Власть над прошлым

Тиланд привык получать то, что он хочет. Он родился в Утесе Кастерли, вторым после своего брата-близнеца, на шелковых алых простынях и над золотыми копями, которые уже не один век обеспечивали звание его семьи, как одной из самых богатых во всем Вестеросе. Как до Завоевания, так и после. Будучи вторым сыном, ему не досталось бы Утеса в наследство, но с учетом их богатств, он едва ли страдал из этого. У него же было все, что он хотел! Любые вещи, какие ему только хотелось, лучшие скакуны и женщины. Тиланд не знал никаких бед и жил в свое удовольствие. Их семья была досточно многочисленна, поэтому отец даже особо не настаивал на том, чтобы он женился на какой-нибудь дуре, которая ему быстро наскучит. Впрочем, ему некогда было помышлять о подобном. После того, как король Визерис, в благодарность за то, что отец Тиланда поддержал того на Великом совете, назначил его мастером над кораблями, он редко бывал дома и всегда имел достаточно дел, чтобы его занять голову. Девки уходили и приходили, а такой высокий пост, да еще и как второй сын, он больше никогда не сможет занять, если разочарует короля Визериса. Это было непросто, потому что король был человеком отходчивым и не гневливым. Даже слабохарактерным, он бы сказал. Тиланду было жаль, что он не умел так играть на этом, как это делал Отто Хайтауэр. Ох, уж этот скользкий червь! Сколько он ему крови попортил, когда был Десницей. Тиланду приходилось прилагать усилия, чтобы донести свои идеи до Малого совета, потому что этот проклятый угорь умудрялся пресекать все, что было ему не мило. Король слушал только это проклятого Хайтауэра, которому Тиланд в тайне завидовал. Отто был вторым сыном, добился такого поста, который не каждому может быть дарован, был куда умнее, чем его старший брат — повелитель Высокой Башни, и даже смог сделать так, что король женился на его дочери, быстро родившей тому долгожданного сына. И теперь он имел столько власти!.. Ему бы столько. Тиланд честно признавал, что хотя и ценил свой пост мастера над кораблями, но мечтал о большем. Намного большем. И ведь был не хуже, чем Отто! Он был не менее умен, тоже многого добился и мог еще многое сделать. Тиланд даже знал как. Когда король явно начал подбирать жениха своей дочери, он хотел выдвинуть свою кандидатуру. Он хотел стать принцем-консортом, а там и королем-консортом. Разве это было не прекрасно? Ему бы пошла и корона, и Железный трон. Бонус в виде красивой жены-валирийки, у которой был бы свой дракон, а там и у их детей, был бы, опять же, не лишним. Боги! Он бы стал родоначальником новой ветви дома Ланнистеров, которые в будущем бы стали владельцами драконов, как когда-то мечтал его прадед Лиман. У их дома бы вновь появился король, как было еще полтора столетия назад. Но Отто все испортил! Тиланд хотел аккуратно подвести короля к тому, что он был бы неплохой партией его дочери, стал расписывать все то, что корона могла получить от союза с Ланнистерами, но тут Хайтауэр вновь вмешался и извратил его слова так, что вышло будто он предлагал своего братца на место жениха, а не себя! Тиланд пришел в еще большую ярость, когда узнал, что Джейсон ухватился за эту возможность, очевидно придя к тем же размышлениям, что и Тиланд, и примчался на королевскую охоту с богатыми дарами и сладкими речами для наследной принцессы. А ведь его брат был уже помолвлен с Джоханной Вестерлинг! Тиланд даже возненавидел своего тупого брата, который решил, что помимо титула Хранителя Запада, хорошо приобрести еще и титул принца-консорта. А потом не выдержал и рассмеялся прямо в лицо Джейсона, который был очень оскорблен тем, что принцесса Рейнира не пала к его ногам, абсолютно очарованная и влюбленная в него, как все другие женщины. Его близнец обиделся и уехал домой, несолоно хлебавши, а Тиланд затаил большую обиду на Отто, который испортил все его планы. Что говорить, он всегда был очень злопамятным. И даже когда того изгнали из Красного замка, лишив поста Десницы, он не получил должного удовлетворения. Скорее она выросла еще больше, ведь Тиланд все еще не получил ни пост Десницы, ни принцессу в жены. Более того, приблизится к той, чтобы хотя стать ее