Создатели прозрачной смерти

      В психиатрической клинике ужасно. Всё серое, унылое, скучное и мрачное, несмотря на то, что стены белые и всё очень чистое, стерильное. Сама обстановка вызывает мрачные мысли. Никогда не думала, что меня ждёт что-то подобное. И, тем не менее, это произошло. Я день и ночь сижу у постели дочери в палате психиатрической клиники и держу её за руку. Бедная, бедная моя девочка, прости нас, пожалуйста. Мы так виноваты. Всё из-за этих глупых амбиций. А у неё теперь жизнь сломана.       Даша что-то шепчет в полубессознательном состоянии под действием успокоительных. Я прислушиваюсь и леденею от неприятной догадки.       — Эдвард, вернись из Парижа и забери меня отсюда.       Милая моя, неужели? Это слишком невероятно. Ты не должна даже думать о чём-то подобном. Тебе нельзя любить. Но если это случилось, ты выбрала самого неподходящего человека. Он никогда не посмотрит на тебя, потому что должен жениться на девушке своего круга из высшего общества. Ты не должна с ним видеться, потому что ты настолько прекрасна, что понравишься ему. Но по правилам он никогда на тебе не женится, а быть временным развлечением? Этого мы никогда не допустим. Так что забудь эти глупые мысли. Надеюсь, ты не из-за него пыталась сделать это с собой? Если так, то папа не должен узнать об этом.       Мой муж — самый гениальный человек в мире. Но кое в чём ошибся. Не знал, к каким последствиям приведут благие намерения. Хотел защитить дочь, сделать её неуязвимой. А на самом деле это привело к серьёзному психическому расстройству.       Вспоминаю прошлое. То, что было ещё до её рождения.       1991 год.       На следующий день после нападения Тарика мы с Андреем проснулись вместе. Я не могла поверить в то, что это правда, мне казалось, что такого просто не могло быть. Но любимый обнял меня, и я испытала ни с чем несравнимую эйфорию, поняв, что всё происходящее — правда. Он выглядел немного встревоженным. Я испугалась. Неужели он жалеет о том, что произошло? Может, ему это не было нужно, но он уже не мог отказать мне с моей настойчивостью? Я не знала, что думать, была в растерянности. Возможно, наша любовь существовала лишь в моём воображении.       — Всё в порядке? — осторожно спросила я, погладив его по щеке.       Андрей поцеловал мне руку, заставив меня покраснеть.       — Катюша, ты понимаешь, что это неправильно? — ответил он, пряча взгляд, не решаясь посмотреть на меня.       Понятно, он жалеет об этом. Моё сердце сжимается от боли и куда-то проваливается. А чего я ещё ожидала? Влюблённая идиотка, можно подумать, я ему нужна. У меня останутся только воспоминания о самом счастливом моменте в моей жизни.       — Я так понимаю, ты жалеешь о том, что было? Считаешь это ошибкой? — сдерживая слёзы, спросила я.       — До свадьбы — да, — ответил мой любимый, — это неправильно. И если так получилось, мы должны немедленно пожениться. То есть, я хотел предложить тебе это ещё раньше, но не знал, что ты ответишь, боялся отказа. Я же на пятнадцать лет старше.       Я чуть не упала в обморок. Он делает мне предложение? Поверить не могу, это из разряда фантастики. Такой человек не может жениться на мне, я никто. Или он оценил мою любовь и преданность? В такой форме мне ещё никто не делал предложение. Всегда намного романтичнее. Особенно Максим. Он снял целый ресторан, нанял карету с лошадьми, приехал за мной в образе прекрасного принца из Золушки, подарил огромный букет роз и шикарное кольцо. В отличии от него, предложение Андрея казалось каким-то примитивным, совершенно не романтичным. Но мне было всё равно. Кому нужны рестораны, кареты, цветы и кольца, если сбывается самая несбыточная мечта? Если самый любимый человек предлагает пожениться?       