Лунное затмение

Сложно находить в себе силы бороться, когда ты находишься в ловушке, не имеющей выхода. Нет ни злобных драконов, с которыми ты мог бы сразиться ради эфемерной цели, ни внутренних демонов, которые бы одолели тебя и избавили от вечного заточения. Ты просто… существуешь. Без цели. Без смысла. Без стремления. Если бы всё зависело от меня, я бы давно уже позволила своей хлипкой душе покинуть слабое тело. Я не самоубийца, конечно, нет! Я никогда не стремилась к смерти, но… Иногда мир несправедлив к нам. Иногда он принимает решения за нас. Иногда он… О чём это я? Ох, кажется, мои мысли вновь путаются. Я должна быть огорчена этим, но всё, что я могу чувствовать — это усталость. Я бы могла решить, что уже давно мертва. Что вся беспросветная тьма, окружающая меня — та самая жизнь после смерти. Пустота. Ничто. Мрак. Я бы могла, верно. Но мне не позволяли тихие, приглушённые голоса, иногда достигающие меня, словно пробивающиеся через толщу воды. Будто зовущие утопающего, идущего ко дну. Я не была уверена, но, кажется, это были те, кого я называла друзьями. Кого я всем сердцем любила. Их было мало, но… Ради них я хотела остаться чуть-чуть на подольше. А потом они обрывались, и прежняя апатия возвращалась вместе с тишиной. Я никогда не хотела быть такой — безвольной куклой, ждущей своей смерти. Так почему же я стала?.. Иногда мне казалось, что я слышала голос своего брата. Это ощущение ненадолго возвращало меня в тот мир, который я почти забыла. На мгновение я даже чувствовала, как кто-то берёт меня за руку и надевает на палец тонкий холодный ободок кольца. Конечно, это были лишь иллюзии. Мой брат не мог прийти ко мне сейчас. И, тем более, он не мог желать напомнить мне о том, кого я лишилась. С кем я совсем скоро должна встретиться. Я бы заплакала, если бы могла. От всего, что меня окружало — от воспоминаний о человеке, с которым мы были помолвлены, от тихих, словно бы признесённых сквозь слёзы слов брата, от мыслей, что никто из них бы не хотел, чтобы я умирала. Но я не могла. Я не могу сказать, что помню собственный голос во всех подробностях. Что помню хоть что-то достаточно ясно, чтобы утверждать. Что помню название болезни, что сейчас медленно убивает меня изнутри. Знала ли я его вообще? Не скажу точно, но понимаю, что это что-то, связанное с мозгом. Кто знал, что последние свои дни я проведу в состоянии живого трупа, который будет даже не способен связно мыслить? А ведь действительно, «перед смертью не надышишься». Всю свою чёртову жизнь я постоянно откладывала всё «на потом». И где это «потом» сейчас? Я не достигла ничего выдающегося. По большей части я не развила свои таланты достаточно, чтобы гордиться ими. Я не сделала того, что должна была. Так я и умру, не оставив за спиной ничего — ни возлюбленного, который остался запертым в тесном гробу, ни детей, которых моё истерзанное тело уже никогда не сможет родить. А ведь мне казалось, что счастье совсем близко, но… Я была не права. Моя семья… Несмотря на всё, что они сделали, мне правда не хотелось бы их оставлять. Я никогда не смогу простить своего брата за многие вещи и поступки, но я всё равно всем сердцем его люблю. А мои друзья? Им будет легче пережить это, да, но ведь это, всё это — несправедливо и по отношению к ним тоже. Это просто нелепая случайность, которой никогда не должно было быть. Так я думала поначалу. Но с каждым днём, проведённом в обнимку с аппаратом жизнеобеспечения, будучи запертой в собственном сознании, я всё больше и больше отдалялась от жизни, в которой мне больше не было места. Я вновь слышала голос, как и много раз до этого. Иногда меня просили открыть глаза, иногда — говорили, что мой случай поразителен и не подвержен логике. А сейчас мне читали книгу. Я узнаю имена этих героев… Кажется, это та книга, которую я начала читать, да не успела закончить. Интересно, кто нашёлся