Dragon's heartstrings | Сердечные жилы дракона

      Из тумана у Большого озера бесшумно выплыла тëмная фигура, провожаемая одной-единственной парой карих глаз.              Это был далеко не первый раз, когда она видела кого-то в маске Пожирателя Смерти: за время войны привыкаешь ко всему. Но сегодняшний опыт, определенно, самый сюрреалистичный. То, как очертания медленно темнели и терялись во мраке, превращаясь в тень, а затем во что-то большее — в грозную фигуру без лица — завораживало и пугало одновременно. Маска, прячущая своего владельца, на фоне этой картины казалась совершенно белой, как кость с металлическим отливом. Хоть в ней и были прорези для глаз, впадины заполнялись той же темнотой, что окружала и её носителя, а само лицо ничего не выражало — как гротескная маска скелета. В последний раз девушка видела подобное три года назад, до того, как посвятила себя целительству и уходу за теми, кто пострадал от рук Пожирателей Смерти.              И вот Гермиона прямо сейчас наблюдала за одним из них. Невероятно. День за днём девушка выработала в себе привычку проводить утро у озера — ей нравилось наблюдать, как лениво ползёт по земле роса, задевая старые потёртые кроссовки, и как медленно просыпается солнце, прогоняя своими лучами последние мурашки и холод тела. Всё это помогало очистить разум и собраться с мыслями перед началом рабочего дня. Перед тем, как снова начать спасать бедные души из лап смерти. Наверное, этим укромное место и манило — здесь «обитала» одна Гермиона. Возможно, никому больше не нравилось мёрзнуть в сырости в такую рань, или же все понимали, что ей тоже хочется побыть иногда в уединении. Ведьма практически никогда не видела здесь кого-либо. А Пожиратель Смерти по ту сторону озера, очевидно, выбивался из привычной картины.              Она знала, что должна что-то предпринять: притаиться и наблюдать, чтобы потом доложить обо всём Грюму, или же обезоружить врага, или — в конце концов — позвать на помощь. Но разумные и рациональные мысли словно испарились в ту же секунду, как непривычная тëмная магия просочилась на территорию Хогвартса. Очарованная и обездвиженная, Гермиона с замиранием сердца следила за каждым шагом магической фигуры, чей чёрный плащ развевался на невидимом ветру. Поднимаясь сквозь туман, он словно плыл по направлению к холму. Присмотревшись, гриффиндорка заметила, что Пожиратель аккуратно держал на руках что-то. Или кого-то. Девушку.              Вдруг он остановился, слегка повернулся в сторону дерева, и у Гермионы возникло странное ощущение, что в прорезях его маски что-то сверкнуло — глаза, выхватившие из пейзажа фигуру ведьмы. Не разрывая зрительного контакта, он положил человека, словно тряпичную куклу, на землю — самую высокую часть местности, будто специально привлекая внимание — а затем выпрямился, бросив на гриффиндорку последний взгляд.              Прежде чем Гермиона успела что-либо предпринять, Пожиратель Смерти снова исчез в тумане.              И тут механизм сознания наконец-то заработал, шестерёнки закрутились, и девушка освободилась от оцепенения. Она насторожённо оглядела человека на земле, не решаясь подойти ближе. Сомнения терзали голову, отчаянно борясь с любопытством. Кто знает, может это какая-то изощрённая ловушка Пожирателей? Гермиона приметила аккуратное телосложение девушки, чьи изгибы были очерчены тем же чëрным плащом, в которых обычно видели Пожирателей Смерти.              Когда любопытство всë же победило, ведьма осторожно приблизилась и присела на корточки, пристальнее вглядываясь и узнавая молодое лицо, которое окаймляли поблёскивающие в первых лучах солнца отросшие чëрные волосы.              Окончательно поборов удивление и мимолётный страх, Гермиона начала действовать «по протоколу»: применила диагностическое заклинание, прочитав на разноцветных огоньках о глубокой ране в животе, заметила множество синяков и с ужасом наткнулась на применённый круциатус. Целительница быстро наложила несколько заклинаний первой помощи, чтобы остановить кровотечение и облегчить боль, накинула на девушку свой утеплённый плащ, чтобы та не замёрзла насмерть, и воспользовалась заклинанием левитации для перемещения еë в замок. Гермиона бежала к знакомой башне, пока не сбилось дыхание. В горле саднило. Хоть бы успеть, хоть бы… Оказавшись, наконец, внутри, ведьма старалась отдышаться, когда встретилась с потрясëнным взглядом Невилла. Тот переключил внимание на левитирующую девушку и его глаза немного расширились. Он узнал её.              — Невилл, пожалуйста, найди Гарри и скажи ему прийти сюда! Срочно! — Не оборачиваясь, воскликнула Гермиона, пока бежала в лазарет. Невилл ничего не сказал, но вскоре уже были слышны твёрдые мужские шаги по направлению к верхним этажам.              Добравшись до больничного крыла, ведьма уложила девушку на первую попавшуюся свободную койку и только тогда остановилась на мгновение, чтобы сделать несколько глубоких вдохов. Лёгкие наполнились кислородом, и безумный стук в голове понемногу начал утихать.              Белоснежная занавеска, за которой на соседней койке лежал ещё один пациент, вдруг зашевелилась, и вскоре из-за неё показалась голова ухаживающей за ним Чжоу. Чёрные брови в удивлении поползли вверх, пока взгляд судорожно осматривал лежащую девушку. Чанг тоже была целительницей.              — Гермиона, что… — Чжоу тут же оставила то, над чем работала, и подошла к гриффиндорке поближе. — Что случилось? Как она сюда попала?              Лёгкие всё ещё нуждались в воздухе, поэтому ответ получился достаточно рваным и немного несвязным:              — Один из Пожирателей… Смерти… оставил ее у Большого озера… Я… я видела… всë. У меня не было другого выбора, кроме как… кроме как принести её сюда…              Чжоу продолжала осматривать тело девушки, и вдруг вскинула голову, словно только что осознав важную деталь:              — Наш или их? Тот Пожиратель Смерти?              — Я не знаю.…              На этот раз Чанг нахмурилась ещë больше, взгляд опустился к чëрным растрёпанным волосам, когда она мягко убрала прядь с красивого, словно выточенного из мрамора, лица молодой ведьмы и медленно сняла с неë плащ, проверяя жизненно важные органы.              — Значит, это, должно быть, наш, — видимо, она хотела в это верить, надеясь на лучшее.              На стороне Ордена Феникса было не так уж и много Пожирателей Смерти –Гермиона могла пересчитать их по пальцам одной руки. В последнее время, казалось, Темный Лорд стремительно наращивал свою мощь, и мало кто решался пойти против этого бесчувственного волшебника, променяв преданность тьме на призрачное обещание светлого будущего от Ордена Феникса. Их и самих с каждым днём было всё меньше.              — У неё рана на животе, несколько синяков, круциатус и сотрясение мозга, — выпалила Гермиона. — Я уже оказала первую помощь.              Она наблюдала, как целительница проводит более глубокий анализ, подсвечивая повреждённые участки тела волшебной палочкой. Девушки одновременно наложили согревающее заклинание, заметив, что губы новой пациентки посинели. Не прошло и минуты, как палата наполнилась шумом чужих шагов: это были запыхавшиеся Невилл и Гарри.              — Зачем ты меня позвала? — спросил Гарри, направляясь к ним.              У Гермионы не было даже секунды на ответ, потому как взгляд волшебника метнулся к спящей девушке. Он сразу узнал эту макушку.              — Пэнси! — Забыв о всяких нормах приличия и наплевав на запрещающие жесты целительниц, он бросился к ней. Обхватил знакомое лицо обеими руками, осматривая и проверяя, нет ли травм, как будто Чжоу не делала то же самое буквально минуту назад.              — Что случилось? Как? — Его голос предательски дрогнул на последнем слове. Сильнее этого Поттера выдавал лишь обеспокоенный взгляд. Гермиона рассказала всё, что видела, и он, наконец, посмотрел на неë:       — Все плохо?              Целительницы встретились взглядами.              — Нет ничего, что мы не могли бы исправить, Гарри, — думается, он был рад слышать такие обнадеживающие слова. Гермиона пыталась и успокоить его, и избавить себя от лишней работы с тревожностью друга.              