Небо, полное звёзд

Поттер догоняет его уже на лестнице. Северус и сам не знает, к чему он стремится сейчас больше — остаться в одиночестве в сумерках комнаты с низким потолком, собрать свои немногочисленные вещи и навсегда покинуть этот дом или все же резко развернуться к Поттеру, впиться в него взглядом и потребовать ответы здесь и сейчас. Более чем некстати в голове, как живая, возникает картинка: обнаженный Поттер сидит на бортике бассейна и медленно, не спуская с него взгляда, разводит колени в стороны. Мордред, да он же всё знал уже тогда! Когда мальчишка хватает за плечо и с силой разворачивает к себе, у него получается только протяжно выдохнуть. Они смотрят друг другу в лицо, Поттер медленно моргает и скрипит ступенькой, уверенно действуя на нервы. И ему всё мало. Щеки Поттера расцвечивает здоровый румянец. Северус против воли отвлекается в мыслях, признавая: его никогда не перестанет удивлять то, с какой видимой легкостью этот мальчишка оставляет за собой все невозможные тяготы судьбы. Как будто это не Поттер еще не далее как час назад мнил себя Темным Лордом и истекал кровью… В глазах Поттера — невысказанный вопрос, хватка на плече, как клещи — почти наверняка оставит отметины. Северус, не выдержав, первым нарушает тишину: — Ну что еще, Поттер? Мальчишка мнется, переступая с ноги на ногу, скрип старого дерева наждачкой проходится по нервам. — Что тебе сказал источник в храме? Что ж, если Поттеру требуется услышать всё вслух, он без труда повторит. Он хрипло выдыхает, дословно цитирует услышанную фразу: «Поделившись кровью и слезами, поделишься магией. Поделившись семенем вернешь её назад», и, коротко хмыкнув, добавляет: — Не знаю, Поттер, что тут можно понять не так. Мальчишка на секунду отводит взгляд и снова возвращается к нему со странной решимостью в глазах. Северус готов биться об заклад — Поттер совершенно точно о чем-то умалчивает! И именно это «что-то» заставляет его сейчас так нервно вглядываться ему в глаза в поисках непонятного ответа. После долгого молчания Поттер, судорожно вздохнув, неуверенно произносит: — Это всё, что ты услышал, Северус? — Это всё, что было сказано. Поттер дерганно кивает, безвольно опускает руку — Северус внезапно ощущает, как сильно успело онеметь в крепкой хватке плечо — и, развернувшись к нему спиной, спускается по лестнице, тяжело переставляя ноги. Всё поведение Поттера в последние полчаса — один большой вопросительный знак. И, когда мальчишка уже почти скрывается из вида, исчезая в коридоре первого этажа, он всё же задает вопрос, терзающий его последние несколько минут: — Что сказал источник тебе, Поттер? Как нам обменяться магией? Ответом ему служит тишина. Он слышит, как Поттер долго возится в своей комнате где-то под ним, потом гремит чем-то на кухне. Сделав шаг по лестнице наверх, Северус замирает, занеся ногу над очередной ступенькой, а затем неожиданно разворачивается и решительно спускается вниз. Поттер уже под завязку набил чем-то рюкзак и всем видом демонстрирует готовность уйти. Куда он собирается? Вопрос совершенно дурацкий, в конце концов, это дом Поттера, и это Северус здесь — непрошенный гость. Градус абсурда зашкаливает. Поттер продолжает складывать какие-то вещи в рюкзак. Присев на корточки в тесной узкой прихожей и натягивая кроссовки, мальчишка, наконец, тихо произносит: — Я буду в деревне. Мистер Такаши просил помочь. Сказал, что раз уж я передумал истекать кровью и, вроде как, вернулся в объятия земного мира, было бы неплохо, если бы я поучаствовал в подготовке, как и в прошлом году. В чем поучаствовал, с чем помочь — этого Северус, разумеется, так и не узнает. Мальчишка вообще последний час ведет себя до необъяснимого странно — еще более странно, чем обычно, раз решает сбежать от него из собственного жилища. Северус остается в доме один. Сначала он еще пытается восстановить в памяти всю сцену в храме, от первого момента до последнего, отчаянно вспоминая, что же он мог упустить. Но после нескольких часов издевательств над собственным разумом он признает лишь одно: кроме уже прозвучавшей фразы он не помнит больше ничего. Видимо, разум, увидев живого и невредимого