настолько смелый, чтобы рыться в моих вещах? Я запрятала её очень далеко, потому что устыдилась собственного порыва почитать что-то настолько детское и непринуждённое. Возможно, после смерти любимого, я просто хотела скрыться от всех разочарований этой серой — когда-то кажущейся такой прекрасной и красочной — жизни в детской сказке. Я слушала, как храбрые герои изгоняют демонов и приносят всем счастье, чувствуя, как моё сознание затухает всё больше и больше. Зачем пытаться найти выход из кромешной тьмы, если ты на самом деле слеп? Аппаратура истошно завизжала. Об стерильный пол больницы стукнулась книга, выпав из ослабевших рук. Но я этого уже не слышала.

***

И вновь я во мраке. Это уже какая-то нехорошая традиция. Но… Это всё-таки не то же самое. Я чувствую тело. Своё тело. Это так необычно, спустя столько времени — чувствовать себя. Раньше это были совсем короткие вспышки — я могла ощутить свою руку, иногда даже различить пальцы, а сейчас? Мне казалось, я вновь способна ходить, бегать, прыгать, перемещаться, в конце концов. Не в инвалидном кресле, как было некоторое время назад. Было ощущение, что я больше не прикована к кровати. Так это и есть — смерть? Я ожидала чего-то другого. В детстве, по крайней мере. Последние месяцы я не ждала уже ничего. Кроме, разве что, самого факта смерти. А что потом? Мне было неважно. Это кажется жутким, когда я думаю об этом сейчас. Мне казалось, будто я… Парю. Точнее, не совсем. Это странное ощущение. С одной стороны, я точно в вертикальном положении, с другой же — мои ноги ничего не касаются. И я не вишу на как-нибудь тросах — у меня вообще нет опоры. Где я? Этот вопрос набатом звучал в моей голове, и я, признаться честно, даже немного поразилась решительности, с которой думала о нём. Такой уверенности у меня не было с тех самых пор, как болезнь окончательно лишила меня всех радостей жизни. Будто я вновь вернулась в то время, когда мой весёлый и активный характер ещё не был стёрт. Значит ли это, что смерть пошла мне на пользу? Я против воли хихикнула и тут же распахнула глаза в удивлении. Я слышала звучание своего голоса, но не это поразило меня больше всего. Звук, словно заряженная частица в камере Вильсона, пролетел вперёд, оставляя после себя след из серебряных капель, отливающих голубым, словно лёд на лунном свете. Камера Вильсона? Заряженная частица? Я помню всё это? Это… Странно. Я набрала побольше воздуха — если то, что меня окружало, можно было так назвать — в лёгкие и позвала: — Здесь есть кто-нибудь? Пока я философски размышляла о том, зачем душе — ну или что я сейчас из себя представляла — нужен воздух, передо мной образовалась целая тропинка, будто припорошенная сверкающим снегом. Посреди кромешной тьмы она выделялась, как маяк, и я решила, что, вероятно, мне нужно идти к ней. Я постаралась сделать шаг, но у меня ничего не вышло. Я словно бы просто замотала ногами в воздухе в поиске опоры, но не сдвинулась с места. Я даже попыталась подвигать руками на манер плавания, как в мультиках, но даже так — я оставалась на месте. Неприятно. Я посмотрела вниз в надежде увидеть свои ноги. И, главное, увидела! Правда, я была не в медицинской робе, а в шортах и, видимо, футболке. На улице, вообще-то, была зима, когда я легла под капельницу и больше не смогла встать, но, может, уже наступило лето? Понятия не имею, сколько я валялась — времени я особо не ощущала, да и внутренние часы у меня всегда были ни к чёрту. Хотя и не важно это. Главное, эта одежда мне нравилась. И, постепенно умирая, я мечтала вновь скинуть с себя медицинский халат и побежать по полю одуванчиков, навстречу к… Что ж. — Раз-раз. — на пробу произнесла я, смотря себе под ноги. Подо мной образовался небольшой островок «капель», и я буквально свалилась на него, как мешок с картошкой. Плохие новости — я, кажется, отбила себе копчик. Хорошие — мой тихий, совершенно