Серое на чёрном

      Интересно, с чего начинаются все или, как минимум, большинство головокружительных романов? Тех самых, про которые пишут книги и снимают фильмы в духе старого Голливуда? Многие полагают, что они начинаются со взгляда. Со встречи. Со случайно брошенного слова или оброненного носового платка. Но юная стройная девушка по имени Кэтрин Смит отныне была уверена: всё это частности. На самом деле такие романы начинаются с фантазии. Ведь что толку в томном взгляде роковой красотки или мужественном поступке благородного героя, если второй в несостоявшейся паре просто пожмет плечами и уйдет? Или и вовсе не заметит? Нет, это всё мелочи. А вот что по-настоящему питает практически всякую страсть, так это фантазии. Грёзы наяву. И не важно, грезит ли она о том, как толкает впереди себя коляску с младенцем, чей воображаемый отец пока даже не в курсе, что его будущая супруга в принципе существует, или же он мечтает, как однажды задерёт ей платье, под которым не окажется трусиков, хотя, судя по стоящим вокруг морозам за минус тридцать, трусы на его предмете обожания присутствуют постоянно и хорошо если без начёса.       Вот и Кэт, пятый день подряд развлекавшая себя подобными размышлениями, была вынуждена признать: три года полировки досок скамейки юным упругим задом вылились в совершенно беспочвенную фантазию о благородном полуседом молодом мужчине в инвалидном кресле. С книгой Шопенгауэра в жилистой бледной ладони. С молочно-белыми длинными острыми ногтями, скорее похожими на кошачьи когти. И с удивительным пронзительным взглядом … эээ… голубых глаз? Точно голубых? Или синих? Серых? Блядь! Какого цвета у него были глаза?!              Кэтрин зло отчертила линию в тетради с такой силой нажима, что скверного качества грифель автоматического карандаша буквально разорвал лист, вынудив девушку, тихо чертыхавшуюся уже половину урока геометрии, с досадой перечеркнуть неудавшийся чертеж и начать всё заново. Не привыкшая видеть свою лучшую ученицу в столь растрепанных чувствах, учительница третий раз за последние полчаса обеспокоенно проходила мимо насупившейся девушки, но так как задание та, пусть и непривычно долго, но делала, спросить о чем-либо не решалась.              «И всё же, какого цвета у него были глаза? Я ведь точно успела в них посмотреть! И он совершенно точно меня разглядел! Но почему никак не получается вспомнить?!»       Кэтрин никогда ранее не испытывала подобных эмоций. Ей было одновременно дико стыдно, почему-то страшно, волнующе, тревожно и … и хорошо? Нет, «хорошо» ей точно не было. Но какой-то мазохистки-приятный флёр происходящего вокруг всё же окружал её, вынуждая раз за разом уноситься прочь от нудного бубнежа старой Нэн на геометрии, пропускать мимо ушей задорно-бодрые напутствия на предстоящий год от очередной неунывающей тренерши на физкультуре, терять нить рассуждений любимой Мари на истории. Вот надо же… Как же это она умудрилась?.. Неужели вляпалась в какую-то наивно-сопливо-романтическую фигню в духе дешевых подростковых ситкомов? Ну, конечно! Все эти сопли, слезы, томления, поиск денег, страдания в одиночестве (ох, Кэт, ври, да не завирайся – не страдаешь ты в одиночестве, тебе просто иногда не с кем поболтать, причем только из-за того, что ты не любишь пустой треп с соседками по комнате или одноклассницами, считая тех набитыми дурами, а они тебя – зазнавшейся выскочкой!). И тут такой … «шанс»! Сейчас этот благородный юноша вст… а, нет, не встанет, похоже. Ладно, подъедет к тебе, преклонит голову и скажет: «Любовь моя! Я столько лет жил один, мечтая о том дне, когда встречу вас! И вот этот миг настал! Позвольте же отвести вас в мой столетний особняк с дворецким и фамильными приведениями! Все мои миллиардные счета ваши – скупайте антиквариат, нанимайте репетиторов по десятку мертвых языков, поступайте разом на пять факультетов Оксфорда – я вам всё оплачу! Ведь вы…»              - Мисс Смит!!       Кэтрин вздрогнула. Оказывается, учительница всё же подошла к её парте и вот уже минут пять выразительно смотрит на её замерший над листом бумаги карандаш, словно бы не до конца уверенная, что её любимица буквально уснула с открытыми глазами посреди урока.       - Мисс Смит, - старая Нэн уже мягче кивает застывшей с открытым ртом девушке, - вы в порядке? Вам нездоровится?       - Нет, всё хорошо, правда… - Кэт дернула головой, пытаясь сбросить странное оцепенение, - я, наверное, не выспалась…       - Ууу, не спится по ночам?! А обещала только мне! – Курт хохотнул откуда-то с задней парты, но девушка вновь растерянно мотнула головой. Странное чувство.       - Может, пройдётесь до медсестры? – в голосе учительницы послышалась тревога.       - Нет, всё хорошо, я сейчас! Сейчас всё решу, да!       Кэтрин бодро перехватила поудобнее карандаш и принялась с утроенной скоростью чертить в тетради фигуру из задачи. Старая Нэн недоуменно приподняла бровь, но предпочла промолчать. Всё-таки она и правда была старой и опытной учительницей и кое-что смыслила в делах юности. Не эта первая, не эта последняя.              Последние дни Кэтрин старалась на улицу особо не выходить, за исключением школы и библиотеки. Как максимум школа-койка-школа. Даже свой день рождения, на который девушка вообще-то хотела выбраться куда-нибудь погулять (да хотя бы в кафе), и тот прошел в кровати, куда она забралась сразу после завтрака и откуда практически не сходила, читая с таким усердием, что к концу дня у неё от отсутствия движения свело все мышцы.       Изголодавшееся по положительным эмоциям и хоть какому-то проблеску надежды сознание раз за разом подбрасывало ей всё более и более фантастические сюжеты, пьянившие не хуже праздничной бутылки пива, которая ей так и не досталась. Это было заманчиво, притягательно и, одновременно, безумно тупо. Кэтрин даже несколько раз всерьез задавала себе вопрос, а не влюбилась ли она, часом, в таинственного незнакомца? Ведь всё к этому располагало! Красивая («ха-ха»!) несчастная девушка в беде, одинокая и печальная – это раз. Благородного вида, молчаливый загадочный юноша, о котором она не знает ровным счетом ничего и который за целый год одарил её одним-единственным взглядом, да и то, похоже, случайным – это два. Ну и, в-третьих, прекрасная в своей меланхолии ранняя осень вокруг, когда так и тянет в кого-нибудь влюбиться, чтобы грезы о предмете страсти согревали холодными ненастными вечерами!..              «Бред какой! Нет-нет, Оленёнок, ты просто вконец вымоталась и теперь размечталась, как было бы здорово, если бы пришел какой-нибудь чародей и одним взмахом волшебной палочки решил бы все твои проблемы! Очнись, милая, ты даже на этого несчастного смотришь не как на предмет воздыханий, а как на оживший потенциальный кошелёк! Вот, до чего ты докатилась, девочка!»              Худощавая девушка поёжилась на холодном ветру, сильнее обхватывая себя за тонкие плечи – надо было утром не выпендриваться, а надевать куртку! Эта обманчивая местная погода с безоблачным небом и сухим асфальтом совершенно не вяжется с пронизывающими ветрами и внезапными ледяными ливнями, которые словно бы ждут, чтобы внезапно обрушиться на какого-нибудь разморенного солнечным теплом прохожего. Ледяная пустыня, да уж.       Кэтрин еще немного попереминалась с ноги на ногу у маленькой кофейни, но всё же решилась и вошла внутрь, чтобы через пять минут выйти обратно на залитую золотым осенним солнцем дорогу, ведущую к парку. Зябко поёживаясь, Оленёнок грела затянутые в старый тонкий свитер руки о картонный стаканчик с паршивеньким, но все же употребительным кофе. Она уже успела позадавать себе самой вопросы не хуже заправского следователя, так что в настоящий момент она ясно осознавала, что её практически две недели длящееся отсутствие на скамейке в парке вызвано не смущением девичьей влюблённости или же – упасите боги! – девичьим же кокетством, а исключительно стыдом за то, что таинственный сосед мог неправильно растолковать её тогдашние слезы и внезапным взгляд на него. Ещё и правда решит, что она в него …              «И почему тебя всё время возвращает к этой мысли?! Парни, влюблённость, амурчики - какая-то сопливая мелодраматическая хрень! Это из-за того, что думать о таких вещах куда приятнее, чем об очередном предстоящем экзамене