Хороший, Плохой, Пони

– Артур! Несколько тревожный возглас хорошо знакомого голоса вывел его из полудрёмы. Он лежал под яблоневым деревом, облокотившись затылком на его ствол, и спокойно отдыхал, полагая, что этой ночью, как и во все такие же предыдущие, держать ухо востро ни к чему. Однако что-то всё же случилось. С другой стороны, он прекрасно знал, что его напарница порой склонна перегибать палку с ответственностью… даже в тех случаях, когда тому совсем не было повода. Лишь слегка приоткрыв глаза, Артур Морган кратко осмотрелся и не увидел ничего, кроме глуби затемнённого в ночи яблоневого сада. Чего-либо подозрительного вокруг не было, и он чуть сдвинул шляпу на лоб, скрестил руки на груди и вновь сомкнул веки. Впрочем, отсутствие напарницы в поле зрения побудило его всё-таки осведомиться достаточно громким голосом: – В чём дело, Эппл Куки? Ответа не следовало одну секунду, затем вторую и третью. Кровь ни с того, ни с сего ударила в голову Артура, его глаза в очередной раз распахнулись, и тут-то сзади наконец раздался тот же голос: – Кажись, я слышу топот копыт! Сонная пелена окончательно выпустила его из своих объятий. В тот же миг он тоже уловил, как откуда-то издали доносится топот, причём явно множественный. Для ночного сада, где всегда царили тишина и покой, это было довольно странно. И учитывая последние события, стрелок поспешил подняться на ноги. Он обогнул то дерево, под которым спал, и направился в сторону забора, видневшегося в полусотне ярдов за несколькими рядами яблонь. За ним пролегала узенькая дорожка, по другую сторону которой тянулся забор другого сада – грушевого. Двигаясь спешным шагом, Артур первым делом выискал взглядом свою напарницу, которая пряталась между двумя яблонями ближе к забору. Это была молоденькая земная пони кофейно-молочного цвета с шоколадной гривой, заплетённой подле ушек в две длинные косы, которые венчались оранжевыми бантиками. На её макушке покоилась шляпа с чуть загнутыми по краям полями, на миниатюрной седельной сумке висело лассо, а на крупе красовались изображения трёх печений с яблочным джемом. Казалось бы, ещё совсем недавно если бы Артур узнал, что когда-нибудь ему придётся делить рабочие тяготы со столь причудливым существом, как эта поняша, то он счёл бы это несусветным бредом похлеще россказней Дядюшки о его путешествии в Тимбукту, которого никогда не бывало. Но за довольно короткое время он успел к этому настолько привыкнуть, что воспринимал этих сказочных созданий как нечто само собой разумеющееся. Как только стрелок подошёл поближе, Эппл Куки повернула голову в его сторону и обратила на него взгляд своих больших синих глаз, которые казались выразительными и красивыми даже в ночной мгле, рассеивавшейся лишь стоявшей на земле масляной лампой. Однако по кофейно-молочной кобылке было видно, что она явно на взводе, и виной тому, безусловно, стал множественный топот, заметно усилившийся. – Ты слышишь? – почти шёпотом осведомилась Эппл Куки, стоило лишь Артуру подойти к ней вплотную. Он кивнул: – Ага. В установившейся тишине, не нарушаемой более ни шагом человека, ни тихим голоском пони, топот стал слышен отчётливее. С каждой секундой он только нарастал, из-за чего руки Артура инстинктивно были готовы к любому действию. Но не прошло и пары секунд, за которые он успел точно определить, что шум множества копыт доносится слева, как уже Эппл Куки огласила: – Гляди! Копыто пони вытянулось к пролегающей за забором дорожке, к левому краю видимой её части. Правда, стоя чуть позади, Артур ещё ничего не видел. Не дожидаясь, пока всё прояснится само собой, он рванул мимо поняши вперёд и, пробежав единственный ряд яблонь, тут же юркнул за одну из следующих. Оттуда он аккуратно выглянул и узрел, как по дорожке мчатся восьмеро жеребцов, куда-то очень спеша. Но удивляло не столько это, хотя подобная спешка посреди ночи была явлением из ряда вон выходящим. Четверо из них тащили за собой волоком некоего жеребца, держа его за верёвки зубами. Их пленник был связан по всем копытам, а между губ у него