союзником, чтобы в будущем сохранить свое место в совете, когда она станет королевой, не вышло. Корлис Веларион и его женушка успешно делали все, чтобы Тиланд не приближался к принцессе больше, чем то нужно. Эти проклятые морские коньки прочно укрепились на своем новом месте, благодаря женитьбе их сына на принцессе, и явно не собирались его лишаться. Ему пришлось затаиться. Неудовлетворенность своим местом росла, и может поэтому Тиланд сделал то, что сделал, хотя по большей части он обвинял алкоголь, которым он именно в тот вечер, именно на том пиру, заливал свои печали. Молодая королева, дочь чертового Отто, была пьяна почти также, как Тиланд, когда он ее неожиданно встретил в коридоре, когда косой походкой шел к себе, покинув пир примерно через полчаса после короля. Она была одна, ее волосы были распущены, а платья в беспорядке, и так заливисто смеялась, когда он, вызвавшись довести ее до покоев, отпускал какие-то шутки, который Тиланд даже потом и не помнил. И так самозабвенно стонала его имя, когда он трахал ее в ближайшем от все еще гудящего от музыки и голосов зале алькове. Его затянутый алкоголем разум был полон злорадных мыслей о том, каким бы было лицо Отто, если тот узнал, что Тиланд отымел его благочестивую дочурку, которую с таким трудом была подложена под короля, прямо в коридоре, где их все могли увидеть. Какая-то мелочная его часть, та самая, которая в юности вела с братом счет того, сколько и каких женщин они затащили в постель, так же не могла не удовлетворенно заурчать оттого, что он довел до исступления королевскую особу, чего Джейсону так и не удалось сделать. А когда протрезвел, то ужаснулся, понимая, что мелочная месть бывшему Деснице того не стоила. Ведь король, этот новый человек, который в последнее время вдруг отрастил позвоночник, стал выносить куда более суровые приговоры и слушал в основном свою семью, теперь мог его и лишить всего. Поста, положения, и головы. А то и члена. Впрочем, Тиланд лучше лишился бы последнего, чем всего остального. Похоть иссякнет, а детей ему не хотелось, но голова ему еще была нужна. Голова и все прочие прелести влиятельного человека, которые у него уже были, как у члена Малого совета. Утром следующего дня, Тиланд всерьез ждал, что в любой миг сюда ворвутся палачи оторвут ему голову. Но никто не пришел. Ни утром, ни днем, где он присутствовал на собрании, в тайне трясясь от страха и не смея смотреть на короля, ни на следующий день, и или даже через неделю. Постепенно он начал успокаиваться, понимая, что молодая королева, пришедшая в последние время в немилость короля, решила обо всем забыть, и что никто их не видел. Тиланд рано расслабился. Он совершенно случайно услышал, как принцесса в истерике шептала своему дяде, что королева Алисента опять беременна. Его сердце тут же упало и потерялось где-то в пятках. Тиланда пробрал ужас только от одной мысли, что это может быть его ребенок. А это могло быть так, ведь сроки сходились, да и если верить сплетням, король не спит со своей женой с тех пор, как наследная принцесса вышла замуж за Лейнора Велариона. То есть почти полгода. Он быстро вернулся в свои покои и стал лихорадочно размышлять, как ему быть. Тиланд был в полной растерянности, но точно знал, что этот ребенок не должен родиться. Его не волновало, что это была его плоть и кровь. Он ничего не чувствовал по отношению к бастарду, которого носила глупая дочь Отто. Разве что только злость и отвращение. Во-первых, это отродье могло сломать ему жизнь, а во-вторых, Тиланд даже думать не хотел о том, чтобы его дом был запятнан родством с Хайтауэрами. Этими проклятыми снобами. Но боги оказались к нему неожиданно добры. На следующий день Тиланд узнал, что королева «неожиданно» решила отправиться в паломничество на земли своего детства и возжелала провести время в молитвах в Звездной септе. Это было бредом, но реалистичным бредом, ведь королева прослыла весьма набожной особой, по крайней пере она пыталась такой казаться. Но стоит ли и дальше полагаться на удачу? Тиланд не был столь уверен, поэтому решил стоит предпринять дополнительные меры для того, чтобы королева если и вернулась, то без дитя, чьим бы оно не было.

