Обычай самураев

      Он никак не мог вспомнить, что ему снилось этой ночью. Что-то явно снилось. Потому что пробуждение было наполнено… многим. Туманными мыслями, чувствами — неким послевкусием, какое иногда бывает после ярких, глубоких сновидений. Будто бы воздействие сна всё еще ощущается в реальности, стирая эту тонкую грань.       Какаши смотрел на желтый квадрат солнечных лучей, ворвавшихся в комнату. Сел на кровати, покрутил головой, разминая шею. Развернулся, раздвинул неплотно сомкнутые шторы. Глянул на фотографии в рамках. Теперь их было две. И на обеих — он со своей Седьмой командой. Сердце щемило, пощипывало чуть болезненно. Но Какаши научился принимать прошлое. И быть благодарным за настоящее.       Он переглянулся с Минато на снимке, но снова смог себя сдержать. А после завтрака всё же заскочил на кладбище. И уже там, возложив цветы, присел перед могилой для разговора.       — Странное ощущение у меня, сенсей. Такое раньше бывало после снов с вами. Но вы мне давно не снились. Хотя, был один сон, знаете… Я о нём вам не говорил… ну, сами поймете, почему. В этом сне я рассказывал Итачи, будто бы вы мне приснились. Как сон внутри сна, да. Приснились и сказали, что всё в порядке, что всё произошедшее — затянувшийся кошмар, и нужно только проснуться, и всё будет хорошо. И я вам даже поверил. И проснулся. И понял, что это был болезненный сон. И… жаловался Итачи. Он такие вещи понимал. А я был рад, что он рядом. И что он, ну… понимает. А потом проснулся еще раз. Уже окончательно. А тут ни вас нет, ни его… Бред какой-то, в общем.       Качнув головой самому себе, он хмыкнул, но решил уже развить эту неприятную, но поднятую тему.       — Мне часто снится Итачи. Наверно, это как что-то… незавершенное, знаете. Всё же просто оборвалось. Вдруг, внезапно, без разъяснений. Как и у нас с вами. И как будто мозг не успел этого понять. Или сам пытается как-то всё закончить… Поэтому то проживает это заново, раз за разом, то рисует что-то новое, совсем другое. Не знаю… но мне это не особо нравится. Прям даже совсем не нравится. Но в таких снах я не чувствую к нему ненависти. К Итачи… Не знаю. Я просто вижу вас с ним каждый день. Вас обоих. В Наруто и в Саске. И не могу не думать о вас… Хорошо, что хоть Сакура не чья-то родственница. Я б тогда вообще с ума сошел.       Получилось даже посмеяться, совсем искренне.       — Ладно, спасибо, что выслушали. Я надеялся, что смогу вспомнить сегодняшний сон, если расскажу об этом. Запущу поток мыслей, так сказать… Но чего-то не получилось. Мне… — он умолк, но всё же не смог на этом закончить. — Мне Обито давно не снился. Я… скучаю по нему. Смотрю на моих ребят… и думаю, как бы хотел тоже снова быть ребенком. Вернуться назад и прожить это по-другому. С другим пониманием. Даже если в итоге ничего бы не изменилось… хотя бы просто почувствовать себя частью этого. Вы делали всё, чтобы мы были командой. А я пытался каждый раз проходить мимо…       Глаза защипали: этими мыслями он не рисковал делиться даже с самим собой, не выдержал бы их. А теперь они просто полились рекой, как часто и бывало в разговоре с Минато.       — Я не подведу их, сенсей. Моих ребят. Не подведу. На днях мы вместе смотрели на звезды. В эту неделю частые звездопады, и ночью мы просто сидели в поле… Я и Саске тоже усадил. Заставил. Сказал, чтоб он падающие звезды считал, и если наши с ним подсчеты не сойдутся — он вокруг Конохи побежит десять кругов… Да, тут я про Гая немного вспомнил. Шутил, конечно, не стал бы заставлять. Но… он послушался. Смотрел на небо. И улыбался. Саске. Улыбался. Представляете? Это нечто. Просто забыл обо всём, как будто. Я знаю, каких трудов это стоит. Сакура с Наруто были в восторге, оно и понятно, у меня и самого дух захватывало. А Саске смотрел на звезды с раскрытым ртом и улыбался. Это так… здорово. Может, не всё еще потеряно? Для него. Для всех нас, живых…       Он обернулся, услышав, что в другой части кладбища появились люди.       — Мне кажется, он стал помягче. Ну, может, конечно, мне просто хочется в это верить… В общем, жаль, что вы мне не приснились, сенсей. Но… думаю, я на верном пути. Только снова задерживаюсь к ним. Иногда мне кажется, что я заразился этим от Обито…       Поднявшись, Какаши перевел взгляд на соседнюю могилу.       — Видели бы вы Наруто, Кушина-сан. Я часто в нём узнаю вас. Он необыкновенный… Ну, вы знаете, я столько о нём говорю… И что-нибудь еще расскажу, в следующий раз.              Как он и предполагал, ученики уже дожидались его у резиденции Хокаге, недовольно зыркая издалека.       — Опять опоздал… — констатировал Саске, такой же строгий, как и всегда. Каким строгим, вероятно, был с мальчиками их покойный отец, судя по рассказам Итачи.       — Прости-прости, у меня были важные дела.       — Ага, опять свою пошлятину читали всю ночь, вот и проспали! — вскричал раскрасневшийся Наруто, тыча в него пальцем, как и большинство подростков, взбудораженный возможностью лишний раз эту «пошлятину» прилюдно упомянуть.       — Ну да, ну да, всё-то ты знаешь, — усмехнулся Какаши. «Я был у твоих родителей», — сказал бы он, если бы мог. И надеялся, что однажды получит дозволение отвести Наруто к их могилам. И показать ему тот фотоальбом, запрятанный, сокровенный. Мальчик имел право знать…              Но, как оказалось, мальчик имел не только такое право: у Третьего он закатил целую истерику о том, как ему надоели их банальные и скучные миссии. «Хокаге» в нём рвался наружу и требовал заданий сложнее. Всё это Какаши выслушивал каждый день, а теперь тирадой ребенка смог насладиться и Сарутоби. И заткнуть его никак не получалось… Мужчина чуть эгоистично надеялся, что старик Хокаге сможет подобрать подходящие слова и отругает Наруто вместо сенсея…       Однако, хитро улыбнувшись самому себе, Третий действительно поручил им более сложную миссию — аж ранга С, нетипичного для генинов. Звучала она весьма солидно: «Сопроводить строителя мостов в Страну Волн».       В другую страну. О которой, к слову, Какаши был наслышан…       А вот настолько радостно-возбужденными он своих детей точно еще не видел.       Юность. Возможно, та самая «юность» с ее «силой», о которой кричит Гай. Когда так и хочется в бой. Когда невозможно оценить счастье нахождения в деревне за безопасной работой. Когда кажется, что воевать уж куда проще и веселее, чем копать картошку, конечно.       Но он не стал оспаривать решение Третьего. Видимо, наступила пора сделать новый шаг, за новый горизонт — за пределы Конохи. Дать возможность молодым шиноби расти профессионально. Так решил Хокаге.       Вот только вряд ли Хокаге мог знать, чем всё обернется…              …Их путь поглотила тишина.       От былого восторга Наруто не осталось и улыбки. А он ведь был так счастлив покинуть деревню — впервые в жизни.       Теперь же он сник. Шел, понурив голову, вцепившись в лямки рюкзака. И Какаши хорошо понимал его состояние.       Никто не был готов к тому, что на них так быстро нападут. Дети — в особенности. И нападет не шайка бандитов, которых даже генины раскидали бы в два счета. А самые настоящие шиноби. Наемники. Потому что кое-кто не рассказал им об одном маленьком «но»…       Какаши покосился на их подопечного, Тазуну, который, кажется, даже немного протрезвел после стычки с преследователями. Исходящая от него вонь перегара в сочетании со старческим душком тела, которое, вероятно, обильно потело от алкоголя и стресса, неприятно била в нос: и без того тонкое обоняние обострилось в разы, как и остальные органы чувств. Это не добавляло удовольствия происходящему. Их миссия нравилась Какаши всё меньше и меньше.       Зря. Зря они не повернули обратно. Эта мысль жужжала под ухом как комар. «Зря-зря-зря». Противоречие собственных мыслей напрягало мужчину.       По-хорошему, им следовало отказаться от миссии. Потенциально опасной миссии. На условия которой они не подписывались. Так нужно было по правилам. Но от самого слова «правила» к горлу подступала тошнота. Не из-за нежелания их соблюдать. А из-за всё тех же разговоров…       Обито. Обито бы точно не оставил пожилого человека в беде. Он вообще испытывал трепет к пожилым людям. Может, потому что его растила бабушка…       Но если бы Какаши сейчас сказал своей команде, что «по правилам они обязаны вернуться»… какой пример бы он им подал? Что вырастет из них потом?..       …расчетливые шиноби, умеющие рассчитывать собственные силы?..       Нет. Не это. Самым большим его страхом было случайно натолкнуть их на неправильный путь. Заставить усомниться в том, что шиноби — доблестные воины, которые не бросают слабых в беде. Чтобы ученики не подумали, будто бы всё сводится к количеству рё за выполнение миссии определенного ранга…       Кроме этого, вредное подсознание злорадно пошептывало ему, что сам-то он заметно обмяк за последний год. Растерял форму, расслабился… Привык возиться с его детьми, позволил себе поверить, что так будет всегда. Что его нервные клетки получили заслуженный отпуск. Или… пенсию?.. Мысль о пенсии на секунду показалась ему очень заманчивой.       Однако, снова глянув на Тазуну, Какаши передумал. Нет, своя правда в этом определенно тоже есть. Он расслабился. Привык к покою. А для шиноби это смертельно опасно.       