Власть над прошлым

С утра пораньше, как только ее очередной приступ тошноты прошел, Рейнира отправилась в город, чтобы посетить приюты, над которыми взяла шефство, и просто понаблюдать за простым людом, чьи души все больше ей благоволили. В этот раз, она поехала в туда вместе со своими дамами, а не переоделась мальчишкой, как делала чаще всего, чтобы люди знали и видели ее. Чтобы осознавали, что королевской семье на них не плевать. Рейнира не без удовольствия видела, что ее такие прогулки в город начали давать свои видимые плоды. Она до сих пор помнит, как удивленно замерла посреди улицы, когда ее окружила стайка уже знакомых ей детишек, среди которых были братья Каи и Шаи. Они улыбались, а несколько девочек даже благоговейно касались своими пальчиками ее шелкового платья. Тогда Рейнира впервые вдруг поняла, как много искренних улыбок было на лицах людей вокруг нее и как громко звучали голоса, которые благословляли будущую королеву и ее будущего ребенка, в честь которого отец приказал неделю бить в колокола и раздать людям еду, да по паре монет. Они благословляли ее. Это был такой сильный контраст с тем, что могло бы быть, что Рейнира едва не расплакалась. Ее любили и уважали, а не боялись и проклинали всеми возможными карами, даруя прозвища одно хуже другого, включая то пресловутое Мейгор с титьками. И ей хотелось, чтобы так было впредь, ведь почувствовав это благоговение, Рейнира поняла, что это куда лучше, чем страх, чтобы там не говорил дядя Деймон, считавший, что люди должны в равной степени бояться, и любить, своих господ. Впрочем, это не значит, что она собиралась стать совсем уж мягкой, как ее отец. Ну, или таковым, какой он был раньше. В последнее время, к ее радости, король стал более твердым в своих суждениях и принимал более активное участие в делах королевства. Она даже смогла уговорить его организовать форпосты на Ступенях, чтобы их земли не стали вновь жертвой Триархии, когда, а не если, та вновь поднимет свою голову. Но самое главное, король Визерис стал проводить время с Хелейной и Эйегоном, — не без ее влияния — поскольку Рейнира была не глупа, и понимала, что ее брат с сестрой могли вырасти в то, что могли вырасти, не только от ее равнодушия, холодности Алисенты, так и не научившейся толком быть матерью, и гнета Отто, но и потому, что отец быстро остыл, получив желанного сына, а потом и вовсе забросил воспитание своих новых детей. Она даже не была уверена, что тот помнил дни, когда те родились. Нет, понятно, что было дело так же в его здоровье, но и это было не оправданием. К тому же, в этом их новом мире, после прибытия целителя из Лиса по имени Гаэлон Селинарис, который был почти также стар, как прадедушка Джейхейрис, когда тот умер, отец шел на поправку, был бодр и полон сил. Он больше не кашлял кровью, новых ран от трона у него не было, а старые наконец затянулись и больше не гноились, хотя Рейнира помнила из видения, что к этому моменту тот уже должен был лишится еще одного пальца. Великому мейстеру Меллосу это не нравилось. Этот старый хрыч неодобрительно относился ко всему, что делал целитель Селинарис, звал его шарлатаном, и был очень оскорблен тем, что король, а потом и наследная принцесса, предпочли ходить к нему, а не к ученому мужу из Цитадели. Рейнира не могла дождаться, как был это не было бессердечно, когда он умрет. Она знала, что это произойдет в ближайший месяц, если и тут ничего не изменилось, и тогда Цитадель пришлет мейстера Орвиля. Тот ей тоже был не по душе, и будь ее воля, Рейнира бы уже послала за мейстером Герардисом в Драконий Камень, единственным лекарем из Вестероса, которому она доверяла, но как это можно было бы объяснить?.. По сути, они еще даже толком не знакомы! «Надо это исправить», — твердо решила Рейнира, вновь возвращаясь мыслями к своей давно назревшей поездке в родовое гнездо, которая то и дело выпадала из ее списка дел, по причине того, что сейчас у нее было много других важных поездок. После того, как отец оседлал Среброкрылую, ей удалось все же уговорить его совершить поездку по королевству, а точнее серию поездок на драконах, поскольку это занимало куда меньше времени, чем если бы они отправились на лошадях и с эскортом. Правда пока, они ограничились домами в Королевских землях: лорд Дарклин был очень радушен и польщен их визитом, как и лорд Стонтон, который подарил ей в дар красивый комплект из рубинов. А у лорда Бар-Эммона и на Дрифтмарке, куда с ними отправилась принцесса Рейнис, Лейна и Лейнор, они провели почти по целой неделе. Также они нанесли краткие визиты к лорду Росби, лорду Стокворту, лорду Хейфорду, лорду Санглассу, лорду Баквеллу, и к лордам обеих ветвей Брюнов. И везде она старалась, если не собрать женский двор, как делала королева Алисанна, — на что у нее просто не хватило бы времени, ведь те поездки были так коротки! — то хотя бы давать личные аудиенции женщинам разных слоев, опять же, взяв