виднелся кляп. И если бы не свет лампы, что тащил один из его похитителей, стрелок не признал бы в нём знакомого пони. Безусловно, этого здоровяка с бледно-жёлтой шёрсткой и красной гривой, которую обычно покрывала шляпа, он бы ни с кем не спутал… как и его напарница. Мельком повернув голову к подоспевшей поняше, Артур увидел, как та поставила свою лампу наземь, тем самым освободив себе рот, и вытаращила глаза на пробегавших мимо похитителей. При виде того, как волочащийся за ними жеребец беспомощно извивается и бьётся о дорожные булыжники, она почувствовала, как её сердце ёкнуло. – Ох, жёваное сено! – выпалила Эппл Куки. – У них мой кузен?! Но почему? – Это Пеа! – констатировал Артур, после чего рванул из укрытия к забору, так как группа похитителей только что прошмыгнула мимо их укрытия. Позади себя он только и услышал недобрый возглас напарницы: – Вот негодяи! Недолго думая, Эппл Куки рванула вслед за ним, и он слышал топот её копыт позади себя, невзирая на шелест кустов, сквозь которые ему пришлось продираться. Сбежав по пологому спуску, он вырвался к преграде и устремил взор им вслед. Они успели отбежать не так далеко, и поэтому до него отчётливо донёсся возглас одного из них – должно быть, главаря группы: – Пошевеливайтесь, бездельники, пока они не подняли шум! Внутренне Артур заколебался. В прежние времена он точно знал бы, что ему делать, но здесь для него становилось всё очевиднее, что играть теперь приходится по другим правилам. Тем не менее, сейчас они явно менялись, причём в сторону, более близкую его натуре. Из этих мимолётных мыслей, пробежавших в его разуме быстрее ветра, его вывела напарница, вновь опустившая лампу рядом с ним на землю и закинувшая передние копыта на забор, чтобы лучше видеть тех, кто уносили её двоюродного брата в неизвестном направлении. – Они замучают его, Артур! Что нам делать? – тревожно вопросила она, видя, как её родич глотает ноздрями дорожную пыль. Правда, как только её напарник снял с плеча карабин, у неё глаза на лоб полезли: – Ты это чего, собрался палить в них из этой штуковины?! – Ты и сама всё видишь. То, что они вытворяют, говорит само за себя, – коротко отозвался ковбой, даже не оглянувшись на неё. Нацелив же оружие вслед недругам, он твёрдо добавил: – Правила изменились! Да, он был в этом уверен, хотя и не представлял, что будет, если он пристрелит пусть даже одного из семьи Пеа. Но, пожалуй, всё к этому и шло в последние дни. И он знал, кого должен в этом винить. Хотя думать об этом сейчас было некогда, поэтому он приготовился совершить выстрел быстрее, чем его напарница успела переварить в голове то, что от него услышала. Длинный ствол уже нацеливался на ближайшего похитителя, а курок ждал, когда на него наконец нажмут. Его палец резко дёрнулся…

* * *

Двумя месяцами ранее… Резко распахнув глаза, он судорожно вздохнул. Лёгким не хватало воздуха так, словно они не дышали уже довольно долго и только сейчас получили такую возможность. Его тело напряжённо сжалось, пальцы были готовы вновь и вновь нажимать на курок, однако он тут же замер, когда понял, что видит над собой голубое, почти безоблачное небо, смотревшее на него свысока с едва уловимой приветливостью. Невзирая на шоковое состояние, овладевавшее им целиком и полностью, он чувствовал, что здесь что-то не то. Приподняв голову, он огляделся по сторонам и обнаружил, что лежит среди бесплодной, не покрытой растительностью земли. Лишь в паре-тройке мест поодаль высились одинокие деревья, чьи корни заметно выступали наружу, а в остальном здесь наблюдались лишь валуны и булыжники самых разных размеров и форм. Слева и справа на расстоянии не менее пары сотен ярдов вырастали невысокие скалистые выступы, как и впереди, но втрое, а то и вчетверо дальше. Эти кручи замыкали окружающую землистую низину. И попробовав запрокинуть голову назад, насколько ему позволяло лежачее положение, он окончательно убедился, что находится в некоем котловане. В его крови всё ещё бурлил адреналин, из-за чего дыхание оставалось тяжёлым, а голову как будто