спонтанно вырвавшийся мат «построил» мне дорожку между мной и той тропинкой, что образовал мой голос немногим ранее. Ну, нет худа без добра? Я аккуратно начала приподниматься, пошатываясь. Стоять снова было… Трудно. Казалось, я совсем разучилась это делать. Но у меня вышло! Правда, не с первого раза… Всё-таки, несмотря на всё, мои ноги почему-то были такими же, как до болезни. Я имею в виду… Словно бы не было всех этих месяцев, что они меня не держали. Я вообще не чувствовала себя больной и немощной. Это было прекрасным ощущением! Никогда бы не подумала, что буду так искренне радоваться возможности просто сделать шаг вперёд. Я медленно шла по тропинке, а, когда она заканчивалась, повторяла свой вопрос в пустоту, чтобы вновь продолжить идти. Не знаю, сколько это длилось, но мне было всё равно — я была полностью поглощена возможностью снова ходить. В один момент мой шаг ускорился, а потом я даже сорвалась на бег с радостным криком. От него тропинка образовалась немного кривоватой, и я с поистине детским энтузиазмом начала петлять по ней, будто огибая лужи на дороге. Может, я бежала целый день, может, всего пару минут — отдышки я так и не почувствовала, зато увидела впереди что-то странное. Оно было таким же серебряным с голубым отливом, как и «капли», по которым я ходила. Приблизившись, я поняла, что это… Дерево! Это было дерево! Огромное, словно какой-нибудь баобаб! Только выглядело оно, как японский клён с ледяными листьями или вроде того. Вокруг него стояли какие-то странные кристаллы, что сверкали всеми цветами радуги, разве что я не видела источника света. В корнях могучего дерева брала начало небольшая речка, которая перетекала в целое озеро, похожее на огромное зеркало. Оно выглядело, как пещерное — не знаю, почему мне так показалось. Возможно, из-за кристаллов. Я открыла рот, в восхищении глядя на сияющий пейзаж посреди тьмы. Только сейчас я заметила плоды, тут и там висящие на ветках клёна. Хотя, получается, это был не клён, на нём ведь не растут яблоки? Причём странные. Белоснежные… Казалось, они поглощают мрак вокруг дерева и светятся изнутри. Это было… Красиво. Действительно, красиво. Я видела многое в своей, пусть и недолгой, но насыщенной жизни. Что-то — через экран телефона или телевизора, что-то лицезрела воочию. Но это место? Оно никогда бы не сравнивалось ни с одним из увиденных мною рисунков, ни с одной из сделанных фотографий. Это было удивительно, правда. Я словно бы чувствовала какое-то странное родство с этим местом. Мне хотелось остаться здесь на подольше, но… Разве это то, о чём я просила, прозябая во мраке? Я вздохнула и ступила на серебряную «землю», что окружала дерево и озеро, чтобы обойти их и продолжить идти вперёд, как вдруг из-за ствола клёна вышел человек. Я с открытым ртом смотрела на мужчину в чёрной мантии — это реально была мантия! Как в книгах! — и штанах, что были вышиты серебром. Вот только меня привлекла не его одежда, а лицо и замысловато заплетённые волосы. Они были тёмно-зелёными! Волосы, в смысле. А под его глазами, словно царапины, расходились более светлые, нежели волосы, полосы, исчезая за небольшими косами по обе стороны от лица незнакомца. Но ладно волосы и полоски — мало ли, кто как красится, нет! У него были тёмно-коричневые рога, что шли от точки чуть выше висков вдоль черепа, а после изгибались вверх, заостряясь. И я готова была поклясться, что из-под подола его мантии выглянул такой же тёмный хвост, оканчивающийся каким-то зелёным пушком, похожим на широкий лист. Пока я пыталась подобрать свою упавшую челюсть, незнакомец, выглядящий лет на двадцать-двадцать пять подошёл ко мне и улыбнулся, оголяя заострённые местами зубы. Он чуть склонил голову набок, отчего небольшой высокий хвост, в который был заплетён остаток его — весьма длинных для мужчины — волос, упал ему на плечо. Незнакомец разглядывал меня так, словно перед