Хороший, Плохой, Пони

– Королевский церепониймейстер Фэнси Пэнтс! Как только возглас герольда – светло-жёлтого пони с лазурной гривой, облачённого в весьма пёстрые церемониальные одежды – раздался по всей центральной площади Понивилля, из роскошной кареты, в каких обычно путешествовали королевские посланники и чиновники, вышел изящный, ещё совсем молодой белый единорог с изысканно уложенной тёмно-голубой гривой, облачённый в рубашку с галстуком-бабочкой и чёрный фрак. На левом глазу он носил монокль, придававший его внешнему виду некоторой солидности. Впрочем, несмотря на почти ещё юный возраст, этот жеребец держался как и подобало королевскому посланнику – с уверенностью и достоинством. И когда его копыта ступили на траву, он с привычной естественностью учтиво улыбнулся и приветственно кивнул встречавшему его мэру вместе с несколькими служащими местной ратуши, что высилась впереди. – Мы рады приветствовать вас, мистер Фэнси Пэнтс! Весь наш Понивилль чрезвычайно гордится тем, что вы оказали нам честь взять приготовления к Фестивалю Урожая в свои копыта! – огласила мэр Мэйр, выйдя навстречу знатному гостю. – Благодарю вас, мисс мэр! Я польщён оказанным вами доверием и очень постараюсь его оправдать, – отозвался Фэнси, и оба снова низко кивнули друг другу. Затем столичный пони повернулся обратно к карете и вытянул вглубь неё своё копыто. – Прошу вас, Ваше Высочество! Спустя несколько секунд на него немного робко легло маленькое розовое копытце, и на глаза толпам пони, собравшимся на центральной площади для встречи делегации из Кантерлота, показалась маленькая кобылка. И герольд тут же огласил: – Принцесса Ми Аморе Каденца! По ближайшим рядам понивилльцев прошла волна приветственных возгласов, задние вскидывали копыта в знак одобрения или топали, а передние, как и полагалось, преклоняли колени. И это несколько смутило их необычную гостью. Эта маленькая поняшка была ещё совсем юной. Однако уже в столь раннем возрасте её выделяли две невиданные особенности. Во-первых, на голове она носила миниатюрную золотую корону, украшенную большим аметистом, а во-вторых, помимо крыльев, она обладала волшебным рогом, как у единорогов. Она была аликорном, новоиспечённой Принцессой Эквестрии. И эта роль, совсем недавно павшая на её крохотные плечи, всё ещё была ей непривычна и непонятна. В душе она оставалось прежней Каденс – маленькой пегаской-сироткой, не ведавшей всей широты внешнего мира из скромных пределов той деревушки, что стала для неё домом. Но однажды в её сердце нашлись силы для того, чтобы совершить настоящий подвиг, который превратил её в аликорна. И вот она здесь, далеко от того места, что было её миром, чествуемая как настоящая королевская племянница… Следом за принцессой из кареты вышла молодая светло-серая единорожка с ровно стриженной гривой, состоявшей из чередовавшихся лиловых и белых прядей. Заметив рядом с собой ту пони, что была для неё кем-то вроде няни, Каденс подняла на неё взор своих больших глаз пурпурного цвета, в которых читалась неуверенность. И та одобрительно ей кивнула, желая приободрить свою подопечную. – Добро пожаловать в Понивилль, Ваше Высочество! – поприветствовала её мэр, тоже приклонив колени. – Мы очень надеемся, что гостеприимство нашего городка придётся вам по вкусу! Чувствуйте себя здесь, как дома! – Эм… спасибо! – выдавила из себя Каденс, смущённо улыбнувшись. Помня уроки своей новой наставницы – самой Селестии, – она отныне знала, что главное орудие принцессы на любых встречах и переговорах – это милая улыбка. Мэр и её окружение поднялись с земли, как и все ближайшие пони. И юная принцесса выдохнула с облегчением, перестав быть объектом всеобщего внимания, когда королевский церепониймейстер вновь взял ситуацию в свои копыта: – Я смотрю, Понивилль очень приветлив и дружелюбен! Это чувствуется в самом воздухе, который здесь гораздо чище, чем в Кантерлоте, – сказал