Обычай самураев

      Он моргнул, прищурился. Приставил руку козырьком, закрываясь от солнца. И тогда уже разглядел подошедшую к нему фигуру.       Итачи переглянулся с ним, помедлил, прежде чем сесть на траву рядом. В руках юноша держал окровавленную катану. Солнце резало глаза, и Какаши отодвинулся глубже в тень, прячась от лучей, вжался спиной в ствол дерева. Снова глянул на друга, который стирал красной тряпкой кровь с лезвия.       — К этому невозможно привыкнуть, — пробормотал Итачи, будто бы самому себе под нос. Но Какаши слышал слишком хорошо. Слишком хорошо и понимал.       — Да. Но в какой-то момент становится легче. Тут важно… абстрагироваться. Не нагружать себя лишними мыслями. Не думать…       — Не видеть в людях людей, да? А видеть просто… скот? — тряпка с позвякивающим шуршанием двигалась по металлу.       — Ну, не скот, конечно. Хотя… если безопасность нашей деревни под угрозой, а угроза эта исходит от конкретных людей — проще действительно не считать их людьми. Тогда уж рука не дрогнет.       — Ну да, — выдохнул Итачи без лишнего воодушевления. Какаши чувствовал тепло его плеча, которым сокомандник прислонялся к нему, кожа к коже. Но отодвигаться не хотелось. Тепла не хватало.       Другая же рука юноши двигалась, размазывая кровь по катане. Кровь лилась по рукояти. Стекала по рукам Итачи, капала на землю. Само лезвие кровоточило. И Какаши его понимал. Молча наблюдал. Движения руки становились всё быстрее, яростнее. А кровь уже текла по земле. Вдоль по улицам. Капала с крыш домов.       А Итачи стоял рядом. Под деревом. Смотрел на него кровавыми шаринганами.       — Какаши. Эй. Ты там спишь, что ли?..              …отдаленное верещание звонкого детского голоса доносилось с ветром, нарушая тишину леса. Моргнув снова, Какаши поднял голову. Вздрогнул — куда сильнее, чем того ожидал. Уставился во все глаза на…       Итачи?..       Нет. Не Итачи. Но так похож.       Саске привалился к дереву, важно сложив руки на груди, смотрел на него недовольно, словно нравоучительно.       — А, проснулся, — выдохнул мальчик с неизменным пренебрежением. — Там Наруто опять в ловушку попался.       — Где?.. — мужчина рассеянно перевел взгляд на тренировочную площадку перед собой. И действительно обнаружил вдали Наруто, который болтался вниз головой под деревом, пойманный за ногу. Он-то и верещал на весь лес. А под ним ходила Сакура. Кажется, хотела метнуть сюрикен, чтобы перерезать веревку, но Наруто только вопил еще истошнее, размахивал руками и раскачивался всё сильнее.       — Наклонись-ка, — попросил Какаши. Саске двинулся, но тут же настороженно застыл.       — Зачем это?       — Подзатыльник тебе дам, а то не дотягиваюсь. Ты сам помочь им не думал, нет? Выше твоего достоинства?       — Я ему в няньки не нанимался.       — Он — часть твоей команды, — Какаши подобрал раскрытую книгу и поднялся на ноги. — И тебе придется понять, что успех ваших миссий зависит от ваших общих усилий.       — На моих усилиях мы и можем победить, — мальчик старательно пытался выглядеть взросло, но вместо этого дулся как ребенок. — Я умею больше, чем они.       — Поэтому тебе придется научиться прикрывать их, пока они не смогут тебе соответствовать. Не все талантливы с рождения…       — Не мои проблемы.       Какаши смерил ученика взглядом.       Похож. Слишком похож. Вот только не на брата, с которым у них было поразительное внешнее сходство.       Нет. Саске был похож на него самого в детстве. Что было куда хуже…       — А ты — моя проблема. А теперь иди и сними его оттуда, пока Сакура не выбила ему глаз сюрикеном.       Он и сам направился к подопечным, глядя на Саске, который хоть и недовольно цокнул языком, но ускорился и пошел исполнять поручение.       Учихи. Кажется, о них всё же не врали. Начиная от историй о Мадаре… и заканчивая Итачи. Который, несмотря на способности, не сразу смог ужиться с кровью на руках. А потом… превратился в жестокого убийцу, распробовав вкус смерти. Или попросту сойдя с ума. Неужели и Саске ждет такая судьба? И лед в его сердце, занесенный туда родным братом, сделает мальчика безжалостным монстром?       Но встречались ведь и исключения. Был Обито. Обито был другим, точно другим. Таким добрым, самоотверженным, таким искренним в своей нелепости. С годами Какаши смог себе в этом признаться. Ведь если бы он держался Обито с самого начала, как и просил его Минато… ничего бы этого не случилось. Не было бы той пещеры. Не было бы смерти Рин. Всё бы сложилось иначе, наверняка. Может, и Минато они смогли бы спасти, все вместе…       А теперь он смотрел на ту жизнь, которая сохранилась среди обломков его прошлого. Смотрел на Наруто, который плюхнулся на землю. Который гримасничал, потирая зад, и ругался на надменного Саске, тогда как тот демонстративно фыркал, всем своим видом показывая, что вообще не должен находиться среди таких «неудачников». А Сакура… а Сакура краснела, видимо, пораженная ловкостью своей пассии.       Дети. Которые могут позволить себе быть детьми. Пока нет войны. Пока они тренируются в безопасности. Все жизни и все смерти были напрасными, если этот мир не удастся сохранить. И он должен делать всё возможное… во имя тех глаз, что закрылись навсегда, чтобы он смог увидеть новый мир. Он должен сохранить детство маленьких шиноби как можно дольше.       — Ну всё, хватит дурачиться, — окликнул он подопечных, и все трое обернулись. — Идите сюда.       Сам же вернулся к дереву и полез в оставленный рюкзак, вынимая из него ланчбоксы.       — Ну-у, опять за еду надо драться?.. — с тоской протянул Наруто, который добежал первым и, любопытствуя, уже заглядывал мужчине через плечо.       — Почему это? Тут на всех хватит, бери, — Какаши вручил ему контейнер, другие два передал подошедшей Сакуре, потом и Саске. — Сделаем обеденный перерыв. Это рис с курицей и овощами…       — Ого, я вижу! — Наруто торопливо открыл крышку, плюхнулся на траву, оглядывая еду жадным взглядом, взялся за вложенные в контейнер палочки… и с недоверчивым прищуром покосился на сенсея. — А это вы чего?.. У вас день рождения, что ли?       — Нет. Это я просто так, — мужчина уселся под дерево, застегивая рюкзак. — Мучить вас потом дальше буду, чтоб силы у вас были.       — Спасибо, Какаши-сенсей! — Сакура тоже обрадовалась неожиданному угощению, а Саске же выражал радость, если она и была, молчанием. — А вы разве обедать не будете?       — Я уже поел, пока вы там возились.       — Это потому что маску не хотите снимать! — возник Наруто, активно жуя и так же активно орудуя палочками.       — Конечно. А ты с набитым ртом не говори, подавишься.       Какаши наблюдал за ними, затихшими и уплетавшими его стряпню. Он давно не готовил с таким воодушевлением, как вчера. Впервые за долгое время — готовил не для себя одного.       И теперь, довольно улыбаясь самому себе, открыл книгу, чтоб не смущать подопечных во время еды. Пробегал взглядом по страницам, вроде бы читая и без того практически выученный текст, а вроде бы смакуя жизнь вокруг себя… жизнь, которой он и сам был участником. Не существом без чувств, таящимся в тени. Не камнем, нагретым на солнце, но холодным и твердым внутри. А тем, кого живые люди воспринимают как такого же живого человека. И он уже почти смог в это поверить.       — А где вы такое вкусное купили? — слизывая рисинки с губ, спросил Наруто.       — Почему сразу «купил»? Я сам приготовил. Как и для вашего вступительного испытания, между прочим.       — Ого! Да вы крутой, сенсей! Еще и готовить умеете!       — Умею, умею. У меня были хорошие учителя, — воспоминания о Минато в фартуке до сих пор засели в голове яркой картинкой…       А еще он знал, что Асума периодически водит своих подопечных есть барбекю в кафе, поэтому решил, что подобные совместные трапезы — хорошая идея для сближения и укрепления командной связи. Конечно, Асуме в этом плане повезло чуть больше: ему достались наследники кланов, которые из поколения в поколение сотрудничают в троице, так что связь между детишками уже должна быть установлена…       — Вы и нас, что ли, учить готовить будете?       — Обязательно, это входит в курс обучения. А кулинарный экзамен будете сдавать мне лично, — раньше, чем успел осознать, Какаши протянул руку и взлохматил пшеничные волосы болтливого мальчишки. И без того хихикающий Наруто заулыбался во весь рот, выглядя как будто даже счастливым. Сакура, сидящая с другой стороны, тоже посмеялась и привалилась к дереву, вместе с тем немного прислонившись к плечу мужчины.       Но Какаши не возражал. Бежать не хотелось. Он чувствовал себя комфортно… в окружении своей команды. Пускай этот комфорт разделяли не все: Саске так и сидел поодаль, даже ел, погруженный в свои мысли. Но мужчина пытался верить, что это — лишь вопрос времени. Времени, терпения… и, возможно, чего-то еще, что ему самому только предстояло для себя открыть.              Жизнь замедлилась. Измерялась шуршанием ветра в листьях. А картинка перед глазами была удивительно четкой, так что можно было разглядеть малейшие детали. И Какаши разглядывал. Так, будто только-только прозрел.       Время текло неспешно. Его получалось смаковать. Даже когда он читал, периодически поднимая глаза на подопечных. Такой ясности мыслей он не чувствовал с лучших дней в АНБУ. О чём, правда, старался не вспоминать лишний раз…       Сейчас он оказался на другом берегу реки. Переплыл ее, реку времени, реку боли, выбрался. И больше не захлебывался. Не хотел сдаваться и тонуть. Под ногами снова была земля, способная его выдержать. А о другом береге уже не нужно было думать. Он остался позади. Прошлое не вернется, к сожалению или к счастью…       Хотя… возвращалось. Всё равно возвращалось. В иных воплощениях.              Давно — с самого раннего детства — его не отправляли на такие простые миссии. Уборка, прополка, сбор урожая, поход в магазин, вынос мусора, выгул собак — круговорот мелких дел, помогающих жителям деревни. Хотя, сам он чаще всего сидел неподалеку, где-нибудь в теньке, и наблюдал за своими учениками, трудящимися в поте лица. Иногда, конечно, помогал, при необходимости… но, в ответ на возмущения, со смехом напоминал, что, вообще-то, это им нужны тренировки, в выполнении миссий в том числе.       А после получения первой зарплаты он сводил детей в Ичираку, угостил раменом, чтобы отметить памятный день. Нужды в деньгах он не испытывал: всю жизнь зарабатывал больше, чем тратил, потому что работал больше, чем развлекался, да и отцовское наследство еще не до конца истощилось…       Но теперь ему хотелось тратить. Не деньги. Хотелось тратить себя. Отдавать себя и чувствовать себя живым. Накрепко запереть дверь прошлого и раствориться в настоящем, в котором впервые за долгие годы не было боли.       Эти дети были другими. Дети нового мира, не знающие войны. Наивные и легко веселящиеся — каким не был сам Какаши.              Правда, Саске тоже веселился с трудом. Его мужчина понимал очень хорошо. С их первого урока, когда мальчик говорил пугающие вещи. Он хочет «убить». И нетрудно догадаться, кого. В глубине души Какаши чувствовал, что и рад бы составить ученику компанию: поступок Итачи тоже был одной из незаживающих дыр в его душе. К тому же, за этот «поступок» предатель так и не понес наказания…       В любом случае, то, что чувствовал этот ребенок, было ужасно. Да, он не видел войны. Но пережил страшную трагедию. А еще подвергся самой настоящей пытке, когда Итачи использовал против него гендзюцу…       Какаши ведь был там, когда всё только произошло. Был в палате Саске, вместе с Третьим. Слушал… это. И теперь не мог себя простить.       За то, что в тот роковой день был настолько потрясен, что не позаботился о мальчике. Просто закрылся ото всех, эгоистично сбежал, свернулся в клубок, выпустив иголки. А, возможно, мог бы спасти душу потерянного, искалеченного ребенка. Мог хотя бы попытаться, зная на своем опыте, насколько сильна его боль. Мог бы просто быть рядом. Такая мысль ведь успела мелькнуть в голове.       Но тогда ему было плевать на всё, кроме собственного разбитого сердца.       …да и просто он не мог видеть рядом с собой кого-то, настолько похожего на Итачи… так эгоистично…       Но, может, это тоже входило в некие «планы судьбы»? И годы спустя у него появилась возможность искупить свою вину. Если еще не слишком поздно.              Глаза Саске во время учебного боя были полны жгучей ненависти — он смотрел взрослым взглядом. Так говорили и про самого Какаши, он помнил. «Взрослый взгляд». Но была в нём и детская торопливость, заносчивость… тоже знакомая до одури.       — Эй, выдохни, — снова осадил его Какаши. — И еще раз сейчас подумай, что ты только что сделал?       