Хороший, Плохой, Пони

– Не ад, конечно, но… – задумчиво проронил Артур, снимая с себя светло-коричневую ковбойскую куртку. На нём теперь оставалась лишь его голубая клетчатая рубашка, знававшая и лучшие деньки. В этих землях было отнюдь не так жарко, как, например, в пустынях штата Нью-Остин, но в какой-то момент полуденная жара сделала прогулку в куртке, пусть и лёгкой, весьма изнуряющей. В силу этого стрелок сбросил с себя одеяние и обвязал его рукава вокруг шеи. Между тем он всё больше всерьёз задумывался над тем, что и вправду угодил в некий загробный мир – то место, откуда никто никогда не возвращался и, соответственно, не мог рассказать, что оно заметно отличается от всего того, что о нём думали. Артур порой шутил, что если после смерти его не обрекут жариться за грехи прошлого, то он будет весьма разочарован. Но теперь, когда он вроде как умер и очутился в неких неведомых краях, его одолевала растерянность. Закончив с курткой, Морган взял в руку карабин, который болтался на сучке иссохшего дерева последние полминуты. Он находился на поляне посреди той части дремучей пущи, что выступала к речке, тёкшей примерно в ту сторону, откуда к небу вздымался столб дыма. Его окружала растительность, отчасти напоминавшая ему болотистые леса некоторых юго-восточных штатов, за исключением того, что здесь совсем не было влажно. И всё же в этих деревьях было что-то неведомое, мифологическое, как если бы все они впервые видели вблизи себя поступь человека. Тем не менее, как минимум, ещё одного представителя рода людского Артур здесь только что видел… и понятия не имел, где тот теперь. С осторожностью поглядев по сторонам, стрелок краем глаза уловил, как по левую от него сторону в дебрях будто бы что-то сверкнуло. Но как только он обратил туда всё своё внимание, средь густых зарослей уже царила сплошная тьма и ничего более. Либо ему показалось, что скорее всего, либо только что он видел нечто вроде чьих-то светящихся очей, пристально пялившихся на него. Не теряя бдительности, он побрёл к краю поляны, где промеж кустов и огромных грибов, каких определённо не встретишь на американской земле, выделялась узенькая тропка. Правда, не успел он подобраться к чаще, как из её глуби – или откуда-то снаружи неё – раздался чей-то пронзительный визг, исполненный ужаса и отчаяния. На мгновение Морган застыл на месте. Но будучи привычным соображать быстро, а действовать – решительно, он моментально бросился в самую гущу зарослей и понёсся по узкой тропе, раздвигая ветви кустов локтями. Что бы там, куда он спешил, ни происходило, его манил проплывавший мимо него возможный шанс получить хоть какие-то ответы. И он был готов заплатить за них порохом и свинцом, если потребуется. Он уверенно бежал сквозь дебри, часто петляя из стороны в сторону, и спустя минуту его слух уловил возглас всё того же голоса – явно девичьего, – который на этот раз прозвучал чётче и яснее: – Помогите мне, пожалуйста! Артур ускорился, насколько ему это позволяли то и дело встречавшиеся на пути кустарники, и вскоре между стволами деревьев показалось открытое пространство. По мере приближения к опушке леса становилось всё чётче видно, что впереди пролегала некая дорога, посреди которой толклось несколько высоких фигур. Вместе с тем американец слышал доносящееся оттуда множественное блеянье овец, заглушавшее невнятный гомон, во многом походивший на низкое собачье рычание. Он сбавил шаг и, пройдя сквозь особенно высокую траву, прильнул плечом к одному из крайних деревьев, дабы осмотреть обстановку из-за него. Пальцы Моргана крепко сжимали оружие, будучи готовыми пустить его в ход, но когда он узрел то, что происходило на дороге, ему показалось, что в применении силы нет особой необходимости. Он наблюдал, как пять весьма широкоплечих фигур стоят спиной к нему, а ещё одна такая же возится