину и тоже ухмыльнулся, гордый своим временным учеником. Огромные колючие сферы заполонили всю площадь «тренировочной площадки», заставляя юное солнце взлетать всё выше и выше. Поединок, однако, ещё не был завершён — так решил и кенгуру Реохея, неожиданно пнув Кёю и сбив его с ног, заставляя ежа облака вернуться к своему владельцу, чтобы защитить его. — И всё же удивительно, — пробормотал Его Удача себе под нос, подняв руку чтобы взглянуть на своё новый пестень с карминового цвета камнем. — Насколько быстро работают Верде, Спаннер и Шоичи. — Это неудивительно, — отмахнулся Фонг, снова спрятав лицо в шее своего неба. — Они же делают это для тебя. — Разве это причина сделать кольцо класса S всего за полторы недели? — удивился Ёши искренне, рассеянно крутанув новое украшение на пальце. — Разве это причина сделать так много коробочек всего за месяц? — А почему нет?

***

      Зиан не тратил времени зря — во всём доме было чисто. Он, как всегда вежливый, теперь водил Нану по комнатам, убеждая её, что она может спокойно отдохнуть и посидеть со своим сыном, не думая ни о готовке, ни об уборке. В комнате Тсуны, в которую они зашли в последнюю очередь, тоже было чисто: все учебники лежали на полках, вся одежда — кроме висящей на спинке стула рубашки Реборна, на сей раз белой — или была аккуратно сложена, или висела в шкафу.       Сам мальчик сидел в гостиной, окружённый своими хранителями, едва ли не оккупировавшими всё его личное пространство, и что-то обсуждал с ними и Кавахирой-саном Она не хотела подслушивать и пыталась сбежать на второй этаж под предлогом домашних обязанностей, но её поймал слуга, посчитавший это едва ли не оскорблением его способностей. — Уверяю вас, Госпожа Савада, я справлюсь со всем сам, — повторил мужчина и осторожно подтолкнул её к лестнице. — Идите к шаое, — попросил он почти умоляюще. — И не мешайте мне выполнять приказ моего Хозяина.       Нана тяжело вздохнула, но покорно спустилась в гостиную, из которой доносились голоса, чтобы неловко замереть на пороге, потому что, похоже, атрибуты, просто не могли быть на расстоянии от неба, даже на расстоянии вытянутой руки. Наги-чан и Спаннер-кун теперь сидели на подлокотниках кресла её сына, Фонг удобно устроился на полу в ногах Тсунаёши, Верде сидел на краю дивана, чтобы быть ближе к небу и что-то строчил на уже и так грязной от карандаша бумаге, Базиль-кун стоял вплотную к младшему Саваде, даже наклонившись к нему, будто не в силах устоять ровно. Не передвинулся только Реборн. Было буквально невозможно для него быть ещё ближе к Тсуне — небо и так уже сидел у него на коленях. Куда ещё ближе-то? — Ты собираешь вокруг себя странных людей, — усмехнулся Кавахира-сан, продолжая разговор, который женщина так не хотела подслушивать и прерывать. — Спокойный ураган, тёмное солнце, яркое облако, не скрывающий ничего туман, дождь, который спокоен сам, а не только успокаивающ, — пояснил он свои слова, показав на разношёрстную компанию широким жестом. — Ты собираешь перевёртышей. — Предпочитаю говорить, что собираю звёзды, — усмехнулся подросток довольно, положив голову на плечо своего парня и наконец заметив свою маму в дверном проёме. — Присоединяйся к нам! — Ну, если ты не против… — неловко кивнула женщина, присев на свободный клочок дивана.       После того, как её сын рассказал ей о мафии, о пламени и о том, какое именно место он занимает в преступной иерархии, у неё не осталось никаких вопросов к нему. Все его странности были объяснены, все непонятности разжёваны и объяснены снова, все мелочи, которые не совсем вписались в этот рассказ, были не важны. «Зато, — подумала Савада, отключившись от разговора на несколько секунд. — Появилась масса вопросов к Емицу, — она поморщилась и с благодарным кивком приняла кофе от слуги. — Позвонить ему, что ли?»       Вмиг, настолько неожиданно, что даже Нана — привыкшая уже к взрывам и выстрела неподалёку от дома — вскрикнула, вся гостиная оказалась окутана белой, совершенно непрозрачной дымкой. Густой, как патока, туман, походивший на только что выпавший снег скрывал всё — она могла видеть только свои руки и то, только если подносила их практически к самому носу.       Прошло не больше секунды, и дым собрался в одном месте, став похожим на несколько расплывчатую человеческую фигуру, которая неподвижно висела в воздухе, не касаясь «ногами» пола. Она с негромким звоном наклонила голову, и все, кто раньше вальяжно сидел мигом поднялись на ноги, потянув за собой и женщину, которая скорее по инерции, чем из реального отношения вежливо поклонилась. — А мы говорили, что тебе нужны ещё люди, — проговорила фигура, не то отвечая на незаданный вслух вопрос, не то продолжая разговор, и махнула «рукой», разрешая сесть. — Пожалуйста, оставьте их, Госпожа, — ответил Тсунаёши на итальянском, горько улыбнувшись, и Нана снова мысленно поблагодарила Кавахиру-сана, настоявшего на том, чтобы дать ей знание языка волшебным образом. — Они всего лишь дети, — он, по-видимому говорил это уже не в первый раз. — Они в любом случае не смогли бы мне помочь.       Белый дым с девичьим голосом оскалилась — хотя Савада предполагала, что это выражение лица было для неё, скорее всего, просто улыбкой — и щёлкнула зубами. — Ты слишком мягко, наше небо, — покачала «головой» фигура и, забрав у самого старшего в комнате кружку чая, развеялась, оставив в гостиной только отзвуки голоколов. — И часто так? — лишь немного шокированно спросила женщина, когда Кавахира-сан, покорённо вздохнув, пошёл на кухню за новой чашкой. — Стабильно пару раз в неделю, — пошутил Реборн, уткнувшись носом в шею своего парня и прикрыв довольно глаза. — Но вообще случаются и другие невозможные иногда вещи, — усмехнулся он и продолжил уже серьёзнее. — Проще привыкнуть, чем удивляться каждый раз, когда что-то происходит. — Привыкать я умею, не волнуйся, — хмыкнула она, улыбнувшись довольно и отхлебнув кофе и закашлявшись от неожиданности, когда шаман — по крайней мере, так его называли — вернулся в комнату и заговорил. — Емицу и Массимо на границе барьера.