ним внезапно оказалась утончённая мраморная статуя древности, и я, признаться честно, удивилась этому чуть ли не больше, чем его внешности. Ну да, летние шорты дай бог, если чуть ниже середины колена, да футболка с забавным принтом и в одном ряду не стояли с изящными одеждами незнакомца, который, как я сейчас осознала, был выше меня где-то на голову или полторы. А я, между прочим, была почти метр семьдесят! — Я рад приветствовать тебя здесь. — наконец нарушил молчание незнакомец, чинно прикладывая правую руку к груди и слегка кланяясь, продолжая неотрывно — он вообще моргал? — на меня смотреть. Я не чувствовала в этом взгляде ни агрессии, ни ожидания чего-то необычного, ни даже банального интереса мужчины к женщине (и слава всем святым), но что-то меня определённо напрягало. — Я бы, к-конечно, сказала, что рада… — начала я, позорно заикнувшись (возможно, даже с непривычки. Давно нормально не разговаривала) и не менее убого спародировав ответный поклон. — Если бы ещё знала, г-где мы. И кто вы. — Не стоит так формально, моя леди! — разулыбался мужчина, и я чуть ли не подпрыгнула. — Я ещё не настолько стар. — Хорошо. — покладисто отозвалась я, слегка хмурясь из-за того, что он, кажется, попытался свинтить с темы, причём, не слишком профессионально. — Кто ты и где мы? — Ты не в курсе, да? — незнакомец забавно округлил глаза, хотя было видно, что он либо просто тянет время, либо стебётся над бедной несчастной мной. — Твоя душа покинула тело. — Спасибо, кэп, я в курсе, что умерла. Я вздохнула. Я всё ещё опасалась этого внезапного, видимо, чёрта, но эта его манера увиливать меня действительно немного раздражала. Меня почти током прошибло от внезапной догадки. А если правда — чёрт? Это что получается, всё это светящееся великолепие — ад? Да не может такого быть. Тем более, не думаю, что я действительно была полноценной верующей, чтобы мою душу перераспределили в филиал коптильни. Ну, то есть, я думала, что какая-то сверхсущность есть, может, даже не одна, но вот то, какая она — это уже, извините, меня не сильно волновало. Хотя в моей речи всегда было много фразочек по типу «бог простит», «дай бог тебе здоровья», но… Что ж, ладно, допустим, где мой котёл? Незнакомец словно бы не заметил моих мыслительных процессов. Не то, чтобы ржавые шестерёнки в моей голове вертелись так уж медленно, чтобы сережет металла был слышен аж ему, но, думаю, моё лицо пару раз поменялось на не самые приятные выражения, пока я обмозговывала неприятную мысль. — Умерла? Вовсе нет! — он чуть наклонился ко мне. — Как ты вообще представляешь, ты — и умереть? — Короче, Склифосовски. — почти прошипела я ему в лицо. А что, сгорел сарай, гори и хата! Может, я выбешу дьявола, и меня отсюда выпрут? — Что значит, «не умерла»? Что я тогда тут делаю? — Умерло то тело. Не ты. — ответил он так, будто бы это было чем-то очевидным. — А то тело, то есть, не «я»? — совершенно искренне поразилась я то ли возможной накуренности этого молодого человека, то ли безбожной тупости кого-то из нас. Что-то мне подсказывало, что своей. — Э… Прости, я, кажется, сказал то, чего не должен был. — он отвёл взгляд, но тут же переменился в лице и вновь улыбнулся мне. — В любом случае, ты узнаешь об этом спустя некоторое время. А меня зовут Шелтер. Но ты можешь звать меня «Шелли». Шелтер подмигнул мне, пока я пыталась вспомнить, где же я слышала это слово. — «Приют»? Серьёзно? — Хей, это хорошее имя! — он усмехнулся и протянул руку, чтобы, видимо, потрепать меня по голове. Я бы, может, отшатнулась, но меня удивили странные зелёные рисунки на его руках. А ещё, кажется, у него были когти. Точно чёрт. — Хотя, вероятно, это лишь результат плохой фантазии Создателей… Последнюю фразу он пробубнил, всё-таки прикасаясь к моей голове, но я услышала её и насторожилась. — «Создателей»? Типа, богов? — почему-то мне казалось, что я знаю, о чём