Второе дыхание

      Самой популярной темой флорентийских сплетен за последнюю неделю была резко вспыхнувшая любовь между Иеронимой Пацци и Фьорой Бельтрами. Особую пикантность слухам придавало то обстоятельство, что ранее родственницы не могли терпеть друг друга. Вездесущие кумушки перемывали кости двум любовницам. Заводилой среди них была воспитательница Кьяры, толстая Коломба. По её мнению, алчная Иеронима давно охотилась за деньгами кузена. Ради золота Франческо беспринципная кузина не побрезговала пробраться в постель к его дочери. Коломба намекала, что неспроста Иеронима посещает монастырь Святой Лючии. Возможно, ловкая развратница, набросив покрывало благочестия, вершит там свои грязные делишки. Болтают, что некоторые прекрасные девушки исчезли из святой обители. Не причастна ли к их исчезновению донна Пацци? Никто не догадывался, что Леонарда тщательно проинструктировала подругу, обещав при первой возможности поведать результаты заговора Фьоры и её сердечных подружек. Коломба гордилась своей новой ролью. Теперь она ощущала себя могущественной заговорщицей, готовой вбить первые гвозди в крышку гроба ненавистной семейки Пацци. План сплетен и полунамёков был составлен, когда Леонарда и Коломба лакомились засахаренными сливами. В данный момент обеспокоенная Фьора и Леонарда склонились над Хатун. Лицо татарочки было бледным, как полотно. — Она потеряла ребёнка, но будет жить, и вероятность зачать новое дитя достаточно высокая. Хотя, я не Господь бог, — задумчиво проговорила высокая статная женщина с каштановыми косами и большими светло-карими глазами. Это была повитуха Антония. После того, как она спасла Фьору после выкидыша, между ними установились довольно дружеские отношения. Как-то Фьора привела Антонию к Елене. Но в данном случае вердикт был не очень утешительным. — Скорее всего, она останется бесплодна. Руки бы поотрывать этой Кателле. Чудо, что она вообще осталась жива и не утратила вкус к плотской любви. В отношении Хатун ничто не предвещало трагедии. Она не падала, не таскала тяжести, не бегала. Но этим утром она почувствовала сильную боль. Плод не удалось спасти. — Может, это к лучшему, — высказала своё мнение Леонарда, — мне известны несколько несчастных женщин, родивших детей от насильников и соблазнителей, оставивших их. Большинство матерей переносят злость и обиду на неповинного младенца. Я никогда не говорила, Фьоретта, но твоя кормилица Жанетт родила ребёнка от солдафона, который её изнасиловал. — Какой ужас, — воскликнула Фьора, — нет конца злодействам, преступлениям и порокам мужчин. А что сталось с младенцем? — К счастью, он умер. В этот момент в дверь постучали. На пороге оказалась перепуганная служанка. — Госпожа, прошу прощения, но тут неотложное дело, — затараторила девушка, — к вам пожаловал ваш кузен, Пьетро Пацци. Он срочно требует вас, этот человек настроен очень решительно. — Беда не приходит одна, — пробормотала Леонарда. Светло-серые глаза Фьоры заблестели, словно драгоценные камни. На устах появилась лукавая улыбка. — Я приму моего кузена, — высокомерно бросила она, — только сначала переоденусь. Не годится встречать в неподходящем наряде такого высокого гостя. Пьетро Пацци прождал больше часа. За это время он осушил бутыль кьянти. Пьетро не был пылким поклонником Бахуса, но расшатанные нервы требовали успокоения. Внезапно взгляд горбуна сфокусировался на карандашном наброске, висевшем на стене. Это было лицо Иеронимы, только вместо искусно осветлённых кудрей её голову украшал клубок змей. Пьетро был возмущён до предела. Вот какую страсть питает Фьора к его матери. В этот момент в стену, рядом с его плечом вонзился кинжал. — Добрый день, кузен. Прости, что так долго заставила ждать. Но мы, женщины, любим встречать противника во всеоружии, — раздался мелодичный голос Фьоры. Пьетро был так поражён, что не успел испугаться. Теперь его маленькие чёрные глаза впились в изящную фигурку. Платье из алого шёлка подчёркивало изгибы совершенного тела и бесстыдно обнажали высокую округлую грудь. В изящных руках было ещё четыре кинжала прекрасной работы. — Ты что, ошалела? Ты могла убить меня? — Милый Пьетро, неужели ты думаешь, что у меня поднимется рука на сына любимой женщины? — И ты так бессовестно заявляешь об этой порочной связи? — изумился Пьетро Пацци. — Мне кажется, что