или висящем на почте письме с тысяча первым отказом?.. Или же потому, что ты всерьез завидуешь Тиффани, целовавшейся в курилке за сараем с Куртом на виду у всей школы? Ты же сама пришла туда поглазеть, будто бы на сеанс в кинотеатре! И что он нашел в этой тупоголовой курице?! Ладно, красивой, зажиточной, абсолютно благополучной тупоголовой курице! Ты же самого Курта считаешь квинтэссенцией всех образов «красавчика класса»: симпатичным, дерзким, притягательным безмозглым выпендрежником! Ох, только не говори, что ты ревнуешь, Оленёнок! Курта к дочке местного «богатея» с двумя с половиной убогими «бизнесами»?! И, потом, не он ли предлагал тебе пятьдесят баксов за возможность трахнуть тебя на шатающейся парте в пустом кабинете после уроков?! М-да, возвышенные у тебя вкусы, дорогуша!»              Кэтрин скривилась, одновременно испытывая стыд за собственные мысли и отвращение от омерзительного кислого вкуса кофе. Надо будет всё же уличить момент и сообщить Тиф, что её папаня совершенно перестал следить за качеством напитков в своих заведениях – пить это решительно невозможно.       Продолжая мусолить в голове одни и те же не приносящие никакого удовольствия мысли, девушка тем временем шагнула на выложенную белой гравийной крошкой широкую аллею.       В парке было привычно-тихо и спокойно. Где-то беззаботно щебетали птички, слышался хруст гравия под колёсами велосипедистов и лай резвящейся неподалёку собаки. Жизнь шла своим чередом. И даже если в этот самый момент на голову мисс Смит упадет кирпич (или тяжелая сухая ветка, что вероятнее), суматоха по поводу её гибели не продлится долго. Парамедики заберут тело, полицейские напишут рапорты, а уборщики сгребут окровавленный гравий с дорожки и засыпят новый – чистый и серый. И ничто уже не будет напоминать о существовавшем когда-то семействе Смитов, кроме затерявшихся в пыльных архивах скупых полицейских отчетов…              Девушка поздно спохватилась, осознав, что поток невеселых мыслей в конец испортил ей и без того далекое от оптимизма настроение. Кэт шмыгнула носом, сглатывая сопли, вызванные не то накатившей тоской, не то холодной погодой. Снова поёжилась и, внезапно подняв взгляд от дорожки, в полотно которой почти не мигая смотрела всё это время, с удивлением осознала, что успела отойти от центрального входа на приличное расстояние и, похоже, сделала где-то неверный поворот. Подобно ветвям раскидистого дерева, от основной аллеи в стороны расходились десятки дорожек и тропинок, запомнить все из которых было для нечасто бывающей в парке девушки совершенно невозможно. Кэтрин растерянно покрутила головой по сторонам, но быстро сообразила, что уйти далеко от знакомых мест она всё же не могла, поэтому нужно взять себя в руки и спокойно сориентироваться. Так, вон те сосны вроде выглядят знакомыми, да и сворачивала она вроде только направо всё время. Значит… Значит, если пройти ещё немного вперед, она окажется как раз на …       - … парковке.       Кэт сделала буквально пару десятков шагов, когда заметила просвет среди деревьев и разноцветные кузовы автомобилей. Вот же трусиха, стоило один раз не туда свернуть, а она уже решила, будто бы потерялась! Нет, на этой парковке она не раз и не два бывала – выходила на неё во время своих задумчивых блужданий, как раз когда не хотела с самого начала направляться к скамейке. До последней также было недалеко – от парковки шла удобная широкая дорожка как раз до центральной аллеи, от которой отходила малоприметная тропка аккурат до облюбованного девушкой места. Ну что ж. Сегодня учебный день, а она обычно по будням в парк не ходит, так как на все прогулки и посиделки с учетом раннего наступления темноты остается не многим больше пары часов, но несколько раз она все же приходила на любимую скамью ближе к закату и таинственного соседа никогда в это время не бывало. Наверное, неудобно таскаться в темноте на коляске по сыпучему гравию, так что ничего удивительного. Впрочем, это и к лучшему, не хочет она с ним сталкиваться сегодня, не се…       Её взгляд блуждал по разномастным кузовам припаркованных автомобилей, когда боковым зрением девушка