Второе дыхание

      Рауль был полностью озадачен и сбит с толку. Последнее время Маргарита выглядела такой несчастной и даже изредка прикладывалась к бутылке. Возможно, её таинственный любовник бросил девушку и теперь она хочет утопить горе в вине. Хатун тоже не радовала Рауля и остальных домочадцев своим благоразумием. Одно время она встречалась с лекарем и дело у них шло к законному браку. Но Хатун имела несчастье не понравиться будущей свекрови. Хатун громко жаловалась на жизнь Мафальде, а кухарка только сочувственно кивала. Клавдия вместо утешения поздравила Хатун с тем, что она избежала очередного разочарования. После этого Хатун вычеркнула лекаря из своей жизни. А теперь, несмотря на любопытство Мафальды, вопрошающие взгляды Маргариты и молчаливое неодобрение Клавдии, Хатун довольно часто пропадала. Соседи Клавдии очень любили совать свой нос в чужие дела, поэтому вскоре Клавдия узнала, что Хатун встречается с каким-то знатным синьором. Но внешне женщина не отреагировала на колкости соседей и прохладно заметила, что если обращать внимание на все слухи, то можно прожить жизнь впустую. Однажды Рауль задумчиво брёл по Флоренции. Если честно, то этот великолепный город не вполне оправдал его ожидания. Безусловно, Флоренция была восхитительно прекрасна и величественна, но Рауль так и чувствовал себя бесприютным иноземцем. К тому же Маргарита в последнее время заявляла, что скучает по Бургундии. Если бы не слово, которое Рауль дал Франческо Бельтрами, то он с радостью вернулся бы в Бургундию. В конце концов, ему совсем не обязательно встречаться с графиней де Селонже. Рауль мог бы отвести свою солнечную спутницу в Бургундию, а дальше поехать в Рим или в Венецию. Да и вообще мир велик, вот только, кто ещё будет о нём беспокоиться, как Маргарита дю Амель. Рауль задавал себе вечный вопрос всех влюблённых: «Почему не в моей власти разлюбить чужую жену, которая к тому же равнодушна ко мне и увлечься прекрасной, любящей и доброй девушкой». Ответ лежал на поверхности. Внезапно, Рауль вздрогнул, услышав знакомый голос. — Возможно, мы больше и не увидимся никогда, — в этот момент Рауль забыл обо всех своих горестях. Каким образом Оливье мог оказаться так далеко от матушки? Девица лишь кокетливо пожала полными плечами и убежала. — Поздравляю тебя, Оливье, ты всё такой же, как и при нашем расставании, — медленно проговорил Рауль. — Тебе тоже хорошего дня, братишка. А знаешь, я надеялся на нашу встречу. Но, похоже, что ты не хочешь попросить у меня прощения. Очевидно, что мы стали врагами. А как моя драгоценная супруга? Ещё не отправилась на небеса? — Как ты можешь? — поразился Рауль, ещё не пришедший в себя от встречи с Оливье и его цинизма. — Я всё могу. Мне надоела Бургундия, надоела мать, надоела эта святоша. Надоели эти покорные девицы, которые так и льнут ко мне. — Ну в таком случае флорентийки не сильно отличаются от бургундок, — сардонически заметил Рауль. — А, это. Может, это моя последняя внебрачная связь. — Неужели тебя берут в мужья? Поздравляю, Оливье, теперь ты станешь двоеженцем. — Браво, братишка. У тебя есть чувство юмора. Оказывается, с тобой можно иметь дело. — Тебе не идёт роль шута, Оливье. — А какая роль мне идёт? Теперь хотя бы отдохну от увещеваний матушки. — А кто будет твоей дамой? Знает ли эта особа, что ты женат? — О да. Но куда ей деваться? Кому ещё нужна перезрелая вдовушка, имеющая явную слабость к бургундцам и мнящая себя эталоном красоты. — Постой, не хочешь ли ты сказать, что твоя избранница — вдова Даванцатти? — Пройдём в таверну. Нам нужно побеседовать. Беседа получилась весьма своеобразной. Говорил в основном Оливье, а Рауль только слушал брата, удивляясь тому, насколько мир тесен. Предприимчивая Элеонора решила разузнать всё о своих противниках и поэтому подослала в Бургундию шпиона. Роль