окутывал туман. Но он отчётливо осознавал главное. То, что он – Артур Морган, один из лучших стрелков Запада и, по совместительству, тот, за чью голову в некоторых штатах сулилась рекордная для охотников за головами сумма. Что ж, хотя бы этим его текущее состояние отличалось от тяжёлого похмелья. Впрочем, чувствовал он себя скорее так, словно его окатили ведром ледяной воды. Точнее, это была горячая пуля и жгучая боль в груди. Память о том, что произошло накануне, начинала оживать в его разуме. Он вспомнил, как вместе с напарником – Джоном Марстоном – удирал от пуль и копыт как своих, так и чужих. Будучи загнанным на вершину одной из гор в Амбарино, он понял, что долго не протянет, поэтому дал своему компаньону шанс спастись бегством, а сам остался сдерживать наступление целой армии Пинкертонов. Он стрелял и стрелял, что было мочи, встречая в ответ шквал вражеских пуль. Когда же пороховой дым рассеялся, он остался умирать на скалистой вершине от ран и острого приступа болезни. Нахлынувшие ощущения заставляли его сердце биться чаще, и он спонтанно поспешил подняться. Всё это произошло, как могло показаться, не один век назад, который в то же время пролетел, подобно мимолётному мгновению. Он не знал, как долго находился в небытие, но был готов к встрече с любой опасностью. В силу этого он буквально вскочил на ноги, как кузнечик, и инстинктивно подался вперёд – в никуда. В его уме всплывали имена и лица, все те, о ком он радел, когда настал момент истины. У него не было сомнений, что если их не сумеют убить законники, то это сделают свои же за якобы предательство. Куда-то сорвавшись чуть ли не бегом, как раненный зверь, он принялся судорожно перечислять: – Джон! Эбигейл! Чарльз! Мэри-Бэт! – поочерёдно выпалил он, как уже ни с того, ни с сего замер, а затем подался в другую сторону, сменив переживание на ярость: – Датч! Чёртовы Пинкертоны… Мика, мать его! Последнее имя вспыхнуло в его сознании подобно огню, политому маслом. Именно этот человек – Мика Белл – стал виновником всего, что случилось. Он вызвал раскол в банде, из-за него законники каждый раз выслеживали их убежища… и именно с ним Артур сошёлся в смертельной схватке, прежде чем был брошен всеми, оставлен один на один с болью и смертью. Его душа вопила об отмщении. Но прежде чем его гнев достиг апогея, им в очередной раз овладела растерянность. Он не понимал ни того, где находится, ни того, почему его сапоги попирают эту неизвестную местность. И как только вся последовательность окончательно сложилась в его туговато соображавшей голове, он и вовсе оторопел. Как такое возможно? Если его фактически убили, то как он может быть жив? По наитию он приподнял свои руки и осмотрел их, убедившись в том, что они такие же, как и всегда. И даже рукава его ковбойской куртки нисколько не изменились, а стало быть, времени прошло, по крайней мере, не так уж и много. Однако нахождение среди живых чрезвычайно озадачивало его, даже не считая того, что вокруг него высились незнакомые скалистые бугры. Хотя где-то в подсознании он был рад тому, что всё ещё дышит. Не зная, что обо всём этом думать, он медленно опустил руки и наконец заметил, что подле него на земле лежит его бандана… и карабин. Стоять без толку не имело смысла, ситуация требовала прояснения, причём как можно скорее, однако прежде чем переходить к какому-либо действию, Артур желал проверить, на что может рассчитывать. По крайней мере, его тело подчинялось ему точно так же, как и прежде, поэтому он без труда проделал несколько шагов и нагнулся за банданой. Чуть отряхнув её от пыли и накинув на шею, он перешёл к карабину. Это была хорошо знакомая ему модель от оружейной фирмы Lancaster Arms and Munitions Co. Первым делом его руки принялись проверять оружие на наличие патронов. И как только он убедился, что оно полностью заряжено, его глаза заметили, что у него на груди всё так же висит патронная перевязь. Посмотрев ниже, он нашёл на себе и пояс с двумя кобурами и ножнами, где покоились оба его револьвера, боезапас для них и охотничий нож. Тем