Наследие

      …Тусклая керосиновая лампа, свисающая с потолка, почти не освещала сырое, мертвецки холодное помещение. Астария вновь бросила взгляд на израненные кандалами запястья и следы грязи на ногтях. Грудь сдавило обидой и яростью. «Ему здесь не место. Он не должен здесь быть», — уверенно повторяла она про себя слова словно мантру».       Но несмотря на тюремную робу, бледное осунувшееся лицо и потухшие, почти бесцветные глаза, она чувствовала отцовскую силу. Ощущала его магию.       — Еще раз. Сосредоточься, — повторил папа, вальяжно откинувшись на стуле настолько, насколько позволяли прикованные к железному столу наручники, которые издавали ненавистный ее уху бренчащий звук.       Астария вздохнула, ибо последние полгода их встречи превратились в уроки легиллименции.       — Пап, может мы просто поговорим? Пожалуйста, — жалобно простонала она. — Я очень соскучилась…       — Нет, — резко оборвал ее Том. — Ты обязана научиться скрывать свой разум, заставлять людей подчиняться твоей воле без палочки и идеально владеть заклинанием забвения. Я никогда не видел настолько одаренного легилимента как ты. Развивай свой дар. Он тебе понадобится.       — Напомню, что подчинять людей своей воле — противозаконно. Да и зачем мне оно? У нас нет врагов, — Асти пожала плечами и, усмехнувшись, добавила: — Только если на Марволо использовать.       Отец раздраженно дернул головой, подался вперед и, сузив глаза до щелок, яростно прошипел:       — Детство закончилось. Если я говорю делать, — ты делаешь. Без разговоров, — в его взгляде плескалась злость и что-то еще, чего девушка распознать не могла. — Никогда не знаешь, что ждет тебя впереди.       Астария уловила намек в его словах, но была слишком измотана тридцатиминутной попыткой пробить отцовскую окклюменцию. Она решила уточнить напрямую.       — О чем ты?..       Ее прервал скрип входной металлической двери.       — Мисс Риддл, на выход.       Время истекло… 9 января 1972г.; 22:43.       Сон оборвался, и Астария, затрепетав ресницами, открыла глаза. Потянувшись, она села на кровати и бросила взгляд на массивные настенные часы. Время двигалось к одиннадцати вечера. Ей удалось подремать всего час.       Воспоминание, что ей приснилось, навеяло на мысль, которая тлела внутри не первый день: отец явно планировал их путешествие. И готовил ее.       Поднявшись с кровати, Астария переоделась в короткое зеленое платье с длинным рукавом и черные колготки. Образ завершили черные гриндерсы на грубой подошве.       Она подошла к окну, темный взгляд заскользил по снежной глади рощи и поднялся к небу, дабы посмотреть на убывающую луну. Хотелось взять метлу и ввысь взлететь, рассечь небосвод несмотря на холод и пробирающий до костей морозный ветер.       Но мысли вдруг вернулись к маме. За последние четыре дня Астария, будучи погруженной в свои переживания о треклятом замужестве, совсем не обращала внимания на понурую Гермиону.       Она же не раз старалась завести с ней беседу, а Асти, боясь делиться полученной информацией, дабы Гермиона ненароком не помогла будущему женишку запихнуть отца под поцелуй дементора.       При всей любви к матери, у нее были все причины не доверять ей. Однажды та уже засадила отца в Азкабан. Хотя, пожалуй, причины для отцовского заключения под стражу были весьма вескими.       Обиды больше не было. Недавно же, когда Астария пребывала в коме, она угасла окончательно. Посему хотелось позабыть скорее горести, поставить точку и начать выстраивать свои отношения с мамой заново.       — Лаки! — окликнула Астария домовика.       Эльф появился с тихим хлопком.       — Хозяйка Астария, — домовик низко поклонился, — Лаки прибыл. Желаете поужинать?       — Пока нет. Где мама?       — Мисс Гермиона в своих покоях, — оповестил ее эльф.       Улыбнувшись, Астария радостно кивнула и направилась к выходу из комнаты. Отчего-то у нее возникло странное чувство, что этим вечером обязательно нужно быть с мамой.

