Любовь главы королевской стражи.

Если не считать ее ежедневные наказания, то Фриск могла бы сказать, что ее жизнь стала налаживаться. Только она начала греться и возвращаться к жизни, как тут же на нее посыпалась череда событий, которые ухудшили ее положение. Фриск понимала, ее никто не подставлял, никто не заколдовывал, однако из ее рук все сыпалось. Фриск старательно вымыла посуду, внимательно осмотрела, чтобы не было там и намека на следы от еды и стала вытирать. Однако, когда стала протирать кружку, которой она пользовалась, из ее мокрых рук она выскользнула. Девушка в панике стала ее перехватывать, однако ничего не удалось. Кружка выскользнула и упала на пол, разбившись. Фриск с ужасом смотрела на осколки. И видела, как только что разбилась ее жизнь. Девушка смотрела на них, и, конечно, уже услышала хозяина. - Что там случилось? – Спросил он раздраженно. Фриск принялась собирать осколки. Папайрус увидел это безобразие. - Я сейчас все уберу, хозяин. – Говорила Фриск напугано в пол голоса. - Черт тебя подери! Конечно, уберешь! Это была твоя посуда! Ты что думаешь мне так просто отдавать человеку то, что принадлежит мне? Ты ела почти на ровне с нами! Мне все-таки нужно было дать тебе пластиковую собачью миску. Ее ты надеюсь не испортишь? Вставай. – Сказал он грубо. Фриск закончила собирать руками те осколки, которые лежали на полу и встала. Она не поднимала глаз, сейчас было страшно смотреть на него. - Руки. - Что с руками, босс? – Фриск понимала, что явно с ними собирается делать, но куда их деть? Девушка их растеряно стала поднимать. Папайрус нетерпеливо вытянул их перед собой, снял с себя быстро ремень и стал бить. Фриск при первом же ударе не выдержала и прижала их к себе. – Ай! - А ну стой, смирно! Он грубо выставил обратно ее руки и продолжил бить. Фриск содрогалась при каждом ударе, было больно. Также она не смела плакать, использовала всю силу воли, и ее слезы лишь немного вышли наружу. И как бы ей не хотелось вернуть руки, она принимала все новые болезненные удары. - А теперь слушай. – Сказал Папайрус, возвращая ремень на место. – Сегодня останешься без ужина. Поняла? И завтра, пожалуй, дам тебе кусок хлеба и воду на весь день. - Да, хозяин. - А теперь прибери это недоразумение. Голыми руками. - Слушаюсь, хозяин. Фриск продолжила аккуратно собирать осколки, чтобы не порезаться, но слегка все-таки поранилась. Девушка как ни в чем не бывало все выбросила. Ох черт, а ей казалось, она стала расти в его глазницах. Но это было еще не все. Папайрус оставил ее в зале, где заставил вытянуть руки на всю длину, поставил на тыл кисти стакан полный воды. - Если прольешь одну каплю, если уронишь стакан, снова получишь! - Да… В таком положении было очень сложно стоять. Вода в стакане тряслась как при землетрясении. Руки ее уже подводили спустя секунд десять. Она была готова уронить их, но не смела. В локтях ломила невыносимая боль от переутомления. Фриск старалась держаться, но это было невозможно. В итоге она сдалась. Ее руки опустились сами собой. И разбился еще стакан, и разлилась к тому же вода. Папайрус не заставил себя ждать. - Ньехехех, ну и что это значит? Человек протестует в моем доме? - Нет, хозяин, я больше не могу. - Ты простояла не более пяти минут! Убери это, и вали в сарай. - Да, хозяин… Фриск также все прибрала, вытерла разлившуюся воду. Папайрус хлопнул ее по затылку так, что девушка потеряла равновесие и всяческий ориентир в пространстве и собственной личности, даже пошатываясь, пришлось возвращаться назад и приходить в себя. - Не мешало терпеть подобное от человека! – Услышала она напоследок. Фриск легла на одеяло. Нет, надеяться на то, что она может тут прижиться, не стоит. Любая ошибка может быть для нее фатальной. Девушка все-таки выпустила слезы и зарылась в собачий пуфик. А дальше, выпустив свою боль, она вернулась к чтению. Голод давал о себе знать, но Фриск старалась его