***

Они покинули Речные земли не дожидаясь рассвета. Лейнор и Лейна были явно поражены увиденным, поскольку для них проявления каких бы то не было сверхъестественных сил было в новинку, даже с учетом того, что они были всадниками драконов, а Рейнира только и могла что думать о том, что сказала Алис перед смертью. Его улыбка будет редким даром, а смех будет трелью, которая будет стоит дорого… Что эта ведьма имела в виду? Что ее сын будет печальным и всю жизнь страдать? А может это какая-то метафора, или… или что он будет… будет как Хелейна, чья улыбка и смех правда были редкими товарами, если верить ее видениям. Рейнира вся измучилась, пытаясь понять точный смысл этих слов, но глубоко в душе знала, что как бы то не было, она будет любит своего мальчика любым. Даже если он будет таким же… необычным, как ее сестра. Впрочем, еще ее мучил вопрос о том, что Алис имела в виду, говоря о том, что она взяла ношу тяжелее, чем могла вынести. Неужели ведьма видела больше, чем Рейнира и знала что-то такое, что указывало на ее неудачу в попытке изменить свою жизнь? «А может она просто пыталась меня напугать. Вот и все», — одернула Рейнира, решив отложить эти вопросы в сторону и сосредоточится на пути перед ней. Пока она прибывала в размышлениях они пролетели над Близнецами, уродливыми замками в виде двух башен, соединенных мостом, а горизонт окрасился в золотистые и розовые тона приближающегося рассвета, знаменующего новый день. Кратко Рейнира подумала о том, что ее и ее спутников, наверное, уже хватились, но быстро выкинула эти мысли из головы. Она все еще была иррационально зла на то, что Алисента вновь понесла дитя, Эймонд или нет. Да и от своей миссии, хотя она еще толком не поняла, что именно ей нужно делать на Севере, отказываться Рейнира не собиралась. Когда солнце полностью встало, она едва не валилась из седла. Рейнира в полной мере вновь ощутила свое нынешнее не лучшее для дальних путешествий состояние. Ее тошнило тем мясом, которым их компания успела перекусить перед тем, как она наткнулась на безумную Алис, ноги свело судорогой, и помимо всего этого ее еще жутко клонило в сон. Ей было неприятно это осознавать, но Рейнира чувствовала, что не выдержит еще полдня, которые им примерно будут нужны, чтобы добраться до Винтерфелла. Но и приземляться в болотах не было смысла. Они там только потеряются и сгинут, к тому же там не было элементарно места для приземления таких больших созданий, как драконы, а особенно это касалось Вхагар. Поэтому, немного подумав и вспомнив из своих недавних изысканий, где должны находится ближайшие замки, Рейнира приняла решение свернуть в сторону Белой гавани. До них было примерно час-полтора лету, к тому же лишний раз навестить лорда Мандерли было не лишним. Тот был одним из тех лордов, кто в видениях встал на ее сторону во время Танца, так что стоит убедится, что в случае чего тот будет стоять рядом с ней и впредь. Конечно, если она не ошибалась, замок Локков был еще ближе, но они не входили в зону ее интересов, по крайней мере пока. К счастью, в этот раз, как и в прошлый, ей не понадобилось ничего предпринимать, чтобы ее спутники последовали за ней, когда она опять свернула в другую сторону от их маршрута. Они просто последовали за ней, когда Рейнира направила Сиракс в сторону Белой гавани. Перед тем, как они покинули Перешеек она увидела вдали силуэт замка, который мог быть только Рвом Кайлин. Знаменитая древняя крепость, которую построили еще Первые люди для защиты Севера. Ей были видны оставшиеся от три башни, но даже этот далекий образ умудрял все еще являть собой следы былого величия. Рейнира не могла не задаться вопросом почему семья Старков забросили это место и до сих пор не удосужилась его привести в порядок, которое и с одним небольшим гарнизоном могли удержать целую армию, идущую с Юга. Она была уверена, что если бы не драконы, то Таргариены бы никогда не смогли завоевать Север, на которые они бы даже не смогли попасть, застряв под стенами этой могучей северной крепости. Холодало. Чем дальше они отдалялись от болот и углублялись на Север, то все сильнее ощущалось