Этого было достаточно: умный мальчик замирал, анализирую свою неверную атаку. Кривил рот, цокал языком.       — Я понял.       Учился на своих ошибках, что радовало. Схватывал на лету. Спарринг с ним был интересен Какаши. Мальчик невероятно одарен. Возможно, его таланты раскрылись бы так же ярко, как и у его брата… если бы им в детстве больше занимались, а не задвигали на второй план.       Кажется, такому сокоманднику в своей ранней юности Какаши и был бы рад. Не переносил бы его, ответно брызжал бы ядом… но чувствовал бы сопернический азарт и потаенное уважение.       Всё-таки, гениям легче понять друг друга. Так было и у них с Минато… по крайней мере, очень похоже. Но говорили они на одном языке, это точно.       Мальчик злился, когда сенсей заставлял его отрабатывать один и тот же удар снова и снова, но потом у него буквально загорались глаза, когда внезапно прием получался у него в разы быстрее и ловчее. Ему нравился вкус прогресса. Он очень хотел расти.       — Вот так. Включи мозги и не отключай, сосредоточься. Когда шиноби управляют эмоции — это плохой шиноби.       — Знаю я, — рывок, который Какаши легко парировал.       — Знал бы — не был бы так предсказуем. Я вижу, когда ты уходишь в себя. Ты перестаешь контролировать свое тело.       — Сам я разберусь!       Подсечка, и Саске шлепнулся на задницу. Какаши хохотнул и с победной улыбкой склонился к нему.       — И сейчас будешь спорить? Гнев не сделает тебя сильнее. Да, он может тебе помогать, как топливо и мотивация, но — только после того, как ты научишься вести бой с холодной головой.       Мальчик молчал, погрузившись в мысли. И мужчина присел рядом, пытаясь по глазам понять что происходит у него на уме. Сердце больно резало: даже мимика ребенку передалась от брата. Но Какаши помнил маленького Саске. Совсем другого, по-детски светлого и обидчивого, тоскующего по вниманию старших. Итачи много рассказывал о нём…       — Ну? Что думаешь? — тихо спросил Какаши, всматриваясь в черноту его глаз. — Расскажи.       — Смысл? — емко и колко.       — Мне казалось, мы оба заинтересованы в том, чтобы ты стал сильнее.       — Да я знаю, — раздраженно вздохнул мальчик. Приоткрыл рот, втянув воздух, собираясь что-то сказать, так что сенсей задержал дыхание, чтоб не спугнуть его, как дикую птицу. — Но у меня не получается не думать. Во время боя представляю себе… цель. У меня всё вскипает, и тогда я могу бить сильнее…       — Да, вскипает. А что в это время с твоей координацией происходит, мм?       Саске снова умолк, будто пристыженно.       — Я не успеваю за мыслями…       — Именно. В Академии это еще могло работать — там твоих сил хватало. А с более сильным противником ты посыпался. Это я про себя, если что. Твоя «цель» ведь не слабее меня, полагаю?       Мальчик мрачно кивнул.       — Вот и славно. Вставай. И думай о своих руках, а не о том, как ты хочешь меня или «не меня» на кусочки разорвать. Не разорвешь, пока не научишься контролировать свои мысли.       Подал руку, но мальчик демонстративно отвернулся и встал сам. Какаши хмыкнул, но не обиделся. Какую бы шипованную броню ни надевал на себя Саске, он не был злым. Его наполняла невыносимая боль, и только она. И, кажется, его сердце выбрало для себя путь избавления от этой боли.       Месть. Поэтому Саске так кидался на него в тренировочном бою. Со всей возможной яростью. Забывая о технике. Обрушивая на оппонента всю свою огромную силу, которая выходила из-под контроля еще хрупкого тела. Да и гению легко зазнаться, считая, что все азы боевого искусства им уже освоены, и о четкости выполнения техник можно не думать…       А, может, дело было и в том, что Какаши — взрослый. Не ребенок, не сокомандник. На его месте было куда проще представить Итачи. А воображение у мальчишки работало слишком хорошо, судя по бурлящим внутри него чувствам.       Тем не менее, слова всё же могли его отрезвлять, заставляя корректировать тактику. По лицу и умным глазам были видны старания, которые мальчик проделывал над собой, внутри себя. И Какаши нравилось фиксировать прогресс ученика — каждый день.       — Молодец. Отдыхай, — похвалил мужчина, когда подопечный заметно запыхался: их бой и без того затянулся. Саске небрежно кивнул, как бы показывая, что не удивлен похвале, и его сенсей не сдержал смешок. — Я в детстве был таким же, как ты.       Однако эти слова мальчик не пропустил мимо. Даже притормозил, глянул с сомнением.       — Тоже хотел кого-то убить?       Какаши опустил руку на его плечо и наклонился, говоря «по секрету»:       — Много кого.       И, выпрямившись, к удовольствию обнаружил, что Саске усмехнулся. Он явно почувствовал себя лучше, выплеснув пар, да и отметив свой успех. Приятное чувство завершенного дела, после которого внутри перестает свербеть так сильно. Верный шаг по направлению к цели, да?.. Какаши же перевел взгляд на двоих других подопечных.        — Сакура, давай ты.       Девочка растерянно поднялась, будто бы и не ожидала, что про нее вспомнят. Сенсей видел, что она трусит: в обычном общении Сакура держалась вполне дружелюбно, пускай порой и грубовато, но вот на тренировках в последнее время заметно волновалась.       Он знал не так много девушек, в его отряде в АНБУ их не было, а таких юных — тем более. Кушину он воспринимал как взрослого человека, как старшую сестру или даже мать… Поэтому на ум невольно напрашивалось сравнение с Рин.       Но… нет. Рин была нежнее и мягче. А еще знала, кто она, что она и зачем она: знала свои сильные и слабые стороны. А Сакура — явно нет, зато в Академии была отличницей. Но, должно быть, дело было в войне, когда детям приходилось развиваться на пределе возможностей. Был жесткий стимул найти себя и свой стиль боя. Иначе попросту не выживешь.       — Не бойся меня, больно бить не буду, — попытался подбодрить сенсей подошедшую ученицу. — Атакуй.       Она кивнула, однако в атаку не шла. Не осмеливалась, так и замерев в оборонительной стойке. Какаши кружил вокруг, ожидая ее инициативы: и без того видел, как Сакура нервничает.       — Чего ты? Бей. Я ничего делать не стану, пока ты сама не ударишь.       — Да она тогда вообще не ударит. Бесполезная… — буркнул со своего места Саске, в очередной раз заставив нутро ёкнуть от позабытого, мерзенького ощущения. Какаши пригрозил ему кулаком: себе маленькому он бы тоже лучше не давал расслабляться и дрессировал, может, хоть так смог бы сбить спесь. И вновь обратился к Сакуре:       — Не слушай. Ты ведь шиноби, так? Просто отработаем тайдзюцу. Бей.       