соглядатая согласился выполнить Фредерико Джимелли. Но на свою беду торговец не знал, насколько буен Оливье во хмелю. В итоге Оливье нечаянно убил торговца и, испугавшись, сбежал. Он решил поехать во Флоренцию, вспомнив, как матушка отговаривала Рауля от посещения этого города. К тому же Лоренцо Медичи был союзником Людовика Одиннадцатого, враждовавшего с Карлом Смелым. — Легче было бы поступить на службу к королю Франции, — заметил Рауль, поражённый коварством Элеоноры. Какое право имела эта женщина вынюхивать сведения про его семью и близких людей. Знакомая ярость поднялась в душе Рауля. Если бы Элеонора была мужчиной, то пришёл бы её смертный час. — Думаешь, что ты единственный такой умный, — засмеялся Оливье. — Поверь, я думал об этом. Если бы дражайший Гэвин был бы жив, то он несомненно порекомендовал меня королю. Но Филипп де Селонже лишил меня лучшего друга. — Да ты должен сказать ему спасибо за потерю такого друга. Твой Гэвин был висельником и пройдохой. — Зато с ним было весело, а в твоём присутствии, братишка, даже флорентийские лилии вянут от скуки. — Даже если бы ты был свободен от брачных уз, — Рауль пропустил ехидное замечание Оливье мимо ушей, — то Элеонора Даванцатти была бы не лучшей кандидатурой в жёны. Она властная, жестокая, алчная и беспринципная женщина. И ты просто сменишь одну золотую клетку на другую. Кстати, от этой женщины сбежала даже родная дочь. — О, я в курсе проблем несравненной Элеоноры. Она зла на весь мир и считает всех кругом виноватыми. Правда, ей не верю. Но я услышал твои слова. Только я оказался в безвыходном положении. Деньги в моём кошельке быстро заканчиваются. Теперь хотя бы Элеонора содержит меня. Хотя у этой женщины непомерные требования и очень скверный характер. А её дочь просто возненавидела меня. — Ещё бы. Валентина видит в тебе охотника за состоянием матери. Если ты дашь мне слово не пить и вести себя прилично, то я смогу дать тебе временное пристанище. И главным моим условием будет не подходить к Маргарите. — Очень она нужна мне. Во Флоренции довольно много красивых девушек. А знаешь, я хотел помириться с Агнесой, а эта старая грымза, бабушка Маргариты даже не пустила меня на порог. Я получил гневное письмо от графа де Селонже, в котором он рассказал, что Гэвин вместе с моей матушкой договорились о том, как опорочить Агнесу, чтобы я окончательно склонился к заключению выгодного брачного союза. — Разве ты настолько доверчив, что не ожидал такого от нашей матушки? — Честно говоря, нет. Я считал, что моя любящая мать не будет держать такого камня за пазухой. А потом я встретил этого торговца и напился, изрядно набедокурив при этом. А позже я узнал, что это Элеонора была виновна в моём несчастье. — В твоём несчастье виноват только ты. У тебя были блестящие возможности, но ты их растратил впустую. — Хватит, я сыт по горло этими всеми нравоучениями. Думаешь, что я не понимаю очевидных вещей? Только мои страсти порою бывают сильнее меня. — Оказалось, что это свойственно и мне. — Ну ещё бы. Ты единственный раз в жизни совершил безрассудный поступок и считаешь себя великим грешником. Удивительно, как ты живёшь в этом прекрасном городе, пропитанном пороком. — Намного лучше, чем в нашем замке. — Вот в этом я не сомневаюсь. Ладно, скажу честно, что вдова Даванцатти мне изрядно опостылела. Она ходит за мной, словно кошка за торговкой рыбой. И постоянно устраивает безосновательные сцены ревности. Правда, на людях эта женщина держится превосходно. И Элеонора постоянно говорит, как было бы замечательно расторгнуть мой брак, чтобы мы были вместе навсегда. Если подумать, то это та ещё перспектива. Но если бы я не встретил тебя, то другого выхода у меня просто не оставалось бы. Я постараюсь вести себя прилично. А в загулы удаляться на почтительном расстоянии от палаццо Бельтрами.