Власть над прошлым

Отто был в ярости. Сначала он не мог поверить в то, что ему сообщили его шпионы из Красного замка. Во-первых, их становилось все меньше, поскольку кто-то начал подчищать ряды верных ему людей, и информация приходила все реже и более разрозненная, чем он хотел бы, а во-вторых… Его дочь не могла так опозорить себя, его и весь их дом! Алисента была милой и послушной девушкой, которая знала свой долг и свое место. Она просто не могла осмелиться завести любовника и зачать бастарда за спиной короля, за которого Отто с таким трудом отдал дочь замуж и тем самым сделал ту королевой. Ему даже пришлось избавиться от того, кто принес ему это весть и озаботиться тем, чтобы в Красном замке случился «несчастный» случай с той дурехой, что посмела даже на уровне сплетен сказать такое о его дочери. Но когда до него дошли вести, что сегодня ночью Алисенту привез скромный конвой — никем не признанную, подобно обычной преступнице! — в Звездную септу, Отто понял, что его шпионы не ошиблись и не ослышались. Его глупая дочь впрямь изменила королю и тот сослал ее к септонам непонятно на какой срок. На сколько он знал, официально королева даже не покидала Красного замка и не о каком скандале в королевской семье речи не шло. Если бы не его личный «уши» в столице, и в Староместе, Отто бы и сам ничего не знал, продолжая верить, что Алисента продолжает удерживать внимание своего мужа и воспитывать будущего наследника. Король явно не хотел, чтобы кто-либо знал о том, что происходит. Отто был даже с ним согласен, ведь если все в королевстве узнают о глупости Алисенты, то ее репутацию уже не спасти, как и положение королевы. Придет конец его мечтаниям о своей крови на троне, а положение Хайтауэров при дворе, да и во всем Просторе, пошатнется. Влияние на Цитадель могло ослабнуть, а вера могла от них отвернуться, поскольку никто не захочет иметь дело с семьей, где родилась королева-шлюха. Впрочем, Отто хорошо знал своего брата и понимал, что тот скорее отречется от брата и Алисенты, чем позволит разрушить могущество их дома, который существовал еще в Рассветную эпоху, и был древнее, чем Тиреллы и прочие многие дома Простора. Он не мог этого допустить! Слишком много было вложено сил, времени и даже денег, чтобы позволить всему рухнуть. И если свое положение Отто не мог уже спасти, то Алисента все еще могла сохранить свое место королевы, а самое главное благочестивой матери единственного сына короля. Но для начала ему нужно знать, что точно произошло в Красном замке и сколько в этих сплетнях было правды. Отто не медлил, и едва закончил читать записку, то тут же приказ подать ему карету, чтобы отправится в Звездную септу. К дочери его пустили только потому, что он был Хайтауэром, которые служители веры очень уважали. Судя по сопротивлению верховного септона, лично король не велел пускать к прибывшей королеве посетителей. Впрочем, из того немногого, что Отто сумел узнать, тот знал еще меньше, чем он от своих шпионов. Верховный септон был уверен, что добрая королева Алисента прибыла сюда из горячего желания быть поближе к богам, которым хотела вознести молитвы за «чудесное» выздоровление короля и не более того. Отто был еще больше удивлен, когда понял, что тот не в курсе о том, что прибывшая королевская особа, не желавшая окружать себя людьми, кроме септы Рейлы и своих слуг, была на сносях. «Септа Рейла? Дочь принцессы Рейны? Я думал она уже давно умерла! Но выходит — нет. Более того, король проявил непривычную прозорливость и приставил именно свою кровь к Алисенте, чтобы та все ему докладывала. Хмм», — хмуро подумал Отто, идя по извилистым коридорам септы в сторону комнаты, которую выделили его дочери. Едва он вошел внутрь и увидел свою дочь, облачаную в серую одежду септы, которая широко распахнула глаза при его виде и отшатнулась в сторону, Отто понял, что все же его шпионы не солгали. Его дочь никогда не умела скрывать от него свои чувства, и он всегда мог ее прочесть как открытую книгу. Вот и сейчас в ее глаза было слишком много испуга и вины, чтобы он мог продолжать тешить себя мыслью, что его дочь просто ударилась в набожные настроения и отправилась в такой далекий путь только ради того, чтобы преклонить колени перед Семерыми. Было утихшая ярость вспыхнула с новой силой. — Дочь, — холодно