Девочка, наконец, послушалась, и Какаши принялся подставлять руки под ее удары. За эти месяцы он на деле понял, насколько важно проявлять терпение, пытаясь разглядеть каждого из своих учеников и найти способ направить их энергию в наилучшее русло.       В отличие от обоих мальчишек, Сакура была крайне сосредоточена. Может, ей не хватало сил, но концентрироваться она умела. Да и с контролем чакры, даже судя по тем же оценкам из Академии, у нее проблем нет.       Однако в мужской компании она, несмотря на имя, вовсе не цвела. Возможно, будь ее сенсеем куноичи, ей было бы проще раскрыться. Но у Гая тоже была в команде девчонка, очень боевая, и парням она не уступала…       Сакура же была влюблена в Саске. Который, как выяснилось, вообще был самым популярным в классе, да и в Академии в целом. Снова — знакомо… Пусть Какаши в детстве появлялся в Академии нечасто, он замечал всеобщие взгляды и шепот девочек. Но Саске его положение в обществе, как и чьи-либо симпатии, явно не интересовали. Тогда как Сакура, пусть и не была похожа на Рин, кажется, тоже была готова пойти ради любимого на что угодно, может, даже броситься под Чидори…       Зато Сакурой активно интересовался Наруто. Та же ироничная тенденция… А ей чувства мальчишки-разгильдяя не сдались. Как и его подбадривающие выкрики сейчас. Девочка окончательно помрачнела из-за укола Саске. Так оно и бывает: кто-то важен, и важен настолько, что ничье больше мнение не имеет значения. Но, может, слова сенсея и могут помочь ребенку научиться слушать свой собственный голос?..       — Не обращай внимания. Слышишь, как Наруто за тебя болеет? — попытался отвлечь ее Какаши, механически отбивая незамысловатые удары.       — Да он всегда так голосит, — отозвалась девочка. Собственно, другой реакции он и не ждал.       — И пусть. В этом весь Наруто. У каждого своя особенность.       Сакура же напряженно поджала губы, и ее зеленые глаза заблестели. Какаши снова бросил осуждающий взгляд на Саске, лишний раз дистанционно напоминая, что тот поступил неправильно. Пусть видит, что им недовольны. Потому что на ум сокомандницы явно приходили совсем безрадостные мысли, что не прибавляло боевого настроя, так нужного ей сейчас.       — Видела, как Саске атакует? И я не про качество техники. Каждый его удар заряжен энергией. Даже слишком сильно заряжен, и ему это мешает.       — Да, я заметила, — тоже тихо отозвалась девочка, продолжая совершать машинальные удары, хмурясь, смаргивая просящиеся слёзы и глядя так же внимательно.       — Сила без контроля тоже «бесполезна», так что пусть он там особо не радуется. Он чувствует свою силу, он знает, что она есть, и в этом он прав. Он пытается обуздать ее, но не может справиться со своими же эмоциями, поэтому сейчас его легко победить. У тебя ситуация другая. У тебя блестящий самоконтроль, но твоим движениям не хватает… энергии. Эмоции. А те эмоции, что ты испытываешь сейчас, тебя только губят.       Теперь же Сакура и вовсе остановилась, и ее взгляд снова заволокли слёзы. Она выглядела подавленной с утра. И, кажется, реплика Саске оказалась последней каплей. Или слова ее сенсея, который путем проб и ошибок пытается подобрать к ней ключ…       И который теперь боролся с собственной растерянностью. Подошел ближе. Чему его и научила жизнь, так это тому, что мягкое и чувствующее сердце очень влияет на исход боя. Причем влияет как в одну сторону, так и в другую. Тем же, у кого сердце холодное и твердое, как сталь, путь в АНБУ. Но такой судьбы не пожелаешь никому.       Минато долго возился с ним, когда кошмары после смерти Рин не давали ему нормально использовать Чидори. Минато знал, что зажим шел изнутри, и пытался искоренять его таким же образом.       Поэтому, еле подавив вздох, стараясь говорить как можно более располагающе, Какаши спросил:       — Что случилось?       Девочка только мотала головой.       — Из-за того, что Саске там вякнул?       — Он утром… — выдохнула она, но замолкла. Опустила взгляд, шмыгнула. — Он сказал, что я — пустышка. И он ведь прав. И вы говорите, что у меня нет ничего внутри…       — Я имел в виду другое, — он повернул голову на кроны деревьев, зная, что где-то там издалека за ними наблюдает каменное изваяние Минато… который наверняка верил бы в своего ученика, если бы был рядом. И почувствовал, как собственные брови, до этого, оказывается, сведенные, вдруг расслабились. — А ты не плачь. Лучше разозлись.       — На кого?.. — она быстро вытерла слёзы с щек, глянула удивленно.       — Да на Саске.       — Но он прав, я…       — Не прав он. И какого вообще чёрта он что-то про тебя говорит? — Какаши с чувством развел руками. Внимание Сакуры переключить удалось.       — Но я… — теперь к розовым волосам добавились и порозовевшие щеки, — я не могу на него злиться.       — Ну, на него не злись. Тогда на меня разозлись.       — На вас?       — Да, на меня. Нападай, давай, давай, не стой столбом, — он подманил ее пальцами, и девочка всё же продолжила слабые атаки. — Помнишь, как я закопал Саске на вашем экзамене? Одна голова из земли торчала.       Но она вдруг засмеялась.       — Если честно, это было даже смешно. Я тогда, конечно, испугалась, но сейчас вспоминать забавно.       Какаши посмеялся вместе с ней, радуясь перемене ее настроения.       — Ну, хорошо, похихикать тоже можно. Ну, а кто тогда тебя бесит? Наруто? Ты его вчера так огрела. Можешь ведь, когда хочешь. Или боишься, что я сдачи дам, м? Он-то тебя в ответ не ударит.       — Нет, Наруто меня не настолько бесит, — однако за разговором девочка разошлась, так что удары стали более хлесткими. Какаши шагнул назад, заставив ее пойти вперед, вовлекая в бой. Следующий удар он уже не принял рукой, а блокировал.       — А кто бесит? Может, какая-нибудь подружка, которая считает себя лучше всех?       Она нахмурилась, пошла в атаку активнее.       — Да? Ну, наверно, этой подружке было бы сейчас очень приятно смотреть на тебя. Она бы радовалась твоим неудачам, да? И подначивала бы там, вместе с Саске. Сидела бы и поддакивала ему. Болтала бы глупости. И глазки ему строила…       Тут Сакура с воплем замахнулась и стукнула его так, что Какаши пришлось вдавить ноги в землю, чтобы устоять.       