он. Какая-то мысль вертелась на периферии сознания, но я никак не могла её ухватить. — Не совсем. Создатели способны сотворять богов, но боги ли они? Боюсь, это слишком сложный вопрос. Хотя, безусловно, над нами они имеют власть, сравнимую со властью этих самых богов. Это же, в конце концов, Создатели. Он вздохнул как-то… грустно? Поддавшись неясному порыву, я ласково похлопала его по руке, которую он до сих пор не убрал с моей головы. Шелтер улыбнулся, но лишь слегка. — Я не ошибся в тебе. — сказал он, на что я вновь нахмурилась. — Можно конкретнее? — я подумала и добавила. — Шелли? Он просиял — краем глаза я увидела, как качнулся его хвост, который всё время прятался под мантией. — Видишь ли, моя маленькая леди, Создатели бывают весьма жестоки по отношению к тем, кто им ничего не сделал. Ты знаешь это весьма хорошо, не так ли? Я застыла. Неужели он имеет в виду?.. — Ты была одной из них, я в курсе. — рука Шелтера переместилась, и он слегка сжал моё плечо. — И именно поэтому я взял на себя смелость попросить тебя о помощи. — Попросить? — мой голос внезапно охрип. Твою жеж японскую ма- — Я не могу приказывать тебе. — Шелли мотнул головой. — Это не в моей власти. Если ты захочешь, я отпущу твою душу, но… Прошу тебя, хотя бы выслушай меня! Я слегка приподняла руки в успокаивающем жесте. — Да объясни ты мне, о чём вообще речь! — Сначала, когда только мне подвернулась возможность призвать сюда душу одного из… Них… — он как-то странно выделил последнее слово. Почему он не сказал «создателей»? Мне не нравится это всё больше и больше. — Я подумал, что буду ненавидеть эту душу за всё то, что она сделала. Но потом я осознал, что… Мы все ведь изначально были созданы именно для этого. Как я могу злиться на тебя за то, что ты делала то, что, как тебе внушили, было правильным и естественным? Я неуверенно кивнула и спросила: — Почему именно я? По времени совпало? — Нет-нет. Остальные бы вряд ли смогли пережить то, что я хочу тебе предложить. Это было бы бессмысленно. Мои брови устремились к потолку (если в этом месте он был), и Шелтер поспешно добавил: — Как ты думаешь, почему твоя душа так долго держалась в почти мёртвом теле? Почему врачи так удивились твоему случаю? — и, пока я не успела засыпать его вопросами, он продолжил. — Меня, как ты уже знаешь, зовут Шелтер, что переводится как «приют» или «убежище», и я был позапрошлым хранителем Древа. Я кинула взгляд в сторону серебряного — лунного — клёна. — Нет. Не этого. — мягко улыбнулся он. — Это Древо мне не принадлежит. Оно твоё. Я не могу сказать тебе больше, но это рано или поздно откроется тебе, не волнуйся. Я… Ох… В общем, я — фактический отец создания, которое ты знаешь под именем «Ним». Я моргнула. Ещё раз. — А… а-ага… Мы помолчали с десяток секунд. — ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?! — Не кричи! — он схватился со свои косички, и я только сейчас заметила, что у него заострённые и чуть удлинённые уши, как у эльфа. — Да, я был хранителем Древа Чувств! Да, ты не сошла с ума! Я села прямо там, где стояла. — Пиздец. — глубокомысленно произнесла я. Я чуть посидела (и, кажется, всё-таки немного поседела), изображая работу мысли и пытаясь вспомнить вообще всё, что знала о когда-то горячо любимом фандоме и АВ, которые были им порождены, пока Шелтер скакал вокруг меня, словно не зная, рывком поднять меня, заговорить со мной или пнуть для профилактики. — И… — через несколько минут я отмерла и с видом великомученика потёрла переносицу. — Чем я могу тебе… помочь? — Ты ведь знаешь, что сотворила Ним, верно? — грустно отозвался хранитель. — Ага, горе-папаша, я в курсе. — Шелтер ещё больше поник, и я вскочила на ноги. — Ох, Шелли, прости, я не хотела тебя обижать! У меня… Ну, ты знаешь, был плохой день. Я невесело усмехнулась. Ну да, сложно назвать «хорошим» день, когда ты умер. Даже если сам этого хотел… В какой-то