Привыкать к покою. Да и привыкать к чему-либо. Или — к кому-либо…              Он подошел ближе к Наруто. Не сразу смог заговорить. Всё равно испытывал оттенок вины за случившееся. Поняв, что за ними следует недруг, он создал видимость, что его победили: благо, отработанные рефлексы и чуйка не заржавели за месяцы бездействия. И тем самым смог выяснить, что истинной целью нападавших был именно их клиент. Но его дети…       Наруто так испугался. Да все они испугались. Испугались за своего сенсея, тоже подумав, что он погиб. Совсем в него не верят… дурачье. Просто еще не знают его истинных сил. Поняв это, мужчина даже чуть улыбнулся под маской. Но…       Но самый шумный ученик всё еще был аномально тихим. И запускать ситуацию было нельзя.       — Всё в порядке? Рука болит?       — Нет. Не болит, — тот махнул перевязанной рукой, которую проткнул кунаем, чтобы радикальным образом выпустить яд от попавшего в нее орудия противника. И которая, к слову, уже начала заживать в тот момент, когда Какаши ее перевязывал. Чудеса регенерации Девятихвостого…       — Кто бы сомневался.       — Угу! — мальчишка тут же попытался добавить в шаг игривую прыткость, вот только вышло это совсем неубедительно. Произошедшее выбило его из колеи. Да и было бы странно, если б не выбило…       — Испугался?       Попал в точку. Наруто надулся.       — Я стоял истуканом! Вообще пошевелиться не мог.       — Я заметил. Но…       — А Саске среагировал сразу!       Однако Какаши продолжил изначальную мысль, надеясь ей успокоить:       — Это ваш первый бой. Бояться нормально, растеряться — тоже. Дальше ты научишься брать себя в руки.       — И что, типа, будет не страшно?       — Нет. Страшно будет всегда. Но ты уже будешь к этому готов. И подчинишь себе свой организм.       — О… Так а почему Саске не испугался?       — Кто ж его знает. Спроси у него?       — Да ну… — Наруто обреченно вздохнул. — Не скажет…       — Может, скажет.       Мальчик же бросил взгляд на товарища и пожал плечами.       Саске действительно показал себя собранно и хладнокровно, моментально влившись в бой и защитив товарищей. Как и Сакура, к удивлению, возможно, вдохновленная смелостью своей пассии. А вот Наруто… На его лице Какаши разглядел бледную панику. Поэтому, как и следовало сенсею, отчитал ученика за промедление, но в глубине души…       Это напомнило Какаши их первую ночевку в лесу. Как Наруто, испуганный непроглядной чернотой вокруг и разыгравшейся фантазией, прибился к нему… Мальчик очень хочет казаться сильным. Но при этом такой уязвимый… внутри. Закаленный одиночеством, но всё равно жаждущий ощущения безопасности. Это ведь так естественно…       Он, по сути, никогда не чувствовал защищенности. Постоянной. Только в короткие периоды в детстве, пока Какаши был рядом. Хотя… Какаши никогда не был с ним рядом «всё время». Даже тогда, когда приглядывал за ним «из тени», когда обучал… когда был для него таинственным другом по имени «Неко-чан», большую часть времени пропадая на заданиях…       — Извините, — вдруг тихо проронил Наруто.       Мужчина глянул на него с вопросом. У мальчика покраснели кончики ушей.       — Мне стыдно.       — Наруто… Стыд не имеет к нашему делу никакого отношения.       — А что тогда имеет? — звучало раздраженно. Конечно, читать нотации расстроенному ребенку было не лучшей идеей.       — Факты. Ты никогда не был в битве. Ты не мог заранее знать, как себя почувствуешь.       — А Саске, чего, был? — этот вопрос всё же волновал мальчишку нешуточно.       — Свои какие-то битвы он явно пережил, — теперь перед глазами рисовался Саске в тот страшный день. В больничной палате, где они с Третьим его навестили… Когда из глаз ребенка пропала та самая искра детства. Удивительно, что она сохранилась в Наруто. — В любом случае, каждый набивает свои собственные шишки, и перенять чей-то опыт невозможно. Ты сделал выводы. Может, это самое чувство стыда сейчас поможет тебе совладать с собой в следующий раз. Никто не рождается идеальным…       А, может, наоборот? Может, рождаются все как раз идеальными? А потом уже их калечат люди вокруг… умышленно или нет… Об этом ведь говорил Итачи. Он много чего говорил. И так много рассуждал о детях… и о влиянии взрослых на них. Потому что…       …потому что знал, какое влияние окажет на Саске в дальнейшем?..       Кулаки хотели стиснуться, челюсть невольно напряглась. Он перевел взгляд на Саске. Мальчишка же глянул в ответ. Изучал его, изучал Наруто. О чём при этом думал — непонятно. Может, злорадствовал, что справился лучше? А, может, был по-своему заинтересован состоянием сокомандника. У всех ведь разная реакция…       — Не грузись, просто постарайся сделать выводы, — заключил Какаши, а сам поравнялся с Саске. Сакура же о чём-то беседовала с Тазуной, идя впереди, да и ее сенсей уже похвалил. Девочка поступила как настоящая отличница: пускай не оценила ситуацию и свои силы объективно, но механически рванула на защиту клиента, потому что помнила, что именно это от нее и требуется.       А вот с мальчишками ситуация обстояла сложнее.       — Чего? — Саске сразу почуял, что к нему пришли с серьезным разговором, поднапрягся.       — Хотел сказать тебе спасибо, что прикрыл Наруто, — мужчина не стал тянуть с основной мыслью. — Я знаю, что ты можешь думать о нём, но не нужно списывать его со счетов. Он старается…       Дальше он говорил что-то на автомате: его совершенно сбило острое ощущение дежавю. Вот только…       Только он был совсем в другой роли. Он тоже не хотел слушать. А сенсей навязчиво разжевывал ему банальности. О том, как Обито старается, и как хорошо Какаши поступает, когда выручает своего сокомандника… А у Какаши просто не было другого выбора. Если он не спасет эту неуклюжую задницу — достанется всем. Вот и вся его доблестная «командная работа»…       Наверно, и Саске думал так же. Взгляд его, во всяком случае, не выражал никакого участия. Более того, он не считал нужным придерживаться хотя бы норм вежливости в общении с сенсеем. Нет, Какаши в его возрасте уважал Минато. Всегда уважал, еще до того, как Минато стал его Богом… Какаши мог держаться отстраненно, но все приличия он соблюдал.       А вот добиться уважения последнего из Учих ему почему-то не удалось. Наверно, потому что между Какаши и Минато была огромная разница. У Минато был дар убеждения, бесконечно обаятельный и солнечный, с заразительной улыбкой, в которую оказалось так легко влюбиться. А Какаши мог только нудеть какие-то и без него понятные истины. И пытаться расшевелить подопечных…       Но, в любом случае, рассматривая их теперешнюю ситуацию без ухода в самокопание… Сам он был куда младше, когда оказался на войне. И подготовку проходил другую, жестче в разы. А этим тепличным детям будет полезно посмотреть на настоящий бой. Прочувствовать его на своей шкуре, находясь в относительной безопасности: под чутким контролем сенсея, который способен взять преследователей на себя.       Пускай они научатся. Пускай узнают, что за свои слова и решения надо отвечать. И если сказал, что «хочешь сложную миссию» — будь готов к сложностям и не бросай слов на ветер. Такими должны быть шиноби…       Лучше так. Как и ночевки в лесу. Постепенно наращивая уровень угрозы и напряжения. А сенсей на то и с ними, чтобы подстраховать.       Этим успокаивал себя Какаши. Этими мыслями подкреплял свое финальное решение продолжать задание, несмотря ни на что.              Однако волнений только прибавилось, когда, плывя по океану к месту назначения, они узнавали детали, о которых ранее их клиент умалчивал. О маленькой стране, о ее больших проблемах с мостом и с крупным бизнесменом — крайне влиятельным и опасным человеком, который и посылает наемников, пытаясь помешать строительству моста, которым руководит старик Тазуна…       Всё это означало, что Седьмая команда вляпалась в крайне серьезную передрягу. И теперь уже нутро Какаши начинало неприятно сводить, настойчиво сигнализируя тревогу.       Поворачивать обратно. Не вмешиваться, не идти на такой риск. Это работа для опытных бойцов… которых бедная Страна Волн не могла себе позволить. Может, стоило вернуться и самому оплатить миссию нужного им ранга?.. Заняться благотворительностью. И никого не подвести.       Но… он не может держать детей при себе вечно. В теплице, в безопасности. Они — шиноби. Они выбрали для себя этот путь. И, как бы сильно он ни был к ним привязан, рано или поздно им предстояло столкнуться с настоящей угрозой.              «Рано». Получилось даже «раньше», чем он опасался.       Всё было в тумане. В самом прямом смысле. В известном тумане Страны Волн, из которого появился известный Демон Скрытого Тумана…       Худшего Какаши не мог и ожидать. Надо было проклятой судьбе с ее проклятыми планами свести его именно с этим человеком… с этим монстром, который первым и приходил на ум при упоминании Страны Волн! Максимально неудобный противник, специалист по скрытым убийствам, что значительно усложняет использование шарингана…       Может, раньше, во время службы в АНБУ, мужчине и стало бы интересно сразиться с самим Забузой и проверить свои силы… когда рисковал он только своей жалкой шкурой.       Но не теперь. Не теперь, когда здесь были дети, за которых он боялся.       Боялся. Сильнее, чем когда-либо.       «Ты никогда не был в битве. Ты не мог заранее знать, как себя почувствуешь», — так он сказал Наруто. Но и сам он не был в битве в новой для себя роли. И совсем, совсем не мог знать, как отреагирует собственный организм…              И вот он оказался заперт. В водной технике — водной тюрьме. Он — тоже известный своими заслугами среди Мечников Тумана профессионал… и так легко и глупо попался.       Потому что слишком расслабился.       Потому что не подумал о том, где находится и с кем сражается.       Потому что был рассеян — из-за того, что всеми силами пытался быть сосредоточенным, парадоксально. И почему-то на миг решил, что вода станет лучшим укрытием… от смертоносного шиноби с водной стихией.       Фатальная ошибка.       И теперь, обездвиженный, он смотрел на детей. Брошенных, растерянных. Осознающих свою беспомощность, которая была написана у них на побелевших лицах.       Зря. Зря зря зря зря зря.       Он знал с самого начала. Всё ошибка. Всё было ошибкой. Каждое его решение. Неправильные решения. Они привели их сюда. На эту точку.       В этот кошмар. Кошмар наяву.       «Будет защищать этих детей ценой своей жизни». «Не станет содрогаться от страха». Как легко было так думать, лежа на цветочной поляне в безопасной Конохе!       Но снова — одно и то же. Раз за разом. На те же грабли. И кошмары повторяются.       Он беспомощен. Ничего не может сделать.       Сердце разгонялось, и голова кружилась. Он задыхался. Но будто и не от водной тюрьмы, вода вокруг его не душила.       А сковала его паника. Еще сильнее вражеской техники. Животная паника. Пульс стучал в шее, в ушах. В бурлении воды он слышал бешеный ритм. И прорывающийся сквозь него собственный голос:       — Бегите! Убегайте! Здесь слишком опасно!       Всё, что имело значение. Их жизни. Жизни существ, которых он взял под свое крыло. С которыми провел столько дней и ночей. А теперь он подвел их. Привел на верную смерть.       Они напуганы. Даже Саске. Даже Саске в один момент впал в около-панический ступор, в самом начале их боя. Даже он не настолько крепкий, каким может казаться.       Беспомощны. Они. Его дети.       И он сам. Беспомощен. Снова. Перед… судьбой. И ее кровавыми планами.       …беспомощен, когда стоял над трупом отца.       …беспомощен, когда не мог сдвинуть камень с Обито.       …беспомощен, когда кровь Рин стекала по его руке.       …беспомощен, когда рыдал над Минато.       …беспомощен… когда не смог спасти друга от безумия… а ведь знал, знал, чувствовал, что что-то не так, а мог бы быть настойчивее, мог бы, мог бы…       Итачи. Из его гендзюцу Какаши тоже не мог выбраться. Как и из этой техники. Не умел. Не умел. Не мог…       Мог только смотреть. Вот, что он умел. Смотреть и всё портить. И подводить людей, которые вверяли ему свои жизни.       Но Наруто… Наруто вдруг рванул в атаку.       Перед глазами потемнело.       Нет.       Нет, нет, нет.       Сейчас он снова это увидит. Их убьют. Одного за другим. У него на глазах.       А потом убьют и его. Это, пожалуй, лучшая часть сегодняшней трагедии. Она даже дарила иллюзорное ощущение облегчения.       Он умрет. Наконец-то. Не будет жить и с этой болью. «Боль» — слишком слабо сказано. Он вырвется из ада. И…       …и придет к Минато?       И что скажет ему Минато? Что он сам скажет Минато? Что смотрел, как умирает его драгоценный ребенок?..       Наруто отлетел от сильного пинка клона Забузы. Отлетел, под возгласы сокомандников. Лежал на траве, дрожа. И… поднялся на ноги. Завязывая на лбу сбитый с его головы врагом протектор.       Справился?..       Что-то кольнуло в груди. Смутным намеком на всё то же иллюзорное облегчение.       — Наруто, хватит! Вы не сможете! — однако снова заорал он, раздирая глотку и легкие. Не мог полагаться на иллюзию. Здравый смысл перевешивал. — Вам его не победить! Уходите!       Убьет. Убьет ведь.       Плевать на всё. На командную работу. На то, что товарищей нельзя бросать. Он ни за что не посчитает их «отбросами». Если они спасутся — он будет самым счастливым человеком на свете. Потому что они должны бросить его. Пойти против того, что он им столько вбивал в голову.       Всё было ошибкой. Всё. И жертвы…       …жертвы?..       А его дети не слушались. Не уходили.       Что-то изменилось. На их лицах. На их невинных мордашках появилась решительность.       Губительная. Они сами не понимают, с чем столкнулись. Не понимают…       Он перехватил взгляд Саске. По глазам видел, о чём думает мальчик. Слишком умный мальчик. Поэтому гонял те же мысли. Саске понимал, что бегство для них — тоже равносильно смерти. Потому что Забуза не остановится. Убьет их.       Их единственная надежда на выживание — Какаши и его сила. Какаши, которого они всё равно не могут спасти. Вот такой замкнутый круг. Но Саске тоже знал… тоже, как и понимал это остатками объективности сам мужчина.       Им некуда бежать. И это — самое ужасное.       Не могут драться. Не могут сбежать. Остается только…       — Убей меня, — очень тихо проговорил он, чтобы ученики не слышали. — Только дай им уйти.       — А? — удерживающий его Забуза бросил на него взгляд. — Да ты-то мне нахер не сдался. Сопляки твои тоже. Деда отдайте, тогда отпущу. Так будет даже веселее, — он самодовольно хохотнул. — Если сам Копирующий сбежит от меня, поджав хвост.       Не верить. Такие как он не сдерживают обещаний. А Забуза — убийца, получающий удовольствие от убийства. Хотя…       Действительно, а «нахер ему сдался» Какаши?.. Цель наемника — Тазуна.       Мысль. Чудовищная мысль впилась в его вскипающий мозг.       Он посмотрел на напуганного старика, которого снова прикрывала собой Сакура, такая тоненькая и маленькая на фоне огромной опасности.       Мысль…       «Не справились». «Проиграли». Такое ведь могло быть? Не справились с миссией. Противник превосходил числом. И силой. К тому же, их ввели в заблуждение, изначально обманули…       Может… один старик… или его дети?..       Отец ведь поступил так же. Он выбрал товарищей по команде, а не успех выполнения задания.       Может, таковы планы его судьбы?.. Повторить участь отца.       Отдать старика убийце. Вернуться назад. Вернуть детей в Коноху, живыми и здоровыми. И… покончить с собой?..              Его отвлек гул. Хорошо знакомый гул. Несущиеся многочисленные клоны Наруто, вопящие, как и оригинал.       Какаши так и замер с раскрытым ртом. Потому что энергетика вокруг переменилась. Она задышала чем-то другим. Чем-то… таким похожим на их недавние активные тренировки, когда ученики нападали на него втроем, пытаясь действовать слаженно.       Наруто улыбался. Каждый Наруто — каждый его клон. А глаза горели решимостью и азартом. Не детским, не беспочвенным. Под ним что-то было. Уверенность.       Саске тоже встал в стойку, готовый сорваться с места в любой момент. Он был собран и… заинтересован. Кажется, даже тоже улыбался. Он тоже знал.       У них есть план?..              Туман. Туман вокруг них, туман в голове. И — десяток секунд. Саске запускает сюрикен в их сторону. Сюрикен летит, оказывается в руке Забузы… а за ними из воздуха возникает Наруто.       Конечно, Какаши понял всё моментально. Не нужно было считывать техники шаринганом. Понял, что вдруг выкинули его мальчишки…       А Наруто метнул во врага кунай, улыбаясь всё той же восторженной детской улыбкой.       «У меня получилось, Неко-чан!»       И — водная тюрьма распалась. И Какаши уже стоял на поверхности воды. Свободный. И смотрел на блондинистую головенку своего хихикающего ученика, торчащую из воды.       — Наруто…       Широченная, ослепительная улыбка. Этот ребенок гениален. По-своему. Но — безусловно.       — Умница.       Кислород ударил ему в голову, так, словно его действительно долгое время душили. Протрезвил и опьянил одновременно. Мысли выветрились. Кроме одной.       Живы. Живы. Живы живы живы.       Теперь ничто другое не имело значения. Худшее не произошло. Ему дали второй шанс. И он всё исправит. Уж точно исправит. Обязательно.       И бой продолжался. И он даже побеждал. И победил бы, точно победил бы…              Но победу одержал появившийся из ниоткуда ниндзя-охотник. Убивший Забузу одним точным попаданием игл.       Только тогда Какаши почувствовал, что уже стоит на твердой земле. Но зачем-то до сих пор упирается в нее чакрой на ступнях. Не заметил, как вылез из воды…       Всё? Всё кончилось?       Слишком быстро. Слишком стремительно.       Наруто разделял эти мысли. Удивительно, но он впал в настоящее бешенство. Что-то кричал, гневно сжимал кулаки…       Тихо. В целом, кроме этого, вокруг них резко стало тихо. Шорох деревьев в лесу. И плеск воды.       Тихо. Бой завершен. Никто не умер. Никто из тех, кому нельзя было умирать.       — Тихо, — проговорил Какаши. Подошел, опустил руку на голову возмущающего мальчишки. — Чего случилось?       — Он, блин, что вообще такое?! Это как?! Мы столько мучились, мы так… чуть не сдохли… а он… Прилетел — и всё! Одним махом! Да и он же вообще мелкий!       — Я был младше тебя, когда был на войне, — проговорил Какаши, наблюдая, как мальчик-охотник закидывает тяжелую тушу побежденного мечника на плечо. — Вместе с другими сверстниками. И, знаешь… были те, кто был еще моложе меня. И при этом — сильнее. Даже сейчас, возможно, этот юноша — сильнее, чем я.       — Да бред какой-то, блин! Я не согласен! Мы не победили, получается!       — Наруто, успокойся.       — Да я спокоен, блин! А вы… — он вдруг задрал голову, выглядывая из-за руки Какаши. — Что с вами?       — Что?.. — не понял мужчина.       — Вы дрожите.       Он хотел улыбнуться. Хотел даже посмеяться. Рассмеяться. Но вместе этого звука услышал другой. Глухой удар. Чего-то тяжелого. Упавшего на землю. Погрузившего мир во тьму.              — Уже проснулся?       — Мм?..       Глаза открывать не хочется. А проснуться он рад. Проснуться приятно. Так мягко. И на сердце — мягко и легко. И тепло. Рядом — тепло.       И родной голос зовет его. Голос. Такой знакомый. Но — другой. Другой. Забытый?.. Или?..              — Ты видишь будущее?.. — спрашивает его Забуза с искренним страхом в голосе, за несколько секунд до смерти.       — Да, — отвечает он ровно. Зная, что будет дальше. — У судьбы на всё свои планы.              — У судьбы на всё свои планы, — повторяет Третий, отводит от лица трубку, выпускает дым. — Вы столкнулись с отступником.       — Да, — Какаши смотрит на отчет в руках Сарутоби. Хокаге хмурится, читает:       — «Шиноби-отступник, предавший Скрытый Лист: Хатаке Какаши».       — Что?..       — Ты должен был защищать клиента. А вместо этого был готов дать ему умереть. Чтобы спасти свою команду? Ты — шиноби, Какаши. Эти дети — шиноби. Вы живете, чтобы умереть.       — Тогда я не хочу так жить!              — А ты всегда ругался на меня.       От этого голоса по рукам бегут мурашки. И волосы встают дыбом.       А на него смотрят улыбающиеся глаза. Черные глаза. Те самые, которые он унаследовал.       — Прости-прости, — отец виновато прикрывает глаза. — Знаю, тебе может быть неприятно это слышать. Но, возможно, не зря говорят про яблоньку и яблоко?       — Я не такой, как ты! — орет чей-то чужой голос. Какаши оборачивается и видит… себя. Маленького. И уже в маске. Нет, не совсем маленького, постарше. Когда он был на войне.       — Куда ты смотришь? Не теряй концентрацию. Какаши! — звучит мягко. Очень мягко. И Какаши оборачивается. Отец легко бьет его деревянным танто по плечу и улыбается. — Ранен. Не летай в облаках.       — Я просто не хотел, чтобы они умерли. Не хотел. Не хотел, чтобы они все умирали, — бормочет он. Сам он. Взрослый он. Наверно.       — Ну вот, опять ты не видишь того, что у тебя под носом, — отец в шутку щелкает его по кончику носа и указывает назад.       Какаши оборачивается. Видит движение в кустах, растущих вокруг кладбища. А между ветками что-то мелькает. Мелькает не в первый раз. Что-то… Не лицо. Неживое лицо.              — Обещаешь?.. — другой голос. Разрывающий сердце на клочья. — Ты должен всегда мне обещать, мой мальчик.       — Обещаю, — он не оборачивается, смотрит в кусты. — У меня такое знакомое чувство, сенсей…       — Какое?       Во рту ощущается привкус мяты, ромашки и валерианы. И в горле влажно.       — Я уже это когда-то чувствовал…       — Я бы многое хотел тебе рассказать, если бы успел.       — Знаю.       — Я видел, кто меня убил.       — Я знаю. Это логично… Да ты задолбал!       С разворота Какаши кидает кунай и попадает в дерево, из-за которого выглядывает Обито. Обито недовольно дуется, часто моргает, будто бы испугался, поправляет свои дурацкие очки. Возмущается, разве что не плачет:       — Ты мог попасть в меня!       — А ты прекращай подглядывать, как я тренируюсь!       — Тогда потренируйся со мной!       — Да ты-то мне нахер не сдался!       В шею впиваются иглы, Какаши падает. Смотрит на небо. Которое становится чернее, чернее. От летающих над ним ворон. Которые смыкаются. Образуя собой плотную черноту. А над ним нависают два красных светящихся глаза.       — Я бы многое хотел тебе рассказать, если бы успел.       — Так рассказал бы, сука. Я тебя просил…       Но говорить сложно. Говорить больно. Изо рта вырывается кровь. Шея пробита. Внутренности пробиты.       — Вам нужно следить за здоровьем, семпай, — улыбается Итачи.       — Обещай мне, мой мальчик, пожалуйста, — улыбается Минато, по его лицу текут слёзы, оставляя кровавые следы.       — Ничего, Какаши, — отец гладит его по голове, прикрывает глаза. Начинает плавиться, как свеча. — Ничего.       Карканье ворон. Туман забивает легкие. Плотный туман. Влажный. В котором не продохнуть.       «Смерть», — так кричат вороны.       Смерть. Смерть, смерть. Вокруг. Он лежит посреди кладбища. Щупает руками холод могильных камней.       — Вот видишь, к чему это приводит, — читает нотацию Третий. — Сколько раз я тебе говорил.       — Где они… — шепчет он сухими губами.       — Здесь. Они все здесь, Какаши.       Могильные плиты. Сотни. Сотни…       Свежевскопанная земля. Рядом. Он ее трогает. Натыкается рукой на рамку. Фото в рамке. Потому что рано ставить надгробие.       Он берет рамку. Смотрит…       Их фото с командой.       Наруто. Саске. Сакура.       — Нет!       Он вскакивает. Видит рядом три могилы. С надгробиями. Надписи плывут. Но он читает имена…       Наруто. Саске. Сакура.       — Одну пропустил, — Сарутоби стучит трубкой по могильной плите позади. Какаши оборачивается и видит на ней свое имя…              — Какаши-сенсей!       Он с воплем подпрыгнул, упал обратно. Воздух ворвался в сухое горло, сбил дыхание, вызвал кашель. Зрение затуманилось от слёз.       — Какаши-сенсей!       Туман. И в нём он видел глаза. Синие глаза над ним. Беспокойные, напуганные.       И сердце свело. Кольнуло — так сильно, что он решил, что сейчас умрет. Слеза всё-таки выскользнула из уголка глаза.       Пшеничные волосы, светящиеся на солнце ореолом. И бесконечная синева глаз. Безбрежное море.       Какаши потянул к нему руку. Хотел потянуть. Не мог. Не мог шелохнуться. Тело сковало. Тяжестью. И болью. От которой хотелось расплакаться.       От боли. И от счастья.       Наруто склонился к нему.       — Вы чего, вы как?..       — Ты живой, — проговорил Какаши. Хрипло и рвано. Челюсть дрожала так сильно.       Беспокойство на лице мальчишки окрасилось в другой оттенок. В потрясение. Его светлые брови вздернулись. Он беспомощно огляделся. Взгляд остановился на руке мужчины, которая сделала еще одну попытку приподняться…       Наруто коснулся его пальцев. Своими. Живительно-теплыми. Потом чертыхнулся.       — Ой, блин! Не подумал…       И вдруг начал стаскивать с руки сенсея перчатку.       — Вам же так неудобно…       «Неудобно». Какаши, моргая, смотрел в незнакомый потолок над собой. Чувствовал незнакомый футон под собой. И — легкое одеяло на себе.       Безопасность. Вроде бы.       Тело не двигалось. Одеревенело. На секунду он подумал про Тензо, но сморгнул эту мысль. Она слишком напоминала сон. Ужасный сон… который ему так долго снился. И который он уже не мог вспомнить.       Но руку пронзила режущая боль. И реплика мальчика:       — Ой…       Действительно, «ой». Судя по ощущениям, там была рана. Какаши кое-как склонил голову в сторону. Увидел, что Наруто держит его руку в своей. На тыльной стороне его правой кисти был порез. Он блокировал удар Забузы. Точно. Вроде бы, металлической вставкой перчатки, но… соскочило, видимо. И всё-таки порезало…       — Там же, где и у меня! — вдруг воскликнул Наруто, поднял свою левую руку, всё еще перевязанную. — Только на другой руке! Мы прям как близнецы с вами, только зеркальные!       Мальчик улыбался. Так просто, так искренне. И Какаши улыбался ему в ответ.       На лицо что-то опускалось. Словно вуаль. Тонкая и мягкая. Как прикосновение лучей летнего солнца. Обволакивающее тепло. Под которым хотелось прикрыть глаза.       И сердце под той же вуалью стучало так тихо, так спокойно. Он смотрел на Наруто, держащего его руку. И молился, чтобы время застыло. Чтобы страница не перелистывалась. Потому что никогда так сильно ему не хотелось жить, как в этот миг.       — Это… перевязать надо, наверно…       — Не надо. Оставь, — язык не слушался, выходило что-то бессвязное.       — А, ну… Так, нет, сейчас, подождите, — мальчишка опустил его руку обратно. Оббежал его, приземлился с другой стороны. Пока Какаши пытался склонить голову туда, Наруто уже снял с него вторую перчатку. И посмотрел мужчине в лицо.       — Так… это… ну…       Он подобрался ближе, протянул руки. На миг замер, облизнул губы. Нерешительно двинулся снова. И взялся за бандану Какаши. Стащил одним движением, резковато, словно испугавшись. И снова виновато глянул на сенсея.       — Вот. А то, типа, лежите как в кровати, и как-то стремно, ну, что прям в униформе целиком…       Мужчина хмыкнул. Только это и сумел. Картинка стала такой четкой. Детальной. Он смотрел на Наруто, тоже без протектора, в расстегнутой курточке. Мальчишка сидел рядом на коленях, опустил голову, внимательно развязывая узел снятой повязки.       Быстрые шаги нескольких пар ног, кажется, по ступеням лестницы.       — Какаши-сенсей! — воскликнула Сакура, подбежала, присела по другую руку. В комнату также вошли Саске, Тазуна и молодая женщина. — Вы очнулись, наконец! А то взяли и рухнули — мы так испугались! Но мы были уже рядом с деревней, смогли позвать людей, они нам помогли… Нас Тазуна-сан в его дом привел. Ну, Наруто вам, наверно, уже всё рассказал…       Он бы рассмеялся, если бы мог. Глянул на мальчишку, который тоже косился на него и улыбался, заговорщически.       — Вы лежите, лежите, всё в порядке, — заверила его женщина. — Мы отойдем, чтобы вам не мешать, отдыхайте…       — Сакура-чан! — громко прошептал Наруто, видимо, надеясь, что этим не перебьет речь хозяйки дома. — Где аптечка?       — У тебя разве нет?       — Нет!       — Вот же болван, возьми мою, — девочка полезла в свою сумку. — Опять поранился?       — Нет, у сенсея там рука…       — А, вижу. Сейчас, — Сакура мудро оставила аптечку при себе и достала антисептик. Какаши не возражал. Пощипывание на ране немного привело его в чувства, и рот более-менее нормально заработал.       — Боюсь, я еще какое-то время не смогу встать. Может, с неделю…       — Неделю! — поразился Наруто.       — Вы наши спасители, можете оставаться столько, сколько потребуется, — удивительно благодушно заверил Тазуна. — Мы с дочерью только рады вас принять.       — А чего с вами такое-то? — снова возник мальчишка, нависнув над сенсеем.       — Побочный эффект шарингана, — вдруг вставил примостившийся у него в ногах Саске. — Да?       — Ага.       — Даже не всем Учихам под силу управляться с ним. А тело простого человека тем более не способно выдержать такие нагрузки, особенно на пределе использования, — в его тоне, однако, слышались нотки некоего почтения, будто бы он даже был впечатлен.       — Э, это чего, типа, ты у нас «не простой человек»?! — возмутился размышлениям товарища Наруто. — К божеству себя приписываешь, что ли?       — Это просто генетика, дурень.       Какаши посмеялся. Прикрыл глаза — с долгожданным облегчением. Ничего не изменилось. Его дети рядом. Всё те же ребятишки. Живые. Целые…       — Вам бы поесть? — предложила женщина.       — Спасибо, я не голоден. Лучше дам организму отдых от всех процессов.       — Как скажете. Ваших учеников мы уже накормили.       — Благодарю.       — Идемте, дайте сенсею отдохнуть.       Они без лишних возмущений поднялись и ушли. Какаши действительно чувствовал потребность просто уснуть, желательно — без снов, на этот раз… Но, когда комната опустела, он и сам почувствовал внутри пустоту. Очень отдаленно знакомую…       Усталость. Предельная усталость организма. Теперь он ощущал, что и дышит с трудом. Грудная клетка болела. Всё тело болело. Мышцы задубели и ныли. Он весь был высосан без остатка. Вся сила, вся чакра — всё кончилось.       Он был пуст. Но вместе с тем… наполнен. Желанием жить. Потому что, кажется, жизнь дала ему второй шанс…              Жизнь… второй шанс. Это как временная смерть. После которой смотришь на мир заново.       Временная смерть…       И тут его осенило. Настолько, что он моментально проснулся. И только тогда понял, что умудрился продремать до вечера.       Он сразу поделился со своей командой и Тазуной возникшими у него сомнениями: Забуза, скорее всего, всё-таки жив, и они были обмануты очень умелым трюком его сообщника. Минусов в этой ситуации было куда больше, чем плюсов, однако Наруто и тут нашел, чему радоваться. Мальчишка буквально засиял от осознания, что та атака шиноби-охотника была не только не смертельной, но и подстроенной, и теперь им выпадет еще одна возможность победить сильного врага своими силами…       Признаться, Какаши такая перспектива совершенно не воодушевляла. Но, если Забуза жив, он явно находится в таком же плачевном состоянии. Значит, их следующая возможная схватка откладывается на несколько дней. Но терять время понапрасну не стоит. Пускай его тело больше напоминает футон, на котором лежит, но голова-то работает исправно.       Поэтому мужчина объявил детворе, что с завтрашнего дня они начнут тренировки — прямо здесь, в походных условиях. Потому что настоящий шиноби никогда не упустит шанса стать сильнее. Или это что-то из реплик Гая?..              Отдаленный шорох волн из открытого окна, общее переутомление после боя и сильного стресса усыпляли снова. Подопечные тоже готовились ко сну, расстелили спальники вокруг. Какаши, вяло моргая, переглянулся с Саске, который сидел на своем месте и особенно пристально смотрел на сенсея.       — Откуда у тебя шаринган? — сразу спросил мальчик.       — Друг подарил.       — Нифига себе подарок! — подал голос пораженный Наруто, Саске же бросил на шумного товарища взгляд, но с общей мысли его это не сбило.       — Ты дружил с Учихой?       — Да. И не с одним.       Мальчик помрачнел, опустил голову, скрывшись за спавшими на лицо волосами. Кажется, понял, о ком еще шла речь. Да и мог помнить Какаши по тем визитам к ним домой, много лет назад, в прошлой жизни…       — Значит, это правда? — переспросила Сакура, растянувшись на животе, опустившись подбородком на сложенные руки. — И можно пересадить глаз, передав доудзюцу?       — Чего?.. — непонимающе оглядел их Наруто, смешно сощурившись.       — Особые техники глаз, — объяснил ему сенсей. — Такие, которые есть у некоторых кланов. У Хьюга, у Учиха… Глаз-то пересадить можно, но не факт, что получится его полноценно использовать. Выключить я его не могу, например.       — А батарейка не садится? — хихикнул на это Наруто.       — Садится. У меня садится. Чакра тратится. Поэтому и закрываю его, чтобы не использовать лишний раз. У Саске таких проблем не будет, он Учиха, в него это заложено генетикой, как он и сказал.       — Ух, блин, а у Узумаки нет таких штук? Глаз каких-нибудь?       — Мы такого не проходили, — ответила Сакура. — Но я помню, что жена Первого Хокаге была Узумаки.       — Ого! А она моя бабулька, что ли?..       Какаши только слабо посмеялся, закрыл глаза — веки слабо слипались.       — Сенсей?!       — М?..       — Так были у Узумаки крутые глаза?       — Волосы красные… — пробормотал мужчина сквозь сон.       — Чего?!       — Красные. У Узумаки…       — Блин, а у меня почему не красные? Или они потом покраснеют? Типа, как у Саске потом глаза покраснеют, а у меня — волосы?..       — Кто знает…       В голове всплыла такая яркая картинка.       «Интересно, на кого он будет похож?», — он лежит на коленях беременной Кушины во время их пикника после тренировки. — «Какого цвета будут волосы?» — И они смеются…       Нет, кажется, в тот момент он еще не лежал. А просто сидел возле женщины. И возле Минато. И уже… уже был с Наруто. Совсем рядом. И думал о Наруто, рассуждал о нём. И не мог представить, как всё переменится за тринадцать лет…       Он склонил голову. Поймал взгляд Наруто. Улыбнулся ему. И мальчишка широко заулыбался в ответ. Совсем как в детстве, когда считывал эмоции Какаши даже через фарфоровую маску…       На сердце было чуть больно. И вместе с тем — очень тепло.       Он наблюдал, как мальчик уютно устраивается, заворачиваясь в одеяло. И на душе становилось так же уютно. Словно Наруто свернулся внутри него, прямо там, в душе. В его руках — как под панцирем, под защитой.       Его мальчишка. Которого хотелось оберегать. От боли, от страха. Хотелось видеть спокойствие на его лице. Как сейчас, когда он готов вот-вот уснуть. И еще хотелось погладить его по волосам перед сном. Как было можно в детстве…              Сонное утро, странно пахнущее солью — непривычно. Солью и соленым, влажным деревом. В комнате гулял ветерок, а за окном покрикивали чайки.       Какаши отвык так крепко спать вне дома. Когда бывал в других странах на миссиях — всё равно сохранял чуткость. Никогда не просыпался с туманным непониманием, где он находится — не вырубался настолько глубоко. Как позволил себе здесь и сейчас.       Безосновательно, по сути. Он был самым взрослым и самым сильным шиноби в их команде. При этом, временно недееспособным. В чужой стране, с нависшей над ними угрозой…       Но на душе после сна всё равно царил иллюзорный покой. Такой же безосновательный. Какой бывал в детские годы. Хотя, конкретных примеров из того промежутка времени он вспомнить не мог… Но такое чувство внутри него было. Определенно было. Может, и не в детские годы, а потом, когда он стал старше. Когда рядом был…       Он открыл глаза от скрипа пола. Крадущийся мимо Наруто виновато заулыбался.       — Ой, простите, разбудил?       — Нет, Наруто, я уже не спал, — челюсть двигалась куда охотнее, чем вчера. Организм за ночь начал восстанавливаться, что радовало. А мальчишка присел рядом. В руках держал свой протектор, за которым, вероятно, и вернулся. Потом заулыбался во весь рот, хохотнул:       — Блин, я вижу, что вы улыбаетесь!       И в самом деле, мужчина улыбался. Потому что в свете нового утра смотрел на растрепанные золотые волосы и сияющее лицо. И видел торнадо жизни в синих глаза. И чувствовал, как в груди что-то щемит. Сладко сжимает. Так знакомо…       — Это… Уже утро, кстати. Мы поели. А вы пойдете? Или лежать пока будете?       — Да… Я полежу. Не встану.       — Ого, так всё серьезно?..       — Наверно.       Наруто помолчал, глянул на открытую дверь.       — А тут пацан этот мелкий не проходил? Не видели?       — Какой? Внук Тазуны?       — Ага, этот, Инари.       — Я не видел.       — Ну да.       Сцепка с реальностью этим утром тоже была довольно слабой. А, может, сцепка с мозгом и его способностью связно мыслить… Какаши моргал, списывая свое состояние на физическое недомогание, на слишком крепкий сон и вялость после пробуждения. А мальчик, тоже больше не найдя, что сказать, поднялся, завязывая протектор на лбу.       — Пойду на улице поищу тогда.       — Иди.       Возможно, нужно было еще подремать полчасика? И тогда связность мыслей восстановится…       Но стоило Какаши закрыть глаза, как он услышал топот. В комнату снова влетел Наруто, чуть взбудораженный.       — Так, может, вам сюда поесть принести? Я чего-то протупил.       Вздохнув, мужчина качнул головой.       — Нет, не надо.       — Это почему? — он невинно хлопал глазами, подошел.       — Ну… я не могу встать, — попытался издалека донести до него мужчина.       — И?..       — И, грубо говоря… Если я поем, то мне нужно будет в туалет.       — Аа… Блин, а реально! Вам же надо, наверно…       К этим ощущениям организма Какаши старался не прислушиваться.       — Я умею терпеть.       — Да? Бутылочку вам, может? Ну, в нее чтоб…       — Нет, — мужчина слабо засмеялся. — Всё хорошо. Иди, поищи… кого ты там хотел.       Наруто кивнул, шагнул за порог, но вдруг затряс головой и вернулся снова. Весь нахохлился, словно готовясь к бою.       — Да не могу я так! Я знаю, что вам тут плохо! Вы не ели ничего со вчера, и вообще не вставали, даже в туалет, блин! И как вы поправитесь, если даже поесть не можете?!       — Я… могу съесть питательную пилюлю, — медленно сообразил Какаши, правда, кажется, он не взял с собой много…       — Да фигня всё это! Давайте дойдем. Тут рядом прям туалет, спускаться не надо.       Переполненное решимостью предложение ученика постепенно доходило до сенсея.       — Да нет, не надо…       — Давайте! Вы же сильный, вы можете! — его требовательной навязчивости не хватало разве что упоминаний «силы юности».       — Я не встану, Наруто. Серьезно. Я знаю свои возможности…       — Да встанете вы! Щас!       Спорить с ним было бесполезно. Потому что Наруто поднял руки и с хитрой улыбкой создал нескольких теневых клонов, а сам сдернул с сенсея одеяло и потянул за руку. Один клон подхватил Какаши под другую руку, другой подталкивал… и мужчина и сам не понял, как вдруг оказался в вертикальном положении.       Однако сил держаться в нём не было совершенно, тело сильно дрожало, поэтому он опирался на Наруто — на нескольких мальчишек-клонов, окруживших его и поддерживающих.       — Вот! Говорил же вам! — Наруто-оригинал сиял. — Идем-идем, тут совсем близко, за углом прям!       Будто бы само течение жизни подхватило его и уносило куда-то, куда считало нужным. А он — плыл себе послушным бревном, не в состоянии сопротивляться. Тонул ли Тензо, если его бросали в воду?.. Кажется, они шутили о чём-то таком в АНБУ.       Тем не менее, течение в облике множества Наруто действительно дотащило его до двери санузла.       — Во, тут! Ну… — мальчишка с сомнением притормозил. — А там это… помочь надо?..       — Дальше справлюсь. Спасибо, — механически выдохнул мужчина то, что следовало. Кое-как по стеночке добрался до унитаза, напоминая себе ящерицу, только ползущую вбок… Привалившись к той же стене, с огромным удовольствием опустошил мочевой пузырь. Терпеть-то он умел, но это не означало, что он не был рад возможности избавиться от дискомфорта.       Потом так же, стилем пьяной ящерицы, дополз до раковины. Стянул маску, умыл лицо, стирая неприятную корочку у губ и крыльев носа. Нет, всё же это была просто гениальная идея… пусть и насильственная… но…       Наруто заставил его встать, потому что хотел позаботиться. И позаботился. Удивительно.       Собственный взгляд в зеркале казался чужим. Плывущим, не сосредоточенным. Похожее бывало с ним, когда они выпивали с товарищами. И когда он так же упоенно справлял нужду после нескольких банок пива.       «Ух, семпай, какой напор», — комментировал пьяный Итачи из-за стены.       «Расскажу твоему бате, что ты за моим «напором» подглядываешь», — смеялся в ответ он.       И улыбался теперь. Своему помятому отражению. Усталому мужчине чуть за тридцать, который еще недавно умел быть молодым. Который в юности и представить не мог, с каким удовольствием будет трепать его судьба, совсем как непослушная собака раздирает подушку, тряся ее из стороны в сторону… а перья летят…       — Вы там нормально?.. — голос из-за двери.       — Да. Сейчас, — Какаши закрыл кран. Протер лицо рукавом, подтянул маску. Но так и застыл, вцепившись в край раковины. Ноги сильно тряслись. — Зайди, — вырвалось непроизвольно. Словно бессознательная часть его существа поняла раньше, что ему нужна помощь.       Наруто заглянул, настороженно, будто думал, что может обнаружить нечто неприличное. Но сразу оценил обстановку и окружил сенсея со своими клонами.       Теперь, чувствуя удерживающие его теплые руки, Какаши смог пойти. Шаг за шагом. Поражаясь и самоконтролю его ученика, который был непривычно внимательным и собранным.       Путь и правда оказался совсем близким.       — Получше теперь, а? — самодовольно спросил мальчишка, разворачиваясь вместе со своей толпой возле футона сенсея.       — Еще бы, — признал мужчина. — Даже напомнил себе живого, функционирующего человека…       — Это что ж должно случиться с человеком, чтобы он поссать не мог… — философски протянул Наруто, вызвав у Какаши усмешку. — Так… Это, давайте теперь падение доверия!       — Это как?.. Часть про «падение» мне не очень нравится.       — Ну а вы мне доверяете?       Их взгляды пересеклись. И на миг мужчина подумал, что этим синим глазам он уже давно привык верить беспрекословно…       — Доверяю.       — Тогда — падайте назад!       Колебания продлились несколько секунд. Но, в конце концов, что он теряет?.. Сгруппируется… если сможет…       И он просто откинулся назад. Услышал восклицания и смех — несколько одновременно верещащих Наруто. Странное ощущение. И не менее странное ощущение — как его мягко подхватили, у самого футона, осторожно укладывая. Кажется, при этом он повалился на двоих клонов, которые теперь оказались прижаты им и хохотали. Но… задумка сработала. Даже без новых травм.       — Во, супер! — сам мальчишка аж запрыгал на месте, как маленький, бесконечно довольный собой. — Теперь за едой для вас сгоняю! Можно ведь, да?       — Да, — Какаши смотрел на его светящуюся фигурку через ресницы. — Теперь можно. Спасибо, солнышко.       Наруто же весь заулыбался и даже покраснел, смущенно закрутился.       — «Со-олнышко», — протянул он, смакуя неожиданное для них обоих обращение. — Это, я пойду…       — Ну, не уходи, — пробормотал Какаши, язык снова заплетался — силы были истрачены под ноль. — Мне с тобой хорошо…       — А я вам клонов оставлю тогда! Щас приду, я быстро!       А Какаши закрыл глаза. Чувствуя себя в тепле рук и тел, которые его окружили. Почти что настоящие. Почти что…       Это было слишком для обессиленного организма. Кажется, он впервые оказался в таком паршивом состоянии. Вне дома, без своевременной медицинской помощи. Без капельниц, без надзора врачей… А, может, он и не тратился настолько никогда раньше.       Никогда раньше. Потому что у него не было настоящих причин биться насмерть.       Не за «долг». Не за «успех миссии». Не за «деревню и страну». А — за вверенные ему жизни. Не боевых товарищей, таких же сильных и умелых… А — детей. В каждого из которых он вложил крупицу своей души. Каждого из которых полюбил. И чью гибель он бы ни за что себе не простил…       Поэтому был готов истратить все резервы организма. И, по сути… еще немного, еще несколько скопированных техник… и он действительно мог умереть. От истощения. Потому что потратил бы остатки жизненной силы…       Нет, тренировки нужны и ему самому. Тренировки на выносливость. Тренировки с шаринганом. Он ведь еще не научился использовать весь его потенциал… а знал, что существует так много техник… Ведь если приучать к ним организм, постепенно, то и чакры будет накапливаться больше. Он знал об этом. Знал…       Но забыл. Потому что последние годы он искал свою смерть. А потом вдруг ожил. И забыл о том, что смерть ходит так близко. А забывать нельзя. Ни о чём. Ни о жизни. Ни о близости смерти…       — Какой хороший случай, чтобы разгадать тайну маски сенсея, — переговаривались между собой клоны. Неугомонные, совсем и как оригинал…       — Не говори, что воспользуешься моей беспомощностью, — процедил Какаши, отвел руку, чтобы взлохматить шевелюру хулигана, но рука бессильно привалилась к чьему-то плечу.       — Не-не, я ж благородный!       — Вот спасибо…       Но тут его обожгло. От простого прикосновения — потому что ему чуть поправили челку, съехавшую на лицо. Коснулись волос быстрым, небрежным движением. Но… обожгло при этом так сильно. До боли. Так что глаза защипали.       Потому что он понял, что до смерти хочет, чтобы его тоже погладили по голове. Потому что этого не было… так давно. Годы. Годы без прикосновений. И без ощущения заботы…       Шаги. Много шагов. И…       — Какаши-сенсей, вы поесть созрели! — Сакура прямо радовалась, тащила за собой Саске, а замыкал процессию гордый Наруто. — Вы как себя чувствуете?       — Поем — и будет лучше, — ответил мужчина. Попытался приподняться, чтобы сесть. И почувствовал, как в его спину уперлись клоны, помогая. — А вы чего делали?       — А нас Тазуна-сан водил на мост смотреть.       — И как мост?..       Девочка сникла, вздохнула.       — Слишком мало рабочих для такого большого моста…       — Видимо, дела у них действительно обстоят не очень, — вслух подумал Какаши, оглядывая подопечных.       — Там эта, ну, тетька… — Наруто активно замахал в сторону двери.       — Цунами-сан сейчас разогреет и принесет вам еду, — объяснила девочка.       — Вот спасибо, — мужчина же перевел взгляд на своего самого молчаливого ученика, который с неоднозначными эмоциями смотрел на клонов Наруто, так и сидящих вокруг сенсея. — Наруто, научишь Саске теневому клонированию? — в шутку предложил Какаши, восприняв этот взгляд за скрываемую зависть.       — Ой, да хрен ему! — мальчишка тут же показал товарищу язык, а тот нахохлился.       — И не надо мне. Сам потом шаринганом скопирую…       — Да у тебя шаринган еще не прорезался! Понял, а? Шаринганчик-то еще не вы-ырос!       — Наруто, — строго позвал Какаши, видя, как вспыхивает Сакура. — Давайте продолжим утро на созидательной волне.       — Какой?       — Продуктивной. Будем полезное делать. Вот вам задание: разыщите мне костыли. Не могу ведь я твоих клонов весь день эксплуатировать.       — Почему?       — Чакра тебе и самому понадобится. Как закончим с нашими делами — проведем тренировку, как я и обещал.       — Ура! Супер-супер-технике научите, а?! Я первый костыли принесу! Это, а клонов я тогда заберу, да?..       — Забирай, и чакру больше не трать пока.       — Ага!       Какаши еще чуть склонился вперед, чтобы устойчиво сидеть без опоры. Правда без испарившихся клонов ему сразу стало ощутимо холоднее.       — Тогда — на миссию, за костылями! — решил Наруто и скривил дразнящую мордашку. — И я найду их раньше недо-шаринганчика, — и задиристо подергал мизинцем, прежде чем с хохотом выскочил за дверь.       — Я тебе сейчас врежу, придурок! — помчал за ним Саске, всё-таки раззадоренный ужимками товарища. Да и хорошо. Это куда лучше, чем закрываться в себе и тонуть во мраке.       — Какаши-сенсей, вам нужна помощь? — учтиво спросила оставшаяся Сакура.       — Да. Присмотри за ними, чтобы не убивали друг друга вне тренировок. Можешь тоже им врезать, если надо будет, разрешаю.       — Угу! — кивнула девочка, смеясь.       — Рассчитываю на тебя.       Стоило ей уйти, в нос Какаши ударил аромат вареной рыбы с рисом, от которого тут же болезненно стянуло пустой желудок. Через десяток секунд в комнате появилась Цунами, дочка Тазуны, с миской пищи, которую мужчина опустошил даже быстрее, чем планировал.              Дела налаживались. Он был сыт, да и, вдобавок, мог стоять на неплохих, устойчивых костылях. Ослабленное тело после еды снова заполнялось жизнью. И силами жить эту жизнь.       Они отошли на ближайшую лесную полянку — для импровизированной самостоятельной тренировки требовались только высокие деревья.       В эту миссию для него удивительным образом раскрывалась и Сакура: она была не только подкована теоретически буквально по всем вопросам, но и с контролем чакры справлялась на ура. Поэтому и могла вложить чакру в удар, зачастую — бессознательно…       Но, когда Какаши только демонстрировал подопечным то, что от них будет требоваться, всходя на дерево без помощи рук, параллельно земле, Наруто заголосил:       — Ой, вы прям как паук!       И снова мир пошатнулся. И снова глаза застилало картинкой из прошлого… как же часто они преследовали его в последние дни…       Маленький Наруто, смотрящий на него снизу вверх, с восторгом приоткрыв рот.       «Я хочу тоже уметь по деревьям ходить! Как ты! Как паук!»       Даже формулировки не изменились…       Не изменилось и то, как сложно его мальчишке давались новые техники. Неудача, неудача, неудача… Много эмоций и мало толка. Но теперь мужчина твердо знал: Наруто будет продолжать до тех пор, пока у него не получится. Это качество ученика непомерно радовало сенсея. Как и радовал намек на проснувшийся сопернический азарт в Саске.       Однако сам Какаши примостился под деревом, намереваясь дать себе отдых. Но бодрости в нём было недостаточно — он толком и не дал себе восстановиться. Поэтому в один момент перед глазами начало темнеть.       — Вам плохо, сенсей? — заметила подошедшая к нему внимательная Сакура, пока мальчишки падали с деревьев и снова подскакивали на ноги. — Рано вы бегать начали, да?       — Может… — язык предательски заплетался. — Я скоро прилягу… может, тут прям…       — Вам лучше в дом вернуться и там полежать, поспать, а то уже бледнее ваших волос стали. А за ними я присмотрю, — она кивнула в сторону на товарищей.       Предложение было разумным, и Какаши им воспользовался. В конце концов, если он снова отключится прямо в лесу, это создаст дополнительные трудности его подопечным, да и толку от него в таком состоянии мало. Поэтому, кое-как добравшись до своего футона, Какаши повалился на него и моментально отрубился.              Вечером, выходя из туалета, он встретил Наруто, который потерянно выглядывал из их комнаты.       — А, вы тут! Привыкли к ним совсем, а? — мальчишка указал на костыли и хихикнул. — Вместо клонов теперь.       — Ага. Чтоб тобой не злоупотреблять. Вы все вернулись?       — Угу, остальные жрут там. Ну, доедают… А я уже закончил.       — Ну ясно, ясно. Правильно, что вернулись, я как раз за вами идти хотел, а то увлеклись там, — Какаши медленно направился к комнате. — Перенапрягаться в этом деле тоже нельзя, чтоб каналы чакры не повредить с непривычки.       — Вот, что я вам говорила! — раздался голос поднимающейся по лестнице Сакуры. — Это я их пригнала сюда, сенсей, они там до обморока были готовы скакать.       — Блин, а я думал, что ты шутишь! Типа, реально канал чакры порваться мог?!       Какаши со смешком потрепал распереживавшегося Наруто по голове, глядя на двоих других учеников.       — Я первая в душ! — объявила девочка, но мальчишки с ней и не спорили. Наруто же шагнул ближе к сенсею, преградив ему путь к комнате, и потянул его за рукав, отведя взгляд.       — Это… а вы океан видели? Тут, с пристани, у дома.       — Не видел, в ту сторону еще не ходил, — Какаши насторожился, но мальчик сам продолжил:       — А пойдемте, покажу? Помогу спуститься, если надо.       Несмотря на слабость и желание вернуться в постель, мужчина ощутил необходимость последовать за подопечным, которому явно нужны были эти минуты наедине, раз он сам попросил. Да и сквозь усталость он снова чувствовал… тепло. То самое убаюкивающее и оживляющее солнечное тепло, исходящее от мальчишки. И почему-то очень хотелось улыбаться, без причин.              Они вышли на темную улицу, обогнули дом, пошли по деревянной пристани. Волны океана шуршали о камни. Пахло влажной древесиной и солоноватой свежестью. Волосы обдувал непривычный ветер, какой поднимался в лесах Конохи только в бурю. Какаши давно не видел такого огромного открытого пространства — бесконечного, уходящего за горизонт. Сливающегося своей чернотой с темным вечерним небом.       Рядом стоял фонарь, под которым они и приземлились на доски. Наруто долго молчал, став удивительно серьезным. Потом произнес:       — Саске сказал, что вы реально могли умереть. Ну… от измождения, как бы. Из-за шарингана. Да?..       Какаши вздохнул, но не видел смысла врать.       — Да.       — Типа, он такой опасный для вас? Вам, типа, может тогда не надо его вообще использовать?       — Да нет, я просто… — мужчина прикрыл глаза, смакуя прикосновения ветра к опущенным векам. — Просто переборщил. Это моя вина, что всё вышло именно так. Я ведь знаю свои лимиты, а тут просто наплевал на них… — но осекся, ловя себя на том, что он жалуется не у молчаливого надгробия, а открывает душу живому человеку. Более того — своему ученику. Которому всё-таки не нужно знать… многих деталей. Которого нельзя заливать своими переживаниями. Которого наоборот нужно оберегать от лишних беспокойных мыслей — дети не должны грузиться взрослыми проблемами…       — Почему? — Наруто ковырял отслоившийся кусок деревянной доски.       — Ну… Я не мог допустить, чтобы с вами что-то случилось. Поэтому не смог себя сдержать и вложил в бой все силы. Но так делать не надо…       — Вы правда были готовы умереть? — мальчишка поднял голову, заглядывая ему в лицо, пытливо.       — Да.       — И за меня тоже?..       Неверие в его голосе резануло сердце.       — Конечно, — выдохнул Какаши. — Ты же тоже мой ученик. И мой друг.       Наруто моргнул, его синие глаза казались огромными в свете фонаря. А губы вдруг скривились — в знакомом с детства движении. Однако он тут же махнул головой, заморгал, пытаясь прогнать слёзы. Кашлянул, видимо, чтобы голос звучал ровнее, и нетипично низко, явно в попытке сдержать эмоции, пробормотал:       — Я просто не хочу, чтобы из-за меня кто-то умирал. И никогда не хотел…       В иных обстоятельствах это бы тронуло Какаши. Но последняя брошенная фраза… Осознание раздирало его душу на части. Потому что он понимал, о чём говорит Наруто. Знал… Знал, что в ту ночь выпуска из Академии, когда обманутый мальчишка украл свиток с запрещенными техниками, ему рассказали правду о Девятихвостом. Ирука был тому свидетелем, потом рассказал Третьему, а Хокаге — Какаши… потому что сенсей должен знать всё о своем ученике, особенно таком, необычном…       Но, выходит, с того дня осознания… Какие мысли мог гонять его мальчишка? Сопоставляя отношение жителей деревни все эти годы с новой информацией. И настолько взволнованный теперь…       «Чтоб он сдох». «Он убил их. Он убил Минато». «Он не должен был рождаться!..»       