Удар с чакрой. Она вложила в удар чакру. Может, и непроизвольно… но — мощно. Какаши заулыбался под маской. Конечно, всё пойдет совсем иначе, когда он будет не просто блокировать ее атаки, но и отвечать, но для начала — очень неплохо.       — Вот-вот. Умница. А то, мне кажется, что она точно на что-то рассчитывает.       — Я ей порассчитываю, чтоб ее!.. — взревела хрупкая девочка, и мужчина рассмеялся. Увернулся от сильного удара и подставил ученице подножку. Но не дал упасть, схватив за плечо. По глазам и сдвинутым бровям понял, что это разозлило Сакуру еще сильнее. И, наконец, вступил с ней в полноценную схватку.       Выдохлась она так же быстро, как и разошлась, но зато выложилась настолько, насколько было нужно.       — Давай продолжать в том же духе? — предложил Какаши, передавая ученице перехваченные сюрикены. — Скоро ты почувствуешь себя смелее, если научишься отпускать себя.       — Спасибо, Какаши-сенсей, — она улыбалась, вытирая пот со лба. Уже и забыла о своих недавних переживаниях. Маленький шаг — это тоже шаг. Любой шаг в верном направлении важен. Как и для учеников, так и для их сенсея… который тоже только учился делать эти самые шаги навстречу своим подопечным.       И — Какаши обернулся к последнему.       — Иди сюда, Наруто.       — Наконец-то! — мальчишка весело поскакал к нему, подпрыгивая, в своей энергичности тратя чакру даже здесь. «Наруто-прыг», — мелькнуло в голове, отозвавшись теплом в груди.       Наруто же затормозил, обернулся и с сомнением указал пальцем через плечо.       — А вы Сакуру вообще ни разу не ударили.       — А ей пока это и не нужно.       — Эй, а мне, типа, нужно?       — А тебе нужно, — Какаши со смехом замахнулся, делая вид, что собирается дать мальчишке подзатыльник. Но Наруто тут же пригнулся к земле. Задрал на него голову, сидя как лягушонок, заулыбался во весь рот.       — Не попали!       Его Какаши оставил напоследок не просто так. Наруто был труднее обоих других учеников — по его способностям. Ни гениальности Саске, ни усидчивости Сакуры…       Но в то же время… от Наруто исходил свет. Такой же свет, как и с самого его рождения. Он лучился энергией. Был маленьким солнцем, которое согревало, которое заряжало разряженную батарейку внутри. И Какаши снова был чувствителен к этому волшебному излучению. Снова наполнялся потраченными за непростую тренировку силами.       С детства, когда они в последний раз общались плотно, с мальчишкой произошли свои метаморфозы, и это понятно. Несмотря на гиперактивность, в младенчестве Наруто всё же был спокойнее. Послушнее. Теперь же его энергия расплескивалась хаотично.       И этим он так сильно напоминал Обито. Шумный, неловкий, кричащий. Делающий так много ненужных движений, что только выходило боком…       У них собралась кармическая команда. Словно в их Седьмой команде были заранее расписаны четкие роли… Ясное дело, причина тут не в «судьбе» или в «карме», а в куда более прозаичном решении Третьего. Сарутоби умело сбалансировал силы детей — как в своё время отдал Минато именно Обито, в противовес Какаши. Так и здесь — две противоположности по своим способностям. И Сакура — средненькая по своим качествам, пока что.       Саске был одиночкой, по своей сути, который держался отстраненно даже от сверстников.       У Сакуры живы оба родителя.       А вот Наруто нуждался в общении. Этот ребенок был жаден до реакции. Сначала казалось — до похвалы. Он постоянно поглядывал на Какаши, ожидая, что тот скажет. И, как оказалось, ругань тоже удовлетворяла его жажду. По факту, он просто хотел чувствовать, что значим, что его замечают.       Поэтому Какаши не скупился на комментарии. И видел улыбку Наруто, даже когда указывал ему на ошибки и недочеты — так сильна в мальчике была потребность быть нужным. Какаши знал, что за последние годы Наруто стал близок с Ирукой, тем самым сенсеем, который наконец-то смог понять одинокого ребенка и найти к нему подход. Это было хорошо, конечно же. Хорошо, что у Наруто хоть кто-то есть…       — Давай, — Какаши снова замахнулся, но мальчишка моментально откатился кувырком. И сам полез в атаку сразу с двумя клонами.       Но в этом и было главное различие: если Саске думал о том, что делает, но еще больше думал о своих эмоциях и желаниях; если Сакура думала о технике, но не могла убедить себя бить сильнее… то Наруто ни о чём не думал вообще. Только атаковал как мог.       Неумелого противника он мог бы сбить с толку и даже одолеть, но опытный шиноби за всей этой кучей шума видел пробелы — отсутствие тактики как таковой.       Ребенка часто называли глупым, но Какаши был убежден, что с такими родителями Наруто «глупым» быть не мог. Неусидчивым, дурашливым — возможно. Но точно не глупым. Однако как именно подобрать слова и попытаться заставить ученика «думать» перед атакой мужчина понять не мог. Раньше, кажется, мог, получалось — когда лучше понимал устройство психики маленького подопечного.       А теперь слишком многое произошло… с ними обоими. И для начала нужно было наверстать упущенное и просто восстановить взаимопонимание. Но, в любом случае, практикой тоже можно было многому научиться. Даже простым учебным боем, в котором мальчишка пусть и не понимал, как делать «правильно», но хотя бы отмечал свои ошибки и старался их не повторять.       Да и биться с ним, действующим по своей странной логике, было по-своему увлекательно. Какаши проверял мальчишку, периодически ускоряясь и замедляясь, намеренно создавая видимость некой закономерности своих атак. И отмечал, что Наруто эту закономерность видел. Значит, не всё потеряно. Думать в бою он умеет. И — выкладывается на полную как никто другой.       Несмотря на желание Какаши сохранять вид строгого, требовательного наставника, в какие-то моменты им обоим не удавалось сдерживать смех. Когда Наруто запутывался в своих же клонах и падал под ноги сенсею, когда вдруг начинал клонами швыряться, или же пытался сбить мужчину с толку своими эротично-смешными «Техниками Соблазнения»… конечно же не зная, что его учитель равнодушен к женскому телу. Но его совершенно нестандартный способ ведения боя с постоянными придумываниями какой-то ерунды завораживал и расширял границы привыкшего к четкости и порядку сознания.       Мальчишка был необыкновенен в своей непосредственности. Может, в этом и заключался его особый талант?..       