Наследие

9 января 1972 г.       Холодным январским вечером, когда все нормальные люди сидели дома и пили чай, Волдеморт, будучи рассерженным на одну обаятельную волшебницу, преобразовал часть подвала своего поместья в дуэльный зал. Созвав Пожирателей и зачем-то Марволо, он расширил пространство и окружил всё мерцающим щитом, дабы не раскурочить стены заклинаниями. Что ж, странности столь прекрасного вечера на этом не заканчивались, а, пожалуй, только начинались.              Сейчас юноша был всецело погружен в заведомо проигрышное сражение, и, еле успев вскинуть палочку, громко крикнул:       — Протего!       Безуспешно — жёлтый луч пробил защиту, и Марви вновь упал на спину. В седьмой раз.       Он не хотел вставать. Тело безвольно распласталось. Марволо тяжело дышал, созерцая потолок новоиспеченного дуэльного зала. Долгих пять часов длилась тренировка. У него просто не осталось сил. Спина немного кровоточила, пальцы сбились, ноги подкашивало.       — Еще раз, — послышался властный голос. — Ты должен был использовать другие щитовые чары — Протего Хоррибилис.       — Я… Я больше не могу, мне нужен перерыв, — прошипел Марволо. — И мы еще не изучали их! Они же защищают пространство и вообще очень сложные!       Вид на потолок закрыла внезапно появившаяся фигура отца. Том плотно сжал челюсти и прищурился. Глаза отливали багрянцем.       — Я правда очень устал, — сбивчиво повторил юноша, продолжая лежать на полу.       — Весь в мать, такой же характерный, — процедил сквозь зубы отец. — Если случится схватка, ты обязан быть готов. На тебя могут напасть в любой момент. Я восемь раз пересмотрел то нападение в Мэноре. Ты отвратительно ведешь дуэль, — кротко оскорбил его отец и подал руку. — Вставай. Сейчас же.       Ярость тотчас подступила к горлу. Марволо отбросил предложенную ладонь и, превозмогая боль, сам поднялся на ноги, немного поморщившись.       Отец, казалось, даже не вспотел за время тренировки. Конечно, что еще ожидать от лорда Волдеморта?       — Отбей пару заклинаний и можешь быть свободен. Твоя ловкость тоже страдает, хотя Астария говорила, что ты очень хорош в дуэлях, — отец поджал губы и взметнул бровь: — Незаметно.       — Хреновый из тебя учитель, — выплюнул Марволо, делая шаг к отцу. Терпеть унижения он более не намерен.       Том, услышав грубость, вытянулся, плотно сомкнул челюсти и чуть дернул шеей. Терпения явно ускользало от него.       — Что ж, — деланно вздохнул он. — Белла, — окликнул девушку, обернувшись к Пожирателям, — вставай в пару с Марволо, чтобы отработать щиты.       Юноша обомлел в ту же секунду. Признаться, услышанное его повергло в шок. Драться с Беллатрикс? Нет уж, увольте.       Марволо снова приблизился к отцу, отбросив рукой влажные от пота волосы, и, нахмурившись, решил все же уточнить сей момент. Но отнюдь не вежливо.       — Ты правда настолько зол, что будешь заставлять меня сражаться с Лестрейндж? — шипел он гневно Тому в лицо. — Почему я должен быть грушей для битья? Мама тебя игнорирует, кстати, не без причины, учитывая, все дерьмо, что ты натворил. Думаешь она оттает, увидев меня израненным?       Белла радостно засеменила к ним, лучезарно улыбаясь. Видимо, предвкушала разгром сына своего лорда. Том, заметив приближение слуги, ухмыльнулся, положил руку на плечо Марволо и наклонился к его уху.       — Знай свое место, или дуэль с новоявленной Лестрейндж покажется тебе блажью, — елейно прошипел отец и сжал плечо, чем вызывал сильную боль.       Марволо вырвался из цепкого захвата и бросил на Тома убийственный взгляд. Происходящее невероятно выводило из себя. Отец будто издевался над ним.       — Давай, Мар-ви, — усмехнулся папа, поправляя свою мантию. — Беллатрикс всего на несколько лет тебя старше. Белла, — обратился уже к ведьме, что благоговейно пялилась на него, — будь осторожна с ним. Не переусердствуй. Я бы не хотел наказывать тебя. Сегодня.       — Конечно, мой Лорд! — залепетала Белла и, деланно усмехнувшись, добавила: — Уверена, ваш наследник не хуже вас в бою.       Ее слова ударили Марволо, словно пощечина по лицу. Ведьма явно лицезрела его плохую сноровку и сейчас открыто насмехалась. Былая усталость сменилась твердым намерением вступить с ней в дуэль тотчас, дабы показать мерзкой отвратительной суке ее законное место.       Юноша крепко сжал палочку в руке и прищурился. Ярость обуял его, растекаясь по венам. «Салазар, ну какая же ты тварь, Лестрейндж», — выругался про себя Марволо.       — Я готов, — уверенно заявил он.       