он. – Теперь я понимаю, мисс мэр, почему вы предпочли этот городок работе в столице. – Именно поэтому, мистер Пэнтс, – кивнула бежевая пони. Однако улыбка на её лице сразу потускнела. – Если бы только не одна проблема, о чём я писала в королевский дворец. Я надеюсь, что Фестиваль Урожая с вашей помощью это хотя бы немного исправит. В конце концов, это праздник не соперничества, а единства. – Именно поэтому Принцесса Селестия и направила меня сюда. И раз уж все жители Понивилля собрались здесь, чтобы встретить нас, я бы хотел сделать перед всеми пони небольшое заявление. – Конечно, мистер Пэнтс, прошу вас! Мэр и её окружение отошли чуть в сторону, освободив церепониймейстеру дорогу к крыльцу ратушы, на которой как раз стояла трибуна. Впрочем, Фэнси помотал головой. – Согласно королевскому этикету, впереди должна идти принцесса, – без сомнений огласил он, после чего опустил взгляд на свою юную спутницу и уступил ей дорогу. – Окажите всем нам честь, Ваше Высочество! Чуть склонившись, он вытянул копыто к ратуше. Первое мгновение Каденс замешкалась, как уже к ней прильнула светло-серая единорожка, шепнув ей на ушко: – Смелее, Каденс. Я буду рядом с тобой. Переглянувшись с ней, розовый аликорн глубоко вздохнула и, взяв себя в копыта, побрела вперёд настолько уверенно, насколько смогла, чувствуя чуть позади себя близкое присутствие своей няни. На пути ей и слева, и справа встречались добродушные приветствия местных пони – простых работяг и землепашцев, внешне мало отличавшихся от селян тех северных земель, откуда она была родом. В ответ им принцесса на ходу улыбалась и махала копытцем с умилительной робостью. Следом за принцессой последовало несколько гвардейских пегасов, копыта которых сжимали копья. Когда же вперёд шагнули церепониймейстер и мэр, за ними увязалась вся оставшаяся вооружённая колонна. Те же, кто были запряжены в карету, остались на месте. Всего же в охране королевской делегации насчитывалось тридцать пони. И все они были кобылками, что для гвардейских соединений представлялось исключительной редкостью. Следуя бок о бок с мэром, Фэнси кратко оглядывал табуны пони, которые размещались по обе стороны, оставляя свободной лишь узкую дорожку, что вела ко входу в ратушу. Озирая их даже мельком, он сходу замечал тех, чьи кьютимарки были связаны либо с яблоками, либо с грушами. Причём если одни встречались строго только с правой стороны, то другие – лишь с левой. Вот он – первый признак разделения городка на две, по сути, партии. Королевский посланник начинал догадываться, что слухи об этом вовсе не преувеличены. Придя к такому выводу, он краем глаза посмотрел на мэра. – В столице теперь только и слуху, что о делах в Понивилле. Кажется, что об этом пишут газеты чуть ли не во всей Эквестрии, – заметил он, склонившись чуть ближе к своей спутнице. – Это очень хорошо, что вы написали то письмо, мисс мэр. Теперь, когда об этом узнал королевский двор, я уверен, проблема конфликта Эпплов и Пеа будет решена – так или иначе. – Очень на это надеюсь, мистер Пэнтс, – с чаянием отозвалась мэр, как уже сочла необходимым внести ясность: – Понимаете ли, я никак не могу сказать ничего дурного ни об Эпплах, ни о Пеа. Это добрые фермерские рода, прекрасно делающие своё дело, а их фермы – это настоящее сердце нашего городка, благодаря которому он и существует. Но их неприязнь друг к другу очень меня беспокоит. – Что ж, два сердца никогда не дадут покоя одной голове, – иронично подметил Фэнси. – Однако говорят, что конфликт обеих семей стал ещё более острым с появлением в Понивилле некоего чужака. В Кантерлоте о нём ходят разные слухи вплоть до самых невероятных. Что вы можете о нём сказать? – О мистере Моргане? Он прибыл к нам откуда-то очень издалека. Он не пони – я вообще не возьмусь сказать, кто он, – но Эпплы наняли его ковбоем, и это очень хорошо. С тех пор у нас в городке не пропало ни одной овцы. Я, конечно, не