пример в прабабушке, чтобы узнать их чаяния и заботы, пока отец проводил время со своими вассалами. Рейнира знала, что у нее в запасе еще было пару месяцев перед тем, как она должна будет отказаться от полетов, чтобы не навредить ребенку в ее утробе и она была намерена их использовать по полной. Она хотела успеть посетить ближайшие к Королевским землям дома Речных земель: Девичий пруд, Хоггхолл и может быть Харренхолл, увидеть Штормовой Предел, даже если ей был неприятен пока еще наследник нынешнего лорда Баратеона. И, конечно, побывать в Долине и увидеться с леди Джейн, с которой успела сдружиться, пусть и посредством писем. Впрочем, это не были ее окончательные планы. После рождения своего сына Рейнира была намерена посетить остальные земли Вестероса, даже пресловутый Старомест, где царствовали Хайтауэры. Она неохотно, но не могла не признать, что одной из причин ее падения в том, другом будущем, могла быть в том, что… Рейнира была слишком далека от народа. И даже от многих лордов, ограничив себя лишь Красным замком и Драконьим Камнем, сделав эти два замка некими границами своего какого-то личного мирка. Лишь единожды она объехала часть земель королевства, которым собиралась править, и то, опять же, ограничила себя лишь замками тех, кто властвовал над тем, или иным, клочком земли, и крайней точкой своего путешествия сделала Близнецы. А ведь Семь королевств были намного больше!.. Штормовые земли были ей неизвестны, как и Долина, вотчина ее матери, о которой та очень тепло отзывалась, а Север и вовсе был почти другой страной. Страной, где властвовали боги, даровавшие ей новую жизнь, Призрака, и священное дитя. Страной, откуда однажды придет великое зло, которое они должны встретить готовыми во все оружия, а не ждать, пока то подберется к самому их порогу и нанесет удар. Рейнира должна все это увидеть, пока ее отец жив и у нее есть время, тратить которое на праздные вещи было бы просто преступлением, к тому же, она просто обязана вознести почести Старым богам за их дары. И не только на Севере. Она не знала почему, но однажды ощутила всем своим нутром, что просто обязана посетить богорощи, которые все еще существовали и помолиться у каждого чардрева. Душа Рейниры просто требовала, чтобы она совершила это паломничество в честь шанса, который был ей дарован, своего будущего сына, и для того, чтобы она могла замолить свою вину перед своими потерянными детьми. Та ее терзала, сколько она себе не говорила, что так было правильно, что их все равно ждала лишь жизнь, которая будет оборвана жестоко и очень рано. И никто, кроме Старых богов, ей не подарит облегчения, ведь только Рейнира и они теперь о них помнят. Но пока она лицезрела только то чардрево, что росло в богороще Красного замка, где проводила очень много времени, наслаждаясь покоем, которой там ее окутывал, как старое уютное покрывало, и те, что были в замке Шепота. Ну или в том, что от того осталось. Туда Рейнира летала одна и провела в этих мрачных руинах не так уж и долго, поскольку наткнулась на бандитов, которых Сиракс быстро превратила в обугленные кости. Но тот дикий лес все же посетила, и была удивлена тем, что несмотря на довольно пугающую атмосферу, смогла ощутить все тот же покой, которые ей дарила богороща Красного замка. Было ли то влияние Старых богов? Она не знала точно, но очень это ценила и лелеяла, а также стала еще больше уважать северян, которые отстояли свою веру и до сих пор могли открыто поклоняться этим духам природы, пронизывающие все живое. В отличие от Семерых богов, чьего присутствия Рейнира никогда не чувствовала, — хотя очень старалась сначала ради матери, которая тем поклонялась, а потом и после смерти матушки, когда ей был так нужно утешение — а теперь и подавно в них не верила. Около полудня Рейнира вернулась в Красный замок. По ее телу разливалась усталость, а желудок жалобно урчал, но вместо того, чтобы отправиться в свои покои, передохнуть и перекусить, она отпустила своих дам и направилась в королевскую детскую. Малышка Хелейна сейчас спала, но Рейнира все равно хотела повидать сестру, как и брата, ведь именно так должна была бы поступить хорошая старшая сестра, роль которой она старательно исполняла. Это было уже даже не трудно. Хелейна быстро проникла в ее сердце благодаря этим мечтательным глазам и надутым губкам, а Эйегон… Рейнира и сама не ожидала, что ей настолько легко удастся отделить маленького Эйегона от того злобного ублюдка, которые скормил ее дракону, и даже по настоящему привязаться к мальчугану, чьи глаза каждый раз широко распахивались от радости при виде нее, и чьи руки тут же доверчиво тянулись в ее сторону. Алисента детей любовью не баловала. Рейнира уже в который раз удивлялась, как в том, другом несбывшемся будущем не смогла понять, что Эйегон и Эймонд выросли не самыми лучшими людьми не потому, что были ниспосланы ей богами как испытание на пути к трону, или родились