Марви ненавидел Беллатрикс. Ненавидел всей душой эту проклятую ведьму, что оставила клеймо на предплечье его матери. Глаза загорелись недобрым огнем, и доселе несвойственное ему чувство жажды мести стало почти осязаемым. Он горел желанием выкорчевать эту наглую ехидную ухмылку с надменного девичьего лица.       Палочка призывно запульсировала и раскалилась, почувствовав гнев владельца.       Растянув губы в злобной усмешке, Марволо почти любовно протянул:       — Миссис Лестрейндж, не слушайте моего отца. Не стоит осторожничать, ибо я не собираюсь.       Том изумленно взглянул на резко осмелевшего юношу.       — Ты уверен? — странным тоном осведомился отец.       — Полностью, — процедил сквозь зубы Марви, впившись глазами в Беллатрикс, которая скучающе вертела изогнутую палочку в руках.       Скептицизм вкупе с беспокойством промелькнули в глазах отца, натолкнул его на мысль, что Волдеморт переживает о нем. Не то чтобы Марволо не верил в его эмоциональность, но будем честны, в семидесятых Том Риддл не являлся заботливым родителем, коим был в нулевых.       — На позиции, — приказал Том. — Без непростительных.       — Но… Мой лорд? — воспротивилась Лестрейндж.       — Ты не слышала моего приказа, Белла?       — Простите, мой лорд. Будет исполнено.       Том кивнул и отошел в сторону. Другие присутствующие тихо перешептывались, любопытно всматриваясь в двух готовящихся к дуэли волшебников. Всех, казалось, безмерно забавляла ситуация, где «любимица» Лорда будет истязать его наследника. Вот уж и правда — спектакль года.       Взгляд Марволо невольно зацепился за смурного Долохова. Тот безразлично созерцал пол, пребывая в превратном расположении духа. Тяжела доля влюбленных Пожирателей смерти, однако.       — На позиции, — повторил отец чуть громче.       Марволо на долю секунды зажмурился, сосчитал до пяти и открыл глаза. Ярость продолжала приятно бурлить в венах — он был готов.       — Итак, — начал Том, — на счет три: раз, два…       — Экспульсо! — крикнул Марволо, не дожидаясь команды.       Синий луч мгновенно сорвался с палочки, но Беллатрикс ловко отбила заклятье и, злобно оскалившись, пошла в нападение.       — Конфринго!       — Протего! Эверто Статум!       Заклинание Марви не достигло цели, угодив в барьер, по тому пошла мерцающая рябь.       — Не попал, — зловеще улыбнулась Белла, — Петрификус Тоталус!       Марви пригнулся, увернувшись, дабы луч не сразил его. Заклятье раскурочило пол в двадцати сантиметрах от его лица.       — Экспеллиармус! — бросил он, но Белла вновь чересчур легко отбилась.       Марволо заскрежетал зубами от досады. Силы, увы, стали покидать юношу, но он не хотел сдаваться, хотя ощущал, что магическое истощение спустя пять часов долгой тренировки настигало его.       — Инкарцеро! — свирепо произнесла Белла, искажая лицо в победоносной гримасе. Она явно заметила его слабость.       — Протего! — яростно ответил Марволо, отразив заклинание, но упал на пол.       Магия была на последнем издыхании, но злость вкупе с леденящим желанием отомстить никуда не делась.       Вдох, выдох.       Вдох, выдох.       Ярость обжигала внутренности, желая вырваться наружу. Марволо, ведомый своими эмоциями, из последних сил встал на ноги и грозно прорычал:       — КРУЦИО!       Красный луч проклятья сорвался с палочки под гулкое аханье Пожирателей и мгновенно достиг цели, попав точно в грудь Лестрейндж.       Раздался крик, наполненный болью, и ведьма упала навзничь. Каждая капля ненависти вкупе с последними силами, вложенная в заклятье, заставляла Беллатрикс биться в конвульсиях и истошно орать.       Марволо не знал, сколько пытал волшебницу, несколько минут или же секунд. Казалось, пелена беспросветного гнева простиралась перед ним. Он испытывал радость и счастье, причиняя боль этой конкретной ведьме.       Внезапный удар по руке отрезвил его. Проклятье тут же спало. Марволо поднял карамельные глаза и увидел разъяренного отца, который словно убивал его кровавым взглядом.       — Я сказал: без непростительных. Что непонятного? Или ты, будучи моим наследником, считаешь, что имеешь право ослушаться приказа? Думаешь, у тебя есть особые привилегии? — шипяще закончил Том, до боли сжимая юношеское запястье.       Марволо прикрыл глаза и прикусил щеку. «Успокойся, расслабься, дыши», — мысленно убеждал себя. Сорваться, поддаться тьме, что таилась в чертогах его души, он не планировал. Как бы Марволо порой не отрицал, отчасти, яблоко от яблони недалеко упало — каков отец, таков и сын.       — Эта мерзкая змея пытала мою мать, она насмехалась надо мной, она заслужила это! — шипел Марволо, глядя в бледное, искаженное яростью отцовское лицо. Признаться, его мало волновала реакция папы. Он получил удовлетворение, хотя и не планировал истязать Беллатрикс столь жестоким способом.       Сорвался.       Том вобрал воздух носом и вкрадчиво произнес:       — Марволо, имеется правило, и то правило, гласит, что холодный ум есть парадигма ведения боя. Ты обязан…       — Она. Пытала. Мою. Мать! — с нажимом повторил Марви, вырвав руку из отцовского захвата. — Тебе не понять, ведь ты…       — Прекрати, — жестко оборвал его Том. — Отработай щиты и… иди в свою комнату.       Марволо скептически прищурился       — Ты что, меня воспитываешь? — усмехнулся он.       — Да, — уверенно ответил Том. — Вопросы?       — Нет? — удивился юноша.       Отец едва заметно кивнул и отодвинулся. Марволо увидел злющую, как взрывопотам во время брачного периода, Беллу, которая явно намеревалась стереть юношу с лица земли, не меньше.       — Диффиндо! — завизжала она.       Марволо, не имеющий сил, не успел защититься. Заклинание рассекло руку, оставляя глубокий порез.       Юноша зашипел от боли, испепеляя взглядом Лестрейндж, и та, противно оскалившись, снова направила на него палочку.       — Ло…       Вдруг послышался звук хлыста, который и отвлек Беллатрикс, а в следующую секунду вокруг ее шеи появились удушающая плеть. Лестрейндж захрипела и грузно осела на колени, а спустя секунду и вовсе упала.       Марволо обернулся.       В метре от него стояла мама. Несмотря на холодную маску безразличия, в ее глазах плескалась чистая ненависть вкупе с отвращением. На скулах играли желваки.       — Мам? — ошеломленно прошептал Марви, будучи обеспокоенным ее поведением. Не то чтобы он не лицезрел ранее ее столь гневные порывы, но такие моменты были редкостью. Очень большой редкостью.       Гермиона не смотрела на него, зато бросила весьма красноречивый взгляд на Тома, который ответил ей ухмылкой.       Пожиратели стихли. Был слышен лишь стук каблуков и отчаянные хрипы Беллатрикс.       Мама в черном закрытом платье шла к Лестрейндж поступью свирепой львицы. Достигнув цели, Гермиона наступила каблуком на грудь ведьмы и, наклонившись, лаконично произнесла:       — Еще раз тронешь его, и я тебя уничтожу, Лестрейндж. Ты меня поняла?       — Ты, — хрипела Беллатрикс, — паршивая сука, ты за это ответишь…       Гермиона дернула на себя хлыст, тем самым утягивая шею ведьмы сильнее.       — Ты. Меня. Поняла? — отчеканила вопрос.       Яростно сверкнув глазами, Беллатрикс кивнула.       — Вот и славненько, — усмехнулась Гермиона и убрала плеть, вернув своей палочке первозданный вид.       Беллатрикс жадно вздохнула и закашлялась. К ней тотчас подбежали Рудольфус и Рабастан. Те хлопотали над тяжело дышащей ведьмой.       Гермиона быстрым шагом приблизилась к Марволо и, обеспокоенно взглянув, бережно взяла его за раненую руку.       — Очень больно? Милый, секунду я…       — Все вон, — послышался короткий приказ Тома.       Пожиратели мгновенно засеменили к выходу, и импровизированный дуэльный зал опустел. Мама демонстративно игнорировала суматоху в округе и властный тон отца.       Гермиона мягко накладывала исцеляющие чары, периодически поджимая губы.       — Тебе нужно зелье. Я провожу тебя до комнаты, — лепетала она, и Марви непроизвольно улыбнулся ей. Неважно где и когда, мама всегда была синонимом к словам тепло, любовь и дом. Она была их светом.       — Гермиона, — раздался холодный оклик сбоку, но мама словно не слышала его, всецело отдавая внимание сыну. — Гермиона, — повторилось уже с нажимом.       — Что?! Снова запрешь меня, как собаку, или же память сотрешь, или, может, применишь сонные чары? — едко выплюнула мама и сардонически поинтересовалась: — Что там у вас по плану, Том Марволо Риддл? Конечно, между убийством нашего сына и захватом мира. Простите, забываю, как сильно загружен ваш график.       Нить напряжения натягивалась ежесекундно. Всполохи магии проскальзывали между родителями. Воздух будто раскалился. Казалось, брось спичку — и вспыхнет алое пламя.       — Я устал от твоих выходок, — ровно заявил отец. — Хватит вести себя как неотесанная деревенщина: врываться на собрания, нападать на моих слуг или взрывать стены. Мое терпение не безгранично.       — Мое тоже, — пожала плечами мама и отвернулась, дабы продолжить колдовать над рукой Марви. — Тем более сейчас у меня прибавилось дел, ведь мне нужно привести в чувство твою подружку, которая четыре дня лежит без сознания в гостевой спальне.       