Альтея: Полое Солнце

Гипотеза о том, что душа мистерианца существует в рамках нашего изменчивого мира, требует, дабы сознание сущности, его интеллект, был полностью осознаваем и уравновешен. Тем не менее, душа не может реагировать на окружающий мир, не затягивая в процесс всё бренное тело существа. Таких осведомленных и деятельных существ можно определить по их активному поведению, яркой мимике и живому характеру — они те, кто правят, кто создают и отесывают наш мир. Эту же формулу мы можем применить на социум, если представим его себе как единую живую сущность. Но здесь мы столкнемся с неизбежным. С ветрами перемен. Чувствуя перемены, общество всегда неосознанно стремится к сохранению древних устоев.  Общество требует постоянства. Цитата Его Величества Дилана Антарского, «Идея Общности».  ​ Изрезанные трупы смотрели с кушеток пустыми глазами на анатомический театр. Их холодные ложи были расставлены возле декорированных деревянными панелями стен. Из мозаичных окон в аудиторию падали лучи неспокойного Игниса. В дальних углах дымились кадильницы на кованных треножниках. Пахло формалином и шафраном. По обе стороны зала, в женской и мужской части соответственно, сидели немногие студенты, решившие прийти на лекцию в столь странное для Лариона утро. Девушка подперла рукой голову. — Все вы должны быть готовы! У каждого в жизни может наступить момент, когда у вас будет минуты, если не секунды, дабы отвратить смерть пациента, — вещал профессор одетый в длинную мантию с даговыми рукавами, носивший на голове смехотворную бирретту с тремя гребнями и шерстяным помпоном. — Солнце извергается, а овечник так и не избавился от своей дурацкой шляпы, — шепнула девушке на ухо сидевшая обок подруга. Профессор ткнул указкой в одного из мертвяков: — Они поступили к нам сегодня. У многих признаки термальных повреждений, в особенности спины и рук. Несколько резанных ран, очень точных, и один милый перелом коленного сустава. Практика на них будет без лишних флуктуаций, что могут возникнуть на живых пациентах. «Их убили позавчера», — с грустью подумала девушка, помня газетные сводки. — Кто хочет начать? — профессор осмотрел юных студентов. — Кто скажет, от чего умер, скажем, вот этот несчастный? Один из юношей ткнул пальцем в женскую часть зала: — Раз уж к нам стали привозить сектантов, то пущай отвечает Новодная, ей эти кацеры, небось, в лицо знакомы. Под аккомпанемент смешков, девушка вскочила. — Придержи язык, Радек, щипокур надутый! — Все знают о твоих шрамах, красноглазая, — указал на неё парень волшебной палочкой, — правду за тряпьем не спрячешь, Милада! Белокурый студент с нижней линии вскинул руки в сторону парня. Вспыхнули золотистые узоры, а палочка в руках Радека мигом покрылась древесной корой и свежими почками. — Псякрев! — выругался юноша, зло поглядев на колдовавшего. Профессор вздохнул: — Прекратите балаган. — Мэтр Орджей, — раскрасневшаяся Милада обратилась к лектору, — я не имею ничего общего с еретиками! — Мы целители, а не теологи, — заметил профессор, — но вы так и не ответили на мой вопрос, Новодная. Девушка расправила мантию, собравшись с мыслями: — Второй… экспонат погиб не от ожогов: они часть ритуалов еретиков. Но и не от колотых ран, — она указала кончиком пера на колено, — он бежал и, убегая, очевидно куда-то свалился. Перелом открытый. Значица, погиб он от болевого шока. Профессор удовлетворительно кивнул, продолжив лекцию. Милада уселась за стол, зло уставившись в открытые свитки. «Кажется, только первокурсники в этой Академии не знают моего прошлого!», — бесилась девушка. — Милада, твой рукав, — шепнула ей соседка по парте. — Я знаю, — грубо отмахнулась от неё Новодная, достав локоть из чернильницы. Её серая мантия целительницы-практикантки и без того была вымарана. После анатомической лекции наступил самый волнительный момент, Милада едва сдерживала дрожь. Предстоящая практика была краеугольным камнем семестра! Профессор буднично называл две фамилии. Каждая из пар отвечала за конкретную часть тела. «Это межфакультетская лекция, — грызла ногти девушка, — будет чудо Арканово, если меня вызовут с…» — Новодная и Рохла, — объявил лектор, — второй труп, левая рука. Милада с облегчением вздохнула. Труп встретил её укоризненным взглядом. Девушка постаралась пройти мимо, опустив голову. Вокруг усопшего студенты крутились как мухи, жаждая испробовать разномастные методы исцеления. По телу ларионки пробежался холодок. «Каждый из трупов при жизни мог знать меня, маленькой, — сжала пола мантии девушка, — или моих родителей». Еретический культ пророка Игнибата некогда был вторым домом семьи Новодной, когда та ещё существовала. «Это было так давно. До восстания». До того, как Ларион сначала запылал в мятежническом огне