С ним уставал даже Какаши, не столько от беготни, сколько от необходимости поймать ход мыслей подопечного. Но всё равно пытался выжимать из ученика все соки каждую тренировку.       Когда они закончили, Наруто, сбивчиво дыша раскрытым в широкой улыбке ртом, привалился к боку сенсея. Даже чуть дрожал, что было хорошо: значит, выложился, значит, этот день пойдет ему на пользу. Какаши потрепал мальчишку по руке и, приобняв за плечо, повел к остальным ребятам.       — Ну что, отдохнете еще немного, Наруто дух переведет, и пойдем брать новую миссию, — обрадовал он учеников, услышав в ответ общее недовольное: «Эй?!». — А как вы хотели? Думаете, в бою враг будет вас спрашивать, устали ли вы? Выносливость вырабатывается только путем ее использования.       — Какаши-сенсей коварный! — возмущенно заявил Наруто, так и прислоняясь к нему.       — Конечно, коварный. Зато станете самыми сильными.              Вечерело, темнело. Только освободившиеся, усталые дети окружили своего сенсея.       — Видели, видели, какую я гору морковки набрал! — верещал Наруто, размахивая руками, изображая упомянутый объем, и плюхнулся рядом. — Больше всех собрал, точно!       — Молодец, молодец, — Какаши погладил его по волосам, видя, как мальчик довольно жмурится: этого он и хотел. Одобрения и тепла — хотя бы таким образом.       — Все руки в земле, а вроде бы мыла… — вздохнула тоже севшая возле них Сакура.       — Не всё получается отмыть до конца, — пробормотал мужчина. Обменялся взглядом с Саске, который, однако ничего не прокомментировал. Тогда Какаши вынул из сумки ланчбокс, и подопечные разом обернулись — уже зная, что их ждет что-то хорошее.       — Налетайте, — Какаши открыл крышку, предлагая им шесть онигири, по два каждому. И с теплым чувством на душе наблюдал, как оголодавшие дети хватают еду, даже не спрашивая о начинке.       — Ну что, доложим о выполненной работе — и по домам?       — Ой, я не могу, у меня нет сил… — простонал Наруто, кое-как волоча за собой свою сумку.       — А не надо было так с этой морковкой носиться. Будто кто-то с тобой соревновался, придурок… — ворчал на него Саске, но Какаши без лишних разборок подхватил уставшего мальчишку на спину. Тот действительно перенапрягся, подключив к сбору урожая с десяток клонов… а теперь благодарственно обвил шею мужчины и тихонько сопел под ухом.        И они, обессиленные после очередного продуктивного дня, шли по людным улицам Конохи, на которые опускались уютные сумерки. Сакура, тоже заметно замученная, медленно моргала, держала Какаши под руку. Саске же шагал рядом — не на метр впереди, как обычно. Что уже было прогрессом.              Во время одной из ночевок в лесу полил дождь — обрушился с неба внезапно, как из ведра. Какаши с вечера чувствовал запах влаги, но решил, что испытание природой не будет лишним.       Не ожидавшие такого пробуждения дети подпрыгнули, уставились на него — сонные, напуганные, напоминающие мокрых цыплят.       — Хватайте вещи и под дерево! — крикнул им Какаши и юркнул под высокую, раскидистую ель, под кроной которой было достаточно места, чтобы разместиться в относительной сухости.       Прохладный запах дождя приятно проникал в легкие, и мужчина, включив фонарь, стряхнул капли с волос, сев на рюкзак, чтоб не на сырую землю. И оглядел детей, которые уже скучковались вокруг него.       — Так, а спальники где?.. — он обвел взглядом их пожитки.       — Ой, а надо было?.. — мокрый Наруто, сонно щурясь, кутался в курточку.       Мужчина вздохнул, отметив, что никто из них не забрал свои спальные места, только сумки.       — Сейчас уже, наверно, всё промокло… — Сакура тоскливо выглядывала из-под ветвей на их оставленную поляну.       — Да уж, уже бесполезно, — Какаши расправил свой быстро скрученный спальник. — На, Сакура, залезай, не застудись.       Девочка смутилась, но от предложения не отказалась. Мужчина помог ей улечься, разместив спальник, чтобы ноги не торчали из укрытия, и Сакура устроилась головой на его коленях. Мальчики не возражали, проявив благородство. Наруто вроде бы согрелся в чудом оставшейся сухой куртке, а вот Саске заметно дрожал, обхватив себя руками.       Дети. Маленькие шиноби, но всё равно дети. Какаши в их возрасте спал вполглаза в перерыве между военными действиями, пока Минато оберегал их сон, жертвуя своим. А эти дети перепугались внезапного ливня… Может, времена, о которых они грезили с Минато, всё-таки настали?..       Аккуратно выпрямившись, чтоб не задеть Сакуру, мужчина снял с себя жилет. И накинул его на плечи Саске.       — Да не надо мне, — буркнул было мальчик, но Какаши хохотнул.       — Не дерзи. А то завтра будешь хрипло спорить с простуженным горлом.       Обреченно вздохнув, Саске всё же завернулся в твердый жилет, который был ему сильно велик.       — Есть большая разница между гордыней и здравомыслием, — добавил сенсей. И повернул голову к Наруто, который, сидящий возле Сакуры, осторожно прислонился к его плечу.       От мальчишки исходило тепло, которое особенно ощущалось теперь, без жилета. Какаши отвел руку и приобнял его, позволив прижаться ближе. Сразу почувствовал прямо под носом сконцентрированный запах влажных, растрепанных волос Наруто. От которого всё еще веяло чем-то очень знакомым… Не Минато, нет, Минато пах по-другому. То был оттенок из детства… детства Наруто. Сладковатый, невесомый запах, который теперь стал тяжелее, чуть кислее с годами. Но он был… кажется, всё еще был… родным?       — Может, ну его?.. — пробормотал Наруто. — Домой пойдем?..       — Ну, как же? У нас миссия — дождаться утра здесь, — со смешком отозвался Какаши. Прислонился к стволу головой, слушая шуршащий гул дождя. Медленно моргал, хотя сон ушел. Улыбнулся воспоминаниям, от которых что-то двояко сводило в груди. — Есть у меня товарищ, который делал для нас деревянные укрытия, когда начиналась гроза. Жаль, что я так не умею… А, вообще, в следующий раз не забывайте про спальники. Если есть возможность удержаться в тепле — ей не нужно пренебрегать.       — А как ваш друг делал укрытия? — тихо спросила Сакура.       — Ну, у него свои, особые таланты есть. Но у всего своя цена. Сил на это уходило прилично.       — Он шалаши лепил, что ли?.. — зевнул ему в грудь Наруто. Тогда-то Какаши и понял, что рассуждает вслух, что было ему непривычно. А распинаться о редкой стихии Тензо без его ведома лучше не стоит.       — Да, вроде того. Он очень талантлив в шалашах.       — Я могу клонов послать, чтоб тоже шалаш слепили!       — Да ну? А пошли, пусть делают.       Однако Наруто, который уже пригрелся и обмяк, только неловко хихикнул.       — Это… ну, мы ж и сейчас хорошо сидим? В другой раз, короче.       — Ну, договорились.       — Наруто, доболтаешься ты, и в следующий раз нас всех заставят шалаш под ливнем делать, — проговорила Сакура, сворачиваясь в спальнике в клубок. Какаши же добродушно посмеивался, аккуратно погладил девочку по голове.       — Посмотрим, может, и заставлю, если снова за вещами следить не будете. Спите.       И перевел взгляд на одиноко сидящего Саске, который уже не трясся, укрытый в огромном жилете. Его глаза слипались, но мальчик напряженно хмурился, когда безвольно клевал носом. И сердце мужчины раз за разом обливалось кровью. Не только потому, что он немного знал Саске до величайшей трагедии в жизни ребенка.       Он понимал, как это чувствуется изнутри. Упертое нежелание быть частью команды. Сопротивляться, даже если самому плохо от своей изолированности. Но — не приближаться. Не позволять себе слабости. И… он помнил, что помогло ему выйти из этого состояния.       Затаив дыхание, Какаши провел рукой по его черным волосам. Но мальчик мотнул головой, уворачиваясь. И не мог иначе. Не мог. Но у его сенсея была возможность сделать новый ход, более удачный. Поэтому мужчина мягко притянул его к себе — не прижимая, но позволяя его телу найти опору, чтобы суметь уснуть. А сам, наклонившись, тихо сказал ему на ухо:       — Ты не один. Не забывай об этом.       Вместо ответа Саске вздохнул из недр жилета. Но больше не пытался выкрутиться: кажется, это положение оказалось удобнее предыдущего. И Какаши, выключив фонарь, снова слушал глубокое дыхание спящих, льнущих к нему детей. Это навевало покой. Как в долгие ночи у костра, когда его команда спала. Когда Минато сидел рядом… или когда они болтали с сослуживцами из АНБУ…       Есть в этом всём некая цикличность. Может, потому что жизнь шиноби — циклична?.. И потому что раз за разом… оставался он. А люди вокруг него менялись. Менялись, как перелистываемые страницы книги — так казалось сейчас. Будто бы это было так же быстро. Когда одна глава его жизни сменялась другой. Но тогда, в моменте, каждый раз казалось, что эти перемены он не сможет вынести.       Смог. И всё еще здесь. Теперь — с новыми людьми. Которые верили ему… кто в большей, а кто в меньшей степени. Сложные — каждый по-своему. Но и… хорошие, каждый по-своему. А иногда так приятно просто побыть в окружении хороших людей…              Но больше всех, вопреки его ожиданиям, его мысли занимал Саске.       Всё же, этот мальчик не совсем такой, каким был он сам. Может, в чём-то даже лучше.       Саске понимал Наруто. Понимал боль одиночества, хоть и мало это выражал, как и любые другие чувства. Но когда Наруто вскользь говорил что-либо о своем детстве, о жизни до выпуска из Академии — Какаши видел в глазах Саске понимание. И — даже сострадание. Они оба знают, каково это. Понимание и близость судеб — то, что помогало им как-то общаться, несмотря на вечные ссоры и перепалки. Иногда они сидели вдвоем, слишком серьезные для своего возраста, и тихо переговаривались. Минуты затишья были редкими, но были. Что давало надежду на то, что в будущем мальчишки смогут найти общий язык.       Этим Саске и не похож на своего сенсея в детстве: гордость не позволяла Какаши пытаться понять Обито. Но душу его ученика отравляло что-то совсем другое, из-за чего он стал закрытым, но не бесчувственным. Мужчина помнил его, годы назад, когда провожал Итачи домой. Помнил маленького Саске — с счастливой улыбкой, радующегося возвращению любимого брата, за которого всегда переживал.       Но всё же… Саске — не он. Сакура — не Рин. Да и Наруто — не Обито, несмотря на всю похожесть.       Да и сам он не Минато, далеко не Минато. Пусть он и смог вспомнить, как играючи обучал маленького Наруто. Вспомнил, как чувствительны дети к доброте, поэтому теперь умудрился более или менее наладить контакт с каждым из них. Но…       Он думал и о другом. О том, почему Минато всё-таки выбрал именно его.       Обито был больше похож на сенсея. Он был добрым и светлым. Он сам мечтал стать Хокаге. Он был открытым… С ним было бы проще. Но Минато почувствовал эту «особую связь» именно с Какаши, который долгое время его отталкивал. Но, наверно, сенсей знал, как сильно Какаши нуждался в такой близости. Нуждался в любви, которая и смогла вернуть его к жизни. Которая бы жила и эволюционировала, если бы и Минато остался жив. Которая с годами превратилась бы в крепкую дружбу…       Глядя на своих подопечных теперь, Какаши не мог отогнать от себя эти мысли. Согласно такому раскладу, кого он должен был бы выбрать? Он понимает Саске. Он, возможно, даже найдет способ его расшевелить. Но… с Саске сложно. Саске холоден. Такой же, как и он сам.       А его отчаянно тянуло к теплу. К Наруто. Солнечному, доброму Наруто, который отогревал его душу. Было ли дело в родстве мальчика с Минато, или же в их связи с детства — он уже не был уверен. Учитывая то, что они буквально начали всё общение заново, с нуля, несколько месяцев назад.       Но, в любом случае, он и не собирается выбирать между ними. «Обычай самураев» он всё равно продолжать не будет — одна даже мысль об этом казалась дикой.       «Обычай» уже сделал с ним всё, что мог. Хватит с него.              После сбора урожая, Наруто прибежал к ним, неся в футболке три сочных яблока.       — Смотрите, что у меня есть!       — Ты что, их стащил? — удивилась Сакура.       — Да там их и так куча, никто не заметит, вот! — он, краснея, отдал одно девочке, другое — Саске, предварительно скорчив другу гримаску. Какаши улыбался, радуясь, что Наруто позаботился о товарищах. К тому же, он не раз намекал мальчишке, более или менее прямо, чтобы тот угощал чем-нибудь Сакуру. Такие ухаживания девчушка хотя бы принимала, тогда как другие неловкие попытки сокомандника сблизиться воспринимала в штыки (собственно, как реагировал и Саске на аналогичные предложения Сакуры). Если судить по былому опыту, такой расклад был бы куда благополучнее для их троицы: Саске вряд ли способен ответить на чьи-либо чувства, он думает совсем о других вещах.       