***

      По асфальту, тихонько журча, бежали тоненькие ручьи. А с крыш с раздражающим «бульк», повторяющимся раз в пару секунд, капала задержавшаяся на крышах после недавнего дождя водя. Взрослый, который отвечал за него, был доволен тем, что Хибари присоединился к Фамилии Хищника-Хозяина, а взрослый хищник только мягко улыбнулся, что могло означать всё, что угодно.       Самому же Кёе было плевать на Семью, на небеса, на атрибуты, на правила, на запреты, на этикет. Всё было просто — сильные подчинялись слабым. Он больше не был самым сильным в Намимори, а значит должен был подчиняться. Хищник-Хозяин правил всем городом, по праву силы пользовался им так, как считал нужным, и мог приказать кому угодно, сделать что угодно. Не как небо, не как Дон, а как владелец. Не могут же вещи противиться воле Хозяина?       Так что облако не противился — просто старался показать своему новому Владельцу, что он более полезен, чем остальной сброд, чтобы Хищник не давал ему слишком скучные задания. И похоже, ему удалось — раз он сейчас следил за границей территории неба, что умел делать хорошо, а не заполнял какие-то бумажки, как дождливый хищник и его сын. — Так это и есть Намимори? — протянул неуважительно какой-то мужчина, заставив Хибари скалиться от раздражения. — Выглядит спокойно.       Туман, за которым и следил Кёя, разновременно подобрался ближе к границе, позволяя подсчитать, сколько именно человек было в нём спрятано, и облако усмехнулся довольно, быстро направившись к дому Владельца, чтобы сообщить ему, сколько у них будет противников. Как рассказал ему ураган, барьер не мог сказать точно, сколько человек, прошло через него — он не мог различить людей, если их скрывали другим пламенем. «Невозможно поставить такую защиту, которая будет срабатывает на любого человека, — объяснил ему тогда старший хищник после вопроса, почему тот, кто создал барьер не добавил в него способность обнаружить любого, кто пройдёт сквозь него. — Это как минимум незаконно» «Глупые законы, — поморщился Хибари как можно быстрее перескакивая с крыши на крышу. — Они мешают моему Хозяину».       Наконец показался небольшой дом, принадлежащий семье неба, и он спрыгнул на асфальт сразу же постучал в дверь, не желая тратить время на вежливость или что-то подобное. — Около семидесяти.