Второй шанс всё исправить

             Есть категория людей, которым нравится болеть. Нет, немного не так. Они не любят болеть, но им нравится внимание. Чтобы за ними ухаживали, всячески поддерживали, чуть ли не с ложечки кормили. Приносили вкусные подарки, подробно расспрашивали о состоянии, ободряли.       Эрик к таким не относился. Его бесила собственная беспомощность. Организм пребывал в шоке от количества химии в крови и скорости, с которой его оттуда вымывали. Он пролежал на кровати целую неделю. Неделю почти без движения, со слабостью во всём теле, невозможностью взять в руки ложку и даже просто сесть. Да он писал в утку, чёрт, это было так унизительно.       Но Дэнни не отходил от него ни на шаг, кормил, поил, очень ловко переворачивал с бока на бок, протирал тело влажной тканью и вообще проявлял такие навыки сиделки, что до Эрика вдруг дошло, что именно он был тем, кто ухаживал за больным отцом. Хрупкий и тонкокостный омега несколько лет в одиночку возился с крупным альфой. Нет, в прошлой жизни он сам очень быстро усох, потерял вес, мышечную массу, но всё равно оставался довольно крупным. За ним присматривал нанятый сиделкой бета.       Сначала Эрик возмущался, смущался, злился, но Дэнни стоически терпел его недовольство. Это тоже было частью работы сиделки. Но Эрик не хотел, чтобы любимый видел его таким. Однако, ему пришлось смириться, потому что омега во время очередной вспышки заявил, что не потерпит в палате никого постороннего, если это не родители Эрика и не врач. Он даже сам убирал, мыл полы, вытирал пыль, выносил мусор.       Спустя неделю Эрику впервые стало лучше, он не впал в полусонное состояние после обеда и с удивлением услышал, как Дэнни разговаривает с кем-то прямо за дверью. И тут до него дошло: его палата охранялась! В коридоре сидел нанятый отцом человек, который никого постороннего не пропускал. Наверняка и еду проверяли на вредные «добавки». Хватило прошлого опыта, когда сына так запросто травили газировкой с примесями опасного вещества.       Он терпеливо дождался возвращения мужа и поймал свободной рукой ладошку, поднёс к губам и поцеловал пальцы.       — Дэнни, ты не занят сейчас?       — Нет, — тот плюхнулся в удобное кресло и искренне улыбнулся. — Посидеть с тобой?       — Да, немножко. Скажи, что происходит в мире за этой дверью? — он кивнул в сторону выхода.       — Там полный апокалипсис, — прошептал Дэн. — Каллини разорились: все их счета сначала арестовали, а теперь эти деньги пустили на производство нормального лекарства. Люди штурмуют поликлиники, чтобы им заново пересчитали дозировку. Таблетки раздают бесплатно, работу врачей тоже оплачивают из средств Каллини.       — Жуть какая, — согласился Эрик.       — Прикол в том, что сами они эти лекарства не принимали. Никогда, представляешь? Пользовались специальными мазями и спреями, чтобы скрывать свой запах. В газетах было много статей, их всех допрашивали. Вся семейка оказалась замешана.       — Я одного не могу понять: зачем они всё это устроили? К чему создавать передоз лекарства? Чем им простые люди не угодили, что они так со всеми нами поступали?       Дэнни отошёл от него к столику, поискал среди газет и принёс одну. Указал на статью на первой полосе. Эрик читал и чувствовал, как волосы на загривке становятся дыбом. Почти сто лет назад один из омег Каллини стал жертвой изнасилования. Его мучили несколько дней, раз за разом пускали по кругу, вязали узлом, не давали отдыха, не кормили. Несчастный парень скончался до того, как им наигрались и отпустили. Его мучителей так и не нашли.       И родственники решили отомстить всем альфам мира. Создали новое лекарство, на первых порах оно было хорошее. Но потом они стали постепенно менять сначала состав, а потом и дозировку в подавителях для альф. И последние лет пятьдесят или чуть больше весь мир глотал эту отраву, а они довольно потирали руки.       — Блин, да они все чокнутые! — выпалил он, когда закончил читать.       — Не то слово. А теперь хорошая новость. — Дэнни положил ему на колени ещё одну газету. — Суд учёл их общее желание травить тех, кто им не угодил или не подчинился. Читай!       