Dragon's heartstrings | Сердечные жилы дракона

      Несколько недель Гермиона тренировалась в окклюменции с Верховным Правителем. Ежедневные сеансы, наполненные худшими моментами еë жизни, истощали до предела. А он лишь настаивал, что только таким образом удастся заставить еë разум сопротивляться, и продолжал. Гриффиндорка искренне верила в пользу бесконечной практики, ведь в Хогвартсе это работало… Однако иллюзия прогресса таяла с каждым днём. Постоянные атаки на изнурённое сознание не давали и толики передышки, отчего успеваемость стремительно падала.              На, кажется, двадцатом уроке Верховный Правитель сжалился, отпустив разум девушки из своих тисков:              — Давай сделаем перерыв на несколько дней. Ты теряешь концентрацию. Такими темпами занятия превратятся в бесполезную трату времени, чего мне очень не хотелось бы. Возможно, отдых поможет.              — Хорошо, — выдохнула девушка, все ещё пытаясь унять мелкую дрожь в пальцах от недавнего рывка. В груди потихоньку развязывался узел нервов: несколько дней без кошмаров, болезненных воспоминаний и присутствия Верховного Правителя, который с каким-то нездоровым интересом занялся жизнью новоиспечённой жены.              Гермионе казалось, что Верховный Правитель теперь знал о ней всё. Каждый секрет, каждую, даже самую маленькую, тайну, которые она старалась скрыть, — всё это он рассмотрел до мелочей. Драгоценные мгновения, проведённые с близкими людьми, больше не принадлежали ей одной. Все страхи и тревоги о себе, всё её существо стало открытой книгой, которую волшебник мог читать на языке, понятном лишь им двоим.              Единственное, что удалось спрятать в самом дальнем уголке измученного сознания, была тайная подростковая влюблённость в некоего блондина-слизеринца. Маленькая частичка жизни, которую Гермиона скрывала и от семьи, и от друзей. То самое, что принадлежало лишь ей одной и защищало от тяжёлых мыслей по ночам. Ведьма закопала чувства так глубоко, что со временем даже начала сомневаться в их реальности. И всё же это было так. Но Гермиона никогда и никому не позволила бы узнать об этом.              Несмотря на то, что уроки легилименции занимали всего несколько часов в день, после них гриффиндорка чувствовала себя настолько изнурённой, что не находила сил заниматься чем-либо ещё, кроме чтения и отдыха на диване в своей библиотеке с Живоглотом на коленях. Теперь, когда, наконец, выдалось несколько свободных дней, она могла посвятить время лаборатории.       

***

             Один из последних дней маленьких «каникул» выдался довольно спокойным, но не особо продуктивным: Гермиона пыталась разработать технологию приготовления снотворного зелья, при которой использоваться будет меньше ингредиентов, но эффект останется на прежнем уровне, если не лучше. Она уже старалась приготовить его пять раз, но всë, что пока получалось — это фиолетовое месиво.              Еë кот в тот день постоянно сновал рядом, то и дело норовя что-нибудь уронить: настойчиво просил внимания, последовал за хозяйкой в подземелья, мяукал и даже царапался, когда ведьма закрыла перед ним дверь.              Раздражëнная поведением Живоглота, Гермиона решила впустить его, и питомец провел в лаборатории весь день, под конец испачкав свою шерсть фиолетовой краской, когда уронил один из экспериментальных флаконов на пол.              Вымученно вздохнув, Гермиона понесла Живоглота в ванную комнату рядом с гостиной. Водные процедуры не обошлись без жертв: когти кота оставили на её руках кровавые отметины. Завернув мокрого питомца в полотенце, она услышала его жалобное скуление — Живоглот был прирождëнной королевой драмы. Усадив кота греться у камина, Гермиона погрузилась в свои мысли.              Глаза бездумно наблюдали за небольшими языками пламени, как вдруг оранжевый свет сменился яростным зелёным, заставив Живоглота с шипением спрыгнуть с колен девушки и спрятаться у ног. Гермиона резко вскочила, выхватив палочку, и увидела, как из камина появляется высокая фигура в мантии Пожирателя Смерти, скрытая череповидной маской.              Гермиона уставилась на человека ошеломлëнная, не имея понятия, как вести себя в подобной ситуации. Затем рука фигуры взметнулась вверх и подцепила маску, раскрывая гриффиндорке своё лицо. Темнокожий мужчина лучезарно улыбнулся.              — Рад тебя видеть, Грейнджер, — от Блейза не ускользнуло то, как крепко Гермиона сжимала палочку. Уголки его губ были приподняты, но при этом в тёмных глазах не было и намёка на веселье. Мужчина был предельно серьëзен и даже, возможно, обеспокоен, хоть и пытался это скрыть.              — Он должен быть у себя в кабинете, я полагаю…              Взгляд Забини скользнул мимо неё, и за спиной девушки кто-то произнес:              — Я здесь. В чём дело?              Она обернулась и увидела Верховного Правителя, приближающегося к Забини. Лицо было как всегда непроницаемым, но сейчас как будто чувствовалась маленькая тень тревожности, которая не ускользнула от Гермионы. Мужчины обменялись многозначительным взглядом.              — Они готовят тебе неожиданный визит, — пояснил Забини. — И я решил опередить их.              Верховный Правитель приподнял бровь.              — Кто? Волдеморт?              Забини покачал головой.              — Крэбб и Пьюси — обычные твари.              Губы Верховного Правителя сжались в тонкую линию. На виске запульсировала венка. Кажется, он терял терпение.              — Чего они хотят?              Немой взгляд Забини метнулся к Гермионе, затем снова к Верховному Правителю.              — Они хотят… дать тебе кое-что.              — Дать мне что?              Забини вновь посмотрел на Гермиону, прежде чем заговорить, пытаясь мягко намекнуть, что ей не следует быть здесь и слушать этот разговор.              — Вернее дать тебе… кое-кого. Если ты понимаешь, о чём я.              Гермиона заметила, как напряглась и вытянулась, словно струна, спина Верховного Правителя, когда он обратился к ней:              — Грейнджер, оставь нас.              — Что? Но, может быть, я смогу помочь… — начала она.              — Если мне понадобится твоя чëртова помощь, я дам тебе знать. Уходи, — сказал он резким тоном.              Гермиона, поняв, что больше тянуть нельзя, покинула комнату, затворив за собой дверь под звуки какого-то заклятия. Резко развернувшись, гриффиндорка припала к обратной стороне древесины, пытаясь поймать хотя бы толику разговора пожирателей, но все бессмысленно — наверняка они наложили заглушающее заклинание.              Смирившись, девушка направилась в спальню, только там вспомнив, что Живоглот всё ещё находится в зале с двумя Пожирателями Смерти.              Думая, как проникнуть внутрь и забрать животное без потерь, Гермиона мерила шагами комнату, почему-то боясь направиться в гостиную. Тем более без плана…       Но не прошло и десяти минут, как дверь в ее спальню открылась, и на пороге показался Верховный Правитель с невозмутимым выражением лица, но широко раскрытыми глазами.              — Одевайся, — коротко бросил он.              Молча повиновавшись и подойдя к гардеробу, Гермиона хмуро посмотрела на него.              — Это серьёзно? Они попытаются применить ко мне легилименцию?              Мужчина в два шага оказался рядом, от чего в ноздри ударил аромат чего-то свежего и в то же время резкого, и распахнул шкаф. Потом поспешно начал осматривать и бросать вещи на пол, одну за другой, ища подходящий наряд.              — Нет, они тебя не тронут и ничего не сделают без моего разрешения. Им лишь нужно убедиться, что ты действительно моя, поэтому веди себя соответственно, — Верховный Правитель схватил тёмно-зелёное платье в пол с короткими рукавами. — Надень это.              Гермиона приняла платье, глядя снизу вверх. Его тело было так близко, а серебристые глаза внимательно наблюдали за каждым еë движением, и она в очередной раз вспомнила, какой мужчина высокий и необычный. Им пришлось быть рядом только во время визита Волдеморта, и Гермиона почувствовала, как немного закружилась голова.              — Держи голову опущенной, не смотри на них, даже если к тебе обращаются. Не разговаривай. Обращайся ко мне, как к хозяину, если задам вопрос. И, будь добра, засунь куда-нибудь свою гриффиндорскую гордость, и не перечь мне, если что-то не нравится. Ты подчиняешься мне, и они должны в это поверить, ясно?              Неужели ты думаешь, что такая грязнокровка, как ты, может ослушаться меня?              — Да, — ответила Гермиона через мгновение. — Ясно, как божий день.              Девушка уже разворачивалась, чтобы направиться переодеваться, но тяжёлая рука обхватила её запястье, и от неожиданного прикосновения кожи по телу прошел небольшой электрический разряд. Гермиона ахнула, удивлённая новым ощущением, затем подняла голову и посмотрела в глаза цвета грозовых облаков.              — Мне придётся применить заклинание? Стоит приказать тебе молчать? — тихо и угрожающе прорычал он.              