ты мог бы проявить побольше почтения к своей новой мачехе или отчиму. Зависит от позы. — Фьора, я не узнаю тебя, — пробормотал кузен. — Почему? Разве я не красива? Все уверяют, что этот алый шёлк и рубиновая подвеска изумительно сочетаются с моими цыганскими волосами. — Я пришёл для того, чтобы поговорить с тобой. — Так говори. — Твоя связь с моей матерью просто возмутительна. — Это ещё почему? — изумилась Фьора, — мы дарим наслаждение и радость друг другу. Платон утверждает, что то, что доставляет удовольствие, полезно повторять два, а то и три раза! — Ты не лучше грязной девки из таверны. Избавь меня от этих позорных подробностей. — Примитивный ты человек, Пьетро. Я пытаюсь познакомить тебя с античной философией, а ты сопротивляешься, как... Как невинная дева, которую ведут на заклание дракону… Или на ложе к насильнику. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю, кузен. Не так ли? — Как ты смеешь, тварь, — воскликнул Пьетро, забывшись. — Смею, потому что знаю о преступлениях твоей семейки. Ах, святой Пьетро беспокоится о добродетели маменьки, которую с её, заметь, согласия поваляла вся челядь поместья Монтуги. А вот наш управляющий Марино не повёлся на её прелести. Не потому ли его закололи? — Фьора уже не владела собой. — А скажи, дражайший Пьетро, как быть с добродетелью девушек, над которыми ты надругался? Они были невинны и не хотели становиться твоими любовницами. У них были свои планы на жизнь. Знаешь ли ты, что чувствуют женщины и девушки, чью жизнь сломали в угоду твоим капризам? Фьора поняла, что хватила лишку, когда лицо горбуна исказилось. Она отступила в сторону и невольно перекрестилась. В этот момент Пьетро был ужасен. Его лицо было ещё больше обезображено нервным тиком. Белые зубы скалились в чудовищной гримасе. — Я удовлетворю твоё любопытство, красотка. Ты узнаешь, что чувствуют мои наложницы. Одним прыжком Пьетро преодолел разделяющее их расстояние. Фьора упала от оглушительной пощёчины. Она попыталась ударить его кинжалом, но Пьетро выбил оружие из её рук. Фьора вцепилась зубами в его руку. Новая пощёчина опрокинула её на пол. Но в этот миг сам Пьетро издал крик и повалился на пол. — Неплохо метаешь ножи для новичка, красотка. Но с такими волками надо держать ухо востро.Так можно потерять не только честь, но и саму жизнь, — раздался насмешливый чуть хриплый голос. — Гвидо, как ты здесь оказался? — Так же, как оказывается любой спаситель невинной девицы, принесённой в жертву дракону. По воле счастливого случая. — Ты слышал наш разговор? — Само собой. Ты превосходно держалась, красотка. Только почему ты называешь свои волосы цыганскими? — с любопытством спросил высокий, смуглый, темноволосый мужчина. Его лицо было бы слащаво красивым, если бы не шрам, шедший от скулы до подбородка. — О, это у меня с детства. Тетя Иеронима, — тут голос девушки дрогнул, — сказала, что я некрасивая, как цыганка, и без приданого не один мужчина не пожелает меня. — Твоя тётя не только поразительно глупа, но и слепа. А может просто завистлива. Конечно, среди цыганок попадается много вполне утешных, но им далеко до твоей красоты и грации. Впрочем, ты не раз слышала восхваления своей красоте. — Последний раз мою красоту и талант художницы восхвалял бывший погонщик мулов, надеявшийся прибрать к рукам богатство моего отца, — с горечью отозвалась девушка. — Не думай о грустном, красотка. В твоей жизни ещё встретится тот, кто тебе нужен. Кстати, никогда не думал, что буду петь мадригал женской красоте у трупа. Так что ты можешь гордиться своей прелестью, лишившей покоя старого разбойника. Фьора невольно улыбнулась. У Гвидо было много талантов. Именно он учил её метать кинжалы. Фьора представляла бандитов иначе. Но главный талант Гвидо, по мнению дочери Франческо Бельтрами, заключался в способности пошутить в самой безнадёжной ситуации. — Ты знаешь, что тебе грозит за убийство моего кузена? — А как же. Братья Медичи перед всей Флоренцией объявят благодарность за поимку насильника и убийцы. — Убийцы? — Об этом я поведаю потом. Сейчас же я последую примеру Клеопатры. Придётся обездолить ваш бедный дом на один ковёр. Кстати, если ты помнишь, сегодня ночью мы пойдём вершить правосудие. — Да, я помню. Спасибо тебе за всё. — До скорой встречи. А пока пойду подкармливать рыбу. Надеюсь, рыба не отравится.