с чем-то на земле перед своими дружками. Сразу за ними теснилось малое овечье стадо, плотно сгрудившееся в заметном испуге. Каждый из этих ребят был облачён в звериные шкуры и кожаные штаны, четверо держали копья, ещё один сжимал лук, подобный которому висел на спине у того, кто что-то вытворял на земле, будто старался развязать никак не поддававшийся узел. Несомненно, это была банда скотокрадов, причём, судя по облику и оружию, из числа индейцев. Хотя, насколько знал Артур, эти люди давно отказались от копий, да и лук постепенно уходил в прошлое в их обиходе, всё больше и больше уступая место винтовке. Это в очередной раз подтверждало, что он попал в некий совсем уж глухой край… если не на тот свет. Стадо овец уже было в их власти, хотя пастуха или, вероятнее всего, пастушки, судя по тому тонкому голосу, что доносился отсюда, поблизости не наблюдалось. Как и мёртвого тела, впрочем. Морган не видел смысла с ними конфликтовать, но на ближайшие ярды они были единственными, у кого он мог узнать, куда его занесло волей неведомой судьбы. Переведя дыхание после стремительного кросса, Артур решился выйти из-за дерева и направиться к скотокрадам. Винтовку он повесил на плечо, дабы ни на что не провоцировать этих ребят. Впрочем, он был готов в любой момент снять оружие и открыть огонь, а заодно его правой руке в случае чего ничто не мешало дёрнуться к кобуре. Стрелок направил не слишком спешный шаг к незнакомцам, на ходу принявшись тщательнее изучать окружающую местность вблизи покинутого им леса, только сейчас заметив, что справа на дорожке стоит небольшая тележка, из-за бортика которой выглядывали глаза-бусинки погруженных туда перепуганных овец. Несколько голов скота уже были связаны и помещены в телегу, хотя на вид она была слишком малой для всего стада. Даже эти пять овец теснились там битком, не имея даже возможности сменить положение. Причём сковывали их не только путы, но и ужас, а когда они заметили приближение Артура – тем более. Их маленькие глаза сделались шире, уставившись на чужака, как на живодёра со скотобойни, после чего заметались в панике между ним и грабителями. Удивлённый их чересчур живой реакцией, стрелок даже застыл на месте, как уже его отвлёк гортанный возглас одного из скотокрадов: – Бери её с собой – пригодится! Что ж, по крайней мере, этим индейцам знакома английская речь. Взор Артура вернулся к шайке, лишь мельком сумев заметить, что за телегой с овцами дорога тянется ещё на пару сотен ярдов, пока не упирается в ручей, переваливая через него благодаря малому мостику. Далее она петляла среди холмов, устремляясь к видневшемуся вдалеке городку небольших размеров, но его очертания стрелок не успел разглядеть, даже без учёта того, что находившиеся в нём дома маячили не менее чем в двух милях отсюда. Продолжив шагать к скотокрадам, он спокойно окликнул их: – Что, перебиваемся скотом, ребятки? – А? – сразу удивлённо подал голос один из них, и все они тотчас же разом обернулись в сторону американца. На него вытаращилось шесть пар жёлтых глаз, принадлежавших отнюдь не людям. На Артура смотрели жуткие морды, походившие на собачьи. Пожалуй, он сразу заметил, что у этих ребят довольно необычная комплекция. Но такого он совершенно не ожидал. Настолько, что даже мысленно не сопоставил их с тем незнакомцем, которого встретил на другой стороне леса. – Силы Небесные! – ошалело проронил Морган, запутываясь в том, что его окружало, всё безнадёжнее. Между тем та тварь, что доселе копошилась на земле, подняла и взвалила к себе на плечо некое необычайное существо, облик которого вызвал у Артура очередную волну изумления. Внешне оно было похоже на карликовую лошадку, по размерам слишком малую даже для ирландских пони. У неё была кофейно-молочная шёрстка и шоколадная грива, заплетённая в косы с оранжевыми бантами. Точно