Гермиона нахмурилась.              — Что? Нет, конечно, нет, я ничего им не скажу… если только они не проникнут в мои мысли или что-то в этом роде.              Его челюсть дернулась.              — Никто этого не сделает. Никто не посмеет тронуть то, что принадлежит мне. Что бы ты ни увидела, держи себя в руках, Грейнджер.              — Да, хорошо, — сказала она немного нетерпеливо. Его чрезмерная обеспокоенность пугала и нервировала. — А теперь, может, ты уйдëшь, чтобы я могла переодеться?              Он ещё мгновение просто смотрел на неë, затем молча ушёл.              Одевшись, Гермиона вышла из комнаты. Он ждал за дверью, устало прислонившись затылком к стене. Заслышав шаги, мужчина тут же метнул взгляд к девушке, оценивая.              — Оставь палочку в спальне, — распорядился он. Пришлось подчиниться.              Из окна волшебница наблюдала, как двое Пожирателей Смерти вместе с третьей тëмной фигурой прошли через ворота поместья Малфоев и направились по главной дороге. Первое, что увидели гости, зайдя внутрь, были не Верховный Правитель или Забини, а Гермиона. Она знала обоих ещё со времён Хогвартса, и теперь они смотрели на неё, как на кусок мяса… Эти двое, не переставая, смеялись и оскорбляли, унижая её, снова и снова повторяя оскорбительное слово «грязнокровка».              Потом прошли в гостиную, где каждый взял себе по бокалу, пока Гермиона пристроилась в сторонке, стараясь не привлекать их внимания и стать похожей на тень. Забини беззаботно болтал с гостями, смеясь над глупыми шутками, хотя Гермиона посчитала, что это выглядело как-то уж слишком.       Верховный Правитель потерял самообладание только однажды, когда после нескольких рюмок Пьюси направился прямиком к Гермионе, лукаво улыбаясь, как идиот, и говоря что-то вроде: «Ну разве грязнокровка не выглядит прелестно, разодетая для нашего тёмного принца». Мерзкая ладонь потянулась к её лицу, но… Верховный Правитель в мгновение ока оказался рядом, вскинул руку, схватил Пьюси за горло и отшвырнул.              — Убери руки, Пьюси, если хочешь их сохранить! Ты разве не в курсе? Всё, что моё — неприкасаемо, — прорычал он. Пожиратель жалобно заскулил, кивая головой, и Верховный Правитель вновь потерял к мерзавцу всякий интерес.              Гермиона пыталась не слушать, не поднимать голову, всячески абстрагироваться от происходящего, потому как ничего важного они всё равно не обсуждали… Но в какой-то момент внимание привлекла фигура, которую притащили с собой Пожиратели. Крэбб грубо толкнул человека в центр комнаты, сдёрнув с него капюшон. И тут гриффиндорка увидела, как от всхлипов нервно задрожали девичьи плечи и затряслись тёмные короткие волосы.              Глаза Гермионы расширились.              — Пэнси… — слово только слетело с алых губ, как девушка тут же прикрыла рукой рот, вспомнив об обещании. Она должна держаться.              Но что здесь делала Пэнси? Как эти двое забрали её из Хогвартса? Это было дело рук Волдеморта? На Хогвартс напали, и она осталась единственной, кто ничего не знал об этом? Где был Гарри? Схватил ли его Волдеморт?              Неужели Верховный Правитель специально скрывал от неё всё это?              Крэбб пнул Пэнси, отчего та заскулила от боли. Безучастные и даже слегка скучающие взгляды сопровождали новое представление, и лишь слёзы молодой девушки нарушали тишину зала.              Где-то в глубине кольнуло. Они не были подругами, но и врагами тоже. Почему-то Гермионе внезапно захотелось послать к чёрту все обещания, сделку, безопасность — её обманули, возможно, Орден пал — и душа требовала спасти хотя бы старую знакомую. Гриффиндорка хотела добраться до Крэбба, остановить, проклясть его, свернуть ему шею… Забрать Пэнси из его лап и убежать с ней куда подальше…              Но взгляд её упал на Верховного Правителя.              Мужчина смотрел прямо на неё, словно читая все мысли. Неудивительно, всё было написано у девушки на лице. В его, казалось бы, скучающем, слегка раздражённом взгляде ведьма прочла немой приказ: «Держи себя в руках».              — Грейнджер, иди к себе, — тихо зарычал Верховный Правитель.              Что? Как он мог ожидать, что она оставит Пэнси с ними? Как можно было просить о таком? Гермиона стиснула зубы, готовая возразить, но услышала голос Крэбба:              — Да ладно, пусть грязнокровка остается, держу пари, ей понравится шоу.              Верховный Правитель приближался, лицо по-прежнему ничего не выражало, но в глазах бушевал шторм. Он угрожающе прошипел:              — Ни слова от тебя, поняла?              