Эрик быстро пробежал глазами не очень большую статью. Оказывается, суды над кланом отравителей уже шли полным ходом. Сначала судили главных заговорщиков и исполнителей. Обыски в доме Каллини выявили имена тех, кто работал над лекарством и над его ухудшением. В тюрьму на пожизненное сел глава рода — отец того самого омеги. Также пожизненное получили два его сына-альфы. В качестве дополнительного наказания им прописали принудительный пожизненный приём их собственных таблеток в убийственной дозировке. По словам врачей в этом случае их очень быстро настигнут те самые болезни почек, которые они самостоятельно «прописали» всем альфам мира.       Сел в тюрьму и Данте. Учли репутацию его семьи и то, что они делали всё сознательно. Учли то, с каким упорством парень пытался разбить истинную пару и присвоить себе альфу. Адвокат настаивал именно на этом пункте и том, что альфа сейчас в больнице, ему всего шестнадцать, а у него из-за экспериментов омеги уже серьёзные проблемы со здоровьем. И ещё неизвестно, как это отразится на нём в будущем. В итоге Данте дали сорок лет, а после освобождения его будет ждать пожизненное лечение в одной из закрытых психиатрических клиник. Вот этой новости Эрик особенно обрадовался.       Это придало ему сил, и он стал быстро поправляться. Время шло, капельниц становилось всё меньше. В перерывах между ними они вместе делали уроки, сидели на подоконнике и рассматривали улицу, болтали и строили планы на будущее. Эрик уже ходил без поддержки, ел за двоих и мечтал вырваться отсюда поскорее. Он оказался прав насчёт охранника, отец запретил пускать в палату кого-либо, даже для Пауля с Дереком не сделали исключение. Но парни всё понимали и не обижались. Они создали свой приватный чат и постоянно писали в нём.       За день до выписки Дэнни прибежал в палату весь в слезах, захлопнул дверь и повернул в замке ключ. Потом залез к Эрику в кровать и заплакал.       — Кто тебя обидел, солнышко? Кому набить морду?       Но его малыш только тихо плакал и прижимался всё сильнее, словно искал защиты. Эрик осторожно ощупывал и обнюхивал его. Ни травм, ни синяков, ничего. И посторонних запахов тоже не было. Что же случилось, что его любимое солнышко в таком состоянии? Дэнни наплакался и уснул, а поздно вечером проснулся и развил бурную деятельность по сборам. На вопросы он упорно не отвечал и отворачивался.       Эрик подсунул ему таблетку снотворного и уложил в кровать. Когда дыхание стало совсем ровным, он вышел из палаты, кивнул охраннику и пошёл побродить по ночным коридорам. Тихо, все спят, полумрак. Один этаж, другой, третий. Эрик не знал, зачем ходит по ночной больнице, наверное, ему просто захотелось размять ноги, а Дэнни задавал бы вопросы или увязался с ним, пусть отдыхает.       — Парень, слышь, ты с какого этажа? — он остановился на вопрос высокого альфы в одежде волонтёра. Было около двух, что он тут забыл?       — С третьего, а что?       — Ты не видел там одного омегу? Красивый такой, молоденький совсем, блондинчик с волнистыми волосами, глаза синие-синие, губки блядские, так и ждут, когда их поцелуют или член в них засунут.       — Я омегами не интересуюсь, у меня есть истинный, — прохладно ответил он и собрался идти дальше, но его снова остановили.       — Так этот чудик тоже моим истинным оказался, так вкусно пахнет сдобой, что я сожрать его был готов. А он как рванул от меня, никак не могу найти, всю больницу уже обыскал, только несколько закрытых и охраняемых палат не смог, не пустили.       В груди Эрика закипело бешенство, чёрная ревность заволокла глаза, и он едва не бросился на хама с кулаками. Плевать, что намного старше, он никому не позволит оскорблять Дэнни. Это у его солнышка блядские губы? Да что этот мудак о себе возомнил? Это из-за него солнышко плакало? Но он быстро взял себя в руки: для начала стоило разведать обстановку.       — Я как раз из одной из закрытых, никуда не выхожу, сегодня в первый раз вот решил прогуляться. Живу один, так что не видел, — соврал он.       — О, вот как? — чему-то обрадовался парень. — А я здесь благотворительностью занимаюсь. Сегодня вот… задержался немного. Думал, что в пустой больнице быстрее смогу его вынюхать. Меня зовут Александер Айхенвальд. Обращайся, если что.       