Небо, полное звёзд

Драко ступает вперед, откидывая в сторону белые занавески, трепещущие под дождем. Перед входом в дом он вдруг замирает. Низко кланяется, сгибаясь с идеально ровной спиной почти пополам и вытянув руки по швам. Ливень хлещет с утроенной силой, пробивая защитные чары, и ткань его летнего пиджака мгновенно намокает. Северусу так странно видеть этого совсем незнакомого ему Драко Малфоя, покорно замершего в низком поклоне перед старым домом, коротко шепчущего «одзямасимас» и ждущего чего-то в ответ. Вдруг, словно дождавшись разрешения, Драко так же резко разгибается, легко взбегает по ступенькам террасы, аккуратно снимает свои дорогие туфли, берет их в руки и, не оглядываясь, заходит в дом. Северус с немым вопросом в глазах поворачивается к Поттеру. «Кто это такой и что ты сделал с моим избалованным крестником?» Вопрос повисает в воздухе, Поттер только коротко поводит плечами и тоже проходит в дом, бросая на него легко читаемый взгляд: «Потом, Северус, всё потом…» Когда Северус сам переступает порог дома, первое, что он замечает — туфли Драко идеально ровно стоят на низкой полке у входа, развернутые носами на выход. Последняя, крохотная деталь, идеально завершающая головоломку — Гарри Поттер способен изменить любого, даже единственного наследника славного рода Малфоев. А еще Северус вдруг понимает, что, судя по всему, Драко частый гость в этом доме. Северус разувается и оборачивается на смех, доносящийся из кухни. Один — легкий, открытый и щедрый — так смеется Поттер, и Северус почти воочию видит, как тот слегка запрокидывает голову назад и трясет растрепанной шевелюрой. Второй — чуть смущенный, как будто Драко в последний момент одергивает себя, вспомнив о том, что смеяться в плебейском присутствии Поттера — моветон для Малфоя. Северус проходит вглубь дома и вдруг застывает на пороге кухни. Он встряхивает головой, но картинка всё не исчезает, напротив — делается только четче и четче, рискуя в любой момент окончательно превратиться в безумную фантазию съехавшего с катушек мозга. Он делает пару нетвердых шагов и опускается на стул за барной стойкой. Перед ним по другую сторону стола — Поттер и Малфой. Стоят плечом к плечу. И тут же внезапно замолкают, стоит ему появиться. Один высокий, стройный, ослепительно привлекательный своей аристократической красотой и, когда-то давно, в прошлой жизни, издевательски надменный. В баснословно дорогой одежде, с идеальной прической. Рядом, в старой застиранной футболке расслабленно опирается о барную стойку загоревший Поттер. На голове у него какая-то невообразимая композиция. Они так ярко контрастируют друг с другом, что Северус почти отказывается верить своим глазам. Поттер невесомо дотрагивается до плеча Малфоя и что-то шепчет ему на ухо. Тот неуверенно замирает, и Поттер настойчиво повторяет. Драко вскидывает на него какой-то растерянный взгляд, а потом опускает глаза и принимается неторопливо расстегивать манжеты рубашки. Сначала правую — дорогая запонка с каким-то драгоценным камнем в оправе сиротливо опускается на стальную поверхность кухонного стола. Малфой сосредоточенно закатывает рукав до локтя. Потом Драко вздыхает — один раз, как перед прыжком со скалы, и снимает с левой манжеты вторую запонку. Северус знает, что последует дальше, и почти не дышит. Малфой оборачивается к Поттеру и ловит его взгляд. Тот коротко кивает, молча подталкивая. Драко мучительно медленно закатывает левый рукав идеально белой рубашки. Северус на мгновение зажмуривается. Он никогда не хотел для Драко этой судьбы. Драко никогда не хотел этой судьбы для себя. На бледной полупрозрачной коже сверлит пустыми глазницами посеревший череп. Закрой глаза, и Северус восстановит клеймо до последней детали. У запястья — там, где когда-то вилась в знаке бесконечности змея, кожа разъедена отвратительным, охватывающим всю нижнюю часть руки, застарелым ожогом. Северус тогда застал Драко в процессе — с приготовлением ядов, как оказалось, у крестника за послевоенное время все стало более чем в порядке. Он успел отвести руку с флаконом в сторону в самый последний момент, но случайная капля все же сорвалась из горлышка. Она долго летела вниз, потом коснулась предплечья, с едким шипением прожигая тонкую кожу почти насквозь. Северус помнил, как расползался на его глазах ожог, словно расцветал невозможный по красоте и ужасу неведомый цветок. Как безмолвно покачнулся вдруг Драко и осел на каменный пол, потеряв