selfless and selfish

      Утром казармы гудели.       На каждом экране, - от тех массивных, что висели в столовых, до небольших телевизоров на этажах, - транслировали прямой репортаж из бассейна где-то в центре Сеула, и сердце сжималось от боли при виде кадров. Журналисты сообщали, что нападение произошло утром, и нападавший, судя по данным с камер, был один. Приняв чужой облик и обойдя охрану, ведьма прошла в бассейн и взорвала наполненный заклинаниями шар. Меньше, чем за десять секунд, вода в бассейне, наполненном людьми, превратилась в лёд. Те, кому повезло больше, замёрзли сразу, а остальные…       Рюджин бросало в дрожь при одной лишь мысли о том, как они бились руками об лёд, пытаясь выбраться, пока кислород в их лёгких стремительно заканчивался. «Генца» сразу взяла за себя ответственность за случившееся; на всех улицах рядом со зданием, в котором это произошло, появились их плакаты и листовки с требованием освободить ведьм от обязательного призыва. Командиры подавали друг другу понятные лишь им сигналы, пока кадеты не осмеливались даже поднять головы. Каждый из них и раньше слышал о нападениях «Генца», но сейчас это внезапно слишком близким и почти осязаемым.       – Ублюдки, – прорычала Черён, усаживаясь за их столик.       Юна, всё ещё немного дрожа, опустилась рядом. Рюджин села напротив и почти сразу сделала глоток кофе. Горячий напиток почти сразу обжёг язык и нёбо, но боль на время отвлекла от осознания собственной слабости перед лицом чем-то настолько сильным, как «Генца».       – Их найдут? – Спросила Юна. – Их ведь должны найти.              Ли кивнула.       – Конечно. Мама рассказывала мне, что они создают специальное отделению по поиску агентов «Генца». Не знаю точно, но до меня доходили слухи, что некоторых уже поймали.       – Хорошо. Это… это всё так бесчеловечно.       Рюджин пожала плечами и сделала ещё глоток.       – Не думаю, что поимка нескольких агентов что-то изменит. Сколько лет они уже работают? Десять? Двенадцать? За это время они наверняка успели создать крупную сеть.       – Не имеет значения. Армия занимается борьбой с такими, как «Генца», сотни лет. Их уничтожение – лишь вопрос времени.       – Может быть.       – Ты не уверена в силе армии?       – Я просто говорю о том, что не стоит недооценивать врага. Очевидно, что среди руководства «Генца» есть профессиональные военные, а большинство из их агентов – ведьмы, которые умеют драться. Так или иначе, это не просто кучка любителей, а крупное подразделение, имеющее и общую цель, и возможности для её осуществления.       – Их меньше, – отмахнулась Черён. – И они трусы, раз действуют такими методами, а не вступают в открытый конфликт.       – Это стратегическое решение. Ты сама понимаешь, что в борьбе с таким крупным врагом, как армия, открытое столкновение почти в 100% случаев приведёт к проигрышу.       – Ты что, на их стороне?       – Я на стороне тех, кто понимает, что во всём есть и хорошее, и плохое.       – Твоя мать умерла за армию, а ты…       Сжав руки в кулаки, чтобы сдержать вспышку ярости, Рюджин злобно посмотрела на Черён.       – Моя мать умерла, потому что армия забросила её чёрт знает куда и чёрт знает для чего. Это было не ради армии и даже не ради меня. Это было, потому что ей дали приказ.       – Солдат обязан выполнять приказы.       – Что не отменяет того факта, что некоторые из них глупы.       – Девочки…       Юна попыталась взять их за руки, но и Черён, и Рюджин сбросили её ладони. Они смотрели друг на друга, словно собирались начать драку здесь и сейчас, и воздух постепенно наполнялся жаром от напряжения, проходящего между ними разрядами электрического тока. Даже лейтенант Пак остановила разговор с другим офицером, чтобы подойти ближе. Юна металась взглядом между ними, не зная, чью сторону принять.       – Девочки, – повторила она почти обессиленно.       – Ладно, – выдохнув, Рюджин встала. – Я не хочу снова это начинать. Занятия через час, успею прогуляться.       – А завтрак?       – Не голодна.       Шин вышла из корпуса раньше, чем кто-либо успел её остановить. В прохладном воздухе уже витали ароматы сырости, а упавшие с деревьев листья хрустели под ногами. По серому небу плыли такого же цвета тучи. Где-то вдалеке, надрываясь, пели мимо нот птицы, а инструктор из колледжа (точно лейтенант Со) гонял по спортивной площадке группу курсантов. Рюджин смогла различить в общей массе светлые волосы Джису и свернула в противоположную сторону. Ссориться и с этой сволочью не было никакого желания.       Пройдя мимо лазарета, кадет присела на скамью под раскидистыми ветвями дуба и закрыла глаза, но вскоре до слуха донеслись едва различимые шаги. Казалось, только один человек в форте умел передвигаться так тихо и изящно.       – Йеджи, – улыбнулась Шин.       Из-за спины раздался нежный смешок.       – А я даже не успела тебя обнять, – Хван опустилась рядом. – Что такая красивая девушка делает здесь одна? Напрашивается на мои приставания?       – Просто хотела немного проветрить голову.       – Проблемы с юнитом?       – С Ли, – кивнула Рюджин. – Ты ведь слышала о том, что случилось в Сеуле?       – Сложно было не услышать. Дай угадаю… она заподозрила тебя в причастности к делам «Генца» после того, как ты сказала, что армия – абсолютное дерьмо?       – Почти. Я сказала, что на стороне тех, которые понимают, что во всех вещах можно найти и хорошее, и плохое.       – Это разумный подход.       – Я могу её понять. Все её родственники вплоть до пра-пра-пра-и ещё тысяча пра-бабушки занимали высокие посты в армии, и её воспитывали в уважении к истории и культуре ведьм. И «Генца»… они террористы.       – Может, не всё так однозначно, – Йеджи накрыла её руку своей и позволила опустить голову на плечо.       – Утром агент «Генца» убил пятьдесят человек. Среди них не было никого, кто имел бы отношение к армии. Они просто пришли, чтобы позаниматься плаванием, и… это ужасно.       – Да, но армия тоже занималась такими вещами. Это скрывают, потому что хотят представить ведьм героями, а герои не могут совершат плохие поступки, однако всю правду не спрячешь.       – О чём ты?       – О том, что они делают с дезертирами, например. Массовые казни не только тех, кто сбежал от призыва, но их родственников и всех причастных к побегу. Кровавые аресты и захваты, жертвы среди мирного населения во время миссий. И на той, и на другой стороне много крови, разница лишь в том, кого ты готова оправдать.       – Никого, – покачала головой Рюджин.       – И всё-таки ты в армии.       – Как и ты.       – Я здесь, чтобы выжить. Я видела, как убивают дезертиров, и мне не хочется оказаться на их месте.       – Но рано или поздно ты закончишь колледж.       – Я убегу, – прошептала Йеджи, губами касаясь уха Шин. – Использую все знания, которые они мне дали, и исчезну. Переберусь на Филиппины или, может быть, в Таиланд. Куда-нибудь, где из ведьм не делают пушечное мясо. Кстати… – её ладонь скользнула в ладонь Рюджин. Переплетя их пальцы, Хван поднесла её руку к губам и нежно, – так, словно дотрагивалась до самого дорогого шёлка, – поцеловала каждую костяшку.       Шин вдруг стало неловко за то, насколько неряшливо выглядели её руки. То здесь, то там белели на загорелой и жёсткой как наждак коже следы старых и новых драк. Они покрывали её ладони и запястья, лесенкой поднимались к предплечьям, рассыпались по плечам как напоминание о плохих днях. Мама говорила, что такими следами стоит гордиться, ведь они показывают, скольким людям она успела помочь, но Рюджин не могла не чувствовать себя уродливой на фоне такой идеальной во всём Йеджи.       – И я смогу найти место для ещё одной симпатичной ведьмочки, если тебе интересно.       – Что? – Шин нахмурилась.       – Если вдруг окажется, что и ты не против убежать, то я всегда готова взять тебя с собой. Ты ведь ни разу не была в Таиланде, верно?       – Я вообще не выезжала из своей провинции.       – Тогда тебе определённо понравится. Это как рай на земле. Вокруг только густые леса, которые словно напитывают тебя силой, хотя в них нет ничего магического, кроме красоты, и море, которые кажется настолько голубым, что на секунду всерьёз веришь, что плаваешь в огромном чане краски. И небо… оно там особенное. Такое чистое и огромное, а по ночам… ох, Рюджин, по ночам на этой бесконечной черноте проступают самые яркие звёзды. Они висят над тобой будто миллиарды белоснежных жемчужин и так и хочется протянуть руку и схватить одну или две.       – Если ты уже была в Таиланде, то почему вернулась в Корею?       – Потому что меня призвали.       Плотно сжав губы, Рюджин недоумённо посмотрела на Йеджи.       – Извини?       – Долгая и сложная история, для которой у нас сейчас совершенно нет времени. Всё, что тебе нужно знать, – я вернулась, чтобы вернуть старый долг за себя и своих родителей. Как только я разберусь с ним, то вернусь в Таиланд, и, если мне повезёт, то тот домик, который я купила, будет ещё цел и свободен. Дворец не обещаю, но там есть мягкая кровать и кондиционер. Так, на случай, если ты вдруг захочешь в гости.       Рюджин хотела согласиться, прижать Йеджи к себе, чтобы коснуться губами мягких и пухлых губ, но воспоминания об отце пронеслись перед глазами как кадры старой киноплёнки. Если бы она сбежала, армия взялась бы за него. К тому же он потерял жену, а побег единственной дочери наверняка окончательно бы его подкосил. Он заслуживал лучшего, чем это.       – У меня тоже есть долг, – ответила Шин. – Поэтому я не могу.       – Долг перед армией? – В голосе Хван не было ни капли насмешки, лишь едва различимая в общих полутонах грусть.       – Перед отцом.       – Тогда почему ты так стремишься на передовую? Долго ты там не протянешь, Рюджин, и что будет с твоим отцом? Армия о нём не позаботится. Твой юнит? Юна наверняка будет приезжать в каждое увольнение, а вот Черён и думать о нём не захочет.       – Я…       – Не говори, что не подумала. Я в это не поверю.       – Я не знаю, Йеджи.       – А я знаю, – улыбнулась Хван. – Ты наконец-то перестаёшь думать только о смерти, Рюджинни. Теперь ты начинаешь принимать во внимания и другие вещи, например, чувства отца или мою симпатию к тебе, и это поднимает мне настроение, потому что означает, что ты, возможно, протянешь подольше.       – Я…       Йеджи привлекла Рюджин к себе и осторожно дотронулась губами до густых чёрных волос. Её пальцы прошлись по ним, осторожно поглаживая, а затем спустились на сильные плечи, чтобы мягко провести кончиками пальцев по рельефным мышцам. Она провела носом по носу Рюджин от кончика до перегородки и улыбнулась.       – Останься со мной подольше, – попросила Хван. – Не на месяц, а на год, и я покажу тебе столько удивительных вещей, что ты уже никогда не посмотришь на мир так, как сейчас.       – Я… я бы хотела.       – Тогда я сделаю это для тебя, – Йеджи поцеловала её в кончик носа. – И когда ты успела мне так понравиться? Или… я, кажется, в тебя влюбляюсь.       – Это плохо?       – Нет. Это лучшее, что со мной случалось. Ты – лучшее, что со мной случалось.

***

      Руки Йеджи ещё слегка дрожали, когда она ставила перед зеркалом свечу. Аромат благовоний наполнял комнату. Они вызывали у неё головную боль, но хорошо маскировали магический след, а значит создавали дополнительную защиту на тот случай, если кто-то решит проверить её комнату прямо во время сеанса связи. Потребовалось две секунды, чтобы огонь потух, а на зеркале проступил пар, сквозь который постепенно прорисовывались буквы.       «Как всё проходит?»       – Просто идеально, – кивнула Хван.       «У тебя получилось наладить с ней отношения?».       – Да. Рюджин моя. Целиком и полностью.