таким же венчался и хвост. Её мордочка имела форму, отличную от обыденной для лошадей, выглядя миниатюрно и оттого более аккуратно, в то время как ноги казались несколько толще. Правда, удивительнее всего было то, что макушку ей покрывала ковбойская шляпа, а её синие глаза были на редкость большими и выразительными, чем скорее походили на человеческие. Кроме того, на её крупе красовалось нечто вроде татуировки, изображавшей три печенья. Она была связана по всем четырём ногам, а в рот ей была плотно забита её же собственная бандана. И если те, кто взяли её в плен, взирали на чужака с удивлением, то у неё в глазах читался лишь животный страх. – Ты кто такой? – недобро вопросило одно из существ, выглядевших, как собаки, вставшие на две задние лапы, словно бы в насмешку над людьми. Не успел собаколюд довершить свой вопрос, как уже Артур инстинктивно перехватил карабин обеими руками, но, снимая его с плеча, задел прикладом край куртки, в результате чего из кармана наземь высыпалось несколько драгоценных камней, найденных им в пещере. И прежде чем он что-либо сказал в ответ, другое чудовище воскликнуло: – У чужака алмазы! – Он украл их у нас! – сразу подхватил ещё один, и четверо из них вскинули свои копья, а пятый – лук. Вмиг Артур понял, что дело запахло жаренным, но постарался выкрутиться: – Ничего подобного, – уверенно заявил он, вновь взяв оружие в одну ладонь и приподняв руки, как если бы желал сдаться. – Я нашёл их в пещере за этим лесом, так что… – Молчать! – гаркнул один из них. – Все вы, чужаки, приходите на наши земли ради того, что принадлежит нам! Мы этого не потерпим! Из уст Моргана вырвался раздражённый выдох. – Послушайте, я вообще… – Не двигайся! – повелел собаколюд с луком, перебив чужака, и тут же натянул стрелу. От скрипа тетивы рефлексы Артура сработали сами собой. Он моментально вскинул ствол и, казалось, почти не целясь, зажал курок. Раздался грохот выстрела, и скотокрад с луком свалился мёртвым, поражённый пулей точно между глаз. Остальные ошарашенно пошатнулись, но не прошло и секунды, как уже их ошеломление сменилось гневом. Тот, что держал на плече пони, сбросил её на землю, как мешок картошки, и поспешил снять со спины лук, которым так и не успел воспользоваться. Две пули, пущенные одна вслед за другой, вонзились в его мощный торс, опрокинув тварь навзничь. В то же время четверо копейщиков уже неслись в атаку на чужака. Устранив тех, кто могли бы причинить вред на расстоянии, Морган быстро переключился на собаколюдов, с бешеными оскалами спешивших вступить с ним в ближний бой. Выстрел, затвор, снова выстрел, и ещё раз в том же порядке. Он всегда слыл метким стрелком, но адреналин делал его глаз ещё острее, а руки – ловчее. И три твари пали скорее, чем успели достать до него копьями, хотя последний из них пал почти у его ног. Поэтому, когда настала очередь четвёртого, американец за долю секунды сообразил, что рукопашная схватка неминуема, и выставил винтовку поперёк наступающего недруга. Атаковав с прыжка, собаколюд нацелил наконечник копья в сердце чужака, однако тот в последний момент обрушил своё оружие на древко. Остриё сбилось с цели, скользнув по плечу стрелка, в силу чего порвало рукав его рубашки и прочертило на плоти глубокую царапину. Вместе с тем масса чудовища повалила Артура на спину. Сдавленно вскрикнув от боли, он тем не менее усилием воли заставил себя продолжать борьбу. И прежде чем враг вскрыл ему глотку костяным скальпелем, который тот вытащил из-за пояса взамен отброшенного в сторону копья, он схватился за запястье шерстяной лапы и врезал с кулака в плоскую морду. Удар с такого положения был не слишком сильным, хотя и выигравшим для Моргана судьбоносную секунду времени. Продолжая кое-как удерживать костяное лезвие подальше от себя, он подогнул ногу, изо всех сил упёр её в туловище