не менее, далеко не всё осталось при нём. Первым, что бросилось ему в глаза, стало отсутствие его сумки, где он хранил кое-какие припасы, ворох самых разных вещей, свой дневник – и деньги. Утомлённо вздохнув, он помотал головой в уже знакомой досаде. Это означало, что он на мели, как это уже бывало в прошлом. – Обчистили, сукины отродья, – тихо процедил он сквозь зубы. Хотя это вроде как совсем не соответствовало последним событиям, Артуру начинало казаться, что он не умер, а всего лишь был тяжело ранен, после чего его основательно обокрали, при этом зачем-то оставив ему оружие, и бросили умирать незнамо где. И тут-то он обратил внимание на то, что его голову не покрывает шляпа. Точно! Он же отдал её Марстону вместе со всеми своими пожитками перед тем, как их пути разошлись, оставив себе лишь то оружие, которое успел взять с пристреленной лошади. Впрочем, подумав о кое-чём ещё, он чуть сдвинул левую полу куртки и осмотрел себя. Ни на рубашке не было следов от выстрела, ни плоть не чувствовала боли от прикосновения, хотя он точно помнил, что одна из пуль попала ему в грудь, чем усугубила и без того тяжкие ощущения от обострения болезни. Вопросов было куда больше, чем ответов. То есть, ответов не было вовсе. Но желая во всём разобраться, Артур для начала счёл нужным осмотреться. В конце концов, много где побывав в своё время, он надеялся, что вскоре встретит что-то знакомое и в этих местах. Перехватив карабин поудобнее, он побрёл, куда глаза глядят, избрав направление в противоположную от солнца сторону. На ходу он постоянно вертелся то туда, то сюда, но ничего, кроме однообразного ландшафта, ему не встречалось. Подавать голос в надежде на то, что рядом есть люди, он не решался, так как был уверен, что если здесь кто и притаился, то это – отнюдь не дружественное лицо. В любом случае, после пережитого рисковать ему не хотелось. Вокруг стояла абсолютная тишина, лишь иногда нарушаемая лёгкими порывами ветра. Солнце близилось к зениту, в силу чего Артур чувствовал жар испускаемых им лучей даже сквозь куртку. Но полуденный зной, к которому он был привычен, не шибко беспокоил его. Он пребывал в полнейшей растерянности, не имел определённых планов относительно того, куда ему идти и что делать. Точно, как в далёком детстве, когда он потерял родителей. И тем единственным, в чём он неизменно оставался твёрд, были лишь его руки, уверенно сжимавшие ложу карабина. Шаг за шагом Морган приближал себя к дальнему краю землистой низины, где скалистые кручи были ниже. По мере продвижения ему становилось видно, что дальше по правое плечо этот котлован заворачивает куда-то в сторону, где плавно переходит в ещё более широкое пространство. Но петлять по нему он не видел смысла, а потому не свернул с намеченного курса. Пройдя чуть дальше, он посмотрел налево и, заметив в самом углу котлована довольно узкий проход между кручами, замер на месте. Издали сквозь это миниатюрное ущелье он видел, как за пределами низины раскидывается холмистый луг, который почти сразу упирался в опушку некоего леса. Судя по плотности стены деревьев, высившейся в той стороне, а также густоте подлеска, эта пуща явно была дремучей. Казалось, что дневной свет туда не попадал вообще, и то, что таилось в глуби зарослей, надёжно скрывалось от взгляда наружного наблюдателя. Правда, довольно зловещий вид этого леса не особо-то смутил Артура, учитывая, что он вдруг направился в его сторону. Двигаясь вдоль круч, к которым доселе устремлялся его неспешный шаг, он тщательно озирал их протяжённость. Они сплошной чередой тянулись на десятки ярдов, причём среди них то и дело встречались углубления и выбоины, в которых царила тьма. Ближе к углу, где брало начало ущелье, наблюдался особенно широкий вход, должно быть, в пещеру. Хотя она не привлекла особого внимания Моргана, так как он прекрасно знал, что в подобных местах очень часто обретаются хищники, и без явной нужды туда соваться не следует. В конце концов, в мраке пещеры ситуация точно не стала бы яснее. Преодолев остаток ширины котлована, Артур