Власть над прошлым

Эта ночь запомнить не только столь дерзким нападением на цитадель власти, но и еще как ночь, когда пробудился дракон в самом, как считалось, слабом короле после Эйниса. В тот вечер, почти уже ночь, Визерис заседал вместе с Малым советом, где так же присутствовал его зять, и обсуждал последние приготовления перед предстоящий турниром в честь рождений его первого внука и наследника Рейниры. Турнира, которые должен был быть идеальным. Он знал, что это было немного излишне и прекрасно помнил, чем кончился прошлый такой турнир, который был устроен в честь его бедного Бейлона, прожившего всего пару жалких часов. Помнил, как войдя на турнирные поля, был полон предвкушения и радости, помнил, как покинул их, чтобы вынести смертельный приговор для своей милой Эйммы, чтобы спасти сына, которому не суждено было жить. Но сейчас был другой случай. Его внук был даром богов. Он точно не умрет, как Бейлон, и, Визерис молился, что те же самые боги не будут настолько жестоки, чтобы забрать Рейниру на родильном ложе. Поэтому он позволил себе мечтать, позволил себе устроить еще один грандиозный праздник, который не должен был кончится трагедией. В конце концов, это был его первый внук и его рождение должно быть радость для всего королевства, а не только для него. Так же целью всего этого была попытка сгладить острые углы в его отношениях с дочерью. Да, они смогли поговорить нормально, когда та вернулась из своего путешествия на Север, а заодно и Долину. Да, Рейнира была той, кто выступила за то, чтобы он позволил уже вернутся Алисенте в Красный замок и убедила его, что сейчас нельзя с той разводиться, чтобы не навлечь позор на их дом, хотя и стоит ее наказать, но только так, чтобы это не вышло за пределы Красного замка. И все же оставалось некое напряжение. Впрочем, как подозревал Визерис дело было не только в его неверной жене. А в Деймоне, который, после того их разговора на Драконьем камне, опять начал чудить. Для начала тот так и не вернулся домой, даже когда стало известно, что вернулась Рейнира. Его своевольный брат заявил, что хотел бы побыть в доме своих предков и «оправится» от развода с леди Рей Ройс. Это чушь и все это знали. Ненависть Деймона к его леди-жене была уже притчей во языцех, так что не стоило верить в то, что он правда мог горевать о разводе, которого добивался не один год. Но Визерис решил пойти брату на уступки. Тот ведь всего лишь возжелал побыть на Драконьем камне, а не стать причиной его очередной головной боли. А спустя два месяца, когда Рейнира удалилась в заточение перед рождением ребенка, обиженная на то, что дядя покинул их даже не оставив ей записки, пришла весть, что его тупой брат явился в гости на Дрифтмарк, а потом взял и женился на Лейне Веларион, которая ненадолго отправилась домой, чтобы навестить родителей. Корлис был зол, а Рейнис разочарована. А Визерис хотел напиться. Он ведь как последний дурак верил, что тот правда изменился. Перестал быть заносчивой порывистой задницей. Но выходит, что Визерис вновь ошибся. Вот только Рейнире об этом он не собирался пока говорить. Запретил он говорить об этом и своем зятю, которые оказался достаточно хорошим мужем для его девочки и просто понятливым юношей. Пусть та сначала родит, спокойно и без нервов, а потом уже Визерис ей расскажет, что ее бестолковый дядя не просто улетел искать приключение черт знает где, а пошел и без разрешения от короны взял в жены ее фрейлину, чей «отпуск» дома стал уже затягиваться. Впрочем, этот брак не был такой уж плохой партией. Не приносящей ничего их дому, ведь один Веларион уже вошел в их семью, но все же леди Лейна была достойной кандидаткой в жены для принца. Вот только Деймон должен был спросить разрешения у своего короля! И у родителей леди Лейны, с которыми было бы много проблем, не будь их сын уже женат на принцессе, якобы, ждущей от него ребенка. Ребенка, который родится со дня на день, и даже предстоящий приезд жены, чей лик ему видеть не хотелось, не собирался это испортить. Или он так думал. Собрание закончилось уже за полночь. Визерис раздал последние приказы и пожелание насчет торжества, и отпустил всех, кроме лорда Лионеля и лорда