***

22:30.       Вид из окна навевал ей глухую тоску. При лунном свете мрачный заснеженный сад с торчащими из земли голыми деревьями напоминал зловещую долину у подножия замка какого-нибудь темного колдуна из страшной детской сказки.       Признаться, поместье и правда принадлежало темному колдуну.       Только в какой момент сказки главная героиня вместо того, чтобы победить злого волшебника, стала в него влюбляться, а в будущем и вовсе стала женой?       Гермиона прикрыла глаза и, поджав губы, протяжно выдохнула. Резко вспомнившиеся слова Марви пронзили грудь и сдавили легкие, ибо являлись ядовитой правдой, неприятным фактом. Она отдалась Волдеморту, а позже неосознанно обвиняла всех вокруг в своем «грехопадении». Отчаянно пыталась найти оправдание своему поступку, ибо внутри ни капли не жалела. И отсутствие сожалений побуждало Гермиону гневаться на себя и в какой-то степени даже ненавидеть.       Гермиона Джин Грейнджер погрязла в чувствах к чудовищу и, несмотря на внутренние убеждения и отвратительные деяния упомянутого чудовища, не переставала глупо влюбляться в него.       Чушь, не так ли?       Сердцу не прикажешь, но вот мозгу — вполне. Посему Гермиона из раза в раз прокручивала в голове момент, где Том, лукаво улыбаясь, сделал ей одолжение и вернул воспоминание об их первой ночи.       Сродни оскорбленному юнцу, именитый Темный Лорд обиделся и стер память! Мерлин, это даже не смешно!       Кулаки непроизвольно сжались. Первое в жизни предложение руки и сердца от мужчины — и такой провал. На что он вообще рассчитывал?       — Конечно, Волдеморт, я стану твоей женой, — пробурчала Гермиона в пустоту комнаты. — Почему нет? Займу стул Беллатрикс и буду вместо нее на тебя слюни пускать. Картина маслом: магглорожденная жена Темного Лорда помогает истреблять грязнокровок. Скитер бы умерла от счастья. Такой материал для статьи!       Гермиона вновь шумно выдохнула и приложила лоб к холодному оконному стеклу. Внезапно раздался стук. Нахмурившись, она перевела взгляд на дверь.       — Войдите.       В комнату, улыбаясь, влетела Астария. Глаза ее странно сверкали, а выражение лица было сродни нашкодившему ребенку. Гермиона, ненароком чуя подвох, спрыгнула с подоконника и удивленно вскинула бровь.       — Что-то случилось? — прищуриваясь, поинтересовалась она.       Асти помотала головой и, преодолев небольшое расстояние, прильнула к Гермионе. Та опешила на долю секунды, ибо не ожидала столь резких проявлений чувств.       Гермиона неловко обняла девушку в ответ и похлопала по плечу, желая скорее разузнать, что же задумала Астария. За короткий промежуток времени она успела ее изучить достаточно, чтобы понимать, чему способствует тот или иной поступок юной гриффиндорки.       — Ну? — с нажимом повторила Гермиона.       — Может выпьем вина? — предложила Асти тонким елейным голоском.       — Вот я так и знала, что этот порыв нежности не с пустого места! — возмутилась Гермиона и, прикусив губу, добавила: — Я после той Бомбарды не пью.       Девчонка сдавленно хихикнула и отпрянула.       — Кстати, папа рассказывал, что именно этот поступок сыграл главенствующую роль в его чувствах к тебе. Ну знаешь, — Астария с придыханием положила руку на сердце и театрально протянула: — пробила брешь в его ледяном сердце! Почти в прямом смысле, получается.       Гермиона красноречиво взглянула на Астарию и весьма логично осведомилась:       — У тебя всё в порядке?       — Очевидно, что нет, — фыркнула Асти. — От осинки не родятся апельсинки, знаешь ли. Безумие Гонтов и все такое…       Гермиона невесело усмехнулась и, плюхаясь в блистающее кресло, закатила глаза.       — Для полного счастья нам только сумасшествия не хватало, — хмыкнула она, картинно всплеснув руками.       Признаться честно, из всех имеющихся потрясений «треснутый котелок» был наименьшим из зол. Но несмотря на очевидные факты и шутливый тон Астарии, Гермиона все же решила уточнить данный момент подробнее.       — Там, в будущем, Том… Он же изменился после битвы, верно?       