Разборки - наш хлеб

      День не задался с самого утра.       Сначала меня захотел видеть отец. Это как-то сразу же насторожило — мои предчувствия оправдались на все сто. Оказалось, что ему, блядь, нужно найти какого-то херого хакера.       Я сразу смекнул, что нужно смотаться от этого разговора побыстрее, но отвертеться не вышло. Пришлось выслушивать все его стандартные нотации: что я бесполезный отпрыск, живу только на его деньги и в ус не дую и так «хоть как-то ты можешь сделать свой вклад в семью». Да-да, как же это бесит. Я и сам прекрасно знаю, какой не благодарный сын и вообще мразь последняя, можно и не утруждать себя каждый раз напоминать об этом. Весь мозг мне уже выебал. Только лишь из-за того, что не было совсем никакого желания терпеть сие моральное порево, я согласился выслушать подробности его просьбы. Было непонятно, каким боком я встрял в эту историю и как меня касаются его траблы на работе.       Оказалось всё достаточно любопытно. В сети ползли слухи о компании отца: будто они хотят подмять под себя мелкие компании конкурентов. Это насторожило кого-то из партнёров, планировавших слияние предприятий с отцовской компанией, потому что была вероятность, что отец задумал поглощение, а не слияние. Из-за этого над головой папани нависла угроза разрыва контракта. И поэтому, внимание, ему нужен был хакер, чтобы достать данные о конкурентах, которые могли подстроить такие козни. А кто у нас лучший хакер среди всех имеющихся? Правильно — Грешник, имя которого на устах у каждого знающего себе цену компьютерного червя. За такое дело может взяться только такой безбашенный псих, как он. Этот «невидимка» не так давно стал известен в сети. Удивительно, как за такой короткий срок он смог прослыть столь многочисленными подвигами. Не верится, что за два года можно ТАК подняться. А ведь по данным, что нарыл отец, начинал тот как самый посредственный геймер, баловавшийся ерундовыми прогами по взлому. Но потом словно был какой-то щелчок, и Грешник, обратившись гением, моментально вспорхнул на вершину теневого мира всемирной паутины. Словно у него открылось второе дыхание, и он, узрев «тайное», стал хакером от бога, если можно так сказать.       А заинтересовало меня в этой истории то, какую именно роль предоставил мне отец и почему. Оказалось, что этот самый гений обитает ни где-нибудь, а в моей, сука, школе! Представляете мой шок? Тот самый человек, в котором НУЖДАЕТСЯ мой отец, — какой-то чёртов школьник! Злость просто вспыхнула во мне факелом и прожгла внутренности ядовитым пламенем. Я решил, что во что бы то ни стало найду этого наглого хера и, перед тем как сдать его отцу, начищу ему морду от всей души. Так и начался мой день.       Потом ещё этот грёбаный вызов к директору, чтоб его. Тот в свою очередь отчитал меня за неуспеваемость и драки в школе. Вторым папочкой заделаться решил? Ещё и втирал мне херню, что-то вроде «я переживаю, как же ты, бедненький, дальше будешь с таким отношением к учёбе» и т.д. Обычно я не такой уж и матершиный, разве что про себя могу сочно выразиться, когда понимаю, что мне впаривают какую-то дичь, но сегодня меня просто рвало как хомячка! Это ж надо…       — Ебал я всю эту чушь в рот триста раз!.. — бубнил я, разрываемый от злости и ненависти ко всему в этом мире. — Нахер всю эту хуеву ересь… — продолжал очернять свой рот, когда в коридоре замаячила до боли знакомая светлая макушка.       Блядская ты душонка! Да это ж наш мелкий засранец, припизженый на всю голову сморчок, которому явно жизнь не мила.       