Марволо невольно заметил, как отец сдержал порыв то ли усмехнуться, то ли улыбнуться.       — Она — моя слуга и не более, — чуть надменно поведал Том.       — Ты, возможно, неверно истолковал мои слова и подумал, будто я тебя ревную. Что ж, — Гермиона вздохнула, — могу заверить, что это не так. Просто, помимо своих дел, на мне дети и теперь еще Эсмеральда.       — Это же какие у вас дела, мисс Грейнджер? — ухмыльнулся отец.       Гермиона обратила взор к Тому.       — Если ты забыл, то у меня есть миссия. Мне нужно найти один артефакт. Я ради этого переместилась в прошлое, — уверенно соврала мама, и Марволо даже на секунду ей поверил. — Думаю, разговор закончен. Марви, лучше?       Юноша, улыбнувшись, кивнул.       — Да, спасибо, мам, — он сделал паузу и воодушевленно продолжил: — я пытал Беллу Круциатусом.       Казалось, время резко остановилось, и воцарилась тишина. Реакция Гермионы была весьма красноречивой и исчерпывающей. Она ошеломленно, с толикой неверия пробегалась глазами сначала по ухмыляющемуся Тому, а позже по восторгающемуся Марволо.       — Ты… что сделал? — переспросила она сиплым голосом.       Марви пожал плечами, не понимая, что не так.       — Ну, она же заслужила, — буркнул он. — Она насмехалась надо мной и пытала тебя, и я подумал, раз ты пытала даже папу, то в принципе можно.       Раздались аплодисменты. Отец самодовольно улыбался, картинно хлопая в ладоши.       — Браво. Помню, давеча ты обвиняла меня, что я пагубно влияю на детей, — подначивал он, приблизившись к Гермионе. — Как неловко получилось.       Гермиона, протяжно выдохнув, прикрыла глаза. Раздражение читалось на ее лице, и Марволо почувствовал, что приближается буря.       — Издеваешься? — спросила она, метнув острый взгляд.       — Злорадствую, — съязвил Том.       — Ты, — процедила она, повернувшись к нему, — заставил Астарию смотреть на пытки, насильно выдаешь замуж, и близнецов чуть не убили по твоей вине, а я всего лишь…       — Пытала своего мужа, члена семьи, — учтиво подсказал Том, сделав к ней еще один шаг. Марволо невольно отметил, что уже пять лет не видел родителей столь близко друг к другу. — Вряд ли это здорОво для детской психики.       Повисло неловкое молчание. Мама задрала голову, дабы взглянуть в лукавые глаза отца, который явно довольствовался происходящим. Их противостояние Марволо не пугало, а скорее забавляло. Он знал, что родители не будут переходить черту, слишком гордые. Их вспыльчивость всегда была обусловлена серьезным аргументом.       — Я не буду извиняться, — жестко отрезала Гермиона.       — Ну конечно, — Том закатил глаза, — ты слишком высокомерна, чтобы признать вину, не так ли?       Мама ткнула его пальчиком в грудь.       — А ты признал вину? Извинился перед всеми нами? — она картинно всплеснула руками. — Где твое холеное извинение за четыре дня?       Отец перехватил ее запястье и угрожающе навис. Марволо вдруг напрягся.       — Ты забываешься, в принципе, как и всегда, но я повторюсь: мое терпение не безгранично.       — Знаешь, куда за…       — Кхм-кхм, — встрял Марволо и деланно насупился: — Может, хватит? Вы пагубно на меня влияете, я прям чувствую волны «пагубности».       Родители многозначительно переглянулись, но все же отпрянули друг от друга.       — Пойдем, Марви, — обратилась к юноше Гермиона, — раны еще есть?       Марволо кивнул. Мама тотчас гневно стрельнула глазами в отца, тот же скривил губы в лукавой усмешке.       Не говоря более ни слова, Марволо и Гермиона покинули дуэльный зал, пока Том провожал их нечитаемым взглядом.       Стоит поведать, что происходило последние несколько дней. После умопомрачительного аттракциона с разгромом отцовского кабинета и нагрянувшей Селвин, которая моментально отключилась и не приходила в себя вот уже четыре дня, родители пытались найти «гармонию» в своих шатких взаимоотношениях.       Выходило, мягко говоря, отвратительно. Марволо лицезрел молчаливые приемы пищи и косые взгляды. Он знал, что родители всецело озабочены поиском нападавших и не единожды просматривали его воспоминание из Мэнора. Благо, они поняли, что Сектумсемпра явно была сотворена дилетантом.        Марви искренне восхищался, что невзирая на личные проблемы и неприязнь, которая воцарилась между Гермионой и Томом, родители завтракали и ужинали вместе с близнецами. Мама говорила, что так им будет легче адаптироваться ко всему происходящему.       