Dragon's heartstrings | Сердечные жилы дракона

      Как только Верховный Правитель исчез, Мипси добросовестно принялась исполнять поручение. Эльфийка провела волшебницу по нескольким коридорам и, спустившись по роскошной широкой лестнице, остановилась возле белоснежных дверей. За деревянными створками, как оказалось, прятались целых три комнаты, объединённые в просторную спальню: свободный зал, вмещавший в себя массивный гардероб, туалетный столик, мягкие кресла для отдыха и огромную кровать; не менее просторная ванная комната по правую сторону, выполненная в светлых матовых тонах; и уютная библиотека со старинными фолиантами по левую, сквозь приоткрытые двери которой просачивался приглушëнный тёплый свет. Преобладающими цветами, как ни странно, были красный и золотой, текстурой — дерево и железо, стены же обрамляли древние гобелены с мягким цветочным орнаментом, а кровать с балдахином размером раза в три превосходила ту, которую Гермиона помнила по Хогвартсу. Свет от вытянутых окон, выходивших в сад, падал на прекрасный камин, в котором сейчас потрескивал огонь, прогоняя лёгкий полумрак комнаты и согревая помещение. Гермиона вошла и с благоговением огляделась — все поместье было большим, тëмным и холодным, но эта комната казалась маленьким уютным уголком, практически единственным по-настоящему живым местом.              Гермиона ожидала увидеть нечто иное — не тюремную камеру, не чулан без окон в подземелье, но и не что-то подобное.       Огромное, просторное и на удивление приятное помещение не выглядело как типичное слизеринское логово — ни единого намёка на зелёный девушка не заметила. Кошмары, мучившие еë в последние недели пребывания в Хогвартсе, не оправдались, и это определённо можно было считать неплохим началом. Интересно, что девушка уже который раз за день ловила себя на мысли, что ошибается, и, возможно, невыносимые муки и пытки после замужества — всего лишь плод воображения, так бурно разыгравшегося после рассказов о Верховном Правителе.              Мипси предложила принести еды, а после осмотреть семейную библиотеку или заглянуть в глубины подземелий, но Гермиона вежливо отказалась, не привыкнув к тому, чтобы её обслуживали домашние эльфы. Вместо этого принято было решение распаковать вещи, заполнив, казалось, безграничные платяной шкаф и комод. Спустя где-то час монотонной работы, девушка ещё раз убедилась в том, что предоставленного места для хранения было в разы больше, чем нужно, и даже если пройдут годы, ей вряд ли удастся наполнить их полностью.              После того как основная спальня была обустроена, Гермиона, как маленький ребёнок, добравшийся до сладостей на верхней полке, наконец направилась в свою личную маленькую библиотеку. Несмотря на множество полок, уже заполненных разнообразными книгами, о некоторых из которых она и не знала ранее, там были и пустые, предназначенные для её собственных книг. Ими Гермиона и занялась. Свободных библиотечных полок, по сравнению с гардеробными, оказалось значительно меньше — из всех бумажных запасов удалось уместить лишь две трети, потому остальное пришлось пристроить в самой спальне.              Настала очередь ванной комнаты. Немногочисленные аккуратные полочки тут же оказались заполнены маггловскими средствами по уходу за волосами — единственными, которые могли приручить кудрявое нечто у ведьмы на голове. Вдоль дальней стены стояла небольшая ванна цвета шалфея, и Гермиона с грустью попыталась вспомнить, когда в последний раз нежилась в воде дольше пятнадцати минут — вероятно, в то самое лето, когда стерла память своим родителям. Сейчас, казалось, был идеальный момент — так хотелось принять ванну, погрузиться в горячую до покалывания в пальцах воду, наполненную пеной и ароматическими маслами, смыть с себя всю грязь, слезы, пот, боль последних лет, почувствовать наконец, как ненадолго расслабляются мышцы, уставшие от вечной работы… Желание забыться хотя бы на пару минут, отпустить засевшую в голове войну, страх за будущее и позволить сладкому аромату комнаты достать до всех напряжённых клеточек мозга было так велико, что голова начинала немного болеть. Гермиона не могла сейчас поддаться искушению — не в поместье Малфоев, не там, где жил Верховный Правитель, не тогда, когда он мог вторгнуться в её личное пространство в любое время. Не тогда, когда его поведение оставалось закрытой и запертой на сотни замков книгой. Не там, где за стенами жила правая рука Волдеморта.              Чуть расстроившись, шатенка вернулась в спальню, чтобы закончить с распаковкой вещей. Она предпочла заполнить руки и голову монотонной работой, которая помогла бы отвлечься, привнесла в комнату что-то знакомое, привычное, напоминающее дом.              