selfless and selfish

      Терпение Рюджин кончилось на третий день. Кто-то (Черён, разумеется) сказал бы, что это слишком мало, и ей стоит перестать вести себя как капризный ребёнок и наконец повзрослеть и почувствовать себя солдатом, но Шин не собирается её слушать. У них тренировка вокала – первая, а значит самая важная, – но она сбегает с неё прямо на глазах лейтенанта Пак.       Глупо ли это? Более чем, но находиться там невыносимо.       Голоса призывниц сливались в бесконечный белый шум, из которого лишь при усилии получалось вычленить ноты, отдалённо напоминающие те, которые использовали настоящие солдаты. Они били по ушам. Спрыгивая с верхнего регистра на нижний, девушки наполняли пространство звуками, которые будто переносили Рюджин за тысячи километров от Кореи, – в Африку, на тот чёртов пляж, фотографии которого она часами разглядывала, прячась от отца в своей маленькой комнате. Она слышала голос матери. Та вопила от боли, пока песок над ней плавился, постепенно застывая слоем стекла.       Шин слышала, как она бьёт по нему изнутри, как пытается выбраться, но удары становятся всё глуше. Воздух кончается. Рядом стонут от боли, но эти пугающие до мурашек на спине звуки быстро тонут в шуме ветра.       – Замолчи, пожалуйста, – пробормотала девушка, прижимаясь лбом к ближайшему дереву.       «Не могу»…       Голос матери едва различимым шумом ветерка пронёсся над ухом.       – Я делаю то, о чём ты всегда говорила. Я здесь, в этом форте, готовлюсь стать медиком, пытаюсь не попасть в колледж. Что ещё нужно?       До пятнадцати лет она не видела для себя другой судьбы, кроме службы в армии. Этим жили почти все поколения её семьи: мама, бабушка, прабабушка и все родственницы до неё числились медиками при полках, разбросанных почти по всем частям Земного шара. Когда Рюджин была ребёнком, матери нравилось садить её на колени и пальцем чертить на глобусе линии, показывая, в каких местах успели побывать члены их семьи. Она никогда не упоминала, что никто из них не дожил до пятидесяти, а у Рюджин не хватало смелости говорить об этом.       «Что за глупый альтруизм?» – Подумала Шин, поднимая голову, чтобы вглядеться в казавшееся бесконечным голубое небо. – «И это правда того стоило, мама?».