Поттера, поспешил стереть все остальные детали. Хотя голого Поттера с косяком во рту, выдыхающего сизый дым в потолок, он почему-то помнит на удивление четко. В холодильнике Северус обнаруживает остатки вчерашнего пастушьего пирога, а в раковине — внезапно — тот самый нож. Зачем-то взяв его в руки, он легко проводит пальцем по лезвию и отстраненно наблюдает, как на коже выступает яркая капля крови. Собственное отражение в почти зеркальной стали ножа кажется необъяснимо потерянным. Когда луна заглядывает сквозь открытые створки дверей и, скользя по блестящей кухонной столешнице, касается дрожащим светом его руки, Северус вдруг приходит в себя. Он целый день так и просидел за столом над текстом на латыни, не переведя в итоге ни строчки. Решение принимает как будто и не он. Он выкатывает дряхлый велосипед из-под навеса и мгновение спустя уже уверенно давит на педали, держа путь в сторону светящихся точек домов на горизонте. Вопреки ожиданиям деревня встречает его не тихой дремотой жаркого летнего вечера, не сонной тишиной, а яркими многочисленными огнями фонарей вдоль главной улицы, цветными бумажными лампадами на фоне темнеющего неба, пестрыми лентами в кронах деревьев и шумным людским гомоном. Кажется, на улицу высыпала вся деревня разом. Какие-то девушки — наверное, все те же, что встретились им несколько недель назад у входа в онсэн, теперь задорно хихикают где-то за спиной, пока он пробирается сквозь толпу. Людское море колышется, шепчет и пенится яркими взрывами красок. И почему ему казалось, что отыскать Поттера в деревне не составит труда? Он вспоминает фразу мальчишки о старом мистере Такаши. Почтовое отделение пустует, двери раскрыты нараспашку, изнутри доносится все то же чуть похрипывающее радио на японском. Гудят лопасти вентилятора. Вывеска, потрескивая, загорается и гаснет снова. Поттера он находит на заднем дворе, за зданием почты, откуда слышатся громкие разговоры и частые взрывы смеха. Здесь собралось несколько мужчин из деревни, и Поттер — один из них. Кто-то резко ударяет в барабан, проверяя гулкое низкое звучание. Мальчишка что-то обсуждает со старым японцем, разглядывая небольшую деревянную постройку посреди двора. Мужчины, посоветовавшись о чем-то с Такаши-сан, дружно приподнимают её за деревянные ручки и водружают себе на плечи. Северус внезапно понимает — это миниатюрная копия храма из досок и бумаги. Вся процессия что-то разом зычно кричит и под звуки громкой незнакомой музыки, в которой Северус никак не может уловить ритм, выдвигается в сторону главной улицы. Такаши-сан возглавляет процессию, задавая темп ударами в барабан. Они с Поттером остаются на заднем дворе одни. — Не терпится примкнуть к какому-нибудь могущественному магу, да, Гарри? Поттер резко оборачивается и, смерив его странным взглядом, медленно произносит: — Уж кто бы говорил, Северус. Мальчишка хмыкает и с вызовом смотрит ему в глаза. И в самом деле… Туше, Поттер. Северус только выразительно приподнимает бровь и складывает руки на груди. — Ты ведь знаешь, что Такаши-сан — не маггл? Поттер терпеливо вздыхает. — Ну разумеется, Северус… В чьём доме, ты думаешь, я живу все эти пять лет? Он надолго задумывается. — Старый пёс — тоже его? — Поттер только коротко кивает. — Ты знаешь, что он читает твои и мои мысли, как открытую книгу? Поттер неопределенно пожимает плечами. — Всё это совершенно неважно, Северус. Когда я добрался в деревню — дом уже пустовал, Акира принял меня как родного, а Такаши-сан на все мои вопросы ответил только: «Храму давно нужен новый смотритель, мистер Поттер. Я слишком стар для всей этой земной суеты». На его выразительный взгляд мальчишка проницательно замечает: — Да, примерно на этой фразе я и понял, что судьба в очередной раз свела меня не иначе, как с реинкарнацией нашего достопочтенного директора. Нервный смешок вырывается у них обоих одновременно. Неугомонный Альбус, похоже, догонит их и на краю света. — Я у него, между прочим, потом еще спрашивал, не его ли это рук дело — что у меня по вечерам всегда не протолкнуться, хотя, казалось бы, кто я здесь… На это у самого Северуса есть совершенно другое объяснение, но он