Мы в тот же день подали заявление и с нетерпением ждали дня свадьбы. Мы не могли расстаться ни на минуту. Задыхались вдали друг от друга и только вместе чувствовали себя полноценными. Я и не знала, что такое возможно. Это было невероятное ощущение полноты чувств и бесконечного счастья. Андрей предложил мне жить вместе, пока ждали свадьбы, мы не могли быть отдельно, нам необходимо было всегда быть вместе. Я уже не понимала, как могла раньше жить без него. Мою дочь он принял на удивление легко. Я не посвящала его в подробности первого брака, было очень стыдно. Сказала только, что это была огромная ошибка. Он понял, что мне неприятно об этом вспоминать, и никогда не напоминал об этом. Поэтому мы жили у него все втроём. Правда, спали пока отдельно, в разных комнатах. В этом Андрей был настроен категорично. Больше ничего до свадьбы. Я не понимала, откуда у него такие старомодные понятия, но не спорила, хотя сгорала от желания. Я вообще старалась никогда не спорить с любимым, принимала всё, что он говорил, играла по его правилам. Хотя спорить особо и не надо было, наши мнения почти во всём совпадали.       Но кое-что мне всё-таки хотелось узнать. Я должна была убедиться, что моё предположение верно. Почему-то я сразу же, с первого дня была уверена, что у меня будет ребёнок. Не знаю, как я это поняла, но чувствовала подсознательно. И поэтому решила выяснить, правда ли это. Оказалось, что да. Я была на седьмом небе от счастья. Но немного тревожилась, не знала, как это воспримет мой любимый. Может, он не хочет детей? Мне было тревожно.       — Дорогой, — немного волнуясь, начала я, — мне надо сказать тебе кое-что очень важное…       — Я слушаю, — ответил он.       Мы были в лаборатории. Да, я с тех пор, как мы стали жить вместе, Андрей показал мне лабораторию, где работал. Я уже перестала удивляться. То, что он работал не только на АЭС, но и в научно-исследовательском институте. Я не знала, к чему у него ещё были способности, но похоже, что ко всему.       — Я беременна, — выдохнула я. Ну всё, теперь он знает. Как отреагирует на это? Нужен ли ему ребёнок?       Андрей внимательно посмотрел на меня. Во взгляде сомнение, неверие, волнение и… Радость? Не могу поверить.       — Катя, это правда? Поверить не могу, какое счастье, — он обнимает меня. А я готова танцевать от радости.       — Ты правда этого хочешь? Тебе нужен ребёнок? — робко спрашиваю я.       — Конечно, любимая. Это будет самый необычный ребёнок в мире. У него впереди великое будущее.       — Ещё бы, у него же твои гены, — смеюсь я, — разве может быть по-другому?       — Да, ты даже не представляешь, насколько этот ребёнок важен. Мы должны оберегать его любой ценой, пойти на всё ради его безопасности, — серьёзно сказал он.       Меня немного пугают его слова. Но я списываю всё на обычное волнение всех будущих отцов, когда они узнают о ребёнке. Всегда болтают всякую чушь. Если бы я тогда знала, что он имел в виду. Но я была настолько счастлива в своей эйфории, что ни на что не обратила внимания.       Но мы расслабились и допустили ошибку. Были настолько счастливы, что в этой эйфории забыли о серьёзной опасности. Успокоились, что наш враг был побеждён, забывая о том, что Тарик не более чем пешка, а главный злодей — Санчес. Но, к сожалению, мы настолько увлеклись нашим счастьем, что не думали о нём. А он затаился для решающего удара. Но мы об этом не подумали. Как можно помнить о врагах, когда исполняются самые несбыточные мечты?       — Катюш, ты не откажешь мне в одной просьбе? — Андрей изобразил умоляющее выражение лица. — Уверяю тебя, это необходимо.       — Для тебя всё, что угодно, — с готовностью ответила я. Если бы только знала, что он собирается предложить.       — Катя, я должен тебе многое рассказать. Про нас. Ты не поверишь, когда узнаешь, кто мы с тобой на самом деле. Примешь меня за сумасшедшего, поэтому не могу тебе сейчас всё сказать, лучше постепенно. Я сразу узнал тебя. Понял, что это именно ты. Таких, как мы, очень мало. Ты была предназначена мне. Мы самые необычные из всех. А наши дети будут ещё необычнее. Мы поймём, когда встретим других, таких как мы, себе подобных, узнаем их, почувствуем с ними родство. Я знаю, что когда-нибудь мы их найдём, наша раса должна возродиться. В мире должен восстановиться порядок, и это зависит от таких, как мы. Ты мне веришь? Это всё, что я пока могу сказать.       