Услышав вопрос, Астария проявила небывалую заинтересованность и, пододвинув еще одно кресло ближе к Гермионе, уселась рядом.       — Нет, мам, — серьезно покачала головой Асти. — Мы живем со змееподобным чудовищем. У тебя кинк на монстров…       — Астария! — предупреждающе процедила Гермиона, внезапно ощутив пульсацию древка в кобуре, что была прикреплена к запястью. Видимо, палочка всецело чувствовала нестабильное состояние хозяйки.       Девчонка тотчас стушевалась и невольно отодвинулась, заметив проблески ярости в карамельных глазах напротив.       — Шучу, — выставив руки перед собой, мягко проговорила она. — Ты чего такая нервная?       — Стоит поблагодарить Марволо и Тома за, — Гермиона изобразила кавычки, — чудесный вечер.       — О, Марви поведал мне потрясающую историю, где непревзойденная Гермиона Риддл публично унизила тупую сучку Лестрейндж! — воодушевленно воскликнула Астария.       Щеки упомянутой Гермионы Риддл изрядно запылали. Она непроизвольно приложила тыльную сторону ладони к лицу, будучи сильно обескураженной реакцией своего тела.       — Я Грейнджер, — лаконично возразила Гермиона. — И не выражайся, — укоризненно напомнила скорее для галочки, нежели правда хотела отругать Асти за нецензурную лексику. — Я это сделала, потому что она поранила Марволо. Пока Том просто стоял и смотрел.       — Уверена, у папы был план, — хмыкнула Астария. — Он ничего не делает просто так. Возможно, Марволо разозлил его.       — Это не оправдание, — возразила Грейнджер.       Асти кивнула.       — Соглашусь. Но это же великий Темный Лорд! — усмехнулась она. — Ты спрашивала о будущем. Я хочу тебе кое-что показать. Что насчет вина?       — Нет, — резко отрезала Гермиона и, чуть подавшись вперед, добавила: — Показывай.       Обсидиановые глаза напротив коварно заблестели. От осинки и правда апельсинок не видать, посему слизеринские черты слишком отчетливо проскальзывали у Астарии, ибо та явно что-то задумала.       — Так, предупреждаю, если это снова что-то в твоем духе…       — Просто дай мне минуту, — перебила ее Астария. — И молчи. Молли!       Лиловая сфера спустя пару мгновений влетела в комнату. Гермиона до сих пор не имела понятия, что из себя представляет сей артефакт, но братья Уизли создали нечто полезное и невероятное.       — Молли, покажи ту самую колдографию с тридцатого дня рождения миссис Риддл, — приказала Асти.       Пурпурные блики начали светлеть, и на стене, что, находилась по правую руку от кровати, стало проявляться движущееся изображение.       Гермиона сглотнула и ощутила, как по позвоночнику мгновенно пробежала дрожь, ибо она увидела себя — радостную женщину, в длинном атласном платье с глубоким декольте и рукавом три четверти.       На колдографии улыбающаяся Гермиона обнималась с ним, Томом Риддлом. Он отнюдь не выглядел как монстр или чудовище. Наоборот. Красивый статный мужчина лет сорока. Такой же, как сейчас, только без тени злобы на лице, без ярости и всполохов кровавого марева в глазах.       В свете пламени свечей, что окружал пару на колдографии, было заметно, как взгляд Тома блуждает по женскому лицу и останавливается на губах. Ладони, периодически сжимая бока, держались за талию. Он наклонялся к уху Гермионы с колдофото и что-то томно шептал, отчего она, прижимаясь ближе к мужчине, искренне смеялась.       Счастье. Неподдельное счастье источало мерцающая на стене изображение.       Гермиона непроизвольно дотронулась до подаренного близнецами кулона, завязанного вокруг ее запястья, и вспомнила свой портрет, что тепло смотрел на мужчину, фото которого покоилось на другой створке подвески.       Ее глаза пристально смотрели на двух улыбающихся людей. И каждое прикосновение Тома к Гермионе отзывалось у нее гулким стуком сердца. То, как он держал ее, как наклонялся к шее, как лукаво шептал что-то на ухо… Гермиона могла почувствовать и даже представить его низкий рокочущий голос, вибрации которого ласкали ушную раковину.       