Власть над прошлым

Рейнира шла к себе, когда услышала, как в детской вновь надрывается Хелейна, которую, наверняка, на руках держала Алисента. Это уже было привычным явлением, поскольку юная принцесса отчаянно не любила чужие касания. Даже те, что принадлежали родной матери. Судя по ее видениям, Хелейна и во взрослой жизни будет избегать любых прикосновений, кроме тех, что инициирует она сама. Бедняжка. Рейнире даже не хотелось думать, как именно в той изначальной линии времени были зачаты близнецы Хелейны и Эйегона. Впрочем, с учетом того, что ее брата ждала судьба не только пьяницы, но еще и насильника, думать особо и не стоило, как это было. В этот раз, Рейнира сделает все, чтобы этого не допустить. Она найдет им других партнеров, поскольку пусть лучше их кровь еще больше будет разбавлена чужой кровью, чем Рейнира допустит союза между ее братом и сестрой, который будет горькими и полным холода. Или сделает все, чтобы они сами выбрали свой путь. Может Хелейна и не захочет никогда замуж, а Эйегон… Может стоило отправить его в Цитадель? Ее брат точно не стал бы хорошим рыцарем, но мейстером мог. Он не был обделен мозгами, но в видениях тот начал пить раньше, чем успел достичь тринадцатых именин, и вино полностью изничтожило все хорошие задатки в мальчике. «Нет, он больше любил летать, чем сидеть взаперти. Может стоит поговорить с отцом через пару лет и отправить Эйегона пажом к лорду Корлису, или Лейнору? Это могло бы укрепить наши связи», — рассеяно думала Рейнира, подойдя к дверям детской. Она еле заметно махнула головой сиру Рикарду и сиру Уилласу, которые сегодня охраняли королеву и ее детей. Гвардейцы почтительно кивнули в ответ и распахнули перед ней двери. Рейнира вошла внутрь и тут же поняла, что была права. По покоям суетились потерянные няньки, а возле окна стояла Алисента, трясущая Хелейну, и выглядящая так, будто сейчас заревет вместе с дочерью. Ее бывшая подруга была как никогда юной в этот момент, и совсем непохожей на мать. Рейнира хмуро посмотрела на нянек и резко указала головой тем на дверь. Они колебались, но в конце концов все же покинули комнаты, а Алисента наконец заметила, что в покои вошла Рейнира, чего за всем этим криком было и не слышно. — Зачем ты пришла? — дрожащим голосом спросила Алисента, которая, кажется, хотела казаться злой, но не получилось, поскольку больно уж жалкий у той был вид. Рейнира промолчала. Она прошла дальше в комнаты, заглянула в кроватку Эйегона, который удивительно безмятежно умудрялся спать, пока его сестра себе глотку рвала, и, взяв из кроватки тонкое покрывало, подошла к Алисенте. — Укрой ее, и не тряси так, — строго сказала Рейнира. — Я сама знаю, как справляться со своими детьми. Я — мать, а ты — нет, — огрызнулась Алисента, прижав Хелейну ближе к себе, отчего девочка завопила еще громче. Рейнира закатила глаза. — Хелейна не любит, когда касаются ее кожи, поэтому и плачет, — холодно заметила она. — И тряска ей тоже не нравится. Укрой ее и лучше спой, чем устраивай бедняжке землетрясение. Это успокоит ее куда как эффективнее, моя королева. После чего, накинула на спинку Хелейны покрывало, развернулась и ушла к себе, не желая больше говорить с Алисентой. Сегодня был и без того достаточно насыщенный день: они с Лейнором неплохо провели время за дружеской беседой, а потом Рейнира постаралась уделить время дамам, которые присутствовали на том небольшом приеме. Она терпеть не могла подобные компании, поскольку это было скучно до слез, но, как Рейнира начала понимать после своего испытания и не без помощи принцессы Рейнис, в чем-то это было полезно. Ей нужна была любая информация, или рычаги, которые только возможны, а жены, дочери, да сестры, многочисленных лордов могли стать их источником. Боги, Рейнира и не представляла, какие любовные перипетии вьются среди знати! Всего час беседы с кучкой надушенных дам, и теперь она знала, что леди Стокворт спала со своим конюхом и мужем одновременно, что служанка в Сумеречном доле родила сына, который выглядел точно как лорд Дарклин, чья жена сама только успела разродиться второй девочкой подряд, а лорд Росби бы замечен со спущенными штанами на псарне с псарем меж ног, который… ублажал его. Кошмар. Уши Рейниры давно так не горели, как после всех этих сплетен, и сейчас ей хотелось только отдохнуть. И может еще перекусить. Даже возможно тех пирожных, что она отведала на приеме, и кусочек утки, маринованной в сладком соусе, которую подавали на ужин… Но как только она вошла в свои покои, то увидела, что на стуле висела незнакомая сумка. Она прикрыла глаза. Рейнира догадывалась, что было внутри и не хотела на это смотреть. Как и не хотела одеваться мальчишкой, чтобы посетить Королевскую гавань, даже если она была не