Второй шанс всё исправить

             Даниэль услышал, как от дома отъехала машина. Он осторожно выглянул в окно и увидел выезжающее за ворота такси. Эрик уехал. Хотелось верить, что он больше никогда не вернётся. Даниэль вспомнил, схватил в руки телефон и проверил, что номер бывшего занесён в чёрный список. Не дозвонится. В том, что сын тоже заблокировал биологического отца, он не сомневался. Дал ему когда-то на всякий случай номер, но знал, что он не понадобится.       По коридору тяжело протопал Энджел. Когда у него было плохое настроение, он всегда так делал. Вечно недовольный всеми человек, требующий к себе как можно больше внимания. Это дико бесило, потому что ничего не изменилось с тех пор, как они с Алексом начали встречаться. День за днём, год за годом. Но нужно узнать, к чему они с Эриком пришли, до чего договорились.       Он нашёл сына в саду. Тот всего лишь зашёл за чем-то в свои комнаты и вышел на улицу. Как оказалось, за бутылкой, без стакана. Сидел в дальней беседке и пил прямо с горла. Даниэль в такие моменты предпочитал не лезть: с пьяным не поспоришь, ничего не докажешь, только себе нервы передёргаешь, а потом ещё и виноватым останешься. Он развернулся и собрался потихоньку уйти, но Энджел его уже заметил.       — Папочка! — голос не пьяный. Когда человек взвинчен, алкоголь не берёт, зато потом будет паршиво. Сын находился в процессе перехода от одной стадии к другой. — Давай поговорим!       — Хорошо, давай поговорим. — Он зашёл в беседку и сел напротив. Энджел отхлебнул из горлышка ещё немного.       — Знаешь, я его почувствовал, — вдруг сказал он, в голосе звучало отчаяние. — Видел столько лет назад, ненавидел всю жизнь, надеялся, что никогда не встречусь, а тут взял и внезапно почувствовал. Он пахнет мохито с морозной мятой и немного больным человеком. А вот Алекса я никогда не чувствовал как ни старался, ни разу за все сорок с лишним лет. И этих твоих с ним общих полудурков — тоже! Что же получается, что только ты и Эрик Кёниг — моя настоящая семья?       Даниэль растерянно смотрел на сына. Даже забыл, что нужно злиться на него за неуважение к отчиму и братьям, в очередной раз сделать замечание, отругать. Он первый раз в жизни слышал эту информацию. Обычно члены семьи чувствуют запахи своих родственников. Это также касается приемных родителей, но только тогда, когда они принимают детей своей пары как своих собственных. В противном случае муж не будет чувствовать запахи детей, а они — его. На совместных это уже не распространяется.       — Почему ты мне не сказал, Энджи? — спросил он. Голос предательски дрогнул. — Столько лет прошло…       — Ты был с ним счастлив, — буркнул сын. Он не смотрел в глаза, мрачно разглядывал на свет бутылку, словно определял оставшееся количество выпивки. — Больше не плакал, всегда улыбался и мечтал о будущем, а после родил ему этих двух ублюдков! Как я мог сказать? Тем более про меня ненадолго забыли, а потом я вырос. Но твой любимый муж никогда не забывал напомнить мне, что у него есть свои дети, а я для него всего лишь подкидыш, временное неудобство, от которого он избавится при первом же удобном случае. Я постарался до этого момента напакостить ему как можно больше.       Даниэль молча закрыл глаза и проглотил слёзы. Он был так слеп все эти годы, построил собственное счастье на несчастье сына. Мальчика, которого, как оказалось, в этом доме любил только он один. Он давно замечал нелюбовь Энджела к младшим братьям, но списывал это на ревность старшего брата к малышам. Даже частенько наказывал его за то, что тот плохо относился к близнецам.       