заметила выбивающийся из ряда видавших виды семейных минивэнов и унылых экономичных седанов черный лакированный бок совершенно нетипичного для местных дорог авто. Плавные линии кузова тихо поблескивали на осеннем солнце, словно бы на неровном старом асфальте последи побитых жизнью тощих уличных кошек возлёг царственный ягуар. Кэтрин медленно соображала, что это некий богатей или федеральный чиновник забыл в местной дыре, но тут из-за длинного зада багажника автомобиля проступили две фигуры. Двое мужчин, значительно отличавшиеся по росту, но, одновременно, очень похожие. Оба в черных, идеально подогнанных по фигуре костюмах. Оба бледные, с тонкими, аристократическими чертами лица и скупой мимикой практически лишенных крови лиц. Тот, что был выше, оказался худощавым блондином с молочно-белыми длинными волосами, убранными в аккуратный хвост. Второй же, светло-русый, с изрядной долей проседи шевелюрой, был не кем иным как старым знакомцем Кэтрин по скамейке. Прикованный к инвалидной коляске, юноша о чем-то переговаривался с длинноволосым, но, судя по совершенно спокойным выражениям лиц обоих, диалог был вполне обыденным. Резко выпрыгнувшая из-за кузова проржавевшего допотопного «Жука» девушка была вынуждена немедленно опустить глаза в пол и буквально пробежать мимо вставших в тени старой ели мужчин. Она так и не поняла, узнал ли её сосед по лавочке, но, сказать по правде, не очень-то и расстроилась бы, если бы это было не так. Настолько не расстроилась, что даже решила изменить первоначальные планы и ни к какой скамейке не идти. К демонам!              Несмотря на изменившиеся планы и весьма быстрый шаг, которым Оленёнок возвращалась в общежитие, темнота всё же оказалась проворнее, так что на ступеньках социального приюта девушка оказалась уже затемно.       - Кэт! Кэт, ты сегодня что-то поздно!       - Угу, - Оленёнок раздраженно рылась в сумке, пытаясь побыстрее нащупать задевавшиеся куда-то ключи. Только Юджина ей сегодня не хватало для счастья!       Однако прихрамывающий на одну ногу прыщавый юнец, весь вид которого громче любой социальной рекламы вопил о недопустимости близкородственных связей и злоупотребления алкоголем, всё же доскакал до Кэтрин быстрее, чем та рассчитывала.       - Ну, выбрала с кем идёшь на бал?       - Какой ещё бал?..       Девушка уже ухватила ключи, упавшие на дно сумки и, конечно же, зацепившиеся за уголок книги, и теперь пыталась побыстрее вытащить те наверх и спасти себя от диалога с этой несчастной жертвой инцеста.       - Ну бал в школе! Ты же идёшь?!       Кэтрин даже замерла. Бал. Погодите, до него ещё целый год, он же в конце учебного года, а сейчас еще только полторы недели учёбы прошли – не рановато ли Юджин решил начать подыскивать себе пару, или это тоже жест отчаяния?       - Я так рано не планирую, - Кэт будто бы непринужденно усмехнулась, - ещё почти год впереди.       - Ты что, какой год?! Всего-то полтора месяца, ну два, ладно!       Звяканье упёршейся намертво связки ключей прекратилось.       - Почему два?..       - Потому что Хэллоуин в октябре, Кэт! Так это, ты идёшь?!       Юная Смит помолчала буквально три секунды, после чего разразилась хохотом.       - О, боже! Ты про это непотребство в дырявых простынях и старых ночнушках?! Нет, не иду я! Это, чтобы ты знал, древний праздник Самайн, а я не хочу смущать скачущую в ночь праздника по небу кавалькаду призраков и духов своими ужимками в драной занавеске! Так что я пас, Бельчонок! Приятных снов!       Не давая юноше ответить, Кэт, наконец-то высвободившая ключи из плена сумки, мгновенно отперла дверь в женскую половину общежития и тут же хлопнула ею перед носом у собиравшегося что-то переспросить товарища по приюту. Обойдётся.              