сказал Отто, делая еще несколько неторопливых шагов вперед. — О-отец, — пролепетала Алисента, поспешно вставая с кровати, около которой и замерла, нервно сцепив перед собой руки. Отто не мог не заметить, что ее пальцы вновь были обкусаны до крови, как часто бывало в юности, когда Алисента нервничала или чего-то боялась. После смерти матери его дочь буквально обгладывала свои хрупкие пальцы, не оставляя на них живого места, сколько бы он ее не ругал и не напоминал, что леди так не должны делать. — Позволь мне узнать, почему ты решила вдруг уехать из Красного замка, особенно сейчас, когда принцесса Рейнира начала набирать власть при дворе? — вкрадчиво спросил он, замерев прямо перед Алисентой, которая опустила взгляд вниз. — Я… я… я хотела поблагодарить богов за… — спотыкаясь, начала говорить она, повторяя явно заготовленную для нее речь. Но ему не нужны отговорки, которые в ее уста вложил король, чтобы скрыть позор, что навлекла на него жена, ему нужна была чистая правда. — Замолчи! — тихо прошипел Отто, зная, что их могут услышать. — Не надо мне лгать, девочка! Может король и пытается скрыть правду, но у меня есть уши везде, даже в столице! И я знаю, что ты натворила! Зачала бастарда за спиной мужа! Ты хоть понимаешь, какой позор навлекла на наш дом?.. Алисента вдруг вскинула голову. — Я не изменяла мужу! Я… — дрогнувшим голосом сказала она, и Отто ей не поверил. Если бы это было правда, то ее губы бы так не тряслись, а в глазах не было бы столько отчаяния. Более того, она элементарно не была здесь, а все еще ходила с короной на голове по коридорам Красного замка. — Посмотри мне в глаза, — жестко сказал Отто, схватив дочь за подбородок. — И честно скажи: чье дитя в твоей утробе? Скажи, что король лжет и все это просто наветы, чтобы опорочить твою добродетель. Губы Алисенты задрожали сильнее, а молчание говорило громче всякий слов. Отто никогда не поднимал руку на своих детей, он любил их, но в этот момент он даже не успел понять, как его рука поднялась и отвесила дочери звонкую оплеуху. Алисента издала ошеломленный вздох и упала на пол. Она прикоснулась к щеке и широко распахнутыми глазами, такими же карими, как и у ее матери, уставилась на него. Отто знал, что должен был чувствовать вину, или ужас оттого, что сделал, но в его душе горело только большое разочарование, горечь и злость. — Как ты могла? — сквозь зубы, произнес он, сжимая кулаки. — Я столько сделал для тебя. Стольким пожертвовал. Ты, простая дочь второго сына, стала королевой Вестероса, а твои дети принцем и принцессой, а ты?!.. Опозорила меня, опозорила наш дом! Ты хоть понимаешь, что погубила не только себя, но и репутацию Хайтауэров, решив раздвинуть ноги перед каким-то… Из глаза Алисенты потекли слезы, а ее тело начало сотрясаться от всхлипов. — Я устала! — вдруг крикнула она, хлопнув руками по деревянному полу. — Ты говоришь о своих жертвах, но а как же те жертвы, что принесла я?!.. Я была хорошей дочерью, порядочной леди, как ты и хотел! Я вышла за мужчину, который годится мне в отцы, разрушила дружбу с единственным человеком, который был мне дорог, родила детей, хотя сама еще была ребенком! Я терпела то, как мужчина вдвое старше меня залазил на меня и удовлетворял свои потребности, не заботясь о моих! Даже когда ты велел мне родить еще одного ребенка, хотя я уже ощущала себя неудачницей, как мать, понимая, что не люблю Хелейну и Эйегона так, как должна, я искала способ это сделать! Пыталась соблазнить Визериса, который отдалился от меня! Я даже подпоила его, чтобы только он со мной возлег! Я делала все, что ты хотел, отец! И я устала! Я хотела, чтобы хоть на миг забыть обо всем этом, чтобы меня кто-то защитил и доставил мне удовольствие! Всего на миг!.. Отто зарычал. — Не утрируй, Алисента! — сердито сказал он. — Твоя жизнь была такой, о которой многие женщины даже мечтать не смеют! Я сделал все, чтобы у тебя был добрый муж, вся роскошь мира, и множество нянек, которые заботились о твоих детях! Боги, многие девы выходили замуж за более скромных мужей и становились матерями куда раньше, чем ты, и они не жаловались, потому что знают, что таков удел женщин! Алисента громко всхлипнула. — Н-но я-я н-не хоте-ела э-этого… — заикаясь, прошептала она сквозь поток слез, который градом катился по