Проблема оказалась масштабней. Прошли годы, дети выросли, а близнецы всё так же ненавидели старшего брата, он отвечал им тем же. Даниэль думал, что частично, а теперь догадался, что постоянно их стравливал Александер: он привил родным сыновьям ненависть к сводному старшему брату, которого ненавидел сам. Он испортил их детей, поставив их выше старшего брата.       Как они радовались, когда узнали, что по завещанию Энджел не получит от отчима ни гроша, и как злились, что он остался в числе пользовавшихся семейным счётом в банке. Но здесь муж ничего не мог поделать, он по глупости прописал это в брачном договоре. Пытался произвести впечатление на омегу. Энджел мстил за ненависть к себе беспощадно и тратил чужие деньги без счета. Алекс же молча бесился, сам предложил усыновить Энджи и дать свою фамилию. Правда, без права наследования в будущем. Пустой красивый жест, чтобы пустить ему пыль в глаза и лишний раз пропиариться: взял замуж омегу с ребёнком, будет заботиться о сиротке.       Теперь Даниэль был уверен, что муж с радостью бы избавился от пасынка при первом удобном случае, подвернись ему такая возможность. Спихнул бы дальней родне под видом лучшей жизни на свежем воздухе в деревне или ещё как. И только его одного, своих бы ни за что туда не отправил, чем ещё сильнее взрастил бы к себе ненависть.       Но он упорно цеплялся за ребёнка от истинного, не отпускал от себя ни на шаг и тем самым не дал свершиться каким-то тайным планам. Поэтому Алекс выбрал другую стратегию и делал вид, что Энджела не существует, а ребёнок отвечал ему тем же. Он даже с семьями братьев до сих пор не контачит, уже их дети тоже делают вид, что не знакомы и вынуждены делить дом с чужаками. Как он это пропустил? Куда смотрели его глаза?       — Энджел, если бы только сказал тогда…       — И что бы ты сделал? — неожиданно зло ощерился сын. — Бросил бы его? Да ни за что! Ты же сказал, что он тоже твой истинный!       — Я чувствую только один из двух его запахов, — признался Даниэль. — Это не очень хорошо на самом деле, и тогда я был в отчаянии. Помнишь, ты сильно болел, и он оплатил твои лекарства. Теперь я понимаю, что это был показательный жест, чтобы произвести на меня впечатление, и я купился. Мне на самом деле было очень комфортно рядом с ним, столько проблем решилось сразу. А потом я получил обратно наследство и мог бы уехать с тобой, если бы ты только сказал, что Алекс плохо к тебе относится. Между ним и тобой я бы выбрал тебя.       — Мне было пять, папа! — огрызнулся Энджел и допил остатки. Посмотрел на пустую бутылку и швырнул её куда-то в кусты. Послышался звон разбившегося стекла. — Я был ребёнком и не понимал, что сделал не так. Я искренне верил, что он просто за что-то сердится на меня. Что ещё немножко, и он увидит, что я послушный мальчик, похвалит меня, скажет, что гордится мной! Но у него никогда не было для меня добрых слов. Он всегда считал меня лишним, даже твой семейный бизнес мне не хотел отдавать! Говорил, что я обязательно прогорю! Не сбылись его прогнозы.       Даниэль прикусил губу. Вот это он облажался! Что за розовые очки закрывали ему глаза, что он ничего этого не заметил? Прямо под боком много лет кипели такие страсти, а он витал в облаках и наивно верил, что у него счастливая семья. Оказалось, что счастливы были все, кроме старшего сына.       — Прости меня, Энджи! Я ничего не знал. Я горжусь тобой, ты смог сохранить наш бизнес и деньги моих родителей, ты всего добился сам, хоть тебе и мешали. Я ведь прав?       Энджел не ответил, отвернулся и смотрел куда-то в сторону, но его молчание говорило само за себя. Даниэль ужаснулся тому, что его муж оказался монстром и годами гнобил приемного сына, делая при этом так, что он ни о чём не подозревал, и умудряясь сохранять внешние приличия. Создавать для окружающих видимость идеальной семьи.       — Я разведусь с ним! — решительно заявил он. — Пусть слишком поздно, но я так не могу. Не хочу больше его видеть! Не после того, что я узнал!       — Это будет сложно, пап! Он будет тебе мешать. Начнёт уговаривать, сыпать обещаниями.       — Знаю, — вздохнул Даниэль. — Поэтому действовать надо скрытно. На подготовку уйдёт несколько лет, я подожду. Посоветуешь мне хорошего юриста? Из нашей фирмы, не его, чтобы не проболтался.       — Да, есть у меня один хороший, — согласился сын. — Дерек Шмидт. Хоть и омега, но в суде любому альфе яйца оторвёт. С милой улыбочкой на губах. Настоящая акула своего дела.       Они ещё долго сидели в беседке и обсуждали возможные стратегии. Даниэль настроился покончить с браком, который внезапно превратился в кошмар его жизни. Сын был счастлив помочь и подложить свинью ненавистному отчиму, которого он называл отцом только на людях. Они строили планы на будущее и забыли об Эрике Кёниге. Что ни говори, а он остался в их прошлом.       Дерек оказался давно забытым знакомым. Они когда-то учились в параллельных классах. Его последний год в школе. Омега не задавал лишних вопросов, был очень тактичен, но при этом великолепно знал свою работу. Они даже подружились, часто созванивались по личным вопросам и часами болтали ни о чём. Алекс слушал их милую трескотню, обсуждение рецептов блюд, способы выращивания тех или иных цветов, моду, шоппинг и ничего не подозревал.       Даниэль продолжал делать вид, что счастлив в браке. Но больше он радовался тому, что муж часто отлучается в разные поездки, из-за этого у них практически не было секса. Исключением стало внезапно устроенное мужем путешествие для всей семьи, но и там Алекс большую часть времени провёл с телефоном у уха, а Даниэль организовал свой досуг так, что каждую ночь засыпал мёртвым сном и таким образом отлынивал от исполнения супружеских обязанностей.       Когда они вернулись домой, то их ждал адвокат Эрика Кёнига с завещанием. Эрик умер и отписал всё имущество бывшему парню и их биологическому сыну. Дальше унаследовать его могли только потомки Энджела. Сын еле сдержался, чтобы не показать ненавистным близнецам язык или фигу.       В тот день, когда Энджел с семьёй переехал в дом отца, Даниэль уехал вместе с ним. Уехал и уже не вернулся. На следующий день Александер получил на руки документы на развод. Дерек сработал чисто и очень грамотно, Айхенвальд ничего не смог опротестовать, отдал бывшему мужу половину состояния и весь ресторанный бизнес. То, что осталось после этого, он поделил между близнецами.       Даниэля бывший муж больше не беспокоил, сделал вид, что они не знакомы. Отреклись от него и близнецы, он поплакал немного и успокоился. А Энджел уступил его уговорам и позволил уехать жить в дом родителей Эрика. Даниэль забрал с собой внука-омегу с семьёй и переехал. В этом доме он и прожил до конца своих дней. Все соседи знали его как господина Миллера. Жизнь его была долгой и спокойной, замуж он больше не вышел, хотя желающие взять его в супруги не переводились.

