Разборки - наш хлеб

      Домой я возвращался в приподнятом настроении. И даже несмотря на то что, дойдя, я слегка подрастерял свой задор, но всё же твёрдым шагом переступил порог. Пока я разувался, желудок продемонстрировал все свои вокальные таланты, и я чисто на автомате срулил на кухню к дружелюбному холодосу.       Вернулся я ещё за светло, так что спокойно мог расхаживать из комнаты в комнату. Отец никогда не возвращается сразу после работы, поэтому можно не переживать. Но, точно повинуясь по какому-то чутью, на кухню я входил тихонечко, будто крадучись.       И, блядь, как же меня бесит, что моя чуйка никогда меня не подводит.       — Припёрся-таки, — услышал я неприятный голос со стороны стола. — А я всё ждал, когда ты объявишься, подонок, — проскрежетал отец.              — Не ожидал увидеть тебя в такое время, — я собрал волю в кулак и постарался держаться как можно увереннее, хотя, сказать по правде, мне хотелось драпануть от отца как от внезапно вылезшего из канализации «Оно».       — Я знаешь ли тоже, не ожидал… — раздражённо передёрнул плечами отец. Я отметил про себя, что держался он на удивление прямо. — А знаешь, почему я здесь?       — Откуда ж мне знать! Видимо, луна погасла, раз ты вернулся домой после работы трезвым, — я осклабился ядовитой улыбкой, с удовольствием наблюдая за дёрнувшейся бровью отца.       — Не слишком ли ты многое о себе возомнил, зассанец?! Вздумал мне лекции читать?! — тут же взвился он. Распущенный галстук зазывно мотался у него на шее. Как иронично — люди надевают в качестве украшения оружие против себя же. Один раз мне уже довелось чувствовать беспомощность, когда этот мерзкий элемент гардероба оказался во власти чужих сильных рук…

***

      Год назад я подрался с одним пидрилой из соседней школы. Его братец — мой одноклассник, мерзкий жополиз и подхалим — пытался застолбиться ко мне в друзья. Всё таскался за мной хвостиком да поддакивал на любое моё «фи». Выпрашивал помощь с информатикой. Я, добрая душа, мать его за ногу, пару раз даже помогал (хер пойми, какого рожна я на это подписался вообще). А потом весь мой класс (кроме меня) резко стал гениальным, так как непонятным образом ответы по кр-ср, что я стырил у препода и скинул этому мудаку, разошлись по рукам. Ну, меня выбесила его сучья натура, а он продолжал заёбывать, будто ничего не случилось. Я его терпел, пока не подвернулся удачный случай его отшить, да так чтобы больше носа ко мне не казал. Просто взял его с собой на стрелку со старшеклассником и предложил подраться вместо меня. Решил проверить реакцию, так сказать. Ну, он, как и полагается, насрал в штаны и тут же показал свою скользкую протухшую душонку.       Я его тогда чуток припугнул: старшеклассник мой знакомый, он ему пару раз вмазал, для приличия — так он и сбежал, сверкая пятками и фонарём под глазом. Потом неделю нос от меня воротил, ветошью прикидывался. А после этого его брателло-даунито мне стрелку забил первого сентября, мол, как это я посмел его драгоценному братику рожу подразукрасить.       Я тогда вырядился, классуха заставила наш класс прийти одетыми с иголочки. Она же мне эту херову удавку на шею и повесила, мол, на первое сентября придёт важный гость (батя Максима) и наш класс должен выглядеть краси-иво. После этого инцидента меня и отчитывал подвыпивший папаня, тут же, на кухне, заливая в себя очередную бутыль водки. Решил меня выпороть, ремень снял, попытался скрутить, чтоб не дёргался, но я же в отличие от него трезвый и вёрткий — вывернулся. Тогда он схватил меня за ебаный галстук, что чудом остался на мне после драки со смазливым пидором. И… тот вечер я не забуду никогда.       Так-то я ничего не боюсь, но… Тогда я впервые почувствовал себя нежеланным щенком вовремя не кастрированной суки. Бессилие Муму в руках Герасима и невозможность вдохнуть. Рвущееся сердце, горящие лёгкие и чёрный режущий страх от удушья… В глазах стремительно темнело, меня захлестнула паника, и впервые охватил ужас от предчувствия смерти… Я конвульсивно дёргался, пытаясь уцепиться за режущую кожу ткань, но пальцы слабели и соскальзывали. В тот момент меня спас звонок в дверь. Ненавистной бесячей соседке с приветом я тогда был рад как святой во плоти. И после того случая решил, что ни за что больше не надену галстук…