игнорировать. Папайрус не забыл прийти вечером, и бил он сильнее обычного. С растерзанной спиной Фриск вернулась на свое место. Следующим утром она проснулась от того, что Папайрус открыл дверь. Свет внешнего мира упал на нее и осветил ее мрачный сарай. - Ну что, человек? – Весело сказал он. – Как тебе живется на голодном пайке? Вот, держи, это тебе. – Он бросил ей кусок хлеба не первой свежести. А также налил воды в миску. – Вот, что и заслуживаешь. Кружку ты свою разбила, но есть собачья миска, ньехехех. Фриск с удовольствием съела слегка засохший кусок хлеба, лакать, конечно, воду не стала как собака, но выпила из нее холодной воды. Удастся ли ей заново получить теплую пищу? Она полежала в сарае еще немного, вспоминая о ее роковой кружке, как неожиданно для нее Папайрус заново к ней зашел. - Пошли на прогулку, человек. Фриск посмотрела на цепь в его руках. Послушно поднялась, подошла к нему, он прикрепил цепочку к ней и отправился на прогулку. Пока они шли, Фриск слушала послушно, как он ее отчитывал. - Тебя оставили в живых, чтобы ты служила мне, человек! – Говорил Папайрус. – Я тебе говорил, что я люблю порядок и чистоту, а тем более человеку не позволю разводить свинство! И к тому же я Великий Папайрус! Глава стражи! И человек тоже должен служить на должном уровне! Ты меня слушаешь? - Он дернул за цепь. - Да, босс, разумеется. - Отлично, ну так слушай дальше. Я тебе право на ошибку не давал и никогда не дам! Будешь также себя отвратительно вести и посажу в самые ужасные условия! Может, вообще тебя в темницу Азгора посажу, ньехехех. Хочешь туда? - Что? Ах, не надо. - А что? Там столько пыток! Разных плеток, вилок, дробителей, выкручивателей и сжигателей. Ты будешь ночевать в каменной камере на соломе, носить вшивую рубаху, твои глаза отвыкнут от света, и вся твоя жизнь, каждый твой день будет наполнен страданиями. Там то я славно проведу время с тобой! И будут кормить остатками той еды, которую едят стражи. То есть, обглоданными костями. Фриск понимала, это все есть, и он не шутил. У ней волосы вставали дыбом, ужас замораживал ее внутренности. - Нет, хозяин, умоляю, не надо. Наказывайте меня и бейте сколько хотите, я хочу исправиться и служить так как вам угодно. Только не надо… Я правда стараюсь и сильно сожалею, что случилось. Простите, босс, я не достойна вас. Я ведь… всего-лишь человек. - Вот именно! Всего-лишь человек! Ах, тебя еще учить и учить… А вообще… Папайрус еще вспоминал ее руки. Они были такие нежные, красивые, какие были славные длинные пальчики… Они прошли дальше по лесу Сноудина. Папайрус остановился перед ледяным полем. - О! Чуть не забыл. – Сказал он. – Знаешь, тут есть одна небольшая головоломка, она совсем не смертельная. Просто надо Х превратить в 0. Тогда бы путь мог открыт. Ну что? Справишься? - Я постараюсь, хозяин. Фриск была бы рада любому моменту, который исправил ее перед глазницами босса. Лишь бы он оставался доволен и слегка сжалился над ней, и позволил просто погреться у него дома. Холод Сноудина был суровый, Фриск очень сильно это понимала. Ее нога ступила на лед, Фриск осторожно передвигалась от одного места на другое. Но сделать это было крайне трудно. Фриск несколько раз падала задом, ее ноги разъезжались под скользким льдом. В итоге, стараясь, дойти до следующего икса, Фриск не рассчитала и улетела за пределы головоломки. Она упала вниз, явно на что то, приземлившись. Снег смягчил посадку, однако посмотрела по-лучше на что упала. Тут было что-то вроде снеговика. Фриск посмотрела на самый крупный отломанный кусок и узнала в этой части голову. Девушка взяла его в руки, рассмотрела по-лучше и узнала в нем череп своего хозяина. Так тут стоял его снеговик? И опять она что-то испортила… - Человек! – Прибежал Папайрус. – Ньехех, ты так нелепо упала! Что… Он увидел, что его искусство было сломано. А Фриск держала его снежную голову. - Так-так, я вижу, ты устроила мне