Лимана. Они должны были внести последние поправки в документы о расходах, которые понадобятся на турнир, пир и прочие увеселения. Визерис хотел, чтобы в этот раз все было идеально. Каждая мелочь должна была быть учтена и не должно было быть никаких эксцессов. Рождение его внука должны чествовать и вспоминать празднования еще не один год. Они уже заканчивали, когда в зал Малого совета весьма грубо ворвался сир Эррик. Или его брат сир Аррик? В тот миг, Визерис не особо успел разобрать кто перед ним. Он даже не успел отчитать своего Королевского гвардейца за неподобающие поведения, когда тот, запыхаясь и чуть согнувшись в талии, будто от быстро бега, выпалил, что в Красном замке начался пожар. Он даже не осознал точно, что это значит, пока в компании лорда Лимана и лорда Лионеля, в сопровождение сира Эррика и сира Гаррольд, не вышел во двор и в ужасе не увидел, как над Твердыней Мейгора стоит черный столб дыма, а во дворе толпится перепуганная как знать, так и прислуга. Визерис на миг застыл. Он был растерян и напуган, не зная, как ему следует поступать и куда бежать. Его появление вызвало громкий ропот и десятки вопрошающих взглядов впились в Визериса подобно крючкам. Он понимал, что должен отдать какие-то приказы, успокоить людей, но не мог даже сделать вдоха, не то, что открыть рот и издать хоть какой-то членораздельный звук. — Чего вы стоите? — вдруг подал голос лорд Лионель, первый взяв себя в руки. — Берите воду и тушите огонь!.. Нужно спасти принцесс и принца!.. Эти слова были подобно отрезвляющему потоку холодной воды, который будто резко вылили на голову Визериса. В один миг все звуки вернулись в его уши, его зрение стало необычайно острым, а сердце начало качать кровь по телу с такой скоростью, что его кожа покраснела. Но то было не от страха, а от раскаленной до бела ярости и животного ужаса за своих детенышей. Рейнира, ее малыш, Эйегон, Хелейна. Эти имена набатом бились в его ушах и Визерис на миг страстно возжелал обратится настоящим драконом, чтобы только как можно скорее пересечь это сравнительно не больше пространство, которое отделяло его от детей, чтобы спасти их. Но это было невозможно, поэтому придется довольствоваться только своими ногами, которые понесли его вперед еще до того, как Визерис успел толком подумать об этом. — Ваша светлость!.. — услышал он вслед паникующие голоса, но не обратил на это внимание. Люди расступались перед ним, слуги зашевелились и начали таскать ведра с водой. Кто-то бежал следом за ним, но Визерис едва ли обращал на это внимание. Он просто бежал так, как не бегал, наверное, с самой юности, когда на спор с братом воровал сладости у продавцов в городе, куда они тайком выбирались, вопреки всем приказам и увещеванием родителей. Визерис быстро ощутил, как горят его легкие от недостатка кислорода, и ноют ноги, непривыкшие к таким упражнениям, но ему было плевать. Коридоры и залы Красного замка слились для него в одно смазанное пятно. Визерису даже казалось, что просто только что стоял в Западном дворе, а вот он моргнул и уже пересек Восточный, и оказался во внутреннем дворе, где толпилось едва ли меньше народу. Все бегали и кричали, а запах гари тут был почти удушающим по сравнению с тем, что он ощутил, приближаясь сюда на всех порах. Краем глаза он видел, что на крыше Твердыни полыхал огонь, но быстро отвлекся на более важный вопрос. — Мои дети?!.. ГДЕ МОИ ДЕТИ?!… — громогласно закричал Визерис, остановившись на пару ступенек выше лестницы, которая вела во двор. Люди на миг замерли и обернулись к нему с изумлением на лицах. Он не слыл грубияном и был известен как довольно великодушный король с кротким нравом, которые не был тем, кто орал и наказывал слуг почем зря. Но не сегодня. Сегодня был тот день, когда Визерис не собирался быть добрым или вежливым. Он не очень волновался о замке, который всегда можно будет восстановить, ему даже были не столь важны жизни прислуги. Тех можно было заменить, как бы это бессердечно ни звучало, как и отделку комнат и крышу. А вот его дети, дорогую во всех смыслах Рейниру, единственную, что у него осталось о Эйммы, Эйегон и Хелейны, чьи жизни только еще начались, его внука наконец, которому