Второе дыхание

      Довольно скоро Рауль пожалел о своём опрометчивом решении. Правда, вина Оливье в этом была ничтожна. Надо сказать, что Оливье был весьма обрадован, вырвавшись из-под удушающей опеки матушки и из объятий ревнивой Элеоноры. Впрочем, вдова могла быть очаровательной и обаятельной, когда прилагала к этому массу усилий. Но долго скрывать свой нрав невозможно. В этом Оливье убедился в первый вечер в палаццо Бельтрами. Надо сказать, что граф де Ла Шенель дал себе твёрдую установку держать себя в руках. Несмотря на избалованность, Оливье не был полностью оторван от жизни. Он понимал, что прав находиться в роскошном дворце Бельтрами у него не больше, чем у ласточки, свившей гнездо на крыше дома. Маргарита держалась холодно, но с достоинством. Оливье невольно восхитился про себя её выдержкой, спокойной интонацией и прямой спиной. Вот какой должна быть настоящая аристократка. Сам Оливье обладал довольно бурным темпераментом, который к своему же сожалению проявлял не только на ложе. Для начала Оливье завёл речь о прекрасном городе, о художниках, поэтах и о соборе Санта-Мария-дель- Фьоре, поразившем его воображение. Рауль с готовностью поддержал беседу, чтобы сгладить неловкость и напряжение. Маргарита осторожно брала рыбу кончиками пальцев и натянуто улыбалась. По-хорошему Оливье понимал, что должен принести свои извинения, но ещё одной особенностью его характера была гордыня. Даже если граф понимал свои ошибки, то даже раскалёнными шипцами из него нельзя было вытянуть простое слово «Прости». Хотя, когда Оливье собирался поговорить с Агнесой, он собирался переступить через себя. Но мадам Мадлен была категорически настроена и непреклонна. Легче было сдвинуть с места стены мрачного замка де Бревай, чем уговорить это женщину с холодными глазами цвета неба. В итоге Оливье решил, что в его бедах виновата Мадлен. — Интересно, красота нашего города — это всё, что занимает столь достойного рыцаря? — раздался голос стройной брюнетки с раскосыми глазами и кожей цвета топлёного молока. — Меня занимает очень многое, — надменно бросил Оливье. — Но в тех краях, откуда я родом, женщины не подают голос, когда их не спрашивают. Рауль сдержал смешок. Именно так Бланка муштровала своих домочадцев. Только об Фьору графиня источила свои мелкие, острые зубки. Похоже, Оливье собирался повторить ошибку матери. Впрочем, Рауль понимал Хатун. Как выяснилось, недавно она разочаровалась в очередном избраннике и теперь походила на разъярённую чёрную пантеру. Добра Хатун была только со своими подрастающими котятами. Хотя до этого момента без причины татарка ни на кого не набрасывалась. Вездесущая Коломба в очередной раз посокрушалась и вспомнила прошлое. — Вот, раньше Хатун было практически не слышно. Она следовала тенью за своей хозяйкой, даже глаз не поднимала. Всегда была такой тихой, преданной и учтивой. А сейчас как будто бес в неё вселился. Совсем сдурела девка. — А что на этот раз случилось? — удивился Рауль. — Понимаете ли, синьор Рауль, никто не любит плохие известия. А я по своей дурости и душевной доброте решила раскрыть глаза Хатун на её очередного избранника. Ну жалко просто её стало. Вроде и поумнела после того прискорбного случая. Какое там, — махнула Коломба полными руками. — Насколько я понимаю, Хатун вам не поверила? — Отчего же? Она как раз поверила. Но обозвала меня старой сплетницей. Но моё терпение не безгранично. Я сказала, что лучше быть старой сплетницей, чем из-за своей дурости вляпываться в похожие ситуации. И сказала, что в следующий раз я буду молчаливой как треска. Через два дня Хатун пошла первая мириться к Коломбе. Почтенная дама протянула ей свои любимые засахаренные сливы, заменившие оливковую