собаколюда и, выхватив из кобуры револьвер, всадил ему пулю в лоб, а затем ещё одну и ещё. Покрытое шерстью тело обмякло, и стрелок без промедлений поспешил сбросить его с себя. Теперь, когда опасность быть насаженным на копьё или пронзённым клинком миновала, он перевёл дух и попробовал подняться на ноги, заодно вернув в руки выроненное ружьё. – Сукины дети! Вот вам и шоу собак и пони, – с мрачным сарказмом тихо протянул Артур, при виде убитых им неведомых тварей невольно вспомнив рекламный слоган карабина Ланкастера из одного оружейного каталога: «Наш товар остановит несущегося на вас дикаря. В противном случае мы готовы вернуть вам деньги». В следующий же миг всё его внимание привлекла их пленница, принявшаяся дёргаться и глухо вопить. Пожалуй, она вела себя странновато для пони, хотя трудно было сказать, в чём именно. Возможно, в чрезмерно эмоциональном проявлении страха?.. Бандана, затыкавшая её рот, не позволяла ей издавать громких звуков, а из-за пут она едва могла пошевелиться. Овцы так и оставались сгрудившимися по ту сторону дорожки, не сводя глаз с чужака. В их облике тоже было что-то странное, необычное, хотя они и больше походили на своих собратьев, чьи стада Артур некогда пас за десять долларов в месяц, чем эта маленькая пони, собственно, на лошадь. Теперь весь этот домашний скот был свободен, хотя их пастух – точнее, пастушка, – судя по всему, дала отсюда стрекача. Об её облике можно было отчасти судить по размерам пони. Неужто жители этих краёв такие карлики?.. При взгляде на своё плечо Артуру стало видно, что копьё вычертило на нём кровавую борозду, которая теперь медленно обагряла рукав. Хотя до кости наконечник не достал. Не имея иных возможностей оказать себе первую помощь, он лишь повесил карабин на другое плечо и, сняв с шеи бандану, кое-как перевязал ею рану, постаравшись затянуть её как можно туже. Как только он закончил с этим, его взгляд метнулся из стороны в сторону, дабы не попасть врасплох. Но дорожка, куда ни глянь, была пустынна. Слева она огибала дальнейшую протяжённость дремучего леса, а справа пересекалась с подобной ей за ручьём на полпути до городка. Другая дорожка, что виднелась вдали, уходила куда-то на запад и вскоре терялась в целых массивах плодовых деревьев. Над самой гущей их крон на изрядной удалённости отсюда вырастал столб дыма, привлёкший Артура ещё у озера, и именно к месту его источника, должно быть, тянулся тот путь. Проведя глазами ещё левее, американец обратил внимание, что в десятке-другом ярдов позади перепуганного овечьего стада луг идёт в весьма крутой спуск, за которым наблюдались всё те же сады. И поскольку эта их часть была расположена не так далеко от его позиции, он даже сумел разглядеть, что на деревьях растут спелые груши. Сдвинувшись с места, Морган проследовал между трупами, поглядывая на видневшийся вдалеке городок. Он стоял на самом берегу той речки, что до недавнего времени служила ему ориентиром, но в какой-то момент делала изгиб на север от дремучего леса. Пожалуй, ему следовало и дальше идти вдоль неё, а не прямиком на столб дыма. Впрочем, что сделано, то сделано. Топать до городка предстояло порядком. И сам по себе он казался довольно малым – не крупнее такого захолустья, как Строберри или ему подобные северные поселения. С другой стороны, именно там он мог разобраться, что здесь вообще происходит… если только его не населяют дружки этих шести собаколюдов. Не считая того, что тут только что произошло, существа эти производили впечатление весьма безмозглых и агрессивных созданий, хотя в то же время, стоило отдать им должное, безрассудно храбрых. Выйдя на дорожку, Артур опустил взор на пони. Она не прекращала биться в путах, её глаза всё так же выражали ужас. Учитывая её размеры, сам он не мог ею воспользоваться. Однако зачем оставлять скотину страдать? Питая