***

      — Что затих, упырёныш? Язык наконец проглотил? — вернул меня в реальность оклик отца, и я едва оторвал пристальный взгляд от галстука на его шее.       — Да нет, просто задумался, чем обязан твоему возвращению так рано, — безразлично бросил я. — И я тебе не проповедник и не лектор, чтобы нотации читать.       — Хах, хорошо хоть это ты понимаешь, тупорылый молокосос. А моему возвращению ты в первую очередь обязан своим поведением в школе. Мало того что забил хуй на уроки, так ещё и ведёшь себя как дрянь?! — начал отец…       Чёртова Арина Жирайровна…       Ругаться с отцом я ненавижу ещё больше, чем терпеть его избиения. Всё это в конечном итоге сводится к мерзким манипуляциям и жалкому, но весьма реальному шантажу. И всё же… вечер был убит в говно пожёстче, чем утро… Как же я ненавижу свою интуицию за то, что она никогда меня не подводит.

***

      Благодаря классухе мне вчера удалось избежать участи «груши для битья», из-за чего утром тело ощущалось посвежевшем и отдохнувшим, даже несмотря на то, что спал я как всегда беспокойно. Зато в душу будто знатно насрали, настроение болталось в пределах «ниже плинтуса», а такой желанный здоровый сон был не в радость. В школу я чапал как на зону. Хотелось заорать, обрушиться на кабинет классухи и уничтожить там всё, попутно разбив её драгоценный проектор, который она каждый раз бережно прячет на шкафу.       Первый урок проходил как в тумане. Мои мысли то и дело улетали куда-то за пределы реальности, а учитель на удивление не горел желанием обратить на себя моё внимание. Хах, хоть один денёк можно прожить спокойно… думал я. Пока на перемене не заметил знакомую статную фигуру на другом конце коридора.       Максим. Он стоял со скрещенными руками и подпирал спиной стену. Просто стоял и смотрел на меня. Молча и пристально. Сначала это удивило, и я решил, что он таким образом намекает, мол «после уроков свидимся», но на следующей перемене он обнаружился на том же самом месте и в той же позе, будто весь урок так и простоял. Потом мой класс перешёл в кабинет физики на третьем этаже, и что бы вы думали? Макс и туда нагрянул со своим огненным взглядом, только разве что лазером меня ещё не прожёг. Ну и следующий урок по закону подлости оказался в соседнем классе с одиннадцатым «А». И сейчас я имею счастье лицезреть, как этот звезданутый приспокойненько выходит из кабинета и занимает «дежурный пост». Даже подмигнул мне , когда наши глаза встретились. Чёртов показушник…       Всё это было… странно. Он ни разу не был заинтересован моей персоной. Хотя, постойте, не так. Никто и никогда так открыто за мной не следил! Даже когда наши стычки с Максом переросли в обоюдную привычку, он реагировал только после моих провокаций. Что бы это значило? Это какая-то игра? Он пытается меня спровоцировать? Раньше я его сталкерил, может, решил поменяться ролями? Отомстить?       Я так глубоко об этом задумался, что пропустил момент, когда очередной придурок на нашем этаже с разгону швырнул портфель через весь коридор. Я вздрогнул от жуткого грохота, рефлекторно прикрывая голову руками, и в следующий момент оглянулся в сторону звука… Опа! Большущий глиняный горшок из-под облезлого деревца медленно выплёвывал землю из дырявого бока. Вот кому-то влетит от директора, хах.       Сердце к кишкам упало, когда он разбился, блин. Теперь колотится как заведённое. Но зато я отвлёкся от мыслей о Максе… Чёрт, а он похоже — нет.       Я почувствовал чужой «зырк» на затылке и от неприятного зуда между лопатками оглянулся. Да… Максим, после стольких перемен? «Всегда»…       Но… что-то в этом взгляде заставило меня поёжиться. Наткнувшись на его глаза, я вздрогнул и шокировано уставился на парня, словно впервые увидел. Нахмуренные точёные брови, хищно сжатая челюсть и острые, но от того не менее притягательные карие глаза, сейчас кажущиеся чёрными. Заворожённый, я не мог оторвать глаз от его лица… Он… злится? Но почему?       Макс спустя секунду промедления сбросил с меня взгляд, резко отвернув голову и неторопливо удалился в класс. А я всё не мог отвести от его фигуры глаз, пока он не скрылся в проёме двери, и лишь после этого до меня дошло, что я задержал дыхание.       С какими мыслями он на меня смотрел? Почему я внезапно почувствовал себя так… жалко?       — Эй, Димос-понос! Чего застрял, зеньки вылупил? — Почувствовал я толчок.       — Завались, — рыкнул я, слегка приходя в себя от раздражения.       — Ага-ага, звонок уже. В класс не идёшь? — продолжил настойчивый голос одноклассника.       — А если и не иду, тебя ебёт? — огрызнулся я разворачиваясь, чтобы уйти отсюда, наплевав на всё.       — Да, англичанка сказала, что если не явишься, она весь класс оставит на воспитательную работу после уроков. — Какой наглый парень.       — А мне-то что?       — А то что она твоему отцу позвонит.       — Тц… Заебала меня эта стерва, — рыкнул я от бессилия, разворачиваясь обратно в класс.       — Она всех заебывает. Привыкай, ты не избранный.       — Да, ему бы точно с рук спустили… — съязвил я, вспоминая наглую морду одного мудака.