Знакомство у нас было очень яркое. По началу, после перевода, я вежливо держал со всеми дистанцию, мило улыбаясь и втихую всех ненавидя. Блевать тянет от всего этого жополизтва — каждый норовит ухватить себе кусочек. Уж и не знаю, где было хуже: в лицее — где каждый взгляд отзывался физической болью, а степень презрительного бойкота ощущалась как повисшая надо мной густая киселе-подобная масса, или тут — где не только директор с учителями, но и ученики, как повёрнутые фанатики, заглядывали в рот, хватая любое сказанное мною слово. Но и здесь нашёлся человечек, не разделяющий мнение большинства. В общем, как говорится, в семье не без урода.       Был один мелкий пришибленный, который каждый день настойчиво пытался доебаться до меня, но все его попытки разбивались о стену годами наращиваемого панциря игнора. Хотя, пожалуй, его ехидство, ёрничество и самоотверженность в издёвках не были сравнимы ни с чем. Где-то полгода я проучился без малейшего внимания к его персоне. Потом, удивляясь его настырности, начал из-под прикрытых век наблюдать за мелким говнюком. Меня поразило спонтанное открытие — его неприязнь не была личного характера. Это был всего лишь «стиль общения», так сказать. Отношение к миру в целом. Я не мог взять в толк, как у ребёнка в его возрасте может быть такая ненависть к людям. Он относился ко всем вокруг как к жалким букашкам, с которыми можно слегка развлечься. Чувства других для него были игрушкой, а наиболее забавным для него было созерцание отчаянной ярости, искажающей лица людей, превращающей их в мерзкие маски словно из древнегреческого театра.       Тусклые, мёртвые, как у рыбы, глаза никогда не менялись. Гаденькая ухмылка на его лице была искренней, но глаза… Эти глаза никогда не смеялись.       Я не испытывал к нему ничего: ни ненависти, ни злости, ни сочувствия. Возможно, именно это и раздражало его во мне. Я был для него катализатором, как красная тряпка для быка. Злоба в его глазах и раздражение лишь копились, увеличиваясь с каждой нашей встречей, а я всё не поддавался — стоял особняком. Прикидывал, когда же он, наконец, сорвётся и во что это выльется. Но после лета он изменился. Вся ярость вмиг улетучилась, остались лишь выжидание и задорное любопытство. Мне очень не понравился его взгляд, так смотрит учёный, препарирующий лягушку. На тот момент его обходили стороной все кому не лень, поэтому именно я стал его основной мишенью. Буквально кожей ощущал его примагниченный ко мне тяжёлый взгляд и мерзкий полумесяц улыбки. И он сделал свой ход… Как удар ниже пояса, подлый и низкий — очень ему подходит. Удивительно, почему раньше он не воспользовался этим приёмом, реакция была бы ещё красочнее. Только ублюдки способны пасть так низко, чтобы перейти на оскорбление матери. Да, я сорвался. Странно, что так легко, ведь я думал, что годы в лицее закалили мою выдержку. Но оказалось, что он достаточно сильно завладел моим вниманием, вернее, я ему позволил, и это стало фатальной ошибкой. Какая-то злорадная эйфория охватила меня, когда я его избил. После этого он долго ко мне не подходил — не давали, хах. Я уже было решил, что сопляку, ни разу не участвовавшему в драке, хватило моих кулаков, и он больше рта не раскроет. Или начнёт тявкать издалека, как подзаборная шавка: отмеряя расстояние, чтобы иметь возможность удрать. Но… И тут я просчитался. Как только директор ослабил хватку, а учителя перестали обращать на него пристальное внимание, — всё повторилось.       Не знаю, он просто мазохист или ещё и конченый придурок, но у меня такое чувство, что он нарочно всё это затеял. Меня бесит наше «своеобразное общение», кто бы только знал как. Ни на кого больше так не реагирую. Хотя это можно назвать самыми искренними и честными отношениями, которые у меня были. Даже с друзьями я не часто бываю откровенно честен. А тут «честность» прямо прёт, хах… Через время это стало привычкой. Вот только чьей? Не знаю. Я пристрастился его избивать, как бы мерзко это ни звучало. Словно нашёл отдушину, хоть меня и блевать тянет от такой формулировки.       