Лунное затмение

«Имя» — так много в этом простом слове. Имя можно дать любимому животному, памятной вещи или даже комнатному растению. И, конечно же, имя — атрибут и право каждого человека. Мы получаем его в начале жизни и несём за собой до самой смерти — и даже после неё наше имя остаётся выцарапанным на холодном камне по соседству с четырёхзначными числами. Так скажите мне, насколько всеобъемлющим был бы ваш ужас, если бы вы осознали, что не можете сказать, как вас зовут? Не потому, что не способны произнести ни звука, охрипнув. Не потому, что ваше тело вас не слушается. А по той простой причине, что вы его не помните. Или, может, никогда не знали? Мои глаза широко раскрылись против моей воли, и я уставилась на невидимую точку перед собой. Меня словно бы кинули в ледяную воду, что заливалась в рот, нос, уши и, кажется, даже немного плескалась на дне лёгких. Руки свела судорога, и они согнулись, отчего моё туловище наклонилось. Голова безвольно свесилась вниз, и взгляд уткнулся в землю. Трава. Зелёная трава. Это естественно, как и то, что небо — голубое, а кровь — красная. Я знаю это. Я помню это. Почему лишь только это?.. Я могла бы с точностью назвать даты дней рождения всех своих родственников и друзей, их фамилии и отчества, в мелких деталях представить их лица с масками самых разных эмоций, от хороших до плохих. Так из-за чего я не могла вспомнить, как зовут меня? Это ненормально. Этого просто не может быть. Я знаю, моя болезнь повредила моё сознание… Я даже помню, насколько странным и потерянным был мой мыслительный процесс в последние дни — или, может, месяца? — жизни, но в том-то и дело, что сейчас я помню! Помню об этом! Да я, чёрт побери, некоторое время назад смогла вспомнить чёртов курс физики за девятый класс, который минул давным-давно! Даже с учётом того, что я, вообще-то, училась в физмате, это явно не те знания, которые должны отпечататься в голове у человека и внезапно всплыть в такой ситуации, как эта! Что со мной произошло?.. Я внезапно поняла, что мне никогда в жизни не было так страшно. Когда умирали те, кем я дорожила — я не чувствовала такого сильного и дикого страха. Даже когда умирала я сама. Потому что я смирилась со своей судьбой и даже в какой-то мере ждала её. А сейчас? Меня вернули к жизни, подарили цель, «снизошли», что должно было создать для меня образ почти что мессии. Мне дали надежду на лучшее. Так почему её отбирают у меня прямо сейчас?! Могла ли я довериться… хоть кому-то из них? Я боялась вновь оказаться в клетке своего сознания. Без воспоминаний. Без мыслей. Без жизни… Могла ли я быть лишь марионеткой в чужих руках? Я не помнила своего имени, почему? Разве имело какое-либо значение — стирать это знание из моей головы? Вспомню ли я хоть что-нибудь спустя несколько часов, проведённых под этим чёртовым Древом? Может, завтра я проснусь с полной уверенностью в том, что родилась только что, войдя в семью двух хранителей и заключённого в дереве духа, зовущего себя нашей матерью? Это было… Так чертовски страшно… Я почувствовала, как откуда-то из груди ползёт вверх по горлу холодное, липкое ощущение. Почувствовала, как в глазах начинают скапливаться слёзы ужаса, как начинают трястись руки, всё ещё сжимающие в пальцах зелёную траву до побеления костяшек. Нет, пожалуйста… Я не могу снова… Снова всё потерять… Вдруг я почувствовала прикосновение к плечу. Кто-то аккуратно меня встряхнул, и я услышала голос. — Сестрёнка? Сестрёнка! — Дрим наклонился, чтобы взглянуть на меня, но я поспешно отвернулась, дабы скелет не рассмотрел тех эмоций, что, я уверена, исказили моё лицо в гримасе паники и страха. Кажется, хранитель принял мои дёргания на свой счёт. — М-мы не хотели тебя пугать! — Я… я не н-напугана, просто… — мой язык шевелился настолько вяло и с неохотой, что я сама еле себя слышала, но, видимо, близнецы имели весьма чуткий