***

      Черён в ярости металась по их комнате, то опускаясь на свою кровать, то вскакивая, чтобы громко выругаться. Пара их с Юной жетонов лежала на столе, – увидев, что Рюджин сбежала, она оставила на них метки и сказала, что уберёт только после того, как Шин лично поговорит с ней об этом прогуле. Это бесило. Никто из семьи Ли никогда не получал замечаний от своего лейтенанта. И мама, и сестра, и тёти, и даже все бабушки во время учёбы считались лучшими на своих факультетах, а Черён вынуждена терпеть такое унижение только из-за того, что какой-то тупице из её отряда захотелось прогуляться во время тренировок.       – Дура, – прошипела Ли.       Юна вздрогнула.       – Уверена, у неё были причины… – попыталась она, но Ли отмахнулась.       – Меня они не волнуют.       Когда дверь открылась, Черён подумала, что прямо сейчас впечатает в неё Рюджин, отвесив пару звонких оплеух, но усилием воли заставила себя успокоиться.       – Где ты была?       Пожав плечами, Шин скрестила руки на груди.       – Гуляла.       – У тебя были тренировки.       – Ага, – она опустилась на свою кровать, подложив под голову подушку.       – Ты издеваешься надо мной?!       Рюджин приоткрыла один глаз, без всякого интереса разглядывая склонившуюся над собой Черён. На первый взгляд её форма была в порядке: на лёгкой куртке с нашивкой кадета ни единого пятнышка, но под майкой, – где-то за воротником у самой шеи, – краснеет нечто, напоминающее ожог. В диаметре он меньше сантиметра, свежий. Ли кажется, будто она всё ещё чувствует аромат палёной кожи.       – Что это? – Черён вцепилась в ткань майки.       С неожиданной для себя силой Рюджин оттолкнула её.       – Отвали, – грубо и с едва сдерживаемым низким рычанием.       Юна вздрогнула, осторожно касаясь её плеча.       – Что-то случилось, Рю?       – Я просто устала, хочу отдохнуть.       – Устала, пока гуляла? Или пока… – Черён бросила взгляд на её ожог.       – Не твоё дело.       – Из-за тебя нас наказали. Вот, – Ли кинула в Рюджин жетон. – Лейтенант Пак сказала, что не уберёт метку, пока ты не поговоришь с ней. Думаешь, мы это заслужили?       – Думаю, что тебе стоит перестать вести себя так, будто от моего прогула зависит твоя жизнь. Пак сказала, что я должна поговорить с ней? Хорошо, я это сделаю, просто перестань кричать.       – Ты действительно не понимаешь? Твой отряд – твоя семья…       – У меня есть семья, – отрезала Рюджин. – И я всё понимаю, Ли. Ты в самом деле беспокоишься, что не попадёшь в военный колледж? Ты?       – На что ты намекаешь?       – Прямо говорю, что из-за твоей фамилии тебя возьмут не то, что в военный колледж, а сразу в штаб. Метка… получай их хоть каждый день, при поступлении в колледж о них никто и не вспомнит.       – Рюджин, серьёзно, достаточно, – Юна попыталась обнять её за плечи, но Шин сбросила их.       – Ни тебе, ни Юне не нужно беспокоиться о своей карьере. Вы будете на вершине личного рейтинга, а рейтинг отряда… всем на них плевать.       Грустно усмехнувшись, Рюджин застегнула куртку почти до подбородка и уверенным шагом направилась к двери.       – Вся эта болтовня о семье, – сказала она, опустив ладонь на дверную ручку. – Надеюсь, вы не воспринимаете её всерьёз. В армии, как и везде, либо ты, либо тебя. По-другому никак.