И всё же насчет бала она несколько просчиталась. Не то окутанное мистикой прошлое городка создавало соответствующую атмосферу, не то горожане были не сильно избалованы хоть какой-то активностью, но предстоящий День Всех Святых всё же внезапно оказался едва ли не главным пунктом местной повестки новостей. А уж в школе тем более! Ведь чем ещё заняться изнывающим от скуки почти взрослым лоботрясам, учиться которым было слишком тяжело и нудно, а жечь покрышки и в сотый раз разрисовывать одни и те же стены убогими граффити уже поднадоело? Свою лепту во всеобщее оживление вносила и новая школьная тренерша, заявившаяся в городок буквально пару месяцев назад и ещё не растерявшая свой горячий кубинский энтузиазм. Её выкрашенные в огненный красно-рыжий цвет мелкие кудри факелом вспыхивали то тут, то там по всей школьной территории, освещая ни на миг, казалось, не прекращающуюся активность дамы. Ну хоть кому-то не было скучно.              Кэтрин пыталась найти иные способы успокоения и обретения душевного равновесия, но к концу учебной недели была вынуждена признать: ей нужна грёбанная скамейка, грёбанная книга и грёбанная тишина! Уж хотя бы там не будет уродской «паутины» из обрывков лески и бутафорских пластиковых летучих мышей, больше похожих на черные … эээ… отходы жизнедеятельности организма с крылышками. И месяц же впереди, даже больше, куда вы все?! А ещё она только за одну пятницу получила три новых предложения пойти в качестве девушки на бал. Какой бал, она танцевать-то толком не умеет, позориться только! Курт своё приглашение уже буквально проорал в коридоре, заставив трех или четырёх девиц мимоходом пожелать Кэтрин медленной и мучительной смерти. Блин, придурок, у тебя только полуофициальных девушек десяток, далась я тебе!              - Угу, ты просто ломаешься, Оленёнок, вот поэтому ты ему и интересна. Ни ты сама, ни твои ценности, ни вкусы – это всё ему побоку. И не только Курту. Юджину что ли ты интересна?! Или Сержу? Нет, ты просто занятный трофей – получишь такой, сразу статус «Мужика» взлетает до небес! Мол, завалил девчонку, которая от всех воротила нос, саму «Мисс Неприступность»! Трахнул Заучку-Оленёнка – вот это прикол, обхохочешься! На год вперед останется впечатлений! А там, глядишь, и выпускной бал впереди – на него уже можно будет какую-нибудь «нормальную» девчонку пригласить, а не этот трофейный экспонат. Ты забавный трофей, Оленёнок, трофей. И да, кстати, «трофей», сколько у нас там осталось неотработанных объявлений? Одно или два? А, нет, туда даже подаваться смысла нет – не прохожу со вторым языком… Хотя, если указать, что доберу баллы при условии согласия на приём… А, всё равно … или написать? Или нет?..              Девушка любила рассуждать вслух. На парковой дорожке ранним субботним утром никого не было, так что напугать своим бормотанием она никого не должна была. Впереди уже виднелись контуры постепенно проступающей за кустарником заветной скамейки, так что Кэтрин Смит даже немного ускорила шаг, предвкушая несколько часов в тишине с книгой. И она вынырнула из-за зарослей как раз в тот момент, когда всё это время сидящий на скамейке мужчина повернул к ней голову, так что Кэт, сама того не желая, вновь упёрлась в его взгляд.       В этот раз у неё было больше времени его рассмотреть и теперь она уже не сомневалась: у незнакомца были бледные серо-голубые глаза, немного печальные, немного как будто бы равнодушные. Он смотрел на неё в упор, но в его взгляде не было ни злобы, ни раздражения, ни даже строгости. Но не было в нем и теплоты или хоть какой-то приветливости – простое равнодушие, как если бы на него из-за куста вылетела муха или выползла бы ящерица. Нутро девушки болезненно сжалось. Ну вот, напридумывала себе всякого, а теперь еще и страдаешь на пустом месте! Доигралась, называется.       Кэт молча села на противоположный край скамейки как делала то многие разы до этого дня, достала из сумки книгу и, открыв нужную страницу по вложенной закладке, погрузилась в чтение. Вот только чтение не шло. Она раз за разом пробегала глазами одно и то же предложение, но едва могла понять его смысл.              «Нам необходимы и наши грехи, и наши ошибки, и наши заблуждения, иначе мы будем лишены наиболее сильных причин, побуждающих нас к развитию. Я не пытаюсь вернуть человека, который услышал нечто такое, что могло бы изменить его душу, но ушёл, не обратив на это внимание. Вы можете обвинить меня в варварстве, но это меня уже не беспокоит. Я на стороне природы. Старинная китайская Книга Мудрости гласит: «Учитель говорит единожды». Он не станет гоняться за вами, это недостойно. Те, кому дано услышать, поймут, те же, кому не дано понять, не услышат»              «И вот к чему это?..»              