степени. — Я знаю, не волнуйся. Я могу ощущать то, что ты чувствуешь. Я же хранитель. — он махнул рукой, будто прося меня не волноваться об этом. — В любом случае, я, к сожалению, не могу точно сказать, что случится — у меня нет полноценного доступа к твоей памяти или к историям других мультивселенных. Но я осознаю её намерения и то, к чему приведёт её поступок. — Ты про разделение хранителя надвое? — спросила я, припоминая историю Дримтейла. — Это уже произошло? Значит, Ним слилась с деревом? — Да. Повезло, что я смог скрыть твоё присутствие от неё. Не знаю, чего бы она тебе наплела, если бы встретила тебя первой… — он стиснул зубы. Я успокаивающе погладила его по плечу. — Не наплела бы, я в курсе её нехороших мотивов. И я, к твоему сведению, знаю, что в итоге должно случиться. Мне интересно... Как вообще так вышло, что Ним возненавидела смертных? Разве она не должна была их оберегать или... Ну, что-то в этом роде? — Я… — Шелли отвернулся, будто ему было некомфортно говорить об этом. Однако он всё равно продолжил. — Я создал её ещё при жизни. Я воспитывал её, учил, играл. Мы жили вместе и были счастливы. Вот только мои силы утекали в Древо, потому что я отдал свою сущность хранителя дочери. И в тот момент я был слишком слаб, чтобы дать отпор, а Ним ещё не вошла в полные права и… Один из смертных, пришедший за яблоками, убил меня. Ним видела это. Она обратилась к силам Древа и разорвала того человека на мелкие кусочки. Буквально. Поляна… Почти вся та поляна была залита кровью. Ним обратилась к силам Древа слишком рано — она ещё не была готова. Именно поэтому вся её кожа стала зелёной, и она… ослепла. Мне было безумно жаль, что я позволил этому случиться с моей девочкой, но я не мог ничего сделать. Она убивала смертных, что хотели убить её и забрать плоды Древа, и ненависть в её сердце крепла с каждым убийством. Пока однажды один из деревенских жителей, пришедший не с оружием, а с венком из полевых цветов, не показал ей, что не все смертные одинаково ужасны и жадны. Спустя время... Они полюбили друг друга. Шелтер замолчал. Он не возобновлял свою речь, видимо, собираясь с мыслями. Или не решаясь. Вероятно, это действительно трудно — говорить о том, как твоя дочь практически захотела уничтожить мир, пусть и не своими руками. Мне показалось, что я могу помочь. Незначительно, но… Я аккуратно взяла его за ладонь и повела к берегу озера. Сверкающая галька начинала светиться ещё сильнее, когда к ней прикасались, и за нами потянулась небольшая тропинка. Следуя какому-то внутреннему порыву, я усадила Шелтера у самой кромки воды и опустила наши всё ещё скреплённые руки в жидкость, чем-то похожую на ртуть, но более… сказочную, что-ли? Не знаю, почему, но это сработало, и Шелтер, до этого сгорбленный, распрямился. Он с небольшим удивлением взглянул на меня. — Ты не перестаёшь меня удивлять. — По-моему, это был первый раз. — фыркнула я. — Будешь ещё как-то это комментировать — лицом туда макну. Шелтер рассмеялся, видимо, не восприняв мою угрозу всерьёз. А зря. Мы молча посидели так ещё некоторое время, и он, наконец, продолжил. — Ним действительно думала, что он любил её. И что она любила. Да и, на самом деле, вероятно, это было правдой. Вряд ли смертному удалось бы обмануть хранительницу Чувств. Оттого ещё ужаснее становится его поступок. — Шелли взглянул мне в глаза. Я крепче сжала его руку под водой. — Он смертельно ранил её, чтобы добраться до плодов Древа. Тогда Ним утратила последний свет своей души. Она убила его, казалось, без сожалений, и закопала тело в корнях, как многие другие до этого. Она не знала, что этим самым перемещает души и сознания этих людей в Древо, как если бы они слились с ним. Это… — он вздохнул. — Ненависть Ним была настолько всепоглощающей, что она решила пожертвовать целым миром, чтобы отомстить. Ним разделила хранителей. Создала двоих детей вместо