Полутона

      

Я взглянула на темный дом.

Только в спальне горели свечи

Равнодушно-желтым огнем.

***

      — Кикимер!       Как бы ей ни хотелось вдруг услышать характерный треск, в спальне царила тишина.       — Кикимер, ну пожалуйста!       Ничего.       Гермиона, заперевшись в своей комнате и наложив муффлиато, битый час пыталась вызвать домовика. План был прост и очевиден: позвать Кикимера и попросить перенести в палату Гарри, но он провалился на первом же из двух пунктов: эльф не отзывался. Хороший, храбрый Добби наверняка уже давно появился бы, но то был не он. Как бы она ни корила себя за попытку использовать те рабские узы, что всегда презирала, дело было куда важнее даже собственных принципов. И все же глупо было надеяться, что домовик, в свое время от всей души подкладывавший ей самые зловредные предметы из Блэковской коллекции, с радостью откликнется на зов новой, Мерлин, хозяйки.       Шумно выдохнув, она запрокинула голову, прислонившись к стене. Теперь казалось, что раньше — во время всех их школьных лет — все случалось по воле какого-то чуда, которое теперь упорно отказывалось происходить. Раздосадованная, она вышла в гостиную и сразу направилась к входной двери, намереваясь накинуть пальто и выйти на улицу — даже извечное брюзжание Лорда про запах табака не смогло повлиять на ее вредную привычку.       — Знакомое заклинание. Чье оно? — раздался голос вышеупомянутого, когда она уже вернулась и стягивала ботинки.       — Вы про что? — помедлив, отозвалась Гермиона, украдкой склонив голову и принюхавшись к полам пальто. Обычное очищающее вместе со свежим воздухом действовало неплохо, почти не оставляя запаха сигарет.       — Этот мерзкий шум в ушах, — донеслось из гостиной, и Гермиона, осознав свою оплошность, прошла дальше, насылая на спальню «фините».       Лорд, до недавнего времени в основном спокойно восседавший в кресле, теперь все чаще использовал любые поверхности, подходящие для письма: подоконник, обеденный стол, кухонную столешницу. В последние дни она постоянно заставала его, склонившимся над исписанными пергаментами или же прохаживающимся по гостиной с крайне задумчивым видом. Пару раз она украдкой заглядывала в его записи — те пестрили схемами расположения планет, целыми абзацами на латыни и даже, порой, маггловскими физическими формулами. Она никогда прежде не видела, как создают новые заклинания.       — Северуса Снейпа, — смысла увиливать уже не было.       — Глупое заклинание, впрочем, Снейп делал многие глупые вещи, — бросил Лорд, и Гермиона пожала плечами, устраиваясь на диване.       — Другого я не знаю.       — Неудивительно, — отозвался он, одним росчерком зачеркивая что-то в пергаменте.       — Хотела призвать домового эльфа, раз уж вам так не по нраву мои способности к уборке, — уже потом она подумала, что стоило бы спросить Пэнси о тонкостях взаимодействия с домовиками, но было поздно.       — Не приходит эльф? Так пошли ему открытку с совой, может, тогда получится, — съехидничал Лорд, не отрываясь от записей.       Едва удержавшись от того, чтобы закатить глаза, она обняла подушку, аккуратно беря один из забракованных пергаментов — почти идеально ровная линия наискосок проходила по таким же идеально выведенным строчкам. Интересно, это по магловским школьным прописям он научился так тошнотворно-красиво писать? Ей живо представилось, как, должно быть, странно выглядел мальчишка-сирота в поношенной одежде, старательно выводящий аккуратные буквы алфавита так, будто это было письмо королеве. Тут же Гермиона поправила саму себя: едва ли ему приходилось прикладывать большие усилия. Затем поправила еще раз, чувствуя ставший уже привычным холодок осознания: в те времена Елизавета еще даже не взошла на престол.       — Нам всем будет лучше, если вы поделитесь со мной этим тайным ритуалом, — буркнула Гермиона.       — В этом ты права, — спустя время сказал он, скосив взгляд на единственную оставленную кружку из-под кофе так, будто перед ним предстали последствия стихийного бедствия. — Эльфу нужно приказать прийти, а не заискивать, словно просишь подаяние.       — Что же, «Кикимер, я приказываю тебе появиться» — подойдет? — произнесла она и, едва успев закончить, подпрыгнула на месте — раздался жуткий треск, точно сотня ржавых шестеренок пришли в движение нехотя, скрипя и сопротивляясь, и посреди гостиной возник эльф. Послышалось бормотание, в котором было не разобрать слов.       Гермиона глупо уставилась на Кикимера. После десятка попыток она уже и не надеялась его увидеть, а изначальный план и вовсе не предполагал присутствие Лорда. Она метнула взгляд к нему, но для него словно бы ничего не произошло: внимания домовику Лорд уделил не больше, чем мебели. Стало быть, придется действовать как есть.       — Кикимер, Гарри написал завещание, — ее голос дрогнул, и тут же она принялась подбирать следующие слова: — На меня. Поэтому получается, что твоя новая хозяйка — это я…       Вновь раздался тихий скрежет, будто вот-вот — и домовик закипит изнутри. Кикимер смотрел в пол, но то и дело кривил губы и дергал носом, будто порываясь что-то сказать — она боялась представить — что. Даже Лорд теперь наблюдал за всем словно за глупым спектаклем: таким абсурдным, что нет-нет, да можно было на секунду отвлечься от всех дел, чтобы усмехнуться.       — Поэтому я бы хотела, чтобы ты… Меня слушался? — вышло вопросительно и неуверенно, но на большее она не была способна. Кикимер завозился на месте, зажмурился и сжал кулаки. — Не мог бы ты… Пожалуйста, убрать квартиру? — наконец выдала она, следуя намеченному в голове сценарию.       Конец ее фразы утонул в резком вопле:       — Никогда поганая Грязнокровка не будет… Мерзкие предатели! Никогда, никогда… — он перебивал сам себя, захлебываясь эмоциями.       Отвратительное, тягучее, точно расплавленная булькающая резина чувство заполнило грудь. Ее давно никто так не называл. И сама она вовсе не хотела ни приказывать, ни…       — Как ты обращаешься к волшебнице, своей хозяйке?! — прервал тираду Лорд, заставив лицо Гермионы вытянуться от удивления.       Кикимер дернулся будто от невидимого хлыста и поджал уши, украдкой взглянув на Лорда. Араминта, зашипев, поднялась в половину своего роста, едва ли не вызвав сердечный приступ у бедного эльфа.       — Кикимер служит только… благородный дом Блэков… Если бы славная хозяйка мисс Беллатриса… — принялся причитать домовик, обняв себя костлявыми лапками, выглядя до того несчастно, что Гермиона напрочь прокляла свою идею, скосив глаза в пол.       — Белла мертва, — отрезал Лорд, и, поддавшись неясному порыву, Гермиона все же взглянула на него, пытаясь разгадать его выражение лица. — Твоя новая хозяйка перед тобой.       Эльф всхлипнул, и Гермиона внезапно для себя поняла, что и сама готова была расплакаться — так неожиданно и совсем отчаянно.       — Кикимер, уберись здесь, пожалуйста, — сдавленно произнесла она, больше не смотря на домовика и даже не берясь предполагать, когда сможет осуществить задуманное в Мунго.       В воздухе замелькали всполохи магии. Зазвенели кружки, раздался всплеск воды. Взглянув в окно, Гермиона попыталась отвлечься, пальцы скользнули по предплечью другой руки, затем еще и еще. Вынырнув из раздумий, она взглянула на кожу — косметические чары спали, обнажая уродливую угловатую надпись. Сжав зубы, она нащупала палочку, насылая новое заклинание. Лорд проследил за ее действиями, но ничего не сказал.