ничего не произносит вслух. Скажи он мальчишке, что людей манит сияние солнца — Поттер только отмахнется, заливаясь предательским румянцем. Только сейчас Северус замечает, что Поттер, как и все остальные жители деревни, которых он уже успел встретить сегодня вечером, одет в юкату — длинный халат темно-синего цвета, запахнутый на груди. Халат подвязан широким поясом, на котором Северус с удивлением замечает скачущих зайцев. На ногах у мальчишки какие-то совершенно несуразные деревянные сандалии. Поттер со странным выражением разглядывает его, потом быстро скрывается в здании почты и спустя несколько минут возвращается, неся перед собой на вытянутых руках сложенную одежду темного цвета и вторую такую же пару обуви. Когда Северус внезапно понимает, что именно собирается предложить Поттер, он только решительно мотает головой, застегивает те несколько пуговиц на рубашке у горла, что успел расстегнуть из-за жары, и выразительно складывает на груди руки. — Не в этой жизни, Гарри. Поттер звонко смеется и, переступая ногами по земле в своих дурацких сандалиях, подходит совсем близко. Принесенную пару обуви он ставит перед Северусом на землю, а потом выпрямляется во весь рост и невесомо берет его за запястья, решительно разводя руки в сторону. Пока Северус пытается найтись с хоть каким-то действенным ответом, который заставит Поттера отказаться от своей дурацкой затеи, мальчишка подходит к нему вплотную и принимается неторопливо расстегивать те самые пуговицы, которые он сам застегнул не далее как минуту назад. Останавливаться на этом Поттер, правда, и не думает — решительно продвигается, пуговица за пуговицей, к ремню на брюках. Горячая ладонь ненароком касается голой кожи живота. По позвоночнику — от шеи до поясницы — пробегает горячая волна. Поттер смотрит ему в глаза и вытаскивает полы рубашки из-под ремня. Подушечки пальцев снова скользят в разлете рубашки — от пояса вверх, вдоль солнечного сплетения, ненадолго задерживаясь рядом с сердцем, пока не застывают на шее. Мальчишка поглаживает выемку между ключицами большим пальцем и с удивительной решимостью выдыхает в губы: — Пожалуйста, Северус. Он может ответить только коротким движением, нервно дернув плечом. Ладонь Поттера живет своей жизнью, неторопливо поднимаясь по шее вверх, скользя по старому шраму, пока не замирает на кадыке. Северус с трудом сглатывает, ощущая давление теплых пальцев. Как Поттер умудряется снять с него рубашку и переодеть в юкату, Северус так и не понимает. Он спохватывается, только когда мальчишка запахивает на нем полы одежды и подвязывает её поясом. Северус опускает взгляд — на ногах те самые дурацкие сандалии. Его длинные узкие ступни выглядят в них до боли нелепо. Он еще успевает перехватить Поттера за руку, отобрать пояс и выдохнуть: «Спасибо, я сам, Гарри». Запахнуть полы юкаты и одновременно подвязать её поясом оказывается не самой простой задачей. Почти сравнимой по сложности с отказом отвечать на вызов горящей метки. Он переводит взгляд на левую руку — к счастью, широкий рукав доходит почти до запястья. Мальчишка обходит его по кругу, останавливается напротив и вдруг недовольно хмурится. А потом решительно берется за завязки на поясе, настроенный испортить все его труды последних десяти минут. Когда с губ уже почти срывается что-то неласковое, Поттер поднимает на него взгляд и медленно с расстановкой произносит: — На левую сторону нельзя, Северус. Дурная примета. И, заметив, что он ни черта не понимает, поспешно добавляет: — У тебя юката на левую сторону запахнута, так лучше не надо. То, с какой решимостью Поттер настроен исправить недоразумение, заставляет его капитулировать. Пока Поттер развязывает пояс, перезапахивает юкату на правильную — правую — сторону и оглаживает его плечи мимолетным касанием, Северус старается изо всех сил дышать ровно, обещая самому себе непременно поинтересоваться у мистера Такаши — что же не так с юкатой на левую сторону. Наконец, Поттер отрывается от него, отходит на пару шагов и, удовлетворенно кивнув самому себе, коротко отмечает: «Знаешь, тебе идет». Северус со смирением думает, что, по крайней мере, мальчишка додумался