очень часто с ним виделась, но по-моему, миссис Смит была права – он добрый малый, – рассказала бежевая пони. – Хотя Пеа всё это явно не нравится. Из-за успехов мистера Моргана почти всё их овечье стадо перешло к Эпплам. Это и стало последней каплей, из-за которой я и решила написать об их вражде в Кантерлот. – Значит, чужак теперь вхож в одну из семей? Думаю, мне следовало бы познакомиться с ним поближе, – заключил церепониймейстер. Поднявшись же по короткой лестнице на крыльцо ратуши, он остановился у трибуны, где его уже ждала юная принцесса, и вновь повернулся к мэру. – Но всё это позже. Сперва, я полагаю, стоит решить вопросы, не требующие настолько тщательного разбирательства. – Вы имеете в виду возведение первой библиотеки в Понивилле? – сходу догадалась мэр, на что тот утвердительно кивнул. – С нашей стороны всё готово – все планы утверждены, подряд заключён. Поэтому, как только из Кантерлота прибудут книги и необходимые средства, строительство сразу и начнётся. И поскольку столица жертвует деньги на благоустройство нашего городка, мы почтём за честь, если вы лично выберете место для будущей библиотеки. Фэнси на секунду задумался, после чего опустил взор на Каденс, широко раскрытыми глазами озиравшую публику, что взаимно пялилась на неё. В конце концов, Селестия настаивала на том, чтобы её новая подопечная присоединилась к делегации в Понивилль, именно для того, чтобы обрести некоторый опыт в лидерстве и организации. И церепониймейстер, мудрый не по годам, моментально сообразил, каким станет её первый шажок в едва начавшейся практике. – Полагаю, этот вопрос достоин того, чтобы его решила сама принцесса, – заявил он. Маленькая поняшка подняла на него непонимающий взгляд. – В Понивилле планируется строительство библиотеки, чтобы здешним пони было, откуда черпать новые знания. Где бы вы пожелали, чтобы она была возведена, Ваше Высочество? Его вопрос поначалу сбил юную Каденс с толку. Она понятия не имела, на что следует опираться при выборе места для строительства чего бы то ни было. Но стараясь следовать наставлению Селестии касательно того, что настоящую принцессу всегда должна отличать уверенность, которую она бы могла передать своим подданным, юный аликорн окинула взглядом всё то, что её окружало. Взор юной принцессы плыл по нестройной череде домов, выраставших сзади собравшихся здесь понивилльцев, не в силах за что-то зацепиться, пока не остановился на одной из улиц, тянувшихся отсюда на запад. В самом её конце посреди дороги, ведшей куда-то к холмистым лугам, она увидела большой раскидистый дуб, который почему-то захватил всё её внимание. В этом дереве было нечто живописное, а его размеры навевали древность и мудрость веков. Точно как в старинных сказках. – Вон там, – огласила наконец юная принцесса, указав на дерево. Посмотрев туда, мэр заметно удивилась: – На месте того дуба? – Нет, прямо в нём, – пояснила Каденс. – Я читала в книгах библиотеки Кантерлота, что древние пони делали себе дома в стволах деревьев. Мне кажется, что это довольно мило. От её слов мэр смутилась пуще прежнего. Несколько её сотрудниц, что стояли чуть позади, озадаченно переглянулись. – Но этот дуб планировалось срубить. Он стоит посреди улицы и мешает движению повозок. – А по-моему, это отличная идея. Такой выбор очень символичен, ведь наши предки и вправду придавали дубу большое значение, почитая его как хранителя древних знаний, – поддержал Фэнси. – И библиотеку можно было бы так и назвать – «Дерево Знания». – Или «Золотой Дуб», – предложила розовый аликорн, а затем, потирая плечо копытцем, смущённо добавила: – Ну, как в сказке… – Прекрасный выбор, Ваше Высочество! – Что ж, тогда так и запишем в муниципальном проекте, – подвела итог мэр, после чего кивнула своим сотрудницам. Одна из них тут же подалась внутрь ратуши, чтобы применить все решения юной принцессы. У Каденс будто камень с души свалился, и она