продолжил путь сквозь кручи по пологому подъёму, будучи вынужденным шагать по камням, усеивавшим землю, и спустя пару минут его сапог ступил на траву. Он замедлился, пока совсем не остановился, дабы лучше оглядеться. Довольно узкая полоса открытого пространства, вмещавшая в себя лишь отдельные кустики и валуны, постепенно становилась тоньше по мере того, как линия леса плавно смещалась к кручам, являвшимся границей низины. В остальном по эту сторону не было ничего, кроме парочки кроликов, прошмыгнувших по траве к опушке. Успев заметить, что эти ушастые зверьки казались мельче своих естественных размеров, Артур обратил взор направо. Здесь лесной массив тянулся не более чем на сотню ярдов, после чего резко брал влево. Впереди же пролегало открытое пространство, вид на которое ограничивал выраставший от скалистых обрывов большой холм. Всё это стрелок едва обозрел, как уже его внимание всецело приковал один из кустов, росших возле угла леса. Его листва зашелестела, и из-за него рванула прочь некая фигура. Вне всяких сомнений, это был человек, вроде бы облачённый в мексиканское пончо. И Морган отлично это понял, невзирая на то, что от незнакомца его отделяло порядка ста ярдов. Более того, как ему показалось издали, в руках тот даже держал винтовку. В сей же миг всё естество Артура напряглось до предела, однако прежде чем наводить ствол на своего возможного врага, он счёл разумным для начала окликнуть его: – Эй, мистер! В ответ незнакомец лишь обернулся на бегу через плечо, однако не сбавил ход и спустя мгновение нырнул в заросли леса. Его реакция несколько озадачила и в то же время заинтриговала стрелка. Он не стал выказывать враждебность, в то же время не желая дружить, а только лишь поспешил скрыться с глаз долой. Как ни странно, даже лица его Артур не сумел разглядеть, не считая того расстояния, что их разделяло, словно тот напялил на себя бандану. Впрочем, ему нужны были хоть какие-то ответы, поэтому он спонтанно рванул туда, где заросли только что растворили в себе фигуру незнакомца. Пробежав мимо края скалистых круч, за которым начинался подъём на обширный холм, Морган вновь замер. При взгляде на эти деревья, стоявшие плотно друг к другу и походившие на многовековые дубы из старинных сказок, он пришёл к выводу, что соваться туда опасно. Даже не говоря о хищниках, если тот незнакомец пожелает устранить хвост, то с учётом знания местности у него будет больше шансов. В тот же миг американца посетила мысль, что поблизости, возможно, крутятся другие люди. Решив, что ему нужна точка обзора получше, он столь же спешно рванул прямиком к вершине холма. Взбираясь по склону, Артур вскоре почувствовал, как земля мелко дрожит под его ногами. В очередной раз его рывок сменился резкой остановкой. И вправду, по земле шла тряска, которая неуклонно нарастала, так что камешки, покоившиеся в траве, принялись почти незаметно подскакивать на месте, а откуда-то спереди доносился мощный гул. Его охватило удивление, граничащее с ошеломлением, как вдруг он понял, что это кавалерия. Неужто его угораздило попасть в место ещё одной стычки государственной армии с каким-нибудь племенем индейцев? Он считал, что подобные конфликты в основном остались в прошлом, но привык не удивляться совершенно ничему, поэтому сразу принялся зрительно искать себе укрытие. Тут-то тряска и сопровождавший её гул достигли кульминации, и из-за вершины холма показался авангард целой лавины огромных рогатых тварей, несущихся на полном скаку. Тотчас же Моргана пробрал ужас до самых костей, не успел он сдвинуться с места. К нему устремлялась смерть под парными копытами, грозящимися втоптать его глубоко в землю. – Чёрт, бизоны! – вырвалось из уст Артура, когда он бросился наутёк в другую от стада сторону. Бежать влево или вправо не имело смысла, поскольку парнокопытные твари двигались широким фронтом. Несясь сломя голову, стрелок с невиданной расторопностью сбежал вниз по холму и, оказавшись у самого скалистого обрыва, сиганул с него в низину, в которой и пришёл в себя четверть часа назад. Падение