только предстояло родится и чья жизнь была важнее, чем все здесь присутствующие, их ему никто не заменит. Люди вновь забегали, таская все, что вмещало воду в широко распахнутые ворота Твердыни откуда валил дым, как и с крыши, а в его сторону пробился побитый и испачканный в саже сир Рикард, который тащил за собой двух таких же выпачканных перепуганных служанок. Визерис узнал в них кормилиц и нянек его младших детей, которые обычно всегда были при них. — Хелейна… Эйегон… — прохрипел Визерис, когда увидел, что они держали на руках его детей. Его плечи опустили вниз от омывшего его облегчения, а коленки предательски задрожали, грозясь подогнуться. Но Визерис сумел взять себя в руки и быстро преодолел оставшиеся ступеньки. Он протянул руки к своим детям, которые устало икали от явно долгого плача, желая удостовериться, что они в порядке. Визерис нежно коснулся красной щечки Эйегона, просто чтобы убедиться, что его мальчик был жив и дышал, потому прижался в коротком поцелуе ко лбу Хелейны, которая была куда спокойнее, чем ее брат и лишь сонно смотрела на него, хлопая длинными светлыми ресницами и изредка икала от слез, чей поток уже успел иссякнуть. А потом он застыл и вскинул взгляд. Визерис лихорадочно оглянулся и не заметил самой важной фигурки с округлым изгибом живота, где рос его внук, чье рождение должно было случиться со дня на день. — Где Рейнира? Где моя наследница?!.. Ты должен был сегодня ее защищать! Ты и Коль! Где он и где моя дочь?! — вновь повысил голос он, отчего Эйегон опять принялся плакать, но сейчас Визерис едва ли мог на этом сосредоточиться. Сир Рикард опустил взгляд. — Я успел только вывести вашего сына и его сестру, ваша светлость, — глухо сказал он, сделав какой-то неуместный акцент на словах «сын» и «его сестре». Будто Хелейна была единственной сестрой Эйегона. Визерис схватил сира Рикарда за ворот и с неожиданной силой притянул того к себе. — Ты охранял сегодня не их, — сердито прорычал он в лицо рыцарю, которое было сейчас в нескольких миллиметров от его собственного лица. — Следуя из этого, сир, ты просто взял бросил мою беременную дочь одну, оставил своей пост, и пошел через половину семейного крыла, чтобы вытащить Эйегона и Хелейну?! Ну, я прав или нет?.. Сир Рикард поджал губы и промолчал. Он не стал ничего отрицать, как и подтверждать, но его молчание говорило громче любых слов о том, что его собственный гвардеец был одним из тех, кто все еще был недоволен тем, что наследницей была Рейнира, а не Эйегон. Визерис брезгливо выпустил ворот рыцаря, а потом неожиданно даже для себя дал ему достаточно сильную оплеуху, из-за которой Торн покачнулся, после чего коснулся своей треснувшей губы и шокировано уставился на него. — Сир Гаррольд! — гаркнул Визерис, не глядя себе через плечо, но зная, что лорд-командующий стоял за его спиной. — Снимите с этого мерзавца плащ, отберите меч и повесьте на Навесной башне, чтобы все знали, что умышленное решение оставить наследницу в опасности карается смертью! Глаза сира Рикарда широко раскрылись, и он начал что-то кричать, но ничего не хотел слышать. Визерис махнул рукой, отвернувшись от предателя, и тут же сир Аррик и его близнец подхватили своего уже бывшего собрата и потащили его прочь. Может позже он пожалеет о столь поспешном приговоре, но в данный момент это было последнее, о чем Визерис мог думать. Его девочка… Его внук… Они… Поток горестных мыслей, которые только начал проникать в его сознание, еще не до конца осознающего, что его беременная дочь могла быть мертва, был прерван на корню громким ревом. Визерис вскинул потяжелевшую голову и увидел, как над двором кружили драконы. Сиракс и его Среброкрылая. Их синхронное рычания и хлопание крыльев сливались в странную дикую музыку, которая пробирала до костей, а темные небеса, где они парили было рассечено кроваво-красным очерком, которые был похож на кровавую рану. Визерис был заворожен этим фантастическим зрелищем, от которого у него даже невольно перехватило дыхание, и на миг он рассердился на того, кто его отвлек. Всего на миг. Визерис перевел взгляд с небес на верх Дворовой лестницы, где, вцепившись в перила, появился сир Кристон Коль. Без