облегчённо выдохнула. Это было первое решение, которое ей пришлось принять, будучи принцессой. И это, пожалуй, было легче, чем она могла подумать. В следующий же миг её плечи заботливо обхватило светло-серое копыто. – У тебя хорошо получается, Каденс! Так держать, – подбодрила её няня почти шёпотом. Та в ответ улыбнулась и смущённо прощебетала: – Спасибо, Твайлайт! Между тем церепониймейстер и мэр перекинулись парой слов, по итогу чего последняя взошла на трибуну. Табуны горожан стали затихать. – Прошу внимания, пони! – начала глава городка. – Как вы все знаете, у нас на носу Фестиваль Урожая. И чтобы его празднование получилось самым ярким и запоминающимся за всю историю Понивилля, наша Принцесса прислала нам королевского церепониймейстера для курирования подготовки к торжеству. Я уверена, что под его чутким присмотром наши фермерские дома покажут ещё более слаженную работу и соберут самый богатый урожай во всей Средней Эквестрии. И перед тем, как будет объявлено начало двух недель жатвы, я бы хотела передать слово непосредственно ему. Встречайте, пони, – мистер Фэнси Пэнтс! Мэр уступила королевскому посланнику место у трибуны, и понивилльцы не помедлили встретить его бурным топотом копыт. Простым горожанам было отрадно, что столица в лице этого белого единорога обратила внимание на их ежегодное празднество. Воодушевлённый их одобрительной реакцией, Пэнтс прочистил горло. – Приветствую вас, жители Понивилля! – начал он, когда овации начали затихать. – Принцесса Селестия назначила меня церепониймейстером на Фестивале Урожая этого года в вашем городке, и для меня большая честь присутствовать на этом мероприятии. В конце концов, о трудолюбии и гостеприимстве понивилльцев, без преувеличений, ходят легенды. Толпа вспыхнула новыми одобрительным возгласами и топотом. Приподняв копыто, церепониймейстер попросил тишины, которая мигом наступила. – Однако мне бы не хотелось указывать вам, как делать ту работу, что знакома вам лучше, чем кому бы то ни было из пони. Поэтому касательно грядущих торжеств у меня будут только два распоряжения. Во-первых, я планирую привлечь к мероприятию больше внимания кантерлотских торговых фирм, занимающихся реализацией сельскохозяйственной продукции. Чем нас соберётся больше, тем будет веселее – и прибыльнее для всех фермерских хозяйств Понивилля. И снова грянули овации. Фэнси понял, что попал в точку насчёт надежд, с которыми местные жители связывали грядущие торжества. Всё-таки отнюдь не только в столице пони была свойственна деловая жилка. – И во-вторых, подготовка к Фестивалю. Я наслышан о славной традиции понивилльских фермеров делиться с празднующими плодами своих трудов. И поэтому я бы хотел, чтобы подготовку к торжествам совместно взяли на себя семьи Эппл и Пеа. Я уверен, что сообща вы справитесь ещё лучше, чем порознь, – довершил он. По табунам прошла волна топота, но на сей раз далеко не настолько бурная. Как только шум толпы стих, белый единорог подытожил: – Итак, Сезон Жатвы официально объявляется открытым! Оглашение церепониймейстера подхватил понивилльский городской оркестр, расположившийся по обе стороны от трибуны. Шестеро поняш, облачённых в парадную форму – чёрные жакеты, фиолетовые юбочки и шляпки с короткими полями и перьями, – вскинули свои трубы, и из них полилось звучание торжественного мотива. По центральной площади прокатилась волна самого искреннего ликования. Но, как и в предыдущий раз, его поддерживали не все… От последнего решения, озвученного королевским посланником, лицо Смит, стоявшей в первых рядах по правую сторону от трибуны, скривилось так, будто она откусила кусочек самого кислого яблока на свете. Сама мысль о том, что ей придётся хоть в чём-то сотрудничать с родом Пеа, порождала в её сердце негодование гораздо большее, чем предвкушение от выгодных сделок, обещавших состояться в Фестиваль Урожая. – Что?! – только и выпалила она в недоумении. И