к лошадям самые тёплые чувства ещё с юных лет, он решил помочь ей, для чего вынул из ножен охотничий нож. Как только лезвие блеснуло, пони в ещё большей панике задёргала всем скованным телом. Да уж, зверь порой воспринимает лик смерти яснее человека. Не замышляя ничего дурного, стрелок опустился перед ней на колено и без резких движений перерезал сперва одну верёвку, потом другую. Когда лезвие принялось делать своё дело, пони застыла, перестав, казалось, даже дышать. Но стоило только Артуру освободить её, как вдруг она дала дёру прочь от него и поспешила спрятаться за повозкой с овцами, которые с тем же ужасом пялились то на чужака, то на трупы. Оказавшись в столь ненадёжном укрытии, пони в страхе уставилась на чужака, лишь пару раз метнув краткий взгляд на стадо. Всё её тело пробирала лютая дрожь. Не желая пугать её, стрелок убрал нож и, подняв руки, медленно направился к ней. – Воу, воу! – протяжно огласил он, принявшись успокаивать её как самую обычную лошадь. Такой подход нередко срабатывал даже с мустангами, не говоря уж о домашних пони. – Всё хорошо, не бойся. Тихо, тихо… – П-прошу вас, т-только не ешьте м-меня! – дрожащим голосом вымолвила пони в ответ, вытащив наконец изо рта свою бандану. Артур остановился как вкопанный, его будто разразил гром. – Э-э, чего? – в растерянности произнёс он, на что кофейно-молочная лошадка продолжила в том же духе: – Пожалуйста, н-не ешьте м-меня! Меня и с-стадо! Если х-хотите, я отдам в-вам заместо этого целую к-корзинку яблок! От невиданного изумления у Моргана аж челюсть отвисла. Он собственными ушами слышал, как это создание говорило с ним девичьим голосом, и ничто в прежней жизни, даже самое безумное, не смогло бы его поразить так же, как это. Теперь у него почти не оставалось сомнений, что он угодил в какой-то сумасшедший дом. – Яблок? – очумело повторил он. Непроизвольно повертевшись по сторонам, словно ища объяснений в чаще или луге, он вдруг замер и ещё более растерянно проговорил: – Так, Морган, ты всего лишь снова надрался в каком-нибудь салуне. Надо просто бросать пить, и всё. Внушая себе эту мысль, Артур понемногу начинал верить, что не видел и не слышал ничего, что творилось вокруг него за последний час. И, наверно, он даже не умирал, а то и вовсе не подхватывал туберкулёз от доходяги Даунса, когда вышибал из него денежный долг. Во всём явно был виноват алкоголь. Права была миссис Адлер, что он не умеет пить. Однако убедительность этой версии сломала вновь заговорившая пони: – Если угодно, я отдам вам д-даже бочку яблок! – заявила она, вроде слегка поуспокоившись и став меньше запинаться. Должно быть, растерянность чужака внушала ей надежду. – Или вовсе пару! Мне бы только воротиться обратно н-на ферму, и они ваши – я клянусь! Я… – Одну секунду! – членораздельно потребовал Артур, прервав попытки пони сторговаться. Вытянув к ней палец, он осведомился так, будто выговаривал сущую околесицу: – Ты можешь говорить? Кобылка заметно опешила: – Н-но… почему вас это удивляет, мистер? – Почему? Вообще-то, лошади не разговаривают! – заявил человек, как уже его слова заставили местную жительницу едва заметно возмутиться: – Я не лошадь, а пони. И мы говорим, сэр. Для вас это новость? – Новость ли? – негромко проронил Морган, не зная, что об этом думать. Он приложил руку ко лбу и потёр его в странной задумчивости, какой доселе не ведал. И тут-то его вновь осенило: – Эй, это, часом, не Таити? Имея довольно смутные представления о географии, Артур догадывался, что может иметь дело с некой неизвестной ему, а то и всему человечеству территорией, возможно, посреди океана, где обитают подобные чудесные создания, как эта пони. И при мысли о далёких странах первым на ум ему пришёл тот остров – или континент, – о котором говорил Датч. Правда, за свой вопрос он словил от пони непонятливый