Перенос

***

      В аэропорту было шумно и светло. Голоса, говорящие на разных языках, сливались в один поток. Японская, английская, французская и даже русская речь переливались и смешивались друг с другом. Люди катили чемоданы, возмущаясь задержкой рейсов, тащили на себе сумки, тихо ворча об их тяжести, и старались поскорее выйти из аэропорта. Из окон уже светило солнце, а на потолке сияли яркие лампы. Объявлялись посадки и начало регистрации разных рейсов, кого-то просили срочно куда-то пройти. Голос диспетчера накладывался на шум и гам, образуя непонятное и странно-пугающее сочетание. И в этой какофонии пассажиры пытались услышать себя и друг друга, поэтому они кричали, срывали голоса. Что-то падало и грохотало, что-то разбивалось, создавая звон, дети плакали, а взрослые ругались, не обращая на них внимания. Самолёты приземлялись и улетали, туристы и местные расходились, не запоминая лиц друг друга. Люди сменялись, но шум, гам, яркий свет и нежелание забивать свою память лицами, которые ты больше никогда не увидишь, сохранялись.       Реборн сошёл с самолёта и попал в поток людей, который, хотел он этого или нет, в конце концов выведет его из аэропорта. Он, конечно, бывал в аэропортах в будущем, но сейчас чувство было совершенно другим. Сейчас он здесь по собственной воле не на задании, данном каким-то боссом или Тсуной, а просто так. «Я отдам всё, чтобы Тсуна никогда больше не отдавал мне приказы, именно как босс Вонголы, — взгляд киллера стал серьёзным, а белый туман, следящий за ним с момента его пробуждения в прошлом, принял это, как клятву. — Даже оставлю позади свою свободу, если понадобится. Я не хочу ещё раз потерять его».       Скоро толпа привела его к выходу и рассосалась. Леон принял форму хамелеона и забрался на своё любимое место на плече Реборна. Летнее солнце пригревало и дарило желание просто лечь и отдохнуть. Пока ещё чуть прохладный утренний ветер заставил киллера снять шляпу и насладиться этим конкретным мгновением. Предчувствие говорило о чём-то, но настолько расплывчато, что не было понятно даже, оно говорило о хорошем или о плохом. Поэтому, надев обратно шляпу и перекинув небольшую сумку в другую руку, бывший аркобалено решил не зацикливаться на этом и вызвать наконец такси до Намимори. Реборн подошёл к первой попавшейся машине и спросил довезут ли его. Услышав положительный ответ, он сел на заднее сидение, открыл пошире окно и снял с себя шляпу, подставляя голову ветру.

*

      Киллер отдал водителю деньги за поездку и вышел на улицу. «Хотел бы я не знать, куда мне идти, - подумал он, разминая затёкшие за два с половиной часа плечи. — Но что есть, то есть. И погода не особо подходит, — Реборн посмотрел на чистое голубое небо. — Хотя тогда тоже было солнечно, но ночью перед тем днём шёл дождь».       Киллер неспешным шагом шёл к такой знакомой поляне и пытался сохранять спокойствие, чтобы банально не расплакаться. Поднимаясь на холм, обходя деревья, которых становилось всё меньше и меньше, он постепенно терял самообладание. А увидев нетронутую временем и беспощадным пламенем солнца, превращающим всё в пепел, зелёную летнюю поляну, он опустился на колени прямо на том месте, где в будущем лежал труп его ученика. Реборн предпринял попытку взять себя в руки, но напрасно. Он вцепился в траву, и в его руках остались вырванные травинки. Его шляпа упала на землю, но солнце не обратил на это внимание. «Звезда в моей груди хочет к нему, — по его щеке скатилась одинокая слеза, которую он сразу же стёр. — Но в его смерти виноват и я. На моих руках, — киллер разжал кулаки и посмотрел на чуть дрожащие из-за эмоций ладони. — На моих руках тоже есть его кровь. Если бы я узнал раньше, если бы понял изначально, какие на самом деле его хранители, то он мог бы быть жив, — он вновь взглянул на небо и погладил Леона, в который раз видящего его таким разбитым. — Если я встречу его, я расскажу ему об этом. Пусть он сам решает, достоин ли я вообще жизни. Сейчас Тсуна ребёнок, но, когда он подрастёт, он сможет выбрать». Тёплый полуденный ветер растрепал ему волосы и донёс его судорожный вдох до прислонившегося к дереву человека.

