Перенос

***

      Бьякуран, решивший, видимо, как обычно наплевать на все правила приличия и вошедший в зал, не дожидаясь объявления, расслабленно покачивался на пятках, радостно ухмыляясь, жевал маршмэллоу, явно назло всем присутствующим шурша упаковкой, и что-то негромко напевал. — Примо Джессо, — наконец заметив наглого гостя, громогласно произнесли слуги, которых назначили ответственными сегодня за вход и которым явно сулит скорейшее наказание. Подросток развязно ухмыльнулся, миловидно прикрыв глаза, зажёг на своём кольце пламя, привлекая к себе всеобщее внимание, и уверенно заговорил, даже не пытаясь докричаться до всех гостей Виджиланте, давая им возможность после бала распространить слухи. — Я требую комплект колец Маре, — негромко протянул он, позволяя своему огню убедить представителей старых и новых фамилий в том, что его хозяина необходимо выслушать. — Сейчас же, Донна. — С чего бы? — взвилась Джиглио Неро, поморщившись от нахальства. — С того, — звонко рассмеялся парень, потушив пламя и заставив слабые атрибуты облегчённо вздохнуть. — Что у меня на них куда больше прав, — он отправил в рот ещё одну порцию зефира и продолжил говорить, даже не прожевав. — Я, в конце концов, небо Тринисетте.       Тсунаёши аккуратно поправил волосы, свободно уложенные и лишь слегка сбрызнутые лаком и легко улыбнулся, едва заметно покачав головой, не соглашаясь с Бьякураном. — Что-то не так, Дон Мерждер? — спросил Дино, благоразумно не интересуясь напрямую, входило ли это в план Савады, понимая, что в опустившейся на помещение тишине будет привлекать внимание даже тихим полушёпотом. Савада отрицательно махнул головой на подразумеваемый, но не озвученный вопрос и отмахнулся от волнения своего старшего брата, направился к бывшему небу Аркобалено и будущему небу Маре, чтобы исполнить свою роль на той сцене, что своей фразой соорудил Джессо. — Боюсь Вы ошиблись в своём представлении, — вежливо и намеренно равнодушно произнёс Страж Омерты, кивком поздоровавшись. — Позволите, я? — Конечно, — удивился подросток, даже перестав жевать на несколько, но быстро успокоился и предложил зефир Тсуне. — Разве я могу Вам отказать? — Нет, — широко усмехнулся юноша и снял с одного запястья цепь Мармона, обнажая ярко-белую полосу чернил тату и сразу же позволяя своему пламени вспыхнуть сначала на перстне, потом просто на ладони, а затем и вовсе быстро распространившись в воздухе. — Бьякуран Джессо, как признанное Госпожой Тринисетте небо Маре, — он, не шевельнув и пальцем, вернул свой огонь обратно на кольцо и усилил до максимума. — Требует отдать украшения, принадлежащие ему по праву.