Но тут Наруто протянул последнее яблоко ему, так что мужчина на миг даже растерялся, не ожидав.       — А тебе?..       — А я одно уже там слопал, ну…       — Ладно, спасибо, — приятно удивленный Какаши убрал яблоко в рюкзак. Потом поднял руку. И мальчик, заулыбавшись, понятливо склонил голову, ныряя под его ладонь, позволяя взъерошить свои волосы. Такой же ласковый, каким и был в детстве.              Воздух пах счастьем. Жизнью. Нагретой на солнце зеленью. И даже давно забытой спокойной ленностью.       Какаши растянулся на траве, наблюдая за спаррингом мальчишек. По звуковому сопровождению он вполне понимал, что у них происходит, поэтому мог позволить себе почитать и расслабиться. Его ум был занят тренировками и обработкой информации о подопечных, поэтому лишние мысли в него не лезли. Кажется, наконец-то настало самое спокойное время в его жизни — последние полгода с командой.       Сакура пристроилась рядом и продолжительное время что-то делала с его волосами. Копошение было даже приятным, так что мужчина не возражал. Но вскоре всё же любопытство взяло верх. Аккуратно обернувшись, Какаши заметил в руках ученицы цветы, которые она вдевала в его густую шевелюру.       — Что делаешь?       — Собираю икебану, — непринужденно отозвалась девочка.       — М, отличную вазу ты нашла.       — Ага, мне тоже нравится.       Какаши смеялся: от тонкого искусства он был далек, но цветочный запах ему нравился. Как и само осознание своего положения. Годы назад он бы и не подумал, что будет безмятежно лежать на солнышке, зная, что всё под контролем, позволяя собирать в своих волосах икебану. Кажется, как-то так и должен выглядеть «мир»…       Потом, пока Сакура, закончив со своей композицией, учила сенсея плести венки, к ним уже подбежал Наруто. Припал к бутылке с водой.       — Вы чего, всё уже? — поинтересовался Какаши, закрепляя в венке очередной цветок.       — Да-а! — громко выдохнул Наруто, довольно облизнулся. — Я Саске загонял, он устал, короче!       — Неужели?       — Это кто кого еще загонял, — отозвался сам Саске, идущий следом.       — В смысле?! Я тебя победил!       — Только если в придурковатости.       Улыбаясь их пререканиям, в которых на этот раз было куда больше шутливости, чем агрессии, Какаши опустил на голову Наруто свой сплетенный венок. Мальчишка умолк, забавно закатил глаза, будто пытаясь увидеть, что ему положили. Пощупал руками и тогда уже хихикнул. Проследившая за этим Сакура решила последовать примеру учителя и, поднявшись, подошла к Саске. И быстрым, не очень ловким от волнения движением надела ему свой аккуратный венок.       На обычно бледноватом лице Учихи вдруг проступил румянец. Мальчик насупился, поднял руку, но только поправил венок, буркнув что-то вроде: «Спасибо». Какаши с умилением наблюдал за своей троицей. То, что было между ними, сложно было назвать «дружбой», но, кажется, многочисленные импровизированные упражнения на командную работу всё же давали свои плоды.       Наруто, однако, казался не очень довольным тем, что венок его пассии достался Саске. Какаши уже хотел было предложить ученикам провести еще один бой, чтобы выяснить, кто достоин венка Сакуры, но мальчишка вдруг громко выпалил:       — Ну-у, Какаши-сенсей, когда у нас уже нормальные миссии будут?! Мне надоело уже только Саске пинать и этой фигней заниматься! И цветочки, блин, собирать! Как я стану Хокаге, если занимаюсь такой ерундой?       Теперь причина его недовольства стала яснее, и Какаши откинулся обратно на траву.       — Знаешь, какое качество отличает сильного и мудрого шиноби?       — Какое?! А, а?! — синие глаза нависшего над ним мальчишки распахнулись.       — Терпение.       Теперь он уже разочарованно скривился.       — Ну, не хочу я терпеть! Я вот каким сильным стал! Ну сенсе-е-ей! — Наруто со вздохом ткнулся лбом в его грудь. — Сделайте что-нибудь, вы же можете, блин. Хочу нормальную миссию! А не кротов этих дурацких ловить в огородах!       — Давай придумаем тебе какую-нибудь миссию. Все вместе, м?       Мальчишка вдруг резко поднял голову, состроив хитрую мордочку.       — А я одну уже придумал! Сакура-чан, помогай! — и шустро потянулся к лицу Какаши, явно целясь в маску. Мужчина со смехом отбил его несильным ударом книгой, откатился от Сакуры, которая тоже предприняла попытку схватить его за маску. Перехватив за тонкую руку, перекинул Наруто через девчонку, так что с того слетел венок. Мальчишка сразу же подскочил на ноги, воинственно складывая печать:       — Ну всё, сейчас с клонами всё решим!       Но рядом с ним возник только один помощник, которого Какаши тут же сразил пинком.       — Блин, у меня чакры уже нет! — воскликнул Наруто, до этого потративший кучу сил сначала в спарринге с сенсеем, а потом и с сокомандниками. — Саске, блин, чего стоишь!       Саске, несмотря на желание оставаться в стороне, смотрел за возней с заметным интересом. И вдруг тоже присоединился, нападая.       Какаши, смеясь, отмахивался от них, как от комаров: сейчас они были вымотаны тренировкой и не представляли для него и его маски никакой угрозы.       Потом же он просто сграбастал всех троих в охапку, прижимая к себе. Наруто с Сакурой хохотали, а Саске же начал усиленно биться.       — Отпусти меня, изврат!       — Не-а. Не отпущу. Никого из вас.       — А мы вас не отпустим! — со смехом заявила Сакура, лежащая у него на груди, обнимая его.       — И правильно. Не отпускайте, — проговорил Какаши, чувствуя их дыхание в своих руках. Он смотрел на синее небо с искрящимися на солнце облаками. И вспоминал тот день у реки…       Именно сенсей показал ему, что в жизни есть не только строгость и правила. Есть еще и смех. Тогда, когда они плескались в реке, возвращаясь после миссии…       И теперь он понимал, что, должно быть, чувствовал тогда Минато. Когда видел в своих подчиненных детей, которые могли играть, могли находить в сложных буднях мгновения радости. И Минато старался сделать их счастливее, насколько мог.       Сердце снова было мягким внутри. Не просто металлической оболочкой с пустотой. И теперь его веселое, сладкое счастье смешивалось со стальной решимостью. Решимостью защищать.       Он уже много раз бросал вызов судьбе. Бросит и теперь. Не станет содрогаться от страха, что бы его ни ждало. И будет защищать этих детей ценой своей жизни.