***

      На улице был тёплый и солнечный летний день. Слабый полуденный ветер растрёпывал волосы и подталкивал в нужном направлении. Интуиция мягко звенела, не говоря прямо, но намекая на что-то, и направляла. Тсунаёши шёл в сторону поляны, на которой его похоронили когда-то в параллельном будущем. Он проходил мимо деревьев, касаясь их, проводя пальцами по неровной коре. Дойдя наконец до поляны и облокотившись на дерево, он увидел молодого человека, сидящего на коленях прямо там, где был его гроб. Небольшая сумка валялась недалеко от него, а знакомая шляпа лежала прямо перед мужчиной. Он дрожал и ветер доносил его судорожное дыхание. Сгорбленная фигура никак не вязалась с лучшим киллером — единственным человеком, кто мог носить такую шляпу. — Реборн, — окликнул его Тсуна. — Почему ты здесь? Мужчина вздрогнул и поднял голову, но не повернулся. Он продолжил сидеть на коленях и сбивчиво дышать. Тсуна оттолкнулся и, стараясь не упасть, обошёл его. «Это и правда Реборн, — пришёл к выводу Савада. — Но он старше чем был даже в будущем. Если он переместился в прошлое, как и я, то что он здесь делает?» «Тсуна знает меня, — удивился киллер. — Значит, он тоже из будущего. А значит, — он вздрогнул. — Он или считает меня предателем, или, как минимум, недолюбливает меня за то, что я не смог помочь ему». Белый, почти прозрачный, туман, волнуясь за них и пытаясь помочь им, толкнул своего хранителя. Реборн всё также стоял на коленях, но теперь не мог оторвать взгляд от своего ученика. — Прости меня, — произнёс киллер, не отрывая глаз от Тсунаёши. — Я всегда был на твоей стороне, но я и подумать не мог, что хранители согласятся на смену наследника и твоё убийство. Прости меня, — он опустил голову и хотел продолжить, но резко о чём-то вспомнил. — Ты даже после смерти остался моим боссом, а я, — солнце потянулся к внутреннему карману пиджака. — Я всего лишь наёмный убийца, ищущий искупления своих грехов и стоящий сейчас перед тобой на коленях в ожидании своего приговора. Тсуна удивился, но не смел прерывать своего учителя. Он предполагал, что скажет Реборн дальше, но не мог сказать, какое решение он сам примет. Хоть киллер и сказал, что всегда был верен ему, Савада не мог точно сказать, изменилось бы это, будь он тогда в Палермо. — Я помню о том, что у тебя запечатано пламя, — Реборн вытащил пистолет и протянул его своему ученику. — Решай, босс. — Ответишь на вопрос? — Тсунаёши принял оружие и направил его на своего репетитора. Увидев спокойный кивок, он взвёл курок и чуть наклонил голову. — Что произошло после, — он не стал договаривать, чувствуя, что его визави поймёт всё и так. — Я не знаю всего, — киллер был абсолютно спокойным и лишь с небольшой грустью смотрел на дуло пистолета. — Но они хотели сбежать в Латвию. Не думаю, что помогло бы им. — Не помогло бы, — подтвердил Тсуна. — Сколько смогли сбежать? — Ни одного, — произнёс Реборн, не скрывая мстительной радости. — Пятеро мертвы, а Мукуро валялся на полу без пламени и с простреленной ногой, когда я уходил. Я не смог отреагировать адекватно, увидев твой труп, и моё пламя сожгло нас обоих и эту поляну. Савада вздохнул и перехватил пистолет одной рукой, как его учил киллер. Прозвучал выстрел и мимо виска бывшего аркобалено со свистом пролетела пуля. — Я не могу представить, что бы ты сделал, если бы остался тогда со мной. Но я верю, что ты был на моей стороне, и могу простить тебя за то, что ты не смог меня защитить, ведь именно я отправил тебя подальше, — Тсунаёши опустил оружие. — И из-за этого я, даже если бы и хотел, не смог бы не дать тебе шанс. Но ты меня знаешь, — он подошёл к коленопреклонённому мужчине. — Если надо будет, я без сомнений убью тебя. — Знаю. Сам учил так делать, — киллер зажёг пламя на руке и склонил голову. — Благодарю за шанс. Клянусь, что всегда буду предан тебе. Клянусь, что из всех сил буду защищать тебя и исполню любой твой приказ. Солнечное пламя покачнулось, принимая клятву, и угасло. А древний туман, наблюдающий за этой сценой, с облегчением вздохнул и вышел из тени. — Я рад видеть вас двоих вместе. — Кавахира-сан? — удивился Тсуна, резко оборачиваясь. Схватившись за голову, он склонился и упал бы, но Реборн успел его поймать. — Черт, — простонал подросток. — У меня кончились силы. — Из-за печати? — взволнованно спросил шаман. — Неужели она настолько сильная? — В том прошлом такого не было. Что изменилось? — добавил свой вопрос киллер. — Ага, — протянул Савада на вопрос Шахматноголового. — Настолько. А насчёт изменений: в том прошлом я никогда не встречал сильного пламени до твоего приезда, — ответил он солнцу. — Но это не особо важно. Кавахира-сан, что произошло с аркобалено? — Из-за ваших смертей тринисетте разозлилась и перенесла вас обоих сюда, — посмотрев на облокотившегося на сильнейшее солнце, Тсунаёши, шаман продолжил. — Но контейнеры, пусть немного, но были связаны с вами. Ты, — он показал на бывшего аркобалено. — Сильнейший из всех проклятых. А ты сделал огромную часть работы по их спасению. Тринисетте подарила воспоминания из будущего Бермуде, чтобы он взял контейнеры на сохранение. — Передайте герру фон Вихтенштайну от меня спасибо за то, что он снова взялся охранять контейнеры и поддерживать в них пламя, — Тсуна слабо улыбнулся и закрыл глаза. — От меня тоже, — произнёс Реборн и, помедлив, всё же продолжил. — Я понимаю, как это звучит, но прошу Вас приглядывать за ним, — он кивнул на уставшего от разговоров и большого количества пламени подростка.       Кавахира кивнул и, попрощавшись, отошёл на несколько шагов и растворился в тумане. — Пойдём, Эрнесто, — Тсунаёши похлопал киллера по плечу. Тот подхватил его на руки, как принцессу и, улыбнувшись с нескрываемой надеждой, прижал к себе. — Ко мне домой. — Хорошо. О, — солнце посмотрел на пистолет в руке его ученика. — И оставь его себе. — Каким образом ты это себе представляешь? — удивился Тсуна.