ветвь. Хатун и Коломба обсудили ситуацию. Она познакомилась с дальним родственником семьи Донати. Ипполито Донати был горазд на обещания, которые не планировал выполнять. Но наученная горьким опытом Хатун не торопилась прыгать к нему в постель. А дальше Коломба навела справки про воздыхателя Хатун. От служанки Корнелии Донати она узнала, что Ипполито живёт не по средствам, имеет жену и двоих детей, которых содержит в чёрном теле. Себе блистательный щёголь ни в чём не отказывал. Ипполито и Августо были хорошими друзьями и зачастую делились своими любовницами, а потом вслух обсуждали их достоинства и недостатки. — Как любит говорить Клавдия, — разумно заметила Коломба, — надо радоваться, что не попалась в сети очередного проходимца. — А где найти нормального синьора? — снова взвилась Хатун. — Джорджо — хороший человек, добрый и спокойный, но он меня не привлекает. В прошлый раз мне не повезло с будущей свекровью. Нет, надо выходить замуж за сироту, который не смотрит на других женщин. Но когда Хатун поделилась своей идеей с Клавдией, та заметила, что слепой сирота не лучшая кандидатура для брака. — Почему сразу слепой? — слегка оскорбилась Хатун. — Да по той простой причине, что все мужчины смотрят на хорошеньких женщин, — усмехнулась Клавдия. — Ну или ещё мужеложец, как вариант. Такого добра полно в нашем прославленном городе. Хатун против воли расхохоталась. После она наблюдала за тем, как Клавдия прядёт. На коленях Хатун сидела белоснежная кошка с рыжими пятнами. Потом Клавдия стала вспоминать свою молодость и рассуждать о нравах современной молодёжи. Но в речах пожилой женщины не было ностальгии. Клавдия старалась смотреть на жизнь трезво и находила смешные моменты даже в грустном. — Зато ты теперь знаешь, чего стоят такие ветропрахи. И в будущем более осторожно подойдёшь к выбору спутника жизни. Как по мне, никого не надо. Корова ценнее быка, а от курицы больше пользы, чем от петуха. Но, с другой стороны, и петух и бык нужны, как оплодотворяющая сила. Клавдия очень любила свою скотину и разговаривала с ними как с разумными существами. Она даже не кричала, когда соседская коза паслась на её земле. По мнению Клавдии, животное было не виновато, что её хозяева безалаберные и непорядочные люди. В итоге Клавдия выкупила козу у своих соседей. Предприимчивые люди заломили за козу цену как за корову. Клавдия понизила цену вдвое. В итоге сошлись на обычной стоимости козы. Хатун отдыхала душой вместе с Клавдией и её питомцами. Правда, и в палаццо Бельтрами было весело наблюдать за играми пушистиков. Гладкошёрстный чёрный котёнок был определённо заводилой. Он умывал своих рыжих и пушистых собратьев, выгрызая при этом их колтуны. Таким образом, скучать Хатун было некогда. Ипполито приходил к ней мириться в дом Франческо Бельтрами. Но Хатун вместо ответа вылила на него содержимое ночного горшка. Чистоплюй и щёголь Ипполито разразился потоком площадной брани, хотя обычно его речь была гладкой, как обточенные водой камни. И вот теперь Рауль привёл в дом своего брата. Маргарита имела неосторожность поделиться своими страхами с Хатун. В последнее время отношения женщин значительно улучшились. Хатун больше не претендовала на внимание Рауля, хотя сохранила уважение и глубочайшую привязанность к виконту. Но, очевидно, татарка поняла, что благородный синьор не для неё. А теперь Маргарита рассказала ей всё про Оливье де Ла Шенеля, и Хатун прониклась к этому человеку глубочайшим презрением. Девушка увидела в нём черты всех мужчин, оставивших шрамы на её душе. — Насколько я понимаю, Оливье, у вас неправильная информация о француженках, — раздался спокойный голос Маргариты. — Думаю, что среди ваших соотечественниц найдётся