слух, так что им удалось разобрать мои слова. — Не тряси её так! — строго высказался Найтмер, подобравшись к нам, и Дрим тут же отдёрнул руки. Я чуть приподняла взгляд и увидела его округлившиеся глазницы, в которых буквально плескалось сожаление, что он сделал что-то не так. Он такой… наивный. Без единой злой мысли. Они оба. Они ведь всего лишь дети… — Ты в порядке, сестра? Это очень волнительно, я понимаю. Столько всего в пару мгновений… Я постаралась улыбнуться, но вышло плохо. Паника, схватившая моё сердце ледяными когтями, начала отступать, и я смогла более-менее спокойно вздохнуть. Чёрт. Это было близко. Мне казалось, ещё секунда, и я точно сорвусь в вопли и рыдания. Вдохни. Выдохни. Всё не так уж и плохо, верно? Они назвали меня «сестрой»… Я давно не слышала, чтобы это слово произносили с такой нежностью и искренней заботой. Даже когда так ко мне обращался родной брат. — Дрим не виноват. — прошелестел мой голос, и я прокашлялась, чтобы звучать громче. — Вы двое… Я рада, что мы теперь семья. Я просто очень… ошеломлена. Всё в порядке! Я вновь улыбнулась, на этот раз не так ломанно. Эмоции, расцветающие на двух белоснежных лицах, дарили мне веру в то, что я говорю. Всё в порядке. Пока что. И я сделаю всё, чтобы это «пока что» продлилось как можно дольше. — Но мне правда… нужно имя. — произносить это было почти физически трудно, однако мне удалось. Нелегко отрекаться от собственного имени, даже если ты его забыл. Если честно, никогда не осуждала людей, меняющих собственные имена в паспортах, но и никогда не могла их понять. У скелетов на лицах тут же появилось выражение работы мысли. Найтмер поднял руку и провёл кончиками пальцев по своей диадеме. Вероятно, это был жест, выражающий его задумчивость? Интересно, как он преобразился, когда Найтмер её лишился? Кажется, меня понесло немного не туда… Пока братья думали над возможным именем для меня, я начала вспоминать, что я знаю о Дримтейле. Конечно, куча его вариаций, которые я обожала до ультразвукового визга и которые казались мне очень интересными, мне совершенно не улыбались. В конце концов, знакомое зло лучше — а из сваповских версий я знаю разве что, собственно, версии главных персонажей. Итак, пометка: не давать Дриму жрать яблоки в больших количествах! Никакого цвета, причём. Души не чаю в Шаттереде, но огребать потом от него не хочется прям очень. Тем более… Появление Шаттереда не слишком вяжется с каноном — да и кто знает, что случилось бы с Дримом, если бы он съел яблоко, противоположное его силе? Может быть, его собственная душа в виде сгустка Позитива исказилась, став Негативом, а, может, он бы и вовсе умер к чёртовой бабушке. Хотя сейчас проблема не в Дриме, а в Найтмере, едрить его через калитку. При всём уважении. Я уже успела проникнуться к ним обоим симпатией — в конце концов, трудно не сделать этого, когда они смотрят на тебя с такой незамутнённой радостью и называют младшей сестрой. Так что я тем более не хочу каноничного развития событий. Хотя в первую очередь тут, конечно, играет моё желание банально выжить. Что ж… Не уверена, что вообще могу судить этот мир по тому комиксу, который читала в той жизни. В конце концов, создательница близнецов не упоминала никакого «прошлого хранителя», да и он сам в повествовании не появлялся, хотя Шелтер ясно дал мне понять, что не знает событий других мультивселенных, следовательно, ему не было резона порываться что-то сделать именно здесь и сейчас. Соврал ли он мне? Возможно. Либо этот мир существенно отличается от того, который знаю я. Не хотелось бы… Так, ладно. Вместо того, чтобы строить воздушные замки и неподкреплённые догадки, думаю, пока что следует отталкиваться от канона. Судя по тому, что Найтмер не выглядит зашуганным, а вокруг нет деревенских строений — ещё не всё потеряно. Вряд ли близнецы вообще активно взаимодействовали с жителями