диверсию. Вымещаешь на моем снеговике зло, которое накопилось? - Ох, хозяин, клянусь, я не знала, что тут это было. Я упала случайно! Я, я все починю! - Хватит. – Резко сказал Папайрус. – Ты уже который раз что-то разбиваешь. Кстати, я давненько не применял магии. Ну что, защищайся человек! - Хозяин, прошу! Но он атаковал ее своей магией. Фриск снова уворачивалась от костей и бластеров. Теперь она убегала от него, пряталась за деревьями, развлекая своего хозяина. Фриск не знала куда деться от его атак, только она думала, что спряталась, но тут как тут в нее летели кости или бластеры. Папайрус играючи снова взял ее душу под контроль, и стал швырять в разные стороны. - Никчемный человек! – Говорил он. – Ничтожество! Ну что? Где твоя сила? Посмеешь ли ты ее использовать против меня? - Нет, хозяин! - Врешь! - Умоляю, хватит! - Что? Больно? - Невыносимо… - Фриск упала на снег. Тут слез было не сдержать. - Так то, человек! Иногда надо устраивать не плохую взбучку, чтобы понимала, где твое место. - Оно… всегда… будет… рядом… с вами… - Тяжело сказала Фриск. Папайрус хмыкнул. - Вставай, пойдем назад. Фриск в сарае была сама не своя. Она что? Решила покончить жизнь самоубийством? Вчера только два стакана разбила, как тут еще и разрушенной скульптуры не хватало! И болело же снова ее тело. И ее заново лишили еды. Фриск по традиции получила свое наказание и принялась за неторопливое чтение. Но наступил, наверное, день, который был хуже всех. Фриск съела свою скудную порцию, на лучшее она не надеялась. Папайрус вообще с ней ни как особо не взаимодействовал. Может, как-нибудь с ним поговорить? И он снова будет впускать к себе домой? Но, конечно, разговаривать пока рано, нужно подождать пока он остынет. В сарае было ужасно скучно и холодно, как всегда. Теперь ее никуда не дергали, и Фриск решила себя немного развлечь. Заодно и согреется. Она была уверена, что никому нет дела до того, что происходит в сарае. Лично ей было бы пофигу что делает свинья в своем свинарке, а именно так ее воспринимали. Фриск открыла сказку, которую недавно читала и стала разыгрывать сценку оттуда. Она отыгрывала все роли. - Можно пригласить вас? – О, я вас не знаю! – Разговаривала Фриск сама с собой, кланялась и танцевала. Может, она сходит с ума, но что ж, это естественно сходить с ума в холодном сарае, где всем пофигу на тебя. Босс сидел в своем теплом доме, правда ему что холод, что тепло, особой роли не играет. Он подумал вдруг, а может все-таки стоит смягчиться к человеку? И в тоже время задавался вопросом, а с чего она этого заслуживает? Разве для человека она не держит себя хорошо? Все люди желали его убить, они его ненавидели, дай волю и тут же бы прикончили, а он ненавидел их. Он убивал этих наглецов, давал знать на кого руки поднимают! А они все до единого, замученные, по итогу каялись, лежа в его ногах. Сладкие были дни. Но этот последний человек, и вправду был будто особенный. И какое-то иное тепло в нем пробуждалось, когда думал о ней. Но ненавидит ли он ее? Желает смерти, как и всем остальным людям? Папайрус понимал, что она ему нужна, но в каком виде? «Нужно разобраться…» - Подумал он. Нужно внимательней посмотреть в ее глаза, по-лучше поговорить с ней. Ведь она хорошо готовит и убирается, он приказывает ей обжечься и обжигается. В мыслях скелета проскользнули те забавные сценки, где человек нелепо падает, дергается, уворачивается. Нужно ли ее держать в том холодном сарае? Папайрус понял, что стал бороться сам с собой, он хотел бы держать ее поближе рядом с собой, и в тоже время вся его ненависть к людям, воспитание, что люди грязные, отвратительные, нелепые не позволяло это сделать. Но она ему не казалось такой уж глупой, нелепой или грязной… Наоборот, когда она помылась, то выглядела очень даже ничего. «Фриск…» - Вспомнил Папайрус ее имя. – «Ведь, ее вроде так зовут? Ньехехе, она, наверное, уже отвыкла от своего