довольно много дерзких женщин, попирающих своей подошвой вековые запреты. Как насчёт вашей матушки? Более властной и активной дамы я не знаю. — Вы забываете о вашей сестрёнке Фьоре. Она скрутила моего мягкосердечного братца в бараний рог, — ответил Оливье, осушив серебряный стакан с кьянти. Рауль уже предчувствовал недоброе и попытался перевести разговор на другую тему. Сбивать свои кулаки о голову брата он пока не планировал. Кто бы разглагольствовал о баранах? Сам отличается такой же тупостью и упрямством, а всё надеется других уязвить — В флорентийской республике есть такая удивительная женщина. Это Лукреция Торнабуони, мать Лоренцо Медичи. Женщина она весьма властная, но обладает незаурядной харизмой и редкостным обаянием. Она талантливая поэтесса, но по характеру немного напоминает нашу матушку. Я слышал от синьора Лоренцо, что когда его мать подбирала ему невесту, то её любимым выражением было: «Она, конечно, неплохая, но мои дочери намного лучше». Оливье беззаботно рассмеялся: — О да, многие матери бывают весьма слепы в отношении своих возлюбленных чад. А мадонна Лукреция хороша собой? — Её ум позволяет забыть о её наружности, — уклончиво заметил Рауль. — Синьор Лоренцо явно пошёл в мать, — заметила Маргарита. — Он не очень красив, но его незаурядный ум и мудрые речи оставляют в стороне его внешность. — Так вы восхищены монсиньором Лоренцо? — холодно спросил Рауль. — Я восхищаюсь незаурядными и благородными людьми. Если бы всё было иначе, то я не отдала бы своё сердце самому лучшему рыцарю Франции. — Увы, не все французы обладают этими качествами, — насмешливо заметила Хатун. — Некоторые считают приемлемым для себя жить за счёт женщин и вести праздную жизнь. Привилегия высшего сословия, не так ли? Хотя многие рыцари зарабатывают на свою жизнь, сражаясь на турнирах и судебных поединках. Рауль ожидал, что Оливье начнёт крушить стол, но тот издевательски расхохотался. Его голос был мягким и убаюкивающим. Так Оливье мог говорить с провинившимся слугой или с любовницей, которую считал безнадёжно глупой. — Нас не представляли друг другу. Но ваша манера поведения говорит сама за себя. Добрая девушка Хатун, которая не делает сословных различий между людьми. Вы поразительно неразборчивы, милочка. Кто вас на этот раз обидел? Лодочник, грузчик, а может и дворянин умудрился проникнуть под ваши юбки? Маргарита беззвучно ахнула, Рауль вскочил из-за стола и попытался увести брата. Но терпение Хатун лопнуло. — Да, я люблю мужчин и не скрываю этого. Мне не стыдно, потому что в моей жизни было много слёз, боли и мало радости. Вы хотите сказать, что я распутница. Да, признаю это. Общество и мораль обычно жестока к таким женщинам, как я. Но по крайней мере, я не беру платы за свои услуги. А вы ничем не лучше мальчика для удовольствия. Вы продали своё графское тело за сытую жизнь в доме честной и добродетельной вдовы Элеоноры. Хотя нередко юноши и девушки идут не добровольно на это опасное и позорное ремесло. А вы могли бы пойти работать, но это унижает ваше достоинство. Вы предпочитаете зарабатывать своим детородным органом. После этого Оливье произнёс очень тихим голосом: — Вы не только распутны, но и вульгарны как базарная торговка. Женщина должна быть красива, скромна и почтительна. Жестокие дамы ценятся только в рыцарских романах. После этого Оливье удалился в таверну. Он чувствовал, что в противном случае может свернуть тоненькую шейку этой злоязычной девице. А это было бы слишком скверной платой за великодушие Рауля. Оливье мрачно усмехнулся. Что бы там не думал о нём младший брат, он умел ценить чужую доброту. Возможно, не стоило так резко нападать на эту девицу, но Оливье всегда сначала говорил, а потом думал.