выбрать одежду черного цвета, и на его поясе — оттенком чуть светлее графита — нет никаких несуразных зайцев. Праздник в деревне они застают в самом разгаре. Тягучая, нестройная музыка и бой барабанов переплетаются с шумом толпы и взрывами громкого смеха. Внезапно в небе расцветают сотни ярких вспышек, а слух опаляет оглушительными хлопками. Удивительно, но Поттер оказывается прав: теперь, когда в гуще толпы его почти не отличить от остальных участников праздника, — никто не обращает на него внимания. В какой-то момент мальчишка куда-то ненадолго исчезает и возвращается с какими-то разноцветными шариками на деревянной шпажке. Поттер наклоняется к нему ближе и, стремясь перекричать шум толпы и взрывы фейерверков, громко произносит: «Это данго, попробуй». Удивляясь самому себе, Северус нагибается и откусывает рисовый шарик. Поттер несмело улыбается и тоже откусывает следом. Очередной взрыв фейерверка раскрашивает лицо мальчишки яркими золотыми полосами. Северусу неожиданно нравится необычная японская сладость, и он снова наклоняется, намереваясь попробовать еще. В глазах Поттера яркие вспышки салюта и миллионы чертей, когда и он в тот же самый момент наклоняется к розовому рисовому шарику. На короткий миг они сталкиваются губами, откусывая каждый со своей стороны. Мальчишка отрывается и, глядя ему в глаза, медленно проводит языком по губам. Северус очень хочет надеяться, что его собственный участившийся пульс замечает только он сам. В следующие пару часов он узнает, что рыбка на палочке из теста называется тайяки, а стружка из льда с фруктовым сиропом — какигори. Еще немного, и его вместе с мальчишкой настигнет сахарная кома, о чем он и спешит сообщить Поттеру, пока тот старательно собирает губами потеки вишневого сиропа с пальцев. Северус с трудом отводит взгляд и со смирением признает — вполне возможно, к сахарной коме добавится внезапный, но стремительный сердечный приступ. Время неумолимо близится к полуночи. Мальчишка опять исчезает, а потом возвращается и настойчиво пытается утянуть его в танец, в котором, похоже, участвует вся деревня. Северус решительно не настроен присоединяться — в голове и без того гудит от переизбытка впечатлений. Юката, сладкие рисовые шарики на палочке и раскрасневшийся Гарри Поттер с яркими влажными губами — вот его предел на сегодня. Мальчишка прыгает в толпу, присоединяясь к танцу. Движется в унисон с остальными участниками, ловко повторяя сложные движения. Северус отступает в тень, позволяя себе лишь наблюдать. Когда музыка, наконец, стихает, Поттер решительно подходит к нему и тянет прочь из толпы. Мальчишка совсем раскраснелся от впечатлений, и Северус почти слышит, как громко и быстро бьется чужое сердце. Они сворачивают на какую-то тихую улицу, где звуки праздника слышатся лишь отдаленным эхом, а потом и вовсе покидают деревню, направляясь, впрочем, в противоположную от дома сторону. Северус ни о чем не спрашивает. Поттер торопится, крепко сжимая его руку в своей, и сбивчиво шепчет: — Хочу показать тебе сегодня кое-что волшебное, Северус. Он мысленно отвечает сам себе: «Сегодня я уже увидел волшебное, Гарри». Незаметно они сворачивают в лес, где у земли тянет прохладой. Неровную тропинку, что едва виднеется в сумеречном ночном свете, застилают клубы белесого тумана. Поттер ведет его за руку и в какой-то момент едва слышно произносит на ухо: «Закрой глаза, Северус». Удивляясь самому себе и ничего не спрашивая, он подчиняется этому тихому шепоту. Мальчишка ступает перед ним, по-прежнему крепко удерживая его ладонь, пока вдруг не останавливается и не произносит: «Можешь открыть». В самое первое мгновение мысль только одна: Поттер каким-то невероятным способом сумел вернуть себе магию. Вокруг сотни — нет, даже не сотни — тысячи крохотных огоньков, озаряющих яркими золотыми вспышками весь лес. Они стелются у земли, отражаются в водной глади пруда, подсвечивают темную зелень леса и растворяются в тумане, то зажигаясь, то погасая. Нет этому чуду никакого объяснения, кроме вертящегося на языке слова «магия». Мальчишка отпускает его руку, роняет голову ему на плечо и несмело выдыхает: — Светлячки. Пока