прочь вкусить хоть немного свободы. Какая-то ее часть жаждала вновь повторить тот визит с дядей Деймоном в бордель, но… У Рейниры были куда более важные вещи в приоритете, а эта прогулка станет отправной точкой, где ее репутация безжалостно понесется в пропасть. Невольно ее ладонь легла на живот, чтобы впитать кусочек того тепла, который Рейнира всегда ощущала, касаясь своей утробы. Оно становилось сильнее с каждым днем, но все же ей хотелось ощутить что-то более настоящее, ощутимое и реальное, а самое главное, указывающее на здоровье ее благословенного дитя. Раздался тихий цокот. Рейнира открыла глаза и обернулась к Призраку, которые, как ни странно, вышел из-за ширмы, а не слез с кровати, где она видела его в последний раз. Лютоволк подошел к стулу, понюхал сумку и чихнул. Рейнира засмеялась, а потом укоризненно заметила: — Ты спрятался, когда мой дядя, как вор, пробрался сюда? Ай-яй. Призрак фыркнул, как бы говоря, что это не его миссия, всяких хитрецов гонять. После чего помотал головой из стороны в сторону и демонстративно прошествовал к кровати, куда громко плюхнулся, явно показывая, что спят они сегодня вдвоем. — Да, да, это не твоя проблема, — понимающе сказала Рейнира, тяжко при это вздохнув, и неохотно подойдя к стулу. Она сняла сумку со спинки и вывалила содержимое на стол. Это впрямь оказалась мальчишеская одежка, а среди нее был небольшой свиток с запиской с инструкцией, как открыть потайной проход, ведущий из ее комнаты в зал с черепом Балериона. Ну, еще один из них. Про тот проход, что был у нее в гардеробе дядя не знал. По крайней мере, она надеялась на это, поскольку было приятно знать что-то такое, что не знает Порочный принц. Рейнира вновь вздохнула. Что вот ей делать? Она не могла оттолкнуть Деймона, поскольку он ей был нужен, и… он был ей нужен. Рейнира не хотела, чтобы он ушел на десять лет в чертов Пентос, бросив ее тут на растерзание гадюкам. Да, теперь у нее был отец, будет Лейнор, но… Она хотела, чтобы здесь был и Деймон. Но и в запретное приключение по городу Рейнира с ним не пойдет. Это совершенно точно. Не пойдет же?.. — Пекло, пекло, пекло. Что мне делать-то теперь с тобой, а, Деймон?… — сердито прошептала она, и быстро затолкала одежку в сумку, вместе с запиской, которую Рейнира так и не развернула.

***

Она опаздывала. Деймон был уверен, что его племянница уже должна была найти его «подарок» и явиться, но ее все не было. Неужели он просчитался, и за время его отсутствия Рейнира выросла куда больше, чем он думал? Нет, он был не слеп, девочка Визериса определенно выросла. Когда он вошел в тронный зал и впервые за эти годы увидел ее, то даже чуть замер. Замер в восхищение, ибо Рейнира стала еще более прекрасной, чем была прежде. Детский жирок на ее щеках исчез, а черты лица стали более плавными и изящными. Ее тело приобрело соблазнительные девичьи изгибы: высокая грудь, округлые бедра и тонкая талия. Стоя там, рядом с отцом, на возвышение около Железного трона, с высоко поднятым подбородком, Рейнира выглядела настоящей королевой, которой однажды она впрямь станет. Стоит ли удивляться, что тогда в саду он почти не мог оторвать от нее взгляда? И что сейчас, хотя и клялся себе подождать, все равно хотел вывести ее в город, чтобы показать реальную жизнь, которую Рейнира наверняка не видела, будучи запертой в Красном замке? Она точно не откажется от его маленького приключения. Деймон неплохо знал свою племянницу и знал, что в ее душе живет искра неповиновения и жажда совершать безумства. Что она была такой же, как он. Тихие шаги отвлекли Деймона от размышлений. Он отвернулся от вида Королевской гавани, укутанного сумерками и сияющего сотней тысяч огоньков, которым до сего момента любовался, и, прислонившись плечом к арке, стал ждать, пока в поле его зрения появиться принцесса. И Рейнира появилась, но… — Ты не переоделась, — недовольно заметил Деймон, оглядев свою племянницу, которая все еще была в том платье, что на ней была на приеме, с той только разницей, что сейчас на ее плечи была накинута тонкая шаль. — Потому что я никуда не пойду, дядя, — твердо сказала Рейнира, обняв себя за плечи. — Я не собираюсь рисковать… Деймон оттолкнулся от стены, к которой прислонялся и сделал шаг вперед. — Skoros sȳz hen glaeson iksos bisa lo konīr iksos daor byka risk isse ziry? — несмешливо сказал он, перейдя на язык их предков, которые они всегда предпочитали, общаясь между собой. — Nykeā glaeson skoriot nyke won't sagon ozbārtan nykeā līve, — резко сказала Рейнира, тоже перейдя на валирийский, и делая шаг вперед, отчего теперь их разделяли лишь жалкие дюймы. — Ziry iksos simple syt ao vali, yn nykeā ābra should gūrogon rȳ least mēre pirta dekuragon, se zȳhon reputation iksos pryjata syt