Тот в ответ кивнул и склонился к знакомому лицу, прошептав имя Пэнси еще несколько раз, словно молился, и Гермиона с удивлением заметила, как веки девушки слегка затрепетали.              Пэнси была мостом, связывавшим Орден Феникса с остальной Волшебной Британией, которой теперь правили Волдеморт и его приспешники. Она присягнула (как и многие) на верность Тëмному Лорду, в то же время тайно помогая Ордену. Бывшая слизеринка справлялась со своей задачей идеально. Видимо, даже слишком. Искренне веря в свои силы, Пэнси шла на высокий риск, чтобы положить конец этой войне.              Среди всех Пожирателей Смерти, также заключивших «мир» с Орденом, Паркинсон была единственной, кто когда-либо пересекал границу, чтобы добраться до Хогвартса и сообщить им последние новости или предупредить о возможной опасности, одновременно выполняя свою работу на другой стороне и заставляя Волдеморта поверить, что численность Ордена быстро снижается и их сторона со дня на день выиграет войну.              Почти два года помощи Ордену. Самый полезный союзник и «любимая ведьма» Волдеморта — вот, кем она была всё это время. Неудивительно, что столь внезапное появление девушки в сопровождении незнакомого Пожирателя вызвало среди орденовцев переполох. Характер ран говорил сам за себя. Что-то случилось, и им необходимо было всё выяснить.              Тем не менее, реакция Гарри была продиктована кое-чем иным. Поначалу Пэнси лишь доставляла сообщения и важные для Грюма сведения, стараясь не задерживаться в Хогвартсе дольше, чем это было необходимо. Но чем чаще она приезжала, тем дольше становились эти визиты, которые постепенно увеличивались от дня до недели. Никто не знал причины столь резкого изменения поведения ведьмы, но все сочли это неосторожным шагом, поскольку, чем больше времени она проводила вдали от власти Волдеморта, тем более подозрительным он мог становиться. Грюм неоднократно упоминал, сколь дорого может обойтись Ордену подобное легкомыслие. И, естественно, Гермиона знала причину. Сначала она наткнулась на Пэнси и Гарри, целующихся в гриффиндорской гостиной, что ее лишь немного шокировало, но после того, как она ещё несколько раз увидела их вместе на стадионе для квиддича, возле Гремучей ивы, в библиотеке (где она кстати была главной) и даже в еë собственной спальне, волнение и вопросы сами собой испарились. И потому всякий раз, когда она видела экс-гриффиндорца и экс-слизеринку рядом, проходила мимо, даже не окинув молодых влюблённых взглядом. И всё же, на всякий случай, меняла простыни каждый вечер, пока Пэнси была в Хогвартсе.              Грейнджер не злилась на них. Она не могла злиться на Гарри за то, что тот нашёл способ выпустить пар, особенно после смерти Джинни, когда он только и делал, что ходил хмурый и обиженный. Но теперь, только теперь, увидев неприкрытый испуг в глазах Гарри, когда он смотрел на Пэнси с болью, Гермиона поняла, что это могло быть нечто большее, чем просто физическая близость.              — Гарри, Невилл, я бы очень хотела, чтобы вы оба ушли и дали нам с Гермионой заняться своей работой и позаботиться о Пэнси, — в словах Чжоу очевидно прослеживалась усталость. На плечи девушки лег ещё один неожиданный пациент, и впереди предстояла бессонная ночь.              Невилл безропотно принял все указания, но Гарри всё ещё держал тонкую бледную руку, словно отпусти он её, и всё пропадёт.              — Можно мне остаться? Клянусь, я не побеспокою вас.              Гермиона закатила глаза, уже выталкивая его за дверь.              — Ты нам сейчас помешаешь. Пожалуйста, уходи. Я дам тебе знать, как всё пройдёт, обещаю.              Гарри бросил на неë ещë один жалобный взгляд, когда дверь с грохотом закрылась.              Они с Чжоу раздели Пэнси, применяя все необходимые исцеляющие заклинания, но пользы это принесло не много — мелкие порезы и повреждения поменьше были обработаны, но глубокая рана на животе осталась, хотя и уменьшилась и больше не кровоточила. Девушки сделали вывод, что такие последствия могли быть вызваны тëмной магией. Полностью вылечить подобное — то ещё волшебство. Гермиона перевязала рану, пока Чжоу переодевала Пэнси в больничную одежду, которую, как они обе знали, слизеринка возненавидит, как только проснëтся.              