***

      После английского последним уроком стояла физ-ра. Я, чертыхнувшись, уныло поплёлся с мешочком спортивной формы к мужскому туалету. Опять переодеваться в кабинке… Как же это надоело.       Последние годы в школе физ-ра для меня — это ад в чистом виде. Вышибалы и футбол обычно любимые игры для девятиклашек-дебилоидов. Естественно, самые контактные и травмоопасные игры, а как ещё? Плюс — в меня всегда частенько «случайно» попадали со всей силы или же сбивали с ног незаметными подножками. А самое ужасное начиналось, когда на поле я оставался один и они всем скопом с плохо скрываемым наслаждением засыпали меня мячами со всех сторон, так что либо умри, либо сдохни.       Сегодня нам обещаны вышибалы, услада для мстительных червей. В такой толпе — поди разбери, кто кинул мяч и насколько «случайно» расквасил мне нос. Девочек-то сразу видно, они бросают слабо и тут же бегут извиняться, если случайно в меня попали. А вот парней…       В начале урока вместо разминки круги по залу, потом растяжка, сдача подтягиваний и канат… Ненавижу спорт.       Синичелло на месте солнечного сплетения — подарочек от Макса — всё ещё ныл от резких движений и несмотря на то, что пресс мы сегодня не качали, мне реально хотелось сдохнуть. Дыхание спёрло, я чувствовал, что на пределе, хотя старался выложиться по минимуму на каждое упражнение.       Сдал… Фух… Теперь осталось пережить Вышибалы, и можно спокойно помирать, хах. Великий-Непобедимый-Грешник, причина смерти: физ-ра… Хотелось бы просто насрать на этот урок и, как обычно, свалить домой, ну или хотя бы сказать, что формы нет, но после вчерашнего разговора с отцом и реальной угрозы отключения интернета я решил перестраховаться. Удивительно, классухе действительно удалось меня приструнить, пускай и на время. Но её грязные методы я не забуду. Она у меня до одиннадцатого класса вести будет, вот там и посмотрим, кто из нас удав, а кто храбрящийся кролик.       На первой же минуте игры мне прилетело мячом в лоб с верхней подачи. Вот тебе и приветствие. Жаль, что попадание в голову не считается, так бы я уже выбыл. Ничего, главное продержаться до середины — потом попрошусь сесть на скамью. Конечно, я вообще не горел желанием играть, но нас сегодня как раз поровну. Блядь, тяжело… Уже горло горит, дыхалка ни к чёрту… Господи, кто б меня спас…       — Катерина Игоревна! — внезапно ворвавшийся мне в уши голос чуть не сбил меня с ног лучше всякого кручёного… — Уже конец урока, могу я одолжить у вас Диму? — я застрял на половине движения и уставился пустыми глазами перед собой, не имея сил оглянуться.       — Диму? Зачем он тебе? — Хах, мне тоже интересно.       — Его к директору вызывают. — Я буквально кожей почувствовал его ухмылочку… гад.       — Ладно, делай что хочешь, — отмахнулась физручка. Она вообще бой-баба, но Макс и тут пролез без мыла. Он ведь спортивный — во всех школьных соревнованиях участвует, оттого и отношение к нему другое.       Выходить я старался так, чтобы не столкнуться взглядом с чужими карими глазами. Как только зал оказался позади и мою спину больше не прожигали неприязненные взгляды, я слегка расслабился, чего рядом с этим мудачиной делать не следовало.       — Я, если что, дорогу знаю, так и будешь конвоем меня вести к директору или уже пойдёшь по своим делам? — фыркнул я.       — Если нужно, я и под ручку тебя поведу, так что не мельтеши и шевели ластами, — услышал недоброжелательное. От бля-а-а, похоже, сбежать у меня не выйдет.       — Дай хоть вещи из раздевалки забрать да футболку стянуть, я мокрый весь.       — Жду здесь пять минут.       Получив разрешение от самопровозглашённого надсмотрщика, я ринулся к дверям раздевалки. И всё же, что с ним сегодня происходит?