одного. Чтобы однажды тот, на кого она повесила роль козла отпущения, заставил всех смертных пожалеть… обо всём. Я уставилась на гладь воды, что шла рябью от наших мелких движений. Я также знала, что Ним, несмотря на свою способность общаться с детьми даже после слияния с Древом, так и не научила их, как нормальных братьев, делиться друг с другом чувствами, отчего Найтмер сломался под весом издёвок, а Дрим навсегда остался с грузом вины на душе и вечной улыбкой на лице. Кажется... Мне было жаль их обоих. Почему-то мне было правда… жаль. — Я… На самом деле, там, ещё при жизни, я всегда любила истории, наполненные страхом и страданиями. Я писала их, я читала их. И наслаждалась ими. Хотя, по правде говоря, мне нравились хорошие концовки тоже. История мира, о котором ты мне рассказываешь… Я видела много её вариаций. Я обожала её. И однажды, несмотря на свою любовь к слезам, крикам и боли по ту сторону, я подумала, что они, эти бедные дети, действительно заслуживают лучшего конца. — я скрестила ноги, так и не отпуская руки Шелтера. Странно. Раньше бы у меня от такого положения в раскорячку давно бы заболела спина, а сейчас хоть бы хны. Наверное, не очень правильно думать об этом в такой чувственный момент? Не застудить бы ничего… — Я знаю. — я не видела, но знала, что Шелтер улыбнулся мне с горечью. — Я удивлён твоей искренности. На твоём месте я бы предпочёл скрыть своё отношение от меня, даже если оно изменилось после нашего разговора. — Я не стыжусь этого. — я пожала плечами. — Может, я ужасный Создатель для своих творений и заслуживаю их ненависти, но… Ай, ладно, какое «но»? Мне нет оправдания. Я улыбнулась. — Я ведь поступала, как любой человек. — И вправду. — Шелтер коротко рассмеялся. — Так, мы немного отвлеклись… О чём ты хотел попросить меня? — я взяла гальку с берега и задумчиво подкинула её в руке. — Неужели я могу как-то помочь им? — Можешь. — ответил Шелли, и я застыла. — Ты можешь направить их. — Хе… — я нервно потёрла скулу кулаком с зажатым в нём камушком. — Я… Умирая, я думала о тех, кто меня покинул. Как думаешь, я могу их увидеть? — Я понимаю тебя. — он покачал головой. — Но их души уже далеко. Ты не встретишься с ними. Извини. Я вновь подкинула гальку и всё-таки бросила её в озеро. Она пару раз оттолкнулась от воды, пуская круги, и пошла ко дну. — Это грустно. — Я знаю. Я… У тебя есть выбор. Ты можешь пойти в новую жизнь. Твоей памяти не станет. Ты вновь сможешь быть счастлива. Никакой грусти. Никакой боли… — я скосила на него взгляд и увидела, как он задирает голову к небу. Я тоже посмотрела туда и удивлённо открыла рот. Нет, неба как такого всё ещё не было, лишь тьма, но недалеко от нас прямо в воздухе парили капли того же вида, как те, по которым я ходила, и они были похожи на застывшие звёзды, до которых можно было дотянуться рукой. — Или ты можешь исполнить мою просьбу. Помочь двум душам не сойти с пути. Перебороть волю Создателей. Но это будет сложно. Очень. — И что же… — я усмехнулась, тщетно пытаясь поймать свободной рукой «звёзды», которые словно бы старались от меня уплыть. — Если я залажаю и всё же протяну ноги, у меня до сих пор будет шанс благополучно переродиться и забыть всё это, как страшный неадекватный сон? — Думаю, да. — Ну и чего мы ждём? — я отпустила его руку и поднялась на ноги. — Всё равно терять мне нечего. Я обернулась к клёну и мазнула взглядом по белоснежным плодам. Так вот, почему яблоки… А я думала, просто из-за того, что мне очень они нравятся. И всё же, что это за дерево? — Кстати, я забыл сказать. — я обернулась к Шелли и увидела, как он гладит свои рога, будто бы сделанные из дерева. Причём, не пожоже, что гладкого. Интересно, у него волосы не цепляются за "кору"? — Из-за того, что Ним создавала своих детей, умирая, она не смогла придать им правильный вид. Например, и она, и я, и моя мать — у всех у нас есть что-то вроде