Когда состояние Пэнси более-менее нормализовалось, Гермиона поспешила в подземелья к профессору Снейпу, где надеялась найти Крововосполняющее зелье. В кабинете, где мужчина с головой уходил в работу, как и всегда, пахло сыростью, царил лёгкий полумрак, скрывавший огромные запасы снадобий и ингредиентов. Снейп сидел, глубоко задумавшись, над каким-то старинным фолиантом. Несмотря на то, что Грейнджер не была здесь редким гостем, она всë же объяснила, зачем пришла, и рассказала обо всём, что произошло. Снейп уделил бывшей ученице всë своë внимание, выслушав, а после забросав вопросами, на которые, к сожалению, у девушки не было ответов.              Профессия целителя подтолкнула Гермиону к совсем новому: например, раньше она никогда особо не увлекалась приготовлением целебных зелий. А теперь девушка по несколько раз в неделю спускалась в подземелья, чтобы приготовить новые порции самых необходимых, с каждым разом всё больше совершенствуя свой навык.              Так они со Снейпом, наверное, и сблизились. О дружбе речи не шло, но после помощи в лечении укуса Нагайны, профессор заменил колкие издёвки в сторону гриффиндорки на её основательное обучение. Он, наконец, увидел в ней потенциал, помогая изучать тонкое искусство зельеварения, и даже иногда хвалил за быструю обучаемость.              Наконец, мужчина схватил пузырёк с верхней полки своего личного шкафа и последовал за Гермионой в лазарет. Заглянув за шторку палаты и увидев Пэнси, профессор осмотрел пациентку с ног до головы, погрузившись в чужие мысли и воспоминания, прежде чем медленно заставить её выпить содержимое пузырька. Горло Пэнси дёрнулось, когда она проглотила мягкую красноватую жидкость, не просыпаясь.              — Как думаете, с ней всë будет в порядке, профессор? — спросила Гермиона, когда они втроëм, вместе с Чжоу, разглядывали свою пациентку. Девушка пыталась успокоить, прежде всего, себя, настраиваясь на долгую и кропотливую работу, которая приведет Паркинсон в чувства, несмотря на глубокие повреждения.              — Это будет тяжелая битва, но она справится, — со вздохом был вынесен не особо оптимистичный вердикт.              — Я просто хочу, чтобы она очнулась и рассказала нам о том, что произошло, — Чжоу, затаив дыхание, смотрела вниз и, как и коллега, с нетерпением ждала встречи со старой подругой.              Гермиона уставилась на бледное лицо Пэнси, которое, по крайней мере, больше не искажалось от боли, мысленно смирившись с тем, что не всë происходит по волшебному взмаху палочки. Даже если ей хотелось этого. Даже если её дорогому другу тоже хотелось этого.              — Позову Гарри. Он, наверное, сейчас сходит с ума.              Следующие несколько часов гриффиндорец провел у постели Пэнси, отказываясь уходить даже после того, как Гермиона и Чжоу после изнурительной работы закончили прибираться в лазарете. На его лице снова появилось то же безнадёжное пепельное выражение, которое Гермиона так хорошо знала.              Прошло три дня, а Паркинсон всë не приходила в себя. Целительницы убедились, что самая глубокая рана промыта, и тело больше не требует искусственного поддержания тепла. На самом деле все обитатели замка, коих было не так уж и много, учитывая его размеры, периодически навещали Пэнси, каждый по-своему выражая свои соболезнования и сожаления. Все знали о важности юной ведьмы, что, наверное, и делало еë в своём роде местной знаменитостью.              Ваза на прикроватной тумбе наполнялась почти каждый день — Невилл приносил самые разные цветы: одни, обладавшие лечебными свойствами (Гермиона так и не поняла, где он вычитал об этом), другие же — со сладким, тянувшимся на все крыло приятным ароматом. Фред и Джордж бросали свои вонючие бомбы у входа в лазарет, надеясь, что запах или звук разбудят подругу. И сколько бы Гермиона ни выговаривала им, что подобные шуточки только мешают, братья продолжали делать то же самое. Профессор МакГонагалл приходила проверить её каждое утро, а Джастин Финч-Флетчли устраивался у кровати на хлипком стуле, читая ей утренние новости, как будто это было новой целью его жизни.              