***

      Лейтенант Пак встретила Рюджин коротким кивком и приглашением присесть на потёртый кожаный диван рядом с рабочим столом. На кофейном столике из тёмного дуба уже стояла пара дорогих на вид фарфоровых чашек и пузатая сахарница. Усадив её, Джихё устроилась рядом.       – Полагаю, твой отряд уже успел передать тебе мои просьбы.       – Да, мэм.       – Хорошо, – она кивнула. – Я не собираюсь играть с тобой в мамочку и уговаривать ходить на тренировки, Рюджин. Ты приняла призыв, значит, согласилась с правилами, и из этого я могу сделать вывод, что ты понимаешь, к чему может привести пропуск занятий.       – Да, мэм.       – Тебя это устраивает.       Рюджин пожала плечами.       – Это в любом случае произойдёт, так для чего оттягивать неизбежное?       – Неизбежное? – Лейтенант Пак усмехнулась и сделала глоток чая. – Не думала, что услышу эти слова от дочери Шин Хеджон.       – Вы знали мою мать?       Сердце пропустило удар.       – Пересекалась с ней во время одной миссии в Северной Америке. Мы застряли на самом севере Канады, за Полярным кругом, два отряда с одним командиром, который едва ли мог управлять нами из-за сильного обморожения. Вертолёт всё не прилетал, и мы все верили, что просто умрём там. Все, кроме Хеджон. Она постоянно говорила, что всё это, – метель, снег, кашель, – на самом деле просто небольшое испытание, и мы обязательно переживём его и выберемся, и… мы выбрались, Рюджин. Все. Даже командир. Твоя мать держала её за руку, пока здесь, в форте, другие врачи не забрали её в лазарет. Она любила жизнь, Рюджин, и я не могу поверить, что её дочь так легко готова сдаться и отправиться на передовую.       – Разве не там должны быть медики?       – Я обычно не делаю этого, кадет, но, кажется, тебе действительно нужен совет. Ты в отряде с Ли. С ней будет сложно, да, но так всегда и случается с талантами, но рядом с ней ты точно проживёшь чуть дольше.       «А хочу ли я этого?» – Мысленно хмыкнула Рюджин.       Взяв в руки изящную чашку, Шин провела кончиками пальцев по покрытой позолотой ручке. Да, мама любила жизнь. Каждый раз, приехав домой, она по нескольку часов гуляла по густым лесам, окружавшим их небольшой одноэтажный городок, а затем с румяными от прохладного воздуха щеками возвращалась домой, чтобы звонким голосом рассказать о тех местах, которые видела. Африка и Америка, Австралия, Европа, – мать могла говорить о них сутками, и Рюджин всегда слушала, открыв рот. В то время она ещё отгоняла от себя мысли, что мама не просто путешествует, а убивает и рискует жизнью. Осознание пришло позже, за год до её смерти.       – Решать тебе, Рюджин, – сказала лейтенант Пак, отставляя в сторону чай. – Но я не могу позволить кадету, который прогуливает тренировки, просто лежать в комнате. Возьмёшь на себя уборку в тренировочном зале.       – Да, мэм, – отмахнулась Рюджин.       – Во всех залах. Поужинаешь позже, потому что это затянется.       «Поужинаешь»…       Рюджин вздрогнула от осознания. Йеджи сказала, что будет ждать её на ужине, чтобы вместе выпить кофе. Она собиралась прийти только ради неё. От одной только мысли о том, что такая девушка, – красивая, с отличным чувством юмора, – может хотеть провести с ней время сердце раза в три ускоряло бег. В лёгких появлялся аромат духов Йеджи, – что-то едва различимо сладковатое, древесное, с нотками чего-то свежего типа океанического бриза или воздуха после первой весенней грозы. Жар поднялся к щекам.       – Свободна, – Джихё кивнула в сторону двери.       – Что насчёт наказания моего отряда?       – Зависит от того, насколько хорошо ты уберёшься. Иди. Я проверю сразу после ужина.       – Да, мэм.