изначально маленькими чудовищами, а потому, что были просто отчаянно недолюбленными отроками, в детстве отчаянно ищущие ласки холодной матери, а во взрослой жизни настолько озлобились от тоски, и сломавшиеся под гнетом сурового деда, что причиняли боль другим, чтобы все страдали, как и они. Особенно сестре, которая не нашла в своем сердце любви к ним. Сестре, с ненавистью к которой они не родились, а были взрощены на добротной почве не удовлетворенной своей долей Алисенты, почти полностью лишенной своей воли, алчного, хитрого и жаждущего власти деда, почти полностью отрешенного от них отца, а также… А также ее равнодушия и обиды на их общего родителя, их мать и обстоятельства их рождения. В этот раз так не будет. Рейнира может не любит их истовой любовью, но может защитить и дать им то, что не может дать Алисента, которая в чем-то все еще была девочкой, не готовой стать родителем. Она тряхнула головой, чтобы избавиться от тяжких дум, и шагнула в раскрытые перед ней двери детской. — Нира! — залепетал Эйегон, как только она вошла в покои, оставив позади сира Кристона, на которого ей все еще было порой очень трудно смотреть. Она еле заметно, но искренне, улыбнулась при виде мальчика, который еще миг назад сидел в подушках со своими няньками около камина, а сейчас начал ерзать на месте и требовательно тянуть в ее сторону руки. Его губы были надуты, а глаза сияли от восторга при виде старшей сестры. — Здравствуй, valonqar, — тихо сказала Рейнира, подобрав полы платья и присев на то мягкую подушку, откуда только что поспешно встала одна из служанок, приглядывавших за Эйегоном. Мальчик мгновенно воспользовался моментом и, надув щеки от усилий, неуклюже переполз к ней на колени и с удовлетворенным вздохом прижался к ее груди. Рейнира поудобнее устроила брата на своих коленках, приобняла, и пожурила его, когда мальчик чуть не ударил ее своим острым локоточком в уже не столь плоский живот. — Осторожнее, Эгг, — мягко сказала она. — У меня в животе твой племянник и его нужно беречь, потому что он еще очень маленький. Даже меньше Хелейны. Эйегон отодвинулся от нее и нахмурился. — В животе? — недоуменно спросил он, а потом в ужасе добавил: — Нира, ты что, съела ребенка? Рейнира хихикнула и погладила испуганного мальчика по макушке. — Нет, valonqar, — весело сказала она. — Он там живет, потому еще слишком хрупкий для этого мира. Как Хелейна жила в животе твоей матери. Помнишь? Мальчик насупился и хмуро посмотрел на колыбель, где сейчас дремала малышка. — Я не люблю ее, — пробурчал он, сложив руки на груди. — Она маленькая и кричит. — Она твоя младшая сестра. Ты должен о ней заботиться, как бы она не кричала, и быть к ней добрым, чтобы она не говорила, или чем бы не увлекалась, когда подрастет, — твердо сказала Рейнира, надеясь сгладить углы в отношениях Хелейны и Эйегона в самом начале. Она же не настолько слепа, чтобы не понять из видений, что брак между ними был несчастливым, и что Эйегон был жесток к своей неординарной сестре-жене еще задолго до того, как Алисента их поженила. Боги, как это лицемерно было со стороны женщины, которая презирала «странные» привычки Таргариенов, с таким отвращением бросалась бы на нее с обвинениями, если тот визит в бордель все же состоялся. — Фу, — капризно заявил Эйегон и замотал головой. — Не хочу!.. Стоял бы он на ногах, Рейниры была уверена, что он бы еще и начал топать. — Ты ведешь себя не так, как подобает принцу, но я все же здесь, — строго сказала она, надеясь, что за это время Эйегон достаточно сильно к ней привязался, чтобы испугался потерять ее внимание. — И здесь я потому, что ты мой младший брат, хотя ты тоже маленький и сейчас тоже кричишь, Эйегон. Или мне уйти?.. Губы мальчика задрожали, голова быстро-быстро замоталась из стороны в сторону, а Рейнира тут же крепче приобняла его, и куда мягче добавила: — Не плачь, zaldrīzes. Я не уйду, но ты должен перестать ненавидеть сестру и начать заботиться о ней, ясно? Эйегон громче засопел у нее на плече, и еще раз кивнул. Рейнира не особо надеялась на то, что он до конца понял, и принял ее слова близко к сердцу, — ему же все-таки всего два года! — но все же ей нравилось думать, что если она будет повторять свои слова чаще, то Эйегон и впрямь прислушается к ним. И не вырастить в того эгоистичного жадного вечно пьяного ублюдка, которым тот был в ее видениях. Не вырастет в ее главного соперника, и самое главное, в ее убийцу. Она посидела с братом еще пару мгновений, тихо качая его из стороны в сторону и поглаживая его спину. Рейнира слышала, как его слезы сходят на нет, а маленькое тельце начало расслабляться в ее объятиях, и как только она поняла, что он уснул, аккуратно передала уснувшего мальчика нянькам, и ушла к себе, чтобы все-таки поймать пару часов отдыха перед тем, как подготовиться к встрече, где отец хотел, чтобы она присутствовала, с лордом Коксом, которые хотел обсудить дела порта в Солеварнях.