Заметив, что уличный свет понемногу начинает меркнуть, девушка подкинула дров в камин и зажгла дополнительное освещение, наконец закончив с делами. Она присела на мягкий матрас и с лёгкой гордостью осмотрела результат: комната действительно стала более живой, словно в ней всегда жил человек, а стерильный запах чистящих средств из ванной постепенно сменялся родным и приятным ароматом.              В этот момент вернулась Мипси, и у гриффиндорки возникло ощущение, что эльфийка никуда и не уходила. На ней было миленькое платьице, а на голове повязана бабочка, отчего в голове мельком проскочила мысль: домашние эльфы разве всегда так хорошо одеты? Глаза Мипси смотрели открытым и добрым взглядом, а улыбка была искренней.              — Вы уверены, что не голодны, миссис? — эльфийка не спеша подошла к кровати, с интересом разглядывая новую гостью. Гермиона слегка вздрогнула: как же странно, оказывается, звучало новое обращение к ней.              Раздумывая над заданным вопросом, девушка вспомнила, что во всей этой суматохе даже не позавтракала, но спазм в животе едва ли дал бы ей проглотить хоть что-нибудь.              — Нет, спасибо, правда… Я не голодна, — девушка постаралась как можно вежливее отказаться от помощи, все еще чувствуя себя неуютно. — Знаешь… твой хозяин не сказал мне, что именно делать, так что теперь непонятно… чем мне заняться.              Мипси добродушно улыбнулась, ничуть не смущённая странной репликой:              — О, пока Вам не нужно ни о чём беспокоиться, миссис. Хозяин велел убедиться, что Вам здесь удобно, — она произнесла имя Верховного Правителя совсем не так, как Гермиона привыкла слышать; из уст домашнего эльфа оно звучало скорее как «Мастер Дракон». — Вам всё нравится?              Гермиона огляделась по сторонам, даже не представляя, на что можно было бы жаловаться.              — Всё в полном порядке, Мипси. Спасибо.              Эльфийка улыбнулась и слегка поклонилась.              — Вам не нужно меня благодарить. Я рада служить Вам, хозяйка поместья…              Глаза Гермионы расширились после последней фразы. Нет, это определённо не то, к чему она привыкла или готова была бы привыкнуть. Даже замужем за таким непростым человеком…              — О, нет, пожалуйста, я не…              — Но если Вы совершенно уверены, что я не буду полезна, то не стану Вас больше беспокоить, — прервав девушку на полуслове, Мипси вновь мило улыбнулась и исчезла с громким хлопком.              Гермиона тупо уставилась на то место, где секунду назад стояла эльфийка. Мозг почему-то отказывался воспринимать произнесённые слова, которые настойчивым неприятным звоном стояли в ушах. Хозяйка поместья… Гриффиндорка не сомневалась, так звали Нарциссу Малфой. И теперь, после подписания брачных документов, уже она стала леди Малфой. Все логично. Новая фамилия, новый статус, эльфы — всего этого стоило ожидать, вступая в союз с волшебником, гордившимся чистокровностью и так свято чтившим семейные традиции, но от этого едва ли становилось легче. И неровно вырезанный на еë коже шрам был тому подтверждением. Его женой должна была стать красивая, ухоженная и утончённая чистокровная волшебница, которая обязательно понравилась бы Нарциссе и не падала в обморок от прислуживающих эльфов. Но не Гермиона. Нет.              Единственная положительная вещь, которую шатенка смогла найти в недавнем разговоре — его не слышал Верховный Правитель. Не слышал этой фразы. Ведьма понятия не имела, как бы он отреагировал, если бы к Гермионе, всеобщей любимице из Золотого трио, обращались так, как когда-то обращались к его матери…              «Естественно, — нервно размышляла Гермиона, — наверняка Мипси сказала так, потому что годами жила в поместье и хорошо понимала, как и с кем нужно разговаривать. Возможно, сработал некий инстинкт…»       И даже в этом случае подобное обращение гриффиндорке казалось не правильным, резало слух.              Девушка вновь погрузилась в свои мысли, укутавшись пледом на кресле у окна. А что она, собственно, знала о семье Малфоев? Это был древний род, о котором слышал каждый второй — полный предубеждений, могущественный, царственный, великолепный род чистокровных волшебников, в который хотели бы попасть многие девушки. И вот в живых остался только Верховный Правитель. Наверняка это прозвучало бы дико и неправильно, но в мыслях Гермиона даже была чуточку рада, что не встретит случайно Люциуса Малфоя, прогуливаясь по коридорам Мэнора. Гриффиндорка находила его раздражающе гордым и самоуверенным, и слухи, ходившие о мужчине по лазарету, лишь дополнили бы картину: с наступлением войны он словно сошёл с ума и чем-то стал похож на Беллатрису. Да, такой встрече мало кто был бы рад.              