***

      Джиглио Неро, расправив плечи, как будто не была в ужасе от одного только нахождения с тремя сильнейшими в одном помещении, попыталась придать себе спокойный вид. — А почему за него говорите Вы? — спросила она, почти неслышно хмыкнув. — Это моя работа, — отмахнулся Мерджер, потушив наконец пламя. — Как Стража закона мафии и, — он показал вверх, как обычно делают, говоря о Боге. — Как Её неба. Ария, которая надеялась на быструю вынужденную беседу ни о чём с новым начальником её бывших товарищей, поморщилась от осознания.       Юноша был не просто подростком, попавшим в преступный мир, и даже не просто Доном недавно сформированной Семьи — он был на уровне Тимотео. Низкий облачённый в белое парень, со всё ещё пушистым — хоть и, скорее всего, всё-таки уложенными — волосами, похожий на крохотного котёнка, не был беззащитным сокровищем Лучшего киллера.       И солнце, как и всегда прекрасный, хоть и одетый в непривычно выглядящую на нём одежду, только подтвердил догадки своей бывшей коллеги, весело улыбнувшись и не сделав ни шагу, чтобы защитить своего нового босса. Он, одетый в полностью чёрный костюм-двойку, под которым была чёрная рубашка, спокойно продолжил стоять рядом с Каваллоне, изредка отпивая из своего бокала. Он, на чьей шее сегодня был повязан ярко-жёлтый, как будто светящийся в темноте галстук, отчего-то напомнивший ей поводок; он, который сегодня оставил федору, прочно ассоциациировавшуюся с ним, не удивился даже такой выходке юноши, просто равнодушно приняв его фужер.       В другой стороне зала расположился гроза этой странной Фамилии, экспрессивно переговариваясь с какими-то людьми вместе с одним из подростков, пришедших с ними. Он, ни на что не променявший свой обычный наряд, но всё-таки снявший халат, даже не повернул головы на ошарашившую гостей демонстрацию силы, продолжив спорить насчёт чего-то.       Фонга же, который всегда так легко вставал на защиту всех и вся, и вовсе не было видно, после того, как он вместе синеволосой девушкой отошёл от своего Босса и направился к дальнему от входа углу, из которого было видно всё помещение. А третий подросток, который сейчас стоял чуть позади Главы своей Семьи, смотрел на неё с такой смесью очевидного сочувствия и забавляющегося равнодушие, что было ясно, защищать надо будет именно её. «Я должна была догадаться, — поморщилась Джиглио Неро, глядя на расширившуюся ухмылку Джессо. — Что их небо не может быть нормальным. Нет, — она изобразил на своём лице улыбку и кивнула. — Что вообще ни одно небо не может быть нормальным». — Мне позволено обсудить нашу ситуацию наедине с избранным владельцем колец Маре? — притворно покорно спросила Ария, лелея надежду на последнюю попытку обернуть сложившуюся ситуацию в свою пользу. — Всё же негоже портить праздник в честь Дона Королевской Фамилии.       Она просто должна была мило поулыбаться, изредка отрывая рот, несколько минут, чтобы больше никогда не приближаться ни к молодому Боссу Мерджер, ни к уж тем более Его хранителям. Она просто должна была побыть на мероприятии около часа и благополучно уйти после того, как поздравит именинника. Так как тогда всё так обернулось? — Не буду с Вами спорить, — хмыкнул юноша, явно забавляясь. — Бывшее небо Аркобалено и бывшая владелица колец Маре, — он взял из пачки одну зефирку и закинул её в рот. — Но сейчас же.

***

      Он чувствовал сильнейшую усталость. Его глаза болели и слезились из-за многих ночей за документами, а голова так и вовсе просто раскалывалась от чрезмерной нагрузки. Бал был вообще никак не к месту и только отвлекал его от работы, но он не мог — не имел на то права, несмотря на то, что был Главой Семьи — отменить его.       Ноно Вонгола тоже хотел бы вместо того, чтобы стоять в бальном зале и выслушивать либо неискренние, либо слишком воодушевлённые поздравления, сидеть у себя в кабинете, как это сейчас делал его Внешний советник, или прохлаждаться у себя в спальне, чем сейчас и занимался его наследник. И если у Массимо была внятная причина, заключающаяся в старом правиле, введённом ещё Секундо, запрещающем претендентам на место следующего Дона участвовать в празднование Дня рождения нынешнего, то у Савады не было не то что причины — у него даже не было оправдания.       Емицу завалился в кабинет Тимотео пару дней назад, чтобы предупредить о том, что ему нужно будет спланировать кое-какую операцию и что поэтому ему придётся пропустить «такой великий праздник». «Всё бы ничего, — поморщился от очередной такой же живой, как и у него самого, улыбки мужчина. — Вот только в ближайшее время не запланировано ничего, — он насквозь наигранно поблагодарил очередного представителя за подарок. — Так что он там собрался планировать?» — Поздравляю Вас с днём рождения, небо Вонголы. — Благодарю, — кивнул Девятый степенно, взглянув на стоящего перед ним подростка. — Это Маре? — нечаянно вскрикнул он от удивления. — Ну да, — легко улыбнулся Джессо, отмахнувшись и ничего не объяснив. — Спасибо за поздравления, — снова заговорил Ноно, оглядев зал и не увидев нигде Джиглио Неро. — Вы собираетесь переименовать свою Семью? — Ага, — расслабленно протянул он. — Отныне мы Мельфиоре.