Марволо промолчал и не стал вновь оповещать ее, что вот уже последние пять лет они не собирались всей семьей, ибо папа сидел в тюрьме за отнюдь не прошлые деяния. Юноша сполна наслаждался семейными посиделками.       Конечно, Гермиона имела полное право злиться на Тома, но порой Марволо замечал ее чрезмерную предвзятость. Он был изумлен толикой отцовских изменений, которые лицезрел воочию вот уже почти месяц. Несмотря на малое количество времени, проведенное вместе, Том Риддл относился к ним иначе. Не так, как к окружающим его людям.       Пожалуй, Гермиона воспринимала это как должное. Или же некий барьер из убеждений, что Том Риддл — сущее зло, мешал ей взглянуть на отца с другой стороны.       Про себя Марви переживал, что мама никогда не проникнется отцом. Хотя… случай с балконом, признаться, его ненароком обрадовал, но он, конечно, не подал виду, нарочито скривившись.       Да, возможно, отцу не стоило заставлять Астарию смотреть на пытки. Не стоило стирать маме память. И совершенно не стоило обрекать Асти на фиктивный брак… Перечислять опрометчивые поступки Тома за этот месяц Марволо мог до бесконечности, но разве отцовское поведение не закономерность? Здесь, в семидесятых, Том Риддл — другой человек, не знавший любви и имевший иную шкалу ценностей.       Марволо злился на него, порой был груб с ним, но всё же осознавал ту большую разницу между Томом из этого временного отрезка и Томом, который его вырастил.       Признаться, Марволо переживал, что Гермиона так и будет делить мир на чёрное и белое. И если дзен не настанет, то… близнецы никогда не появятся на свет.       Внезапно юноша ощутил нарастающую тревогу в груди, что сковала лёгкие, словно лишая воздуха.       За раздумьями он не заметил, как они добрались до его спальни.       — Я сейчас скажу Лаки, чтобы он принёс нужные зелья, хорошо? — ласково сказала она, помогая ему присесть на кровать. — Ложись спать. Время уже позднее.       Марволо покачал головой. У него были другие планы на вечер. Чтение фолиантов на парселтанге протекало весьма медленно в виду сложностей перевода. Несмотря на неплохие знания змеиного письма, Асти подолгу не могла понять слова. Видимо, Салазар крайне превратно владел пером.       — Мы с Астарией хотим продолжить изучать те книги из Тайной комнаты. Мы в ступоре, если честно. Там всё так сумбурно изложено, — вздохнул Марви, снимая окровавленную мантию, и задал давно волнующий его вопрос: — Ты сильно его ненавидишь?       Возникло гнетущее молчание. Гермиона прикусила губу и отвела взгляд.       — Я не ненавижу его, Марви. Просто, когда я думаю, что всё может быть иначе, вижу нечто светлое в его поступках, он мне прямым текстом заявляет, что перемен ждать не стоит. Я… не смогу быть с человеком, который жаждет разрушений, ибо я не создана, чтобы те самые разрушения поддерживать.       — Он просто пока не понимает, но он поймет, вот увидишь! — с толикой наивности воскликнул Марволо. — Я знаю его с другой стороны, и…       — И он все равно оказался в тюрьме, несмотря на десять лет совместной жизни, не так ли? — оборвала его Гермиона. — Я не хочу наступать на те же грабли, что и Гермиона из будущего. Я много думала эти дни. Волею судьбы, в которую я мало верю, мы все оказались тут, так возможно нам стоит всем извлечь урок и… поменять события?       Марволо всматривался в ее лицо и не мог поверить услышанному.       — Что значит «поменять события»? — хрипло спросил он.              Гермиона молчала. Казалось, прошло уйму времени, прежде чем, она все-таки произнесла ответ.       — Может, нам всем будет лучше, если Том Риддла никогда не будет присутствовать в нашей жизни? Он… — она остановилась, понурив голову, но всё же продолжила: — стер мне память, потому что я отказалась выйти за него замуж! А однажды утром заявил, что никогда и ни за что не поступится своими главными принципами, что стало, пожалуй, последней каплей. Конечно, не считая того, как он запер меня в своем кабинете сродни собаке. И не будем забывать про психологические пытки Асти. Это ли не веские причины, Марволо?       — Но это чушь! — громче нужного заявил юноша. — Я знаю его другим и предполагаю, что он может измениться.       Гермиона грустно улыбнулась       — Ты говоришь, как Астария. Та тоже свято верит в несуществующую доброту вашего отца.       — О, в отличие от слепой любви Астарии, я всецело понимаю, каким может быть наш отец, но твоя категоричная позиция просто ужасна!       — Неужели? Он буквально Волдеморт, учинивший две войны и убивший кучу людей, но ужасна моя позиция, а не его поступки?       — Ты осознала, что он Волдеморт, до того, как трахалась с ним, или же после? — язвительно бросил Марволо.       Услышав вопрос, резко побледневшая Гермиона непроизвольно отпрянула, потупила взгляд и словно на ватных ногах поднялась с кровати.       — Мам, я… Я не это имел в виду, черт. Просто… — оправдывался Марволо.       Но Гермиона, поджав губы, стремительно направилась к выходу. Он мельком узрел влагу на ее щеках.       — Я попрошу Лаки принести зелье, — сказала она и вышла из комнаты.       Марволо глупо уставился на дверь, проклиная себя за чрезмерную грубость. Слова сами вырвались из его рта. Тьма, бурлившая после дуэли с Беллатрикс, все еще тлела внутри.       Спустя десять минут в комнату через окно влетела Астария. После разговора с Александром она все время проводила в небе и постоянно отнекивалась, не желая посвящать Марволо в детали их с Шатобриан-Рене беседы. «Мне надо подумать. Потом всё расскажу», — говорила она, когда они пыхтели над старыми фолиантами из Тайной комнаты. Марволо внял ее просьбе и особо не наседал, но вот мама постоянно переживала и расспрашивала сестру. Астария красноречиво отмалчивалась.       Короче говоря, крошечная идиллия в семье Риддлов сошла почти на нет.       — Ну что, — спустившись с метлы, начала Асти. — Погнали грызть гранит «нихуя непонятного»?       — Не выражайся, — буркнул Марви и, ощутив резкую боль, застонал.       — Дуэли прошли несладко?       — Это преуменьшение. Зато я проклял Беллу Круциатусом, — радостно оповестил Марволо.       Метла выпала из девичьих рук. Астария, обомлев, вытаращила глаза.       — Ты серьезно? — изумилась она.       — Более чем. Она заслужила, — ровно проговорил Марволо.       Бушевавшее давеча удовлетворение от своего поступка усилилось. Юноша чувствовал себя прекрасно, зная, что Беллатрикс Лестрейндж пострадала от его руки.       Марволо наслаждался, принося ей боль.

***

      Было около полуночи, когда юноша проснулся от звука открывающейся двери. В сумраке он еле различил фигуру отца, который внезапно нагрянул в его покои. Посреди ночи? Странно.       Брошенный Томом Люмос озарил комнату, и Марволо окончательно проснулся, сев на кровать.       Отец, явно чем-то озадаченный, сел в кресло напротив и вперил свой пристальный взгляд в юношу. Марволо нахмурился.       — Что-то случилось?       — Нет. Я поговорить.       — Посреди ночи?       — Это важно.       — Ладно, — кивнул Марволо.       Отец чуть задрал голову и вальяжно откинулся на кресле.       — Что… сделать, чтобы она перестала вести себя подобным образом? — едва слышно спросил он.       Марви удивленно вскинул брови.       — Это правда стоило того, чтобы разбудить меня ночью после того, как отколошматил в дуэльном зале? — сардонически уточнил он.       Том сухо кивнул, оставаясь предельно серьезным. Марволо подался вперед, нахмурившись.       — То есть это не шутка?       Отец дернул шеей, разозлившись, и свирепо прошипел:       — Хватить ерничать, змееныш. Говори или ложись спать!       Весьма странный подход к ведению семейных переговоров, но да ладно. Ненароком Марволо представил, как он вышагивал по своему полуразрушенному кабинету, крепко раздумывая, как усмирить «несносную ведьму», но, не придя к единому мнению, сорвался через всё поместье, дабы узнать «тайну, покрытую мраком». Юноша непроизвольно растянул губы в улыбке.       — Марволо, — предупреждающе повторил отец, сжав кулаки до побелевших костяшек. Легкий румянец расцвел на мужском лице — Волдеморт покраснел.       Марволо, к большому сожалению, приглушенно рассмеялся.       Том надменно поднялся с кресла и, окинув юношу уничижительным взглядом, намеревался уйти, но Марви успел схватить его за руку и, отсмеявшись, остановил.       — Извини, пожалуйста, просто я впервые в жизни увидел, как ты краснеешь. Это было мило, правда, — попытался убедить он отца, и вроде бы успешно.       Том явно не разделял шутливое настроение юноши, гневно сверкая глазами. Его черная, как смоль, длинная мантия демонстративно взметнулась, и отец, нацепив холодную маску безразличия, уселся обратно в кресло.       Марви вновь несмело улыбнулся в попытке подобрать нужные слова. Помогать в «любовных делах» Темному Лорду, который по совместительству его родитель — задача не из легких.       — Ну, — поторопил его Том.       — Мне нужно подумать. Мама она…       — Невыносимая, — учтиво подсказал отец.       — Избирательная, — поправил его Марволо. — Ее грудой красных роз не удивишь. Кстати, цветы, которые ты подарил в той желтой квартире, подверглись жестокому уничтожению.       Легкий вырвавшийся всполох темной магии, исходящий от отца, обжег юношеские пальцы, Марволо зашипел. Значит, к шуткам он не расположен.       — Я не специально, — ровно сказал Том с отсутствующим лицом.        Поморщившись, Марви потер руки,       — Извинись перед ней. Просто попроси прощения.       — За что мне извиняться? — искренне удивился Том.       Марволо опешил и изумленно спросил:       — А ты считаешь, не за что? Ты буквально столько дел натворил…       — Ты думаешь, этого будет достаточно? — перебил его отец, подавшись вперед. — Ненависть в ее глазах крепнет с каждым днем. Она винит меня в том, что я еще не сделал. Винит за будущее, которое еще не случилось. Невозможно бороться с тенью.       — Ты уже совершил ряд ошибок. Всего за месяц. И, знаешь, она имеет право злиться. Там, в будущем ты…       Юноша резко замолчал, поджав губы.       — Видишь? — Том картинно всплеснул руками и снова откинулся назад. — Я борюсь с тенью. Я не знаю ничего, но должен извиниться за что-то мифическое.       — Это не мифическое, а реальное. Допустим, Беллатрикс оставила ей тот шрам, а ты лебезишь перед ней, — вкрадчиво произнес Марволо.       — А по-твоему, мне стоит ее убить? Потому что в каком-то там году Гермиона станет жертвой ее истязаний?       — Именно, — кивнул юноша. — Разве этого недостаточно? Тем более ты видел обрывки воспоминаний.       — Лишь обрывки. Должен ли я отказаться от верной слуги из-за расплывчатых воспоминаний?       Ярость снова подступила к горлу Марволо. Какой был смысл просить совета, если отец не прислушивался к нему? Он резко отвернулся, натянув на себя одеяло, и уставился на отблеск лунного света, сияющего на серебристых переплетах старинных фолиантов, что мирно покоились на подоконнике.       — Марволо.       — Я не ваш семейный психолог, черт возьми, — съязвил юноша. — Сначала мама приходит и несет какую-то ахинею. Потом ты. Мне всего шестнадцать. Я должен пить и тусоваться, а не решать ваши драккловы проблемы!       Он услышал шуршание мантии и скрежет ножек кресла. Том встал, и Марволо надеялся, что он покинет его спальню. Юноша неимоверно устал от семейных склок.       — Что она сказала? — услышал он вопрос.       Закатив глаза, Марви бросил прищуренный взгляд на отца и решил отказать ему:       — Я не собираюсь…       Его прервал треск громкой аппарации. Посреди комнаты появился Лаки с ошалелыми глазами.       — Мой Лорд, мисс Селвин! Она проснулась, мой Лорд. Лаки, как вы и велели, мгновенно аппарировал к Лорду. Мисс Миона не знает. Ей сказать?..       — Нет, — резко возразил Том и направился к двери.       Марволо буквально подскочил с кровати и набросил мантию.       — Я с тобой!       Протяжно выдохнув, отец сухо кивнул.

***

      Мрачная гостевая спальня, что располагалась на верхних этажах южного крыла, встретила Марволо и Тома спертым запахом пыли и тусклым отблеском свечей. Плотные шторы не давали Луне пробиться внутрь, дабы добавить комнате немного света.       Бледная, с подрагивающими руками, изможденным лицом и рядом глубоких порезов Эсмеральда Селвин безразлично сканировала взглядом стену. Ее некогда длинные ярко-рыжие волосы сбились в один колтун, где-то виднелась запекшаяся кровь.       — Что с ней случилось? — ошеломленно и едва слышно спросил Марволо.       — Длительный Круциатус, частый Обливиэйт и телесные истязания. Селвин подвергалась пыткам, — бесстрастно ответил Том, явно не испытывая и толики сочувствия к бедной девушке.       — Подверглась?       — Нет, Мар-ви, именно подвергалась.       Юноша знал, что чистокровные семьи весьма жестоки к своим сыновьям, но не думал, что и дочери становятся жертвами старинных обычаев, где родители издевались над детьми в угоду «правильного воспитания».       — Это ужасно, — сглотнув, прошептал Марволо, лицезрея полуживую девушку перед собой.       — Это реальность. С вами я должен вести себя также. Таковы традиции.       — Мама бы никогда не позволила.       И вновь послышался демонстративный вздох. Марволо повернулся к отцу.       — Что ты пыхтишь? По-твоему, это гуманно?       — Гуманность — понятие неоднозначное, — претенциозно ответил отец.       — Ну конечно, — иронично протянул Марви.       Том странно фыркнул, а Марволо, услышав сей звук, ненароком бросил на него раздраженный взгляд.       — Может уже расспросим ее?       