до этого. Возможно… Возможно мне удастся повлиять на зависимость деревенщин от ауры Дрима и их ненависть по отношению к Найтмеру. Тогда не будет мотива, не будет и трагедии! Осталось лишь понять, как всё это работает… Если я ничего не путаю, инцидент произошёл, когда братьям было около шести с половиной лет. Летом. Почти пять лет с этими двумя. Живя под деревом. Твою ж пионерскую мать, так это же чуть ли не пятая часть всей моей прошлой жизни! Ну, вероятно, сил и нервов мне, да? Ох, блин, во что же я ввязалась… Близнецы, наконец, додумали и, видимо, решили обратиться ко мне. Дрим открыл рот, да так и остался, не сумев нормально сформулировать мысль. На лице Найтмера появилось примерно такое же выражение, а я в который раз поразилась, насколько они похожи. — Твоё имя должно быть связано с днём или… ночью. — спустя пару секунд высказался Найтмер и как-то немного поник на последнем слове. — Наверное, лучше всё-таки с днём? Бл!.. Спокойно, Маша, я Дубровский… Это точно было в характере Найтмера — сомнение в себе с самого начала, даже до издёвок? Или он всё же успел столкнуться лицом к морде с деревенскими жителями? Ссссссу- Я скосила взгляд на Дрима и увидела, что он выглядел несчастным от того, что брат принижал свою, так сказать, стезю, но ничего не говорил, потому что боялся обидеть старшего. Вот! Вот в чём основная проблема, эти двое забыли про такую замечательную вещь, как «разговор»! Ну ничего, зря я, что-ли, в своё время прослыла отличным оратором в узких кругах? Правда, вероятно, мне льстили, но тем не менее. — Почему именно с днём? — наивно хлопнула ресницами я. Найтмер с Дримом заметно оживились. Это так… мило и грустно. То, что хранитель Позитива так радуется за своего брата. Да и Найтмер, вероятно, реагировал бы так же, просто я пока не оказалась в подобной ситуации. — Ночь ведь тоже очень… красивая. — Ночью темно и ничего не видно. — пробурчал Найтмер, чуть опуская голову и странно сверкая фиолетовыми огоньками в глазницах. — Кто знает, что прячется в ближайшей к тебе тени? — Ночью светят звёзды, словно искрящиеся камни. — возразила я. — И луна освещает небосвод. А тучи, закрывающие светила, могут набежать и днём, разве нет? Найтмер выглядел… сбитым с толку. Надо же, как мало нужно ему для переосмысления! Мне это только на руку. Не очень хорошо пользоваться чужой наивностью, хах… Неприятно. — Ты хочешь… — начал было Дрим, улыбаясь, но я бесстыдно его перебила. — Если ты — день, а Найти — ночь, то разве я не должна быть закатом? Или рассветом? Что-то, что соединяет их! Когда день сменяется ночью и наоборот! Братья уставились меня сначала с удивлением, потом с радостью, и вот я уже снова в кольце тонких угловатых рук. Ай-ай, он съездил мне по рёбрам! Я очень надеюсь, что случайно. — Мы даже не додумались! — ахнул Дрим, первым от меня отлепившись. Найтмер так и остался обнимать меня за пояс. Да что не так с этими детьми? Его не обнимали никогда, что-ли? Дрим не похож на того, кто отказал бы — да и, кажется, он сам не прочь пообниматься. Вероятно, Найтмер просто не просил. Вот лучше бы не на айтишника училась, а на психолога, пользы было бы больше! Кто ж знал, кто ж знал… — Тогда, может… Сансэт? — пробурчал мне в плечо Найтмер с каким-то непонятным мне довольством. Как кот или вроде того. Я приподняла руку и аккуратно положила её на белый череп, готовясь в любой момент отдёрнуть, если Найтмеру не понравится. Но он не проявлял никаких негативных признаков, и я начала невесомо гладить гладкую поверхность. Если честно, само понятие «гладить череп» звучит жутко, но я не ощущала никакого отвращения. Хотя немного дискомфорта было — у меня нечасто лежали на плече, а ещё реже я этих «лежачих» гладила. — Или Санрайз! — предложил Дрим, который, судя по взгляду, примеривался, как бы пристроиться к несчастной мне с правого плеча. Я не подушка-обнимашка! Нет, ну