Все понимали, как сильно Пэнси рисковала, помогая Ордену, и потому ценили её тяжёлую работу. Подобную ношу не каждый в состоянии на себя взвалить. Волшебники искренне сожалели о том, что она пострадала, и желали ей скорейшего выздоровления.              Отношения гриффиндорки и слизеринки были далеки от дружбы, но даже между ними в последнее время враждебности становилось всё меньше и меньше. Гермиона чувствовала то же самое, что и члены Ордена, каждый день надеясь, что Пэнси проснëтся и начнет язвить в своей любимой манере, а потом расскажет обо всём, что произошло. Поэтому целительница почти каждый вечер читала ей вслух книги, которые, как она знала, Пэнси терпеть не могла, ожидая, что они разозлят девушку настолько, что та очнётся.              В конце концов, человеком, который проводил больше всего времени у больничной койки, человеком, который никогда не отходил от неë больше, чем на несколько часов, был Гарри. Волшебники замечали его тень, маячащую за шторкой день и ночь, и улавливали тихие вздохи ожидания и надежды.              Однако, когда четыре дня спустя тёмные глаза наконец распахнулись, рядом оказалась именно Гермиона. Было раннее утро, солнце едва выглянуло из-за горизонта, а по коридору всë ещё сновал полуночный холод. Гарри спал в соседней кровати, когда целительница заметила, что глаза Пэнси медленно открылись.              Слизеринка огляделась в тусклом свете, нахмурилась и попыталась сесть, осторожно опираясь на трясущиеся руки. Взгляд её зацепился за каштановые кудри и тут же последовал разочарованный вздох.              — Конечно, первое, что я вижу, когда просыпаюсь — это твоё лицо, Грейнджер, — усмехнулась она. Связки ещё не окрепли после долгого сна, отчего голос казался слегка осипшим.              Гермиона была так рада, что проигнорировала замечание и вместо этого помогла подруге сесть, протянув стакан воды.              — Да-да, — спустя пару минут всё же ответила она покровительственным тоном. — Тебя здорово прокляли, но уверена, моё лицо — более сильная травма.              Пэнси выпила воду и вздрогнула, потирая виски.              — Чёрт, — вот и всё, что она сказала.              — Ты… помнишь, что произошло? — Осторожно поинтересовалась Гермиона, внимательно наблюдая за резкой сменой эмоций.              Лицо Пэнси тут же побледнело.              — Да… — с секунду она смотрела в пустоту, словно собирая маленький паззл в голове, а потом обречённо вздохнула — Все пропало, Грейнджер. Я ухожу.              — Что ты имеешь в виду?              — Моё прикрытие раскрыто, они поймали меня…              — Пэнси!              Это был Гарри. Заспанный, с залёгшими под глазами тёмными кругами и взъерошенными волосами. Каждую ночь, дежуря у кровати возлюбленной, волшебник замечал, как медленно утекала из его рук надежда. И вот он, наконец, видел её перед собой — относительно здоровую и даже отпускающую колкости в привычной манере. Глаза девушки расширились, когда он вскочил с кровати и бросился вперёд, чтобы заключить её в объятия.              Гермиона понимала, что Пэнси охотнее поговорит со своим молодым человеком, чем с ней, поэтому оставила пару наедине, тихонько затворив при выходе дверь.              Она вернулась только через несколько часов, надеясь, что предоставленного времени оказалось достаточно для того, чтобы всё обсудить. Потому, помогая Пэнси поесть и привести себя в порядок, узнала половину новостей от неё, а другую — от Гарри, во время разговора в общей гостиной тем же вечером.              Теодор Нотт, который также был членом Ордена под маской Пожирателя Смерти, пропал без вести (о чем они узнали в последний месяц), и Пэнси искала его. Оказалось, он был убит задолго до того, как его тело появилось в Косом переулке, повешенное посреди площади как предатель, на всеобщее обозрение и поругание. Порываясь спасти друга, хотя бы просто устроить ему достойные похороны, девушка угодила в ловушку — Волдеморт надеялся, что труп одного предателя привлечет и других «неверных», подобно игре в домино. Такой фигурой оказалась Пэнси. Отловив ведьму, пожиратели продемонстрировали все свои садистские наклонности. Они кололи ножом, избивали и пытали девушку без капли понимания или сочувствия. Гермиона слушала прерывистый рассказ, помогая девушке вымыть голову, и сама старалась не расплакаться.              — Ты знаешь, кто был тот Пожиратель Смерти, который привел тебя сюда? — возможно, перевести тему в данной ситуации было лучшим решением.              Пэнси закатила глаза и посмотрела на неё как на умственно отсталую. А потом назвала имя.              У Гермионы все похолодело внутри. Кто угодно, но только не этот человек. Нет. Его мотивы, цели и принципы не поддавались объяснению, и даже мозг самой преуспевающей ученицы Хогвартса не мог найти убедительную причину для такого поступка. Но вслух, конечно, она это не озвучила.              Пересказав всю историю трижды, от начала до конца, профессору Снейпу, МакГонагалл и, наконец, Грюму, который по такому поводу даже показался из личного кабинета в Астрономической башне (практически второго дома, где гостям явно были не рады), Пэнси совсем выдохлась. Все, о чем мечтала сейчас девушка — это отдых в объятиях своего молодого человека.              Поведение Грюма с той беседы стало ещё более странным: сначала мужчина потребовал разговора со слизеринкой наедине, без лишних ушей; а после подошел к гриффиндорцам во время ужина в Большом зале.              — Поттер, прогуляйся со мной.              Гарри смутился — волшебник не часто проводил личные разговоры — но согласился. Гермиона ждала их возвращения целый час, прокручивая в голове все возможные варианты диалога. Что было такого важного в рассказе Пэнси? Зачем такая конфиденциальность? Почему он не обратился к ней, в конце концов?              После возвращения шатенка встревожилась ещё больше: Гарри был сам не свой. Он избегал взгляда Гермионы, краснея каждый раз, как девушка пыталась выведать подробности. Будто она могла услышать что-то ужасное, и парню физически было бы сложно осилить этот разговор.              — Грейнджер, твоя очередь, — Грюм появился, словно из ниоткуда, со своим фирменным рычанием.              — Моя? Но что…              — Пошли.              Поняв, что узнать больше не получится, девушка покорно смирилась с мыслью о неизвестности и последовала за мужчиной. Они спустились по двору с холма, миновали хижину Хагрида, и вышли к Запретному лесу, где Грюм, видимо, решил устроить совместную прогулку. Никаких глаз. Никаких ушей.              — Я буду говорить с тобой коротко и ясно, Грейнджер.              Гермиона сглотнула.              — Хорошо…              — То, что случилось с Паркинсон — большая трагедия и еще большая потеря для нас. Она была невероятно полезным и умным игроком Ордена. Вы похожи. Я всегда видел в тебе желание стать полезной на войне, за рамками обычного целительства, верно, Грейнджер? Ты постоянно раздражаешь Снейпа, наседая на него, буквально умоляя дать какое-то задание, но ничего подходящего не находится.              — Не уверена, что раздражаю…              — Давай по сути, Грейнджер. Ты понимаешь, к чему я клоню?              Гермиона глубоко вздохнула:              — Намекаешь на место Пэнси? Стать перебежчиком? Работать на обе стороны?              Настоящий глаз Грюма смотрел прямо перед собой, разглядывая природные ландшафты, в то время как волшебный внимательно изучал Гермиону.              — Паркинсон рассказала, кто её спас?              Гермиона нахмурилась и почувствовала, как по спине пробежала дрожь. Это была явно не та тема, которой хотелось бы касаться.              — Да, — тихо ответила она. — И я не понимаю, почему он сделал это, и почему принёс именно сюда…              — Оказывается, причина была. И достаточно веская. Он хочет… что-то взамен за спасение Паркинсон.              Гермиона тупо уставилась на Аластора. Ну конечно, не бывает дыма без огня.              — Чего он хочет?              Разные глаза вдруг сфокусировались и пронзили её насквозь.              — Он хочет, чтобы ты стала его женой, Грейнджер.