он сам пытается соотнести реальность со словами, Поттер уже скинул свою дурацкую обувь и теперь скачет босиком по кустам возле пруда, собирая светящиеся огоньки в непонятно откуда взявшуюся стеклянную банку с крышкой. Пару раз в погоне за улетающим светлячком Поттер чуть не оказывается с головой в воде, и Северусу остается только наблюдать за всем этим действом в ошеломленном молчании. Судя по скорости, с которой пузатая банка пополняется огоньками, мальчишке не впервой устраивать такую охоту. Выбравшись из зарослей кустарника, Поттер с гордостью демонстрирует светящуюся ярко-золотым стеклянную банку. — Хотаругари. Поттер произносит странное слово, но, видя его непонимание, терпеливо добавляет: — Охота на светлячков по-японски, Северус, — это «хотаругари». У него нет не то что слов — нет даже мыслей в ответ. Разве что он вдруг задумывается над тем, для каких еще странных традиций эти странные японцы успели придумать свои слова… Они бредут по проселочной дороге назад к дому, и Поттер то забегает вперед, то снова оказывается рядом, подстраиваясь под его шаг. В руках у него пузатая банка, освещающая путь ярко-золотым. Мальчишка сильно встряхивает её, и та начинает светиться еще ярче. Северусу вдруг приходит на ум спросить: — Что за праздник отмечали в деревне сегодня? — Танабата. — Танабата? Слово ему вообще ни о чем не говорит. Поттер тут же спешит добавить: — Фестиваль звезд. Разлученные Млечным Путем влюбленные Вега и Альтаир встречаются на ночном небосклоне один раз в год. Северус предпочитает промолчать. Японцы празднуют встречу влюбленных звезд и ловят живое золото в пузатые стеклянные банки. Кажется, они уже пришли. Поттер, опомнившись, передает ему банку со светлячками и теперь разглядывает свои пыльные босые ноги. Облив их холодной водой из шланга в саду, мальчишка первым проходит в укрытый сумраком ночи дом и приседает в коридоре, отправляя деревянные сандалии на полку. Северус ждет, пока мальчишка освободит место, чтобы разуться следом. Но Поттер мешкается там внизу, у его ног, и Северус не может понять почему. Банка освещает только небольшой пятачок пространства. Внезапно мальчишка тянется к ней, и пока Северус пытается сообразить, что происходит, Поттер одним ловким движением откручивает крышку. Сотни маленьких огоньков с тихим низким гудением разлетаются по всему коридору. Несколько светлячков приземляются на юкату мальчишки, еще пара запутывается у него в волосах. Сам Поттер сейчас — это крохотные разрозненные островки света. Северус обращает внимание на изгиб уха, который подсвечивает огонек, что приземлился мальчишке на плечо. Замечает пушистые ресницы и направленный на него в мерцающем золотом свете непонятный взгляд. Мальчишка так и не поднялся с колен. Поттер смотрит на него снизу вверх — золотые блики на загоревшей коже — и вдруг произносит одними губами: — Скажи это вслух, Северус. Откровение нисходит внезапно: мальчишка всё помнит. Поттер помнит всю прошлую неделю. Сам он еще пытается изобразить непонимание. — Скажи что, Гарри? Поттер встречается с ним глазами и решительно повторяет: — Ты знаешь. Он знает. Знает и Поттер. Северус приподнимает лицо мальчишки за подбородок и хрипло выдыхает ему в лицо: — Открой рот и обхвати губами. Он не верит в то, что сейчас произойдет. Поттер нервно облизывает и покусывает губы — крошечный золотой огонек выхватывает из темноты их яркий цвет — и мучительно медленно тянется к пряжке его ремня. Ремень падает с глухим стуком, пока Северус вплетает пальцы в непослушные черные вихры на затылке. Светлячок переползает с волос к нему на ладонь и щекочет её. Он делает крошечный шаг назад, опираясь спиной о стену, и Поттер дергает язычок молнии, приспускает белье и высвобождает его потяжелевший член из плена ткани. Всего одно мгновение нерешительности — и Поттер невесомо касается головки члена губами. Понимание приходит резко: мальчишка никогда в своей жизни не делал ничего подобного. Северус останавливает это движение, чуть потянув за волосы, и хриплым шепотом интересуется: — Так хочешь свою магию назад? Поттер снова нарочито медленно облизывает губы, скользя по ним языком, и так