если бы не звуки труб и шум толпы, её возглас наверняка разлетелся бы по всей площади. – Это нам-то сотрудничать с Пеа? Уж лучше б предложили нам в напарники клубок гремучих змей! – Но ма, – возразил стоявший подле неё Брайт Мак, – быть может, вам с мистером Пеа не стоит ссориться в эту жатву? Всё ж таки на этот раз на Фестивале будет принцесса. – И это единственное, что удерживает меня от того, чтобы высказать всё, что я думаю об эдаком решении, прямо здесь и сейчас, – проворчала хозяйка яблочной фермы, после чего косо посмотрела налево. По другую сторону от той дорожки, по которой столичная делегация шла к ратуше, расположилось немало представителей рода Пеа. Как и ожидалось, оттуда к миссис Смит устремлялся столь же враждебный взгляд владельца грушевой фермы. Подле него стояла его дочь. Повернувшись и спустившись с трибуны, Фэнси вернулся к юной принцессе и её няне, которые встречали ликование толпы милыми улыбками. Мэра же он застал в изрядной оторопи. В её широко распахнувшихся синих глаза читались явные опасения. – Это было так внезапно, мистер Пэнтс, – тревожно проговорила она. – Вы уверены, что так сразу подталкивать обе семьи к общей работе – это хорошая мысль? – Я на это рассчитываю, – почти бесстрастно отозвался белый единорог. – Если мы всё правильно разыграем, то совместная деятельность сплотит их. Но даже если нет, то мы хотя бы сможем выявить корень зла и лучше понять, в чём состоит суть их конфликта. – Что ж, надеюсь, вы знаете, что делаете, – вздохнула мэр. – Хоть бы только они не передрались в первый же день подготовки к Фестивалю… Пэнтс ничего не ответил, демонстрируя уверенность в своей стратегии. И всё же он понимал, что рискует лишь обострить вражду двух семей. Более того, верным подтверждением тому служил гул толпы, наполнявший воздух. Оглянувшись вполоборота на собравшихся тут пони, он заметил, что если одни радуются открытию Сезона Урожая, то другие что-то невнятно ворчат и хмурят брови. И все из числа вторых обладали кьютимарками, связанными с яблоками или, по крайней мере, фермерством. У церепониймейстера не было никаких сомнений, что если он посмотрит на другую половину толпы, то увидит ровно ту же картину. Только ворчливый гомон по ту сторону будет в исполнении пони, связанных с грушами. Хотя это рождало дополнительные опасения, всё же он был уверен, что решение связать два враждующих клана общих делом послужит хотя первым шагом в выяснении их отношений. Все Эпплы и Пеа, находившиеся в этом месте, бурно что-то обсуждали, не выражая никакого восторга от услышанной перспективы. И лишь два члена одной из семей оставались невозмутимы, держась в стороне от собрания. Прежде чем повернуться обратно к мэру, Фэнси мельком заметил их позади табунов горожан. И на мгновение его взор застал на одном из них… Оперевшись плечом на одинокое дерево, чьи листья уже заметно желтели, и скрестив руки на груди, Артур Морган стоял позади толп понивилльцев и следил за тем, что происходит за трибуной, столь же спокойно, как и слушал объявление королевского посланника. Хотя то, что тот высказал, ему не шибко нравилось. Если Эпплы и Пеа начнут работать вместе, то это осложнит ему собственную тайную игру по извлечению выгоды с обеих семей. И пусть это в его представлении было чем-то из разряда невероятного, банальное принуждение могло оказаться выше сил и воли что миссис Смит, что мистера Пеа. И тем не менее, по итогу пары минут наблюдения за тем, как королевский посланник о чём-то переговаривается с мэром, единственной реакцией на услышанное от ковбоя стала лишь ироничная, почти беззвучная усмешка. В бессмысленности решения этого столичного пони у него не было почти что никакого сомнения. – Что такое, Артур? – прозвучал справа тоненький голосок. Опустив взор вниз, стрелок посмотрел на Эппл Куки, стоявшую подле него и доселе внимательно слушавшую краткую речь церепониймейстера, несмотря на