взгляд, которым она взирала на него, как на дурачка. – Таити? Не-а, вы в Понивилле. Точнее, совсем рядышком с ним, – пояснила она, махнув копытом в сторону маячившего вдали городка. Её ответ совсем не удовлетворил Моргана, который вновь схватился за лоб и отвёл взгляд в никуда. Видя, что он в полной растерянности, пони рискнула выбраться из-за своего ненадёжного укрытия, сделала навстречу ему пару шагов и мягко побеспокоилась: – Могу ли я вам чем-то подмогти, сэр? – Ну… – только и проронил американец, не зная, что и сказать. Всё у него в голове смешалось в одну сплошную кашу, не имевшую никакого смысла. Но прежде чем он издал ещё хоть какой-то звук, в нос ему вдруг ударил резкий смрад. Чуть принюхавшись, он скривился от невыносимости этого запаха, не уступавшего самой отборной вони, какая бывает в свинарниках, и вопросил с явным отвращением: – Чем это несёт? В этот миг пони заметно напряглась, тоже, должно быть, почуяв этот смрад, а овцы принялись тихо отрывисто блеять, ещё плотнее вжимаясь друг в друга. Предчувствуя неладное, Артур вернул в руки карабин. Тут-то он услышал чьё-то тихое рычание, доносившееся справа. Повернув голову в сторону леса, он едва успел заметить среди тьмы, царившей меж чащи, те же самые глаза, светящиеся зеленоватым светом, которые привиделись ему на поляне, как вдруг его новая знакомая завопила во всю глотку: – Берегись! Листва подлеска бурно зашелестела, и из его недр наружу вырвалось такое жуткое чудовище, которое трудно было себе даже представить. Овцы тут же разбежались в разные стороны, а пони поспешила скрыться за ближайшим деревом, росшим рядом с дорожкой, когда Артур в ошеломлении узрел, как на него несётся тварь, похожая на огромную псину, чьё тело целиком и полностью состояло из древесины. Её светящиеся зелёные глаза словно стремились прожечь душу своей жертвы насквозь. – Что за чёрт?! – выпалил Артур, машинально выстрелив навскидку прямо в морду древесной твари, однако это не дало нужного результата – пуля лишь выбила из его щеки только пару щепок. Где-то в подсознании Моргана билось понимание того, что с чудовищем, чьё тело состоит из дерева, винтовка не сдюжит, и именно оно заставило его тут же пуститься прочь сразу после безрезультатного выстрела. Он рванул в противоположную от дикой твари сторону, слыша, как громко топают её лапы-брёвна у него за спиной. Пробежав по тому месту, где ещё несколько секунд назад толклись овцы, Артур без оглядки устремился к спуску в грушевый сад. Он бежал от этой древесной бестии быстрее, чем от любых Пинкертонов, исполненный ужаса от увиденного, как и от того, что её топот раздавался всё ближе. Вскоре земля пошла вниз под уклон, который, правда, очень быстро становился достаточно крутым, так что бежать по нему было почти невозможно. Будучи вынужденным чуть сбавить скорость, стрелок услышал, как поблизости ни с того, ни с сего зазвучал некий звон. Едва начав спуск вниз, Морган спонтанно оглянулся назад через плечо и не увидел ничего, кроме древесной твари, почему-то застывшей в нескольких от него ярдах, словно от чего-то опешив. На этом его наблюдения закончились, так как, не глядя под ноги, он запнулся об неудачно подвернувшийся камень. Темп бега сбился, и его понесло дальше по склону сугубо по инерции, в которую он теперь был вынужден вписываться. Но склон был слишком крут, в силу чего ближе к его подножию он оступился и, окончательно утратив равновесие, грохнулся ничком. Разгон продолжал нести Артура вперёд, он кувырнулся, перекатился через раненное плечо, что отдалось резкой болью, которая почти сразу исчезла. Со следующим кувырком он нечаянно врезался затылком в пролегавший здесь забор, и в его глазах всё поплыло. Карабин, сжимавшийся его пальцами, как последняя надежда на жизнь, упал в траву. И стрелку было уже не до своего оружия. Его сознание померкло…