Мужчина задрал голову, глядя на небо, где из-за серых облаков местами проглядывали яркие звезды. Как же сильно он ненавидел себя. За брошенные в агонии утраты слова, за те мысли… которые слышал только Джирайя. Казалось, он уже давно смог искупиться за них перед Наруто — всей той заботой и любовью, которые он пытался дать одинокому ребенку.       А вот перед самим собой искупиться так и не получилось.       — Я знаю, Наруто, — тихо сказал он. — Но ты не виноват ни в чьих смертях, — краем глаза заметил, что мальчик повернул к нему голову. — Я знаю, что сидит внутри тебя. Вернее, кто…       Неровный вздох. И, еле слышно:       — Знаете?..       — Да.       — И не ненавидите меня?..       Какаши стиснул челюсть. Этот разговор должен был состояться однажды. Те несколько минут тринадцать лет назад… Когда он позволил вырваться на свет таким отвратительным словам… о которых он потом жалел каждый день, когда брал кроху на руки. Жалел намного чаще, намного больше, чем действительно в чём-то обвинял Наруто…       Но почему-то сейчас то, что он собирался сказать, казалось ему наглой ложью. Лицемерием. Как будто он не имел права так говорить. Не имел права прикрываться… за то, что подумал и сказал вслух всего один раз, в пылу…       — Нет, конечно. Ты ничего не сделал. Это был даже не твой выбор…       Мальчик помолчал.       — А, что… все об этом знают? Раз вы знаете.       — Ну, не все. Это держится в секрете, для твоей же безопасности. Но я твой сенсей, конечно, я знаю. Мне об этом сказали.       — А… а демон… — очень осторожно. — Он не убил никого из ваших близких?..       Перед глазами возникла поляна под луной. И окровавленный плащ Минато.       …мерзкое влажное ощущение в разодранном от воплей горле, стягивающая кожу лица корочка засохших слёз… непроходящая боль в груди, в душе… утрата дома, утрата себя, почти что помешательство…       — Моих близких много чего убивало. И если я не смог их уберечь… моей вины в этом куда больше, чем чьей-либо. А твоей нет и вовсе.       Наруто протяжно, рвано вздохнул. И вдруг прислонился к плечу Какаши, чуть деревянно, неуверенно.       — Я не умру, Какаши-сенсей, я сильный. Но только вы не умирайте из-за меня. Я всё равно не хочу, чтобы из-за меня умирали. И чтоб так рисковали… Не перенапрягайтесь больше так сильно с шаринганом, ладно?       Какаши хмыкнул. Его переполняли странные, спутанные чувства, которые он не мог разобрать. Но, повинуясь внутреннему чутью, он отвел руку. Обнял Наруто, который сразу приник к его груди.       — Только боюсь, что не могу тебе этого обещать, — признался мужчина. — Оно произойдет само по себе, как и в этот раз. Потому что… я не могу допустить, чтобы с тобой что-то случилось. Понимаешь?..       Наруто дернул плечами — так по-детски, непринужденно. А Какаши прижал его к себе. Прислонился к его голове, зажмурился. Обнимая его так… как обнимал раньше. Как мог позволить себе раньше. И теперь… можно ли было так теперь?..       Он не знал. Но впервые за столько лет снова чувствовал тепло родного человека в своих руках. Тепло ребенка, которого он практически вырастил. Вырастил бы… если бы оставил деятельность шиноби, забрал бы Наруто себе… и смог бы подарить ему счастливое детство.       А теперь он держал в объятиях такое же раненное существо, каким был и сам. Раненное не войной и потерями, а отравляющим одиночеством, преследующим его всю короткую жизнь. И едкой ненавистью окружающих его людей, несправедливой и необоснованной.       А ребенок при этом остался… добрым. И отчаянно льнущим к такой же доброте. Как было раньше. И как было и сейчас. Когда, познакомившись с Какаши в третий раз, Наруто вновь смог довериться ему.       Потому что он любил Наруто. Снова любил. Или всё еще любил, но не мог себе в этом признаться. Любил этот крошечный комочек света, с того момента, как взял на руки. И любил повзрослевшего мальчишку теперь. Любил как ребенка. Ребенка любимого человека. Собственного ребенка. Или, может, как младшего братика… Но Какаши не нужны были разъяснения, ненужные слова.       У его сердца снова был дом. Который он ни за что не потеряет.       Сделает всё возможное, чтобы Наруто был счастлив. Как и планировал изначально, когда давал себе свое собственное обещание. А потом… вернется к Минато?..       Или, может, он побудет рядом с Наруто подольше. Чтобы защищать его и оберегать. Столько, сколько отведено ему судьбой.       Не хотелось бежать. Больше не хотелось. Да его нигде и не ждали. Его дом был здесь. Хотелось просто существовать. Так. Рядом. В тепле ответно обнимающих его тонких рук.        Как раньше. Словно не было этого разрыва, словно мальчика у него не отнимали… словно он тоже всё помнил…       Наруто зашевелился, задрал голову. Очень внимательно посмотрел Какаши в лицо.       — А вы другой какой-то.       — Правда?.. — почему-то мужчину это напугало до взволнованного холодка.       — Да! Из-за волос! — мальчишка широко заулыбался. — Ну, без банданы. А я-то всё думал, как они у вас так держались, волосы! А вот как — протектором!       — А… ну, да, — Какаши, хохотнув, выпрямился, провел рукой по своим свободно спадающим без повязки волосам.       — Вы даже не такой страшный, как обычно.       — Вот так спасибо, — он засмеялся и вопросительно глянул на подопечного. — А обычно я «страшный»?       — Ну, не прям… — Наруто растерялся, активно зажестикулировал. — В смысле, ну… такой вот, жуткий какой-то, опасный. Ну, в бою когда. Я прям вообще с вас офигел! Когда вы с Забузой бились! Вы-то с нами другой такой. Ну… не угрожающий. Мы вообще думали, что вы, ну… — он заерзал, смущенно широко заулыбался.       — Чего? Думали, что ваш сенсей слабак? А? Признавайся, — мужчина шутливо толкнул его плечом.       — Ну блин, типа! Вы вообще непонятный какой-то! Ну, раньше были. Не, я понимаю, что вы сильный, типа, чтобы порнуху читать и с нами драться — надо всё-таки сильным быть. Но вот что вы настолько крутой, еще и с шаринганом — я вообще офигел!       — Сочту за комплимент, спасибо.       — Да! А сейчас вы тоже другой. Третий какой-то.       Лицо под маской вновь тревожно кольнуло.       — Какой?       — Не знаю, — он посерьезнел. — Какой-то… человечный, что ли.       Как реагировать на это — Какаши не знал. Поэтому тоже просто пожал плечами. Но Наруто, наверно, и не нужен был ответ. Мальчик смотрел на него мягко. И устало.       — А вы завтра посмотрите, как у нас с деревьями получается?       — Конечно. Утром опять все вместе пойдем, покажете мне, чему научились. Думаю, у меня уже будет больше сил, чтобы побыть там с вами подольше.       — Хорошо. Спать тогда пойдем? Давайте, я вам помогу.       Наруто поднялся на ноги и протянул Какаши руку. Мужчина же, опираясь на костыль, предложенную руку принял, кое-как встал, сразу перехватив костыль удобнее и сместив на него вес тела.       — Слушайте, сенсей, — мальчик подал ему второй костыль. — Типа…       — М?       — А вы у нас в Академии ничего не преподавали?       — Нет.       — Точно?       — Да точно. Я б такое не забыл. А чего?       — Да мне просто кажется чего-то, что я вас где-то уже видел. Ну…       В который раз порыв ветра словно продувал одежду насквозь, заставляя кожу покрываться мурашками. Может… стоит ему сказать?.. Грань этой тайны такая тонкая, и проходит так близко к границе их нынешней жизни… что перешагнуть за нее было бы куда проще, чем стараться на ней балансировать.       Но… ему в любом случае влетит от Третьего, когда они вернутся. За то, в какую передрягу он втянул команду. А если еще и окажется, что Наруто узнал…       — А, вспомнил! Вы заходили в Академию! И я в вас врезался!       Это поразило Какаши: тот важный день тоже отпечатался в его памяти.       — Ничего себе, как ты помнишь.       — Да. У вас просто волосы такого цвета, ну, и мне напомнило… — он отвел взгляд, и на его личике прочиталась грусть. — В общем, я поэтому обратил внимание. И запомнил.       «Напомнило». Напомнило — что? То, что во всей Конохе практически ни у кого больше нет такого цвета волос, какой передавался в клане Хатаке из поколения в поколение? Но такого же цвета были волосы… у безымянного друга мальчика. Они ведь неоднократно обсуждали редкий цвет волос «Неко-чана»…       Но, решив всё же увести разговор подальше от далекого прошлого, Какаши сообщил:       — Да я тоже помню, на самом деле. В тот день учителя жаловались на тебя, за то, что ты нарисовал и написал на доске «пиписьки Хокаге».       Наруто, моргнув, вдруг рассмеялся, запрокинув голову, держась за живот, даже похрюкивая, совсем как иногда хохотала Кушина.       — Ой, Какаши-сенсей! — он протер заслезившиеся глаза. — Прям стыдно как-то… Вы, наверно, вообще не хотели, чтобы я вашим учеником стал.       — Почему это? Хотел.       — А, так вы тоже шуточки тупые любите? И хотели, чтобы я был с вами в команде и вас веселил! — он поскакал в сторону дома, но кругами — отбегая и возвращаясь к медленно перемещающемуся на костылях сенсею.       — Конечно-конечно. Именно так всё и было.       Какаши перехватил его улыбку. Широкую, легкую, беззаботную. И на душе, несмотря на прохладную ночь возле океана, снова запахло нагретой на летнем солнце землей и скошенной травой.