то, что трибуна ей отсюда едва была видна. Её большие синие глаза с любопытством взирали на компаньона, с коим она проводила в последние недели значительную часть времени. Хотя его усмешка была едва слышна, её чуткие ушки уловили всё. На это собрание кофейно-молочная пони пришла с немалым возбуждением, так как, прослышав о прибытии в составе столичной делегации новой юной принцессы, мечтала увидеть ту собственными глазами. Правда, из-за табунов понивилльцев она не разглядела почти ничего. Помотав головой, Морган лениво протянул: – Дурное это дело – доверять вам и Пеа общее дельце. – И не говори, – согласилась Эппл Куки. – Какой ж нам прок от помощи тех пони, которые не знают ничего, кроме этих своих груш? Они будут только мешаться у нас под копытами! – Бьюсь об заклад, про вас они скажут то же самое, – вздохнул ковбой, а затем, увидев, как охрана, доселе стоявшая позади трибуны, раскрыла двери ратуши, и туда проследовала кантерлотская делегация вместе с мэром, кисло добавил: – Похоже, тот столичный индюк решил пустить вам весь Фестиваль псу под хвост. Его напарница заметно смутилась: – Оу… по-моему, это прозвучало довольно грубо. – Зато очень точно, – возразил стрелок. – Вечно эти щеглы из городов заявляются на фронтир на всё готовое и вертят свои правила так, словно они осваивали эти земли и знают, как в них устроена жизнь. Ничего хорошего из этого никогда не выйдет. На последних словах Артур и сам несколько удивился тому, что заговорил точь-в-точь, как Датч. Что и говорить, он глубоко впитал ту идеологию, что проповедовалась его названным отцом… пока у того не съехала крыша. Впрочем, он и без того никогда не питал ни малейшей симпатии к поступи цивилизации в дикие просторы запада, где права и свободы отстаивались не законами, а свинцом и кровью. И здесь – в этом странном мире, что в какой-то мере успел стать для него новым временным домом – наблюдалась ровно та же ситуация. Города бросали на фермы свою обширную тень. Казалось, от его слов Эппл Куки сбилась с толку ещё сильнее. Подумав, она неуверенно хмыкнула. Между тем все те пони, что столпились перед ратушей, начали потихоньку разбредаться по своим делам или собираться в группки, обмениваясь впечатлениями от услышанного. – Ну, не знаю… вообще-то, я очень рада, что кантерлотцы, к примеру, хотят построить нам библиотеку. – Думаешь? Он об этом ни словом не обмолвился. – Но это ж и так все пони знают. Разве ты не слыхал, что об этом весь городок ещё с конца лета говорит? Артур пожал плечами. Но, снова взглянув на напарницу, он усмехнулся: – А на кой тебе библиотека? Ты ведь даже читать не умеешь, забыла? – К сожалению, – вздохнула шоколадногривая поняша. – Но зато жеребята умеют. Их там в школе всякому учат, а в библиотеке они смогут получить ещё больше знаний. Как говорит наш мэр, это откроет для них ещё больше дорог во взрослую жизнь! Её слова довершились самой искренней улыбкой. Иногда жизнерадостность этой кобылки, готовой разделять счастье чуть ли не каждого, изумляла стрелка. – Что, радуешься за своих племянников и племянниц? – Да, очень, – кивнула Куки, после чего отвела взгляд чуть в сторону и с неуверенной надеждой добавила: – К тому же, авось и я когда-нибудь научусь читать. Выслушав её, Артур вернул взгляд к ратуше. Прямо над трибуной тянулась широкая красная лента, на которой золотистыми буквами была выведена надпись: «Сезон Жатвы». Это был уже не первый раз, когда ковбой видел подтверждение тому, что здешний язык на удивление повторяет английский не только речью, но и письмом. Стало быть, он мог уверенно говорить, что может читать и писать по-эквестрийски. И эта мысль его забавляла. Мимо Артура и Эппл Куки прошла группка представителей семьи морковных фермеров, которым они оба ответили приветствием на приветствие. Когда же те удалились, пони посмотрела на человека. Тот пожал плечами и от нечего делать предложил: – Хочешь, я тебя научу?