имени. Бедняжка.» Папайрус встал и решил просто зайти к ней, без наказаний. Просто, чтобы по-ближе узнать ее и наконец разобраться в себе. Почему она его притягивает к себе? И почему он сам себе запрещает? Папайрус вышел, когда уже были сумерки. Он подошел к сараю и услышал, что там было не совсем спокойно, как всегда. Он слышал шаги и ее голос, нежный и завораживающий. - Это был прекрасный вечер! – Вы хотите вернуться туда еще раз? – Было бы время! Папайрус не понимал, почему она говорит то выше, то ниже? Но был не прочь послушать еще. Интересно… Фриск не подозревала, что ее слышат. Она была рада, что заново улыбалась, и пусть наигранно, но смеялась. Но тут услышала, что дверь открывается. Девушка мигом стала прятать книгу, и понимала, что нужно уложиться в секунды. Фриск быстро затолкала ее под пуфик и села. Босс уже строго глядел на нее. - Что прячешь? Фриск поняла. Она пропала. - Отвечай! – Рявкнул он. - Ничего опасного, хозяин. – Ответила Фриск напугано. – Клянусь, что ничего… ничего запретного. Просто… - Просто что? - Санс мне принес кое что со свалки… это… полная рухлядь. - Показывай. - Хозяин… Папайрус грубо отпихнул ее в сторону, швырнул собачий пуфик и увидел книгу. Фриск лежала и не смела пошевелиться. В голове не было ни единой мысли. - Это что? Книга? – Папайрус стал ее всячески смотреть. – И это Санс тебе принес со свалки? Фриск стало страшно и за судьбу второго монстра. - Я… я попросила его. Дело в том, что я большую часть времени провожу в сарае, и мне было необходимо чем-то занять себя… Хозяин… простите… я думала, что книга… - Молчать! Ты прятала это от меня. Ты не спрашивала разрешения! А Санс! Да тебя и Санса разделяет лишь рождение! А так, он точно такое же ничтожество прямо как ты! Отребье! Видишь, как он отвратителен и низок! Выполняет поручения человека! Кажется… она сделала только хуже… - Хозяин, пожалуйста, оставьте книгу мне. Ведь в ней нет ничего плохого или злого. - Да? И что ты в ней читала? - Глупости… человеческие глупости, не достойные вашего внимания. - Достаточно увесистая… И как давно ты ее прятала? Ты из меня дурака все это время делала? - Нет! Вовсе нет! - Человек… - Папайрус резко взял хлыст. – Ты заплатишь за грубое нарушение правил! Ты посмела ослушаться меня! Получай! В нее попал первый жгучий удар. Да, в этих ударах Фриск чувствовала не просто профилактическую порку, а прям конкретную злобу. Он бил и бил ее, совсем нещадно. - Простите, хозяин! – Говорила она, вскрикивая и вздрагивая под суровыми ударами хлыста. – Простите! Спина адски горела. Папайрус вкладывал больше сил чем обычно, и ударил с такой, что следующий удар вскрыл ей длинную рану на спине. Фриск заорала от боли. Красная полоса стала намокать на ее свитере. Как он давно не видел человеческой крови. Папайрус остановился, всматриваясь, как крови становилось больше. Фриск рыдала, чувствуя просто адскую агонию. Но скелета это не остановило и продолжил пороть дальше. Фриск думала, она сейчас умрет. Папайрус вскрыл еще одну рану на спине, уже не такую глубокую и большую, и снова. Кровь выступала и просачивалась в ткань. В какой-то момент удары прекратились. - Подумай над своим поведением. А книгу я у тебя забираю. Фриск лежала на полу, все ее тело дрожало, по спине текла кровь. Она тяжело дышала и стонала от боли. - Скажи, ты посмеешь меня ослушаться? - Нет… - Простонала Фриск. – Нет, все что угодно… Папайрус наступил на ее израненную спину, придавая ее измученной спине еще больше боли. Фриск заорала от этого ужасного чувства. - Ты же понимаешь, что может быть, если ты меня не будешь слушать? - Да… - Ревела Фриск, чувствуя, как ее вжимают в пол. - То-то же. Ну, пожалуй, еще завтра тебя без еды оставлю. Спокойной ночи. Фриск осталась так лежать. О, лучше бы он ее убил. Король видимо знал на что он обрекает ее. Спина не давала покоя. Девушка молилась, чтоб он больше не возвращался, иначе она будет молить его о смерти.