Руки покрылись предательскими мурашками, ибо еще некоторое время назад она приказала себе не думать и не мечтать о подобном. Но сейчас глаз не могла оторвать, впитывая каждое мгновение с колдографии.       — Мам, — тихое обращение Астарии мгновенно отрезвило ее. — Показать еще?       Нет. Хватит. Достаточно. Ей не хотелось проваливаться в это еще больше, она и так всячески пыталась выкорчевать пагубные помыслы из головы.       — Пожалуй, не стоит. И вообще, — Гермиона решила сменить тему, — к чему это представление? Брат надоумил?       — Нет! — ответила Асти. — Я что, сама не могу повлиять на благополучие своей семьи, что ли? Просто хотела провести вечер с тобой и показать что-то хорошее из нашей жизни… — Астария понурила голову и, явно оскорбившись вопросом Гермионы, спросила: — Я что, настолько тупая, по-твоему?       Чувство вины пронзило Гермиону, словно стрела. Будучи одиннадцатилетней ученицей Гриффиндора, она прекрасно знала, как тяжело переносить предвзятое отношение окружающих. Но здесь была иная ситуация, ведь предвзятое мнение родителей могло навредить ребенку.       Возможно. Наверное. Откуда ей знать? Гермиона не сведущая в воспитании детей. Гермиона вообще детей еще лет пять не планировала!       Она, мысленно себя ругая, прикусила губу.       — Нет, милая. Конечно, нет! — старалась она успокоить Астарию.       Асти даже не взглянула на Гермиону. Она перебралась на кровать и, сняв обувь, укуталась в одеяло. Черные кудри раскинулись на подушке, бледное лицо окрасил румянец на щеках, и торчащий из-под одеяла нос тоже покраснел.       Гермиона теперь кусала не только губу, но и щеку, морально готовясь к девичьим слезам, но послышалось лишь сдавленное:       — Давай послушаем музыку или посмотрим фильм. Вдвоем.       Гермиона испытала настоящее облегчение. Губы тронула легкая улыбка. Она забралась на постель и, оперевшись спиной о спинку кровати, нежно провела рукой по темной копне волос.       — Милая, я не считаю тебя глупой. Скорее… — Грейнджер остановилась, дабы правильно подобрать слова. Астария, услышав речь, заинтересованно вылезла из-под одеяла и выгнула бровь. — Своенравной.       Асти многозначительно хмыкнула, но не удостоила ее ответом. Приняв молчание за согласие, Гермиона вновь коснулась черных локонов и заправила за ухо. Ей ненароком пришла мысль, что структура волос дочери сильно отличается от ее: мягкие, словно шелк, блестящие, струящиеся, послушные. Ах, если бы Асти еще правильно за ними ухаживала…       — Мам, ну хватит меня трепать, — проворчала она и увернулась от материнских ладоней. Гермиона прыснула, узрев сморщенный нос и демонстративное закатывание глаз.       — Фильм? — напомнила Грейнджер.       — Да. И еды! Много еды!       Гермиона громко рассмеялась и, скинув ботинки, тоже залезла под одеяло. Маленькие радости во время темных времен всегда приносят счастье.

***

10 января 1972 г.; 00:45       В момент фильма, когда Джулия Робертс бежала в свадебном платье через поле, дабы избежать замужества, Астария уже мирно сопела рядом.       Гермиона, зевнув, приказала Молли закончить кинопоказ, желая тоже погрузиться в сон, как вдруг раздался треск аппарации, — внезапно явился Лаки.              Волшебницы буквально час назад отправили эльфа восвояси, оповестив, что после позднего ужина лягут спать. Столь неожиданное прибытие обескуражило их, так как Лаки трясся сродни осиновому листу. В его глазах плескалась паника, и он явно был чем-то сильно обеспокоен.       — Лаки, что случилось? — сонно осведомилась Асти, приподнимаясь на локтях.       — Гости, хозяйка Астария. У нас… непрошеные гости, — хрипло проговорил он, — они идут сюда.       Девушки переглянулись и поняли друг друга без слов.       — Лаки, предупреди Тома и Марволо, — приказала Гермиона, вставая с кровати. — Астария, я выйду, а ты оставайся тут.               Девчонка помотала головой.       — Я не оставлю тебя, — серьезным тоном заявила она, выбираясь из-под одеяла.       — Мисс Гермиона, — снова встрял домовик, кусая сухие трясущиеся пальцы, — хозяин Марволо и милорд покинули дом полчаса назад. А Лаки запрещено выходить за пределы поместья!       — Что? — изумилась она. — Куда они ушли?       Домашний эльф чуть слышно всхлипнул и вытер нос тыльной стороной ладошки.       — Лаки не знает, мисс. Лаки, как ему было велено, оповестил милорда о пробуждении мисс Эсмеральды Селвин. Они проведали ее и сразу же покинули поместье, мисс Гермиона. Больше Лаки ничего не знает.       — Мисс Селвин проснулась, значит, — сделала умозаключение Гермиона, впиваясь ногтями в ладонь. Раздражение сродни лаве растекалось по венам, пробираясь в каждую клетку.       — Милорд просил не говорить вам. Лаки не может ослушаться приказа хозяина, мисс. Лаки плохой, глупый, никчемный эльф!       Домовик начал нещадно колотить себя кулаками, громко рыдая. Успокаивать его истерику Гермиону не прельщало, ибо явившиеся «гости» столь поздним вечером явно не чай пожаловали пить. Посему она прошла мимо, игнорируя плачущего Лаки.       Палочка. Мантия. Мысленный отсчет до десяти. Острый взгляд на Астарию.       — Не выходи. Сиди тут. Я наложу специальные запирающие чары, чтобы никто не смог открыть дверь снаружи, — вкдрачиво предупредила ее Гермиона.       Но Астария Риддл не была бы Астарией Риддл, если б не начала противиться словам матери и спешно собираться встречать непрошеных гостей.       — Я пойду с тобой, — твердо заявила она, стремительно направляясь к Гермионе.       Возникло жгучее желание связать девчонку, дабы та утихомирила неуместную гриффиндорскую браваду.       — Нет, Асти, сиди…       Договорить не удалось, потому что раздался громкий не то взрыв, не то хлопок.       Астария дрогнула и, вытаращив глаза, схватила Гермиону за предплечье, намереваясь что-то сказать, но Грейнджер приложила палец к губам, чтобы та молчала и не делала резких необдуманных движений. Асти, сложив губы в тонкую линию, едва заметно кивнула в ответ.       Гермиона всеми силами игнорировала подступающий к горлу страх. Не за себя. За девчонку.        Не время для паники. Нужно собраться и узнать, кого нелегкая принесла в столь поздний час.       Гермиона коснулась дверной ручки и медленно опустила ее вниз. Но стоило двери открыться, она узрела лишь густой не то дым, не то туман, что полностью заволок коридор и горечью оседал в носу и глотке. Вдохнуть стало тяжко. Смотреть тоже. Непроходимая мгла простиралась вдоль всего пространства, и не наблюдалось конца и края ей.       Она обернулась, дабы запретить Астарии выходить из комнаты, но послышались шаги и несколько мужских голосов и… рычание?       — Мам, что это? Кто это? — сглотнув, прошептала Асти. — Может пожиратели?              — Тогда зачем дымовая завеса? Нет, точно не пожиратели.       — Но как они проникли в поместье?       — Ну, учитывая любовь Тома к вечным собраниями своей маленькой группировки, — язвительно начала Гермиона, всматриваясь вдаль коридора, — это не составит большого труда. Один из каминов могли намерено оставить открытым.       Астария смотрела на нее во все глаза.       — Тогда нужно отправить патронус папе! — вновь прошептала она чересчур громко. Это способность к парселтангу так шуму добавляет?       — Тише, — шикнула на нее Гермиона. — Нет времени колдовать заклинание. Судя по шагам, они направляются сюда. Идем в библиотеку. Там имеются специальные скрывающие чары. Доберемся, и отправишь патронуса.       Астария кивнула, и обе волшебницы тихой поступью покинули спальню. Соорудив из подолов платьев подобие масок, они накинули их на лицо и, освещая путь Люмосом, направились в северное крыло.              Шаги и мужские голоса приближались. Брань вперемешку с противным смехом и едва слышным рычанием невольно бросали в дрожь Гермиону, напоминая о днях войны, когда егеря сновали вокруг их палатки. Грейнджер ощущала, как снова окунается в самые темные времена ее юности. Времена, когда война сковала в тиски девичье сердце и поселила там страх.       — Откуда ты знаешь об этих чарах? — послышался вопрос Астарии. Она цепко держала предплечье Гермионы.       «Отличное время поболтать, Асти», — подумалось Гермионе, и она еле успела одернуть себя от закатывания глаз.       — Том рассказал между делом, когда мы искали способ привести вас в чувство после того нападения, — невозмутимо ответила Грейнджер, оглядываясь назад. Вроде оторвались. Чужие шаги немного стихли.       — Рассказал, как пройти в свою библиотеку, которую оберегает покруче крестражей? — изумилась Асти. — Вот это да! И правда любовь! — добавила, ухмыляясь.       — Шагай молча, — низким рокочущим шепотом процедила Гермиона.       Нарочито громкий вздох слетел с уст юной гриффиндорки.       — Дыши тоже молча, — добавила Грейнджер и, вспомнив давеча сказанные Астарией слова, приглушенно продолжила: — Ты говорила, что Том там, в будущем, рассказывал тебе о том, как я напала на Беллатрикс. Это событие тоже было в вашей временной линии?       — Ты сказала мне молчать, — косо усмехаясь, подмигнула Асти. — Интересно, кого ты защищала тогда? Нас же с Марволо не было…       Слова оборвались, ибо во мгле Астария не заметила выступающий деревянный порог, о который запнулась.       — Ай! — прикрикнула она не то от боли, не то от неожиданности, но этого было более чем достаточно.       Гермиона успела подхватить Астарию, чтобы та не упала, и услышала, как гнетущая тишина прерывалась безумным смехом и яростным криком:       — Они там!       — Бежим, — бросила Гермиона.       Волшебницы рванули сквозь мглу со всех ног, ибо грузный топот нескольких пар ног догонял их.              Шаг, два, три. Рваное дыхание. Плотно сжатые челюсти.       «Все будет хорошо», — повторяла себе Гермиона, то и дело бросая взгляд на Астарию.       Бег продолжался.       — Вот они! — услышала она мерзкий голос одного из гостей.       — Схвати их, Логан, — сказал некто знакомым лаконичным голосом. — Куда же ты, Гермиона?       В волшебниц полетел первый луч.       Гермиона обернулась и, приказав Астарии встать за спиной, выставила щит. Успешно — заклятье отскочило в окно, разбив то вдребезги. Осколки разлетелись в стороны и оставили пару царапин на щеке Гермионы.       — Астария, держи Протего.       Она кивнула и дрожащими руками достала палочку. Незнакомцы приближались. Громоподобный топот настигал их, становясь все громче.       Вдох. Выдох.       Вдох. Выдох.       Мгла мешала сосредоточиться и трезво оценить ситуацию, застилая обзор и не оставляя возможности вдохнуть глубже.       Гермиона вскинула палочку и, наугад прикинув, где может находится ближайшая стена, вслепую бросила Бомбарду.       Увы, тревога сыграла свою роль, и заклинание вышло недостаточно мощным. Пару камней грузно свалились на пол, но взрыва не произошло.       — О, Мерлинова борода, какого черта? — выругалась она. — Конфри…       — Экспеллиармус, — послышался кроткий тон.       Палочку тотчас выбило из рук, а в следующую секунду Инкарцеро связало волшебницу по рукам и ногам. Гермиона упала на колени.       — Мама! — взвизгнула Астария.       — Асти, беги! Выстави щит и беги!       — Нет, я останусь с тобой, — дрожащим голосом произнесла юная гриффиндорка и кинулась ей помогать. — Как сделать локальное Диффиндо? Как разрезать веревки?       — Астария, немедленно беги, спрячься где-нибудь и позови Тома, — прикрикнула Гермиона на дочь.       — Милейшая картина. Жаль, великий Темный Лорд не видит, — сардонически произнес мужчина в маске, что стоял посередине. — Маркус, оттащи девчонку. Ее продали французам, так что трогать риддловское отродье пока нельзя.       В туманной завесе Гермиона наконец-таки смогла узреть три фигуры. Неизвестные стояли чуть поодаль в черных мантиях. Накинутый на голову капюшон позволял узреть лишь кусок карнавальной маски и нижнюю часть лица. Зачинщиком явно был тот, кто раздавал приказы.       — Астария, беги, — тверже повторила Гермиона, переводя взгляд на бесполезные потуги дочери снять путы. Девчонка же снова замотала головой, отказываясь выполнять ее просьбу.       — Я не уйду, не остав…       Некто по имени Маркус не дал ей договорить, ибо, приблизившись, схватил за руки. Асти пнула его по ноге. Волшебник сильно встряхнул ее и грозно проговорил:       — Не рыпайся, маленькая сука.       — Пусти меня! Когда мой отец узнает об этом…       — О, дорогая Астария, я очень хочу, чтобы он узнал. Хочу, чтобы увидел результат моих трудов, когда мы уйдем, — елейно протянул самый болтливый среди прибывших колдунов. — Логан, ты любишь играться с грязнокровками, не так ли? Доставь мисс Грейнджер удовольствие.       — Делайте, что хотите, только отпустите Астарию, ублюдки! — процедила Гермиона.       Упомянутый Логан радостно зарычал, и Гермиона узрела шерсть на руках и мерзкий оскал, что искажал и без того обезображенную шрамами челюсть.       — Что вы собираетесь делать? Пустите ее! — сквозь слезы кричала Астария, пытаясь вывернуться из цепкого захвата, дабы наколдовать какое-нибудь заклинание. Маркус вырвал из ее рук палочку и переломил надвое.       Каждый крик Асти отдавался болью в груди.       — Отпустите девочку. Вы же сами сказали, что она вам не нужна! — попросила Гермиона, глотая противный ком страха, осевший в горле.       — Когда мой отец вернется, он разорвет вас на куски!.. — выплюнула Асти, но Маркус хлестко затолкал ей самодельную маску в рот.       — Какая смелая девочка. Малышка Астария так удачно выжила после моего яда и совсем не пострадала. Так что созерцание насилия над матерью ей не навредит, не так ли?       Раздался истошный девичий вопль, а Гермиона, осознав, о каком удовольствии говорил незнакомец, почти потеряла связь с реальностью. Трезвость ума покидала ее, и лишь нарастающая паника сродни плющу окутывала тело.       Конец приближался, но собрав крупицу угасающей смелости, Грейнджер со всей силы ударила головой присевшего рядом с ней оборотня. Попав точно в цель, она косо улыбнулась, ибо раздался хруст не то носового хряща, не то треснувшей маски.       — Грязнокровная тварь, — неистово зарычал Логан и треснул ей по лицу. Губу мгновенно рассекло.       Гермиона безмолвно открывала рот, пытаясь избавиться от крови. Зачинщик в маске оперся о стену и, растянув губы в усмешке, почти любовно поинтересовался:       — Не против поговорить, Гермиона?       Она плотнее сжала губы и на долю секунды зажмурилась. Оборотень навис над ней и, достав нож, стал грубо резать ее платье, полосуя молочно-белую кожу острием лезвия. Чудовище мерзко дышало, ухмыляясь. Из под маски сверкали два глаза, один из которых был серебристый, а другой черный.       Оборотень спустился к пупку и, облизав участок кожи, стал водить носом по животу, глубоко вдыхая запах девичьего тела.       Вдох. Выдох. Терпи.       «Ради шестнадцатилетней девочки. Пусть лучше я, чем она. Она не должна переживать весь ужас, что свалился на меня в юности. Я смогу. Считай: раз…»       — Я все думал, как ты можешь быть матерью шестнадцатилетних подростков? — продолжал разглагольствовать знакомый голос.       «Два…»       На Гермиону упала слюна. Лезвие блуждало по плечам и шее, разрезая ткань на куски. Прикосновение сухих ладоней оборотня приносило небывалое доселе чувство омерзения.       — Разве тебе не двадцать четыре? Ты пьешь специальные зелья, поэтому так молода?       «Три. Том, пожалуйста, приди», — умоляла мысленно.       Кинжал вновь поранил нежную плоть, ибо пес, скалясь, поддел ее бюстгальтер и высвободил грудь. Он грубо схватил ее за сосок и потянул. Гермиона невольно вскрикнула.       Не больно. Мерзко. Противно до дрожи.       Лежа на холодном полу, под нависающем над ней чудовищем, вся в крови, она переживала лишь за Астарию, которая истошно рыдала рядом.       Не плачь. Не смей плакать. Ты должна оставаться сильной, Гермиона.        Но предательский всхлип сорвался с ее губ, ибо пытка только начиналась.       — Поиграем, сладенькая? — усмехнулся монстр, приложив нож к яремной вене.       Вернув частицу самообладания, Гермиона широко открыла глаза и, взглянув на испуганную дочь, проговорила одними лишь губами:       — Астария, не смотри.