сознание. Это оказалось какое-то собственное изобретение Драко Малфоя, совершенно новая рецептура, как сказали бы зельевары, что-то на основе слюны акромантула. Когда Драко очнулся, всё, что смог произнести ему Северус, было: «Научись с этим жить, Драко. Ты не избавишься от клейма…» Казалось, слова возымели действие, Малфой больше не решался на отчаянные меры. Но сколько ни видел его Северус потом — Драко Малфой всегда, даже в самую невозможную жару, носил рубашки с длинным рукавом. Абсолютно всегда, абсолютно везде. Поттер вдруг приседает, на секунду исчезая из вида, а потом поднимается и протягивает Малфою кухонный передник. Тот перекидывает завязки через плечи наискосок, Поттер помогает затянуть их за спиной. Драко все еще пялится на свои голые от локтей вниз руки, не решаясь поднять глаза. Поттер ловит его взгляд, выглядывая из-за малфоевского плеча и невозмутимо произносит: — Спешу сообщить, что разделка рыбы требует идеальной подготовки. Абсолютной приверженности делу. По крайней мере, так меня научили здесь, в Японии. Все эти длинные рукава дорогих рубашек, запонки с сапфирами… Малфой, это просто возмутительно! Скажи же, Северус. Поттер замолкает и смотрит на него во все глаза с невысказанным «смотри не облажайся с ответом». Северус откашливается и ровно произносит: — И в самом деле, совершенно непрактичная одежда, Драко. Запонки, правда, с топазами, — два голубых камушка поблескивают в обрамлении платины на стальной поверхности стола, — но в целом, тут даже не о чем говорить. Поттер учит тебя готовить рыбу? Проходит долгая минута, другая, Малфой, наконец, отмирает и, всплеснув руками, с типичными малфоевскими интонациями издевательски тянет: — Вы невозможны, оба. Ты, Поттер, — тычет в сторону мальчишки ножом, — и ты, Северус… Драко склоняет голову к плечу и разглядывает его сквозь ресницы. А потом вдруг звонко, совсем не по-малфоевски легко смеется и этим смехом разрывает почти ощутимое напряжение. Поттер кидает ему рыбину из раковины и следующие минут пятнадцать, а то и все полчаса, деловито руководит действиями Малфоя, подсказывая и показывая, как орудовать ножом. Драко настолько увлечен процессом, что не обращает никакого внимания на то, как периодически он переглядывается с Поттером. — Думаю, картошку я могу тебе доверить. Северус лично в этом сомневается: все же, Малфои и картошка — это вещи из несколько из разных миров, но в который раз за этот день поражается, когда наблюдает, как Драко уверенно принимается срезать кожуру с клубня. В какой-то момент крестник поднимает на него взгляд, отрываясь от картошки, и ехидно подмигивает. Не ожидал, Северус, да? Поттер легко трогает его за плечо: «Северус?», и они вдвоем выходят на террасу, оставляя Малфоя в кухне за главного. Ливень, наконец, закончился, лишь редкие капли падают с крыши дома, разбиваясь о деревянный пол. Поттер облокачивается о перила и разглядывает мокрую от дождя землю. — От метки невозможно избавиться? Вопрос застает его врасплох. — Насколько я знаю, нет, нельзя. Поттер длинно выдыхает и поворачивает к нему голову, вглядываясь в лицо. — Ты держал его, чтобы он не вырвался, пока Волдеморт клеймил его у тебя на глазах. Это больно? Ему хватает сил только на то, чтобы медленно закрыть глаза, выдохнуть и открыть их снова. Он не пытается отвести взгляд. — Ты же был мной, Гарри. Скажи, это больно? Мальчишка вздрагивает и отворачивается. Северус видит его профиль, хмуро сведенные брови в попытке облечь мысли в слова. — Ты любишь его, да? Он снова выдыхает и тихо отвечает: — Люблю, как сына, которого у меня никогда не было. Ящерица — та самая, что оставляла послание о спасении душ, — вдруг выползает из-под камня и забирается на него, когда из-за туч пробивается косой солнечный луч. — Лорд ждал в библиотеке Мэнора с внезапным визитом. Нарцисса кидалась мне в ноги, умоляя сделать хоть что-то в последний момент. И я сделал, Гарри. Драко попросил меня об одном — об Империо. Прошептал, что не может ручаться за свои действия иначе. Я приставил палочку к груди своего крестника, подчинил его волю своей и отвел на заклание. Он шел за мной шаг в шаг, и звук наших шагов в тишине Мэнора скрадывал дорогой ковер с высоким ворсом. Поттер шумно втягивает носом воздух и молчит. — Я… Я был тобой в том моменте, Северус. Взывал к неведомым мне силам о том, чтобы Лорд передумал. Хотел упасть перед ним на колени и вымолить вторую метку, на другую руку, только бы это его