плаща, с мокрыми волосами, сажей на лице, кровью на руках и тяжело дышащий, как загнанная лошадь. — Ваша светлость… Принцесса… Она… Ребенок… — между вдохами, прохрипел он, указывая куда-то в сторону. — Тронный зал… Сир Лейнор… Быстрее… Нужен целитель… В душе Визерис воспряла надежда. Именно она помогла ему преодолеть путь, который был уже им проделан ранее, не задыхаясь так же, как бедный Коль, засеменивший рядом, когда они поравнялись на лестнице, и остальная свита, вновь бросившаяся следом за ним, включая мейстера Орвиля, успевшего добраться до них где-то по пути. Двери Тронного зала казались ему воротами в сокровищницу, где хранилось самое ценное его сокровища. Они были частично распахнуты, и Визерис, не сбиваясь с шага, буквально влетел в зал, где провел столько времени. И ошеломленно замер. Визерис едва не сел прямо на пол, когда увидел зрелище, которое встретило его в Тронном зале. Там, прямо на ступеньках, ведущих к его трону, сейчас залитых кровью, сидела его дочка. Живая, — спасибо боги! — уставшая, в промокшей от пота и, опять же, крови тонкой сорочке, но счастливая. Рейнира широко улыбалась и с любовью во взгляде смотрела на сверток в своих руках, который при ближайшем рассмотрение оказался когда-то белым плащом Королевского гвардейца, откуда то и дело было видно шевелящиеся крохотные ручки и ножки, а также доносилось тихое кряхтение, эхом разносящиеся по залу. Его внук. Пока они все тут бегали, кричали и паниковали, его внук родился прямо на ступенях, ведущих к Железному трону, в компании только своего предполагаемого отца, белоснежного волка, которые защитно встал перед ступенями, и маленькой девочки, привезенной Рейнирой с Севера все эти месяцы назад. Визерис ее почти не видел и ничего не мог о ней сказать, но только за то, что она была рядом с дочерью в такой момент, он был уже только за это ей благодарен. Рассеянно он слышал, как за его спиной раздались удивленные охи и ропот знати, чье любопытство заставило из следовать за ним, но Визерис едва обратил на это внимание. Он на в миг одеревеневших ногах преодолел те несколько ступень, что вели вниз и успел кое-как пересечь пол зала, когда Рейнира наконец поняла, что больше их компания не столь мала. — Kepa! — чуть хрипловато воскликнула она, вскинув на него сияющие сиренево-голубые глаза. Рейнира неловко поднялась с помощью сира Лейнора, который сидел рядом с ней, немного неловко согнувшись в талии, и Сары Сноу, так кажется звали маленькую северянку. Визерис хотел отругать ее, сказать, что ей нельзя вставать после родов, или что-то еще, но его язык просто прилип к небу. Он только смог сделать еще пару шагов вперед, чтобы не утруждать ее лишними шагами и замер, когда Рейнира оказалась прямо перед ним и протянула ему сверток, которые Визерис безропотно принял трясущимися руками. — Issa valonqar kesīr, kepa, — триумфально прошептала она, смотря на него торжествующим взглядом, а потом Рейнира гордо вскинула подбородок и громогласно объявила: — Позвольте представить вам моего наследника и будущего короля Даериса Таргариена, ваша светлость. Ваш первый внук. Мальчик. Здоровый и сильный. И он здесь… Визерис расплылся в широкой ухмылке, услышав имя своего первого внука, бывшее не совсем типичным для их семьи, но более чем походящим для ребенка, чье рождение буквально произошло у подножья трона, который однажды будет его. Он благовейно коснулся пальцем щеки ребенка и ошеломленно посмотрел в глаза, те самые, что Визерис видел в своем видение, темно-индиговые с необычными кольцами вокруг зрачков. Где-то в отдаление он слышал громкие шаги, которые были похожи на топот копыт, треск до конца распахнутых дверей, схожий со звуком раскалывающихся щитов и лязг камушков по окнам, вызванный тем, что драконы кружили слишком низко над крышами. Все звуки, которые он слышал во том своем сне. Но это было все таким далеким. Все, что Визерис мог ясно осознавать в этот миг, так это то, что его дочь была совершенно чудесно жива, его долгожданный благословенный внук был наконец здесь, в его руках и глядел на него поразительно взрослыми и умными необычными глазами, другие его дети были живы, а остальное было совершенно не важно.