Отец кивнул.       Двое волшебников сделали пару тихих шагов к кровати, но вдруг услышали хриплое:       — Это была я.       Марволо нахмурился и чуть слышно уточнил:       — О чем вы, мисс Селвин?       Волшебница пристально посмотрела в его глаза.       — Я была под оборотным. Я прикинулась мисс Грейнджер, чтобы мой отец, Сэллоу, Бёрк, Розье и… — она зажмурилась и, схватившись за голову, жалобно простонала: — не помню. Был еще один… Он… Он все это затеял. Он мстит за…       Девушка не смогла договорить. Она упала на подушку, и Том, ведомый гневом, сделал еще пару резких шагов по направлению к израненной волшебнице.       — Пап, стой! Что ты хочешь сделать? — тихо осведомился Марволо.       — Залезть к ней в сознание, конечно же. Мне нужно узнать всё, — оскалившись, процедил отец.       — Она не выдержит, ты повредишь ее разум. Это ее убьет, — пытался вразумить его юноша.       Том выгнул бровь, косо ухмыльнувшись.       — Неужели тебе ее жаль? — поинтересовался он. — По ее вине вы чуть не погибли. Оставь благородство. Для него сейчас не время.       Том снова направился к девушке, но Марволо, будучи несогласным с его заявлением, преградил ему путь и ровно заявил:       — Нет. Я сам всё спрошу.       Прошло пару мгновений, прежде чем Том, недоверчиво прищурившись, всё же внял просьбе сына и остановился.       Присев на краю кровати, Марви заглянул в заплаканные голубые глаза. Те полнились безграничной болью, и юноше стало безмерно жаль бедную девушку, ставшую жертвой чистокровных игрищ.       — Эсмеральда, пожалуйста, расскажи всё по порядку. Мы тебя не обидим.       Том громко усмехнулся. Марви бросил на него острый взгляд.       — Они убили мою Клариссу, — послышался тонкий сиплый голос Селвин. Марволо не знал, кто такая Кларисса, но не стал задавать уточняющего вопроса. Эсмеральда глубже зарылась в подушку. — Я, как и велел мой Лорд, пыталась сохранять воспоминания, но, видимо, не я одна их сохраняла. В кабинете отца я нашла склянки с разными обрывками памяти. Отец, он… Он собирал компромат на всех. Видимо, для шантажа. Я нашла там столько грязи и ужасный вещей! Он подсматривал, как я моюсь, как сплю… Как занимаюсь сексом с… О, Мерлин!       Селвин изошлась рыданиями, и Марви неловко погладил ее по плечу. Том же безразлично следил за ситуацией, оперевшись о столбик кровати.       — Последние несколько дней Эдмунд держал Клариссу в подвале, а узнав, что я больше не в фаворе Волдеморта, пытал ее на моих глазах, — продолжила Эсмеральда сквозь слезы. — Он применил ко мне легилименцию и увидел наш тот разговор, — Селвин перевела взгляд на Тома, — когда вы попросили меня следить за отцом. Он снова пытался стереть мне память, но я сопротивлялась. Я заперлась в его кабинете и увидела упомянутые флаконы, — Эсмеральда всхлипнула. — Эдмунд долгие годы жаждал места подле вас, но Астария, Марволо и Гермиона стали помехой в его глазах. Отец приказывал мне лучше трахаться с вами, чтобы вы избавились от детей. Но ему явно было мало, у него всегда был запасной план, ибо я узрела фрагменты памяти, где некто обещал ему… бессмертие.       Том мгновенно поднялся на ноги и приблизился к Селвин. Его глаза полнились неистовым гневом. Марволо более не пытался сдержать его.       Эсмеральда пыталась закрыться одеялом, завидев разъяренного Волдеморта, но тщетно. Острие тисовой палочки уткнулось в девичью шею, и отец прошипел ей в лицо:              — Кто?       — Я не… Я не знаю или не помню. Простите, мой Лорд.       — Значит, ты больше не нужна, — лукаво протянул Том и елейно продолжил, чертя знакомую несущую смерть руну: — Авада…       — Стой! — крикнул Марволо, ощущая, как сильно забилось его сердце от страха.       Юноша цепко обхватил отцовскую руку, пока Эсмеральда жалобно всхлипывала, поддаваясь истерике вкупе с паникой.       — Остановись. Пожалуйста, — умолял Марволо, глядя на отца. Он не хотел убийств. Не желал вредить беспомощной девушке.       Плотно сомкнув челюсти, Том прикрыл глаза, дабы утихомирить свой порыв, и отпрянул назад.       — Я выдвигаюсь в поместье Селвинов, — бросил отец и стремительно направился к выходу.       — Я с тобой! — твердо заявил Марволо.       Обернувшись на голос сына, Том скептически прищурился.       — Нет, — отрезал он. — Ты слаб после дуэли.       — Это не обсуждается. Я обязан помочь тебе, — уверенно ответил Марволо и поднялся с кровати.       Под тихие слезы Эсмеральды Селвин двое волшебников покинули ее спальню.       Ночь будет долгой.