с десятифутовой высоты не было для него непривычным, а бурливший в крови адреналин заставлял делать всё чётко и быстро. И как только он выпрямился во весь рост после приземления, ему понадобилось всего несколько секунд, чтобы выискать глазами вход в ту пещеру, что ранее заприметил его взор, и юркнуть внутрь. С потолка пещеры опадала каменистая крошка, и пробиравшая её дрожь от топота множества копыт могла грозить обвалом. Но ничего иного Артур не мог предпринять, а потому притаился в глуби пространства, окутанного сумраком, и обернулся. В то же самое мгновение первые бизоны спрыгнули в котлован почти в том же самом месте, где и он только что. Сделав это довольно ловко для своих размеров, они понеслись дальше по бесплодной земле, а следом за ними появились следующие. Так они и соскакивали с обрыва друг за другом, делая это весьма слаженно, и устремлялись вдаль, где котлован расширялся и брал влево – в сторону солнца. Прижавшись спиной к стене и не выпуская из рук оружие, Морган следил за стадом бизонов в немалом напряжении. Но, глядя им вслед, он в какой-то момент заметил то, что сменило оторопь в его душе на удивление – новое, хоть уже и не первое за этот странный, едва начавшийся день. Из макушек этих рогатых созданий торчали орлиные перья, что вмиг снова напомнило американцу о хорошо знакомых ему племенах. Неужели индейцы зачем-то пометили всё стадо бизонов плюмажем? Мало того, что это представлялось затеей не из лёгких, учитывая строптивый нрав этих рогатых существ, так ещё в этом не было никакого смысла. И всё же на каждом диком звере красовалось от одного до нескольких перьев, а когда всё стадо соскочило с обрыва, в его хвосте появился особенно крупный бизон, чью голову покрывал полный венец, какие носили вожди племён. Стадо уносилось прочь, а вместе с ним сходила на нет и дрожь земли. Не понимая смысла увиденной детали, Артур заворожённо проследовал к порогу пещеры, продолжая устремлять удивлённый взгляд вслед бизонам. Всё здесь вполне походило на знакомые ему земли, но в то же время существенно от них отличалось. Не говоря уж о том, что никаким индейцам и в голову бы не пришло баловаться напяливанием перьев на дикий скот, сама местность имела некое едва заметное отличие от всего, что он видел, как будто излучала совсем иные цвета. И даже солнце, навстречу которому ринулось стадо, казалось более ярким, чем обычно. – Что же это за земли? – задумчиво выдохнул стрелок, перехватив ствол карабина левой рукой и обессиленно опустив его вниз. С этим вопросом в его разум почему-то закралась странная мысль, что это – Таити, на который Датч предлагал рвануть всей банде после успешного дела. Но вслед за этим нутро подсказало ему ещё более дикий ответ – это загробный мир, а только что перед ним пронеслось стадо душ индейцев. И тот факт, что он отчётливо помнил свою смерть, хорошо вписывался в этот вывод. Озадаченно проведя рукой по бороде, он перевёл взгляд с уверенно удалявшихся бизонов вглубь пещеры и обнаружил, что солнце, продолжавшее плыть по небу к западному горизонту, озарило то, что ещё недавно скрывалось во тьме. Оказалось, что через десяток ярдов пещера оканчивалась каменистой стеной, а совсем рядом с американцем покоился чей-то брошенный лагерь. Посреди круга плоских камней размещался очаг, поленья в котором всё ещё едва заметно тлели. Стало быть, тот, кто здесь обретался, ушёл отсюда не так давно. Кроме того, вблизи кострища оставалось несколько вещей, почему-то брошенных их хозяином, а также кое-какой мусор. В их числе была небольшая поленница, кучка яблочных объедков, среди которых тем не менее наблюдался один целый плод, поломанное надвое копьё и сумка, вроде седельной, но по размерам значительно меньше. Дно последней разошлось по шву, а возле неё в лучах солнца блестела горсть мелких самоцветов. При виде драгоценных камней Артур шагнул ближе к ним. Присев на корточки возле потухшего очага, стрелок взял в пальцы самый крупный камень – это был изумруд – и хорошенько оглядел его со всех сторон. Недолго думая, он собрал