***

      Даниэль открыл глаза и обнаружил, что лежит на полу. Холодно и темно. Он вспомнил, что вечером почитал праправнукам сказку, пожелал спокойной ночи и пошёл спать. Как он оказался здесь? А здесь — это где? Его похитили? Тогда почему он не связан? Где-то сбоку послышались тяжёлые шаги, потом дверь открылась, и его ослепил яркий свет.       — Петер, ты посмотри, мы его ищем, с ног сбились, а он тут спит! — раздалось над ним. — Лодырь, дармоед! Когда уже мы от тебя избавимся?       Даниэль поднял голову, похлопал ресницами, чтобы привыкнуть к свету, и упёрся взглядом в Джека. Того, который Харрис. Снова молодой и не с изуродованным лицом. Да, он видел его однажды после того, как они с любовником очухались после показательной порки Эрика. Ему всё рассказали в подробностях, хоть парочка и пыталась скрыть историю адюльтера от общественности. Сами виноваты!       Этот Джек был едва ли старше двадцати пяти лет. Даниэль лежал на полу кладовки в своём доме, смотрел на него и не мог пошевелиться от страха. Давно ему не снились кошмары, а увидеть бывших сводных братьев он хотел меньше всего на свете.       — А ну поднимайся, вонючка! — Джек брезгливо поморщился и несильно пнул его ногой в бок. Надо ли говорить, что они были антиподами, Даниэль ненавидел его вонь, приёмный братец смердел чем-то кисло-гнилым. Харрис же говорил, что от Даниэля воняет горелым хлебом.       — Давай, я сам с ним разберусь, — за спиной Джека появился Петер. Кошмар всей жизни снова ожил, и Даниэль забился на полу, закричал и начал отпихивать от себя похотливые руки. Толку от этого не было, он бы в жизни не отбился от взрослого альфы, но хотя бы сопротивлялся, чтобы сохранить остатки гордости.       На этот раз его почти не лапали. Петер вытащил его из кладовки и потащил по дому в сторону отцовской спальни.       — Хорош орать, иди, займись своим папашкой! Быстро, у нас мало времени, похоронная служба приедет за ним в полдень.       Даниэль запнулся ногой о порожек и полетел кубарем на пол. Как раз в спальню отца. Стойкий запах тяжело больного человека ударил в нос. Он и ещё какая-то мерзкая сладость. Так воняют мертвые, дошло до него. Отец лежал на постели жёлтый и холодный.       Он горько заплакал, потому что не ожидал снова пережить этот момент. Ущипнул себя за руку и вскрикнул от боли. Не сон, это не сон!!! Это всё происходит в реальности, а ему снова шестнадцать. Самый отвратительный год в его жизни. Всхлипывая, он готовил отца к похоронам и лихорадочно думал, вспоминал, что с ним происходило в то время. Теперь у Петера развязаны руки. Он изнасилует его в течку, как и обещал, и заставит родить ребёнка. Невинное дитя, но в то же время — самое ненавистное существо на свете.       Нужно бежать отсюда! Срочно, быстро! Некогда рыдать, это отвлекает. Даниэль закончил и вышел из спальни. Братья Харрис столкнулись с ним на пороге. С ними был ещё один человек, поэтому Петер держал руки при себе и позволил ему уйти.       Даниэль убежал в свою комнату, чтобы быстро принять душ и надеть траурный костюм. Отчим не может запретить ему поехать на кладбище, там же будет много людей. Кто-то да спросит про сына Отто Миллера.       После похорон у него было немного времени для себя. Пока отчим и его сыновья пили с гостями и делали вид, что скорбят, он смог незаметно уйти из дома. Тащил за собой старый отцовский чемодан, спрятал его за кустами возле школы. План был простой: принести немного вещей, разбить копилку, в которую он складывал все подобранные на земле монетки и то, что удавалось сэкономить на покупках, забрать в школе документы, уехать.       Куда? Ответ на этот вопрос у него тоже был. Сначала к Эрику. За долгие годы в его доме Даниэль много передумал. Он простил бывшего парня, искренне простил. Ещё он подумал, что в прошлый раз сам был немного виноват в том, что упустил истинного. Нужно было говорить об этом сразу, хватать его и не отпускать. А он всё ждал, когда же Эрик его почувствует? А вдруг у него просто нюха не было? Он же не спрашивал. Вон как Эрик удивился, когда он ему признался. Он же смотрел на его метания и испытывал моральное удовлетворение от того, что смог его задеть. Ещё и отрёкся официально.       