Эрик машинально кивнул, развернулся и припустил по коридору. Айхенвальд, тот самый, который стал мужем его Дэнни. Что он там говорил про истинного? Он учуял один из двух компонентов запаха Даниэля. Это плохо, очень плохо. Здесь не разбираться, а прятаться надо! Он может прийти и потребовать триаду, а Эрик не собирался ни с кем делиться. Дэнни только его, и так и останется! Надо валить отсюда и поскорее!       Ещё он вспомнил единственный разговор с сыном и свои выводы по нему. Господин Айхенвальд не стал хорошим отцом для приёмного сына. Он дал ему всё, кроме любви. Теперь же Эрик задумался о том, а был ли его Дэнни счастлив с ним в той жизни? Или был лишь фасад, что показывали всем, а на самом деле каждый был сам по себе? Этого он никогда не узнает. А то единственное, что может сделать сейчас — это оградить свою жизнь от непрошенных гостей.       Первым делом он нашёл в сумке блокиратор запаха в виде спрея. Распылил его возле двери, чтобы этот волонтёр не смог почувствовать Дэнни из-за двери. Охранник не спит, ему не положено, он не подпустит близко и не расскажет о том, кто здесь лежит, но лучше перестраховаться.       — Отец, — он понимал, что поступает малодушно, но собственное счастье стояло на первом месте. — Прости, что звоню среди ночи. Да, я смотрел на часы. Ты можешь забрать нас завтра очень рано? Да, мы должны выйти так, чтобы никто нас не увидел, это очень важно. Это как-то связано с Дэнни, но я не знаю, он плакал и ничего мне не сказал.       Он закончил разговор, улёгся на кровати и прижал к себе любимого. Сдоба и мёд, вот как он пах на самом деле. И он никому не позволит отнять у него омегу, пусть ещё хоть с полсотни истинных объявится! Дэнни занят, а все остальные лесом! На поиски другого истинного!       Рано утром к служебному выходу из больницы подъехала крытая машина. Они с Дэнни вышли из здания, оба были в куртках с капюшонами, большую часть лица закрывали маски-бафф. Эрик катил чемодан и сразу же отдал его водителю, придержал дверь, позволяя омеге первому залезть в салон. Водитель уложил чемодан в багажник и повёл автомобиль к выезду. Врачу уже позвонили и попросили сделать выписку тихо, без помпы, когда всё было сделано, он получил на свой счёт перевод на значительную сумму.       Когда через пару часов один из волонтёров проснулся и продолжил искать понравившегося вчера омегу, то у него ничего не вышло. Также он не имел доступа к спискам пациентов и не мог поискать омегу среди них. Спустя ещё несколько дней он понял, что парня в больнице нет. Возможно, он всего лишь приходил к кому-то из пациентов. Посмотреть камеры ему не разрешили. След затерялся окончательно.       А Эрик приехал домой, где его ждали оба родителя. Папочка вернулся из командировки. Их уговорили пожить с ними ещё какое-то время, пока Эрик не поправится окончательно, хотя подаренный на свадьбу дом уже был закончен.       Омеги ушли обсуждать свои дела, а отец пригласил Эрика в кабинет на разговор. Там он рассказал о том, что в больнице искали Дэнни.       — Скажи, а может у омеги быть два истинных альфы? — этот вопрос мучил его больше всего.       — Никогда о таком не слышал, — ответил отец. — Но странно, что тот парень назвал тебе один из запахов Даниэля.       Эрик уже пообещал себе, что в жизни не признается, что это тот самый будущий муж его истинного. Во время рассказа про сон он не называл его фамилию, лишь упомянул, что тот потеснил их с первого места самых богатых людей планеты на второе.       — Вот потому я просил забрать нас оттуда, Дэнни только мой! Мне не нужен второй муж! Сначала мне какой-то левый омега навязывался, теперь у Дэнни вдруг решил объявиться ещё один истинный! Это уже не смешно! И он плакал!       — Кто, альфа? — уточнил отец.       — Нет, конечно! — возмутился Эрик. — Дэнни не разговаривал со мной весь вечер, все глаза выплакал, я был готов пойти и убивать всех подряд.       — Возможно, он тоже почувствовал запах того альфы и расстроился. Не переживай, твой папочка разговорит его и всё узнает. А мы потом примем нужное решение.       