glaeson. — Bisa vys iksos cruel. Se lo ao glaesagon aōha giez glaeson isse zūgagon, ao jāhor daor notice skorkydoso ao jāhor miss ry se sȳrje things bona ziry kostagon jiōragon ao, — возразил Деймон, протянув руку вперед, чтобы коснуться ожерелья из валирийской стали, которое он ей подарил. Ему льстило то, что его подарок Рейнира продолжала гордо носить на свое лебяжьей шейке, а не забросила куда-то на дно своих многочисленных шкатулок с драгоценностями. — Я не живу в страхе, — твердо сказала принцесса на общем языке. — Я просто выросла и знаю, что стоит на кону. Я будущая королева, первая женщина, которая займет Железный трон, и должна просчитывать все на несколько шагов вперед, а не поддаваться мимолетным желаниям, чтобы ощутить… — …свободу? — тихо сказал Деймон, сделав еще один шаг вперед, благодаря чем их лица теперь были друг напротив друга. Он ощущал ее тепло дыхание с привкусом лимонных пирожен на своих губах и с трудом сдерживался оттого, чтобы не впиться поцелуем в ее алые уста. Деймон видел, как Рейнира чуть покраснела, ее фиалково-голубой взор на секунду метнулся к его рту, а ее дыхание сбилось, отчего его губы дрогнули в ухмылке. — ...миг безрассудства и дикости, — хрипловато поправила его она и, положив руку ему на грудь, серьезно добавила: — Дядя, не надо. Деймон нахмурился. — Не надо «что»? — мрачно сказал он, но Рейнира промолчала, лишь пристально смотрела в его глаза с какой-то застарелой болью и печалью, которые были неуместны в столь юном взгляде. Он скрипнул зубами. Деймону хотелось стереть эту боль и убить того, кто стал причиной тех чувств, что поселились в красивых глазах его племянницы. А еще ему хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть. Крикнуть, чтобы она его не отталкивала, ведь Рейнира была одной из немногих, кого он считал своей ровней, и своей родственной душой. — Неужели ты и впрямь желаешь выйти замуж за этого сопляка? — тихо спросил Деймон, опустив плечи, и понимая, что его сегодняшним импульсивным плана не суждено сбыться. — Не важно, чего я хочу, — жестко сказала Рейнира, упрямо вскинув подбородок. — Важно то, что я должна сделать. Деймон сердито фыркнул. — И ты должна связать себя с Лейнором Веларионом? — недоверчиво сказал он и издал смешок. — Неужто брат мой так отчаялся в попытках загладить вину перед кузиной, за то, что не взял ее дочурку замуж, что даже готов выдать тебя за ее сыночка? Да тот тебя никогда не полюбит! Он… Рейнира холодно зыркнула на него и толкнула в грудь, отчего Деймон невольно сделал шаг назад. — Я знаю каков он! — яростно сказала она. — Но мне нужен не его член, а его имя и защита, ясно? Я же не дура! Мне нужны союзники, мне нужны связи. Отец не будет жить вечно, как должно быть ты думаешь, раз за разом выводя его из себя своими выходками и бросая тот самый дом, который, как громогласно говоришь, готов защищать до последней капли крови. Будто думаешь, что так будет вечно, будто не понимаешь, что однажды ты вернешься из своего очередного побега-изгнания, и найдешь не брата, а погребальный костер, вокруг которого будут незнакомцы, знающие тебя лишь из третьих рук! Рейнира на миг замолкла. — Будь я еще той девочкой, которую ты оставил, отправившись на Ступени, — мрачно продолжила она. — То я бы, когда отец позволил мне выбрать, выбрала бы в мужья тебя. Сердце Деймона непривычно быстро забилось от ее признания, а в душу разлилось торжество, которое быстро затихло, когда с уст Рейниры продолжили литься слова, как иглы, впивающиеся в его нутро раскаленными иглами. — Но я уже не та девочка, — устало сказала она. — Ты и представить не можешь, что произошло за эти годы и какая на мне теперь ответственность. Ответственность, которая заставляет меня поступать, руководствуясь разумом, а не сердцем. И разум мне говорит: вернуться в свои покои, лечь спать, а на следующее утро готовиться к свадьбе с человеком, союз с которым укрепит наш дом перед лицами тех, кто желает отобрать у нас все. Она легонько похлопала его по груди, будто не разбила только что ему сердце, и закончила: — И я искренне надеюсь, что ты сделаешь то же самое, дядя. Если ты правда желаешь сделать наш дом сильнее: иди спать и не убегай больше пекло знает куда. Ты нам нужен, дядя, мы скучали по тебе. После чего, Рейнира развернулась и, подобно на миг ступившей на эти грешные земли прекрасной Тессарион, растворилась в тенях туннеля, оставляя его позади. Деймон зарычал и, резко развернувшись, ударил кулаком по арке, игнорируя боль в своих многочисленных ранах, после чего стремительно направился к лестнице, которая вела в город. Ему срочно нужно было выпить, чтобы унять этот ураган чувств в груди и поганое ощущение, что он впрямь упустил что-то важное. То, что уже было не вернуть.