я, конечно, польщена, но меня немного смущает такое внимание к моей персоне, хоть я и понимала его причины. Ну, почти. Честно сказать, имена мне не понравились. Больше похожи на клички или вроде того. Хотя, конечно, это ясно — в конце концов, имена братьев буквально значат «мечта» и «кошмар», только на английском. Кстати, об этом. Мне казалось, мы все втроём говорили на русском. Хотя комикс изначально был иностранный. Прибью Шелтера! За всё прибью! Так, хорошо. А что насчёт… — Может, Аврора? — предложила я. А что? Богиня Зари, чем тебе не рассвет? У Дрима на лице сначала промелькнула лёгкая грусть и разочарование неудавшейся идеей, а потом, что-то придумав, он вновь улыбнулся и кивнул мне. — Красивое имя! — Мне тоже нравится. — я не видела, но была уверена, что Найтмер улыбнулся вслед за братом. — Только… Ты не против, если я буду называть тебя «Санни» иногда? — Дрим казался немного смущённым, но я лишь хихикнула. — Зовите меня, как вам будет удобно. — разрешила я и всё-таки огребла на свою голову ещё одни обнимашки, но уже с правой стороны. — Спасибо, Аврора. — почти в унисон отозвались братья, устраиваясь на мне, как на большой подушке. Странно… Да, я была чуть больше них, но при этом моё тело казалось несколько более щуплым и тонким — как у подростка, да. Так что, я уверена, мне должно быть тяжело держать их обоих, пусть они и опираются на землю тоже. Но я вообще почти не чувствовала их тяжести. Они были… лёгкими. Было ли дело в том, что эти ребята — буквально скелеты, в которых не слишком много веса в принципе? Или тут сыграло что-то ещё? Я вздохнула, поняв, что хранители не собираются так просто меня отпускать. Кажется, Найтмер вообще уснул. Сколько мы так уже сидим? У меня ничего не затекло, значит, не очень долго. Хотя… Вспоминая, как я сидела тогда, у воды… Ох, кстати, я совсем не подумала об этом. Не похоже, что братья были удивлены тому, что я знаю, что такое ночь, закат или рассвет. Вероятно, Ним, когда создавала их, вложила в их черепушки некоторые знания об окружающем мире и не только. В конце концов, им обоим чуть больше года, но при этом они спокойно разговаривают и размышляют так, как не каждый ребёнок десяти или одиннадцати лет сможет. Однако, вроде как, была информация, что Найтмер учил Дрима читать. Возможно, в них с самого начала были заложены немного разные знания? Надо будет как-нибудь незаметно спросить. Придумать бы ещё, как. Это слишком сложно. Мне определённо нужна пара яблок, чтобы всё это переварить. Я аккуратно, чтобы не побеспокоить братьев, задрала голову и усмехнулась. Нет, определённо не этих яблок! Кстати, интересно, что эти двое вообще едят? А едят ли?.. Я откинулась спиной на Древо и ощутила что-то… странное. Будто бы из глубины ствола что-то звало меня, тянулось ко мне. Нечто, похожее на те разноцветные «жилы», которые я видела. «Ним.» — промелькнуло в моей голове, и сзади что-то громыхнуло чередой мелких взрывов. Я этого не слышала, но… чувствовала. Ну нет, дамочка, давайте как-нибудь попозже, а? Я не готова ко всем этим потрясениям с утра пораньше (разве что сейчас вечер)! И мне ещё надо выловить вашего батеньку и вломить ему за все эти подставы, о которых он меня не предупредил! Глупо было с моей стороны нырять с головой в тёмное чрево воды, не проверив дно. Но… Я слегка сжала двух посапывающих на мне хранителей, которым, видимо, даже в головы не пришло, что я прямо сейчас могу стырить яблоки или сделать с самим Древом что-то нехорошее. Срубить, например. Дети. Совсем ещё дети. Не искалеченные. Чистые и, кажется, счастливые. И теперь мне никуда не деться от обязанности их защитить. Потому что я хочу выжить. Я прикрыла глаза, и мир передо мной поплыл. Похоже, меня утягивало в сон. Надо же, уже закат, да? Поразительно, насколько быстро алое солнце закатывается за горы вдалеке… Такая красивая смерть светлого дня.