Эрик не сильно успокоился. Его грызла ревность. Как мог этот Айхенвальд оказаться истинным его мужа? Неужели в прошлом природа таким образом компенсировала Дэнни разлуку с ним и подсунула другого партнёра?       Он отправился на поиски любимого и нашёл его на кухне. Точнее, там сидели оба омеги, в воздухе витали умопомрачительно вкусные ароматы, плита шипела, шкворчала и булькала кастрюлями и сковородками, а из духовки тянуло сдобой. Его солнышко в домашней одежде, с небрежно собранными в пучок волосами, милом фартучке и пятном муки на щеке что-то весело помешивал в одной из кастрюлек.       Папочка украшал салатики и рассказывал что-то смешное, потому что они оба смеялись. Но Эрик успел разглядеть чуть покрасневший носик и припухшие от слёз глаза. Всё-таки плакал. При виде альф омеги замахали руками и как-то очень быстро вытолкали их в коридор, чтобы не портили сюрприз.       Сюрпризов оказалось два, потому что на обед приехали Дерек и Пауль. Эрик не видел их несколько недель, у него было много времени на осмысление, и он пришёл к выводу, что альфа не виноват в том, что у него придурошный младший брат. Из-за этого не стоило прерывать дружбу, тем более что Эван скоро уедет в поисках счастья и забьёт на родственников. Если всё пройдёт успешно, то они могут вообще никогда не увидеться.       За столом весь разговор крутился вокруг аферы века с таблетками. Парни тоже проходили курс лечения. Как истинная пара они больше не нуждались в приёме подавителей, поскольку больше ни на кого кроме своего партнёра не реагировали. Но они всё ещё принимали подавитель в меньших дозах. Врачи составили для них новый курс и график выхода. Оказалось, что новым лекарством первым делом обеспечивали школьников и студентов университетов и колледжей.       — Знаю, что вы больше не вернётесь в школу, — трещал без умолку Дерек, — но всё равно расскажу о новых правилах. Их ввели во всех учебных заведениях. Теперь любой, кто почувствовал антипода, должен в обязательном порядке сообщить об этом не только классному руководителю, но и ещё двум или трём другим учителям, завучу, декану факультета, ещё кому-то. Чтобы не посчитали, что ученик врёт и наговаривает на другого и чтобы не было травли, как с тобой и историком. А то решит, что ты не стоишь внимания, и оставит обращение без ответа.       — И как это поможет? — спросил Эрик, чтобы отвлечь отца от вопроса с учителем.       — Легко! — Дерек переглянулся с Паулем. — В школе уже выявили ещё две пары антиподов. Нам сменили расписание, чтобы они не пересекались на переменах, два класса в школе постоянно учатся в одном крыле, а два — в другом. И родители одного омеги сказали, что решили уехать в другой город, чтобы их ребёнок жил и учился спокойно.       — Мой брат тоже уезжает, — неожиданно сказал Пауль. — Оказалось, что антипод сидит с ним в одном классе. Родители альфы устроили скандал, ничего не стали слушать и отказались переводить сына хотя бы в другой класс. Мои не стали качать права, поговорили с Эваном, и он согласился вообще уехать в другой город. У нас там есть родственники, у которых он поживёт.       У Эрика просто отлегло от сердца. Словно камень с души свалился. Он был безумно рад, что не встретится с бывшим мужем. Пусть едет, вдруг на этот раз ему больше счастья привалит, и он найдёт того, кто станет оплачивать его запросы и расходы. Вот только своего истинного Эван не встретит. Джек Харрис ещё не скоро выйдет на свободу, а после вряд ли станет крутиться в высшем свете. Работы в крупной компании у него теперь тоже нет, и денег, так что ему нечем привлекать омегу.       Вот бы они тоже никогда не встретились! Ему хотелось этого просто из вредности. И пусть этот Эван Шмидт ещё ничего не сделал, но что-то Эрику подсказывало, что интриги вокруг этого омеги будут виться и плестись. Что не будет он жить легко и просто. Не с его характером.       — Милый, ты плохо ешь, — напомнил ему папочка. — Не вкусно? Мы с Дэнни старались. Вроде всё такое же, как я присылал вам в больницу.       У Эрика щёлкнуло в голове. Вся еда была домашняя! Он не ел ничего больничного, родители постарались. Но ведь там были все диетические блюда. Он посмотрел на стол другими глазами. Папочка с Дэнни приготовили только то, что можно ему. Но никто не жаловался. Пауль тоже с удовольствием трескал варёное и пареное. Ему ж тоже надо сидеть на диете. Да им всем надо!       — Очень вкусно, просто я уже наелся. — Он отодвинул тарелку и чмокнул в нос любимого. — Не дуйся, солнышко. Я в больнице привык есть понемногу. Больше не лезет.       После обеда родители оставили их болтать о своём и уехали. Парни уселись в одной из гостиных. Эрик думал, что это не заметно, но Дерек тут же пристал к его мужу.       — Дэнни, кто тебя обидел?       Даниэль шмыгнул носом.       — Никто, но я вам сейчас такое скажу… — Эрик напрягся. — Вчера в больнице я нос к носу столкнулся с одним альфой.       — Прибил насмерть, когда бежал к Эрику? — пошутил Пауль.       — Хуже, — мрачно ответил Дэнни. — Я почувствовал его запах. Яркий, сочный. Он пах апельсинами и скошенной травой.       В комнате стало тихо. Настолько, что был слышен шум ветра за окном. А Эрик внутренне скривился и постарался сдержать рвотные позывы. Апельсины, фу, какая гадость! Прям как Данте Каллини.       — А Эрик тогда как? — неуверенно спросил Дерек. — Его ты уже не чувствуешь?       Вместо ответа Дэнни залез к мужу на коленки и уткнулся носом в шею. Глубоко вдохнул, выдохнул, коснулся губами пульсирующей венки.       — Чувствую и очень сильно.       — Но так не бывает! — начал спорить Пауль. — Не может быть три истинных, это ошибка.       — Но я его унюхал, издалека, убедился, что пахнет точно от него, и убежал. Мне Эрика хватит, я не хочу ещё одного альфу! — почти закричал Дэнни. — Мне не нужен второй муж, он мне даже не понравился!       — Тогда хорошо, что вас уже выписали, — миролюбиво заключил Дерек. — Успокойся, Дэнни, ты уже дома, в школу не придёшь, скоро переедешь в другой дом. Потом вообще уедешь учиться в другой город. Вероятность того, что вы снова встретитесь, очень мала. Да и вы уже замужем, ваш брак нерасторжим.       — Дерек прав, давай, я поговорю с отцом, он у меня работает в юридической компании, спрошу про такие случаи: были или нет? И что делать, если истинный вдруг появится и начнёт качать права?       Эрик согласился. Юридическая помощь была нужна, а ещё он собирался серьёзно поговорить с Дэнни. Разговор случился намного раньше, чем он успел подготовиться. Вечером в спальне солнце решительно оттянуло воротник пижамы и подставило ему шею.       — Кусай! — видя его нерешительность, он сердито топнул ногой. — Кусай, кому говорю! По-настоящему!       — Дэнни, — Эрик перепугался, это было слишком. — Я так не могу. Не сейчас, тебе будет очень больно.       — А когда? — взвился Даниэль. — Когда мы с ним столкнёмся в супермаркете? Или просто на улице? Где гарантия, что этого не случится? Я хочу, чтобы он знал, что я уже повязан и помечен. Чтобы не лез никогда!       — Хорошо, солнышко, я согласен, только во время течки.       Дэнни долго и пристально смотрел ему в глаза. Что он хотел там разглядеть? Эрик не собирался бросать своё чудо, не собирался им делиться. Но и причинять боль тоже не хотел. Он всё сделает правильно: течка, феромоны, гормоны, много секса, страсти, вязка, укус. Вот тогда боль перейдёт в оргазм, они переживут его вдвоём и станут единым целым.       — Уговорил, — вздохнул Дэнни под конец. — Но укусишь обязательно! А пока я дома посижу. Не люблю неприятные сюрпризы.       Эрик расслабился. Теперь он понимал, что руководило его парой — Дэнни сам безумно боялся. Боялся, что его начнут делить, что его могут отвергнуть, что его могут выгнать. Как в одном человеке жило столько комплексов сразу?       — Да, любимый. Только ты тоже меня укусишь, ладно? — он потёр место будущей метки. — Не одному же тебе ходить с украшением на шее.       Даниэль пробурчал согласие и потянул его в кровать. В больнице им было не до секса: за дверью сидел охранник, у Эрика сначала не было сил, потом желания. Теперь они нагоняли упущенное и целиком отдавались желаниям партнёра. Они были вместе, они хотели быть рядом и дальше, они не нуждались в ком-то ещё.       Они расстегнули цепочки и снова надели обручальные кольца. Они любили друг друга и не сомневались, что это чувство никогда не остынет.