***

      Дни летели с удушающей скоростью.       Лорд, все время проводивший за записями, наконец сформировал заклинание, способное на мгновение остановить действие атомов и снять браслеты — по крайней мере, по его словам. Жизнь превратилась в череду из трех действий: сон, Мунго, заклинание. Жадно и нетерпеливо он занимал все ее время, заставляя тренировать произношение и пасы палочкой, скептически смотря на результат.       Время утекало словно набранная пригоршня воды. Гермиона, периодически зовя Кикимера для уборки (в глубине души она признавалась самой себе: без помощи домовика она совсем не справилась бы), так и не отваживалась попросить его о другой услуге. Казалось, весь мир вдруг решил, что было бы неплохо разорвать ее на части: она едва успевала отвечать Пэнси, что «все хорошо» и совсем потерялась в причинах своих отказов на предложения Сэма собраться всей компанией. Уже которую неделю профессор Макгонагалл слала гневные и — только Гермионе это было заметно — обеспокоенные патронусы о том, что долги по зачетам копились. Вместе со всем этим дни шли, шли… и с каждым из них в далекой Аргентине все больше и больше рос василиск.       Она совсем не принадлежала самой себе, снедаемая страхом, свербящими ожиданием и неопределенностью, и только вечера у камина были единственной отдушиной. Отключения электричества стали постоянными спутниками дома, в котором жила Гермиона — приборы не справлялись с количеством магии, требовавшимся для заклинания. В какой-то момент всегда раздавался треск и гасли лампочки, но у нее была палочка, способная создать отдельный мир в ее маленькой квартире. Ночи становилось теплее, но Гермиона все равно поджигала поленья и готовила пудинг в разогретой чарами духовке, а закончив, опускалась на диван, скользя пальцами по гладкой чешуе Араминты и то и дело смотря на задумчивый, размышляющий, спокойный или нетерпеливый — такой разный профиль напротив.       Все будто не с ней и не про нее, и всё же таким был внезапно подкравшийся март: полный магии, запаха камина и шкварчащего пудинга, раздающегося в сонном сознании парселтанга и мерного, повествующего о заклинании голоса.       В один из таких вечеров Он сказал, что Гермиона готова.