все самоцветы вместе и сложил их в левый карман своей куртки. В правый же он поместил единственное целое яблоко из расчёта на то, что найти здесь съестное, возможно, будет не так-то просто. В остальном эта брошенная стоянка, неизвестно кому принадлежавшая, ничем его не интересовала, поэтому он поспешил выйти из пещеры наружу. Как раз клубы пыли, поднятые копытами бизонов, опали на землю, и ничто теперь не затрудняло ему дыхание. Обратив на это внимание, Артур вспомнил о самом главном. В последние дни жизни его сжирал туберкулёз, из-за которого ему дышалось гораздо труднее, а порой он заходился приступами жуткого кровавого кашля. И даже само ощущение того, что внутри него поселилась смерть, не покидало его ни на секунду. Теперь же оно испарилось без следа, а на смену ему пришла та же лёгкость, какую он ощущал до болезни. Вздохнув полной грудью, он не ощутил ни намёка на боль. Это в очередной раз делало его положение совсем непонятным. Бизоны умчались совсем далеко, так что первые из них уже следовали по повороту низины влево – то есть, на восток, судя по положению солнца. Перестав глядеть им вслед, Морган повертелся по сторонам. То ущелье, по которому он покинул этот котлован в прошлый раз, виднелось справа от него, в то время как с другой стороны совсем рядом скалистые кручи становились ниже, не превышая семи футов в высоту, а подле них как раз покоился большой плоский камень, с которого было бы удобно совершить прыжок вверх. Повесив карабин на спину, он двинулся к тому месту, желая вернуться на возвышенность более быстрым путём. Всего несколько минут, и стрелок уже снова взбирался по склону большого холма, стремясь заглянуть за него. Мысли в его голове путались, он был без понятия, куда и каким образом его занесло, но когда он оказался на самой высокой точке, судорожные и вместе с тем бесплодные раздумья тут же отошли в его разуме на второй план. Ему открылся вид на обширную долину, которую практически со всех сторон окружали горные цепи. Горы эти, правда, мало походили на все те, что ему доводилось видеть, часто имея поразительно правильные формы и округлые вершины. Большую часть того, что они замыкали внутри себя, занимали бескрайние холмистые луга, то и дело перемежавшиеся рощицами и перелесками. Неподалёку посреди редких сосен раскидывалось озеро, из которого брала начало тонкая линия речки, тянувшаяся, подобно змее, на запад вдоль границ дремучего леса, что рос слева от большого холма. С севера же в озеро впадала ещё одна речка, раскидывавшаяся на всю ширь просторных лугов от самых величественных скал, что наблюдались в округе. Несколько горных пиков, словно древние великаны, высились над землями вблизи них, а по их могучему стану ниспадали потоки водопадов, которые в конце концов попадали в то озеро. Впрочем, даже великолепие природы, что представилась взору Артура, меркло в сравнении с тем, что виднелось с краю западного пика почти у самой его вершины. Из отвесной скальной стены выступал огромный комплекс каких-то сооружений, среди коих заметно выделялись, по крайней мере, некие шпили. При мысли о том, что кому-то хватило ума и, что самое главное, способностей выстроить целый город на самой вершине гор прямо над пропастью, стрелок с немалым удивлением беззвучно хмыкнул. Всё, что он видел, а особенно этот странный горный город, совершенно не походило ни на что ему ранее встречавшееся – даже в байках дружков по банде. Не спеша делать выводы, он тем не менее точно был уверен, что здесь что-то не то. Заставив себя оторвать взор от дальних скал, Морган посмотрел налево. Линия дремучего леса так и следовала вдаль, пока не выступала почти к самой речке, что текла от озера. В силу этого обзор на дальнюю часть долины был отчасти скрыт. Однако над его деревьями не менее, чем в двух-трёх милях отсюда, к небу вздымался столб дыма, как от лагерного костра. Видневшийся дым явственно свидетельствовал о человеческой жизнедеятельности. Решив, что для прояснения ситуации необходимо хоть кого-то здесь встретить, Артур двинулся именно в ту сторону…