***

      Внешний советник положил трубку и вздрогнул, сжав в кулаках короткие волосы. Он был почти на сто процентов уверен, что снова слышал тот тихий голос. Он, негромко говорящий на чистом итальянском без капли иностранного акцента, при каждом своём появлении упрекал Молодого льва Вонголы и был, что самое главное — и самое раздражающее — совершенно незнаком Емицу.       Тихий, почти неслышный голос снова и снова проносился в его голове, снова и снова отвлекая старшего Саваду от порученной ему им же работы. Он то шептал, словно демон-искуситель, то и вовсе шипел, точно змея. Всего два слова наперебой звучали в мыслях внешнего советника, всего два слова на знакомом ему с детства языке, произнесённые незнакомым голосом, доводили его до белого каления каждый божий день.       Сначала Внешний советник злился, крушил кабинет и рычал так громко, как будто действительно стал молодым львом и теперь хотел пометить свою территорию. — Глупо, — снова и снова шептал ему незнакомец так спокойно, будто имел полное право оскорблять его.       Потом Емицу возражал и торговался с голосом из своих мыслей, приводя множество аргументов в свою пользу. Он говорил, что любит и жену, и сына; он твердил, что лгал только для того, чтобы обезопасить свою семью от страшного мира, в котором он погряз. Голос неизменно перебивал мужчину, не позволяя ему закончить, не давая ему ни одной возможности хоть как-то оправдать себя. — Лжец, — шипел незнакомец, проходя не то на рептилию, не то на взбешённую кошку.       В конце концов Савада и вовсе перестал пытаться, надеясь заслужить если не логичным оправдание, то хотя бы каким-нибудь делом, право на освобождение своих мыслей от глупого шёпота. Теперь он просто игнорировал голос и, изредка огрызаясь безмолвно или даже иногда вслух, продолжал строить план убийства неба Намимори. «Ну наконец-то до него дошло, — Внешний советник кинул телефон на стол и довольно сел в кресло, в кои-то веки расслабившись. — Всё-таки и от таких идиотов бывает польза, — он хмыкнул и помассировал переносицу, пытаясь таким образом избавиться от прикипевшей к нему уже головной боли. — Осталось дело за малым».       Оказывается так называемый Страж Омерты умудрился разозлить одним своим появлением за столом не одного только Емицу, которого одно только его упоминание раздражало настолько, что тот натурально начинал рычать. Было множества недовольных преступных масс, готовые даже на митинги против «Примо Мерджер» выйти, но внимание Молодого льва привлёк кое-кто повыше. Внимание старшего Савады привлёк кто-то, кто даже если и не мог сражаться сам, имел полное право — в отличие от Внешнего советника, который мог управлять только CEDEF — приказать всей Вонголе или даже Альянсу уничтожить нахала. — Только подождите, Нана, Тунец, — мягко улыбнулся мужчина, мечтательно закрыв глаза. — Совсем скоро папочка вас спасёт.

***

      Наследник Королевской Семьи был не то чтобы недоволен, ни в коем случае — он вот уже несколько месяцев был просто в ярости. И сегодняшний день не был исключением. Его пламя прекрасно доказывало это, вспыхивая то тут, то там яркими оранжевым всполохами, пугая до явной дрожи всех тех несчастных, кто ещё не ушёл в такое время в выделенную ему комнату, чтобы поесть, поспать или заняться тем, что делают люди, у которых нет хорошей родословной, по ночам.       Изначально мужчина злился на Реборна, не понимая, как кто-то посмел отказать ему — Массимо Скайрини, будущему Дечимо Вонголы, но потом он всё понял. Бывший Аркобалено был невиновен — настоящим злодееем этой запутанной истории был тот нахал, захвативший город пенсионеров Намимори и объявивший себя не только хозяином этой территории, но и одним из Стражей закона мафии.       Реборн, ставший обычным человеком, из-за чего им и смог воспользоваться какой-то мальчишка, просто придерживался правил, которые ему диктовало небо, посмевшее управлять им, точно марионеткой. «Но даже так! — восхищённо подумал Наследник, без стука отворив дверь кабинета Внешнего советника Королевской Фамилии. — Он смог найти способ привлечь моё внимание и спас меня, — он улыбнулся мягко, представил, как тяжело было солнцу и как тяжело ему сейчас. — И теперь я просто обязан спасти его».       Ведь именно для этого убийца и устроил то представление в Виджиланте с отклонение связи, яростью и слащавым звонком — чтобы показать, что он сам на себя не похож, что он не в порядке. И небо — настоящее небо такого замечательного мужчины, как Реборн — не посмеет отказать тому, кто находится в опасности. И небо даже сможет простить грубость по отношению к себе и такой жестокий отказ, ведь он же не глупый — он всё понимает. И небо — такое великодушное, такое в скором времени любимое самим Лучшим киллером — подарит строптивому бывшему аркобалено прекраснейший подарок. Небо сделает солнце своим. — Савада! — крикнул Массимо прямо с порога погружённого в темноту кабинета. — Ты вообще здесь? — Наследник, — протянул Емицу, кинув что-то в выключатель и включив свет. — Начнём обсуждать план?