короля Стефана, а потом запылал взаправду, когда явились имперские силы. Тогда многое сгорело в огне перемен. В том числе и её вера. Новодная посмотрела на руку трупа, рыхлую от струпьев и застывшей крови. Основной порез проходил аккурат по венам — убийца работал мастерски. Милада достала из сумки тряпку и серебряную миску. В отражении промелькнуло её лицо: худое с поджатыми губами и вздернутым носом, а также глазами редчайшего красного оттенка. Студентка окунула тряпку в спирт и начала оттирать грязь: на запястье умершего проявились кольца, которые игнибатцы каждый год традиционно клеймили на своей коже и что-то ещё… — Татуировка? — опешила девушка, услышав знакомые шаги за спиной. На запястье мертвяка был набит символ — ромб. Вокруг присутствовал оттек, кое-где проступала сукровица: «Нанесли её за несколько часов до смерти. Он не успел проходить с ней долго». — Да хранит тебя Матерь Аркана, — поприветствовал её подошедший студент, Рохла, оставив около неё свой рюкзак. Он опустил свою руку на её плечо, в соответствии с правилами Академии. — Чему ты так удивлена? Новодная поклонилась парню с улыбкой, смотря в его глаза. Её знакомый был белокур, облачен в бежевую рубаху, вырезанную по краям модными кружевами. У него было продолговатое лицо со слегка раскосым взглядом, под которым неустанно красовались отеки от недосыпа. Вокруг них был гам: студенты общались друг с другом без стеснения, зачастую грубо крича на своих партнёров. — Посмотри на руку, Войтек, — Милада быстро возвратилась к работе, — я воще не узнаю значение этой татуировки. Кажется, в секте появились новые ритуалы? — Он мог просто набить её самостоятельно, — предположил парень, раскладывая из рюкзака инструменты. — Вздор, культ запрещает усё подобное, за такое его бы… наказали. Новодная взяла себя за плечо: её собственный старый ожог любил побаливать. Сколько они с Войтеком не пытались его залечить, шрам всегда давал о себе знать. — Это нужно записать, — девушка с энтузиазмом взялась за перо, — может она связана с нашим делом? Войтек взял её за руку: — Делом? Положи перо, дурнушка, — прошептал он ей, — наше дело перед тобой. Разве мы не готовились целый месяц к этой практике? Прошу. Милада вздохнула. — Ты прав… Поставленная задача звучала просто: исцелить часть тела. «Над презервацией особо не старались», — в воздухе витал слабый трупный запах. — Сначала… Сначала нужно, — говорила про себя Новодная, роясь в тетради. — У нас не много времени, — Войтек обратил внимание на песочные часы. Девица, вздохнув, посмотрела в огонь свечи. Она обратилась с молитвой к Аркане, как в прежние времена: «Быть может, в этот раз получится?». Целительница выставила вперёд ладонь. Сконцентрировалась. Однако, почувствовать душу в полной мере так и не смогла — всякий раз, когда обращалась к душе, то словно ходила по краю озера, по самой кромке воды, в шаге от того, чтобы нырнуть в неё. Самое досадное, Милада посещала все предметы, связанные с концентрацией! Она практиковала все методы Пятой Академии, которые могли помочь магу раскрыть его потенциал: медитировала, проводила часы в молитвах Аркане и даже пробовала физические практики — всё в пустую. Ларионка прикусила губу. Свела вместе указательный и средний палец. У ногтей Новодной вспыхнуло золотистое свечение! Махая в воздухе по памяти, она принялась вырисовывать руну. Той немногой части души к которой она могла обратиться, аккурат хватало на примитивную рунную магию. Взмахнув последний раз, девушка отпустила руну, чувствуя как пульсируют её виски от проходящей по душе манне. Свечение устремилось к струпьям. Медленно, те начали стягиваться. Но едва черные, отмершие, кусочки кожи сошлись, как из ран начал проступать гной. Милада, опешив, потратила мгновения, дабы вспомнить и начертать руну от нагноения. Впрочем, золотистое свечение не помогло — магия исцеления была не столь сильна в вопросах внутренних повреждений организма. — Может, смесь мирры и кирказона? — Войтек натянул кожаные перчатки, достав из рюкзака керамический флакон: — Или сухой териак? — Профессор Голуб разозлится, да ещё как, ежели мы истратим запасы факультета на это… — Он разозлится на меня, — разумно заметил парень. Студентка протянула руку, Рохла вложил ей порционную ложку териака. Она высыпала иссиня-черный порошок на рану. — Огниво, — поторопила она Войтека. Целитель протер глаза: — Кажется, я забыл его… — Аркана-матерь, — Миладе при всём желании трудно было злиться на него, — у меня есть идея. Вспоминая тренировки и мессы в секте еретиков, она сложила пальцы вместе — стараясь сконцентрироваться, девушка вновь бродила по краям своей души — в висках заколотило, в животе заскрипело, ладонь затряслась. Все эти усилия были ради одной лишь искорки. Маленького