У меня голова кружилась. Что он имеет в виду? Особенные, не такие, как все? Наверное, имеются в виду способности к науке. Видимо, он говорит про гениев, тех, кто умнее других. Но почему мы должны принимать других гениев в свою семью? Не понимаю.       — Ты имеешь в виду тех, кто умнее и талантливее других? — спросила я.       — Можно и так считать, — уклончиво ответил Андрей, — возвращаюсь к моей просьбе. Это очень важно для нашего будущего и для ребёнка. Ты мне доверяешь?       — Конечно, на сто процентов, — с готовностью ответила я.       — Вот и отлично, — он погладил мой живот, — малыш будет сверхчеловеком. Таким, каким и должен быть.       — О чём ты? — удивилась я.       — Верь мне, — сказал Андрей, — и не задавай вопросов, я всё равно не смогу тебе за один раз всё объяснить. Ложись. Обещаю, больно не будет.       Я послушно легла на кушетку. Не задавала вопросов. Он достал шприц с каким-то веществом. Странно, что это? Витамины для беременных? Что-то укрепляющее? Я не боялась, доверяла ему абсолютно, не думала, что он может причинить вред мне или малышу. Это было невероятно.       Андрей сделал мне укол. Я ничего не почувствовала. Только голова немного кружилась.       — Что это? — всё-таки спросила я.       Он присел рядом со мной на кушетку, поцеловал меня и погладил по голове. Его взгляд казался слегка безумным. Мне стало слегка не по себе, но я прогнала тревожные мысли.       — Ты знаешь про генную инженерию? Я занимаюсь исследованиями в этой области, и у меня есть инновационные методы по изменению генов. Наш ребёнок будет самым необычным человеком на земле. Мы с тобой необычные, у нас есть особые гены. А у него их будет ещё больше. Это сверхчеловек.       Он изменил гены нашему ребёнку? Но как? Это вещество — аденоассоциированный вирусный вектор, который встраивает свой геном в ДНК клеток? Но зачем менять ему ДНК, я уверена, что ребёнок и так замечательный. Кого он хочет создать? Хотя, о чём я думаю? Кто я такая, чтобы подвергать сомнению его мнение? Если он считает это нужным, значит, так и должно быть.       Я никак не могла понять этого необычного человека. Он казался существом с другой планеты. Скромный, робкий, застенчивый, старался не привлекать к себе внимания. При разговоре краснел и заикался. Боялся поднять на меня взгляд. Я заметила, что он мало общался с людьми, избегал их. Не знаю, было ли дело в том, что они были ему неприятны, или просто не любил общение. Несмотря на безукоризненную вежливость и внешнюю приветливость, на самом деле был замкнутым и мрачным. Говорил с людьми, только если это было необходимо, а так старался избегать их. Все разговоры с людьми выходили натянутыми, было заметно, что ему некомфортно. Он нервничал, заламывал пальцы, если держал что-то в руках, то непроизвольно сильно сжимал это, как тогда, когда смял пластиковый стаканчик при разговоре со мной. Становился слишком вежливым и говорил очень правильным языком, не допускал никаких ошибок. То есть казался обычным, неуверенным в себе, нелюдимым человеком. Но при этом он вызывал какое-то двойственное впечатление. Даже не знаю, с чем это было связано, но мне казалось, что на людей производил пугающее впечатление. Что-то в нём заставляло насторожиться. Если бы я не была так сильно влюблена в него, мне кажется, я бы его боялась. Этот милый застенчивый интеллигент, который казался таким добрым и безобидным, подсознательно вызывал чувство опасности. Как будто скрывал страшную тайну. Создавалось впечатление, что вся его скромность на самом деле притворство, и с этим человеком лучше не связываться. Видимо, все так думали, потому что, как я заметила, его избегали. Один только Санчес раньше общался с ним, но, как мы выяснили, у него был свой интерес. А так у Андрея не было друзей и знакомых, и его это полностью устраивало.