остановило… Только бы Драко… А потом чувствовал, как его тело выламывает дугой в моих руках, как пахнет горелая плоть… Голова отвратительно кружится — так ясно воспоминание, спрятанное на самую дальнюю полку памяти, возвращается к нему. Возвращается вместе с тихими, смиренными словами Поттера. Он хватается за перила террасы и долго натужно дышит, силясь прийти в себя. На мгновение Северусу кажется, что их разговор на этом моменте все же закончится. Никому не дано вынести столько, сколько по его вине выносит Поттер. Но, осторожно подбирая слова, мальчишка все же решается спросить: — Я видел после, как ты варил для Драко какие-то зелья всю ночь напролет, как воспалилась метка, как он бредил в лихорадке. Я… ты думал, что он умрет? Он ловит взгляд Поттера и медленно произносит: — Гарри, что, ты думаешь, происходит в тот момент, когда на тебя ставит свое клеймо Темный Лорд? Мальчишка только неуверенно пожимает плечами и всматривается в него. — Метка связывает тебя магией с хозяином. Полностью, целиком, необратимо. Я… мне было шестнадцать, и я по собственной воле связал себя магией с вели… с одним из самых сильных волшебников этого мира. Не знаю, что вбил тебе в голову Альбус, но тогда магия Темного Лорда была пугающей, стремительной, несомненно темной, но абсолютно цельной. В мгновение и навечно ты становишься частью чего-то, что во много, много раз больше, чем ты сам, больше настолько, что ты даже не можешь представить. Поттер сглатывает — Северус видит, как нервно дергается его кадык. Он никогда не врет себе. Не будет сейчас врать и мальчишке. Он не собирается выгораживать себя, рассказывать, как все было отвратительно и ужасно. И как он сожалел в моменте. И как раскаивался сразу после. Потому что не было. И не сожалел. И не раскаивался. Поттер переступает с ноги на ногу. — Но Драко… — Драко был под воздействием моего Империо, его магия противилась этому шагу всей своей сутью, а в Темном Лорде и его магии на тот момент осталось совсем немного от человека. Он никогда не рассказывал мне потом, что чувствовал в процессе. Поттер что-то шепчет, но он не может разобрать слова. Спустя мгновение смысл сказанного с запозданием все же долетает до мозга: «Это как бесконечное падение в бездну, Гарри, и ты смотришь в нее и знаешь, что разобьешься, но ничего не можешь с этим поделать…» Они долго стоят в тишине, каждый в своих мыслях. Не удержавшись, Северус все же спрашивает: — Что ты сказал Драко? Как убедил? Он же по любой погоде всегда с длинным рукавом. Этот ожог — он пытался вытравить метку после победы, ты знаешь, наверное. Поттер коротко кивает. — На самом деле, я ничего ему не говорил. Ну, раньше. Ты же знаешь, я вообще не по словам и правильным фразам. Как-то случайно у него задрался рукав свитера, не помню что мы тогда делали, пили наверное. Ожог был совсем свежий. Мне Драко потом еще сказал: «А я думал, ты блеванешь при виде метки, Поттер…» — А ты?.. — А я закрыл глаза, вдохнул-выдохнул и дотронулся до нее пальцами. И знаешь, ничего не произошло. Волдеморт не восстал из мертвых, Малфой не задымился, а я не заорал в отвращении. Помню, Малфой пялился на меня в прострации, словно Ступефай словил, а я заказал новую нам порцию выпивки, и со словами «безносый почил в бозе, show must go on…» мы чокнулись и выпили до дна. С тех пор у него как отрезало, он не особо стеснялся метки, когда мы были только вдвоем. В этот момент откуда-то из кухни раздается голос Малфоя, и они возвращаются в дом. Драко разглядывает сначала его самого, потом Поттера и наконец восклицает: — Ну что за постные мины! Опять Лорда обсуждали?! Мерлин, восемь лет прошло — а он до сих пор с нами. Гарри, ты же сам сказал — show must go on. Ты вообще помнишь о том, что вечером к тебе заявится толпа местных магглов на вечер халявной выпивки и еды? Северус переводит вопросительный взгляд на Поттера. Кажется, эти двое чего-то не договаривают. Поттер откашливается и тихо произносит: — Караоке, Северус. Есть традиция — когда в гости приезжает Драко, я устраиваю вечер караоке. Он переводит взгляд на крестника: — Караоке, Драко? Малфой мнется, вытирая руки о фартук, но потом все же смущенно произносит: — Ну, это когда толпа пьяных магглов орет что-то нестройным хором в микрофон, перекрикивая один одного, а ты наблюдаешь за всем этим и пытаешься не думать о том, что в идее превосходства магов над магглами есть все же здравое зерно. Поттер на это только показательно закатывает глаза.