всполоха желтого пламени меж её пальцев. Но этого хватило, дабы верхушка порошка загорелась. Целебное средство понемногу принялось растворять гной. Милада уже принялась складывать тетради, как воздух наполнился кислым смрадом. Териак растаяв, забурлил и начал въедаться в кожу. — Кажись, переборщила, — заволновалась Новодная. Студентка принялась вырисовывать руны — всё в пустую. Её подвинул Войтек: парень взмахнул рукой, на его дланях сконцентрировались, похожие на осенние листы, пучки энергии. Перебирая пальцами, юноша отправил их на пораженные участки кожи — укрывая ту целебным слоем. Его заклинание мигом справилось с задачей. *** Студенты собирались, готовясь к окончанию занятия. Милада же сидела на анатомическом столе, перебирая ногами. — Мы прошли, — подошел к ней Войтек, — это было очевидно, после месяца подготовок… Почему ты такая грустная? Новодная бросила на него взгляд исподлобья. Этого было достаточно. — Да брось, — юноша приобнял её, — даже Радек пользуется катализатором. — Даже… — Ну слушай, много магов используют катализаторы, ты же используешь руны, — подбодрил он её. — Самому изобретательному тауматургу хватает и палочки, а ботанисты и вовсе не используют силу своей души.  — Какое мне дело до ботанистов? Пускай и дальше копаются со своими бассейнами манны да цветочками. Я учусь не в Академии рунной магии, а целитель… Договорить им не дали. Лектор зазвенел в колокол. — Господа студенты, поздравляю всех прошедших, остальных жду… Его тоже перебили. — Профессор Орджей, — Радек указал в окно, — мы так и будем делать вид, что ничего не произошло? Половина мещан города заколачивают окна — говорят, мол, пожары Игниса первые признаки грядущей Кары небесной… — За пределами Академии действительно паника, — вздохнул анатом, — но вам не следует распространять её здесь, юноша. Ситуация не критическая. — Но мы ведь ничегошеньки не знаем о ней! — заявила Милада. — Если вас так интересует астрология, вы оба могли бы поступить в Одиннадцатую академию, — колко взглянул на студентов профессор. — Тогда вы были совсем детьми, но девять лет назад нас тоже посетила аномалия в звёздном пространстве — Сойкина комета. Как вы можете помнить, в первые её часы тоже процветала паника. «Тогда все были заняты попытками выжить в полуразрушенном мятежом городе, — вспомнила девушка, — комета у нас особо никого не волновала, даже если б она свалилась на Академию». — Мэтр Орджей, — поднял руку Войтек, — Сойкина комета не вывела из строя все магические устройства, как пожары Игниса. Я слышал, вся Первая Академия дала сбой. Не говоря уже про то, что остановилась Портальная сеть. Профессор начал протирать очки: — Что я могу сказать, юноша? Наш архиканцлер всё выясняет. Совет двенадцати Академий собирали ещё во время начала Пожаров. Думаю, за эти дни они пришли к стоящим выводам. «Значит и сегодня ответов ждать не стоит», — Милада лишь пожала плечами. Пожары Игниса волновали её в меньшей степени. — У нас намедни появились новые зацепки по убийствам сектантов, — прошептала Новодная своему парню, — нужно продолжить расследование. Войтек мягко отстранился: — Прости, мне нужно в библиотеку. Всё равно мы будем дожидаться господина Голуба, — оправдывался он, — ты же видишь, что происходит. — Я надеялась. — И тем не менее, пока мы зашли в тупик, — отрезал Рохла, смотря на приближающуюся студентку. Это была подруга Милады — одна из тех немногих сельских дочерей, которым удаётся прорваться в город. Будь Новодная более гордой мещанкой, она бы и думать не стала общаться с подобными мистерианцами. — Не составишь компанию на рынке? — спросила бывшая селянка. — Мине нужон новый наряд для алхимии… Такие походы часто случались в студенческой жизни целителя, ведь бывали ситуации, когда роба была неуместной. Например, при варении зелий у тигля, дистилляции эликсиров в аламбике и особенно при работе с алхимической центрифугой. Уйти с занятия без прожженных штанов и изъеденной кислотой робой — очень приятный бонус. «Целебный раздел алхимии — спаригия, не щадит неумелых, — вспоминала расхожую шутку Новодная, — некоторым первокурсникам везёт, и они покидают своё первое занятие сами. Других выносят в бутылках». Милада закатила глаза, видя как Войтек подбадривает её взглядом. Она кивнула. — Отлично, девчата, удачного похода, — юноша закинул на спину рюкзак, — встретимся на Старом Мосту, Милада. В этот момент в аудиторию зашел декан. Этот мистерианец меньше всех в Академии походил на целителя: на его мускулистом теле мантия выглядела, как накидка первобытного воина. — Все собираемся у портальной площади. Увижу отлынивание — будете бежать два марафона вокруг Донжона. Вприпрыжку на одной ноге! Поторапливайтесь, — объявил он, — Архиканцлер будет читать речь.