Гермиона нервно сглотнула, отвечая на взгляд.              — Да, хозяин.              Он развернулся. Крэбб тут же схватил Пэнси сзади за шею.              — Эй, смотри, Пэнси, это твой старый друг, — он указал на Верховного Правителя. — Не хочешь попросить его о помощи?              Словно только что увидев мужчину, Пэнси расширила от ужаса глаза. Спотыкаясь, она упала перед ним на колени, вцепившись в край чёрной мантии. Её рыдания, повторяющие грозное имя, эхом отдавались в ушах Гермионы.              Гермиона никогда не видела Пэнси такой, не слышала в её голосе столько боли и отчаяния. И она догадывалась, что больше не услышит. Верховный Правитель с бесстрастным лицом наблюдал за происходящим, пока Крэбб и Пьюси издевались над слизеринкой.              — Жаль, что ты решила предать Темного Лорда, Пэнс, — хихикнул Пьюси.              — Но зато теперь мы сполна сможем насладиться зрелищем, — проревел Крэбб, повернув голову к Верховному Правителю. — Что собираешься с ней делать?              — Предателям уготована лишь одна участь, — сухо произнёс мужчина.              Ужас сковал Гермиону. Она не в силах была оторвать взгляд. Светловолосый волшебник поднял палочку, направив еë на Пэнси. Круцио слетело с его губ так легко, словно молитва. Пэнси закричала и упала, её тело корчилось, извивалось подобно змее, ногти, впиваясь в пол, ломались и кровоточили.              Гермиона очнулась от оцепенения, вспомнив собственную пытку в этой же комнате пять лет назад.              — Нет! Прекрати! — закричала она, бросаясь к нему, готовая остановить его голыми руками. Идиотский гриффиндорский героизм.              Шатенка не успела сделать и шага, как Верховный Правитель лениво взмахнул палочкой, даже не взглянув в её сторону, заставив тело онеметь, одеревенеть и с тяжёлым стуком упасть на пол.              Он продолжил пытать Пэнси, а Гермиона, парализованная, могла лишь наблюдать за медленно приближающейся к подруге смертью, чувствуя, как горячие слёзы текут по щекам.              Тëмноволосая девушка визжала, пока не сорвала голос. Крики стихли, стали больше похожи на жалкое хрипение, но тело всё ещё била дрожь. Верховный Правитель, словно заворожённый собственными действиями, казалось, наслаждался этим — пыткой, криками. Гриффиндорка с ужасом осознала, что сейчас он не выглядел скучающим, напротив — весьма сосредоточен на разрушении и причинении боли. Если Гермиона когда-либо и питала надежду на то, что в нём осталось что-то хорошее, в этот момент она разочаровалась окончательно, осознав всю глубину своего заблуждения.              Гермиона вспомнила их с Пэнси отношения в Хогвартсе. Пусть поначалу приятных воспоминаний было мало, но со временем — и в особенности в период войны — девушки привыкли друг к другу, между ними установилась пусть и не дружба, но глубокое взаимопонимание, поддержка.       И Гермиона видела отношение слизеринки к своему одногруппнику. Она знала, что те с первого курса были не разлей вода: вместе обедали, праздновали Рождество и, по слухам, даже встречались на пятом курсе. Если всё это было правдой — как он мог так безжалостно и бесчувственно мучать свою подругу детства, как мог так сильно наслаждаться её страданиями? Шатенке не удавалось собрать мысли в кучу, переварить увиденное, потому как в этом не было никакого смысла.              И всё же это имело значение. Здесь, сейчас, перед ней он делал это. Наяву. В конце концов, Верховный Правитель превзошел свою репутацию в глазах Гермионы. Наконец-то она увидела в нём того, кем он являлся на самом деле — монстра, которого все боялись, с которым никто не дружил. Круг приближённых лиц мог состоять лишь из подчинённых, а остальные — враги и жертвы.              Стану ли я его очередной жертвой?              Крики Пэнси сливались со смехом Крэбба и Пьюси, которые, казалось, получали удовольствие от происходящего. Её визг, почти звериный, сопровождался отчаянными новыми царапинами по лицу, искажённому агонией. Имя Верховного Правителя сорвалось с её губ — раз, другой, последний.              Гермиона поняла, что зря она надеялась на милосердие. Драконы не знают жалости.              Пэнси открыла рот, чтобы снова произнести знакомое имя, своё последнее слово на этой земле, но проклятие Верховного Правителя эхом разнеслось по поместью.              — Авада Кедавра!              Последняя слеза скатилась по окровавленному лицу Пэнси. Она умерла, даже не успев узнать Гермиону.