Я окликнул мелкого упыря, и он с ходу начал язвить. Не будь он таким мерзким и скользким, я бы даже восхитился его способности сходу генерировать такие зубодробительные оскорбления. Розовый сад, да? Ну если лицей был розовым садом, то наверное, мой отец — ангел во плоти.       Я не сдерживался. Слишком много за сегодня накапало дерьма. В результате он оказался прижат к стенке. Вот нормальный человек в такой ситуации прекратит выёбываться и корчить из себя хер пойми что, а самые боязливые и слабохарактерные даже начнут раскаиваться. Но нет же! Наш сучёныш же та ещё безмозглая мартышка без элементарного чувства самосохранения. У него мозги с языком в разладе. Он включил старую песню — опять задел за живое… Мой достаточно выведенный за сегодня из равновесия мозг с короткой яркой вспышкой заглох, позволив слепой бездумной ярости застелить мне глаза. Я ударил со всей дури его в солнечное сплетение…       Секундой позже на экране высветилось «перезагрузка», и я словно в замедленной съёмке почувствовал, как обмякает его хрупкое, ещё детское тело, а голова заваливается вперёд. Он очень убедительно осел на пол и якобы потерял сознание.       Постойте, «якобы»? Раньше он никогда не притворялся, даже для того, чтобы избежать драки. Я что, настолько не рассчитал силу? Всё-таки я старше и куда сильнее, но обычно он пипец какой живучий, а язык у него не отнимается даже после того, как я с ним разберусь. Я в шоке осмотрел картину происходящего — избил до потери сознания ученика младше меня на два года… Чёрт бы тебя!.. Что-то нужно делать. Оставить его тут — не вариант, в медпункт? Подбросить под кабинет и сбежать? Нет, медсестры у нас нет, смысл тогда… Пока думал, чуть не пропустил момент, как в другом конце коридора стал раздаваться звук цокота острых каблучков… Вот уж точно — вовремя! Я в панике обернулся, и мой цепкий взгляд выхватил нужный элемент — подсобка! Идеально, туда сейчас никто не заглянет, ведь рабочий день уже закончился, а эта кисейная барышня как очухается  — свалит восвояси. Недолго думая, подхватил его под руки… Он оказался… Лёгким? Я думал, что он поувесистей будет, ну да пофиг. Затащил пришибленного в узкую комнатку и забросил к нему же потерянный во время транспортировки тела портфель. Пока я возился, звуки шагов приблизились на критическое расстояние — едва успел притворить дверцу, как из-за угла показалась завуч… Она у нас женщина добрая, но её лучше не злить.       — О, Максим? Ещё не ушёл? — поинтересовалась она.       — Д-да, меня задержал директор. Я только освободился… — заторможенно отозвался я.       — Что ж, заслуженно. — Нравоучительный тон её голоса заставил меня насторожиться. — Вы изменились в худшую сторону, молодой человек! Ваши оценки… вы стали уделять учёбе непозволительно мало времени!       — Простите, но у меня сейчас… сложный период в жизни, — обречённо улыбнулся я, надеясь, что переключу её внимание. Подумаешь — учёба, тут вот сзади меня за дверью мелкий поц без сознания, а это уже на криминал тянет. Хорошо, что вы даже не подумаете туда соваться, дорогая завуч, а то бы мой «сложный период в жизни» стал бы по-настоящему сложным…       — Ох, правда? Что же, я думаю это можно принять во внимание. У всех бывают проблемы. Но я солидарна с директором. Так что надеюсь, вы скоро придёте в себя. А сейчас вам стоит побыстрее отправиться домой, пока не начало темнеть, уже поздно.       — Да. Хорошего вечера! — вежливо кивнул я и поспешил уйти с линии огня. Слава богу, что на этом мой дряной день закончился.