же хрипло отвечает: — Я хочу тебя, Северус. И, по возможности, свою магию назад. А потом все эти двусмысленные разговоры перестают иметь хоть какое-то значение, потому что мальчишка придвигается вплотную и берет, наконец, в рот. С головы до ног прошибает разрядом тока. Северус отказывается верить, что этот низкий хриплый стон принадлежит ему. Мальчишка торопится, пытаясь возместить отсутствие всякого опыта старательным рвением. Ему приходится оторвать Поттера от себя и задушено выдохнуть: — Не надо торопиться, Гарри. Покажи мне свой язык. Поттер послушно открывает рот, высовывает мокрый розовый язык и ждет, жадно всматриваясь ему в лицо. Зрелище невероятное. Эта непривычная покорность будоражит мозг, нашептывая запретное: «Возьми, Северус, сделай своим». Он гладит затылок, перебирая пряди, и молча спрашивает разрешения. Мальчишка весь горит — Северус видит это даже в неверном свете светлячков — и нерешительно кивает. Не отпуская взгляда, он медленно ведёт членом по языку и толкается вглубь, придерживая себя рукой. Поттер в шоке распахивает глаза, лишенный на миг воздуха, но он уже выскальзывает назад. Он ждет. Мальчишка напряженно дышит — Северус замечает, как часто вздымается его грудь. Он продолжит, только если получит разрешение. Поттер прикрывает веки, стараясь справиться с новым опытом, прикусывает изнутри щеку и, открыв глаза снова, медленно кивает. — Дыши носом. Поттер покорно делает глубокий вдох. Северус направляет себя чуть глубже и в этот раз задерживается внутри дольше, пока на лице Поттера не мелькает растерянная паника. Он медленно выходит. Поттер вздрагивает, вытирает тыльной стороной ладони слюну, собравшуюся в уголке губ, и часто хватает ртом воздух. Склонившись, Северус одобрительно шепчет на ухо: — Вот так, ты молодец. Теперь чуть дольше. Дыши. Мальчишку пробирает дрожь, и он что-то несвязно стонет в ответ. Северус отстраняется, внимательно всматриваясь Поттеру в глаза. — Нравится похвала, Гарри? В его обманчиво ласковом тихом вопросе одна сплошная провокация. Поттер снова дрожит под его взглядом и, когда он, облизнув губы, выдыхает «хороший… мальчик…», пытается потрогать себя. Северус прекрасно видит, как топорщится спереди его одежда. Он только медленно ведет головой из стороны в сторону, подталкивая Поттера к себе и удерживая его за затылок. С тихим «не бойся» толкается еще глубже внутрь. Поттер смотрит ему прямо в глаза с выражением полной покорности. Контролировать себя становится почти невозможно. Северус думает только об одном: «Ну же! Сожми». Поттер на пределе, весь дрожит и шумно дышит носом, пытаясь не закашляться, и со следующим его толчком внезапно сильно втягивает щеки. С губ слетает хриплый стон. Северус прикрывает глаза, наслаждаясь теплом и теснотой влажного рта, входя несколько раз часто и неглубоко. С каждым разом Поттер всё сильнее сжимает его губами. Блядский мальчишка… В какой-то момент он вдруг слышит непонятный шорох. С трудом приоткрыв глаза, он опускает взгляд и застает в темноте невозможную картину: юката Поттера распахнута, а сам он неторопливо поглаживает себя, срываясь в короткие хриплые выдохи, и продолжает при этом старательно принимать его член в рот. Одного этого зрелища достаточно, чтобы моментально кончить. Северус едва успевает пережать себя у основания, а потом наклоняется к Поттеру, подхватывает его под мышками и, потянув вверх, решительно шепчет: — Не трогай себя. Поттер с трудом кивает, убирает руки, неловко запахивает юкату и в замешательстве всматривается ему в лицо. Он медленно проговаривает: — Будет лучше, если в твой, Гарри, первый раз моя магия уже будет со мной. Поттер резко отстраняется, все еще ничего не понимая. Северус заканчивает мысль, задевая губами мочку уха: — Сегодня ты вернешь магию мне. Мальчишка рвано выдыхает и, судя по всему, с трудом осознает, что ему, собственно, предлагают. Северус чувствует, как Поттер напрягается в его руках и медленно продолжает: — Ты кончишь в меня, Поттер… А потому — убери руки. Мальчишка выстанывает что-то непередаваемое ему в шею, прикладываясь губами к шраму, и, не сдержавшись, толкается бедрами между его разведенных ног.