С Нарциссой Гермиона так и не познакомилась, хотя многое слышала из рассказов Гарри; сначала женщина казалась типичной представительницей рода Малфоев, такой же холодной и горделивой, но после того, как она спасла Гарри Поттера, Гермиона не могла не проникнуться уважением к ведьме. Никто не мог противостоять лорду Волдеморту, и их семья не была исключением, ну, кроме Нарциссы… Женщина сделала это из любви к сыну и с желанием дать ему лучшее будущее.              Гермиона почему-то хотела знать, что с ней случилось.              Гриффиндорка помнила, что оба родителя Малфоя уже мертвы. Люциус погиб меньше чем через год после битвы за Хогвартс, а Нарцисса последовала за ним несколькими месяцами позже. Гермиона знала об этом, но пытливый ум хотел докопаться до истины, узнать, как это произошло.       Умерла ли его мать в результате несчастного случая или от болезни? Еë убил Волдеморт? Или это…              Скребущийся звук и знакомое мяуканье прервали ход мыслей. Гермиона вздрогнула от неожиданности и, вернувшись в реальный мир, поспешила открыть дверь. Это был Живоглот. Кот вальяжно протиснулся в комнату, довольно мурча и приветствуя хозяйку.              — Вот и ты, — немного нервно прошептала Гермиона. — Это не наш дом, Живоглот, ты не можешь уходить, когда тебе вздумается!              Девушка осторожно взяла животное на руки, словно опасаясь, что тот снова куда-то сбежит, и аккуратно начала приглаживать шёрстку.              — Где ты был? — кот едва ли мог ответить на еë вопросы, но фиолетовый нос говорил сам за себя. Что-то похожее на краску. Гермиона слегка улыбнулась, наблюдая за этой забавной картиной, и ещё пару секунд проверяла, не магическая ли это была смесь и не навредила ли она коту. Убедившись, что всё хорошо, девушка прижала Живоглота к груди, радуясь, что больше не одна, и понесла в ванную, где попыталась смыть следы маленького преступления.              После нескольких тщетных попыток девушка глубоко вздохнула и, убедившись, что дверь была плотно закрыта, отпустила бедное животное, которое так и осталось расхаживать с пятнышками на кончике носа. Гермиона мысленно отругала себя за беспечность и пообещала, что больше никуда не отпустит Живоглота, пока не удостоверится, что остальная часть поместья безопасна для животных (и для людей тоже). Несмотря на то, что Верховный Правитель ничего не говорил о её маленькой прихоти в виде огромного кота, испытывать его терпение не хотелось — шатенка и понятия не имела, как отреагирует мужчина, если увидит домашнего питомца, по-хозяйски разгуливающего по дому, и ей уж точно не хотелось это проверять.              Где-то спустя полчаса Гермиона поймала себя на мысли, что оставаться в четырёх стенах не так уж и весело. Даже собственная мини-библиотека привлекала меньше, чем желание исследовать новые места старинного поместья. И девушка была почти уверена, что ей никто бы этого не запретил, потому как везде, где нужно, наверняка стоят запрещающие заклинания. Но страх неизведанного, как и вероятность увидеть то, чего видеть бы не хотелось, были пока велики. Простояв у двери в нерешительности еще минут пять, Гермиона разочаровано вздохнула и решила всё-таки вернуться к книгам, пока Живоглот, мурлыча, прижимался к ногам. Наверное, ещё рано. Она сможет заняться изучением нового дома позже, когда сознание смирится с новой жизнью.              Вернувшись к любимому занятию, ведьма убедилась, что большинство местных экземпляров были о зельях: о том, как приготовить зелья, чтобы спасти жизнь, как приготовить яды, чтобы убить, как отличить одно от другого, как сделать их безвкусными и так далее. Гермиона с интересом разглядывала каждый фолиант, поражаясь тому, как много здесь хранилось полезных рецептов. Профессор Снейп наверняка был бы доволен тем, что даже в Мэноре ведьма не оставит своё новое увлечение.              Она как раз взяла книгу о самых необычных растениях для изготовления ядов, думая, что это очень заинтересовало бы Невилла, когда услышала громкий хлопок, и теперь знала, чего ожидать.              Перед ней появилась Мипси.              — Время ужинать, миссис. Вы присоединитесь?              Гермиона почувствовала, что застигнута врасплох. Присоединитесь? Она не знала, к кому и где, но из-за урчания в животе и желания осмотреть поместье всё же выпалила:              — О, да… Конечно…              Мипси восторженно улыбнулась, получив утвердительный ответ, и жестом пригласила Гермиону следовать за ней.                     Эльфийка провела девушку через многочисленные коридоры и лестницы, мимо вестибюля и завернула в обеденный зал с длинным дубовым столом, за которым могла бы разместиться целая армия. Стоило преодолеть приличное расстояние, чтобы добраться до него. Стол был пуст, но Мипси стоило только щёлкнуть пальцами, как тут же появилась изысканная сервировка со всевозможными блюдами. Гермиона в нерешительности застыла, не зная, как правильно поступить. Едва ли в её умственном арсенале был сборник правил этикета в чистокровных семьях. Так и оставшись стоять, девушка взглядом прошлась по портретам, украшавшим стены — старшие поколения Малфоев, они видели, как здесь едят их дети, внуки и правнуки. А теперь будут смотреть на неё. Внутри опять поселилось неприятное ощущение.              