***

      За окном бушевал ярко-красный закат. Прошло примерно полтора часа, но ощущалось, словно прошла вечность. Пепел наконец лёг на пол ровным серым полотном. Запах крови впитался во всё, что находилось в кабинете. Пламя перестало чувствоваться так сильно. Холодный ветер пробрался под одежду и под кожу, заставляя дрожать. Боль перестала ощущаться, на её место пришло онемение. Мороз парализовал внутренности. Будущее без их надоедливого и слабого неба было не таким уж и радостным. Если бы он мог перенестись в прошлое, то поступил бы совершенно по-другому.       Дверь распахнулась, но вошли не виндиче, а Базиль и Каваллоне со своими подчинёнными. Они, как и аркобалено, были в ярости и даже не скрывали этого. «Почему? Что со всеми ними не так? Разве они не рады, что такой слабак умер?» У Дино зазвонил телефон, мелодия показалась странно-знакомой, как будто он слышал её часто, но не обращал на нё внимания. «Возможно, это чья-то любимая песня. Например, репетитора или того слабака, зовущегося нашим небом». — Вот как, — покачал головой ещё один ученик лучшего киллера. — Огонь потушили? Ясно, — он осмотрелся. — Нет. Никого искать не нужно. Все шесть здесь. От них, — его перебили. — Ясно. Давай. — Мне очень жаль, — произнёс Базиль, поднимая коробочку с кольцом, непонятно для кого. «Ты ещё заплачь! Почему они такие грустные?! Что с ними не так?! С ними и с этим чёртовым аркобалено?!» — Виндиче не придут, радуйся, — с ядом сказав, повернулся к нему какой-то рядовой подчинённый. — После смерти дона Савады и ярко-жёлтого пожара в Японии они отказываются выходить из тюрьмы. Но они сказали, что с удовольствием предоставят тебе камеру на нижнем уровне. «В Виндикаре? Я не хочу!»       Через окно в кабинет залетел белый туман, а кольца Вонголы засветились, словно в знак приветствия. По всей комнате начали появляться люди. Там были и Примо, и Ария, которую он видел лишь один раз, и очень похожая на неё незнакомая женщина, и Джи, и даже Деймон. — Это все те, кто были связаны с тринисетте, но умерли! — воскликнул Каваллоне, единственный, кто уловил связь между абсолютно несвязанными друг с другом людьми. Люди, или скорее призраки, смотрели на него с укором. — Боже! — по щекам Базиля всё-таки потекли слёзы, когда он посмотрел в сторону стола. На столе сидел и мягко улыбался, покачивая ногами, Савада Тсунаёши в мятой домашней одежде и с растрёпанными волосами. Он выглядел намного младше. А рядом с ним стоял высокий мужчина, в котором без труда можно было узнать Реборна. Они выглядели так спокойно, что невероятно сложно было поверить в недавние убийство и бойню. Они переглянулись и кивнули друг другу. — Вы не виноваты, — призрак Тсуны посмотрел на Дино и Базиля. — Мы ещё увидимся с вами, но вы об этом не узнаете. Постарайтесь простить меня за это и за то, что я бросил вас. Мне правда очень жаль. Прощайте, — он склонил голову и облокотился на киллера. Тот улыбнулся, кладя руку на голову своему ученику. — Простите и прощайте, — со странным сочетанием грусти и радости произнёс призрак Реборна.       Белый туман стал плотнее и скрыл собой всех: и живых и мёртвых. А когда он развеялся, в кабинете остались лишь плачущие Дино и Базиль, их подчинённые, еле сдерживающие себя и трупы бывших хранителей Десятого поколения Вонголы. На полу возле стола лежали семь колец Вонголы и семь колец с животными из коробочек, два из которых были животными дождя.