рогов, а также небольшие полосы на теле. Ты же не думаешь, что это просто так, для красоты? — Я надеялась на это. — пробубнила я. — Нет, моя маленькая леди. — его рот растянулся в пакостной ухмылке, которая мне совершенно не понравилась. — Эти атрибуты — что-то вроде магических накопителей и местами даже служат нам подобием катализаторов магической силы. Они укрепляют нашу связь с силой Древа и существуют больше на энергетическом уровне, чем на физическом, как и наши тела в принципе. Так что «поотшибать рога» в нашем случае довольно сложно. — он хихикнул над своей же шуткой. — Я это, собственного, чего распинаюсь. Готовься к обновкам по прибытию. — Чт… — но он уже пропал, будто бы растворившись прямо в воздухе. — ШЕЛЛИ! А НУ ВЕРНИСЬ, ПОГАНЕЦ! Что это зна-а-АААА! Мой праведный гнев прервал небольшой нюанс в виде того, что под моими ногами пропала вообще любая материя, и я полетела вниз, ощущая себя Алисой в кроличьей норе. До меня донёсся весёлый голос: — И не забывай, что я — всё ещё часть Древа! Буду рад поболтать! «Убью!» — мысленно взвыла я, не открывая при этом рот в связи с опасениями, что что-то может в него залететь, не дай бог. — «Ветви все пообламываю!» Мои весёлые покатушки закончились тем, что я с охом приземлилась на… Кажется, как раз эти самые ветви. Замечательно. Это чтобы быстрее приступить к казне, я не поняла? Я завозилась, и зелёные листья вокруг меня зашуршали. Так, вроде ничего не сломала. Да даже не ударилась! Не то, чтобы я хотела, но я ожидала как минимум синяков — даже предприняла попытку сгруппироваться. Неудачную, впрочем. Ну, знаете, я пыталась. А ещё, самое весёлое — я шандарахнулась не об землю или какое-нибудь сено, а об ВЕТВИ, что как-то не располагает к мягкой посадке. Я как можно тише вздохнула и начала прислушиваться к окружению, как заправский шпиён в кустах. Кстати, о кустах — спасибо, Господи (и, может, Шелли. Может), здесь не было никакой живности в виде насекомых. Ну или она меня испугалась и разбежалась. Меня устраивали оба варианта. Я услышала чьи-то голоса, судя по всему, снизу. Они о чём-то тихо переговаривались, и я смогла различить два тона — один весёлый и как будто скачущий, другой же более тихий и даже ласковый. Я умилилась и чуть-чуть сместилась, чтобы заиметь возможность не только слышать, но и видеть двух переговорщиков, о личности которых я уже догадалась. Вот только Древо, видимо, было не очень радо какому-то особо жирному таракану в моём лице. В общем, моя рука соскользнула с особо гладкой — какого хрена вообще, Древо?! — ветки, за которую я имела глупость схватиться. Летела я недолго и на удивление тихо (хотя орать и материться хотелось больше, чем жить), но, уверена, эффектно. По крайней мере, две пары глаз уставились на меня весьма поражённо. — А… ай… — досадливо зашипела я, на этот раз почувствовав всю любовь матушки-гравитации. Ну, хоть не головой, уже спасибо. Хотя выбивать оттуда решительно нечего. Признаться честно, какой-то своей частью я всё же надеялась, что всё это — какой-то излишне наркоманский предсмертный сон, после которого моя душа благополучно устремиться либо на перерождение, либо к родным, но такая явная боль в ободранных коленках и локтях была красноречивее любых слов. Подавив внезапное желание по-детски разрыдаться от боли то ли физической, то ли не совсем, я подняла взгляд на двух хранителей, что уже вскочили и давай скакать вокруг меня, видимо, дезориентированые таким изящным пикированием в моём исполнении не меньше, чем, собственно, я. Надо же, действительно скелеты. Хотя, если так подумать, практически не похожи. Лица, вон, человеческие, мальчишеские совсем, разве что белоснежные. Даже щёки, кажется, есть. Странный всё-таки вид, эти скелетоподобные монстры. Ну что же, Дрим и Найтмер. Кажется, вам не повезло оказаться со мной в одной лодке. Я… постараюсь оправдать твои ожидания, Шелли.