***

Ай, чёрт, чего башка так гудит-то? Я об это Древо приложилась, что-ли? Нет, вроде… Я разлепила глаза и чуть ли не подлетела на месте, как кот, увидевший огурец. Где долина? Где хранители?! ГДЕ Я?! А… Секунду… Так это же? Я совершенно охреневшим взглядом уставилась на «пещерное» озеро из полупрозрачной ртути, которое видела совсем недавно — перед тем, как очнуться в ветвях Древа. Повертев головой, я увидела тот самый полуклён полуфигпоймичто. Так, ну, вероятно, меня сюда перенаправили ради какой-то великой цели? Например, поговорить с одним хитрым субъектом. — Шелтер! — громыхнула я на всю Ивановскую. По-моему, от этого клочка материи, где я стояла, по окружающей тьме прошлась рябь «тропинок» от моего громкого рыка. — Выходи, Штирлиц, анекдот расскажу! Но никто не пришёл. Почему в моей голове это прозвучало так жутко? Вздохнув, я направилась к серебряному дереву, которое мне почему-то очень хотелось назвать лунным или ледяным. По-моему, оно отливало не только голубым, синим и белым, но ещё и лиловым. Точно кристалл какой-нибудь. Я подняла голову и задумчиво уставилась на ветки, где, среди искрящихся на свету — который брался вообще незнамо откуда — листьев всё ещё висели белоснежные яблоки. Я протянула к ближайшему свои загребущие лапки, но ветвь, словно живая, отодвинулась вверх. Я распахнула глаза от удивления, опустила руки, и ветвь вернулась в исходное положение, но, чуть проскользив по инерции, прикоснулась ко мне самими кончиками листьев, которые на ощупь были очень странные. Словно бы твёрдые, но не совсем. — Не трогаем Сильмариллы недостойными руками? — потянула я, приподнимая бровь. Дерево не ответило, что логично, и я, пожав плечами, направилась к его стволу, чтобы сесть и опереться на него спиной. Ладно, возможно, в следующий раз мне следует постараться залезть на него. Хотя… Почему оно не дало мне прикоснуться к плодам? И что имел в виду Шелтер, говоря, что оно «моё»? Я всё больше и больше начинаю сомневаться в словах рогатого чёрта. А то, что он не показывается, лишь подкрепляет догадки, что где-то меня всё-таки наипали. Хотя, может, мне не стоит быть такой мнительной, и у Шелтера какие-то проблемы с дражайшей дочерью, отчего он не может прийти ко мне, не выдав этого замечательного места Ним… Аргх, сложно! Я скрестила руки на груди и в который раз за день подняла взгляд. Увиденное заставило меня ахнуть от удивления. Те капли, которые имитировали звёзды в прошлый раз, отдалились. Они действительно начали казаться… звёздами. По-моему, даже можно было различить несколько созвездий. А ещё позади них появилась сизая тёмно-синяя дымка, ясно выделяющаяся на фоне чернеющей пустоты вокруг и оттеняющая «звёзды» ещё сильнее, привлекая внимание. Теперь это действительно было похоже на чистое ночное небо. — Прекрасный вид, не так ли? — раздался справа голос, и я резко повернула голову в сторону звука. Из темноты буквально выплывал, по-другому не скажу, силуэт. У него были чёрные короткие волосы, чёрная одежда, такие же чёрные редкие украшения на ней, чёрные глаза-пропасти, в которых нереально было различить зрачки и даже блики в них исчезали, отчего взгляд казался мёртвым. Да он весь был чёрный! Кроме кожи. Вот она казалась мне почти что белой, как у трупа. Так, похоже, это был мужчина. И он весьма резво, хоть и плавно и грациозно, аристократично, так сказать, ко мне приближался, мягко и словно бы невесомо касаясь земли. Я вспомнила все советы дорогого тренера и незаметно — я надеюсь — напряглась, готовая сначала бить пониже пояса, а потом драпать и громко орать, чтобы проложить тропинки сквозь тьму. Незнакомец никак на это не отреагировал, и про себя я подумала, что мне уже пора перестать заводить сомнительные знакомства в этом замечательном месте. Он остановился на расстоянии нескольких метров, и я подобралась, готовая вскочить. Мои глаза сами собой прищурились, сканируя силуэт на предмет всяких нехороших намерений или предметов. Ножей, например. Хотя, судя по спокойному виду, ему ничего не стоит меня скрутить, если я на него кинусь. Или же он уверен, что я не стану пытаться выгрызть ему глотку. Весьма самоуверенно с его стороны. — Не стоит так переживать. — мягко высказался незнакомец и улыбнулся, что вкупе с его странными глазами смотрелось весьма жутко и неестественно. Я не повелась на явный жест «я хороший, не бойся меня», и он едва слышно цокнул языком, по всему видимости, недовольный моей недоверчивостью. — Я лишь хочу полюбоваться звёздами в хорошей компании. — Любуйся. — милостиво разрешила я и кивнула головой в сторону озера. — Вон там сядь и любуйся. А в отражении там такой собеседник, залюбуешься и им тоже, глаз отвести не сможешь! Незнакомец хохотнул и прищурился в ответ, но с места не сдвинулся, продолжая сверлить меня взглядом, в котором мне не удавалось прочитать никакой внятной эмоции, что, признаться честно, весьма и весьма напрягало. В гляделки поиграть хочешь, значит, дорогой гот? Ну капец.