Сейчас у него появилась возможность всё исправить. Этот Эрик ничего не знает. Он приедет в его город, придёт в школу и посмотрит, что из себя представляет Кёниг. Если ему не понравится, то он вообще не подпустит его к себе, доучится до выпуска и поедет искать Александера. Кто знает, возможно, эта версия мужа окажется лучше, ведь он не повесит ему с самого начала на шею чужого ребёнка. Ещё и больного редким заболеванием.       Или же подумает как следует и вообще познакомится с кем-то ещё. Выйдет замуж и спокойно проживёт жизнь отдельно ото всех бывших.       Даниэль воспользовался тем, что в доме постоянно были чужие люди. Отчим не мог при всех показывать, что пасынок здесь прислуга. Ему велели сидеть тихо и не отсвечивать. Он уходил в школу, возвращался, запирался в комнате. Казалось, что про него все забыли. Так было и в день побега. Он сунул в рюкзак ещё немного одежды и вышел из дома. Личный шофёр больше не возил его в школу и обратно, приходилось ходить пешком. Сегодня эта жадность отчима поможет ему сбежать.       Самым трудным пунктом побега были документы из школы, но Даниэль уже давно научился подделывать подпись отчима и даже немного потренировался. Он протянул секретарю записку с просьбой омеги. Переводят мальчика в другую школу, чтобы сменил обстановку и бла-бла-бла. Удивительно, но ему поверили. Получив на руки тощую папку, он помчался на вокзал. Вещи уже были спрятаны в камере хранения, он купил билет и до самого отъезда дрожал от страха, что сейчас кто-нибудь придёт и задержит его, не даст уехать.       Но никто не пришёл, он доехал до нужного города и вышел. Раннее утро, сильно хотелось спать, но у него ещё не было жилья. В прошлый раз его переезд организовал Джек, сам всё забрал, купил, привёл и оставил. Не хотел, чтобы он и дальше жил в доме, «вонял и действовал на нервы Петеру».       Даниэль вспомнил: это же Джек от него избавился тогда. И от антипода, и от пацана, на которого положил глаз его брат. В этот раз он сбежал сам, поэтому придётся искать квартиру и самому заниматься всеми вопросами. Ещё и сделать так, чтобы никто не прознал. От проблем заболела голова. Он оставил чемодан в камере хранения и поехал в школу.       А там…       Даниэль вошёл в класс и замер. Дети, он так отвык от них. От такого количества. В той школе он не посещал уроки последнюю неделю, ведь проснулся в своём молодом теле в день похорон отца. Он только перед отчимом делал вид, что учится. На самом деле он бродил по улицам до конца занятий, никто его не поймал и не отругал. Здесь же придётся ходить в школу по-настоящему.       — …Даниэль Миллер, — уловил он конец фразы завуча.       Громкий звук привлёк внимание и заставил вздрогнуть. Молодой и неприлично красивый Эрик Кёниг сбросил со стула рюкзак и картинно махнул рукой, приглашая занять место рядом с ним. Он улыбался открыто, искренне, без подтекста.       — Даниэль, скажи же что-нибудь своим новым одноклассникам, — гундел над ухом завуч. — Представься, они ждут.       Чтобы отвязаться от слишком наигранно весёлого учителя он тихо пробормотал своё имя и решил, что сядет с омегами. Слишком быстрое знакомство с истинным могло спутать все его планы. Если, конечно, Эрик его унюхает. В прошлый раз этого не случилось, он тогда сидел вон с тем омегой с накрашенным лицом и едва обратил на него внимания.       Он сделал вид, что не заметил альфу, и пошёл к пустому месту. Стул отлетел в сторону и с грохотом упал, Дэнни дёрнули за рукав, и он начал падать. Да чтоб тебя! Что за придурок? Не хватало ещё рухнуть на глазах у всех, тогда его засмеют и будут шпынять до конца года. Но он не упал, кто-то подхватил его на руки и закружился, ой, папочки, поставьте на место, а то сейчас вырвет!       Он поднял глаза и увидел идиотскую улыбку Эрика, удлинившиеся клыки и почувствовал сильный запах мохито и мяты. Кёниг выпустил феромон, чтобы привлечь пару. И держал его так аккуратно, словно боялся сломать. В его голосе было столько нежности, столько неприкрытого счастья.       — Ты тоже меня почувствовал, да? — пророкотал он у него над ухом. — Скажи, что я не ошибся! — Даниэль изумлённо смотрел на альфу. Этот Эрик был совершенно другим. Так крепко прижимал его к себе, словно нашёл истинное сокровище. И в ясных серых глазах теплилась надежда. Он хотел, чтобы его признали, аккуратно поставил на пол, поцеловал руку и чуть ли не проорал на весь класс: — Важное объявление! Учитель, это мой истинный омега! Я нашёл его!       Даниэль не мог и почему-то не хотел сопротивляться. Эрик пах божественно, он давно забыл его невероятный запах истинного партнёра. Даже ставший любимым в последние годы жизни коктейль мохито не мог передать его в полной мере. Он нервно втянул носом воздух, упиваясь им, насыщаясь, удовлетворяя давно забытое запретное желание. Его омежья сущность встрепенулась и потянулась к паре, ища защиты и утешения.       — Господин Миллер, — к ним подошёл учитель. — Это правда? Мне нужно услышать ваш ответ.       Даниэль опустил глаза, гормоны бушевали, он уже забыл, как это бывает, не мог контролировать себя и чувствовал, что собственный запах вырывается наружу. Рядом Эрик инстинктивно повёл носом, вдыхая, его пальцы слегка дрожали от волнения, он ждал решения пары. Наступил момент истины, слишком быстро, он такого не ожидал и не мог предположить. Его пара признала его и хочет быть вместе! Да где же он был в прошлый раз-то? Почему тогда так не сделал? Счастливая улыбка без спроса заиграла на губах, и Эрик буквально засветился. Что ж, он даст ему шанс.       — Да, господин учитель, — ответил Даниэль. — Я чувствую это. Мы — истинные!       Эрик шумно выдохнул. Прижал его руку к груди, он умел быть милым, когда хотел, но сейчас во всех движениях чувствовалась искренность.       — Тогда ты согласен стать моим парнем? — взволнованно спросил он Даниэля. — Ой, прости, совсем забыл представиться. Меня зовут Эрик Кёниг.       Он это знал. Но совсем не знал этого парня. Почему тот Эрик не был таким? Даниэль этого никогда не узнает. Сейчас у него появилась возможность исправить собственные ошибки прошлого, ведь в том, что случилось, виноваты были оба, а не один только Эрик. И пусть он этого не знает, а Даниэль ему не скажет, но он постарается сделать так, чтобы его пара не пожалела о своём выборе.       — Да, согласен, — он поднял на альфу глаза, а Эрик облегчённо выдохнул и нежно поцеловал его. Всё, они официально, при свидетелях подтвердили истинность пары. Теперь их жизнь изменится, и никто не сможет помешать развитию отношений. Даниэль выбрал Эрика Кёнига, и мифический Александер Айхенвальд отошёл в тень и растворился. Не очень-то и хотелось!       Ультразвуком резануло по ушам, кто-то пронёсся по классу и выскочил в коридор, громко хлопнула дверь. Даниэль едва на это отреагировал. Он сел рядом с Эриком и не мог отвести взгляда. Его, только его, навсегда! Неужели так бывает? Неужели он сделал это? Смог изменить свою жизнь. Нужно будет рассказать о нежелательных родственниках и попросить помощи. Он помнил, что у Эрика очень крутой отец-альфа. И что он очень любил сына.       — Можно, я возьму тебя за руку? — спросил Эрик. — Всё не могу поверить, что ты нашёлся.       Даниэль сам с трудом верил, но переплёл их пальцы и почувствовал, как с плеч упал тяжеленный груз. Осторожно выпустил ещё немного завлекающего феромона. Пусть его альфа чувствует запах пары, пусть вдыхает и пропитывается им насквозь.       Он сам ощутил внутри странное тепло. Течка вот-вот должна была наступить, и на этот раз всё у них будет правильно, он проследит. Проживёт эту жизнь долго и счастливо с истинным партнёром, а не с его заменителем. Осталось придумать, как сообщить о том, что у него уже есть имя для их сына. На этот раз он возьмёт его более традиционный вариант.       Анхель. Анхель Кёниг. Этот мальчик вырастет в семье с любящими родителями и станет самым счастливым на свете. Ведь его папочки тоже будут любить друг друга. Потому что он случайно вернулся в прошлое, получил шанс всё исправить и не упустил его.