ее щекам. Он наклонился и, схватив дочь за локти, резко поднял ту на ноги встряхнул. — А что ты хотела? Стать шлюхой? — жестко спросил Отто, холодно смотря на Алисенту, трясущуюся и захлебывающуюся от слез. — Ты ей стала. И если король не сможет сдержать слухи, то об этом скоро узнает все королевство. Отто вновь встряхнул дочь. — Кто он, Алисента? — сурово произнес он. — Скажи мне: кого ты уложила в свою постель? — З-зачем т-тебе з-знать? Р-разве это и-имеет з-значение? — пролепетала она, глотая всхлипы. — Конечно имеет, бестолковая девчонка! Как по-твоему я должен исправить твой беспорядок, если не знаю всех деталей? — холодно сказал Отто, сильнее сжав ее плечи. — Я хорошо знаю короля и, я думаю, что если удастся его уверить, что тебя взяли силой, то он тебя простит. По крайней мере, Отто на это надеялся. Впрочем, если Визерис ее даже не простит, то этим все равно можно воспользоваться. Если что Алисенту можно выставить мученицей, на которой надругались против ее воли, и оправить ту к Молчаливым сестрам, поскольку порченная жена королю будет не нужна, а он сам сможет сохранить долю влияния на внука. Отто мог надавить на жалось слабохарактерного Визериса, попробовать того убедить, что опороченная честь его дочери сильно ударила по его здоровью и ему бы хотелось провести последние годы воспитывая внука. Ну, или что еще подобное. Ему нужно время, чтобы придумать более продуманный план действий. Но сначала ему нужно имя того недоумка, который подумал, что сможет безнаказанно спать с королевой. Отто навис над трясущейся дочерью, и в который уже раз потряс ее за хрупкие плечи, чтобы немного привести в себя. У них нет времени на ее истерику и нужно было действовать как можно быстрее, чтобы минимизировать ущерб. — Ну, как его зовут? — строго спросил он. — Это какой-то рыцарь? Слуга? Конюх? Кому ты позволила себя опорочить, девочка? Но Алисента только замотала головой, продолжая плакать и кусать губы. — Ты что, его настолько любишь, что готова пожертвовать остатками своего достоинства? Положением своих детей? — настойчиво спросил Отто. — Кто он?! Алисента еще несколько раз всхлипнула, а потом еле слышно прошептала: — С-сир… Отто нахмурился. Он все же надеялся, что это не знатный человек. С простым слугой было бы все же легче разобраться, чем с рыцарем, особенно если это был один из членов Королевской гвардии, но в то же время, смотря какой это был сир. Простолюдин или второй сын знатного дома, сумевший заслужить шпоры. Впрочем, он был со многими знаком и все еще имел несколько рычагов влияния, чтобы суметь превратить жизнь незнакомого, независимо от его происхождения, рыцарь в адово пекло. — Какой сир? — твердо спросил Отто у притихшей дочери, которая повесила голову и продолжала тихо икать. — Давай, Алисента. У нас мало времени. Я должен придумать как действовать дальше… — С-сир Т-тиланд, — наконец выдохнула Алисента, не поднимая взгляда. — Это был с-сир Тиланд. Отто невольно разжал руки и Алисента мешком рухнула ему под ноги, вновь начав истерично рыдать. — Дура! Что же ты натворила?! — громко рявкнул он, начиная осознавать, что ничего теперь не исправить. Тиланд Ланнистер! О чем его дочь думала, беря в любовники одного из членов Малого совета, да еще и брата Хранителя Запада?! Да доказать, что этот плут и был тем, кто обрюхатил глупую королеву, будет же невозможно! Отто хорошо его знал и был уверен, что тот скорее отрежет себе яйца, чем признается королю, что спал с его женой. Тиланд дорожил своим постом мастер над кораблями, и имел хорошие отношения со своим близнецом, у которого было достаточно золота, чтобы подкупить половину мужского населения страны, чтобы те были поклясться на чем угодно, что именно они поимели Алисенту и были отцами ее бастрада. Его настолько обуяла злость, что глаза Отто заволокло красной пеленой, и ему захотелось что-то ударить. Что он и сделал, даже не понимая, что первое, что попалось ему под удар, была его же дочь, все еще сидящая около его ног. Алисента издала задушенный вздох, когда он попал ей прямо в живот и свалилась кулем на пол, свернувшись в позе эмбриона. А Отто, все еще не понимая, что именно натворил, вылетел за дверь, проклиная глупость своей дочери и неспособный думать ни о чем, кроме того, что работа всей его жизни пошла прахом.