***

             — Сосредоточься и отпусти магию! — повелительно прошипел Лорд, заставляя обессиленное раздражение прокатиться по венам.       Рука с зажатой в ней палочкой подрагивала. Гермиона не знала, чем руководствовался Лорд, решив, что они могут попробовать: десяток бесплодных попыток совсем не вселяли оптимизм. Битый час она раз за разом произносила заклинание, но фиолетовый свет, едва вспыхнув, тут же гас. Лорд так и не объяснил принцип действия заклинания, на каждый ее вопрос лаконично отвечая, что ее дело — правильно воспроизвести его, а не задавать лишние вопросы.       — Как я могу сосредоточиться и отпустить?! — сквозь сжатые зубы кинула она, яростно посылая все бóльшие и бóльшие волны сквозь ладони.       — Ещё! — требовал он.       — Я не могу больше, — сорвалось с губ и все разом схлопнулось, заставляя ее отпрянуть и сползти по стене вниз. Гермиона откинула голову назад и пару раз стукнулась затылком о твёрдую поверхность, изнуренно зажмурившись, пока Лорд чёрным коршуном метался по комнате.       — Глупая девчонка! — ядовито бросил он.       Подбородок Гермионы дернулся в сторону, она постаралась убедить себя, что совсем не от обиды. Да что уж там… Она справлялась с маховиком времени, она выбралась на драконе из Гринготса, она организовала побег из Азкабана, но он не преминул бросить ей хлесткое «глупая девчонка», потому что не получалось уничтожить радиоактивный металл, сдерживающий магию такого, как он! Всего-то…       Понимая, что это ранит ее куда сильнее, чем ей хотелось, она скользнула по влажным вискам пальцами.       «Глупая девчонка!»       Тряхнув головой, она приоткрыла глаза и заметила, как он, замерев, с минуту вглядывался в черноту вечера. Затем чуть склонил голову, будто решая занятную задачу. Гермиона успела лишь моргнуть, и, открыв глаза в следующий раз, обнаружила его возвышающимся рядом. Что-то неуловимо переменилось в нем: в глубине темных зрачков Гермиона не нашла былого раздражения, лишь… Она бы назвала это лениво переливающимся интересом.       — Попробуй ещё раз, — прокатившийся по комнате густой голос заставил ее подняться на ноги и сконфуженно взглянуть в ответ.       — Хорошо, — недоверчиво откликнулась она, ища причины его переменившегося с гнева на милость поведения. Лорд звучал почти мягко, заставляя закрасться мысли, а не решил ли он ее наконец прибить? В представлении Гермионы именно так охотник мог бы задабривать лань, будто говоря «Иди ко мне, мой дорогой обед».       Вскинув палочку, она медлила с заклинанием, тщетно пытаясь настроиться.       Рука дрогнула неизвестно от чего. Он стоял так близко, возвышаясь над ней всей внушительностью своего роста, и это совсем не помогало. От Лорда ничего не утаилось.       — Давай, Гермиона, — не давая себе в полной мере осмыслить тон, собрав всю решительность в кучку, Гермиона произнесла заклинание.       По рукам прокатилась уже знакомая тяжесть. Фиолетовый свет, вспыхнувший в самом начале, пошел рябью, и, как она ни старалась, лишь слабо облизал гладкий металл, не проникая внутрь. Сомкнув зубы, Гермиона что есть сил пыталась «сосредоточиться и отпустить», но заклинание тщетно продолжало биться о радиоактивный сплав. Она вновь произнесла нужные слова, но едва ли это что-то изменило. Почти физически ощущая взгляд на своей макушке, она подняла глаза, готовая вновь столкнуться с ядовитым разочарованием, но вдруг чужие губы совершенно невообразимо захватили ее.       Едва она успела это понять самым краешком сознания, как холодно-горячее, мучительное прокатилось по позвоночнику, заискрилось под кожей, тело пронзило грохочущей силой магии. Затрещали лампочки, вдалеке что-то хлопнуло, свет погас и тут же все кругом залилось фиолетовым.       Выдох, и Он подался вперёд, крепче перехватывая запястье. Один браслет с грохотом покатился вниз. Он отпустил ее на секунду, и Гермиона увидела победную усмешку, прежде чем губы вновь опалил жар.       Сзади оказалась стена. Твердый неотвратимый поцелуй не давал вздохнуть. Никогда в жизни она не испытывала подобного. Горячая рука легла на талию, притянула ближе — куда уж! — двинулась к ребрам, большой палец скользнул еще выше, коснулся груди, выбивая из легких сдавленный всхлип, тут же подхваченный очередным движением губ.       Фиолетовое сияние исчезло, и вместе с ним квартира погрузилась во мрак.       Он еще раз впился в ее приоткрытые губы, прежде чем Гермиона поняла, что секундами ранее на пол полетел второй браслет.       Мгновение, и ее отпустили.       В кромешной тьме было ничего не разглядеть, перед глазами лишь пульсировали тени, вторя ударам сердца. Те становились все громче, и тут Гермиона поняла, что кто-то стучал в дверь.       — Сейчас, — мято проговорила она, на негнущихся ногах выходя в коридор, оставляя палочку на столе.       Дорога до двери расплывалась перед глазами, рука нащупала ключ, щелкнул замок, скрипнули петли — Гермиона будто бы даже не заметила.       — Гермиона! У вас тоже выбило пробки? Черти что, я собираюсь писать в мэрию! У вас не найдется лишних спичек? Пойди разбери, когда теперь починят, а я собиралась кормить Бекки…       — Спичек? — глупо переспросила Гермиона, запоздало поняв, что успела открыть дверь, увидеть Диану и пропустить целую тираду соседки мимо ушей.       — Спичек! Нет, это невыносимо, вы посмотрите на них! Вот что, я не буду писать в мэрию, я пойду туда завтра же. Это просто наглость! Каждый день…       — Да… я сейчас посмотрю спички.       Вернувшись в гостиную, она остановилась. Ужас прокатился по коже, точно шелковый платок — коснулся и стек, вместе с ним внутри будто тоже что-то рухнуло вниз.       В комнате не было ни палочки, ни Лорда.       Квартира была абсолютно пуста.

***