ледяное дыхание этих суровых земель. Воздух был все более колким и с каждым ее вдохом-выдохом перед ней образовывалось облако пара. Рейнира ощущала как ее кожу начало покалывать от морозного воздуха, но… Как ни странно, ей не было прямо уж так сильно холодно, как она ожидала. По крайней мере, пока. В какой-то момент, она также ощутила, как ее мальчик, было затихший, вновь принялся активно пинаться у нее в животе. Будто… радовался. Этой прохладе, легкому снежку, который начался в какой-то миг их полета. Она не знала, почему ей в голову пришла такая мысль, но Рейнира отчего-то чувствовала, что права. Что ее сын мог ощущать то, что они прибыли на Север и получал от этого удовольствие. «Она сказала, что в нем много пламени, и нужно взрастить лед в его жилах», — промелькнула мысль в ее голове, но почти сразу испарилась, когда вдруг заметила, что сквозь облака показалась Белая гавань. Рейнира видела множество кораблей в порту, видела белокаменные стены, которыми был окружен город. Ближе к берегу ей виднелась крепость, отчасти разрушенная, которая могла быть только тюрьмой, некогда бывшая замком под названием Волчье Логово, где сидели многие лорды, но дольше всех — Грейстарки. Она читала про то, что это кадетская ветвь дома Старков некогда присоединилась к восстанию против своих прародителей и за это была уничтожена под чистую. Чем ближе они подлетали, тем больше города представлялось ее очам. Теперь она могла видеть и темно-серую черепицу домов, чистые улочки, полные людей и, конечно же, сам Новый замок, которые был бы уместнее где-то на Юге, чем здесь. Его архитектура была плавной и чуть вычурной. Именно такой, как любят лорды Простора. Если ей не изменяла память, замок был построен по образу и подобию того обиталища на берегу Мандера, которой было отнято у Мандерли, когда их изгнали с земель Простора. Когда они подлетели к городу и рассекли воздух над главной площадью, то Рейнира услышала сотни изумленных и даже испуганных вскриков людей, который в жизни не видели драконов. Здесь это было не такое обычное зрелище, каким оно было для людей Королевской гавани, и какая-то ее часть не могла не наслаждаться тем, какое впечатление их драконы, могли произвести на местный простой люд. Одна только Вхагар могла накрыть своей тенью значительную часть города. Они сделали круг над городом, а потом Рейнира направила Сиракс за пределы Белой гавани, чтобы она, наконец, ступить на землю. Пришлось отлететь довольно далеко от городских стен, чтобы найти достаточно свободного места для драконов. Они приземлились ближе к берегу, где Вхагар без промедления перекусила нерасторопным тюленем, который не успел скрыться. Не прошло и пару мгновений, как Сиракс и Морской Дым вновь поднялись воздух, чтобы поймать успевших нырнуть в воду животных, чтобы тоже удовлетворить своей голод. Не самое приятно зрелище для ее нежного желудка. Рейнира с трудом удержалась от гримасы отвращения, когда увидела, как Морской Дым и Сиракс прямо в воздухе разорвали тушу одного из тюленей, поскольку не хотела беспокоить мужа, которые уже и так сто раз спросил, как она себя чувствует с того момента, как они спешились, вновь не в том месте, куда они направлялись изначально. На какой-то миг она пожалела, что не продолжила путь в Винтерфелл, поскольку до Белой гавани еще иди теперь несколько часов, если лорд Мандерли не догадается послать за ними людей. А потом отругала себя за капризность и напомнила, что даже в Сердце Севера пришлось бы идти пешком, поскольку письмо лорду Рикону так и не отправила, как намеривалась сделать, если бы они направились сначала в Долину. К счастью, лорд Десмонд был умным человеком, и только они вышли ближе к дороге, как им на встречу выехал небольшой отряд людей. Кареты с ними не было, но сейчас Рейнира была согласна и на лошадь. Лишь бы она донесла ее до теплой постели и позднего завтрака, который ей могли бы подать в Новом замке, где ей предстоит показать себя в лучшем свете, чтобы начать завоевывать доверие суровых северян. Рейнира чувствовала, что ей это еще очень пригодится. Ее благословенному сыну — это очень пригодится.