***

      Рюджин опаздывала.       Она старалась убираться так быстро, как только возможно, но девушки из военного колледжа сбежали с тренировки, побросав не только свои мокрые от пота полотенца, но и кучу осколков от манекенов и прочих одноразовых тренажёров для битья. Бетонная пыль от разрушенных баррикад была повсюду, даже в её волосах. Шин материлась, пинала осколки, но выскребала её даже из щелей между матами, покрывающими пол.       Джихё осталась довольна, но ужин она пропустила почти на час.       – Сука… – выдохнула Рюджин, вбегая в пустую столовую.       Две поварихи, – женщины около пятидесяти, – впились в неё уставшими взглядами и тут же опустили головы.       – Сука… – повторила Рюджин. – Нет, надо было послать к чёрту эту уборку.       – Согласна, – раздался из-за спины насмешливый голос.       Йеджи стояла, прислонившись к стене. Форменная куртка была повязана на талии, а рукава футболки закатаны так, чтобы оставлять открытыми хрупкие красивые плечи. Ворот был достаточно низко, чтобы Рюджин могла увидеть ключицы, – они выглядели так, что внутри сразу появилось желание прижаться к ним губами, пройтись поцелуями и оставить на коже бледно-розовые цветы засосов. В руках некромантка держала пару стаканов кофе.       – Тебе, – улыбнулась она, протягивая один Шин.       – С-спасибо.       – Не за что.       – Извини, я опоздала.       – Всего на две чаши кофе. По меркам гражданских это вообще означает, что ты пришла раньше.       – Правда?       – Нет, – усмехнулась Йеджи. – Кстати, думаю, мне больше нельзя пить кофе в столовой для новобранцев, так что, если ты не против, может найдём другое место?       – Х-хорошо.       Проходящие мимо лейтенанты не обращали на них внимания. Йеджи держала Рюджин за руку, переплетя их пальцы, вела за собой куда-то вглубь многочисленных коридоров. Остановившись в самом тёмном месте одного из них, Хван повернула вправо, и уже через секунду взгляду Шин открылось небо. Оно расстилалось над ней как самый дорогой шёлк, украшенный бриллиантами. Откуда-то снизу раздавались приказы, – форт готовился ко сну, – но даже этот шум быстро терялся в общем спокойствии, которое царило в этом месте.       Йеджи села на самый край, свесила ноги. Её взгляд прошёлся по деревьям, площадке, по которой бродили маленькие люди в форме, – их командиры, – и ухмылка появилась на лице.       – Слышала, ты пропустила тренировки.       – Не думала, что девушки из колледжа болтают о новобранцах, – ответила Рюджин.       – Они болтают обо всех. Это всё Джису. Ну, та блондинка, которая сказала, что ты дерьмово выглядишь. Кто-то рассказал ей о том, что кадет из отряда Ли прогулял занятия, и она подговорила остальных устроить бардак в тренировочной комнате, чтобы доставить тебе больше работы.       – Сука, – кинула Шин без всяких эмоций.       – Не волнуйся, я уже подготовила для неё сюрприз.       – Снова мёртвые голуби?       – О, вижу и милые кадеты болтают о нас? Да, – Йеджи довольно рассмеялась. – Одна из лучших моих шуток.       – Она над тобой издевалась?       – Типа того.       Мягко, словно боясь спугнуть Рюджин, Йеджи коснулась её руки своей.       – Можно?       – Д-да.       – Ты в любом случае узнаешь эту историю, так что будет лучше, если я расскажу сама. Всё началось в наш первый год здесь, – первый месяц я, как и все некроманты, провела в одиночестве. Нас не делят на отряды, опасаются, что магия выйдет из-под контроля и убьёт кого-нибудь из своих, поэтому мы обычно не общаемся с другими ведьмами, но в этот раз всё пошло не так. Джису была в отряде Ли Чэён, а этот отряд в свою очередь был лучшим среди всех призывниц. Ты знаешь, что каждый год самые лучшие новобранцы отправляются на ярмарку в город, верно?       – Конечно, – кивнула Рюджин.       – Я туда попала, они – тоже. Не знаю, перепила ли Джису или просто привыкла вести себя так, но в тот вечер она попыталась поцеловать меня. Я отказала. Это привело её в ярость, так что на следующий день моя жизнь здесь превратилась в ад. Постоянный смех и их шутки… сучки думают, что у них есть чувство юмора. Что ж, я это проверила, и им совсем не понравилось.       – И у тебя не было проблем?       – Те, кто связываются с Ли или её юнитом, всегда получают проблемы, но это того стоило, Рюджин.       – Думаю, теперь я тоже влезла в неприятности.       – О, – Йеджи переплела их пальцы. Новая волна тепла прошлась по телу Рюджин, замирая в районе груди, рядом с сердцем. – Теперь ты нравишься мне ещё больше. Что ты сделала?       – Сказала, что она в любом случае поступит в колледж только из-за своей фамилии.       – Да ты рок-звезда, кадет Шин. Хотя это правда, Ли не нужно ничего делать, чтобы попасть в колледж, но каждая из них почему-то любит орать о том, как много сделали, чтобы поступить сюда. Так раздражает.       – Согласна.       – Но для тебя это шанс. Зацепись за неё и попадёшь в колледж.       – А нужен ли мне этот колледж?       – Тебе решать, но… – её заинтересованный взгляд скользнул на губы Рюджин. – Мне будет грустно, если такая красивая девушка умрёт слишком рано. Задержишься здесь – задержишься со мной. Как тебе мотивация?       – Звучит.       – Используй шанс, Рюджин. Дай армии научить тебя, сделать тебя сильнее, потяни время, а потом… потом никто не осмелится пойти против тебя. Это как в «Алисе в Стране Чудес». «Чтобы добраться до водопада, надо бежать в другую сторону».       – Ну, мир – не Страна Чудес.       – Зависит от того, как посмотреть.       Когда колокол пробил в третий раз, Йеджи встала и протянула Рюджин руку.       – Могу проводить?       – А ты не опоздаешь на проверку?       – Некромантам делают поблажки, знают, что мы любим побродить ночью. Так что – составить компанию?       – Да, было бы неплохо.       Даже не касаясь руки Йеджи, Рюджин чувствовала, как жар разливался в её груди.       «Только не это», – пронеслось в голове. – «Пожалуйста, только не это».