Второе дыхание

      К вечеру Фьора полностью привела в порядок свои мысли и планы. Она старалась быть спокойной, что само по себе было непосильной задачей. Сидеть весь вечер с приклеенной к лицу улыбкой, расточать любезности, тогда как больше всего молодой женщине хотелось упорхнуть, словно птице, из роскошного плена. Выглядела она безупречно. Платье из голубого китайского шёлка подчеркивало совершенство её точёной фигуры, огромные серые глаза были скромно опущены, изящная рука покоилась на сгибе локтя Рауля. Рауль сдержал своё обещание, торжественно представив Фьору де Бревай, как свою невесту. Графиня де Селонже мысленно возмутилась. Она любила своих родственников, но с гордостью носила фамилию Бельтрами, а затем и де Селонже. — Вы ошибаетесь, Рауль, — скромно поправила Фьора, — даже если наш брак с графом де Селонже будет признан недействительным, то я никогда не буду носить фамилию де Бревай. Я родная дочь купца Франческо Бельтрами. Насколько я знаю, в вашей семье не женятся на дочерях торговцев. Их могут полюбить, растоптать, унизить, но в жёны берут аристократок, — Фьора не без удовольствия наблюдала, как побледнело тонкое лицо Оливье де Ла Шенеля. Молодой человек отставил в сторону баранью ногу и залпом выпил бокал бургундского вина. Тут любящая мать решила вступиться за старшего сына. — А вот тут вы, дражайшая Фьора, ошибаетесь. Я правильно назвала ваше иностранное имя? Бургундский слух так непривычен к итальянским именам. — Разве? Насколько я знаю, при дворе герцога Бургундии немало итальянцев. — А вы разве не знаете последних новостей? Граф Никола ди Кампобассо поссорился с Карлом Смелым. По слухам, его подкупили золотом и вашей прекрасной соотечественницей. Герцог Карл был разгневан его неповиновением и приказал заключить куртизанку, покорившую Кампобассо, под стражу. Увы, мужчины так слабы, когда сталкиваются с женскими чарами. — К удивлению графини, Фьора залилась радостным смехом. Бланка де Ла Шенель с недоумением смотрела на эту странную девушку, покорившую её рассудительного младшего сына. Графиня была властной, ещё довольно привлекательной бургундкой. Главной слабостью этой хитрой, расчётливой, любящей роскошь женщины были её дети. Она предвидела проблемы и осложнения, связанные с опрометчивым поступком Рауля. Но любовь к сыну оказалась сильнее осторожности. К тому же в глубине души Бланка радовалась унижению графа де Селонже. Оливье всегда был её любимцем. Женщина считала, что её сын достоин лучшей доли. В некрасивой истории с Агнесой графиня винила весь свет, но только не своё возлюбленное чадо. — Прошу прощения, — извинилась Фьора, — но мне было трудно сдержать смех при этом известии. — Что же вас так обрадовало и развеселило? — любезно поинтересовалась Бланка, её синие глаза внимательно смотрели на Фьору. — Весёлые причуды судьбы. Когда-то ещё во Флоренции один человек сказал такую фразу: «Месть принадлежит Господу Богу». И теперь я в очередной раз убеждаюсь в правоте этого изречения. Когда-то граф Шароле, будущий Карл Смелый, отказался спасти моего дядю Жана де Бревай. И что теперь я вижу? Человек, которого герцог осыпал всеми благами, отплатил ему такой же чёрной неблагодарностью. Вот уж, действительно, «Жернова Господни мелют медленно, но верно». — А почему вы называете Жана де Бревай своим дядей? — удивилась Бланка. — Хотя насчёт герцога вы полностью правы. В нашем доме не сильно жалуют Карла Бургундского. Подумать только, отлучить от двора рыцаря только потому, что он немного развлёкся со шлюхой. — Матушка, прошу вас следить за языком, — вмешался Рауль. — К тому же Агнеса и граф де Селонже оказались жертвами в этой истории. Оливье действительно совершил поступок, недостойный дворянина, — графиня только поджала губы, но не стала спорить с сыном, но изрядно захмелевший Оливье не мог не съязвить. Это был очень красивый, высокий и тонкий светловолосый, юноша. — Осмелюсь заметить, брат, что вы неимоверно удивили меня своим поступком. Украсть чужую жену? Это я ожидал от кого угодно, но не от вас. Мой друг, Гэвин Лесли, клятвенно заверяет меня, что это считается обычным в дикой Шотландии, но похитить жену графа де Селонже? — У