По телу вдруг пробежала волна мурашек и, обернувшись, Гермиона вздрогнула, увидев Верховного Правителя, сидевшего в самом конце стола, где всего минуту назад было пусто.              Никакой реакции с его стороны. Кто знает, может, он привык к тому, что люди так реагируют, увидев его, а может, ему просто было всё равно. Гермиона не нашла больше, куда себя деть и просто села напротив, всё ещё боясь трогать что-либо без разрешения. Она наблюдала, как мужчина не спеша наполняет свою тарелку, и лишь затем сделала то же самое.              Мипси ушла, и ни один из них не оказался хорошим собеседником.              Гробовая тишина дополняла трапезу. Точнее, ведьма ела, несмотря на нервный узел в животе, а он откусывал от блюд всего по паре кусочков. Гермиона предположила, что у безжалостных убийц отсутствует аппетит. По крайней мере, к еде. Верховный Правитель пил только из своего кубка, который продолжал наполняться, как только пустел, как будто этого было достаточно для пропитания человека такого телосложения.              Не желая больше терпеть стоящий в ушах звон, Гермиона прочистила горло, и звук так некстати эхом разнесся по залу.              — Я бы всё равно хотела… Я всё же хотела бы точно знать, что должна делать, пока нахожусь здесь, — правила, инструкции, чёткие действия и определённые рамки — вот что хорошо удерживало ум ведьмы в равновесии. Она не могла просто существовать в поместье, слоняться по коридорам, словно неприкаянная, ожидая непонятной участи. Но, похоже, никто просвещать девушку и не собирался, поэтому приходилось брать дело в свои руки.              Верховный Правитель, как и ожидалось, не поднял глаз и долго молчал.              — Теперь, когда ты упомянула об этом, Грейнджер, у меня действительно есть для тебя кое-что, — такое ощущение, будто он собирался дать задание несносному ребенку, мешающему взрослому работать. Со вздохом он поднял взгляд, и серые глаза, один тёмный, как небо во время грозы, а другой светлый, как сталь, пронзили её насквозь.              Гермиона неловко поëрзала на стуле. Возможно, стоило всё-таки помалкивать…              — Мне нужно, чтобы ты записала для меня каждого человека, который состоит в Ордене.              Гермиона некоторое время смотрела на него, не понимая, шутка это или всё же нет. В полуприкрытых глазах читалась скука, а не насмешка, но из-за этого нелепого шрама уголки его губ зловеще изогнулись, так что быть точно уверенной не получалось.              — Зачем? — выдавила она наконец.              Выражение лица напротив не изменилось.              — Чтобы я знал, кого убить, если что-то пойдёт не так.              Опять же невозможно было понять, была ли это реальная просьба или нет. Как вообще можно просить о таком?              — Мне не говорили, что мне придётся делать что-то подобное…              Его рассеченная бровь слегка приподнялась.              — Тогда могу я спросить, что, как тебе сказали, ты будешь здесь делать?              У меня сложилось впечатление, что я должна быть здесь для твоего развлечения, чтобы уберечь Орден от твоих садистских наклонностей и помочь им контролировать тебя.              — Мне не давали точных инструкций, — уклончиво сказала она в ответ.              — Тогда позволь, я дам тебе несколько: ты здесь для того, чтобы делать то, что я тебе говорю. Прямо сейчас моя просьба — написать этот чёртов список. — Не услышав ничего в ответ, он добавил: — Если ты не хочешь этого делать, я найду того, кто сделает, — строгий, отточенный, резкий голос резал воздух, словно нож плоть. Он не кричал, да и не нужно было. Спокойный, уверенный тембр и без повышенных интонаций заставлял внутренности переворачиваться.              Гермиона быстро прикинула свои возможности. Её цель — помочь Ордену, а не скомпрометировать его. С другой стороны, Снейп и Грюм, казалось, доверяли Верховному Правителю настолько, что отдали её. Потому, может быть, если они сдержали своё слово, он сдержит своё?       — Хорошо, — всë, что удалось выдавить. Хотелось добавить: «Но только если ты поклянёшься не использовать это без причины», но Гермиона вовремя одернула себя, решив, что такое требование может сделать его ещë менее сговорчивым. — Когда нужно его составить?              Ответ, которым он одарил еë, больше всего напоминал рычание:              — В любое время, как будешь готова сделать это для меня, Грейнджер.