Тихий скрип досок.       Кажется, он переменил положение тела. Или нет?              Кэтрин почти против воли наклонила голову вправо, переводя взгляд с тонких серых страниц на темнеющую фигуру рядом. Что-то не то. Что-то появилось, чего раньше не было. Это же…       Рядом с незнакомцем была разложена портативная шахматная доска. Маленькие черные и белые фигурки уже стояли на своих местах, обращенные, впрочем, к спинке скамейки и пустому пространству парковой дорожки соответственно.       Девушка рассеянно моргнула.              «- Какими будешь играть, Оленёнок?!       - На твой выбор, папа.       - Ой, да ладно, давай! Эни, мини, майни …       - Папа!       - Считай, иначе неинтересно! Должна же быть хоть какая-то интрига!»              - Играете?              Кэтрин вздрогнула.       Подняла голову, впервые осознанно взглянув в глаза своему соседу. Серо-голубые глаза казались всё такими же непроницаемо-равнодушными, как и раньше, только теперь к ним добавился довольно красивый, хоть и хрипловатый голос, при этом настолько ужасающе-ледяной, что бедный Оленёнок буквально физически прочувствовала идущий от собеседника холод. Таким только с приговоренными к смерти разговаривать. Или в морге с мертвецами. Ну и ассоциации.       Глупая не то усмешка, не то ухмылка. Дернула уголком губ, но промолчала. Молодой мужчина как будто бы разочарованно отвел взгляд.       - Простите за беспокойство.              В голове всплыли не то вычитанные когда-то в каком-то буклете, не то услышанные от кого-то слова.              «Действуйте с полной верой, даже если момент потребует от вас прыгнуть с пустыми руками в пустоту. В каждой жизни бывает "этот" момент, который если угадан и пойман - навсегда изменяет ее течение…»              К чему, к чему были сказаны или написаны эти слова?! Вспомни, это очень важно, вспомни, Оленёнок! Где ты их слышала?! Ведь слышала же, совсем недавно слышала!                     - Играю.              Незнакомец вновь поворачивает к неё свое удивительно-бледное лицо с немигающим льдистым взглядом.       - Какими фигурами предпочитаете ходить?       - Белыми.       Кажется, её собеседник усмехнулся, но как, скажите на милость, если ни единый мускул на его восковом лице не дрогнул?!       Она не играла в шахматы со смерти отца. Не то чтобы её что-то тяготило, скорее банально не находилось партнеров. В школе никто посреди обеденного зала не играл, в библиотеке шахматного стола не было, а ей как-то не хотелось предлагать всем подряд составить ей компанию. И вот сейчас Кэтрин почти физически ощутила напряженную работу мысли, пытавшейся простроить комбинации дальнейших ходов соперника. Она успела раскусить две его уловки, довольно предсказуемые, но далеко не самые безобидные и отнюдь не «новичковые». А он, похоже, не прост…              Ветер, и так довольно сильный с самого утра, тем временем постепенно усиливался. Пару раз на склоненную голову Кэтрин падали сухие иголки стоявших вокруг елей, но девушка даже бровью не вела, настолько поглотила её игра. Шелест крон деревьев всё усиливался и, когда она в очередной раз занесла руку над намеченной к перемещению фигурой, очередной порыв раздвинул мешавшие пышные ветви, давая солнечным лучам упасть аккурат на шахматную доску, захватив, попутно, и обоих игроков. Кэт инстинктивно сощурилась, но тут же услышала злобное шипение, словно её соседом оказалась огромная кобра. Подскочив от неожиданности, она увидела, как мужчина по другую сторону доски досадливо трясет головой. Длинные пряди упали на глаза, веки плотно зажмурены, но, похоже, этого явно недостаточно.       - Ой, извините, с вами всё...?       - Да, сейчас, сейчас отойдёт… Вот зараза…, - мужчина уже спокойнее выпрямился на скамейке, помассировал двумя пальцами саднящие глаза, и осторожно убедившись, что солнце вновь скрылось за плотными ветвями деревьев, окончательно разлепил веки. Наблюдавшая за всей сценой Кэтрин едва не зажмурилась от удивления сама: на несколько секунд ей показалось, что зрачки незнакомца стали угольно-черными, а белок глаз приобрел явственный кроваво-красный цвет. Причудится же такое.       - Я могу вам помочь? – Кэт было неловко, словно бы это она оказалась виновницей происшествия и лично направила злобный солнечный луч своему собеседнику прямо в лицо.       - Не стоит, - мужчина как будто бы грустно улыбнулся, - вы хорошо играете, кстати.       - Вы тоже, - Кэтрин вернула партнёру сдержанную улыбку, - и это… Всё хотела сказать… У вас хороший вкус! По части книг, я имею ввиду…       - У вас тоже, - снова этот ледяной взгляд, - не часто встречаю юных дев, увлеченных подобной литературой.       Маленький Бэмби, кажется, икнул.       «Дев?»       - А, это для университета… Готовлюсь, вот…       - Планируете заняться психоанализом?       - Чт… А, нет, это просто из интереса, - Кэтрин быстро спрятала лежащую рядом книгу Юнга в сумку.       - И что же вас больше всего у него заинтересовало?       - Оу. Хм. Архетипы. Пожалуй, да, концепция архетипов. И бессознательное, разумеется.       - И с каким же архетипом вы ассоциируете себя?       Девушка немного растерялась. Не ожидала она попасть на экзамен на прогулке в парке.       - Это условные конструкции, скорее условно-описательные. В каждом человеке проявляются практически все архетипы, вопрос лишь в том, какие черты преобладают. Заостряясь чрезмерно, они обнаруживают слабость. Но будучи сбалансированными, они создают цельную личность. Что до меня … Мудрец.       - Вот как, - в голосе мужчины проскользнуло что-то, отдаленно напоминающее интерес, - нечасто его выбирают женщины, к тому же столь юные.       «Это ты на что намекаешь?!»       Оленёнок испуганно навострил уши.       - Юность явление приходящее и далеко не всегда прямо соотносящееся с глубиной мысли, способностями к анализу и личными устремлениями человека. Единственного, чего этому человеку и впрямь может не доставать, так это жизненного опыта, но он придет со временем.       «А ещё денег».       Кэтрин почти вслух чертыхнулась. Гребанный внутренний голос, мог бы и промолчать!       Девушка напряженно сжала губы.       - Простите, не хотел вас задеть, - сосед по лавочке опустил голову и едва и не отвернулся.       - Нет, всё хорошо, правда! Это я просто о своем вспомнила, - девушка вдруг испугалась, что её наконец-то заговоривший таинственный сосед по скамейке вновь замолчит – срочно нужна была тема для продолжения разговора, - простите, я … я Кэтрин, Кэтрин Смит. А как вас зовут?       Неимоверно простой вопрос почему-то ввёл её собеседника в состояние ступора. Мужчина пошарил взглядом где-то в районе корней деревьев, нахмурился, даже пару раз дернул губами. Снова пристальный ледяной взгляд, уже точно пробравший бедного Оленёнка до костей. Что же за ерунда такая?!       - Можете звать меня Греем.       - Мистер Грей?              Лёгкий наклон головы. Темно-каштановые прямые волосы каскадом падают с левого плеча, образуя шелковистый водопад. Огромные темно-карие глаза доверчиво-пугливого оленёнка, оставшегося без мамы и вышедшего посреди ледяной пустыни навстречу к единственному живому существу в округе. Ох, к тому ли ты вышел, оленёнок?..              - Просто Грей.       - Можно на ты, если хотите. Меня обычно зовут Кэт.       Ей вдруг показалось, что предложение называть его на «ты» неожиданно пришлось её собеседнику по вкусу и даже каким-то непостижимым образом развеселило его.       - И что же Кэт делает в парке помимо чтения?       - А что ещё можно делать в парке, кроме как гулять, наслаждаться тишиной и любоваться окружающей природой? – Кэтрин оперлась на выпрямленные руки, обхватив ладонями край скамейки, - отдыхаю от мирской суеты, так сказать.       Мужчина почти незаметно кивнул.       - А ты?       Снова призрак растерянности во взгляде. Кэт уже стало натурально интересно, с чего этот юноша столь странно реагирует на самые элементарные вопросы. Имя, чем занят… Вопросы про Юнга у него получалось задавать куда лучше.       - Отдыхаю от суеты, - Грей усмехнулся, - тоже, бывает, надоедает, знае…шь ли.       - Ты учишься или работаешь? – Кэт судорожно пыталась оживить в памяти все более-менее нейтральные вопросы, пригодные для знакомства, но почти сразу же поняла, что облажалась в самом же начале: это ж надо было ляпнуть про учёбу и работу! Он наполовину парализованный инвалид, который регулярно просиживает часы с книжкой в парке на скамейке! Немного в мире видов учебы или профессий, не требующих личного присутствия на регулярной основе. Что ж она за дура-то такая!       - Ну, - мужчина и впрямь призадумался, правда, задетым не выглядел, - скорее работаю, если можно это так назвать…       - А кем, если не секрет? Ну, то есть в какой области?       «И снова глаз как будто бы стал на мгновение красным! Что за галлюцинации?! Или это свет сегодня так странно преломляется… Что-то, правда, восемнадцать лет он себе таких фокусов не позволял…»       - Управление.       - Менеджмент?       - … Да, пожалуй. Менеджмент.       - Понятно, - Кэт вздохнула, - это здорово…       - «Здорово»? – тон голоса мужчины прозвучал откровенно скептически, - что же такого притягательного ты в этом находишь?       - Во-первых, ты наверняка учился на это направление, а это довольно долго и сложно. Особенно если речь про среднее или высшее звено руководства. Во-вторых, это требует хороших аналитических способностей, развитой логики, тактического и стратегического мышления. И, в-третьих, это хорошо оплачивается, значит, можешь позволить себе несколько больше по части трат.       - И что же я могу себе позволить, на твой взгляд?       Кэтрин уже во всю ругала себя за свой длинный язык, но теперь уже точно отступать было некуда.       - Например, в этом случае ты можешь – или мог бы – позволить себе путешествия в далекие, но интересные места. Разные города, разные культуры – это же потрясающе! Потом, ты мог бы взять себе любого учителя или любые курсы, какие бы захотел – верховая езда, например, или уроки латыни…       - Да, верховая езда особенно.       Приехали.       - Я… О, прости пожалуйста, я не хотела… Извини, я сдуру ляпнула! Я…       - Ты про это что ли? – Грей небрежно кивнул вправо, где стояла словно в ожидании поблескивающая хромированной сталью прогулочная коляска, - не извиняйся, не стоит. Я могу ездить верхом, только толку с меня там все равно мало, да и залезать долго. Так что в седле лет двести не сидел… Ну а ты?       - Я?..       - Ездила верхом когда-нибудь?       - Да, пару раз, когда гостила у … тётушек, - Кэтрин хмыкнула, - жаль, здесь уже не получается.       - По-моему в окрестностях есть фермы и конюшни. Почему же не ездишь там?       - Потому что они платные, - девушка насупилась, - а моего пособия на уроки верховой езды не больно-то хватает.       - В этих вещах я не разбираюсь, увы, - Грей покачал головой, - жаль, когда …       Звук вибрации прервал его на полуслове. Мужчина запустил пальцы во внутренний карман пиджака и практически сразу выудил увесистый телефон-«раскладушку». У Кэтрин натурально округлились глаза.       Взглянул на экран, пару раз нажал длинным когтем на мягкие клавиши. Напряженно свел брови. Поморщился.       - Прошу меня простить – дела.       - Понимаю, - Кэтрин встала с лавочки и принялась быстро убирать всё ещё расставленные до этого момента на доске фигуры в сложенную пополам доску-короб, - я помогу!       - Возьми себе, - Грей приподнял ладонь, вынуждая девушку замереть с собранной игрой в руке, - потом ещё сыграем. Ты … ведь часто здесь бываешь?       - Да, обычно по выходным и иногда вечерами по будням.       - Тогда увидимся, - с этими словами мужчина пододвинулся ближе к коляске и в оно движение переместил не двигающееся ниже пояса тело на сидушку. Руками переставил не слушающиеся крепкие ноги, обтянутые идеально отутюженными брюками.       - Да, увидимся… - Кэтрин закусила не то от досады, не то от смущения губу.       - Прощай, Оленёнок.              Девушке показалось, что он назвал её детским прозвищем, но она ведь его ему не сообщала. Открыла рот, собираясь переспросить, но рядом уже никого не было.              Густые ели.       Пустая скамейка.       Тишина вокруг.