нас во Флоренции также частенько происходят подобные случаи, — мило улыбаясь вмешалась Фьора, — мой кузен, Пьетро Пацци, был поклонником Шотландских обычаев. Он похищал невинных девиц прямо из монастыря. Но увы, эта привычка стоила ему жизни. Бланка была не очень довольна тем оборотом, какой принял разговор. Надо будет сказать Оливье, чтобы поменьше обсуждал семейные дела со своими дружками. К тому же, она переживала, что грозный граф де Селонже может отомстить за похищение жены. Вначале она разгневалась на Рауля за такое самовольство и хотела отправить юную графиню обратно. Но сын был настолько убедителен и красноречив, что материнское сердце дрогнуло. И графиня давно опасалась, что её сын может увлечься мужчинами. Утончённый Рауль был увлечён литературой, наукой и музыкой. Не раз Бланка подговаривала надоевших любовниц старшего сына соблазнить Рауля. Но попытки были безуспешными. Новость о том, что младший сын нашёл себе пригожую вдову, к которой иногда заезжал, обрадовала его мать. А теперь графиня оказалась в затруднительном положении. К облегчению Бланки, слуги принесли вторую перемену блюд. Фьора и Рауль отдали должное паштетам, сырам и блюду из зелёного горошка и моркови. Бланке понравились манеры будущей невестки. Пусть девчонка дерзка и надменна, но она получила хорошее воспитание. А её выпады можно объяснить той ситуацией, в которую графиня де Селонже попала не по своей воле. Дочери графини с интересом глядели на новую родственницу. Жена Оливье была очень обеспокоена тем, что её муж практически не ел, зато слишком часто прикладывался к кубку. Надо сказать, что Оливье напивался довольно редко, но его пьяные выходки запоминались надолго. Один раз он чуть не убил Жанну, решив, что она пьёт специальные травы, чтобы не зачать наследника. Тогда Рауль с трудом оттащил брата от Жанны. После этого Оливье присмирел и полгода не смотрел на вино. И вот теперь всё снова повторяется. Фьора в перерывах между едой рассказывала свою выдуманную историю. По её словам, она была родной дочерью Марии де Бревай и Франческо Бельтрами. Франческо Бельтрами путешествовал по Франции, и в Париже встретил Марию де Бревай. Женщина, по словам Фьоры, никогда не была любовницей брата. Он просто помогал сестре скрываться от притесняющего её мужа. А Рено дю Амель подал жалобу в герцогский суд. И тогда Мари решила, действительно, изменить мужу, но не с родным братом, а с симпатичным флорентийцем. На суде Мария пыталась рассказать правду, но ей никто не поверил. Фьора отрепетировала свою речь за целый день, поэтому произнесла её без запинки, грустным голосом. Огромные, печальные серые глаза, точно клинок скрестились с недоверчивыми синими очами Бланки. — Это так невероятно, — произнесла, наконец, хозяйка дома. — Увы, мадам, в нашей жизни происходит множество невероятных вещей. Разве не странно то, что случилось со мной? Мой дед никогда не был образцом добродетели, он незаконно сожительствовал с бывшей любовницей вашего сына. У бедной Агнесы не оставалось выбора, когда человек, ради которого она забыла гордость и стыд, обошёлся с ней как с публичной девкой. Она верила вашему сыну, а он бросил на произвол судьбы доверившуюся ему девушку. Разве не странно, что он изменил жене в день свадьбы? — при этих словах Оливье бросил в стену блюдо. Фьора, как ни в чём ни бывало, продолжила: — Но я не ждала такой подлости от тех, кому доверяла. Мой родной дедушка поступил со мной, как с дорогой статуэткой, которую можно подарить другому. Но я знала о низости этого человека. От вас же, Рауль я не ожидала подобного. В детстве я мечтала о брате, который защищал бы меня. Я думала, что нашла в вашем лице друга и защитника. Я полюбила вас, как брата. Я щадила ваши чувства, поэтому отказалась от встреч с вами. Ваш поступок очень сильно меня ранил. Я не ожидала такого предательства, — в голосе Фьоры звенели слёзы. На протяжении этой речи она вспоминала последний разговор с Марино и довела себя до слёз. Вконец расстроенный Рауль стал утешать свою избранницу. Он говорил, что она изменит своё отношение к нему, что он очень виноват, но никто не может противиться своим чувствам. На какой-то момент Фьоре показалось, что если бы они были в зале одни, то пылкий юноша упал бы на колени. Бланка тоже была немного растрогана. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, она попросила Фьору рассказать о Франческо Бельтрами. — О, мой отец случайно был в Дижоне. Представляете, как он был изумлён, узнав в приговорённой к смертной казни девушке свою случайную любовницу. Если бы он приехал чуть раньше, то, возможно, эшафот не обагрился бы невинной кровью. Да, моя мать совершила прелюбодеяние, но в кровосмешении она не была виновата. А мой дядя Жан без вины сложил голову. Позже мой отец узнал, что Рено дю Амель, несмотря на свою алчность, подкупил свидетелей. Этот человек пытался убить меня, но мой отец и его слуга вовремя подоспели. Франческо Бельтрами никогда бы не бросил своего ребёнка, — заключила Фьора, с вызовом глядя на хмельного Оливье. — Став женой графа де Селонже, я посетила могилу моей матери и дяди Жана. На могиле расцвёл белоснежный боярышник. Это символ того, что человеческое правосудие было ошибочным. — Какая трогательная история, — пьяно засмеялся Оливье, — сейчас я расплачусь, как монахиня, над которой надругался отряд ландскнехтов. Вот оно — герцогское правосудие, — при этих словах Оливье бросил кубок в стену. — Брат мой, вы снова злоупотребили вином и ведёте себя недостойно, — серьёзно произнёс Рауль. — А ты бы поинтересовался, почему я такой? Я живу с ведьмой. Да, не удивляйтесь, моя тихая и робкая жёнушка с помощью своего колдовства лишает меня мужской силы. В это время сёстры тихонько захихикали. Фьора услышала, как старшая из них, по имени Анна тихо сказала ей: «Не слушайте Оливье. От него каждый месяц беременеют служанки и крестьянки». Дальше Оливье стал жаловаться на свою жизнь. Он посокрушался, что его мать нашла ему в жёны холодную и неласковую женщину, которая проводит всё время в саду вместе со своими травами. Что его самого не тянет выполнять супружеский долг, что у него в постели получается со всеми, кроме Жанны. Фьора была поражена поведением бывшего друга Филиппа. Даже во Флоренции, где ссоры были обыденностью, она не встречала подобного. Этот великовозрастный бездельник жаловался на свою судьбу, в которой не был виноват никто, кроме него. Можно подумать, что его насильно женили. Графиня де Селонже смотрела с отвращением на этого красивого и молодого человека. Фьоре было очень жаль его жену. Жанна высоко держала голову, но в больших карих глазах стояли слёзы. Ещё больше молодую женщину поразило, что мать не сделала невоспитанному сыну замечания. Напротив, Бланка продолжала ласково, как маленького ребёнка, увещевать Оливье. Вскоре Рауль, которому надоела эта унизительная ситуация, велел слугам проводить брата в комнату и караулить его, чтобы не случилось несчастья. Жанна с благодарностью посмотрела на деверя. Когда трое дюжих парней увели сопротивляющегося Оливье, то Бланка холодно отчитала Фьору. — Я понимаю, что вы не знаете обстановки и порядков нашего дома, но впредь попрошу вас быть скромной и молчаливой. Мой старший сын напился из-за ваших речей. Он очень сильно переживал, когда узнал, что эта особа греет постель вашего дедушки. Оливье очень ранимый и нежный человек. Он пытался забыть эту дочь торговца. Он начал пить, потом стал уделять внимание самым красивым женщинам. Тут Фьора не выдержала. — Можно подумать, что она его бросила. Мой отец, который имел на меня все права, не указывал, как мне себя вести. Я буду говорить то, что считаю нужным. Моя тётушка Иеронима Пацци немного напоминала вас. Она тоже всегда становилась на сторону своего сына Пьетро. Эта история закончилась страшной трагедией. К удивлению Фьоры, Рауль стал на её сторону. Он строго заявил, что это его брат ведёт себя возмутительно. Что он опозорил его перед невестой, и теперь Фьора подумает про их семью невесть что. Бланка не стала спорить с младшим сыном. Она только заметила, что желает всем вести себя сдержанно. После этого Рауль проводил Фьору в её комнату. Он долго извинялся за своих родственников. Фьора благосклонно приняла его извинения и попросила принести ей трагедии Эсхила, поскольку после подобных сцен ей трудно будет заснуть.